Профессор сбросил шубу и разулся. В прихожей, подумалось ему, скопилось великое множество совершенно ненужных вещей. Подставка под трости и зонты, нелепая машинка для снятия обуви, какие-то блестящие палочки, назначения которых он толком не умел понять. "Надо разобраться..." - пробормотал он, проходя в комнаты и на ходу снимая длинный шарф, подарок покойной жены.
Диспут прошел превосходно. Его проводили аплодисментами, как говорилось, переходящими в овацию. Если и не вынесли на руках, то только потому, что помещение было для этого не слишком удобным. Теория эволюции в очередной раз восторжествовала. Очередной сторонник альтернативного учения был посрамлен, а многие слушатели убедились в превосходстве новейшей теории. Впрочем, это повторялось уже несколько раз. Профессор привык к триумфам. Но он так и не привык к тому, что обычно следовало за ними. Он все твердил себе, что это просто нелепо, что он слишком устает, слишком много сил отдает популяризации, что ему стоит отдохнуть, отправиться на воды или заняться давно обдуманной монографией...
Профессор пережил потрясение довольно спокойно; он удержался и ни единым словом не намекнул о нем даже самым близким друзьям. Он просто старался, чтобы рядом с ним в этот момент никого не было. И в этот раз, отправив горничную за чашкой чаю, он прошел в гостиную - почти спокойный, почти торжествующий, почти...
Но напротив портрета его жены висело огромное зеркало в старинной раме - часть ее приданого, ее любимый предмет во всей обстановке гостиной. И пройти мимо зеркала он не мог. А в зеркале его ждало то самое, страшное и неизбежное, как очередное торжество...
Профессор зажмурился, потом тряхнул головой. "Все вздор! Минутное помрачение, и ничего больше..." Он шагнул вперед, к любимому креслу. И не удержался, бросил взгляд в сторону сверкающей поверхности, окруженной темными завитками рамы. И вновь увидел то, что преследовало его с самого первого победного возвращения. Он понимал, что ничего подобного нет и не может быть. Понимая, он каждый раз оборачивался к зеркалу. И каждый раз видел нечто несообразное и нелепое.
Из зеркала на него смотрела, оскалившись в нелепой ухмылке, облаченная во фрак огромная обезьяна.