Как мысль исторгает в сон уродливые ужимки
и боязливые догадки о самой себе,
так и тело с отвёрткой в черепе, 
ведомое какой-то там целью,
изнывая от вечности,
прячет убожество в карманах
пространства-времени.

Оно торгует последней еблей и носит имя,
которым так и не научилось пользоваться.

Оно идёт есть, когда сыто, и ест до тех пор,
пока не проголодается.
Пока музыкальный автомат по контролю,
изрыгая водевильные песенки,
не снимет иглу с ПВХ, чтобы
умолкнуть в синей густой немоте
терминального стазиса.

Оно весит столько, сколько весит его одежда,
мальчик-девочка, платье и благие намерения.

Как мысль оно исторгает себя в галактику
под присмотром полиции тела
и грустных звериных глаз,
напоминая себе о том, что
оно только и есть
и нужно себя спасать.
Носить как платье.