Буратино сидел в гримёрной и пытался при помощи булавки выковырять жука-короеда из большого пальца левой ноги. В комнате царил полумрак, все лампы были выключены, кроме одной - на столе, где сидел Буратино. Лампа была с абажуром, на котором журавли радостно летели в тёплые края. Последнее время Буратино раздражал вид этих неунывающих созданий на потрёпанной ткани. Видно было плохо, даже в старых очках папы Карло. Очки были одной из тех немногих реликвий, которые остались после смерти отца. Руки предательски дрожали и скрипели. Тридцать лет - это очень большой возраст для той породы древесины, из которой он был выструган. Для сухостоя, конечно же. Редкий чурбан доживал до этих лет. Театр то же еле держался на плаву, и всё меньше и меньше зрителей приходило посмотреть на жалкие попытки кукол веселить тех немногих, что покупали билеты на галёрке, а потом пересаживались в партер. Даже при этом партер пустовал.
Буратино удалось подцепить жучка за задницу, тот мерзко запищал. Буратино резко рванул на себя, извлекая паразита, радостно воскликнул. И тут же зашипел от досады: палец дал трещину.
- Чтоб вас дятел всех задолбал! Где же я достану теперь хорошего столярного клея?
Буратино бросил булавку с мёртвым жучком на стол и откинулся на спинку стула. Старый стул заскрипел, и в такт ему заскрипел старый Буратино. Настроение было препаршивым. На следующей неделе куклы (кто остался в живых) хотели провести торжества, посвящённые юбилею открытия Театра, и все надеялись собрать полный зал, как в былые времена. Но это мерзкое членистоногое, этот паразит, который должен был знать свой шесток, этот предатель Cверчок накатал исторический обзор в "Голосе Умняков", подлый изменник. Там он разоблачал любимого Папу Карло и представлял его этаким монстром. И это прямо перед юбилеем! От нахлынувшей ненависти Буратино сжал кулаки, и пальцы заклинило. Только этого не хватало. Как теперь набирать номер, чтобы вызвать дежурного плотника?
Папа Карло умер 15 лет назад от сердечного приступа. Его Театр тогда был в зените славы. Билеты всегда раскупались на год вперёд. Буратино и Мальвина утопали в подарках и внимании от первых лиц столицы и страны. Карло мог войти в любые двери любых министерств без стука и приглашений. И вот, на тебе! Страна Дураков утонула в трауре. Правда, не надолго. Через два месяца все как-то стали забывать Великого и Любимого, и дела в Театре покатились под откос. Жизнь после смерти отца превратилась в один бесконечный серый день.
Буратино хорошо помнил, что с самого открытия Театра, Папа Карло почти каждый вечер приглашал к себе мудрого Сверчка, и они подолгу о чём-то шушукались. Видно Сверчок давал умные советы, и популярность Театра быстро шла в гору. Обидно было, что этот умник практически не разговаривал с Буратино. Так, иногда, только "Привет", "Как дела?". Буратино перестал его интересовать. Но тогда это казалось мелочью, поскольку представления шли по 2 раза в день, потом поклонницы, гулянки, пьянки, и как-то было не до выяснения отношений. Что-то произошло через двенадцать лет, когда Карло получил Всенародного и Театр был признан "Самым Дурацким" в Стране Дураков. Сверчок запил. А через пару лет втихую собрал манатки и сбежал из Страны Дураков в Страну Умняков. Через две недели Папа Карло получил заказное письмо. Прочтя его, тут же с ненавистью сжёг в камине, а ночью у него случился обширный инфаркт и папа умер.
И вот теперь этот пасквиль перед самым юбилеем. Героическую победу Карло над Карабасом-Барабасом и знаменитое освобождение кукол от гнёта и издевательств бородатого тирана Сверчок представил совершенно в ином свете. Все видели только вершину айсберга, а вот там под водой... Сверчок, как оказалось, служил в тайной полиции, и теперь тыкал в морды простым обывателям факты, документы и цифры, от которых волосы вставали дыбом.
Оказывается, к тридцати годам Карло уже имел свой собственный настоящий детский театр. Джузеппе, кстати, как утверждает Сверчок, работал у него декоратором. В это время в Стране Дураков завершалось строительство нового Большого Театра, и был объявлен конкурс на должность директора. Наряду с другими владельцами театров, Карло то же подал свою кандидатуру. Ставки были высоки. И вот почему: согласно документам, представленным Сверчком, многие детские театры в то время входили в тайную сеть, которая поставляла молодых актёров и актрис педофилам государственного значения. Новый Театр должен был стать прикрытием для выхода на международную криминальную арену. Театр построили, но не открыли, так как разразился жуткий скандал. И, как утверждал этот усатый родственник тараканов, внезапная смена правительства, которая так потрясла простых дураков, была вовсе не из-за провалов в аграрной политике, как писала "Дурацкая Правда", а именно из-за утечки информации о подпольной сети к оппозиции. Партии Дураков пришлось сдать своё главенствующее положение и уступить бразды правления партии Идиотов. Большой Театр законсервировали и спрятали от глаз подальше.
Карло посадили, как соучастника, и он пять лет отсидел в колонии "Изумрудный город" на шахтах, добывая изумруды. Сокамерником у Карло был мастер Данило, которому не подфартило в любви и он, временно находясь в опале, выискивал на шахтах драгоценные камни для букета своей хозяйке. Именно Данила выучил Папу Карло вырезать и выжигать по дереву, выпиливать лобзиком, и делать деревянных кукол топором или, в особо извращённой форме, циркулярной пилой. Кроме того, согласно сверчковым документам, врачом на этих шахтах в то время был Дуремар. Там он проводил жуткие опыты с разными кровососущими над заключёнными. Так что Карло и Дуремар были знакомы ещё задолго до известных баталий за Золотой Ключик. Через семнадцать лет в простом сельском враче Карло узнал своего мучителя и начал его шантажировать. Выходило, что Дуремар действовал по указке Карло! Кроме того, Карло еще раз сидел за кражу: украл какие-то фамильные кораллы у какой-то Клары. В омерзительном пасквиле приводились документы, что в этот раз соседями по нарам у него были Лиса Алиса и Кот Базилио, которые мотали срок за мелкое хулиганство. После отсидки Карло взял их к себе под крыло: они стали его шестёрками в его тёмных делах.
Ну, что за сволочь, а? Как только язык, или что у него там, повернулся так оболгать папу? Враги, которые, чуть было не убили Буратино, были подосланы его собственным отцом?! От приступа ненависти к пасквилянту у Буратино начала раскалываться голова. Кряхтя, Буратино поднялся со стула и стал расхаживать из угла в угол гримёрной, пытаясь успокоиться.
Но как тут успокоишься, когда из головы не шла вся эта гнусность про родного человека. Всё, как оказалось, закрутилось из-за этого спрятанного Большого Театра. Карло нашёл схрон и один из потайных входов, который использовали для проведения профилактических работ в Театре. Несмотря на смену руководства на верхах, Театр находился в полной "боевой готовности" - новые чиновники прекрасно понимали, ЧТО из себя представляет это сооружение, и просто выжидали, когда вся шумиха с предыдущим скандалом уляжется, и можно будет снова использовать Театр для своих целей в международных масштабах. Карло решил вернуть себе славу, положение и авторитет в обществе. Однако Сверчок, который тогда был ответственным за этот тайный вход, объяснил Папе Карло (вот тогда-то они и встретились в первый раз), что у Карло нет ни единого шанса стать у руля Большого Театра, когда придёт время его расконсервировать. Да и расконсервировать его будут далеко ещё не скоро.
- Продажная сука! - вырвалось у Буратино, - наверняка этому тараканообразному надоело сидеть в сторожах. Как пить дать, он приложил руку сам к тем гадостям, что сейчас описывает. Его план, его. Папа бы до такого не додумался...
"Постой", - оборвал он сам себя, - "я уже начинаю думать, что всё так оно и было! Ах, паразит..."
Дело даже было не в Золотом Ключике, который хранился у Черепахи Тортиллы. Черепаху знало всё руководство и элита Страны Дураков: когда-то она блистала в свете и была, по словам предателя-насекомого, председателем тайного общества "Муссоны и Бризы", но потом стала вести затворный образ жизни и хранила в своём заболоченном поместье множество секретов и страшных тайн. Даже если Карло и сумел бы достать Ключик (что вряд ли), у него была слишком подмоченная репутация: наверху никто бы не захотел иметь дело с рецидивистом. Вернее, на самом деле, были бы рады иметь такого "покладистого" человека, но это за кулисами, а на сцене, для народа, должен был быть настоящий герой.
План был простым по замыслу, но сложным по исполнению: надо было разжалобить старую перечницу, подсунуть ей бедного несчастного деревенского или деревянного мальчишку, которого обманули, обобрали до нитки и так далее. А с другой стороны, представить Папу Карло общественности в лице спасителя и благодетеля.
Карло готовился целых пять лет. Вначале он выкупил каморку, в которой находился вход в схрон. Затем он попросил своего друга Джузеппе нарисовать на холсте огонь и очаг и завесил этой мазнёй дверцу-вход в своей каморке. После этого, надо было найти подходящего "мальчика для битья". Вот тут-то и пригодился доктор Дуремар. Карло откуда-то достал адрес (не Сверчковая ли работа?) Карабаса-Барабаса - одного из бывших владельцев театров ещё в те времена, когда у самого Карло был театр. После памятного скандала Карабас остался не у дел и прозябал где-то на юге. Карло отправил Дуремара к Барабасу, и, как только доктор вернулся, у Карло и Джузеппе закипела работа - они начали день и ночь мастерить куклы. Звуки топора и циркулярной пилы глушили музыкой из шарманки. Время от времени к ним приходили Алиса и Базилио, грузили кукол в крытый фургон и уезжали на юг.
Вскоре, по всей стране зазвучало имя Карабаса-Барабаса и его Кукольного Театра. Дуремар регулярно сопровождал бородача. Вместе со своими пиявками. Карло совсем не удивился, когда поползли слухи, а потом и не слухи, о крутом нраве Карабаса, его издевательствах над куклами и несдержанном характере. В пиявках Дуремар разбирался. Всё это время Карло умело маскировался под нищего шарманщика, жалобил почтенных граждан города.
- Убью гада! - не сдержался Буратино. - Папа продал свою последнюю куртку, чтобы купить мне азбуку! Хотя...
Здесь была одна закавыка: уже выступая пару лет в новом театре, Буратино однажды увидал в магазине такую же азбуку и был удивлён дороговизной школьных учебников. Старенькая, замусоленная, вся в заплатах папина куртка таких денег не стоила. Но тогда у Буратино была очень весёлая жизнь, и он забыл спросить у папы, как ему это удалось. А теперь уже и не спросишь. "Сомнения, сомнения зародил во мне этот членистоногий моральный урод, вот, что более всего обидно". - Буратино вернулся к столу, сел, обхватил голову руками. Стал вспоминать своё рождение.
Сверчок утверждал, что дату приезда Карабаса-Барабаса в их город Папа Карло узнал от Дуремара. Через пиявочника Карло аккуратно "делился" с Барабасом информацией о Большом Театре, Золотом Ключике, "условном знаке на карте", завлекал одуревшего от пиявок бывшего коллегу по цеху в умело расставленный капкан. Именно к приезду бородача и был выструган Буратино. Здесь нужно было рассчитать всё точно по времени: отправить "наживку" как раз перед началом представления, якобы в школу. А ведь и в правду - отправил без предварительного собеседования, в какой класс, к какому учителю? Отправил ДНЁМ!!! Когда занятия уже почти закончились. "Ах, папа, папа" - закручинился Буратино. Ему, почему-то, стало жалко Карабаса-Барабаса: "И пять золотых он мне дал..." Говорили, что оставшись в луже, Барабас то ли застрелился, то ли отравился, во всяком случае, опознание трупа было поверхностным и небрежным, тем более, что борода у него была отпилена и узнать его было трудно. Где его похоронили - то же не известно.
- Я не удивлюсь, если окажется, что Карабас-Барабас не умер, - ухмыльнулся Буратино. Он начал вспоминать те свои приключения и, с сожалением, согласился, что всё могло быть так, как это описал Сверчок. И что теперь делать? Буратино снял папины очки и стал их протирать. Шальная мысль: "А не совершить ли акт самосожжения, да и дело с концом?" - взбудоражила его, и он стал открывать ящики стола в поисках спичек.
Внезапно дверь открылась, и в гримёрную вбежала Мальвина - пожилая женщина с седыми волосами, заплаканным лицом. В руке она держала вечерний номер "Голоса Умняков" и не скрывала своего отчаяния:
- Бура! Бура! Ты посмотри, что творится! Он же нас пустил по миру! - Она подбежала к Буратино, уткнулась ему в плечо и заплакала. Буратино, хоть и был выструган из чурбана, не мог спокойно относиться к женским слезам, тем более, что от Мальвины шёл запах французского нафталина, несмотря на бедственное положение бывшей первой актрисы Страны Дураков. Он обнял её вздрагивающие плечи и со злостью вспомнил покойного папашу, который так и не прибил ему гвоздик. Конечно, всегда выручал длинный нос, но как же ему хотелось нормальных человеческих отношений!
- Ну, что там опять? Очередное грязное бельё?
- Нет, - всхлипывая, затараторила Мальвина. - Сверчок, Свер...чок написал про...дол...жение, пишет про наш те...атр, говорит, что может под...твердить, что театр не только те...атр, но и ... Боже, теперь к нам ни....кто не придёт, весь наш бене...фис... что же, в пустом за...ле, это же по...зор, я так не могу боль...ше, я хочу ова...ваа..ууу..ава..ций, хорошо, что Арте...мон, у-ую-а-аа, не дожил до этого мо...мента, напи-и-сал, что задня-я-я стенка на сцене, ну та, котор...ая разри...сована сценами про золотой клю...и не сенка воо-оо-все, что... что... что...
- Успокойся, успокойся, возьми себя в руки, прошу тебя, ну и что, что стенка? Ну, краска выцвела, ну, полезла местами, подчистим, подправим...
- Да нет же! - Мальвина отстранилась от Буратино и замахала перед его носом газетёнкой. - Стенка - не стенка, а ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС! И Сверчок готов дать секретный код, который подымает и опускает его. А за занавесом ТАКОЕ!
- Да ничего ТАКОГО там нет! - Буратино заговорил с жаром, блефуя, чтобы успокоить Мальвину. - Был я там. Есть останки мёртвой крысы Шушеры. Все выходы за границу завалило обвалом ещё десять лет назад. Пыль, грязь, куриный помёт. - Буратино спохватился, замолчал, понял, что ляпнул какую-то глупость.
- А как же педофилы?!
- Девочка моя, в твоём ли возрасте боятся педофилов? - улыбнулся Буратино.
- Хамить изволите? - кокетливо ответила Мальвина, утирая слёзы и успокаиваясь. Посмотрела на газету в руке и швырнула её в угол. - Думаешь, обойдётся?
- Надеюсь, - ответил Буратино и повернулся к двери. По коридору к ним шёл Пьеро. Его было слышно издалека: старческая одышка, шаркающая походка, шуршание руки о стену (с палочкой Пьеро не ходил принципиально - палок он боялся с детства, а опираться на что-то надо было), время от времени он путался в длинных рукавах и штанинах, падал, чертыхался тридцать три раза, кряхтя вставал, бормотал обрывки фраз из давно забытых постановок, громко взывал к Мальвине. Старик спешил. "Наверное, то же прессы начитался" - вздохнул Буратино. Наконец в дверном проёме показался Пьеро:
- Весь мир сошёл с ума! - с порога начал он. - Что происходит? Телефон не умолкает! У кассы очередь на пять кварталов! - (Пьеро по совместительству работал кассиром.) - Все хотят билеты. Судя по количеству желающих попасть на наш юбилейный спектакль, нам придётся играть по три раза в день тридцать три недели подряд! Звонил бургомистр, предлагал денег на реставрацию и костюмы. Или это я сошёл с ума и у меня галлюцинации?! Дайте мне стаканчик коньяку, а то от волнения у меня поднялось давление.
Буратино и Мальвина переглянулись, затем радостно обняли друг друга.
- В конце концов, кто-нибудь объяснит мне, что происходит?! - не унимался Пьеро. Буратино повернулся к нему и многозначительно произнёс:
- Всё старо, как мир: дураки - они и в Стране Дураков дураки. Я думаю, в угоду почтенной публике, мы несколько подправим нашу юбилейную пьесу. - И он хитро подмигнул Пьеро.