Сегодня было много солнца,
гораздо больше чем могли бы вынести
и выжить,
гораздо больше, чем смогли бы выдержать
глаза,
чтоб не ослепнуть от красоты и ярких красок
перед сиреневой вечерней мглой,
что опускается на кроны сада
с туманом и росой. Июль, а я уже
предчувствую октябрь,
и хочется уже сейчас забыться сном.
Уже сейчас ты говоришь, что холод близко,
что на рассвете
черный великан идёт по лесу,
ломая сосны и осины,
не глядя вниз, а только на восток,
где алым заревом
уже который год
пылает небо,
как будто силы забирая,
как будто душу вынимая из слабого,
замученного тела,
что брошено в глубокую нору,
где хищник время снова пожирать начнёт;
мы знаем
нас
ничто хорошее не ждёт.
Ни впереди, ни позади, нигде для нас
не уготована нирвана...
Ну, разве что на краешке дивана,
я протяну тебе большую чашку с чаем,
и спрошу:
вишнёвое варенье будешь? И в банке
с крышкой из бумаги принесу.
Не засыпай, я буду рядом, чтоб вдруг сказать,
а знаешь, без тебя нет ничего, ни мира,
ни людей,
ни великанов,
ни рек, ни неба, ни земли;

есть только ты,

а с остальным я как-нибудь попробую
смириться.