Аннотация: Финалист новогоднего конкурса "Морозко-2005". Финалист конкурса Реалистического Расссказа "Русская Тройка -2013". Непросто жить в этом мире маленькому человеку, особенно если он...
<
Жить без мороженого
Сегодня в детском саду "Лето" новогодний утренник.
В раздевалке суета: родители снимают с малышей шубки и курточки, вешают одежду в шкафчики, а затем долго ловят юрких непосед, чтобы переобуть их в сменку. У зеркала сутолока: мамы расчесывают дочерей, вяжут им шары бантов, а маленькие кривляки строят друг другу рожицы. И, конечно же, хвастают. Хвастают дивными платьями, яркими заколками, новыми туфельками и: "...никому не говоли! Глянь, какие у меня зэмчузные селёзки - сто лублей стоят!.."
- Скорее, скорее! Начинаем! - торопит воспитательница. - А где Тимур? Светочка, ты Тима не видела?
Веселое возбуждение, улыбки как мотыльки, радость через край, внезапные слезы (снова забияки Вадик и Гошка подрались), зовущая музыка, предвкушение чуда - Праздник! Вот-вот и начнется!
Чуть припоздав, Вера Львовна подвела внука к шкафчику с мартышкой на дверце и стала расстегивать ему пальто. Мальчик насуплено отстранил нервные руки, за что получил шлепок по попе. Но разделся сам. Сам же разулся, стащил теплые штаны с аккуратным швом поперек коленки и, не глядя на сердитую бабку, сунул ноги в стоптанные шлепки. Затем поправил помпон хвоста на шортах, надел прошлогодние уши и пошел в зал.
Там было шумно и красиво: под потолком, пересекаясь, протянулись разноцветные гирлянды с блескучими щупальцами дождика, к окнам и стенам прилипли белые и серебристые кружева из бумаги и фольги, тут и там ватные сугробы, а угол огромной комнаты срезан занавесом с нашитыми силуэтами елей.
Лучший друг, Колька, налетел, хлопая по плечам, обнимая, подталкивая, и закричал в восторге:
- Тимка! Быстрей! Ты еле успел!
Утренник начался с танца девочек-снежинок. Тимур ждал своего часа и смотрел, как танцует Света Иванова - лучше всех! Он решил, что нужно ей потом об этом сказать. Но вот снежинки упорхнули, и Тим отправился навстречу Снегурочке. Стих был выучен еще два года назад, когда заведующая садиком пришла к гениальной мысли, что эту роль играть должен именно Тимур. И оказалась права - его выход всегда вызывал оживление среди гостей.
Вот и сейчас, едва Тимка заговорил с внучкой Деда Мороза, с их стороны послышался смех, а один дядя даже захохотал. Слепя, засверкали фотовспышки, но Тим бодро закончил:
-...В детский сад меня позвали
Поплясать в нарядном зале!
И Снегурка с зайчонком скрылись за занавесом.
Тут же на поляну вылетели остальные зайцы. Под звуки пианино мальчики скакали, приседали, выставляли по очереди ноги-лапы на пятку и носок, кружились и опять прыгали, а затем гурьбой убегали, спасаясь от метели снежинок. Занавес падал и... Новогодняя Ёлка!
Потом звали Деда Мороза, он приходил и голосом завхоза Макарыча просил помочь ему зажечь зеленую красавицу. Все, как всегда. Только прежде было весело, а сегодня... Тимур смотрел на улыбки мам друзей, на занятых съемкой пап и завидовал: его привела бабушка, что сидела теперь в первом ряду, напыхлившись как воробей под дождем. Ох, как хотелось Тимке, чтобы и его родители были здесь! Но папа на работе, а мама... Набежали слезы. Нельзя плакать! - сказал он себе. Нет, он приказал! И они отступили...
А затем бахали салютом конфетти хлопушки, брызгали молнийками бенгальские огни, завивались змейками серпантинки, и... давали подарки! Нужно лишь прочесть стишок. Одни рассказывали медленно, другие тараторили, третьи запинались. Тимка же должен был выступать последним. И не со стихом - с песенкой. Как не ныла на душе печаль, Тим все же спел наскоро выученного вместо привычной "Чунга-Чанги" "Шоколадного зайца". Зато не пришлось переодеваться в зеленую лоскутками юбку и рисовать на груди и лице белой краской каракули. Взрослые смеялись все. А Дед Мороз похвалил и протянул Тиму теремок с конфетами и...
Тимка вот уже пять минут спорил с Колькой.
- Это заяц! Вон какие у него уши!
- Это медведь! Где ты видел красных зайцев?
- А где ты видел красных медведей? Они бывают только темные и белые!
- И не темные, а бурые! - Колька поправил очки. - А это - американский медведь. Знаешь, что индейцев там краснокожими называют? А раз есть краснокожие люди, то и краснокожие мишки тоже!
- Да? Значит и зайцы такие есть! Давай вот у Светы спросим! Свет, скажи, заяц это или медведь?
Света взяла в руки игрушку с желтым брюшком, розовыми щеками и черным носом, и увидела на лапке ярлычок.
- Со-ба-ка, - прочла она по слогам. - Тут написано так.
- Собака? - потупились друзья. И Тим решил сменить тему: - Свет, ты так красиво танцевала!
- Вот еще! - резко отвернулась, скрывая румяцец, девочка, взмахнув русыми хвостиками из-под бантов. - А ты песню хорошо спел! Папа даже сказал, что это просто цирк!
- Вот ты где! Хватит трепаться! Идем домой! - возникла над малышами Вера Львовна.
- До свиданья, ребята! - обиженно пробурчал под нос Тимка и, шаркая сандалиями, понуро побрел за бабкой.
* * *
В спальне Тимур разговаривал с новым другом.
- Как же тебя зовут? Молчишь? Будь ты зайцем, звал бы тебя Степой. А раз ты щенок... будешь... Будешь Тузиком!
Игрушка молча алела круглым язычком.
- Посиди тут, я щас. - Тим на цыпочках отправился в туалет.
За стеклянной дверью кухни бубнили голоса - к Бабвере в гости пришел Гаврилалегович.
- Ох, Гаврик, говорила я Аньке: что ты делаешь?! И в институте говорила, и потом! Не понимаю я ее, и она объяснить не может! Ну что ей русских мало? Ну пусть бы грузин, чечен какой! Люблю, отвечает. Вот скажи: как можно ТАКОГО любить?
- Опять ты об этом... Надоело. О себе подумай лучше! Когда ко мне переедешь?
- Ой, не до этого, сам знаешь! Анечка, детушка моя! Сколько сил, нервов стоило ее вырастить, выучить! - послышались всхлипы. Спустив потихоньку воду, Тимка замер, опасаясь открывать визгливый кран. Бабка услышит и будет ругаться: она запретила выходить из комнаты. - Ох, чует мое сердце - умрет она... Завтра ли, через месяц, потом... А все он! Заразил ее гадостью своей черной!
- Что ты за ерундень несешь?! Раком нельзя заразиться от другого человека! Медики не знают, от чего он возникает! Генетика там, или питание плохое - до сих пор не разобрались. Богачи вон тоже от него мрут и у нас и в Америке.
- А все одно из-за него, гада, все несчастья на нашу голову! Набил ей брюхо, а я нянчись теперь с этим ублюдком!
- Ну уж и нянчись, скажешь тоже. Неделя всего, как Анна в больнице лежит. А случись, не дай бог, ужасное - так и не твоя забота. Вернешься к себе и забудь про них! А лучше ко мне давай переезжай...
Дальше Тимка не слушал. И руки мыть не стал - боязно. А еще не мог понять: почему это он ублюдок? К блюду, где порой лежали яблоки и мандарины, он уже давно не подходил - не было их там.
- Вот, Тузик, мама болеет, завтра операция... Знали бы - никогда этих раков не ели б! А они такие вкусные, солененькие, с укропом... - жаловался малыш немому товарищу. - Теперь рак сидит у мамы в животе и клешнями ей больно делает. Дядя врач сказал, что мама может умереть. Знаешь, что такое умереть? Колька, ну ты с ним знаком, говорил, что у него прадед летом умер, и его отвезли на кладбище. А сестра ему сказала, что умереть - это значит уехать далеко-далеко, навсегда-навсегда. На кладбище, то есть. А я не хочу, чтобы мама от нас уехала. Лучше пусть бабушка со своим Гавриком туда едет.
Тимка подошел к окну и посадил Тузика на подоконник. На улице уже стемнело, только дом напротив глядит во мглу десятками тусклых глаз. В свете неяркого фонаря у подъезда на заснеженную землю падали, выпрыгивая из ниоткуда, белые пушинки.
- Папка поздно вернется. Он у меня очень хороший - увидишь. На седьмом автобусе работает, что в арапорт ходит. Знаешь, какой папка сильный?! Колесо поднимает! От автобуса! Чесслово! Я летом видел! А вообще, он ученый по образованию. Это слово такое нехорошее. Как образина и обезьяна - а меня так в садике Вадька с Гошкой дразнят. И другие, иногда. А Колька и Светка - никогда, потому что они мои друзья! У Кольки настоящий компьютер есть - это прибор вроде телевизора, только на нем не мультики смотрят, а играют. Можно на машине в гонках ездить, или страшилищ в пещерах убивать, много еще что. А Колька курицов стреляет. Так интересно! Они летят такие с красными гребешками, кудахтят, а ты наводишь на них кружок прицела и: бабах клавишей! Колька мне разрешал пару раз пострелять. Смотри, это называется снег. Потому что зима. А завтра Новый Год, праздник такой. И Дед Мороз завтра придет. Вот бы он сегодня пришел!
Мальчик вернулся к софе.
- Давай спать ложиться. Я буду очень сильно просить Дедушку Мороза прийти сегодня - у меня к нему просьба есть. Важная!
Тимка снял покрывальце, разделся, аккуратно все сложил на стуле, достал из шкафа подушку, простыню, одеяло. Расстелил, лег, прижимая к себе мягкую собаку.
- Дедушка Мороз, я знаю, это неправильно, не вовремя, но пожалуйста, приди сегодня! Мне правда очень-очень нужно! Вот и Ту-узик подтвердит! При-иди... - зевота тянула слова, глаза слезились, подкрадывался сон. - По-ожа...
* * *
Снежинки также медленно кружились за окном. Что-то разбудило, но что? В комнате никого. И тихо. Но если смотреть в зеркало шкафа в углу... Там, на стуле у секретера сидит кто-то незнакомый в высокой шапке. Стра-ашно!.. Тимка хотел было закричать, потом придумал включить свет и позвать папу, но незнакомец его опередил. Он пошевелил огромными плечами, махнул рукой, и стало светло, хотя люстра на потолке не зажглась. Широкая белая борода по пояс, красная атласная шуба с искристыми серебряными звездами и оторочкой - Дед Мороз. Живой. Настоящий!
- Здравствуй, Тимур! Рассказывай давай, зачем это я тебе сейчас понадобился, отчего ты до завтра подождать не мог? - слова он тянул, выговаривал их как Макарыч.
- Здравствуйте, дедушка! А почему вы без внучки своей, без Снегурочки? - Тимка не мог поверить своим глазам, сомневался.
- Ну, ты уже большой, сам понимать должен: готовится она к празднику, красоту наводит, косу заплетает - девочка ведь! Так что у тебя стряслось?
- У меня желание есть, срочное! Раньше, правда, другое было, но это главнее!
- Давай-ка по порядку, а там я сам судить буду: что главнее, а что нет. Какое прежнее желание-то?
- Я хотел стать как все, чтобы меня дразнить перестали. Чтобы кожа стала светлой везде, а не только на ладошках. А то знаете, как обидно ребята обзываются?! А дворовые шкурками банана бросаются. Ненавижу бананы!
- Да, серьезное дело, понимаю. А второе?
- Чтобы мама не умерла. Сделайте так, чтобы она не уезжала! Зачем ей это кладбище? У нас и дома хорошо! Пусть не уезжает, а?
- А это еще труднее. Может, марсов-сникерсов хочешь? - Старик в зеркале показал на огромный мешок у себя за спиной, который Тимка со сна и не заметил. - Или трансформера возьмешь? Пожарную машину? Компьютер, чтобы курицов стрелять? Велосипед?
Тимка замер. Велосипед... компьютер... шоколад... Да, всего этого хотелось. Очень! Но...
- Нет, дедушка, не надо этого! Мне это и мама сможет потом купить, если не уедет. Не умирайте маму!
- Непросто это, Тим. Ой как непросто... Дорогого стоит.
- Берите все, что хотите! Вот танк, но у него башня отпадает. Или пистолет... без батареек! Солдатики есть - индейцы и ковбойцы, показать? А еще собака Тузик, только вы мне его сами сегодня подарили... А больше у меня ничего нет, извините.
- Да, не богат ты брат. Как быть - не знаю... - дед задумчиво теребил кудлатую бороду.
- А давайте я вам пообещаю больше не дергать девочек за волосы? Или, что буду каждое утро кушать липкую овсянку? Целую тарелку, а? Нет? Ну, тогда я никогда в жизни не попрошу мороженое! Нет! Никогда его есть не стану, даже не лизну!
- А сможешь? Это ведь очень трудно! - сказал Мороз, изумленно приподняв пушистые брови.
- Но ведь я мужчина! Я сумею! Обещаю! - Тим, подняв к подбородку сжатые ладони, стоял перед зеркалом лишь в майке и трусиках и дрожал. Но не от холода, а от боязни, что добрый и веселый волшебник может не согласиться на такую смешную цену...
А тот не спешил с ответом, шевелил почти невидимыми в зарослях на щеках губами, смотрел в потолок, по углам, и на улицу. А потом вдруг улыбнулся:
- Считай, что договорились! Давай свою крепкую мужскую руку! С Новым Годом тебя, Тимур!
Дед снял большую варежку, потянулся из-за стекла и пожал маленькую теплую кисть, затем зашептал по-чародейски и ударил посохом об пол.
Ледяная звезда на шесте вспыхнула радужным пламенем, по зеркалу пробежала рябь, и веки мальчика налились такой тяжестью, что он даже не увидел, как ушел сказочный дед.
* * *
Утром пошли в больницу. Отец торопил: хотел успеть до начала операции.
Мама полулежала на сморщенной подушке. Бледная, с ввалившимися глазами - вокруг темные пятна почти до висков, голова повязана платком: у нее после химии выпали волосы. Тимка злился на эту гадкую химию: у мамы раньше была такая красивая прическа! Светлая и лохматая!
Папа держал маму за слабую руку, и говорил, что не надо бояться, что не помогла терапия - хирургия поможет, что он врачу денег даст - ему товарищи по работе помогли, собрали... И все обязательно будет хорошо!
- Не бойса Ана, нам ищо четырох дитэй рождать!
- Я не боюсь, милый! За себя... - шептала мама. - Я за вас боюсь! За тебя, за Тима. Не обижает его мать? Не позволяй ей этого!
Тимка постоял около мамы, потом уткнулся ей в шею, поплакал. Женщина успокоила. Затем ему слегка наскучило, и он побродил по палате, поглядывая на тетю у окна: та изредка тоненько стонала. Чуть погодя вышел в коридор, увидел там маленькую елочку в ближнем тупичке. Шаров на ней не было, зато висели яркие открытки.
Мимо прошел врач - полный резкий мужчина с седой бородой и в больших очках. Он вызвал из палаты папу, который попросил сына вернуться к маме: у взрослых разговор.
Тимка стал рассказывать маме об утреннике и бабке, о снежинках и Тузике, о Деде Мо...
И тут в дверь влетел восторженный и громкий папа. Он плакал и смеялся, он кричал и прыгал вокруг кровати. И говорил. Говорил о том, что врачи чего-то там напутали, что повторная биопсия показала доброкачественность опухоли, что операция теперь не нужна, а то, может, и вовсе не понадобится!
У мамы текли тонкие слезы. Она устало улыбалась.
Тимка не понимал, что случилось, но чувствовал, что страшное ушло. И он спросил маму:
- Мам, ты не умрешь? Не уедешь на кладбище?
- Нет, сыночек, не умру, не уеду! Как я смогу оставить вас? Идите ко мне!
Отец и сын обняли ее. Она гладила их по антрацитным мелким кучеряшкам, целовала их в толстые губы и темные щеки. И обещала их отлупить, если, вернувшись домой, увидит там беспорядок!
- Пусть врачи ошиблись! Главное, что мы вместе! - шептала она.
Тимка был счастлив. Мама всегда будет с ними! И еще он прекрасно знал, что врачи здесь не при чем! Это Дедушка Мороз выполнил договор!
Огорчало чуть-чуть одно: жить теперь придется без мороженого. Он обещал, и слово свое обязательно сдержит.