Аннотация: пишу потихоньку, пинать и требовать проды, хвала всем богам, некому, так что все движется медленно, под настроение =)
- Хей, Игорек, ты Германа не видел?
Бармен оторвался от приятного общения с дамами - блондинкой и брюнеткой - и, вытянув шею, посмотрел куда-то сквозь толпу содрогающихся тел.
- Вон он, на подиуме зажигает.
Молодой человек и впрямь "зажигал". С треугольным коктейльным бокалом в одной руке и талией девицы в другой. По запрокинутому к светомузыке лицу расплывалась придурковатая ухмылка.
- Черт возьми, Макс!
Герман ничего не слышал, нашептывая пьяной спутнице что-то на ухо.
- Маркс, мать твою!
После того, как Германа дернули за джинсы так, что он чуть их не лишился, молодой человек все-таки соизволил глянуть вниз.
- Глеб? - заплетающимся языком проговорил он. Осоловелые глаза косили в разные стороны, но радости в улыбке не убавлялось. - И ты пришел? Ва-а-а...
Глеб сплюнул.
- Вот придурок. Отдай сюда, - отнял он из неловких рук друга бокал. - Это тоже.
Девица, взвизгнув, оказалась внизу и, покачнувшись на высоких каблуках, побрела куда-то вглубь зала.
- Ты же обещал не напиваться!
Максим отмахнулся.
- Пффф... Ты жлоб, Глеб. И сухарь! Улеглась моя былая рана!.. Пьяный бред не гложет сердце мне!.. Синими цветами Тегерана я лечу их нынче в чи... ча... в чайхане, ик! Ой...
Глеб набрал воздуха в грудь и выпустил его сквозь зубы, качая головой.
- Слезай давай, Есинин, и поехали уже.
- Глеб?
- Ну?
- Отвали, а?..
Друг поджал губы.
- Я тебе отвалю, обязательно. Как только протрезвеешь, так сразу.
После этого, не церемонясь больше, парень взвалил захмелевшего друга на плечо и понес к выходу, не обращая внимания попытки сопротивления. Опустил он его только у машины, и то после тихого сообщения о том, что кое-кого сейчас стошнит.
- А ты ведь обещал сегодня держаться в рамках, - хладнокровно напомнил Глеб, наблюдая со сложенными на груди руками за тем, как молодой человек ползает на коленях, пытаясь достать из-под машины любимый брелок от ключей. - Тебе нельзя пить после того, как ты бросаешь девушку. На следующее утро ты ничего не помнишь, встречаешься с ней еще три дня и опять бросаешь.
- В этом вся прелесть, ага, ик. Ох, что-то меня икота закончила. За-замучила. Икота-икота, перейди на Федота... Помогло вроде! Ик! Блин...
Парень совсем расстроился и грустно вздохнул.
- Воздух задержи.
- О, точно! Я...
- На заднем сидении! - рявкнул Глеб и затолкнул друга в машину. Потом, тихо матерясь, сел за руль. - Из-за тебя меня во второй раз лишат прав.
- Так не бывает, - нахмурив брови, поспешил на помощь Капитан Очевидность.
- О, спасибо, что просветил.
- Не за что, - кивнул Герман и с чувством выполненного долга откинулся на сидение, прикрывая глаза. - Ик!
Приятно урча шинами, машина выехала с парковки и плавно вырулила на главную дорогу.
- Я завтра в универ не пойду, отключи будильник, а?
Глеб сгрузил друга на диван и поморщился, растирая бок, где ныла потянутая мышца. Друг протягивал ему телефон, громко сопя в подушку.
- Обязательно.
Со структурой меню навороченного телефона Германа парень был прекрасно знаком, не первый раз держал его в руках. Пролистал на третью страницу, пропустив кучу примочек вроде распознавания музыки и управления движением, которыми ни он, ни сам хозяин телефона никогда не пользовались, и открыл список будильников. Первый был заведен на девять ноль-ноль. Вздохнув, Сокольский перевел его на шесть. Второй - на шесть тридцать, и дальше по порядку все оставшиеся восемнадцать будильников, с интервалом молчания в пять минут.
- Спокойной ночи, - проговорил Глеб в пустоту и вышел, щелкнув выключателем.
Однако пробудился Максим Викторович Герман гораздо раньше шести. Он сначала пробормотал что-то сквозь сон, потом простонал. Сел, сонно щурясь. Почесал живот. В темноте светились кнопки плазмы и роутера, тихо шелестел компьютер с давно погасшим экраном.
Потерянно поглядев по сторонам, с первыми признаками похмельного синдрома, хозяин квартиры потащился на кухню. Там зачем-то пооткрывал по очереди все ящички. Потом решил попить воды, при исполнении чего залил футболку и выругался. Не зная, чем себя еще занять, вернулся в комнату. Там бухнулся в офисный стул. Покрутился, пошевелил мышью. Открытой оказалась страница социальной сети, еще со вчерашнего дня. Появилось несколько комментариев под записями на стене, несколько личных сообщений. Читать их было лениво. Герман достал салфетку, на которой его новая знакомая записала номер телефона и имя, а потом засунула в его задний карман на джинсах. Его джинсах.
Позевывая, парень напечатал номер сотового в специальном поле поиска. Девушка нашлась, и ее аватарка показалась Максу вполне многообещающей.
- Надо бы Маришку навестить, - пришел к неожиданной мысли Герман, пока добавлял новую знакомую в друзья. - Точно, завтра поеду. А то мамке уже второй год обещаю приглядывать...
Вперед выползло надоедливое сообщение о том, что у Максима с Анжелой - девица и на своей страничке назвалась именно так - есть общие друзья, и что, возможно, уважаемый пользователь знаком с остальными контактами нового друга.
Герман привычно поставил галочку против "Добавить всех", не вчитываясь в фамилии и не рассматривая лица. Все равно перед глазами все расплывалось, скулы сводило зевотой, а туловище требовательно просилось в мягкую кроватку.
Упав лицом на одеяло, Герман тут же захрапел.
_____________
На другом конце города в это время в огромных зеленых наушниках гремела музыка. Густой бас и непрерывный плотный лязг ударных не мешали сосредоточиться, карандаш бегал по строчкам с резвостью копировальной машины, выписывая непонятные закорючки, уравнения и формулы.
Стол был завален. Четыре раскрытые книжки, в разной степени прочитанные. Свалка из ручек, маркеров и карандашей, несколько тетрадей, пузырек с тушью, косметика и чахлый кактус около переходника. Куча проводов, листы с распечатками, клубок красных шерстяных ниток с воткнутыми спицами и началом чего-то грандиозного, черный лак для ногтей, десяток медиаторов и китайские палочки.
Одна из ступней закинутых на стол ног дергалась в такт музыке.
Внезапно пришедшее сообщение заставило девушку зашипеть и сдернуть наушники, болезненно поморщившись. В проигрывателе звук был убавлен до приемлемого, в то время как общий уровень был выставлен на максимум. Сообщение "СДрузьями" по внезапности и эффекту могло сравниться только с уведомлениями антивирусника, взрывающими черепную коробку изнутри, особенно в наушниках.
- Вас добавил в друзья Микки < Mauser > Герман, - вслух прочитала девушка. Взглянула на колонку "Всего друзей...". Цифра была четырехзначная. А из общих - одна только Анька Майорова. - Вот чтоб тебя...
Беззлобно приласкав подругу добрым словом, девушка отклонила заявку.
Сдаваться просто так сайт не собирался и теперь просил указать причину. Обычно данный пользователь отмахивался от сервиса, попросту закрывая окно, но теперь, в приступе мелкой мстительности, полуночница щелкнула по "Это спам".
А потом со спокойной душой вернулась к книге и сороковому треку списка воспроизведения.
Глава первая
День начинался паршиво.
Утром я проснулась гораздо раньше, чем рассчитывала из-за того, что Машкина сумасшедшая кошка устроилась есть на мне огурец. Да-да, прямо на мне, довольно урча при этом. И именно огурец. Она у нее вообще странная, потому что мама-кошка уронила ее со второго этажа, когда тащила за шкварник домой после прогулки. Котенку ничего не стало, он даже пищать не перестал, но вот в голове явно что-то нарушилось.
Я крикнула Машку, спихнув кошака с одеяла, и вспомнила, что соседка ушла еще к первой паре. Даже пыталась разбудить меня, но я крепко держала оборону. Еще чего, к первой паре в институт идти. Тем более на аппаратные средства. Курс профанский, и не знаю, зачем его ввели, тем более на нашей специальности. Ну, вот кто из студентов не умеет обращаться с принтером или не знает, что такое жесткий диск?
Придя на кухню, я обнаружила кружку с остывшим кофе. Поставив ее в раковину, к толпе ей подобный, я потянулась к полке с посудой. Рука замерла в воздухе - чистых кружек не было, Машка утром испоганила последнюю.
Попивая обжигающий чай из пиалы, морщась от жжения в пальцах, я уселась за стол. Печенье закончилось. С готовкой же заморачиваться не хотелось, тем более, что и готовить не из чего было - последний огурец соседка утром забыла убрать в холодильник, его печальная судьба вам уже известна. Повздыхав, я направилась к выходу, и там обнаружила записку, накарябанную Машкиными каракулями: "Сегодня первой парой СВ. Я пыталась разбудить, честно. Удачи".
Смяв листок в руке, я в бессильной ярости запустила им в бешено носящуюся туда-сюда кошку. Сергей Васильевич! Кафедральный монстр, заместитель декана!
Забыв обо всем, я бросилась к двери. Чертыхнулась, вернулась за телефоном, кое-как закрыла дверь и побежала вниз по лестнице, потому что лифт в очередной раз не работал.
Если я не явлюсь на пару, пусть и с опаданием, мне придет крышка. Сергей Васильевич ненавидит, когда недостаточно подготовленные люди корчат из себя невесть что. А все девушки на нашей специальности, по его мнению, только этим и занимаются. Поэтому ко мне, Маше и Ленке он изначально относился враждебно. А тут такая шикарная возможность доказать, что мое место у плиты. Машка тоже молодец, могла бы и ведро воды на меня вылить. Я бы поорала, конечно, обиделась, но потом все простила. Когда узнала причину.
Микроавтобус с нужным маршрутом, кажется, опять заблудился в узеньких переулках нашего города. Уже был прецедент, кстати, про этот анекдотичный случай даже по местному радио рассказывали. Я стояла на остановке, скрещивала пальцы, прятала нос в шерстяном шарфе и притопывала ногой, пытаясь сдержать нетерпение. Вокруг толпилось еще человек двадцать опаздывающих, и по злому року, стоило двадцать девятой появиться, как все они нестройным хором ломанулись внутрь. Сделав пару неуверенных шагов, я остановилась. Толкаться, распихивать бабушек и подростков, ругаться и протискиваться к заветному месту у меня не было никакого желания, даже ради зачета по аппаратным средствам.
Маршрутка эта злополучная по расписанию появлялась раз в тридцать минут. А зная наши дороги, можно было и целый час простоять. Проще было сесть на первую попавшуюся, идущую по второй продольной, доехать до Обувной Фабрики, а там добежать пешком. Это показалось мне разумным.
К десяти часам утра я как раз подбегала к родному университету. Огромные часы на стене явственно показывали мне всю степень моего идиотизма. До универа оставались жалкие триста метров по пустырю с редкими кустиками и высохшей колючей травой. Сквозь тернии к знаниям, ага.
Близилась перемена, поэтому вокруг уже слонялись студенты. Шум, гомон и смех подгоняли не лучше плетки, если бы таковая хлестала меня по пяткам.
Около дверей, в распахнутой дубленке, с сумкой через плечо, пытаясь выудить из бокового кармана студенческий, я забыла про коварную лужу, образовавшуюся из-за недавнего потепления. Ее еще и вчерашний снежок припорошил. Поднималась я под грянувший хохот, морщась. Вот лоботрясы, только бы посмеяться над чужими проблемами.
Когда я поругалась с охранниками и уже, наконец, поднялась на четвертый этаж, в коридорах было шумно, как на перемене.
- Здравствуйте, Сергей Васильевич. Можно пройти?
Хотя интонация была вопросительная, я быстро прошмыгнула на свое место, не дожидаясь ответа.
Студенты засобирались. Я оглядела всех наших, поймала взгляд Марии. Та жестами обещала открутить мне голову и требовала подойти к Сергею Васильевичу.
- Извините. - Препод недовольно дернул усами, но остановился, требовательно глядя на меня. - Сергей Васильевич, я в пробку за Мостом попала, можно мне тему взять?
- Никто кроме вас почему-то не попал. Новосад, я тороплюсь. У меня заседание кафедры.
Я отошла в сторону, и препод двинулся к двери.
- Сергей Васильевич! Вы ручку забыли!
Заведующий кафедрой пощупал карманы, вздохнул. Принял ручку из моих рук.
- Спасибо, Екатерина.
И таки вышел в коридор.
Догнала я его только в соседнем корпусе.
- Ну что вам, Новосад? Отрабатывать пары я не...
- Вы часы потеряли, Сергей Васильевич, - спокойно произнесла я.
Преподаватель схватился за запястье.
- Ох ты ж... - пробормотал он и сдержал рвущиеся слова, вспомнив про меня.
- Вот возьмите.
- Да, спасибо, Катенька...
- Сергей Васильевич. Так что насчет реферата?
Преподаватель размышлял долгие две секунды. Жевал губы, пока застегивал золотые часы на руке.
- Хорошо, Новосад. Зайдите после второй пары на большой перемене, если я буду свободен, решим, что с вами делать.
И тиран заковылял на свое рабочее место.
- Ну как, ты довольна? - спросила Маша. Мы медленно шли по университету, приближаясь к большой лестнице.
Я пожала плечами.
- Если и довольна, то как кот, слопавший птичку, но прозевавший огромную злобную псину. Которая его и сожрала.
Меня наполняло раздражение и усталость. И впрямь, преподаватель здорово отыгрался за то, что я пропустила его пару. Если аппаратные средства я еще могла пережить, то вот историю экономического развития области - увольте. Этот предмет был потоковым и таким же скучным, как панталоны моей бабушки. Нет, в самом деле, моя голова просто не выдерживает концентрацию шума и дури, которые обычно незримо витают в воздухе на парах этого предмета. Но мне нужно всего лишь дождаться большой перемены. Сделать это можно, конечно, где угодно. И в парке, и в читальном зале, и на лавочке у окна... Вот только это небезопасно. Недавно наша группа наступила куратору на больную мозоль, и теперь она готова растерзать любого, кто находится вне аудитории в лекционное время. Готова даже тратить свое свободное время на рысканье по коридорам. Конечно, стоит ей отыграться на ком-нибудь одном, она тут же успокоиться, и все вернется на круги своя. Однако быть этим "кем-нибудь" мне совсем не хочется.
Проще отмучиться на паре. Вот только именно сегодня я забыла ноутбук дома. Непозволительная распущенность.
- Поделюсь я с тобой ноутом, - проворчала соседка по комнате и сердито поправила ремень сумки. - Все равно собираюсь лекцию писать.
- Дашь лекцию потом?
- Угу, - ответом был тяжелый вздох. - Лучше я тебе потом контрольную дам списать.
Но это ничего. Все равно я делаю домашку по всем профильным предметам за всю группу. У нас такой своеобразный взаимовыгодный обмен - я делаю то, что мне интересно и в чем разбираюсь, остальные - всякую лабуду. Никто пока не жаловался. Я в том числе.
Народ в аудиторию заходил неохотно. Причину я осознала только внутри, на длинной скамейке, на которой умостило свои пятые точки сразу человек пятнадцать, а я оказалась как раз посередине. Привычный шум кондиционера не раздражал. Его не было. Как и самой здоровенной махины под потолком. Только торчали из стены два штыря, недавно удерживающие конструкцию на весу. Пагубность ситуации отозвалась тоской.
Скоро здесь будет жарко, как в аду.
О, нет-нет-нет-нет. Здесь итак уже не слишком-то свежий воздух: парни после физкультуры, девушки тоже, но при этом еще и надушенные по самое никуда в попытках перебить исходящее амбре.
- Извините, можно пройти? Да-да, можно я пройду? Подвиньтесь, пожалуйста...
Народ расступался крайне неохотно. Да еще и Машка вцепилась в локоть, словно клещ.
- Новосад, ты куда это собралась, а? Ты же обещала!
- Обещала, обещала... - проворчала я. Не ходила никогда на эту пару, и теперь не пойду. Ибо просто не переживу.
- Слишком ты нежная! - фыркнула соседка по комнате и силой усадила меня обратно. - Сидеть! На, успокойся!
Подруга небрежно пододвинула ко мне ноутбук - у меня аж сердце зашлось от такого грубого отношения с техникой, - сунула в руки модем и наушники.
Так и получилось, что я осталась наслаждаться все ухудшающейся атмосферой. Заткнула уши наушниками, включила музыку и собралась провести ближайшие полтора часа в бессмысленном перелистывании страниц.
Внезапно чья-то тень закрыла меня от света ламп под потолком.
- Катерина, я не верю своим глазам.
Я перевела взгляд на нависшую надо мной фигуру. Это был "Сашенька", вернее, Александр Владимирович Шалимов. Сын декана, абсолютно уверенный в собственном всемогуществе и безнаказанности. Дружба с ним возможна только если ты готов постоянно восхищаться его светлым умом и участвовать в непотребных делишках, коими он и славится. Как и детсадовским складом ума - над ним все посмеиваются втихаря, честно говоря, и дивятся, как такое светило могло попасть на бюджетное место. Хотя это вопрос риторический. С таким-то папочкой.
Врагом "Сашеньки" мгновенно становился любой, кто не возносил его на пьедестал. Проще было просто держаться от него подальше и игнорировать по возможности.
Увы, на первом курсе никто не удосужился меня об этом просветить. Александр поступил на год раньше и с успехом шел к завершению третьего семестра автоматом. И что бы я сейчас о нем не думала, он был слишком симпатичен, чтобы опознать в нем мерзавца с первого взгляда.
- Что молчишь, Катенька?
Сын декана наклонился ко мне с насмешливой ухмылкой.
Да. Это еще одна причина, по которой я ненавижу общие лекции. Обычно вероятность столкнуться с Шалимовым крайне мала. Он предпочитает развлекаться в более интересных местах, чем наш университет.
- Отстань, - встала на ноги Машка и выдвинула вперед подбородок. Она прекрасно помнила ту поросшую быльем историю и до сих пор злилась. Александр прищурился.
- Так-так-так, кто эта храбрая мышь? Познакомишь нас, а?
Ну, где там этот преподаватель бродит? Быстрее уже бы начинал читать свою нудную ерунду, может, этот бабуин бы заткнулся.
- Что, не будешь нас представлять? Стесняешься своей страшненькой подружки? Хм, детка, ты надеялась, что на ее фоне твои прелести станут выглядеть привлекательней? Так вот, хочу тебя расстроить, но это не так. Ой, нет. Подожди-ка! Это ведь ты, как там тебя? Маша? О, сразу не признал.
Опять свои перья павлиньи распустил, чтоб тебя асфальтоукладочный каток переехал. Впрочем, я сама виновата. Нужно было в тот раз смириться и отойти в тень, униженной и оскорбленной, как поступали все остальные. Но нет, мне нужно было проявить дурной характер. Теперь вот он не стесняется идиотничать на публике. А раньше-то притворялся милым обаятельным парнем. Видимо, скорый выпуск на него так влияет. Как-никак последний семестр доучивается.
- Раньше я думал, что к третьему курсу девушки хорошеют.
Я подперла щеку кулаком и терпеливо ждала, пока цирк закончится. Почти все студенты с жадностью следили за представлением, большинство смеялись над удачными шутками Бабуина. Я бы тоже посмеялась - все эти остроумные оскорбления не задевали бы, не будь они произнесены перед столькими лицами. Такие вот дебилы не опасны. Они только и способны на то, чтобы бросаться словами. Вот только Машка всегда отличалась слишком большой чувствительностью. Она плакала над фильмами и книгами, таскала домой раненых кошечек, птичек и собачек. А уж любое грубое слово способно довести ее до многодневной депрессии.
- Не плачь, красавица, - наклонился к Машке Бабуин. - И на твоей улице будет праздник. У нас же много задротов, глядишь, и положит кто-нибудь глаз.
Соседка держалась просто отлично - плечи расправлены, руки сжаты в кулаки, на лице презрительное выражение. Бледные губы сжаты.
- А ты тоже из-за этого поступил, да? - оскалилась Машка. - Нормальные парни не дают, приходится воздерживаться и натуралом прикидываться? Бедненький...
Несмотря на общий идиотизм ситуации, несколько студентов хохотнули, чем заслужили яростный взгляд Шалимова. По университету давно ходили слухи насчет не совсем традиционной ориентации сына декана. Никто их всерьез не воспринимал, так как все прекрасно понимали, что это простая утка. Чья-то неловкая попытка поюморить - как бы не самого Шалимова, познавшего прелести черного пиара.
Мда. Не стоило Машке опускаться до уровня Бабуина.
Шалимов засмеялся.
- Знаешь, а когда злишься, ты даже ничего. Не обижайся, я люблю девушек с характером!
С этими словами Бабуин послал Машке воздушный поцелуй и приземлился за парту перед нами. Парни из его компании тут же принялись что-то обсуждать и посмеиваться, периодически оглядываясь на нас.
- Какая же сволочь... - сев на место, рассержено зашипела соседка.
- Не надо было влезать. Не интересно, когда нет никакой реакции. Поболтал бы и отстал.
- Да знаю я! - Девушка ударила кулаком по ладони. - Просто так захотелось ему по роже съездить! Еле удержалась!
- Грешно злиться на юродивых, - пожала плечами я.
- Это же такая ерунда - все, что он говорил, блин. А я как встала, так из головы все вылетело, - продолжала кипятиться Машка. - Хотела ему что-нибудь умное сказать, а такую ерунду выдумала! Шалимов - гей! Да это ж анекдот. Ох... Надо мной теперь весь универ смеяться будет... Ему-то все шуточки, а мне вот...
Покаяние Марии прервал появившийся преподаватель. Подруга в последний раз тяжело вздохнула, страдальчески посмотрела на меня и открыла тетрадь. Как всегда, готова строчить лекцию даже под пулями врага.
После пары надо будет незаметно выскользнуть из аудитории и Машку прихватить с собой. А то за время пары продумает аргументацию и кинется на этого идиота Шалимова. Ему-то в кайф всяческие разборки, а вот на нас и докладную могут написать, тем более, если подруга ему фасад подпортит.
- Здравствуйте!
Студенты продолжали шуметь.
- О, это еще кто? - наконец-то заметила преподавателя подруга. Мысли о всеобщей несправедливости тут же вылетели у нее из головы.
- День добрый, товарищи и братья. Я прекрасно понимаю, как вам неохота слушать то, что я должен сейчас до вас доносить. Я бы и сам с радостью оставался спать дома, особенно после вчерашнего...
Присутствующие несмело захихикали и примолкли. Фигура преподавателя стала вызывать любопытство.
- Ты что, тоже на пары не ходила? - прошептала я, выбирая, какой альбом поставить в очередь.
- Да нет, ходила... просто раньше вел Диденко, этого первый раз вижу.
- Меня зовут Герман Максим Викторович. Я буду заменять Игоря Александровича до тех пор, пока здоровье не позволит ему вернуться к выполнению обязанностей.