Сонин Лев : другие произведения.

Куев и Колоколамск

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Куев из Колоколамска
  
  Необыкновенные истории и приключения из жизни жителя славного города Колоколамска местного учОного и деятеля, мореплавателя и плотника, господина Куева.
  Сценарий сериала.
  По произведению Ильи Ильфа и Евгения Петрова "Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска"
  
  Илья Ильф, Евгений Петров
  ГОРОД И ЕГО ОКРЕСНОСТИ
  Не находя нужным облекать таинственностью историю Колоколамска, доводим до сведений наших читателей, что:
  а) Колоколамск действительно существует;
  б) ничего общего с Волоколамском не имеет и
  в) находится он как раз между Россией и Украиной, так что не нанесен на географические карты ни одной из этих дружественных стран. В этом целиком приходится винить наших географов.
  Что же касается газетных работников, очеркистов и описателей уездной жизни, то, даже стремясь в Колоколамск, они по странной иронии судьбы попадали в Ялту или Кисловодск, каковые города описывали с усердием, достойным лучшего применения.
  Но автору вместе с художником К. Ротовым удалось попасть в Колоколамск, пожить там в отеле "Ряжск" и даже снять генеральный план с этого удивительного города.
  Как видно из плана, славный город Колоколамск привольно и живописно раскинулся на левом берегу мелководной реки Збруи. В XIV веке конюх колоколамского князя Андрея Себялюбского, напившись византийской водки, уронил в речку сбрую княжеского мерина. Упряжь утонула, и с тех пор река получила название Збруи.
  Со времени этого события прошли века, Себялюбская площадь давно переименована в Членскую, и легенду о потоплении сбруи знает только гражданин Псов-старший, который и рассказал ее нам за бутылкой в пивной "Друг желудка".
  В реку Збрую впадает ничтожная речушка Вожжа. О ней ничего не удалось узнать, ибо Псов-старший соглашался продлить свои воспоминания только после угощения во всех пивных, расположенных на Большой Месткомовской улице.
  Последовательно угостившись за счет гостей в пивных "Санитас", "Заре навстречу", "Малорусь", "Огненное погребение", "Голос минувшего" и в пивной завода имени Емельяна Пугачева, Псов-старший не оправдал возложенных на него надежд, потому что потерял дар речи.
  Упомянутая Большая Месткомовская улица является главной артерией города. Она соединяет железнодорожную станцию с Членской площадью, где высится остов небоскреба, история которого читателю уже известна. Затем Большая Месткомовская спускается к реке. Через паром, управляемый капитаном Н. Похотилло, можно переправиться на противоположный берег и попасть в дремучий лес, окружающий город и помешавший в свое время татарам предать Колоколамск огню и мечу, потоку и разграблению, гладу и мору.
  Углубившись в лес, легко наткнуться на кустаря-одиночку портного Соловейчика. Здесь, в бору, он спасается от налогов, но, несмотря на это, берет за шитье так дорого, что получил у колоколамцев название Соловейчика-разбойника.
  Вправо, на горе, высится артель бывших монахинь под названием "Деепричастие". Продукцию свою монахини сбывают в кооператив, что в Переучетном переулке, неподалеку от Семибатюшной заставы.
  Восточная часть города справедливо гордится двумя Бывшими, на стыке которых был построен ковчег - Бездокладной и Землетрясенческой улицами. Последнюю назвали не так давно в честь очередного землетрясения в Японии.
  Из переулков самым большим здесь является Похотливый переулок с прекрасными Индивидуальными банями.
  Обойдя молчанием ничем не выдающиеся Мелколавочный, Малосольный и Малахольный переулки, отметим темное пятно города - Приключенческий тупик. Он получил свое название из-за происходящих в нем ежевечерних ограблений запоздалых путников, которые заползают туда в пьяном виде.
  Из достопримечательностей восточной части города отметим русско-украинское общество "Геть неграмотность" и горящий дом у Семибатюшной заставы. Дом этот горит ежедневно уже в течение пяти лет. Его каждое утро поджигает домовладелец брандмайор Огонь-Полыхаев, чтобы дать работу вверенной ему пожарной команде.
  Южная, она же Привокзальная, часть Колоколамска отличается красотой расположенного на ней Старорежимного бульвара. Кроме того, это самая фешенебельная часть города. Здесь находятся Спасо-Кооперативная площадь с лжепромысловой артелью "Личтруд" под председательством мосье Подлинника, военизированные курсы декламации и пения Синдика-Бугаевского, старинный храм Выявления Христа, оживленная Гигроскопическая улица с великолепным, но, к сожалению, все еще незаконченным зданием здравницы "Все за лечобу".
  Особенно поражает на Спасо-Кооперативной площади могила неизвестного частника.
  В начале нэпа в Колоколамск приехал никому не известный частник за конским волосом. Весь день он ездил по городу, закупая свой товар, к вечеру внезапно упал с извозчика на Спасо-Кооперативной и скоропостижно скончался. Документов при нем не оказалось.
  Не желая отставать от Парижа, Брюсселя и Варшавы, устроивших у себя могилы неизвестных солдат, но не имея возможности раздобыть солдата (никто из колоколамцев никогда не воевал), горожане зарыли неизвестного частника на площади и зажгли на его могиле неугасаемый огонь. Каждую неделю, по субботам, Соловейчик-разбойник в парадной траурной кепке переправляется в центральную часть города на пароме и принимает у могилы неизвестного частника заказы на шитье.
  Западная часть города состоит из трех улиц и одного переулка. Широкий, прямой как стрела Кресто-Выдвиженческий проспект украшен новой, Кресто-Выдвиженческой церковью. Рядом с церковью помещается русско-украинское общество "Геть рукопожатие".
  Единодушная улица и продолжение ее - Единогласная - соединяются с Южной частью города Досадным переулком. Между Единодушной и Единогласной высится каланча и милицейская часть.
  Самая молодая часть города - Зазбруйная часть - стоит на стрелке, образуемой Вожжей и Збруей, и основное занятие проживающих здесь граждан лучше всего характеризуется названиями улиц.
  Сюда приезжают колоколамцы за водкой по большим праздникам, когда закрыт кооператив.
  Таков Колоколамск, в существовании которого, можно надеяться, никто теперь не усомнится.
  
  Куев из Колоколамска
  
  ЭПИЗОД 1
  КРАСНЫЙ КАЛОШНИК
  На рассвете морозного февральского дня население славного города Колоколамска было разбужено хаотическими пистолетными выстрелами.
  Жители в валенках, надетых прямо на исподнее, высыпали на улицы. Последовавший сейчас же после выстрелов набат усилил тревогу. Надтреснутые теноровые звуки колоколов Кресто-выдвиженческой церкви были мощно поддержаны басовыми нотами, которые неслись с колокольни храма Выявления Христа.
  Как всегда бывает по время неожиданной тревоги, граждане отлично знали, в каком направлении нужно бежать. И в скором времени Спасо-Кооперативная площадь была запружена толпой.
  У могилы неизвестного частника в полном недоумении стоял весь штат колоколамской милиции, состоящий из четырех милиционеров с пистолетами и их начальника товарища Отмежуева. Пистолеты милиционеров еще дымились. Отмежуев держал в руке пистолет, направляя дуло его к молочным небесам.
  - В кого стреляют? - закричал Куев, врезываясь в толпу.
  Он несколько запоздал, и по его внешнему виду (сквозь распахнувшийся драный сторожевой тулуп Куева, называемый им дублёнкой, была видна волосатая грудь, увенчанная голубой татуировкой "Не забуду наномир" ) можно было заключить, что если он сейчас же, немедленно, не узнает, в кого стреляют, с ним может приключиться разрыв сердца.
  Но Отмежуев не ответил. Задрав голову вверх, он пронзительно смотрел на низкие снежные облака.
  Постепенно и толпа заприметила медленно плывущий над площадью предмет, похожий на детский мяч в сетке.
  - По НЛО, - отчаянным голосом скомандовал Отмежуев, - пальба шеренгой!!
  Шеренга, зажмурив глаза, выпалила.
  - Недолет! - с сожалением крикнул Куев. - Ну, все равно не уйдут, черти! Шапками закидаем!
  И тут же поделился с толпой своими соображениями:
  - Знаем мы этих НЛОшников! Это из галактики Кин Дза Дза планеты Плюх, в кине про них расказывали; за нашей землёй с рубидием в Колоколамск летят. Ясное дело! Обычно они ночью прилетают. Видать приборы барахлят, вот и прилетели утром.
  Слух о нашествии НЛО исторг у собравшихся на площади протяжный вопль.
  Прежде чем Куев, побежавший домой за топором, успел вернуться назад, предмет быстро пошел на снижение. Через пять минут толпа уже различала большую корзинку и надпись, шедшую наискось шара:
  "Красный Калошник-пиво пив".
  Насчет явно русской надписи сомнений ни у кого не возникло. Куев, успевший занять наиудобнейшее место на могиле неизвестного частника, сразу же заявил, что надпись поддельная и сделана она коварными НЛОшниками для того, чтобы ввести колоколамцев в заблуждение и тем легче воровать землю.
  Отмежуев скомандовал, и новый залп поколебал морозный воздух.
  Тут зрители заметили лица НЛОшников, которые свешивались за борт корзины. Глаза у них были необыкновенно большими и круглыми.
  - Сдавайся! - завопил подоспевший Куев, потрясая топором.
  НЛОшники размахивали подобием рук и что-то лопотали , но их слова таяли, не долетая до земли. Пылкий Отмежуев открыл беспорядочную стрельбу, после чего в толпу полетели бомбы в виде мешков. Падая на землю, мешки взрывались с громким треском, обдавая присутствующих обыкновенным речным песком.
  НЛО на минутку взмыл, но, продырявленный колоколамскими пулями, снова пошел ко дну. Теперь стали видны расстроенные лица НЛОшников, уже без глаз, и были видны настолько ясно, что толпа стала торжествовать победу.
  - Сдаемся! - закричал по-русски пожилой НЛОшник в роговых очках. - Сдаемся, дураки вы этакие!
  НЛО снизился до высоты двухэтажного дома.
  - Вот еще идиоты! - кричали сверху. - Навязались на нашу голову.
  - Ладно уж! - отвечал Куев снизу. - Сходи, Плюхане, на землю. Здесь посчитаемся!
  При этих словах Куев приветственно взмахнул топором. Этот жест заставил лица врагов перекоситься.
  - Что вы делаете?! - кричали НЛОошники.
  Куев не ответил. Он высоко подпрыгнул в надежде достать топором корзину.
  - Чтоб вы сдохли! - истерически закричали сверху и сбросили вниз какие-то приборы.
  Но так как НЛО все же не поднимался, НЛОшники стали суетливо раздеваться и сбрасывать на землю шубы, пиджаки, ботинки, элегантные подтяжки и колбасу, которые тут же исчезали в толпе.
  - Консервов нету? - деловито крикнул Куев.
  - Сукины вы сыны! - ответили воздухоплаватели, уносясь в небеса.
  Отмежуев объявил стрельбу пачками, после чего "Красный Калошник-пиво пив" камнем свалился на площадь. Один НЛОшник вывалился при падении и немедленно был взят в плен. НЛО, гонимый ветром, потащил остальных по Старорежимному бульвару к центру города.
  Толпа бросилась в погоню. Впереди всех гнался с топором Куев.
  На Членской площади беглый НЛО был настигнут, и НЛОшники были пленены.
  - Что же вы, черти, - плача, вопрошал главный НЛОшник в роговых, - на своих кидаетесь с топорами?! Шар прострелили, дураки!
  Недоразумение быстро разъяснилось. Полет был организован в рекламных целях газетой "Красная акация", для каковой цели был взят воздушный корабль с рекламой пивного гиганта: "Красный Калошник- пиво пив".
  - Написано на вас, что вы не НЛОшники? - угрюмо говорил Отмежуев. - Откуда мне знать? Вон, наш учОный Куев каждую ночь видит, как НЛО вагонами ворует нашу землю с рубидием. А мы, как он доказал, сидим на разломе и скоро из-за воровства земли Колоколамск провалится в этот разлом. Вот мы и защищаемся, а по уставу, после троекратного предупреждения, обязан стрелять. А вы говорите, что не слышали. Надо было слышать!
  - Да ну вас, болванов! - сказал человек в очках. - Давайте лучше шар чинить.
  Но шара уже не было. Он пропал бесследно.
  Зато на другой день, после отъезда неудачливых "НЛОшников" из города, на привозном рынке стоял Куев и предлагал куски ткани на плащ из отличного прорезиненного шелка.
  ЭПИЗОД 2
  ВТОРАЯ МОЛОДОСТЬ
  Грачи прилетели в город Колоколамск.
  Был светлый ледяной весенний день, и птицы кружили над городом, резкими голосами воздавая хвалу городским властям. Колоколамские птички, подобно гражданам, всей душой любили власть имущих.
  Днем на склонах Старорежимного бульвара уже бормотали ручейки, и прошлогодняя трава подымала голову.
  Но не весенний ветер, не крики грачей, не попытки реки Збруи преждевременно тронуться вызвали в городе лихорадочное настроение. Залихорадило, затрясло город от сообщения местного учОного Куева.
  - Источник! Источник! - вопил Куев, проносясь по улицам, сбивая с ног городских сумасшедших, стуча в окна и забегая в квартиры сограждан: - Своими глазами!
  На расспросы граждан Куев не отвечал, судорожно взмахивал руками и устремлялся дальше. За ним бежала растущая все больше и больше толпа.
  Кто знает, сколько бы еще мчались любопытные граждане за обезумевшим Куевым, если бы дорогу им не преградил доктор Гром, выскочивший в белом халате из своего домика.
  - Тпр-р-р! - сказал доктор Гром. И все остановились. А Куев начал бессвязно божиться и колотить себя в грудь обеими руками.
  - Ну, - строго спросил доктор, - скажи мне, ветка Палестины, в чем дело?
  Гром любил уснащать речь стихотворными цитатами.
  - В Приключенческом тупике источник забил, прямо из разлома земной коры под городом - с убеждением воскликнул Куев. - Своими глазами!
  И гражданин Куев, прерываемый возгласами удивления, доложил обществу, что он, забредя по пьяному делу в Приключенческий тупик, проснулся на земле от прикосновения чего-то горячего. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что лежит в мутной тёплой воде, бьющей прямо из земли.
  - Тут я, конечно, вскочил, - закончил Куев, - и чувствую, что весь мой ревматизм как рукой сняло. Своими глазами!
  И Куев начал произносить самые страшные клятвы в подтверждение происшедшего с ним чуда.
  - Прибежали в избу дети, - заявил доктор Гром, - если это не нарзан, то, худо-бедно, боржом.
  Доктор Гром мигом слетал за инструментами, и через час в Приключенческий тупик не смогла бы проникнуть даже мышь, так много людей столпилось у источника.
  Доктор, раскинув полы белого халата, сидел на земле у самого источника, небольшой параболой вылетавшего из земли и образовавшего уже порядочную лужу. Он на скорую руку производил исследование.
  - Слыхали ль вы, - сказал он, наконец, подымаясь, - слыхали ль вы за рощей глас ночной? Слыхали ль вы, что это - источник, худо-бедно, в десять раз лучше нарзана?
  Толпа ахнула. И доктор стал выкрикивать результаты анализа.
  - Натри хлорати - 2,7899! Натри бикарбоници - 10,0026. Ферри бикарбоната - 3,1267, кали хлораци - 8,95.
  - Сколько, сколько хлораци? - взволнованно переспросил Куев, давно уже совавший палец в бурлящие воды источника.
  - Восемь целых, девяносто пять сотых! - победоносно ответил Гром. - Буря мглою небо кроет.
  - Что небо! - ахнул Куев. - Это все кроет. Это богатство! Кисловодску - конец!
  - Точно, - подтвердил доктор. - При таких углекисло-щелочных данных наш источник вконец излечивает: подагру, хирагру, ожирение, сахарную болезнь, мигрень, половое бессилие, трахому, чирья, катар желудка, чесотку, ангину и сибирскую язву.
  В толпе началось сильное движение. Едва доктор начал перечислять болезни, как Куев сбросил свой тулупчик, прямо в штанах бросился в желтоватую воду и начал плескаться в ней с таким усердием, как будто решил избавиться сразу и от хирагры, и от полового бессилия, и от ангины, и от сибирской язвы. Источник вспенился, и все ясно учуяли его неприятный и знакомый запах сероводорода.
  Многие граждане сбрасывали верхнее платье, чтобы, окунувшись в источник, возвратить себе юношеское здоровье. Их подбадривал Куев, который, дрожа, вылез из воды и начал уже покрываться ледяной пленкой, а затем, охнув, куда-то побежал.
  И через час неорганизованному пользованию благами источника был положен конец. К толпе вернулся сбегавший за начальником милиции Куев, и при помощи расторопного Отмежуева мигом вытеснил толпу из тупика. А Куев установил рогатку, турникет и повесил дощечку с надписью:
  Колоколамский
  Радиоактивный курорт
  "ВТОРАЯ МОЛОДОСТЬ"
  Генеральный директор - г. Куев
  Фин. директор - г. Отмежуев
  Вход воспрещается
  Толпа понуро теснилась за рогаткой, стараясь поближе пробиться к курорту "Вторая молодость". Прижавшись животом к турникету и вытянув длинную шею, стоял совершенно ошеломленный неожиданным поворотом событий доктор Гром. Куев, глядя невидящими глазами, отпихивал его назад.
  - А я? - в тоске спрашивал доктор.
  После долгого разговора Отмежуева с Куевым, во время которого собеседники хлопали друг друга по плечу и отчаянно взвизгивали, Куев смилостивился, и на дощечке появился новый пункт:
  Завед. медицинско-правовой и методологическо-санитарной частью д-р ГРОМ
  Администрация тут же распределила между собой функции и воодушевленно принялась за пропаганду и эксплуатацию нового курорта.
  Куев хлопотал как наседка. Он обшарил все помойки в городе в поиске пивных бутылок, не брезгуя и воровством прямо из ящиков в пунктах приёма стеклотары, и организовал разлив целебной воды, которую начал продавать по одной у.е. за бутылку. Это было, правда, дороже боржома, но оправдывалось сверхъестественными свойствами минеральной воды.
  На вопрос, куда пойдут вырученные деньги, генеральный директор ответил, что 60% пойдет на улучшение быта курортного персонала. На остальные будет построена, как знак нерушимой дружбы народа и пролетариата, 60-метровая скульптура в виде шести висящих без опоры колец, по совместному проекту Куева с не признанным святой инквизицией учОным-архитектором из за бугра СнельсОном, не евреем. Из этого объяснения колоколамцы поняли только то, что пролетариат не народ, а им ничего не отвалится и сели дружно писать в центр анонимки.
  Не дремал также заведующий медицинско-правовой и методологическо-санитарной частью - доктор Гром.
  В анкетном зале военизированных курсов декламации и пения он в один вечер прочел подряд три лекции: "Вчера, сегодня и завтра колоколамского курорта", "У порога красоты и здоровья" и "Жизнь, на что ты мне дана".
  Из последней лекции, а равно и из первых двух, явствовало, что жизнь дана гражданам для того, чтобы потреблять новый минеральную воду "Вторая молодость".
  Уже слепые бандуристы, вертя ручки своих скрипучих инструментов, воспевали будущее Колоколамска, уже выручка "ВТОРОЙ МОЛОДОСТИ" достигла изрядной суммы, и начались споры о принципах разделения ее между участниками нового предприятия, как вдруг дивный лечебно-показательный, методологическо-санитарный, радиоактивный и целебный замок рухнул.
  В Приключенческий тупик пришли посланные отделом коммунального хозяйства водопроводчики, разбросали рогатки, опрокинули турникет, заявив, что им нужно починить лопнувшую общую фановую трубу. Работу свою они выполнили в полчаса, после чего целебный источник навсегда прекратился.
  За доктором-коммерсантом гонялись толпы граждан, успевших испить радиоактивной водицы. Он валил все на Куева. Но предъявить к Куеву претензии граждане не могли.
  Узнав, в каких водах он купался, Куев слег в постель, жалуясь на ревматические боли и громко стеная.
  ЭПИЗОД 3
  МОРЕПЛАВАТЕЛЬ И ПЛОТНИК
  Неслыханный кризис, как леденящий все живое антициклон, пронесся над Колоколамском. Из немногочисленных лавочек и с базарных лотков совершенно исчезла кожа. Исчез хром, исчезло шевро, иссякли даже запасы подошвы.
  В течение целой недели колоколамцы недоумевали. Когда же, в довершение несчастья, с рынка исчез брезент, они окончательно приуныли.
  К счастью, причины кризиса скоро разъяснились. Разъяснились они на празднике, данном в честь пятидесятилетнего юбилея видного местного учОного Куева и его пятилетия в качестве сопредседателя общества "Геть ТО и КМ".
  Торжество открылось в лучшем городском помещении - анкетном зале курсов декламации и пения. Один за другим по красному коврику всходили на эстраду представители городских организаций, произносили приветственные речи и вручали юбиляру подарки.
  Шесть сотрудников общества "Геть ТО и КМ" преподнесли любимому сопредседателю, регенту и казначею шесть шевровых портфелей огненного цвета с чемоданными ремнями и ручками.
  Дружественное общество "Геть "Геть ТО и КМ"" в лице председателя Балюстрадникова одарило взволнованного юбиляра двенадцатью хромовыми портфелями крокодильей выделки.
  Юбиляр кланялся и благодарил. Оркестр из балалаечника и пионерского барабана беспрерывно исполнял туш.
  Начальник милиции Отмежуев, молодецки хрипя, отрапортовал приветствие и выдал герою четыре брезентовых портфеля с мечами и бантами.
  Не ударил лицом в грязь и брандмайор Огонь-Полыхаев. Ему, правда, не повезло. Он спохватился поздно, когда кожи уже не было. Но из этого испытания гражданин Огонь вышел победителем: он разрезал большой шланг и соорудил из него бесподобный резиновый портфель. Это был лучший из портфелей. Он так растягивался, что мог вместить все текущие дела и архивы большого учреждения.
  Куев плакал.
  Речь гражданина Подлинника, выступившего от имени городской торговли и промышленности, надолго еще останется в памяти колоколамцев. Даже через тысячу лет речь Подлинника наряду с речами Цицерона и правозаступника Вакханальского будет почитаться образцом ораторского искусства.
  - Вы! - воскликнул Подлинник, тыча указательным пальцем в юбиляра. - Вы - жрец науки, мученик идеи, великой идеи отмены теории относительности и квантовой механики в нашем городе! Вот я плачу перед вами!
  Подлинник сделал попытку заплакать, но это ему не удалось.
  - Я глухо рыдаю! - закричал тогда он.
  И сделал знак рукой.
  Немедленно распахнулась дверь, и по боковому проходу в залу вкатилась тачка, увитая хвоей. Она была доверху нагружена коллекционными портфелями.
  - Я не могу говорить! - проблеял Подлинник. И, захватив в руки груду портфелей, ловко стал метать их в юбиляра, дружелюбно покрикивая:
  - Вы академик! Вы герой! Вы мореплаватель! Вы плотник! Я не умею говорить! Горько! Горько!
  Он сделал попытку поцеловать юбиляра, но это было невозможно. Куев по самое горло был засыпан портфелями, и к нему нельзя было подобраться.
  Такого юбилея Колоколамск еще никогда не видал.
  На другой день утром по городу прошел слух, что кожа наконец-то появилась в продаже. Где появилась кожа, еще никто не знал, но взволнованные граждане на всякий случай наводнили улицы города. К полудню все бежали к рынку.
  У мясных рядов вилась длинная очередь. Перед нею под большим зонтом мирно сидел академик, герой, мореплаватель и плотник Куев. Пять лет посвятил он великому делу истребления ТО и КМ в пределах города Колоколамска, а первый день шестого года отдал торговле плодами своей работы. Он продавал портфели. Они были аккуратно рассортированы с обозначением цены на каждом из них.
  - А вот кому хорошие портфели! - зазывал юбиляр. - А вот кому кожа на штиблеты, на сапоги, на дамские лодочки! Ремни на упряжь! Есть портфели бронированные, крокодиловые, резиновые! Лучший оригинальный детский забавный подарок детям на Пасху - мечи и банты! А вот кому мечи и банты на детские игрушки!
  Стоптавшие обувь колоколамцы торопливо раскупали портфели и сейчас же относили их сапожникам.
  Гражданин Подлинник, горько улыбаясь, приторговывал шевровый портфель на туфли жене.
  - Я не оратор! - говорил он. - Но десять рублей за этот портфель, с ума сойти! Тоже мне, мореплаватель и плотник!
  - У нас без торгу! - отвечал мореплаватель и плотник. - А вот кому портфели бронированные, крокодиловые, резиновые! На сапоги! На дамские лодочки!
  Торговал он и на другой день.
  
  ЭПИЗОД 4
  ЗОЛОТОЙ ФАРШ
  
  
  Целую неделю Барышня, новая курица учОного Куева, не неслась. А в среду в 8 часов и 40 минут вечера снесла золотое яйцо.
  Это совершенно противоестественное событие произошло следующим образом.
  С утра Куев, как обычно, был занят: Сперва разослал очередной, состряпанный из всякого околонаучного бреда, 314 номер "Рассылки" по всем попавшимся ему зазевавшимся адресатам, напомнил им, что всякий труд должен оплачиваться, хотя бы по 10 у.е. и привёл свой расчётный счёт. Затем скопипастил на форум Мембраны свои прошлогодние посты за этот день и быстренько состряпал очередную рассылку, надёргав материалы из предыдущих рассылок. Затем, выйдя во двор, поползал у забора в помятой траве, в поисках изогнутых рахитных стебельков травы, разбил пивную бутылку из зелёного стекла и, выбрав с десяток небольших округлых осколков, отнёс всё собранное добро в домик. Там он достал бесцветный лак для ногтей, свистнутый на местном привозном рынке, и покрыл им осколки. Потом приклеил найденных зелёных рахитов к листочкам бумаги. Надписи, что рахиты это результат облучения их НЛО при посадке, координаты, время и очевидцев, решил придумать после макаронного завтрака.
  После завтрака Куев залез в соседний двор за кормом из курятника для своей курицы, попутно, проходя мимо поленницы дров, перекинул через забор себе во двор пару берёзовых полешек, но был замечен. В него выплеснули густое содержимое ночной вазы и попали. До самых сумерек Куев бродил у забора и однообразно ругал соседей.
  День был вконец испорчен. Жизнь казалась отвратительной. Экскурсантов в "Музей Кругов Под Открытым Небом" на его дворе так и не было, несмотря на то, что вход в музей для колоколамовцев он сделал бесплатным и платными оставил лишь экспонаты из рахтных стебельков. Барышня не неслась. Пополнять запасы еды не с чего. Правда, макароны ещё были, хоть и заплесневелые. Солнце, оглядев в последний раз "музей", спряталось за горизонт. Решив в сумерках не протаптывать "круги" Куев сплюнул и ушёл в домик, раздирая себе душу жалостью к себе. У него даже промелькнуло видение, что он устроился на работу и начал заробатывать.
  В таких грустных размышлениях застали Куева председатель и председательша лжеООО - мосье и мадам Подлинники. Они обычно приходили за "Вечными лампочками".
  - Имейте в виду, мосье Куев, - сказал председатель лжеООО с огромными синяками на лице, - что ваши лампочки имеют большой дефект.
  - Дефект и минус! - укоризненно подтвердила мадам Подлинник.
  - Ну да! - продолжал мнимый председатель - Ваши лампочки не включаются. Клиенты обижаются. Некоторые говорят, что это просто осколки бутылок, и обещают набить морду уже не только мне. Вот Бибин видел, как ваша лампочка порезала губу его тёще, когда она, следуя инструкции, стоя у окна у с раскрытыми створками, пыталась включить её тёплым с придыхом дыханием. От неожиданности тёща выпала в окно, благо был первый этаж, а вскочив и, ничего не соображая, побежала и, упал в колодец, долго там кричала.
  - Покричала и утонула, - добавила председательша.
  Куев погрустнел еще больше.
  - Правда, - вставил мосье Подлинник, - вечером Бибин сводил меня в ресторан и знатно угостил. Но раз на раз не приходится.
  Вдруг в углу, где толкалась курица, раздалось бормотанье и затрещали крылья.
  - Ей-богу, сейчас снесется! - закричал радостно Куев.
  Но слова его были заглушены таким громким стуком, как будто бы на пол упала гиря. На середину комнаты, гремя, выкатилось темное яйцо и, описав параболическую кривую, остановилось у ног хозяина дома.
  - Что т-такое?
  Куев достал зажигалку и нагнулся, чтобы осветить странный предмет. Вместе с Куевым наклонилась к полу и лжеОООшная чета.
  Жидкий свет зажигалки образовал на полу бледный круг, посредине которого матово блистало крупное золотое яйцо.
  Оторопь взяла присутствующих. Первым очнулся мосье Подлинник.
  - Это большое достижение! - сказал он деревянным голосом.
  - Достижение и плюс, - добавила жена, не сводя лунатических глаз с драгоценного предмета.
  Подлинник потянулся к яйцу рукой.
  - Не балуй! - рявкнул Куев и схватил вороватую руку.
  Голос у него был хоть и очень писклявый, но даже очень не робкий, руки Куева вцепились в Подлинника мертвой хваткой. Мадам же он сразу же ударил ногой в живот, чтоб не мешала. Курица бегала вокруг, страстно кудахтала и увеличивала суматоху.
  Минуту все помолчали, а затем разговор возобновился.
  - Пустите, - сказал лжепредседатель. - Я только хотел посмотреть, - может, яйцо фальшивое.
  Не отпуская Подлинника, Куев поднял яйцо с пола. Оно было тяжелым и весило на скорую руку поболее килограмма.
  - Яичко что надо, - завистливо сказал мосье. - Но, может быть, оно все-таки фальшивое.
  - Чего еще выдумали, - Куев высокомерно усмехнулся, - станет вам курица нести фальшивые золотые яйца. Фантазия ваша! Слуш-шай-те... Да тут же проба есть. Ей-богу... как на обручальном кольце.
  На удивительном яйце действительно было выбито клеймо пробирной палатки, указывавшее 56 пробу.
  - Ну, теперь вас арестуют, - сказал Подлинник.
  - Арестуют и задавят налогами! - добавила мадам.
  - А курицу отберут.
  - И курицу и яйца отберут.
  Куев растерялся. Известковые тени легли на его лицо.
  - Какие яйца? Ведь есть же только одно яйцо.
  - Пока одно. Потом будет еще. Я уже слышал об этом. Это же известная история о том, как курица несла золотые яйца. Куев, мосье Куев! Имейте в виду, мосье Куев, что один дурак такую курицу уже зарезал. Был такой прецедент.
  - И что там было внутри? - с любопытством спросил Куев.
  - Ничего не было. Что там может быть? Потроха...
  Куев тяжело вздохнул, повертел яйцо в руке и стал шлифовать его о брюки. Яйцо заблестело пуще прежнего. Лучи обыкновенной лампочки отражались на его поверхности лампадным, церковным блеском. Куев не проронил ни слова.
  Председатель лжеООО озабоченно бегал вокруг него. Он очень волновался, раздавил ногами клетку и чуть даже не наступил на притихшую курочку.
  Куев молчал, тупо глядя на драгоценное яйцо.
  - Мосье Куев! - закричал Подлинник. - Почему вы молчите? Я же вам разъяснил, что в курице никакого золота не может быть. Слышите, мосье Куев?
  Но владелец чудесной курицы продолжал хранить молчание.
  - Он ее зарежет! - закричал Подлинник.
  - Зарежет и ничего не найдет! - добавила мадам.
  - Откуда же берется золото? - раздался надтреснутый, полный низменной страсти, голос Куева.
  - Вот дурак! - заорал разозленный лжепредседатель. - Оттуда и берется.
  - Нет, вы скажите, откуда оттуда?
  Мосье Подлинник с ужасом почувствовал, что ответить на этот вопрос не может. Минуты две он озадаченно сопел, а потом неуверенно сказал:
  - Может она вылавливает из корма эти...сверхмалые частички золота...и... И потом делает из них яицо...Хорошо. Мне вы не верите. Не надо. Но председателю научного общества "Геть ТО и КМ" вы можете поверить? Великому Альтеру и Человеку вы доверяете?
  Куев не ответил.
  С минуту все молчали, даже курица. Наконец Куев забормотал:
  - Я понял...У ней внутри есть мини-реактор на холодных нейтронах...я об этом читал... настроенный пришельцами...они жили у меня на чердаке...три дня...в знак благодарности... на синтез золота...холодный термояд...ему корма не надо. Сойдёт любая материя. Я обогачусь...Или обогощусь... Или обогащусь... Как правильно...Вставлю фарфоровые зубы...С такими зубами наемся наконец финского салями...Канары...Жену на фиг...Сексмодель...За интернет заплачу...Иномарка раритетная...Соседей засужу...Олигарх...Куплю стиральную машину...Письма с проектами президенту...Носки хоть выстираю...
  Послушав нескончаемое бормотание Куева и повздыхав супруги Подлинник ушли, оставив Куева наедине со своими тяжелыми мыслями. Всю ночь маленькое окошечко домика было освещено. Из дома неслось кудахтанье курицы, которой Куев не давал спать. Он поминутно брал ее на руки и окидывал безумным взглядом.
  К утру весь Колоколамск уже знал о чудесном яйце. Супруги Подлинник провели остаток вечера в визитах. Всюду под строжайшим секретом они сообщали, что курица Куева снесла кило двести чистого золота и что никакого жульничества здесь быть не может, так как на золоте есть клеймо пробирной палатки.
  Общее мнение было таково, что Колоколамску предстоит блестящая будущность. Началось паломничество к домику Куева. Но проникнуть в него никому не удавалось - Куев не отвечал на стуки в дверь.
  Наконец к дверям домика протиснулись Подлинники, ведя с собой председателя смешанного русско-украинского научного общества "Геть Теорию Относительности и Квантовую Механику в отдельно взятом городе", сокращённо "Геть ТО и КМ", господина Балюстрадникова. Это был человек очень худой и такой высокий, что в городе его называли человеком-верстой.
  После долгих препирательств Куев открыл дверь, и делегация, провожаемая завистливыми взорами толпы, вошла в достопримечательное отныне жилище Куева.
  - Гм, - заметил Балюстрадников и сразу же взялся за яйцо.
  Он поднес его к глазам, почти к самому потолку, с видом человека, которому приходится по нескольку раз в день видеть свежеснесенные, еще теплые золотые яйца. Куев демонстративно помахал перед ним топором, дескать, в случае чего...
  - Не правда ли, мосье Балюстрадников, - начал Подлинник, - это глупо, то, что хочет сделать мосье Куев? Он хочет зарезать курицу, которая несет золотые яйца.
  - Зарезать, золото вынуть, а курицу съесть! - добавила мадам Подлинник.
  - Хочу, - прошептал Куев.
  За ночь он понял все. Он уже не сомневался в том, что в курице либо реактор, либо она начинена золотом, и в том и другом случае нет никакого смысла тратиться на ее прокорм и ждать, когда она соблаговолит разрешиться новым яйцом.
  Председатель общества "Геть ТО и КМ" погрузился в размышления.
  - Надо резать! - вымолвил он наконец.
  Куев, словно бы освобожденный от заклятия, стал гоняться за курицей, которая в бегстве скользила, припадала на одну ножку, летала над столами и билась об оконное стекло.
  Подлинник был в ужасе.
  - Зачем резать? - кричал он, наседая на "Геть ТО и КМ".
  "Геть" иронически улыбнулся. Он сел и покачал ногой, заложенной за ногу.
  - А как же иначе? Ведь курица питается не золотом. Значит, все золото, которое она может снести, находится в ней. Значит, нужно резать.
  - Но позвольте!.. - вскричал Подлинник.
  - Не позволю! - ответил Балюстрадников.
  - Спросите кого угодно. И все вам скажут, что нельзя резать курицу, которая несет золотые яйца.
  - Пожалуйста. Под окном весь Колоколамск. Я не возражаю против здоровой критики моих теорий и предложений. Спросите.
  Председатель лжеООО ударил по оконной раме, как Рауль де-Нанжи в четвертом действии оперы "Гугеноты", и предстал перед толпой.
  - Гражданы и гражданки! - завопил он. - Что делать с курицей?
  И среди кристальной тишины раздался бодрый голосок стоящего впереди всех старичка с седой бородой ниже колен.
  - А что с ей делать, с курицей-то?
  - Заре-езать! - закричали все.
  - В таком случае я в долю! - воскликнул мосье Подлинник и ринулся за курицей, которая никак не давалась в руки.
  В происшедшем замешательстве курица выскочила в окно и, пролетев над толпой, поскакала по Бездокладной улице. Преследователи, стукаясь головами о раму, выбросились на улицу и начали погоню.
  Через минуту соотношение сил определилось так.
  По пустой, нудной улице, подымая пыль, катилась курица Барышня. В десяти метрах от нее на длинных ногах поспешал человек-верста. За ним, голова в голову, мчались Куев с Подлинником, а еще позади нестройной кучей с криками бежали колоколамцы. Кавалькаду замыкала мадам Подлинник со столовым ножом в руке.
  На площади Барышню, вмешавшуюся в общество простых колоколамских кур, схватили, умертвили и выпотрошили.
  Ни реактора, ни золота в ней не было.
  Кто-то высказал предположение, что зарезали не ту курицу. И действительно, внешним своим видом Барышня ничем не отличалась от прочих колоколамских кур.
  Тогда началось поголовное избиение домашней птицы. Сгоряча резали и потрошили даже гусей и уток. Особенно свирепствовал председатель общества "Геть ТО и КМ". В общей свалке и неразберихе он зарезал индюка, принадлежавшего председателю альтернативного общества "Геть "Геть ТО и КМ"".
  Золотого фарша нигде не нашли.
  Смеющегося Куева увезли в психбольницу.
  Когда милиция явилась в дом Куева, чтобы описать оставшееся после него имущество, с подгнившего бревенчатого потолка тяжело, как гиря, упал и покатился по полу какой-то круглый предмет, обернутый в бумажку.
  В бумажке оказалось золотое яйцо, точь-в-точь как первое. Была и 56 проба. Но кроме этого на яйце были каллиграфически выгравированы слова:
  "С новым годом".
  На бумажке была надпись:
  "Передать А.Куеву. Дорогой сын! Эти два яйца - все, что осталось у меня после долгой беспорочной и бескорыстной службы в пробирной палатке. Когда-нибудь эти яички тебя порадуют. Твой папа Изя".
  ЭПИЗОД 5
  СОБАЧИЙ ПОЕЗД
  Обычно к двенадцати часам дня колоколамцы и прелестные колоколамки выходили на улицы, чтобы подышать чистым морозным воздухом. Делать горожанам было нечего, и чистым воздухом они наслаждались ежедневно и подолгу.
  В пятницу, выпавшую в начале марта, когда на Большой Месткомовской степенно циркулировали наиболее именитые семьи, с Членской площади послышался звон бубенцов, после чего на улицу выкатил удивительный экипаж.
  В длинных самоедских санях, влекомых цугом двенадцатью тощих собаками, вольно сидел закутанный в оленью доху человек с круглым, но тощим лицом.
  При виде столь странной для умеренного колоколамского климата запряжки граждане проявили естественное любопытство и шпалерами расположились вдоль мостовой.
  Неизвестный путешественник быстро покатил по улице, часто похлестывая бичом взмыленную левую пристяжную в третьем ряду и зычным голосом вскрикивая:
  - Шарик, черт косой! Но-о-о, Шарик!
  Доставалось и другим собачкам.
  - Я т-тебе, Бобик!.. Но-о-о, Жучка!.. Па-абери-и-гись!!
  Колоколамцы, не зная, кого послал бог, на всякий случай крикнули "ура!".
  Незнакомец снял меховую шапку с длинными сибирскими ушами, приветственно помахал ею в воздухе и тут все узнали исчезнувшего с год назад после истории с Золотым Фаршем местного учОного Куева. Около пивной "Голос минувшего" он придержал своих неукротимых скакунов.
  Через пять минут, привязав собачий поезд к дереву, Куев в шубе с медалью на груди "свиноматка-рекордсмен" важно вошел в пивную. На стене питейного заведения висел плакат: "Просьба о скатерти руки не вытирать", хотя на столе никаких скатертей не было.
  - Чем прикажете потчевать? - спросил хозяин дрожащим от волнения голосом.
  - Молчать! - закричал Куев. И тут же потребовал пять бутылок пива.
  Колоколамцам, набившимся в пивную, стало ясно, что они имеют дело уже не просто с местным учОным Куевым а с личностью властной. Тогда из толпы выдвинулся представитель исполнительной власти и с беззаветной преданностью в голосе прокричал прямо по Гоголю:
  - Не будет ли каких-нибудь приказаний начальнику милиции Отмежуеву?
  - Будут! - ответил молодой человек. - Я академик академии пространственных наук - Алксандр Куев.
  - Слушаюсь! - крикнул Отмежуев.
  - Молчать! Метеориты есть?
  - Чего-с?
  - Метеориты или, так называемые, болиды у вас есть?
  Отмежуев очень испугался. Сперва сказал, что есть. Потом сказал, что нету. Затем окончательно запутался и пробормотал, что есть один гнойник, но, к сожалению, еще недостаточно выявленный.
  - Гнойниками не интересуюсь! - воскликнул академик,- По имеющимся в центральной академии сведениям, у вас во время царствования Александра Первого благословенного упал метеорит величиною в Крымский полуостров. Куда дели?! В нём золота больше чем во всех банках мира. И если его достать, то все россияне будут год бесплатно отдыхать на Канарах.
  Представитель исполнительной власти совершенно потерялся, но положение спас мосье Подлинник, мудрейший из колоколамцев.
  Он приветствовал академика на восточный манер, прикладывая поочередно ладонь ко лбу и к сердцу. Он думал, что так нужно приветствовать важных представителей науки. Покончив с этим церемонным обрядом, он заявил, что метеорит, возможно, провалился в разлом земной коры под Колоколамском, который Вы, уважаемый академик, открыли ещё будучи простым учОным. Но из современников Александра Первого благословенного в городе остался один лишь старик по фамилии Керосинов и что старик этот единственный человек, который может дать академику нужные ему разъяснения.
  Керосинов, хотя и зарос какими-то корнями, оказался бодрым и веселым человеком.
  - Ну что, старик, - дружелюбно спросил академик, - в крематорий пора?
  - Пора, батюшка, - радостно ответил полуторавековый старик, - в наш, колоколамовский крематорий. В наш-то колумбарий!
  Потом подумал и добавил:
  - И планетарий.
  - Метеорит помнишь?
  - Как же, батюшка, помню. Все приезжали, Александр Первый приезжал. И Голенищев-Кутузов приезжал с Эггертом и Малиновской. И этот, который крутит, киноимпетор приезжал. И Анри Барбюс в казенной пролетке приезжал. Расспрашивал про старую жизнь, я, конечно, таить не стал. Истязали, говорю. В 1801 году, говорю.
  Тут старик понес такую чушь, что его увели. Больше никаких сведений о метеорите академик получить не смог.
  - Ну-с, - задумчиво молвил Куев, - придется делать пробное бурение в разлом до глубины 20 километров. И если метеорита не обнаружится, значит, его либо пропили колоколамцы, тогда все пойдут под суд, либо спёрли инопланетяне, тогда опять все колоколамцы пойдут под суд за разгильдяйство. Третьего не дано.
  За пиво он не заплатил, в старый дом не вернулся, а раскинул на Большой Месткомовской палатку и зажил там, ожидая, как он говорил, средств из центра на бурение.
  Через неделю он оброс бородкой, задолжал за шесть ящиков пива и лишился собак, которые убежали от него и рыскали по окраинам города, наводя ужас на путников.
  Колоколамцам Куев, уже как академик, тоже полюбился, и они очень его жалели.
  - Пропадает наш Куев без средствиев, - говорили они дома за чаем, - а какое же бурение без средствиев! Надоть бы спонсера найтить, што ли. А то не видать нам Канаров.
  По вечерам избранное общество собиралось в "Голосе минувшего" и разглядывало погибающего академика.
  Тот обычно сидел за зеленым барьером из пивных бутылок и пронзительным голосом читал вслух свежие газеты. По его круглому лицу струились пьяные слезы.
  - Вот, пожалуйста, что в газетах пишут, - бормотал он. - "Розыск. Из спецбольницы города NN сбежало двадцать пациентов. Один из них, называющий себя академиком, пока каюр собачьей упряжки фирмы "Эх, прокачу!" обедал в ресторане, похитил его шапку и шубу и сев в его собачью упряжку у ресторана, укатил в неизвестном направлении. Организована специальная группа по розыску беглецов". Меня ищут. Ох! Найдут ли?!
  И Куев рыдал с новой силой.
  - Наука! - с уважением говорили колоколамцы. - Это тебе не ларек открыть. Шутка ли! Метеорит. Раз в тысячу лет бывает. А где его искать? Может, он отседова уже до Америки под землёй прошкрябал! А тут человек задаром гибнет! Без средствиев метеорит не достать!
  Наконец через месяц "Розыск" напал на верный след.
  С утра в Колоколамск въехала "Скорая помощь" из центра и машина с представителями "Розыска". Под звон колоколов и радостные клики толпы Куев был извлечен из "Голоса минувшего", с трудом поставлен на ноги и осмотрен врачом. Он нашёл его прекрасно сохранившим силы.
  Сразу же прибывшие, забрав "академика", покинули Колоколамск
  "Розыск" торопился. Ему нужно было найти еще человек двадцать подобных "академиков", затерявшихся в снежных просторах нашей необъятной страны.
  
  ЭПИЗОД 5
  СТРАШНЫЙ СОН
  Бывший недоучившийся студент, а ныне бесцветный гражданин города Колоколамска Куев неожиданно для самого себя и многочисленных своих знакомых вписал одну из интереснейших страниц в историю города.
  Казалось бы между тем, что от Куева нельзя было ожидать никакой прыти. Но таковы все колоколамцы. Даже самый тихий из них может в любую минуту совершить какой-нибудь отчаянный или героический поступок и этим лишний раз прославить Колоколамск.
  Все было гладко в жизни Куева. Он стряпал "Рассылки", глупость которых удивляла всех, а имевшееся в изобилии свободное время проводил за компьютером на форумах в поисках лохов, мечтающих расстаться со своими кровными.
  Оказал ли на Куева свое губительное действие запах его давно нестиранных носков, помрачил ли его сознание маковый настой с плантации пришельцев, но так или иначе в ночь с воскресенья на понедельник он увидел сон, после которого почувствовал себя в полном расстройстве.
  Приснилось ему, что на стыке Единодушной и Единогласной улиц повстречались с ним трое знаменитых академика в потёртых плащах, широкополых шляпах и с кожаными портфелями.
  - Тут я, конечно, хотел бежать, - рассказывал Куев соседям, - а они стали посреди мостовой и поклонились мне в пояс.
  - Академики? - восклицали соседи.
  - Академики! Стояли и кланялись. Стояли и кланялись.
  - Смотри, Куев, - сказали соседи, - за такие факты по головке не погладят.
  - Так ведь мне же снилось! - неуверенно возразил Куев, слегка задрожав.
  - Это ничего, что снилось. Были такие случаи... Смотри Куев, как бы чего не вышло!
  И соседи осторожно отошли подальше от стряпчего "Рассылок" и ловца лохов.
  Целый день Куев шлялся по городу и, вместо того чтобы стряпать "Рассылки", советовался с горожанами касательно виденного во сне. Всюду он слышал предостерегающие голоса и к вечеру лег в свою постель со стесненной грудью и омраченной душой.
  То, что он увидел во сне, было настолько ужасно, что Куев до полудня не решался выйти на улицу.
  Когда он переступил, наконец, порог своего дома, на улице его поджидала кучка любопытствующих соседей.
  - Ну, Куев? - спросили они нетерпеливо.
  Куев махнул рукой и хотел было юркнуть назад, в сарай, называемый им почему-то дачей, но уйти было не так-то легко. Его уже крепко обнимал за талию председатель общества "Геть СТО и КМ" гражданин Долой-Вышневецкий.
  - Видел? - спросил председатель грозно.
  - Видел, - устало сказал Куев.
  - Их?
  - Их самых.
  И Куев, вздыхая, сообщил соседям второй сон. Он был еще опаснее первого. Десять учёных-академиков, все в заграничном, с крокодиловыми портфелями, кланялись ему, неучу, прямо в землю на Спасо-Кооперативной площади.
  - Хорош ты, Куев, - сказал Долой-Вышневецкий, - много себе позволяешь!
  - Что же это, граждане, - гомонили соседи, - этак он весь Колоколамск под кодекс подведет.
  - Где же это видано, чтоб десять учёных одному неучу кланялись?
  - Гордый ты стал, Куев. Над всеми хочешь возвыситься.
  - Сон это, граждане! - вопил изнуренный Куев. - Разве мне это надо? Во сне ведь это!
  Неожиданно за Куева вступился председатель лжеООО, занимавшейся помимо прочего продажей вечных лампочек Куева, мосье Подлинник.
  - Господа-граждАны! - сказал он. - Слов нет, Куев совершил мерзкий поступок. Но должны ли мы сразу же его заклеймить? И я скажу - нет. Может быть, он на ночь съел что-нибудь нехорошее. Простим его для последнего раза. Надо ему очистить желудок. И пусть заснет спокойно.
  Председатель лжеООО своей рассудительностью завоевал в городе большое доверие. Собравшиеся согласились с Подлинником и решили дожидаться следующего утра.
  Устрашенный Куев произвел тщательную прочистку желудка и заснул с чувством приятной слабости в ногах.
  Весь город ожидал его пробуждения. Толпы колоколамцев запрудили Бездокладную улицу, стараясь пробраться поближе к Семибатюшной заставе, где находился скромный сарай стряпчего "Рассылок".
  Всю ночь спящий Куев подсознательно блаженствовал. Ему поочередно снилось, что он втихаря доит корову прямо себе в рот, жрёт красно-чёрную икру без хлеба и отгоняет от неё свободной рукой с битой голодных жену с дочкой. Но на рассвете начался кошмар. С поразительной ясностью Завитков увидел, что по раздолбанному шоссе подъехал к нему в лимузине президент РАН, вышел из машины, с трудом стал на одно колено и поцеловал его, Куева, в руку.
  Со стоном выбежал Куев на улицу.
  Розовое солнце превосходно осветило бледное лицо мастера ловца лохов.
  - Видел! - закричал он, бухаясь на колени. - Президент РАН мне ручку поцеловал. Вяжите меня, православные!
  К несчастному приблизились Долой-Вышневецкий и мосье Подлинник.
  - Сам понимаешь, - заметил Долой-Вышневецкий, набрасывая веревки на Куева, - дружба дружбой, а хвост набок.
  Толпа одобрительно роптала.
  - Пожалуйста, - с готовностью сказал Куев, понимавший всю тяжесть своей вины, - делайте что хотите.
  - Его надо продать! - заметил мосье Подлинник с обычной рассудительностью.
  - Кто же купит такого дефективного идиота? - спросил Долой-Вышневецкий.
  И, словно в ответ на это, заревели клаксоны бесчисленных машин, и розовое облако снежной пыли взметнулось на шоссе.
  Это двигался из Витебска на Камчатку караван кинорежиссеров на съемку картины "Избушка в пустыне". В передовой машине ехал взмыленный главный режиссер.
  - Какой город? - хрипло закричал главреж, высовываясь из машины.
  - Колоколамск! - закричал из толпы Никита Псов. - Колоколамск, господин-товарищ-барин!
  - Мне нужен типаж идиота. Идиоты есть?
  - Есть один...продажный, - вкрадчиво сказал мосье Подлинник, приближаясь к машине. - Вот...Прошу...Куев!
  Взор режиссера скользнул по толпе и выразил полное удовлетворение. Выбор нужного типажа был великолепен. Что же касается Куева, то главрежа он прямо-таки очаровал.
  - Давай! - рявкнул главный.
  Связанного Куева положили в багажник. Главреж кинул на дорогу десять баксов и караван вихрем вылетел из города.
  - Не поминайте лихом! Жене с дочкой я оставляю дачу и макет "Вечной колбасы". - донеслись из поднявшейся метели слова Куева.
  А метель все усиливалась и к вечеру нанесла глубочайшие сугробы. Ночью небо очистилось. Как ядро, выкатилась луна. Оконные стекла заросли морозными пальмами. Город мирно спал. И все видели обыкновенные мирные сны
  ЭПИЗОД 6
  УЧОНЫЙ ЧИСТЫХ КРОВЕЙ
  Колоколамцы не на шутку обижались, когда им указывали на то, что в их славном городе нет учОных.
  - Как нет? - восклицали колоколамцы. - А Куев! Лысый Шурик! Слава богу, не какой-нибудь к.т.н.. УчОный чистых кровей.
  Весь город гордился Куевым. Он изобретал различные невиданные аппараты, модели которых в изобилии стояли у него на картофельном ящике в сенях. Там были и индивидуальные летательные аппараты из глины, и вечные лампочки из куска стекла от зелённых пивных бутылок, и даже, почему-то, бутылочка с желтоватой жидкостью, пахнувшая навозом, с корявой надписью на бумажке, что это моча пришельцев, живших три дня у Куева на чердаке. Особенно колоколамцев поражала модель "Вечной лампочки", своей уникальной возможностью не платить за электричество. Они все, как один, подписались на бесплатную лампочку из первой партии, уплатив вступительный взнос за внесение в список кто заплесневелыми макаронами, кто слегка подгнившей картошкой.
  Но Куев был недоволен. Дела его шли плохо. Научные статьи, которыми он заполонил все научные журналы, возвращались с типичной пометкой "В Вашей статье много нового и правильного. К сожалению всё новое у Вас - неправильно, а всё правильное - не ново", или совсем коротенько - "Оп-паньки...". Особенно его огорчило, что его статьи изучают на курсах повышения квалификации не физики, а медики. - "Ну что смогут какие-то медики понять в моих теориях и открытиях, когда даже Капица не смог их осилить?" - вопрошал он в пустоту.
  В базарные дни на Привозном рынке Куев продавал свои макеты и свистульки, изготовляемые из глины дочкой после уроков.
  Но то ли колоколамцы были малообразованными, то ли они были чрезвычайно жадными, но макеты не брали, только изредка свистульки, и то из жалости к голодной дочке и заработки у Куева были ничтожны, о чём он сильно горевал.
  - Я уОный, я действительно великий учОный, спроси любого колоколамца, - говорил он себе. -Кровей , слава тебе господи, не смешанных. Чай, не еврей какой-нибудь. А что толку? Одни пустые макароны от очерёдников. Выпить не на что!
  В таком настроении забрел он однажды на квартиру к мосье Подлиннику. Цель у Куева была простая - отвести душу, а если повезёт, то и поесть. А всем в городе было известно, что отвести душу легче всего в разговоре с рассудительным председателем лжеООО.
  Подлинник, облаченный в рубашку-гейша, с расшитой кренделями грудью, сидел за обеденным столом.
  Перед ним дымился суп-пейзан, в котором привольно плавал толстый кусок мяса. Водка в пузатом графине отливала оловом и льдом.
  - Принимайте гостя, господин Подлинник, - сказал входя Куев, притворно улыбаясь, - чай, не мулат, не метис какой-нибудь.
  - О чем может быть речь! - ответил лжепредседатель. - Садитесь, мосье Куев. Вон там, в углу стоит пустой стул.
  Куев покосился на пар, восходивший над супом-пейзан, и, жмуря глаза от ртутного блеска графинчика, уселся в углу комнаты и начал обычные жалобы.
  - Учёный я, действительно. Не индеец какой-нибудь. Чистых кровей. А выпить тем не менее не на что.
  Несмотря на этот прямой намек, Куев приглашен к столу не был. Подлинник, багровея, проглотил большой кусок мяса и, отдышавшись, молвил:
  - Удивляюсь я вам, мосье Куев. С вашим дипломом...
  - На черта мне этот диплом! - с тоской произнес он. - Из него шубы не сошьешь.
  Подлинник застыл с вилкой в руке, держа ее, словно трезубец.
  - Вы думаете, не сошьешь шубы? Из диплома, вы думаете, нельзя сшить шубы?
  - Нельзя!
  И Куев печально постучал пальцем по обоям. Подлинник вдруг поднялся из-за стола и задумчиво прошелся по комнате. Минуты две он размышлял, а затем внес совершенно неожиданное предложение:
  - Тогда, мосье Куев, - сказал он, - продайте мне свой диплом, тот самый, который вы получили в детстве на выставке достижений. Раз он не подходит вам, то он, может быть, подойдет мне. Много дать я не могу. Дела теперь всюду в упадке. Одним словом, что вы хотите?
  - Но ведь там моя фамилия, - робко возразил Куев.
  - Не беда. Сделаю справку, что взял фамилию жены. Мол шибко уж неблагозвучная была фамилия, что-то напоминает.
  Куев еще раз глянул на графинчик и вступил в торг. Он требовал: адидасовские кеды, литр Смирноффской водки, баночку паюсной и триста баксов наличными. Подлинник со своей стороны предлагал рюмку палёной водки и тарелку супа-пейзан.
  Торговались они долго. Продавец, рассердившись, уходил, Подлинник выбегал за ним на улицу и кричал - "Псст", продавец возвращался, и снова уходил, и вновь возвращался, но Подлинник не прибавил ничего. На том и сошлись. Диплом был продан за рюмку водки и суп-пейзан.
  - Смотрите, мосье Куев, - сказал Подлинник. - А он у вас настоящий, не купленный в переходе?
  - Чай, не абиссинец! - возразил Куев, с удовольствием проглатывая водку. - Чистых кровей. Товар настоящий.
  И слава Куева, - слава, которую он не сумел оценить, померкла. На колоколамский небосклон торжественно выплыла тучная звезда почетного городского учОного мосье Подлинника.
  Председатель лжеООО вцепился в свой диплом с необыкновенным жаром. На Привозном рынке он приобрел связку ярких псевдонаучных книжек и на такси смотался в губцентр, чтобы поднести от своего лица, как УчОного с большой буквы, эти книжки, якобы свои совместные с учёными труды, губернатору товарищу Плинтусову, его жене мадам Плинтусовой и их детям: мальчику Гоге и девочке Демагоге.
  Назад взамен книг Подлинник привез большое удостоверение какого-то кредитного банка с резолюцией товарища Плинтусова - "Просьба, удовлетворить". Что значилось в удостоверении, не знала даже мадам Подлинник, но мощь его была настолько велика, что позволила новому учОному значительно расширить обороты лжеООО и близко познакомиться с прекрасным словом "сверхприбыль".
  Мосье Подлинник ходил теперь в во всём заграничном, купил потрёпанную, но иномарку
  - Слава богу, - скромно говорил он, - я не какой-нибудь мулат. уЧоный чистой крови.
  Для того чтобы устранить последние сомнения в чистоте своего диплома, Подлинник нарисовал свое родословное древо. Ветви этого древа сгибались под тяжестью учоных предков мосье.
  По мужской линии род Подлинника восходил к Михайло Ломоносову, а по женской - Фердинанду Лассалю.
  Из этого же древа явствовало, что прапрапрапрадедушка мосье в свое время был единственным в Киеве грамотным, который протестовал против захватнической политики Аскольда и Дира.
  Это был пир генеалогии, знатности и богатства.
  О бывшем учОном Куеве, продавшем свой диплом, все забыли, но сам Куев страдал невыразимо. Позднее раскаяние грызло его душу. Он не спал по ночам, похудел и перестал пить.
  И однажды все увидели, как он прошел через город, неся в правой руке дымящуюся тарелку супа-пейзан, а в левой - рюмку водки. Он шел как сомнамбула, шел выкупать свое диплом.
  Он вошел в дом Подлинника и с дарами в руках остановился на пороге.
  Мосье учОный сидел за безбрежным письменным столом. На мизинце его левой руки блистал перстень с бриллиантовой башней Кремля. Стена была увешана редчайшими портфелями. Они висели, как коллекция старинного оружия.
  - Вы пришли к занятому человеку, - сказал Подлинник.
  - Вот суп, - робко сказал Досифей, - а вот и водка. Отдайте мне назад мой диплом.
  Подлинник встрепенулся.
  - Тронутое руками считается проданным, - сказал он ясным голосом. - Диплом в последнее время поднялся в цене. И я могу обменять его только на партийный билет какой-нибудь сильной партии. Может быть, у вас есть такой билет?
  Но у Куева билета не было. Впервые в жизни он пожалел, что из-за взносов не вступил ни в какую партию.
  Медленно он вышел от Подлинника и удалился в свою Зазбруйную часть. Переходя реку по льду, он остановился у проруби, с тоской оглянулся и бросил в воду тарелку с уже остывшим супом и рюмку с водкой.
  ЭПИЗОД 7
  СИНИЙ ДЬЯВОЛ
  В сентябре месяце в Колоколамск вернулся из Москвы ездивший туда по вопросу промышленного извлечения золота из хвоща местный учёный Куев. Он прихрамывал и сверх обыкновения прикатил со станции домой на извозчике. Обычно Куев приходил со станции пешком.
  Жена, гражданка Куева, чрезвычайно удивилась этому обстоятельству. Когда же она заметила на левом ботинке мужа светлый рубчатый след автомобильной шины, удивление ее увеличилось еще больше.
  - Я попал под автомобиль, - сказал Куев радостно, - потом судился.
  И учОный-коммерсант, уснащая речь ненужными подробностями, поведал жене историю своего счастья.
  В Москве, у Тверской заставы, фортуна, скрипя автомобильными шинами, повернулась лицом к Куеву. Сияние ее лица было столь ослепительно, что последний упал. Только поднявшись, он понял, что попал под автомобиль. Куев сразу успокоился, почистил попачкавшиеся брюки и закричал:
  - Убили!
  Из остановившегося синего "паккарда" выпрыгнули мужчина в опрятном котелке и шофер с коричневыми усами. Пестрый флажок небольшой соседней державы трепетал над радиатором оскандалившегося автомобиля.
  - Убили! - твердо повторил Куев, обращаясь к собравшимся зевакам.
  - А я его знаю, - сказал чей-то молодецкий голос. - Это посол страны Клятвии. Клятвийский посол.
  Суд произошел на другой же день, и по приговору его клятвийское посольство повинно было выплатить учёному за причиненное ему увечье по сто двадцать у.е..
  По этому случаю Куев пировал с друзьями в Колоколамске три дня и три ночи подряд. К концу пирушки заметили, что Куев исчез.
  Не успели утихнуть восторги по поводу счастливого поворота судьбы Куева, как новая сенсация взволновала Колоколамск. Куев вновь появился. Оказалось, что он опять ездил в Москву, и опять попал там по чистой случайности под синий автомобиль клятвийского посольства и привез приговор суда.
  На этот раз посольство повинно было выплатить Куеву за причиненное ему увечье двести сорок у.е., как ещё неоправившемуся от предыдущей травмы.
  На радостях Куев выкатил народу бочку пива. Весь Колоколамск стряхивал с усов пивную пену и прославлял жертву уличного движения.
  Третий раз Куев пропал через неделю. На этот раз он действовал с присущей его характеру прямотой. Выехав в Москву, он направился прямо к воротам клятвийского посольства и, как только машина вывалилась на улицу, подставил свою ногу под колесо. Куев получил довольно тяжелые ушибы и трёхсот-у.е.-вую компенсацию.
  Только тут колоколамцы поняли, что их местный учОный Куев вступил в новый, счастливейший период своей жизни. Найденную золотоносную жилу он принялся разрабатывать с величайшим усердием.
  На отхожий промысел в Москву Куев ездил как на работу. Особенно это радовало городских извозчиков в синих жупанах. Одно время в Колоколамске не работал ни один извозчик. Все они торчали на вокзале, в надежде первыми отловить возвращающегося Куева. С котомкой с харчами он падал под машину клятвийского посольства, отлеживался не без приятности в гошпитале, а потом аккуратно взимал с посольства установленную сумму.
  Между тем в Клятвии и разразился неслыханный финансовый кризис. Расходы по содержанию посольства увеличились в такой степени, что пришлось урезать жалованье всем двум государственным чиновникам посольства и уменьшить армию с тридцати человек до трёх. Зашевелилась оппозиционная правительству партия христианских социалистов-опортунгистов. Председатель совета министров, господин Эдгар Павиайнен, беспрерывно подвергался нападкам оппозиционного лидера господина Суупа.
  Когда Куев попал под клятвийскую машину тридцатый, наверное, по счету раз, и для уплаты ему вознаграждения пришлось закрыть государственную библиотеку, волнение в стране достигло предела. Ожидали путча со стороны военной клики.
  В палату был внесен запрос:
  - Известно ли господину председателю совета министров, что страна находится накануне краха?
  На это господин председатель совета министров ответил:
  - Нет, не известно.
  Однако, несмотря на этот успокоительный ответ, Клятвии пришлось сделать внешний заем. Но и заем был съеден Куевым в какие-нибудь четыре месяца.
  Шофер клятвийской машины, на которого уповало все государство, проявлял чудеса осторожности. Но Куев необычайно навострился в удивительном ремесле и безошибочно попадал под машину. Рассказывали, что шофер однажды удирал от него три квартала, но сметливый учОный пробежал проходным двором и успел-таки броситься под машину.
  Куев затаскал Клятвию по судам. Страна погибала.
  С наступлением первых морозов Куев решил взять отпуск до весны, понежится в денежном довольствии, но жена была беспощадна. Указывая мужу на быстрое обогащение, она сказала:
  - Если ты не поедешь на отхожий, я брошусь под поезд.
  Как всегда Куева провожал весь город. Когда же он садился в вагон, провожающие колоколамцы привычно кричали:
  - Головой не попади! Телега тяжелая! Подставляй ножку!
  Куев вернулся через два дня с забинтованной головой и большим, как расплывшееся чернильное пятно, синяком под глазом. Левой рукой он не владел.
  - Сколько? - спросили сограждане, подразумевая под этим сумму компенсации из отощавшего клятвийского казначейства.
  Но Куев вместо ответа беззвучно заплакал. Ему было стыдно рассказать, что он по ошибке кинулся под автомобиль американского посольства, что шофер вовремя затормозил, а потом долго и нудно бил его по голове и рукам блестящим американским гаечным ключом.
  Вид Куева был настолько страшен, что жена больше на отхожий промысел не настаивала.
  И только этот случай спас Клятвию от окончательного разорения.
  Город снова заскучал.
  ЭПИЗОД 8
  ПОТОП
  Давно уже Колоколамск не видел местного учОного Куева в таком сильном возбуждении. Когда он проходил по Малой Бывшей улице, он даже пошатывался, хотя два последних дня вовсе не пил.
  Он заходил во все дома по очереди и сообщал согражданам последнюю новость:
  - Конец света. Потоп. Разверзлись хляби небесные. В губернском городе семь дней и семь ночей дождь хлещет. Уже два ответственных работника утонуло. Светопреставление начинается. Довели демократы-релятивисты до ручки! Поглядите-ка!
  И Куев дрожащей рукой показывал на небо. К городу со всех сторон подступали фиолетовые тучи. Горизонт грохотал и выбрасывал короткие злые молнии.
  Впечатлительный гражданин Пферд из дома Љ 17 значительно развил сообщение Куева. По полученным им, Пфердом, сведениям, Москва была уже затоплена и реки повсюду вышли из берегов, в чем он, Пферд, видел кару небесную. Когда же к кучке граждан, тревожно озиравших небеса, подбежала Сицилия Петровна в капоте из оранжевого фланелета и заявила, что потоп ожидается уже давно и об этом на прошлой неделе говорил ей знакомый демократ из центра, в городе началась паника.
  Колоколамцы были жизнелюбивы и не хотели гибнуть во цвете лет. Посыпались проекты, клонящиеся к спасению города от потопа.
  - Может, переедем в другой город? - сказал Никита Псов, наименее умный из граждан.
  - Лучше стрелять в небо из пушек, - предложил мосье Подлинник, - и разогнать таким образом тучи.
  Но оба эти предложения были отвергнуты. Первое отклонили после блестящей речи гробовщика Лоханкина, доказавшего, что вся страна уже затоплена и переезжать, кроме кладбища, совершенно некуда. Вторым, довольно дельным предложением нельзя было воспользоваться за отсутствием артиллерии.
  И тогда взоры всех колоколамцев с надеждой и вожделением обратились на учОного Куева, который стоял немного поодаль от толпы и самодовольно поглядывал на толпу. Куев славился большим научным опытом и сейчас же нашелся.
  - Ковчег! - сказал он. - Нужно строить ковчег!
  - Новый Ной Куевич! - застонала толпа в предчувствии великих событий.
  - Считаться не приходится, - отрезал Куев. - Благодарить будете после избавления.
  На головы граждан упали первые сиреневые капли дождя. Это подстегнуло рвение колоколамцев, и к строительству ковчега приступили безотлагательно. В дело пошел весь лесоматериал, какой только нашелся в городе.
  Рабочим чертежом служил рисунок Доре из восемнадцатифунтовой Семкиной Библии, которую принес дьякон живой церкви отец Огнепоклонников. К вечеру дождь усилился, пришлось работать под зонтиками. Крышу ковчега сделали из гробов гробовщика Лоханкина, потому что не хватило лесоматериалов. Крыша блистала серебряным и золотым глазетом.
  - Считаться не приходится, - торопил Куев.
  На нем был штормовой плащ и капитанская зюйдвестка, которую он прибрал к рукам в военторге ещё в молодости. Редкий дождь шел всю ночь. На рассвете в ковчег стали приезжать пассажиры. И тут только граждане поняли, что означает странное выражение капитана Куева "Считаться не приходится". Считаться приходилось все время. Новый Ной брал за все: за вход, за багаж, за право взять в плавание пару чистых или нечистых животных и за место на корме, где, по уверениям капитана, должно было меньше качать.
  С первых пассажиров, в числе которых были: мосье Подлинник, Пферд и Сицилия Петровна, сменившая утренний капот на брезентовый тальер, расторопный капитан взял по 200 рублей. Но потом Ной Куевич решил рублей не брать и брал только у.е.. Никита Псов разулся перед ковчегом и вынул из сапога "баксик", с аккуратно пририсованными к единичке двумя нулями и был немедленно допущен внутрь с женой и вечнозеленым фикусом.
  У ковчега образовалась огромная пробка. Хлебнувший изрядно самогона капитан заявил, что после потопа денежное обращение рухнет, что денег ему никаких поэтому не надо, а даром спасать колоколамцев он не намерен. Ноя Куевича с трудом убедили брать за проезд вещами. Он стоял у входа на судно и презрительно рассматривал на свет чьи-то диагоналевые джинсы, подбрасывал на руке дутые фальшивые золотые браслеты и не гнушался электрическими чайниками, отдавая предпочтение "Tefal".
  Посадка сопровождалась шумом и криками. Подгоняемые дождем, который несколько усилился, граждане энергично напирали. Оказалось, что емкость ковчега ограничена двадцатью двумя персонами, включая сюда кормчего Куева и его первого помощника гробовщика Лоханкина.
  - Ковчег не резиновый! - кричал Новый Ной, защищая вход своей капитанской грудью.
  Граждане с надрывом голосили:
  - Пройдите в ковчег! Впереди свободнее!
  - Граждане, пропустите клетку с воронами! - вопил Лоханкин.
  Когда вороны были внесены, капитан Куев увидел вдали начальника курсов декламации и пения Синдик-Бугаевского, за которым в полном составе двигались ученики курсов.
  - Ковчег отправляется! - испуганно закричал капитан. - Граждане! Сойдите со ступенек. Считаться не приходится!
  Двери захлопнулись. Дождь грозно стучал о глазетовую крышку. Снаружи доносились глухие вопли обреченных на гибель колоколамцев. Великое плавание началось.
  Три дня и три ночи просидели отборные колоколамцы в ковчеге, скудно питались, помалкивали и с тревогой ждали грядущего.
  На четвертый день выпустили через люк, в крыше ворону. Она улетела и не вернулась.
  - Еще рано, - сказал Лоханкин.
  - Воды еще не сошли! - разъяснил капитан.
  На пятый день выпустили вторую ворону. Она вернулась через пять минут. К левой ее ножке была привязана записочка:
  "Вылезайте, дураки". И подпись: "Синдик-Бугаевский".
  Отборные колоколамцы кинулись к выходу. В глаза им ударило солнце. Ковчег, весь в пыли, стоял на месте его постройки - посреди Малой Бывшей, рядом с пивной "Друг желудка".
  - Позвольте, где же потоп? - закричал разобиженный Пферд. - Это все Куев выдумал.
  - Я выдумал? - возмущенно сказал уже бывший Ной. - А кто говорил, что реки вышли из берегов, что Москва уже утонула? Тоже Куев?
  - Считаться не приходится! - загремел вдруг гробовщик Лоханкин... И ударил Куева вороной по круглому лицу. Счеты с Новым Ноем граждане сводили до поздней ночи.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"