День на Фароне медленно угасал. Огромное рыжее светило Нирис, как всегда, величественно спускалось по небосклону за далекий горизонт, заставляя мелкую живность забиваться как можно глубже в прогретые за день щели. Быстро схлопывались чешуйчатые цветы на ветвях деревьев-падальщиков, плотно прижималась к земле фиолетовая трава онисма, покрываясь, словно панцирем, защитной клейкой паутиной. Фаронские ночи не прощают случайных ошибок. Все живое, не успевшее к восходу двух лун подготовиться к суровой ночи в разреженной атмосфере этой странной, не слишком пригодной для жизни планеты, вряд ли доживет до утра...
Каньон. Удивительно прямой, с ровными, уходящими на шесть километров в глубь планеты отвесными стенами из красного камня. Если посмотреть на Фарону из космоса, каньон выглядит как гигантский надрез, сделанный гиперножом в куске масла красного цвета. Проходящий строго по экватору надрез, протяженностью в тысячу километров, упирался в далекие горизонты и было ощущение того, что из этого надреза вот-вот хлынет алая кровь раненой Фароны. С наступлением ночи каньон становился похожим на безбрежную реку, доверху наполненную черной, как смоль, водой. И в этой воде, по мере сгущения темноты, то здесь то там, начинают вспыхивать слабые огоньки. Это фарониты зажигают тепловые шары в своих жилищах, вырубленных в стенах каньона.
Последние минуты дня и Нирис, скользнув рыжим ободом по далеким вершинам, исчезает за горизонтом. Под громкий треск камней, лопающихся от резкого перепада температур, над небосклоном медленно встают две луны: молочно-белый Сэйтиб и розовая, полуразрушенная Алана. Ночь вступает в свои права...
Заканчивается сорок шестой день тридцатого месяца семь тысяч триста двадцатого года от времени большого переселения на Фарону цивилизации Тирауса.
2
Осторожно ступая по острым камням, Савейна неслышно спускалась по тайной тропе к пещере Красной Кошки, время от времени останавливаясь, вжимая свое стройное, натренированное тело в шероховатую стену каньона и чутко прислушиваясь. Было бы глупо стать чьим-то ужином, потеряв бдительность в объятиях звенящей от холода Фаронской ночи. Но все было спокойно. По крайней мере, так ей казалось. Кромешная тьма ничуть не мешала спуску, поскольку у всех фаронитов в шестилетнем возрасте глаза становятся чувствительными к инфракрасному излучению. Стены каньона еще не остыли окончательно и девушка прекрасно видела перед собой тропу. От холода, который стремительно усиливался, у Савейны начали покрываться изморозью хитиновые чешуйки на открытых участках предплечий и висках. Нужно было спешить. Ускорив шаг, девушка преодолела еще несколько десятков метров, осторожно перешла по шаткому подвесному мосту и, дрожа всем телом от холода, вбежала в узкое горло пещеры.
- Ты когда-нибудь замерзнешь, так и не успев прожить жизнь, подаренную тебе богами, - в глубине пещеры вспыхнул розовый, с голубыми прожилками плазмоид, вырвав из темноты сгорбленную фигуру старухи, сидящей на куче одеял из мякоти ниточного мха. - И тебя с удовольствием сожрут тархи. Ты пришла очень поздно, поэтому ночевать будешь здесь. Закрой вход. Плоды молочного дерева в нише за твоей спиной.
Савейна, не говоря ни слова, послушно подошла к стене, достала из ниши большой, размером с ее голову, матово-серый шар и положила его на неровный пол у самого входа в пещеру. Возвратившись к нише, девушка взяла небольшой серебристый куб и быстро поставила его на пол в метре от шара. Присев, и развернувшись на корточках, поддела пальцами большое треугольное огниво из белого металла, хранящееся в специальном углублении в полу пещеры, и сильно ударила по кубу острым концом. Огниво обдало Савейну снопом искр, куб вспыхнул жарким матово-белым огнем, выхватив из полутьмы стройную фигуру девушки, большую пещеру за ее спиной и старуху на груде одеял.
Жар, исходящий от горящего куба, пробудил в плоде молочного дерева невидимые процессы, и он начал быстро увеличиваться в размерах. Не прошло и минуты, как серый шар, раздувшись до невероятных размеров, наглухо закупорил вход, быстро кристаллизуясь под влиянием холода с внешней стороны пещеры. Бросив взгляд на почти сгоревший куб, старуха тяжело поднялась со своих одеял, подошла к большому блестящему шару, стоящему на металлической треноге в дальнем углу пещеры, и поднесла к его поверхности плазмоид. Между шаром и плазмоидом проскочило несколько небольших разрядов и плазмоид, скользнув по лезвию держателя, медленно просочился вглубь шара. Через мгновение пещера до краев наполнилась ярким голубым светом и Савейна ощутила, как от шара волнами стало расходиться тепло.
- Так и будешь стоять? - старуха вернулась к одеялам и, удобно устроившись, подобрала под себя ноги. - Где вечернее подношение?
- О, извини, Касэлла! - Савейна быстро собрала в узел свои темно-рыжие волосы, достала из сумки завернутое в листья бранги мясо и подала его хозяйке пещеры. - Надеюсь, оно хорошо прожарилось.
- Сейчас проверим. Красивые девушки всегда плохо готовят, - Касэлла взяла у Савейны сверток, развернула листья, тщательно обнюхала каждый кусок мяса и, подняв руки, начала беззвучно молиться.
Это было надолго. Савейна осторожно присела рядом на одно из одеял и посмотрела на раздутый плод молочного дерева, который до утра должен был защищать пещеру от ночного холода. Каждые двадцать шесть месяцев созревшие плоды молочного дерева из ярко-белых превращаются в матово-серые и это означало, что плоды готовы к полету. Несмотря на суровый запрет, почти все дети по обе стороны каньона так или иначе летали на переспевших плодах. Нужно было лишь дождаться момента, когда раздувшиеся от жары плоды готовы будут оторваться от упругих ветвей и взлететь в бледно-розовое небо Фароны.
Готовясь к этому событию, новички, втайне от взрослых, плели необычайно крепкие сети из фиолетовой травы. Сети набрасывались на выбранные ими шары, а к концам сетей привязывали тяжелые камни, чтобы шар раньше времени не взмыл в небо. Полет был очень важным поступком в жизни каждого молодого фаронита и никто не хотел выглядеть в глазах своих сверстников трусом.
Считалось, что тот, кто не летал на шаре, был хуже тархов - ужасных на вид крылатых существ, стаи которых время от времени появлялись у стен каньона в надежде убить зазевавшегося фаронита. Но, несмотря на опасность, каждый год все новые и новые смельчаки взлетали на шарах в небо без уверенности в том, что не станут обедом для тарха или что ветер не отнесет шар слишком далеко и его оболочка не лопнет от жары над пропастью...
- Неплохо, - оторвала Савейну от мыслей старуха. - Еще немного и ты сможешь рассчитывать на то, что твой мужчина не швырнет тебя на дно каньона во время трапезы.
- Этого никогда не будет.
- Не будет чего?
- Не будет никакого мужчины.
- Ты глупа, Савейна! Это непременно произойдет. И даже раньше, чем ты думаешь! Твои родители и родители жениха заключили соглашение еще до твоего рождения. Так принято в вашей касте. Поэтому, если у тебя выросли волосы внизу живота, а они у тебя, без сомнения, уже появились, ты выйдешь замуж.
- Это неправильно, - Савейна подняла голову и сжала кулаки. - Это моя жизнь. И мне решать, хочу я соединиться с кем-то или нет.
- Ты меня не слышишь, - Касэлла завернула остатки мяса в листья и положила сверток под одеяло. - Ты ничего не решаешь. А все своенравные невесты заканчивали всегда одинаково. Их скармливали Силту, а остатки подбирали вечно голодные тархи.
- Если уж так случится, я убью этого монстра прежде, чем он прикоснется ко мне!
- Убьешь Силта? - Касэлла положила на колени большое вогнутое зеркало и беззвучно рассмеялась. - Ему уже триста лет! В свое время Силт без труда убил осужденную на смерть царицу Кавэнну! А Кавэнна была великим воином! Это она со своим войском прогнала с этих земель лестингов! Она тоже говорила, что убьет Силта, а его клыками вырежет сердце у Верховного Правителя каньона. Кто-то из добросердечных воинов даже бросил Кавэнне копьё, когда ее швырнули в яму к зверю. И что? Силт в мгновение ока содрал с ее головы волосы, вместе с кожей, и сломал позвоночник.
И, кстати, чем тебе не нравится этот щенок Неслис? Он же сын второго советника Верховного Правителя. Скажи спасибо, что твой будущий мужчина не сын сита, простого ловца паньеры, прозябающего там, внизу, на дне каньона. Говори, зачем пришла. Сегодня ведь не твоя очередь кормить Великую Провидицу...
- Ты и впрямь Провидица... - Савейна сняла накидку, искусно сшитую из белой кожи рогатой змеи, и оголила руки. - Ты можешь мне помочь разобраться с моим телом, Касэлла? У меня начали отслаиваться хитиновые чешуйки на руках.
- Как давно ты это обнаружила? - Касэлла прищурила слезящиеся глаза и наклонилась к Савейне.
- Вчера перед сном.
Беззвучно шевеля губами, старуха внимательно осмотрела ее правую руку от плеча до кисти. Потом еще раз и еще.
- Да, так и есть. Ты не ошиблась. И теперь я понимаю, почему боги всегда были так благосклонны к тебе. У тебя уже не хватает двух парных завитков на плече и локте, - старуха прикрыла глаза рукой. - Через четыре месяца у тебя полностью очистятся виски и плечи. На тыльных сторонах кистей чешуйки отмирают в последнюю очередь. Не думаю, что ты столько проживешь... Если кто-то узнает об отсутствии парных завитков, тебя и твою мать ждет немедленная смерть, даже без решения Совета старейшин.
- Почему?! В чем наша вина?!
- Твоя мать зачала от мужчины из народа лестингов. Ты не дочь своего отца.
- Разве это возможно? Нас всегда учили, что лестинги наши злейшие враги! Даже эти мерзкие тархи не так опасны, как лестинги.
- Все так, вам говорили именно это. Но ты не совсем фаронит. И это проблема.
3
Ближе к полуночи к дому знахарки Ларсмы подъехал всадник. В непроглядной тьме всадник соскочил со своего аланхара- сильного, стройного животного с покрытыми хитиновой чешуей мускулистыми ногами и плотным густым мехом на округлых боках, достал из сумки, притороченной к седлу, металлический активатори открыл задвижку. Сопло покрылось паутиной из коротких разрядов и вскоре разряды на конце устройства сформировались в плазмоид размером с кулак. Всадник осмотрелся и пошел ко входу в жилище.
В свете плазмоида было видно, что всадник одет в плотный костюм из меха с длинным и густым ворсом, надежно защищающим его от холода. Голова всадника была покрыта колпаком из кусочков полированного розового стекла, тщательно подогнанных один к другому спайками из желтого металла. Подойдя к круглой каменной двери, всадник нажал ладонью на выступ в стене и каменная глыба двери медленно подалась внутрь дома.
Всадник быстро вернулся к аланхару, взял его под уздцы и вместе с ним зашел в тесный коридор, ведущий вглубь дома. Мгновение спустя дверь неслышно сдвинулась с места, закрывая вход, и через минуту у жилища снова воцарилась тишина, изредка нарушаемая хрустом веток и костей зазевавшихся диких животных.
4
- И что же мне делать? - Савейна подтянула под подбородок колени и зябко повела плечами.
- Не знаю, - Касэлла запустила руку под одеяло и достала похожий на удлиненный бутон цветка металлический колпак. Одев колпак на голову, Касэлла поправила на коленях вогнутое зеркало и посмотрела на Савейну. - Но... Если ты не исчезнешь, то непременно погибнешь.
- Что это? - Савейна указала пальцем на колпак.
- Резонатор, - Касэлла подняла голову к своду пещеры. - Видишь вон то отверстие?
- Да, вижу.
- Скоро над пещерой взойдет Сэйтиб, а немного позже и Алана. Зеркало соберет в пучок свет Аланы и передаст в этот колпак.
- И что произойдет?
- Я смогу задать вопросы богам.
- Ты шутишь?
- А как ты думаешь, почему Великая Провидица - я, а не ты?
- Ты хочешь сказать, что боги живут на Алане? Но это же смешно! Алана и Сэйтиб - всего-навсего спутники Фароны!
- Алана и Сэйтиб не только спутники Фароны, девочка моя. Ноиды возвращаются на Сэйтиб в материнские соты, когда умирают тела, захваченные ими для прохождения жизненного цикла. Каждый возвращается в свою энергоячейку. У ноидов нет тел. И никогда не было. Ноиды - плазмоидная цивилизация. Тела есть у лестингов и фаронитов. Восемь тысяч лет тому назад рукотворная Алана потерпела катастрофу в окрестностях Фароны, столкнувшись с осколком блуждающей скалы, и лестинги были вынуждены искать убежище здесь.
- Но если у ноидов нет тел, то тогда чьими телами они пользуются? Лестингов или фаронитов?
- Телами фаронитов. В свое время ноиды и лестинги уже имели опыт сосуществования на Тираусе. Тогда ноиды пользовались телами лестингов. Однако мощная энергетика ноидов, выжигая духовную основу лестингов, всего за несколько тысячелетий привела к почти полной деградации и духовному вырождению цивилизации Тирауса. Полчища озверевших лестингов с измененным сознанием сделали жизнь на Тираусе невыносимой. И тогда Верховные боги решили оставить умирающую планету. С трудом собрав на Алане меньше миллиона неинфицированных ноидами аборигенов, боги направили Алану сюда, в верхнюю точку созвездия Колтриноды. Конечной целью великого переселения ноидов была наша соседка Родона, которая находится по ту сторону Нириса. На Родоне нет хищников, змей, ядовитых насекомых и опасных для жизни цветов. Там настоящий рай! Но судьба распорядилась иначе и вот уже восемь тысяч годовых циклов лестинги пытаются выжить в этом аду. Я бы хотела провести следующую жизнь там, на цветущей Родоне. Если, конечно, боги мне это позволят...
- Да, но что мешает ноидам сейчас пользоваться телами лестингов, а не убивать их при любом удобном случае?
- Вибрации, Савейна. Странствуя по Вселенной в поисках нового дома, лестинги смогли перенастроить свой код жизни на главную частоту вибраций со значением 432 корра. Эта частота - шестой звук вселенной, отвечающий за возвращение к духовному началу. Энергетика ноидов не может входить в резонанс с такими малыми частотами, поэтому захват тел лестингов стал для них невозможен.
- Так это всего лишь месть? Не слишком гуманно со стороны ноидов, - Савейна распустила волосы и посмотрела на свои руки. - Хорошо. С ноидами и лестингами разобрались. Но, в таком случае, кто я?
- Лестифар, - Великая Провидица оголила свое плечо, затем убрала волосы с висков. - Как, впрочем, и я. Видишь, у меня нет чешуек на теле.
- Глазам не верю! - Савейна дотронулась до молочно-белого плеча Каселлы и подсела ближе. - Но ведь ты же Великая Провидица фаронитов! Ты не боишься, что кто-то узнает о твоей тайне?
- Я прожила долгую жизнь и давно перестала бояться смерти, а от тебя я точно не жду подвоха. Остальные, кто приносит мне подношения и выслушивают указания богов, по закону не должны даже заглядывать в пещеру. Кроме редких исключений. Одним из них являешься ты.
- Почему?
- Потому, что боги Аланы весьма благосклонны к тебе. Не знаю, что там они задумали, но тебе открыт доступ к знаниям.
- Ты шутишь? Знания запрещены.
- Тем не менее это так.
- Почему же я ничего не помню?
- Видимо, еще не пришло твое время. Придет и ты вспомнишь, как это произошло однажды с Нартридом. Нартрид, как и мы с тобой, родился лестифаром. И, когда на восемнадцатом годовом цикле его тело начало очищаться от чешуек, он почти четыре года прятался в дальнем углу этой пещеры, получая знания во сне. Он тоже ничего не помнил об этих снах, пока боги Аланы не открыли его разум, - Касэлла прикрыла платком оголенное плечо и подняла крючковатый палец вверх. - Однажды ночью он просто исчез из своего закутка. Словно растворился в воздухе.
Позже я нашла среди его тряпок небольшой металлический ящик и десяток полированных металлических пластин, за которыми он внезапно вернулся через долгих двадцать годовых циклов. Я даже поначалу не узнала его - он сильно хромал на одну ногу, был худ и молчалив. Но своего металлического ящика он в пещере не нашел. Ящик странным образом исчез... Возможно, его украл Моркан.
- Ты о старейшине фаронитов?
- Да, именно об этом мошеннике я и говорю. И не смотри так на меня. Разумеется, теперь он почтенный старец, у него куча наложниц, которые согревают его дряхлое тельце по ночам. А много лет назад он был молод, красив и довольно настойчив, - Касэлла покраснела и весело рассмеялась. - Его настойчивость привела к тому, что Моркан стал тайно приходить ко мне в пещеру и оставаться здесь на ночь. Но все закончилось большим разочарованием...
Оказывается, этот мошенник подсыпал мне в питье сильное снотворное и после любовных игр я просто проваливалась в безмятежный сон. А мой избранник надевал резонатор, клал на колени зеркало и общался с богами Аланы. Да, он не предал меня, хотя знал, что я лестифар. Но он нарушил условия нашего общения и был за это навсегда изгнан из пещеры... И из моего сердца.
- Ты говоришь непонятные для меня вещи, Касэлла, - Савейна повела плечами и набросила накидку. - Меня никто и никогда ничему не учил. Кроме чтения, которому меня обучила ты. И, если уж начистоту, то я не верю в существование богов.
- Ладно. Тогда откуда мне известно, что ты вот уже три годовых цикла берешь уроки боевого мастерства у старого Олона в дальних коридорах Розового грота? Ведь об этом не знает никто, кроме вас двоих. Иначе и ты, и старик уже давно были бы сосланы на дно каньона к ситам выращивать злаки для фаронитов. Впрочем, твое неверие ничего не меняет, дитя мое. На Фароне длинные ночи. Ты ведь не станешь утверждать, что помнишь все свои сны?
- Ты права, не помню. Но нам всегда говорили, что знания и технологии были запрещены для того, чтобы не нарушить хрупкое равновесие в природных циклах этой почти непригодной для жизни планеты. Зачем давать мне запрещенные знания?
- Этого я не знаю. Если верить богам, технологии, которыми обладала когда-то цивилизация лестингов, могли бы убить остатки атмосферы Фароны всего лишь за двести годовых циклов. Возможно, это правда, однако этого могло и не случиться, если бы лестинги поступали ответственно и разумно. Ведь так? Но, с другой стороны, у тебя есть жабры? У меня тоже их нет. И случись что-либо с Фароной, мы не смогли бы жить на дне каньона в Великом озере, питаясь водорослями и сырой паньерой. Впрочем, я не думаю, что доступ к знаниям дан тебе для разрушения этого мира. Скорее, наоборот. А теперь помолчи. Я должна выслушать богов.
Савейна посмотрела вверх. Прямо над ними, в проломе свода пещеры, заслоняя собой яркие далекие звезды, появилась розовая Алана.
5
Всадник, держа покорного аланхара за уздечку, быстро завел его в стойло, насыпал в большое корыто зерен молочного дерева и только после этого отворил тяжелую металлическую дверь, ведущую в так называемый большой зал. Впрочем, назвать залом огромную яму со сводом из толстых бревен и стенами, укрепленными рогожами из травы, можно было лишь имея очень большое воображение. С потолка свисала столетняя паутина, глиняный пол был усеян костями жертвенных животных, на стенах висели пучки высушенных трав, невыделанные шкуры животных и хитиновые скелеты огромных ядовитых бабочек бораби, крылья которых используют в запрещенных ритуалах и для приготовления лекарств.
- Ты не очень-то и спешил, Патстиан! - из дальнего угла захламленного зала вышла Ларсма - пожилая, бедно одетая женщина с нечесаными седыми волосами и худым морщинистым лицом. - Я уж подумала, что ты нашел себе другое место для утех. Поближе к Черной башне... - на лице знахарки появилась насмешливая улыбка и в ее молодых глазах, с которыми неумолимое время так ничего и не смогло сделать, замелькали искорки радости...
Разворошив сучковатой палкой головешки в костре в центре зала, Ларсма подошла к гостю и улыбнулась еще шире, показав свои на удивление белые и здоровые зубы. Патстиан, не выдержав взгляда, опустил глаза, молча достал из сумки кожаный мешочек и положил его на протянутую ладонь Ларсмы.
- Я приехал, как только мог, - Патстиан снял с головы стеклянный колпак и провел рукой по седеющим волосам. - Я бы чего-то поел.
- Почему ты всегда стараешься поесть у бедной женщины посреди ночи? Тебя плохо кормят в Черной башне? - Ларсма хитро посмотрела на гостя. - Ты не боишься, что однажды моя голова перестанет контролировать руки и я поставлю на стол угощение, которое готовят только для заклятых врагов?
Патстиан покачал головой и подошел к очагу.
- Я тебя давно знаю, Ларсма. Очень давно. Я знал тебя еще тогда, когда ты была молода и очень красива. Тогда ты тоже старалась меня напугать. Не знаю, подсыпала ты мне все эти годы что-либо в пищу или нет, но так или иначе, я до сих пор жив...
- Только любовное зелье, Патстиан. Только любовное. Потому что ты всегда был неплохим любовником. Если бы все было иначе, некоторые из твоих костей непременно можно было бы найти среди тех, что служат мне ковром в этом зале. А сейчас иди за мной, - Ларсма кокетливо поманила гостя пальцем и пошла в темный угол. - Если уж ты так голоден...
Подойдя к стене, Ларсма приподняла рогожу и открыла небольшую деревянную дверь, скрепленную металлическими полосами. Быстро миновав длинный коридор, освещенный плазмоидами, неподвижно парящими в нишах вдоль стен, Ларсма и ее гость поднялись по ступенькам, прошли по еще одному коридору и через минуту вошли в восьмиугольную комнату с большим белым шаром под потолком.
В комнате было тепло, уютно и чисто. Справа от двери на небольшом возвышении стояла большая кровать с резной спинкой из дерева баро, усланная мягкими шкурами рыжих корабо - большого пушного зверя, питающегося змеями. Слева стоял стол, заставленный блюдами с мясом и зеленью.
- Совсем неплохо для бедной женщины. Впрочем, как и всегда, - Патстиан положил свой стеклянный колпак на кровать и принялся расстегивать ночной костюм.
- За такие подношения, мой друг, не могу же я кормить тебя объедками. И погружаться в молодость на глиняном полу не совсем к лицу такому кавалеру, как ты, - Ларсма подбросила на ладони кожаный мешочек. - Ты приносишь мне голубые кристаллы, а я дарю тебе сказку...
- Кстати, всегда хотел тебя спросить... - Патстиан снял, наконец, защитный костюм, бросил его на скамью и, прищурив выцветшие голубые глаза, посмотрел на Ларсму. - Зачем тебе эти кристаллы? Я бы мог платить тебе драгоценными камнями.
- Это не совсем кристаллы.
- Что ты имеешь ввиду?
- Это кристаллическая форма энергии. Видишь, - Ларсма высыпала на ладонь несколько кристаллов из мешочка. - Они все одинаковые. Это те самые запрещенные технологии. Не случайно же такие кристаллы есть только в одном месте, в Черной башне.
- Все равно не понятно, зачем они тебе. И откуда ты знала, что кристаллы находятся в моей башне?
- Скажем так. Когда-то мы с Касэллой были близкими подругами. Задолго до встречи с тобой. Кристаллы, брошенные в особый любовный отвар, помогают нам с тобой какое-то время быть молодыми. Они побуждают спящие участки сознания смотреть на мир глазами другой реальности... Ты удовлетворен ответом? - Ларсма весело посмотрела на гостя и спрятала мешочек с голубыми кристаллами в карман широкой юбки. - У тебя еще целых шесть лет, красавчик. Кто знает, сколько тебе придется лежать в своей энергетической ячейке на Сэйтибе после окончания жизненного цикла? Сто, двести лет или вечность... Бери от жизни все, пока ты жив, - знахарка сделала паузу и еще раз посмотрела на задумавшегося гостя. - Я скоро вернусь, а ты пока выпей напиток.
Ларсма зашла за ширму у изголовья кровати, незаметно нажала ногой на камень в полу и быстро исчезла в небольшом проходе, открывшемся в стене.
Патстиан неторопливо снял с себя легкую кожаную куртку и бросил ее на кровать, втянул ноздрями воздух и повернул голову к столу. Запах жаренного мяса и каратского острого соуса сводил c ума. Патстиан пододвинул к столу большой кожаный мешок, набитый шерстью тархов, сел на него, взял со стола высушенный плод севейи с напитком и залпом выпил. Налил еще, сделал несколько больших глотков и жадно набросился на мясо...
А уже через минуту в голове у него зашумело, откуда-то сверху полилась тихая, приятная музыка, смешиваясь с шумом далекого водопада. Стены комнаты медленно растворились и Патстиан увидел себя: молодого, красивого юношу, сидящего в мягкой зеленой траве у веселого ручья... Внезапно, словно из воздуха, рядом с ним возникла стройная, очень красивая женщина в полупрозрачных одеждах. Сев на траву, женщина нежно погладила юношу по густым каштановым волосам, наклонилась к его лицу и они слились с ним в страстном поцелуе...
На плечо Патстиана, завороженно наблюдавшего за молодыми людьми, легла чья-то мягкая ладонь. Патстиан вздрогнул от неожиданности и оглянулся. Та же женщина, только что целовавшаяся с юношей у ручья, стояла за спиной Патстиана.
- Как ты это делаешь, Ларсма?
- Это знание тебе ничего не даст. Я могу возвратить на некоторое время твою чувственность, но не могу сделать тебя молодым на самом деле. К сожалению, я не могу сделать молодой и себя. Не подашь мне напиток? Мне необходимо видеть то же, что видишь ты. Надеюсь, там, - она показала пальцем на стену, - мы уже начали? - Ларсма сделала несколько больших глотков напитка и закрыла глаза.
Патстиан перевел взгляд на двух молодых людей, неистово предающихся любви у ручья, и в его глазах вспыхнул безрассудный огонь страсти и бесконечного желания... Подхватив Ларсму на руки, Патстиан быстро понес ее на кровать.
- Ты даже не подождешь, пока я поем? - Ларсма звонко засмеялась и обняла Патстиана за шею. - Утром я встану пораньше, чтобы ты не испугался, как это было в прошлый раз. Поверь, не слишком приятно видеть, как от тебя отворачивается мужчина, всю ночь занимавшийся с тобой любовью...
6
В пещере Красной Кошки стояла звонкая тишина. Савейне даже показалось, что на некоторое время Великая Провидица перестала дышать. Но нет, Касэлла вдруг беззвучно и быстро зашевелила губами, будто повторяя за кем-то текст. Прошло еще совсем немного времени и Провидица резко раскрыла глаза. Савейна посмотрела вверх, на свод пещеры. Алана исчезла.
- У меня плохие новости для тебя, Савейна, - Касэлла сняла с головы резонатор, накрыла его одеялом и отложила в сторону зеркало.
- Плохие? Но откуда мне знать, говоришь ли ты правду? Возможно, это лишь плод твоего воображения. Я же не слышала, о чем ты беседовала с богами, - Савейна осторожно взяла зеркало и посмотрелась в него. - Я в этом зеркале такая смешная!
- Тебе придется мне поверить, дитя, - Касэлла сделала большую паузу, собираясь с мыслями. - Рунии все равно помочь уже ничем нельзя, а у тебя есть шанс спастись.
- О чем ты говоришь?! - Савейна соскочила с груды одеял. - Почему моей матери нельзя помочь?! Что с ней?
- Твоя старшая сестра донесла на тебя. Оказывается, она видела изменения на твоих руках и раньше. Но молчала.
- Почему?
- Она не была готова заменить на супружеском ложе твою мать.
- О, боги! Но ведь закон запрещает кровосмешение!
- Тебе не говорили. Саулма - приемная дочь твоих родителей. Если бы Руния дожила до утра, ее бы непременно казнили. Если поймают тебя, ты составишь ей компанию...
- Что значит, если бы дожила?
- Твоя мать мертва. Ее убила Саулма, спасая от верной смерти Гусвена.
- Тебе об этом сказали боги?
- Да.
- Тогда это очень жестокие боги!
- Боги почти не вмешиваются в наши судьбы. Боги лишь иногда дают нам необходимые подсказки. Все остальное не их проблемы, - Великая Провидица встала с кучи одеял и подошла к Савейне. - Твоя сестра будет наказана. Ее жизненный цикл будет сокращен.
- Ее убьют?
- Боги никого не могут убить... Но Саулма не познает радости любви с Гусвеном. Напрасные старания. А вот убить... Думаю, это придется сделать тебе, если ты уцелеешь. А тебе необходимо уцелеть.
- И что мне делать?
- Только одно, - Великая Провидица посмотрела девушке в глаза и взяла ее за руку. - Я уже говорила. Бежать. До утра у нас есть время, чтобы сплести сетку для плода молочного дерева. Боги сказали, что имея такое храброе сердце, ты, возможно, и не погибнешь, спускаясь в каньон. Если, конечно, пойдешь на этот шаг с ясной головой, - Касэлла сжала Савейне ладонь и улыбнулась. - А еще боги откроют твой разум. Видимо, у них большие планы на твой счет. Что скажешь?
- Я должна спуститься в каньон? Но как? Ведь шар летит только вверх! Не зря же мы в детстве привязывали к сетке камни.
- Все просто. Когда ты взлетишь над каньоном, тебе нужно будет сделать в коже плода небольшой прокол и плод под твоим весом начнет снижаться. Вот, держи, - Касэлла приподняла одно из одеял и вытащила из-под него свой посох. Быстро отсоединив от посоха наконечник из белого металла, старуха положила его на ладонь Савейны и снова подняла указательный палец вверх. - Так сказали боги. Острым концом пробьешь шар. И старайся не потерять наконечник. В этом куске ленурриума спрятана сила тысячи Силтов!
- Ладно, постараюсь не потерять, хотя, как по мне, все это выглядит не очень убедительно и я не верю в чудеса, - Савейна слегка подбросила наконечник на ладони и, вздохнув, положила его в свою сумку, висящую у нее на боку.
- Тем не менее сделай это для меня.
- Ладно, допустим, мне повезет, и я уцелею, меня не сожрут тархи и я спущусь в каньон. Но я все равно погибну в своей одежде от холода, как только Нирис зайдет за горизонт и в каньоне наступит ночь.
- До утра еще есть время. Мы сошьем тебе одежду из этих одеял. Если ты не разобьешься, а я почему-то думаю, что ты не разобьешься, то непременно выживешь и не замерзнешь.
Савейна безвольно опустила руки и посмотрела на Великую Провидицу глазами полными слез.
- Я не могу. Я должна убить эту дрянь. И ты, - Савейна опустила руку в сумку и достала наконечник. - Ты же сказала, что у меня есть сила тысячи Силтов! Как это работает?
- Не знаю. Я всегда полагала, что это всего лишь наконечник моего посоха. Ты не должна думать сейчас о том, как наказать сестру за убийство матери. Ты должна помочь себе. Наверное, это для богов важнее.
- Важнее? Моя жизнь для них важнее? Зачем я им?
- Спросишь у них сама, - Великая Провидица кивнула головой в сторону зеркала и резонатора. - Боги сказали, что зеркало и резонатор ты должна взять с собой вниз. Наверное, теперь я смогу просто выпить зелье смерти и навсегда уснуть, чтобы никогда больше не видеть этой опостылевшей планеты, жизнь на которой отличается лишь своим концом. Он или плохой, или очень плохой...
- Мне кажется, тебе еще рано думать о смерти. Ты же не намного старше матери моего отца. И разве так уж плохо быть Великой Провидицей?
- У каждого своя роль, девочка, и я устала от своей. Надеюсь, боги готовили тебя не зря. Да, и вот еще что. Ноиды не зря охотятся на лестингов. Это не месть, как подумала ты. Перенастроив свой код жизни на главную частоту вибраций со значением 432 корра, лестинги, сами того не ожидая, открыли для своего потомства новые, поистине безграничные возможности...
Потомство, полученное от спаривания лестинга и инфицированного ноидом фаронита, перенастраивает энергетику ноидов, вселяющихся в тела лестифаров в момент их рождения. В результате этого ноид остается без своей энергетической оболочки и со временем погибает. А гибриды, то есть, такие как мы с тобой, получают мощную продуктивную энергетику. И, что самое важное, около семисот годовых жизненных циклов...
- То есть, ты хочешь сказать...
- Да. Я почти ровесница матери твоего отца и у меня впереди еще пятьсот годовых циклов. Но я смертельно устала. Я хочу уйти. Возможно, когда у тебя получится все то, что задумали боги, я вернусь к тебе маленькой девочкой, но уже в другом мире...
7
С первыми лучами Нириса вооруженная группа фаронитов подошла к тайной тропе, ведущей к пещере Красной Кошки. Бороды и брови воинов были густо покрыты утренним инеем. Остывший за ночь воздух обжигал легкие и это заметно мешало быстрой ходьбе. Поверх обычной одежды на фаронитах были надеты защитные попоны из шерсти кайялов - безрогих белых быков, выращиваемых на дне каньона низшей кастой фаронитов - ситами. Головы некоторых воинов защищали запотевшие изнутри колпаки из розового стекла.
Впереди группы, прихрамывая на правую ногу, шел Гусвен - отец Савейны, сорокалетний фаронит с могучим торсом и седеющей копной волос на непокрытой голове.
- Сюда, - Гусвен показал рукой на едва заметный проход между двумя огромными каменными глыбами, непонятно как сохраняющих равновесие на краю небольшого выступа. Осторожно ступая по узкой тропе, воины по одному протиснулись сквозь щель и начали спуск к пещере.
У Гусвена болела грудь. Он не смог справиться со слабой женщиной. Руния сопротивлялась жестко и до конца. Если бы не Саулма, лежать бы сейчас Гусвену на жертвенном камне с распоротой грудью в ожидании тархов. Эти твари всегда каким-то непостижимым образом узнают о новой жертве и практически мгновенно слетаются на запах свежей крови. Теперь на жертвенном камне лежит Руния и ее красивое тело рвут на куски голодные тархи. Саулма успела убить Рунию за мгновение до того, как заточенный рог хардара во второй раз был занесен над распростертым на полу Гусвеном. Рыча от ненависти, Саулма с остервенением схватила женщину, вскормившую ее своим молоком, за волосы и в мгновение ока перерезала ей горло, спасая Гусвену жизнь. Но даже если никто кроме дочери не видел его позора, Саулма тоже должна будет умереть. Жизнь сурова...
Как только правда о ночном событии просочится сквозь стены его жилища, а произойдет это хотя бы потому, что Саулма патологически болтлива, Гусвен будет немедленно сослан на дно каньона в общину ситов, присматривать за скотом и выращивать злаки. Такая ссылка всегда хуже смерти. Ситы люто ненавидят тех, кто по происхождению находится выше их. Ненавидят тех, для кого они вынуждены выращивать на дне каньона пищу, шить одежду и присматривать за их стариками, когда те превращаются в немощных полоумных животных. Но больше всего на свете ситы ненавидят неудачников из высших каст, сосланных вниз. И здесь уже никакие законы не работают...
Тем временем группа воинов во главе с Гусвеном, обойдя скальный выступ, вышла к мостику. Светило еще не взошло слишком высоко, покрытая инеем оболочка плода молочного дерева еще не успела размякнуть и плотно закрывала вход к пещеру.
- Вот и хорошо... - Гусвен жестом приказал своим спутникам остановиться. - Она здесь. Казнь состоится, как того и требует закон.
Держась за перила, сплетенные из крепких лиан антоггии, он осторожно перешел по мосту через бездонный разлом, приблизился ко входу в пещеру и посмотрел наверх. Ждать осталось недолго, пятно света неумолимо опускалось в каньон по красным стенам.
8
- Они пришли, - Касэлла, заметив тень на оболочке, перекрывавшей вход, на удивление быстро вскочила на ноги и посмотрела на Савейну. - Нам нужно идти.
- Идти? - Савейна тоже посмотрела в сторону входа. - Ты шутишь!
- Успокойся, дитя. Если бы это был единственный выход из пещеры, ты бы покинула ее значительно раньше.
- Ты говоришь об отверстии в своде?
- Конечно же нет, - Касэлла подняла с пола зеркало с резонатором и пошла у глубь пещеры. - Бери плод с сетью и иди за мной. Скорее! Нирис поднимается над каньоном.
Савейна послушно достала из ниши в стене плод молочного дерева, подхватила левой рукой сплетенную за ночь сеть и поспешила за Великой Провидицей. В глубине пещеры, куда не доходил свет от шара, Савейна увидела узкий темный лаз с низким потолком. Великая Провидица положила зеркало на камни, быстро достала из сумки активатор и открыла задвижку. Сопло тут же покрылось паутиной разрядов и уже через несколько секунд на конце активатора сформировался небольшой яркий плазмоид.
- Придется постараться, Савейна. В этом костюме ты стала заметно толще, - подхватив зеркало, Провидица нагнулась и, освещая дорогу плазмоидом, уверенно пошла вперед по тесному и низкому коридору.
Савейна, едва протиснувшись в коридор, молча пошла за Провидицей, подгоняемая ударами взволнованного сердца. Шагов через двадцать коридор стал еще уже. Еще через десять шагов коридор резко пошел вниз и разделился на три рукава. Касэлла уверенно нырнула в самый узкий и практически на коленях поползла вперед. Савейна, оставляя на неровных стенах коридора клочки шерсти от своей одежды, обреченно поползла следом. На коленях они преодолели еще какое-то расстояние и, в конце концов, Савейна уловила ноздрями свежий воздух.
Еще немного усилий и обе беглянки выползли из тесного горла коридора на небольшую открытую площадку, ярко освещенную огромным светилом, наполовину поднявшимся над далеким горизонтом. По обе стороны площадки в лучах Нириса играли красные скалы, отполированные временем и постоянной дневной жарой. Впереди - бездонная пропасть каньона, до краев наполненная утренним туманом.
- Пришли, - Касэлла посмотрела на Савейну и улыбнулась беззубым ртом. - Если твой отец и его люди пойдут за нами, они обречены. В двух других коридорах переворачивается пол, а под ним наклонные желоба из отполированного камня. Попав в желоб, ты просто летишь вниз, на дно каньона. А по коридору, по которому ползли мы, взрослый мужчина едва ли сможет пролезть - слишком тесно.
- А что это за площадка? Для чего она? Она же была кем-то сделана. Вот видны следы от инструментов.
- Ты права. Часть скалы была срезана во времена, когда технологии еще не были запрещены. Но это было очень давно. Потом случилось то, что случилось. Время для нашей цивилизации остановилось. Наверное, запрет технологий на тот момент все же не был единственно правильным решением. Да, мы уцелели, но сами себя отбросили на десятки тысяч лет назад. Мы не процветаем и, к сожалению, не живем так, как следовало бы жить высокоразвитой цивилизации лестингов, - Касэлла вытерла тыльной стороной ладони слезящиеся глаза и посмотрела вниз. - Когда я решусь уйти, я приду сюда, выпью зелье смерти и буду ждать. Зелье принесет успокоение, тело быстро умрет и достанется падальщикам. Тем не менее где-то очень глубоко в душе я все же люблю этот жутковатый, катастрофически неприспособленный для жизни мир. Этот каньон, тысячи раз услужливо подставлявший свои острые камни под очередное тело зазевавшегося фаронита, эти красные стены, разреженную атмосферу, проклятых тархов и нудных тупых фаронитов, приходящих в этот мир лишь для того, чтобы есть, пить и плодить себе подобных... А еще для того, чтобы дать приют в своем теле очередному невидимому захватчику - ноиду.
- Это была молитва?
- Ты угадала. Я прощаюсь с тобой.
- А что находится за пределами каньона? Я совсем ничего не знаю. То есть, почти ничего... Ты говорила о Голубых горах, в подземельях которых когда-то нашли приют лестинги.
- О да! - Великая Провидица подняла руки к небу. - Голубые горы, долина Майрутс ее жестокой царицей Алиастрой. А еще множество пустынных земель, бесчисленное количество странных существ и... - Касэлла посмотрела на вход в коридор и прислушалась. - Они таки пошли за нами.
- Ты не закончила, - Савейна положила плод молочного дерева на площадку и накрыла его сеткой. - Множество странных существ и...
- Думаю, ты все это увидишь сама. Не зря же боги так долго готовили тебя к этому прыжку в каньон.
Где-то в глубине скалы послышался грохот, словно перекатывались большие камни, и через мгновение воздух разорвали отчаянные вопли летящих вниз воинов Гусвена.
- Если увидишь внизу отца или то, что от него останется, скажи все, что ты о нем думаешь. Это безопасно, так как до дна каньона еще никто живым не долетал. А теперь держи шар, сок внутри пришел в движение, а я привяжу к твоему поясу зеркало и резонатор.
Под горячими лучами Нириса плод молочного дерева начал быстро увеличиваться в размерах и уже через минуту плавно оторвался от площадки. Савейна просунула руки в специальные петли на концах сетки и с видимым усилием отклонила тело в противоположную от каньона сторону.
- Давай быстрее, Касэлла, еще немного и я уже не смогу удержать его!
- Держись, я заканчиваю! - Великая Провидица затянула узлы на привязанных к Савейне зеркале и резонаторе, бросила ей в сумку отключенный активатор и два кубика "спящего огня". - Вот теперь все, ты готова.
- Нет, не все! - прозвучал за их спинами голос разъяренного Гусвена. - Куда-то собралась, мерзкая тварь?
Савейна и Великая Провидица от неожиданности на миг замерли и, словно по команде, оглянулись. На площадку, сдирая на плечах одежду вместе с кожей, выполз отец Савейны.
- Я тебя не приглашала, фаронит! - Касэлла развернулась к Гусвену всем телом, быстро наклонилась и подняла с площадки большой камень. - Ты решил вмешаться в планы богов? Это их территория!
- Молчи, старуха, и я тебя не трону, - Гусвен тяжело встал на ноги и, глядя на камень в немощной руке Провидицы, покачал большой головой. - Хочешь меня остановить? Лучше отойди.
- Ты не боишься гнева богов, мерзкий разбойник? - Касэлла, на миг повернувшись к Савейне и крикнув: - "Прыгай!" - как кошка бросилась на Гусвена.
Савейна оттолкнулась от площадки, ее ноги повисли над пропастью, а шар немного просел под ее весом. Но уже через мгновение он начал подниматься вверх, медленно отдаляясь от края площадки. Гусвен, брызгая слюной, бросился к Савейне, но Касэлла, изловчившись, вонзила свои острые ногти в его живот и тем самым еще на какое-то мгновение отвлекла мужчину от его жертвы.
Скрипнув зубами от боли, Гусвен могучей рукой оторвал от себя старуху, что есть силы швырнул ее в пропасть и в прыжке попытался схватить Савейну за пятку. Это была его последняя ошибка. Несколько секунд, стараясь сохранить равновесие и удержаться на краешке площадки, Гусвен отчаянно махал своими мощными руками, но Савейна точным ударом ноги в его перекошенное от ужаса и бессильной ярости лицо, поставила точку на его жизни. Выкрикивая проклятия в адрес Савейны и визжа от страха, Гусвен камнем полетел вниз и через несколько мгновений исчез в густом тумане, медленно поднимающемся со дна каньона.
- Туда тебе и дорога, мерзавец! Это тебе за мать и за Касэллу!
Когда вопли отца смолкли, Савейна, посмотрела вверх и ужаснулась. Плод молочного дерева, разогревшись под лучами Нириса, увеличился до угрожающих размеров и готов был лопнуть в любой момент.
- О, великие боги! - забыв о наставлениях Великой Провидицы, Савейна начала лихорадочно искать в многочисленных карманах хоть что-то острое и, не найдя ничего, вдруг вспомнила о наконечнике. Быстро запустив руку в сумку, она достала наконечник и осторожно проколола оболочку шара. В лицо ударил кисловатый запах перезрелого плода и шар начал медленно снижаться.
- А ведь Касэлла знала, что умрет, - Савейна вытянула руку и прикрыла ладонью отверстие. - И наверняка знала, от чьей руки...
Опустив голову, девушка посмотрела вниз. Ступни ее ног медленно погружались в плотные волны тумана. Страха не было, было стойкое ощущение предрешенности всего, что с нею должно было произойти через мгновение, час, день. Было стойкое ощущение того, что вся ее жизнь уже давно кем-то просчитана, спланирована и маховик истории ее жизни запущен. Но это никак не входило в ее планы...
9
Выждав, пока туман поднимется до кроны столетней бранги, Сайдар - хорошо сложенный красивый юноша с едва заметным шрамом через всю щеку - заправив длинные вьющиеся русые волосы под воротник куртки, поднялся с мягкой, поросшей мхом, кочки. Ловким движением руки он подхватил с земли металлическую рогатину с переделанным активатором по центру развилки и, осмотревшись, осторожно пошел в сторону зарослей кустарника ронго, плотно поросшего вдоль Северной стены каньона.
Лучи Нириса еще не пробили белое одеяло утреннего тумана и все вокруг, даже его одежда и лицо, было покрыто мелкими каплями росы. Поминутно бросая взгляд под ноги, Сайдар осторожно приближался к логову рогатой змеи, обнаруженному им накануне в зарослях на берегу неширокого ручья.
Сайдар был змееловом в четвертом поколении. Ему не повезло родиться фаронитом из высшей касты и жить наверху. Его отец был змееловом и его дед был змееловом. Змееловом был и его прадед. И Сайдар стал змееловом, поскольку он родился ситом и на протяжении своего жизненного цикла должен делать только то, что делали все мужчины из его рода. Этого требовал шестой закон о кастовом делении общества. Либо ты пасешь всю жизнь скот, выращиваешь злаки, ловишь в Великом озере паньеру, либо ухаживаешь за немощными стариками - фаронитами, которых спускают доживать свои циклы на дно каньона. И лишь ситам-садрам было позволено заниматься охотой, приручать полудиких скакунов - аланхаров или заниматься ловлей рогатых змей, из шкур которых шили роскошные одежды для фаронитов, находящихся на самом верху общественной лестницы.
Сайдар сделал еще несколько осторожных шагов в сторону зарослей и вдруг затылком почувствовал опасность. Мгновенно сгруппировавшись, Сайдар, словно подброшенный невидимой пружиной, развернулся в воздухе и точным ударом почти по рукоять вогнал рогатину с включенным активатором в пасть огромной змеи, приготовившейся к смертельному броску. Явно не ожидая такой развязки, десятиметровый монстр на несколько мгновений замер, не реагируя на мощные разряды активатора внутри своего тела, и посмотрел на Сайдара красными глазами. От этого взгляда у юноши пробежал холодок по спине и лицо покрылось испариной...
В следующее мгновение рогатая змея забилась в судорогах, едва не проткнув обидчика ядовитыми наростами на конце мощного хвоста. Раз за разом собираясь в кольца, змея пыталась выдавить из своей пасти рогатину, била рукоятью рогатины о ствол бранги и под конец, теряя силы, прижав рукоять хвостом к земле, вполне осознанно попыталась освободиться от устройства, срыгивая при этом хлопья кровавой пены. Но все ее усилия были напрасны. Рогатина сидела слишком глубоко, а разряды активатора были смертельными. Прошло еще несколько мгновений и перепачканное в грязи огромное тело рогатой змеи расслабленно вытянулось во всю длину, из пасти пошел пар, а конвульсии прекратились. Дело было сделано...
Сайдару повезло. Все еще не веря, что остался жив, юноша вытер дрожащей ладонью забрызганный грязью лоб и присел на корточки, прижавшись спиной к стволу дерева. Точно в такой же ситуации в прошлом году оказался его отец. Тогда он проиграл змее. Он, как и Сайдар сегодня, на миг забыл золотое правило охоты на рогатую змею: охотясь на турикану, помни, что турикана тоже охотится на тебя. Этот монстр обладал интеллектом, превышающим интеллект аланхаров, имел хорошее зрение, двадцать четыре острых, как лезвие ножа, ядовитых зуба и непомерный аппетит. Его было трудно выследить и еще труднее победить, потому что турикана - тоже охотник.
Сайдар отвлекся от своих мыслей и посмотрел вверх: туман почти рассеялся под горячими лучами Нириса, а в небе появились первые птицы. Сняв с пояса веревку, Сайдар для верности пнул ногой змею и, не видя подвоха, набросил петлю на ее хвост. Крепко привязав веревку к стволу бранги, юноша проделал то же и с головой змеи, предварительно вынув рогатину и отключив раскалившийся активатор. Теперь, когда добыча была действительно мертва, можно было приступать к свежеванию. Стянув пасть змеи петлей, чтобы случайно не пораниться о ядовитые зубы, и, сделав ножом круговой надрез вокруг ее шеи, Сайдар достал из сумки специальный скребок, отвернул край надреза и принялся быстро отделять кожу от толстой жировой прослойки. Работы было много и нужно было успеть до полудня, пока прямые лучи Нириса не достигнут дна каньона, а вездесущие тархи не учуют запах змеиного жира.
10
Гусвену не повезло, он умер не сразу. Упав на крону огромной бранги, он, ломая своим телом ветки, пролетел еще сотню метров вниз, пока не напоролся спиной на мощный сук, предательски торчащий из ствола практически вертикально вверх. И пока не появились тархи, Гусвен имел возможность вдоволь насмотреться на свое разорванное, окровавленное тело, ощущая при этом дикую, ни с чем не сравнимую боль.
Вожак тархов, прилетевший первым, спокойно уселся на сук, не спеша, обломил мешающие ему ветки, и, не обращая никакого внимания на вопли Гусвена, начал отрывать острыми зубами куски плоти от его лица. Последнее, о чем подумал Гусвен, прежде чем тарх прокусил его крепкий череп, чтобы полакомиться мозгом, было то, что он так и не успел разделить ложе со своей старшей дочерью Саулмой...
11
Скатав кожу туриканы в рулон, Сайдар подогнал к месту разделки змеи испуганного аланхара, запряженного в повозку на полозьях из каменного дерева. То и дело поглядывая вверх, юноша погрузил кожу на повозку, снова подошел к освежеванной змее и, достав нож, несколькими ловкими движениями отсек змее хвост. Наколов хвост на рогатину, быстро пошел вдоль тела змеи, втыкая отравленные наросты хвоста в белое мясо. Дойдя до головы, юноша достал из сумки инструмент, похожий на большую ложку с очень острыми краями, и осторожно вырезал змее глаза, стараясь не повредить их оболочку.
Это был не просто трофей. Добытые на охоте глаза несколько недель вымораживались по ночам, затем сушились особым способом в листьях бранги и перетирались в жерновах, а полученный желтый порошок разбавлялся соком лагонии. Снадобье служило мощным противоядием в случае ранения ядовитыми шипами туриканы. Положив вырезанные глаза в кожаный мешочек, привязанный к поясу, Сайдар еще раз бросил взгляд на небо, подбежал к аланхару и, взяв его под узду, быстро зашел с ним в заросли. В небе появилась стая свирепых тархов.
12
Внезапно поднявшийся ветер, разгоняя остатки утреннего тумана, понемногу начал сносить Савейну к центру каньона. Шар опустился уже настолько низко, что можно было различить на глади Великого озера множество плотов ловцов паньеры в одинаковой оранжевой одежде. По обе стороны озера на обработанных клочках земли суетились ситы. Чуть поодаль стояли ряды невысоких деревянных строений для содержания рабочих аланхаров, используемых для вспашки участков. И уж совсем в стороне - бесконечные гроздья земляных куполов в тени огромных бранг. Это были жилища ситов.
- О, боги, что же я делаю! - Савейна прикрыла ладонью отверстие в оболочке шара и поджала отекшие ноги. - Неужели это то место, в котором я должна буду провести свою жизнь? Где каждый куст норовит ужалить тебя ядовитым шипом, а каждый второй цветок готов брызнуть тебе в глаза ослепляющим клейким соком? Где под ногами больше змей, чем сухих веток, и даже бабочки могут сделать тебя калекой, невзначай задев красивым разноцветным крылом открытый участок тела...
Глядя на отдаляющуюся вертикальную стену каньона, Савейна внезапно услышала злобные гортанные крики и шум крыльев: ее атаковали неизвестно откуда взявшиеся тархи. Молодой самец стремительно пролетел под шаром, стараясь ухватить Савейну за ногу. Второй попробовал подлететь к Савейне со спины, но девушка услышала шум его крыльев и каким-то чудом уклонилась от его крючковатых когтей. Однако посмотрев вверх, девушка поняла, что удача ее покидает - сверху на большой скорости к ней приближался огромный тарх.
- Это конец, - Савейна еще раз посмотрела вниз, потом вверх. Налитые кровью глаза тарха были всего в нескольких десятках метров от нее.
Похолодев от ужаса, девушка нащупала в сумке наконечник посоха Великой Провидицы и, сжав его в кулаке, направила острие в сторону тарха, который был уже совсем рядом. В следующий миг одна из деталей на наконечнике слегка подалась под крепко сжатыми пальцами, а из острия ударил тонкий синий луч, мгновенно разрезавший тарха пополам. Не поняв, что произошло, Савейна инстинктивно поджала под себя ноги еще сильнее, стараясь избежать столкновения с верхней частью туловища тарха, и посмотрела на свою руку. Луч все еще бил из острия наконечника. Савейна немного ослабила пальцы и луч рассыпался на тысячи маленьких молний...
- О боги! - девушка еще раз нажала пальцем в том же месте и навела луч на двух тархов, на лету рвущих своего убитого сородича.
Одним движением луча Савейна отрезала молодому тарху крыло и он, взревев от боли, полетел вниз, безуспешно пытаясь удержаться в воздухе. Второй, увлекшись трапезой, тоже последовал вслед за товарищем, лишившись головы. Это была победа! Неожиданная, но такая своевременная! От радости, что осталась жива, Савейна вскинула вверх руки, забыв разжать пальцы и погасить луч. И тут же полетела вниз, вслед за убитыми ею тархами: луч разрезал ее шар пополам...
Потом был удар о мясистые листья бранги и страшный треск оболочки шара, вспарываемой сломанными Савейной ветвями. Проваливаясь все глубже в крону дерева, Савейна несколько раз цеплялась своей одеждой и сетью за попадающиеся на пути ветки, хваталась руками за листья, всячески пытаясь замедлить падение, и это спасло ей жизнь. Падение действительно замедлилось, но незначительно. Через миг последовал сильный удар о земляной холм над жильем знахарки Ларсмы. И он был такой силы, что сознание покинуло Савейну...
13
- Ты думаешь, она жива? - Патстиан осторожно положил Савейну на груду грязных циновок из листьев речного лука, постеленных Ларсмой возле очага, и посмотрел на старуху.
- Не знаю. Но то, что она упала с большой высоты, совершенно очевидно.
- Тархи научили фаронитов летать? - Патстиан негромко засмеялся и пошевелил железным прутом тлеющие головешки в очаге. - Я что-то об этом не слышал.
- Будет жаль, если она не выживет, уж очень красива. Смотри, какие роскошные рыжие волосы. Это же такая редкость. Тебе нравятся рыжие фаронитки, Патстиан? Или твои фантазии уже не столь проворны и просыпаются только в комнате наверху?
- Не льсти себе, Ларсма. Я еще не так стар, как бы тебе хотелось. Но девушка действительно красива. Кстати о комнате наверху. Разве тебе не нравится возвращаться в молодое тело? Сегодня ночью ты была на удивление хороша.
- Мне нравится возвращаться в молодое тело. Но все же, какой смысл в зелье, если на утро ты снова становишься тем, кем ты есть на самом деле. И ночь любви - это всего лишь хорошее снадобье и игра твоего воображения... Жизнь подходит к своему концу, хочешь ты этого или нет, - Ларсма наклонилась к Савейне и прислушалась. - Твоя, кстати, тоже.
- Ты шутишь. Я еще уверенно держусь в седле и выдерживаю ночной холод.
- Умереть можно по-разному, Патстиан. Мы живем внизу. Над нами шесть километров отвесных скал.
- Что ты хочешь сказать?
- Береги голову. На тебя может что-то упасть и сломать тебе шею или же ты можешь упасть в яму-ловушку и погибнуть страшной смертью на колу, - Ларсма пошла к стене, взяла с полки активатор и открыла задвижку. Сформировавшийся плазмоид она поднесла к шару, который покоился на металлической треноге, и через миг зал наполнился ярким голубым светом.
- Так она жива? - Патстиан отошел в сторону, чтобы свет падал на Савейну.
- Еще жива. А теперь убирайся, мне нужно ее раздеть.
- Удачная мысль! - Патстиан хищно улыбнулся и посмотрел на Савейну. - Давно я не видел настоящего молодого тела.
- Ты не услышал. Я сказала: убирайся! Ее нужно тщательно осмотреть. Наверняка девушке здорово досталось и есть переломы. И еще, - Ларсма резко повернула голову и посмотрела на Патстиана взглядом, от которого у того пробежал по спине холодок. - Мне не нравится, когда под беспомощностью подразумевают доступность...
14
- Тихо, тихо... - Сайдар едва удержал своего аланхара за уздечку и с силой потянул его вглубь зарослей.
К освежеванной турикане слетались голодные тархи. Стараясь не шуметь, то и дело посматривая под ноги, Сайдар завел взволнованного присутствием тархов аланхара еще глубже в заросли, подойдя совсем близко к уходящей ввысь вертикальной стене каньона.