Перекрывая стенания бури, в воздухе повис истерично высокий, полный кровожадности, вопль:
- Баал, во имя Пантеона, почему ты разговариваешь с этим отребьем, убейте их наконец, у нас ещё столько нерешенных вопросов! - визжал Пиш в уголках рта которого начала пузыриться пена. Я, уже догадавшись, что произошло, все же оказался не готов слышать подобное, от обычно спокойного, рассудительного и даже робкого старика.
Ему вторила Зара:
- Голову с плеч ересиархам! Смерть тем, кто мешает воле богов! Разве ты не видишь, они водят тебя за нос.
Сильно сомнительно, чтобы эта ватага пряталась в тени прохода, пока мы общались, уж Скофнуг бы их точно почувствовал, а потому вряд ли они могли слышать, о чем на самом деле шел разговор. Да уж, по чести сказать, к моим-то словам у меченых кровью должно было возникнуть гораздо больше вопросов, чем к тому, что до сих пор успели изречь незнакомцы. Над толпой возобладало желание убивать, однако не слепое, но направление кем-то в нужное русло.
Громче всех заливался, разумеется, Альманзор, чья ярость с недовольством, копившиеся весь поход, наконец, нашли выход. Пурпурный оборот клобука, обычно обернутый вокруг шеи, оказался распущен, напоминая короткий, слегка запачканный бурыми пятнами, плащ, укрывавший его грудь и спину. Он бешено размахивал над головой чекой, что-то сипло хрипя, но хвала богам, оказался зажат со всех сторон, отчего пока не мог вырваться вперед. Судя по реакции парней, стоявших у подножия лестницы, быстро потянувших оружие из ножен, ждать пока обезумевший прелат раздробит им черепа, они не собирались.
В голове, мешая друг другу, рождались тут же умирая бесполезные идеи, как пресечь неминуемое кровопролитие. Даже мародер вроде как растерялся, не зная присоединиться ли к толпе, позволив своему естеству взять вверх или помешать обезумевшим товарищам, попробовав разобраться, что подвигло их к подобному поведению.
Скользнув быстрым взглядом по головам приближающихся, я не сильно удивился, не обнаружив Киру с Ютаром, однако так же не было среди бегущих и Нарсеса. Ну хоть в чем-то повезло, если конечно последний был ещё жив.
Понимая, что наша миссия, наше будущее, да и возможно будущее всего Кеплера, повисло на волоске, отделенное от катастрофы лишь обледенелыми ступенями темной лестницы, я, разведя широко руки, встал на пути несущейся толпы, преграждая той путь. Вновь тронув за плечо номана, быстро произнес:
- Зара не могла по собственной воле отставить Кира без присмотра. Забудь об этих двух, предвечный может быть в опасности.
Костяная маска озарилась изнутри внезапной вспышкой, понимание пронзило мозг Скофнуга и в ту же секунду из глубин павильона донеслись едва слышные в общем гомоне, перекрываемом лишь ревом ветра, звуки столкнувшихся клинков. Мародер, до того стоявший на полусогнутых, готовый в любой момент бросится в битву, мгновенно выпрямился в полный рост, глядя теперь поверх голов. Сияние полностью затопило выбеленные глазницы маски, словно гигант широко открыл глаза в удивлённом испуге.
Глас скорбный, протяжный, что банши вой, окатил волной всех стоящих рядом, смывая ярость разом, а сам номан, не видя ничего перед собой, рванулся внутрь руин, которые не так давно покинул. И в этом вое я слышал отражение эфира, магическое эхо, испятнанного силой хаоса, сознания. Будто крылом оно смахнуло гнева шоры с разума людей, лишив тех сил, а некоторых, вроде Пиша и сознания. Тараном Скофнуг прошелся по не успевшим убраться с его дороги, разбрасывая тех в стороны, что буря сухой лес.
С трудом придя в себя, меченые кровью с птенцами тщетно силились подняться. Я же, единственный кто умудрился устоять, лишь чудом не задетый мародером, подскочил к Велизарию, помогая встать. Благо тот был прежде воином, а потому перенес случившееся легче всех, единственный сумевший подняться на ноги, хотя даже Альманзору, сильнейшему из нас, пока того не удавалось. Остальным же было и того хуже, одни в беспамятстве лежали, другие слепо шарили руками перед собой, словно лишившись зрения.
Однако, терять время на помощь прочим мы не стали и поспешили вслед номану, в надежде догнать его. Куда там. Когда мы оказались во внутренней зале, все было кончено и зрелище случившегося заставило нас остановиться.
Костер все так же полыхал, рождая сонмы угловатых теней на стенах, освещая нижний круг ступеней. Останки твари, теперь обрюзгшей тушей застывшие у дальней стены, пока нас не было убрали от огня подальше. Верно оттаивая, из внутренностей стали вытекать отвратные соки, сидеть же в зловонных лужах никому не улыбалось. Случившаяся же здесь битва, уже окончилась. О ней напоминали изрубленного мяса куча, сжавшийся, дрожащий в страхе комочек шкур, над которым возвышался свирепо взрыкивая Скофнуг, да бледный, словно полотно, с пробитым животом и ломаной грудиной Нарсес, лежащий на изломанных скамьях первого яруса. Судя по всему, воитель до конца пытался защитить Киру, даже будучи раненым отбиваясь от кого-то, пока не подоспел номан.
Нашего собрата видно не было, хотя куда он делся, догадаться оказалось нетрудно. Руки мародера, как и его оружие, оказались покрыты кровью так, словно он только что забил десяток быков, а рядом валялись ошметки человеческого тела, да скальп с клочком привычно взъерошенных волос Ютара.
Стараясь не сближаться с мародером, мы осторожно двинулись к быстро дышавшему меченому кровью, однако отказались от идеи оттащить его подальше, как только в деталях рассмотрели его раны. Скользкие змеи кишок выскальзывали из-под зажимавших широкий разрез пальцев, обагряемые текущей темной, почти черной кровью. Грудь так и вовсе превратилась в сплошное месиво, словно его настигла дубина номана, а вовсе не клинок вора секретов. Будь в силах я творить заклятья, может и смог бы помочь ему, а так нам оставалось лишь наблюдать, как один из стражей аватара медленно соскальзывает в вечность.
- Что тут случилось? - шепнул Велизарий, опасливо поглядывая на казалось потерявшего разум Скофнуга, теперь рычавшего даже на Нарсеса, не признавая в том собрата.
- Ютар случился с рьян травой, вот что. - ответил я ему. - Наверное, из-за Небесной Горы он не сумел подчинить вас полностью, а потому не решился травить на аватара, отправив всех наверх, в надежде самому прикончить сосуд Вайлеко.
Нарсес через силу кивнул, подтверждая мою догадку.
- Но как тебе удалось избежать участи всех прочих? - нахмурившись, не унимался Вел, расспросами терзая умирающего.
Ответ того оказался на удивление прост, если не сказать банален:
- Пошел до ветру.
Видимо Ютар так торопился воспользоваться ситуацией, что не заметил, что один из детей Падшего отлучился по нужде и потому не попал под действие, как чар, так и алхимического зелья.
Позади послышались шаги. Верно разбросанные мародером у порога, придя в себя, вернулись внутрь. Вновь рыкнул Скофнуг, предупреждая чтоб никто не смел приближаться к Кире, Зара что-то пыталась втолковать ему, однако тот не слушал. К нам подошла Мериса, поддерживающая едва стоявшего на ногах Пиша. Она взглянула сначала на Нарсеса, потом на нас, но мы с Велом, отведя глаза, лишь покачали головами, бессильные помочь. Тогда дева присела рядом, что-то тихо запев на незнакомом мне языке и песня эта принесла облегчение раненому воину. Он задышал спокойнее, ровнее, закрыл глаза, а прежде чем последний вздох покинул тело, на его губах появилась тень слабой улыбки.
- Спи брат, твоя клятва исполнена. - прошептала Мериса, уронив на грудь погибшему хрустальные капли своих слез.
Никто не бросался обвинениями, но постепенно всех настигало осознание, только что произошедшего. Хрупкое доверие, так бережно взращённое меж нами, накрыла тень гнетущего молчанья и полных подозрения взглядов.
Горбатый образ скользнул в портал, ведущий к подземному проходу. Последний из людей Серолицего, окончательно придя в себя, спешил покинуть нас. Даже путешествие в одиночку сквозь твердь земли теперь ему казалось предпочтительней, чем оставаться с нами. И осуждать его за это было трудно.
Не поднимаясь на ноги, Кира подползла к её убитому защитнику, Скофнуг пошел за нею следом, своим угрожающим видом заставляя всех прочих попятиться от Нарсеса. Зара было сунулась к своей подопечной, боясь, что девушке повредили ноги, но огромное топорище едва не рассекло её на части, недвусмысленно дав понять, что номан никого не подпустит к своей госпоже. По крайне мере пока.
Картина всеобщего бессилия настолько угнетала, что все вокруг стояли понурив головы. Я же вспомнил о гостях, которых теперь вполне могли объявить виновниками случившегося, чтобы хоть как-то сгладить осадок от предательства. Нужно было увести их прочь скорее. Мне не стоило больших трудов неслышно покинуть освещенный круг, направившись к верхнему проходу, возле которого застыли незнакомцы, исподволь наблюдавшие за происходящим. Чересчур любознательные, это их когда-нибудь погубит.
Вел увязался за мной, не сказав ни слова, пока двигались наверх, лишь когда мы почти добрались до парней он проронил:
- Ну что ж, брат, ещё один отправился через Вечную Переправу к богам.
- Истинно так, друг мой, звезды жизней гаснут, а тьма тайн и загадок окутывает нас все сильнее. Почему Ютар пошел на это? Он всегда ходил по самому краю безумия. Неужели боги выбрали момент, чтобы забрать его разум так не вовремя? - конечно, вряд ли безумие стало виной случившемуся, но объяснить поступок Ютара иначе я не мог. Зачем ему смерть аватара здесь, за пределами храма?
"Ты лжешь тому, кто считает тебя другом столь же легко, сколь просто было тебе вонзить кинжал мне в спину, брат. Скажи, а когда судьба потребует от тебя принести в жертву Велизария, останешься ли ты столь же холоден и непреклонен, в стремление к цели?" - голос, казалось, усмехался, озвучив тот вопрос, который я столь истово гнал от себя.
Тихо озарились руны на прошивавших тело Вела рунных скрепах, он задумчиво хмыкнул и не ответив, остановился, видимо только теперь заметя, к кому я направляюсь. Мне же внезапно послышался мягкий, чудесный и удивительно несвоевременный аромат дивных цветов, источаемый странниками из иного мира. Только теперь, здесь, в павильоне, куда не доставляли языки беснующегося ветра, чарующие благоуханье, принесенное из-за пределов Кеплера, расцвело пышным бутоном. Словно стоявшие рядом только что вышли из розария алхимика, а не шлялись по скованным холодом, безжизненным пустошам. Это было настолько странно, нелепо, даже на секунду заставило меня забыть то, что хотел сказать.
Однако, я быстро взял себя в руки, оставляя терзавшие меня вопросы и сосредотачиваясь на самом важном:
- После произошедшего, наши умы будут заняты тяжкими думами, но воля богов должна быть исполнена, Хроногресс должен быть восстановлен, несмотря на то, что слуги подвели нас. - проклятый аромат сбивал с толку, я запнулся, чем тут же воспользовался нежданно подошедший к нам Альманзор, который к тому же умудрился расслышать сказанное мною. Уж не следит ли он за мной теперь? Слишком необычным казалось его появление именно сейчас.
- В своем ли ты уме, Баал?! Они убили тех, кто должен был помочь нам исполнить волю предвечных. Они - враги, предатели, лжецы!
Мой голос не дрогнул, хотя произнесённое прелатом в запале выдало, что он недоволен потерей отряда наемников явно больше, чем положено тому, кто вообще узнал о существовании Клифа совсем недавно. При этом даже не зная, какая роль тому была отведена в моих видениях.
Я взглянул вниз, но не украдкой, а так чтобы Альманзор понял намек:
- Причин полагаться на них, у меня не меньше, чем на любого из вас. Да и будь они теми, кем ты хочешь их видеть, Альманзор ... гораздо больше мудрости в доверии слову врага, добровольно открывшему свое лицо, чем брата, прячущему в рукаве кинжал и лишь ждущему момент, чтобы вонзить его тебе в спину. - я быстро крутанул в руке череп, не позволяя тут же родившейся едкости достичь моего разума.
Небольшая отповедь подействовала, ревнитель пророчеств отступил, не прекращая при этом сверлить нас взглядом. Вел так же предпочел остаться на месте не желая мешать, когда мы с подавителем и отпрыском Воющих Ведьм вновь двинулись к выходу, он словно чувствовал, что мне сейчас необходимо поговорить с ними наедине.
Когда мы подошли почти к самому выходу, я обратился к тому, что помоложе, он казался более отрытым для сделки, которую я хотел им предложить:
- Твой путь пролегал через град порока, где ты спас посланницу Мевы Возносящейся, Иорлею. О том мне было рассказано. - пришлось на мгновение замолкнуть, ожидая реакции на имя предвечной, одной из покровительниц детей первой крови, сказанное наудачу. Такая богиня действительно существовала, владычица Всадников Шторма, однако она являлась не единственной, которой поклонялись эльфы. Если меня поправят, придется сослаться, будто так её величают в нашем храме, но последнего, к счастью, не потребовалось. - Как и наша с тобой встреча, это было предрешено.
- Так все-таки по твоему приказу эти горбатые уроды ждали нас возле Бассейна Пепельных Огней? - вмешался в разговор снежноволосый.
Надо сказать, вблизи эти двое ничем примечательным не выделялись, разве что облачённый в костяные доспехи обладал поразительной мужественной красотой, от которой обычно таят женщины. Второй же, нес в себе частицу настоящего инфернала, но он вовсе не был одержим им, скорее наоборот, сумел неким образом подчинить чудовище из иной реальности своей воле. Вот и все, что о них можно было сказать наверняка, а так больше ничем от тех же бандитов Серолицего они не отличались. Хотя всё-таки, наверное таилось в них нечто странное, даже неправильное, о чем можно поразмышлять на досуге, пока же я отрицательно покачал головой на обвинения.
- Ты ошибаешься, брат-сержант. - мне пришло в голову проверить свою догадку о принадлежности беловолосого к ордену охотников на магов и судя по его реакции, я попал в точку. Он, не удержавшись, глянул на сокрытый его плащом наплечник, точно туда, где когда-то находился ныне затертый девиз. Что ж, одной загадкой меньше. - Им было велено совсем иное, но я знал, что они нарушат наш с ними уговор и нападут на изгнанников, ключника и подавителя, странствующих вместе.
Слово ключник, вырвалось как-то само собой, так как являлось понятием весьма растяжимым, его можно было трактовать как угодно, начиная от открывающего порталы в иные измерения и заканчивая тем, кто хранит некую мудрость. К тому же, судя по нервной реакции подавителя, тому не пришлось по нраву, что я знаю, кто он такой, а значит упоминать Воющих Ведьм, за которыми вообще охотился весь Пантеон, стало бы неразумно.
- Я больше не принадлежу ордену. - недовольно проворчал беловолосый.
Стоило немалых трудов сохранить беспристрастное выражение лица, наблюдая как сей муж пытается откреститься от своей сути, даже несмотря на то, что стихии избегали его, будто чумного. Кем бы закованный в костяные латы там себя ни считал, он - подавитель, был им и будет. А значит, цель его все та же, погибель мира, пусть его разум и пытается сбежать от самого себя сейчас, темный рок всегда будет следовать за ним. Просто он этого пока ещё не понял.
- Тогда почему ты до сих пор следуешь по пути своих братьев? Отрицание того, кто ты есть, не сделает тебя кем-то иным. Что же до клятв, которые ты давал, то лишь слова, они пусты и цены не больше той, что ты сам готов дать за них. Дела - единственное, что показывает сделанный тобой выбор. Но давай оставим эти разговоры, мы здесь не для того и боги свели нас на дорогах бесконечно возможных реальностей не ради праздной прихоти. Я слышал, что уготовано вам и помогу найти осколок древней машины, а так же уйти с этих гиблых земель безопасной тропой, но мне так же понадобится кое-что от вас.
Вблизи, в отсутствии бьющего по глазам снега, удалось углядеть кожаную перевязь перечеркнувшую грудь сына Воющих Ведьм. А на ней покоились метательные кинжалы, среди которых выделялись два угольно-черных, даже темнее, чем моя собственная кожа. Лезвие словно вылепленное из наскоро затвердевшей смолы: неровное, бугристое, без острых граней, но тонким остриём. Именно в них был заключен проклятый дух, терзаемый жаждой силы. Судя по всему, один из этих клинков мне-то был как раз и нужен.
Я оглянулся, дабы убедиться, что никого из выводка или слуг Вайлеко нету рядом, а после указал на один из зловещих кинжалов. Теперь, когда те находились на расстоянии вытянутой руки, они представились мне едва ли не живым, толчками заставляя эфир течь сквозь их порченое естество, что кровь по венам.
- Мне нужен один из них, черное сердце проклятий, что принесет ключник из другого мира. И можешь не думать долго, я знаю, что ты согласишься. Искать часть Хроногресса рядом с Провалом Обреченных, занятие небезопасное и в обычное время, а уж перед Праздником Чистых Небес, смерть щедро сыпет свои семена по землям ойкумены.
Парни переглянулись в некой нерешительности, но мои слова небыли лишены смысла, искать осколок в творившемся снаружи ледяном аду, похоже, тем самим не улыбалось. К тому же, скоро вечер, а значит, придется искать место для ночлега и откажись они от сделки, здесь им никто остаться не позволит.
Хозяин артефактов, с явной неохотой, достал один из зачарованных клинков, помедлил, но все же протянул мне. Я тут же подхватил его потоком магии, что позволяла моему телу парить. Может даже излишне поспешно, но так хотелось исполнить предначертанное во втором виденье, что удержаться было выше моих сил.
Это оказалось вовсе не оружие, хрупкое и истлевшее, удерживаемое в своей форме лишь волей заточенного внутри зла. Той сущностью, что истово желала быть свободной вновь, любой ценой. Хотя убить им было все же можно, истинная ценность артефакта заключалась в его умении вбирать в себя любую силу, которая касалась острия, оной же излишек передавался державшему кинжал за рукоять. Он пил стихии с жадностью умирающего в пустыне путника, но удержать не мог, пропуская те сквозь себя, что воду решето.
То же происходило и с силой брата, которая изливаясь из черепа, теперь втягивалась большей частью в клинок, покоящийся на моей ладони. Полагаю, потому-то моя связь с миром мертвых и ослабла, я не был отрезан от него, просто шепот вечности звучал во мне чуть тише.
Едва моя рука, лишённая какой-либо защиты, сомкнулась на черном эфесе, как я тут же принялся наполняться хаотичными энергиями изменений, собранными из тонкого мира вокруг нас. Пришлось спешно спрятать дар меж складок рясы, не хватало, чтобы первой жертвой клинка стал я сам. Это не избавило меня от его влияния полностью, но хотя мутации мне больше не грозили.
Тревожно вкралась мысль о том, что произойдет, когда заключенная в клинке сущность скопит сил достаточно, чтобы разрушив свою ветхую темницу, обрести свободу. Однако, я не успел как следует взволноваться на этот счет, ибо второй вопрос был куда как насущней. Как этот клинок должен был послужить Кхулосу, ведь получалось, он не убьет Вайлеко, а лишь передаст его силу кому-то другому. Но кому? Демту? Его не было в моих видениях. Хотя старый настоятель недвусмысленно дал понять, что аватар должен быть доставлен в храм в целости и сохранности.
Неприятное чувство посетило меня, будто не только птенцы, но и я сам не ведаю всей правды о происходящем с нашем выводком.
Мысли эти оказались как нельзя некстати. Настал черед исполнить свою часть уговора и я, указав в сторону скрывшегося в пелене разыгравшейся пуще прежнего вьюге камня, принялся объяснять, где парни найдут осколок Хроногресса.
Разумеется, просто так отделаться от странников межмирья не вышло и подавитель затребовал сопровождения к месту. Хотелось бы не согласиться, но отказать, значило навлечь на себя гнев, а учитывая обстоятельства их появления, лишь ведомо богам на что могут быть способны эти двое. Пришлось идти, но прежде я спустился к оставленным внизу собратьям, постепенно приходившим в себя после случившегося. Стоило поторопить Пиша с его поисками врат в Дхаму, оставаться тут, рядом со скатывающемся в безумие и паранойю мародёром, как минимум небезопасно.
Близко к костру никто не подходил. Там теперь находились лишь бледная Кира, над которой возвышался так и не убравший оружия Скофнуг. Разговоры в полумраке звучали тихо:
- Что вообще произошло? - потеряно шептала Мериса.
- Ютар воспользовался остатками рьян травы, ослабил наш разум, взяв под контроль. - ответил Велизарий, приобняв дрожащую от холода девушку, ибо тепло почти не достигало их.
- Но как же Нарсес не попал под действие порошка?
Тело погибшего защитника аватара теперь лежало с краю освещённой площадки, с церемониально скрещёнными на груди руками и криво вырезанным рунным камушком, положенным на лоб - путеводной звездой в загробный мир. Сжечь его пока не могли, опасались подходить к огню из-за номана.
- Его не было в зале, когда все произошло. - Вел решил не упоминать, что Нарсес отлучался по нужде, да то и правильно, ненужная подробность.
Рядом с ними сидел Пиш, которого я, подойдя, легко тронул за плечо. Тот вздрогнул:
- Баал? - он казался растерянным и донельзя смущённым после того, что с ним произошло, судя по всему, изрядно стыдясь своей недавней кровожадности. Он взглянул мне за спину, будто ожидая там кого-то увидеть. - А где наши гости?
- Ждут снаружи. Мне будет нужно ненадолго покинуть вас. Ты же наставник, постарайся унять свою печаль и приступай к поискам того, ради чего мы сюда явились. Нужно попасть в Дхаму, как можно скорее, пока опять кого-нибудь из нас не покинул разум и не случилось ещё одной трагедии.
Сказанное привлекло внимание Вела с Мерисой. Мгновение три пары глаз, не мигая, смотрели на меня, пока на лице старика не появилось понимание:
- Ты о заклинательном покое? - уточнил Пиш, а получив в ответ утвердительный кивок, развел руками. - Мы уже в нем, разве ты не видишь?
Я в удивлении приподнял левую бровь. Указывая на изломанные каменные сиденья, занимавшие все ярусы от низа до самой вершины пилона, давшего нам приют, старик продолжил:
- Это вовсе не скамьи, но руны. Невероятно искусные, начертание не как обычно на плоскости, а сразу в трех измерениях. - он потер подбородок, размышляя. - Может даже и больше, чем в трех. В любом случае, это делает их просто невероятно сложными, однако в то же время устойчивыми даже к воздействию Небесной Горы!
Все, до кого долетали обрывки нашего разговора, дружно завертели головами, видимо немало поражённые открытием. Это заставило взглянуть на окружающую обстановку по-новому, а мне ненароком припомнился Санктум Арканум в нашем собственном храме. Это место, конечно, было ни в пример мрачнее вотчины Демта, но по своей масштабности и искусности умов, его создавших, вполне могло с тем потягаться.
- Когда я пытался запалить дерево, то едва не сжег себе руку. Заклятия здесь вовсе не такие уж и стабильные. - возразил я, припомнив, как разводил костер.
- Твои, вполне возможно. Но само это место создано всего лишь с одной единственной целью - открывать пути и вот эти чары должны работать отлично. - охотно пояснил Пиш.
- Должны? - помимо воли, в мой голос вкралась нотка усмешки.
Старик замялся:
- Ну, я ещё не пытался реактивировать их, вернее меня отвлекло произошедшее с Ютаром. Поэтому, я не уверен.
- Учитель, постарайтесь к моему возвращению все же понять, как устроено это место. Мне крайне не хотелось бы вас подгонять, но чем быстрее мы окажемся за стенами Дхамы, тем безопасней будет аватару.
Легкое лукавство, скрытое в словах, похоже, никто не распознал, старик же уверено кивнул, тут же поднявшись, явно собираясь приступить к изысканиям незамедлительно.
- Ступай Баал и будь спокоен, я уверен, что читал о подобных заклинательных покоях, нужно лишь найти отправную точку сотворения. Я открою путь.
Мы простились. На предложение Вела составить мне компанию, я ответил решительным отказом, сказав что он нужен здесь, если вдруг Пишу или Киру потребуется помощь. Он согласился, а услышавшие эти слова Зара с Мерисой подарили нам робкие благодарные улыбки, за проявленную заботу.
Уже покидая пилон, я внезапно поймал на себе полный неприязни взгляд Альманзора, наблюдавшего за нами из теней. Тот крутил в руках обух стальной насеки и отчего-то закрадывалось подозрение, что прелат очень хочет видеть её, обагрённой моей кровью. Неужто даже его проняла эта моя лживая забота? Не может быть, он же не дурак, в конце-то концов, хотя конечно фанатик, от таких можно ждать любой глупости.
Однако, меня верно уже заждались, а значит, долгие объяснения с собратом придется оставить на потом.
Путь предстоял недалекий, но снега намело по грудь и потому уже смеркалось, когда мы достигли места. Камень был немаленький, но учитывая погоду, без моей помощи сыну Воющих Ведьм с подавителем пришлось бы изрядно поблуждать по здешним равнинам, так что обмен, несмотря на постоянно недовольное ворчание белобрысого, в конце концов, они признали равноценным. На самом деле, обращать внимания на колкие ехидства в мой адрес мешали мысли о том, что же нам делать, если Пишу не удастся оживить древние руины. В таком случае, придется по-видимому вернуться в Рабский Рынок, ибо до Дхамы мы просто на просто не дойдем, по дороге околея не от холода, так от голода.
Моя рассеянность пару раз едва не стоила нам весьма неприятных встреч с оголодавшими обитателями этой скованной лютым холодом земли, особенно теми, что осмеливались в такую погоду парить в небесах. Однако, снежный буран и хаос, заполнивший тонкий мир, играли на руку, скрывая так, что нас не смог бы заметить даже самый искусный хищник.
Воронка магических энергий, возникшая вокруг осколка древней машины, была чем-то схожа с полем отторжения, шагавшего следом за мной подавителя. Стихии так же не желали касаться частицы Хроногресса, меняя русла своих сияющих рек. Я никогда особо не интересовался отчего подобное происходит, хотя как и любой жрец с самого послушничества повторял слова, рождённые в самый темный час нашей истории, когда легионы Разрушителя пришли в Кеплер: "Гале Акронис, валле иша дум". На древнем наречии это означало, что-то вроде "грядет восход последний звезды и наступит рассвет".
Звездой, видимо, был как раз Хроногресс, который якобы должен был избавить земли от проклятия Небесных Гор, ну и даровать восход солнца над очищенным миром. Возрождение того. Вот только несмотря ни на какие ухищрения жрецов и потуги всего Пантеона, что-то этот рассвет все никак не наступал, а ведь минуло уже почти тысячелетие.
Впрочем, несмотря на постоянные неудачи, культы из века в век призывали к одному и тому же: собирать эти разбросанные по всему Кеплеру осколки, пестуя у своей паствы тщетную надежду вновь увидеть золотой диск светила в небесах. Верно, эти двое странников избрали схожий путь. Сам же я никогда не верил в подобные бредни и от смерти за вероотступничество, а никак иначе подобное трактовать нельзя, ибо Великое Искупление было краеугольным камнем почти всех религий, меня спасало лишь то, что я мог внимать гласу богов, не теряя рассудка. Дар крайне редкий в Кеплере.
Сам осколок древней машины, вырванный из клешней стылой земли, не представлял из себя ничего необычного, разве что в тонком мире казался совершено прозрачным. Словно и не было его вовсе. Угловатый, пористый, со множеством сколов, серо-коричневого цвета, да несколькими дугами ложбинок, проходящими по его поверхности, а так же сквозь него.
Ну и разумеется, он убивал всю магию вокруг. Мое тело едва не рухнуло в снег, когда заклятие левитации внезапно стало распадаться на части. Пришлось отлететь подальше.
- Да, за такую вещицу можно выменять полный доспех, выкованный владыками горна. - в голосе беловолосого слышалось неподдельное восхищение, с ноткой жадности, обычное для наемника, нашедшего реликвию, за которой его послали.
Мучаясь раздумьями, кто же это все-таки такие, я пустился в обратный путь на ходу обронив:
- За эти артефакты начинались войны богов. Они бесценны. Именно потому так много желающих их заполучить, но лишь избранным доверено исполнить великое предназначение. Вернуть их на место.
Подавитель усмехнулся, крутя в руках осколок:
- Держу пари, ты бы хотел быть таким избранным.
Острослову было невдомек, что я и так им являлся, и вот чего я точно не желал, так взвалить себе на плечи ещё и этот груз. Будь выводок просто не прошедшим вознесения, подобная находка вполне бы позволила бы вернуться в храм под пение фанфар, вот только уготовано нам иное.
На обратной дороге до меня донеслись обрывки разговора странников, рассуждавших, куда идти далее, а так же, как лучше пересечь пустоши по такой погоде. Я мог бы промолчать, предоставив их собственной судьбе, однако тут меня посетила мысль, что если Пишу все же удастся оживить астральный путь в Дхаму, не прознают ли о нем и эти двое, раз будут околачиваться рядом? И если так то, не последуют ли следом? Они уже сыграли свою роль, теперь от них стоило избавиться, во избежание проблем. Потому пришлось поведать о том пути, что нас привел к Провалу Обреченных.
- Откуда вдруг такая забота? - моментально насторожился подавитель, когда я окончил рассказ, а мы уже входили под своды заклинательных покоев, счищая с себя корку оледенелого снега.
Внутри все так же горел костер, Скофнуг вроде немного успокоился. Груду изломанного мяса, некогда бывшего Ютаром, убрали подальше.
- Наши пути соединили боги, призвав помочь друг другу. Их воле деяния мои подвластны. - ответил я и в тот же миг вновь почувствовал на себе тяжёлый взгляд прелата откуда-то из мрака верхних этажей. Он слышал все, а потому нужно было закончить разговор до того, как последуют новые вопросы, вот-вот готовые сорваться с губ сына Воющих Ведьм. - Теперь прощайте, время нам расстаться.
Хвала Кхулосу, они кажется поняли, что стоит воздержаться от лишних разговоров и покорно прошли за мной до входа в подземелье. На прощанье, охотник на магов окинул мня взглядом, полным подозрения. Но промолчал.
Вернувшись внутрь, я подошел к костру и сев погреться, позволил себе, наконец, облегченно выдохнуть. Я видел вопрос, застывший в глазах окружавших, нетерпеливо ждущих мой рассказ, куда же я отлучался. Однако, первым тишину нарушил Альманзор:
- Они унесли с собой частицу Хроногресса, не так ли?! Не отрицай, пусть я и не мастер чародей, но в силах распознать творение Старых Богов! - его голос громыхал у меня за спиной, пока он спускался вниз и тяжелые шаги выдавали крайнюю решимость. - Ты отдал им реликвию, бесценную для нашей веры!
Он истово полагал, что мы могли вернуться, а потому слепой фанатизм вновь стал брать вверх над разумом прелата. Казалось, ещё немного и из глотки говорившего вырвется звериный рык. Его не сложно было понять, в конце концов, смысл существования жрецов сводился к тому, что в конце столетия все слуги Пантеона пытались собрать воедино древнюю машину. Деяния всей нашей жизни венчал Праздник Чистых Небес. По законам веры, то что я совершил, являлось непростительным, еретическим поступком. Вернее было бы таковым, если бы мы не стали изгнанниками, отверженными во время вознесения. Но что все эти слова для того, кто не видел, да и не желал никакой иной судьбы, кроме как в служении предвечным?
Покрепче сжав рукоять фламберга, я спокойно произнес:
- Закрыты перед нами двери храма, мы больше не жрецы, брат.
- Не брат ты мне! - взревел Альманзор, кидаясь на меня, взмахнув булавой.
Скофнуг, сидевший сбоку, вновь вскочил на ноги, закрыв собою Киру, тут же выхватив дубину с топором. Остальные прыснули в стороны. Я попытался броситься вперед, сквозь костер так, чтобы огонь встал между мною и нападавшим.
Жар не причинил вреда, но вот непостоянные течения магии подвели, не позволив оторваться от земли достаточно, чтобы перескочить горящие поленья. Рыжие головни веером разлетелись в стороны, останки ризы, опоясывающей меня, затлели и едкий, жгучий пепел полез в глаза, но хвала богам мне удалось развернуться в сторону приближающейся опасности, подняв меч для защиты.
Альманзор врубился в поднятую мною пылающую волну, с разбегу рубанув наискось и метя в мне голову. Его удалось парировать достаточно легко, как и от последовавшего следом удара щитом в шею. Однако такое везение не продлилось долго. Я был не чужд воинских умений, но никогда и близко не стоял в этом к мастерству прелата, который будучи ревнителем пророчеств, посвятил всю свою сознательную жизнь войне с еретиками.
Попытка достать Альманзора широким замахом, привела лишь к тому, что тот, поднырнув под лезвие, нацелил собственную насеку мне в челюсть. Снова не достал, но заставил отпрянуть, начав теснить к стене.
В умирающем сиянии поднятых в воздух угольков, мне приходилось отступать, лишь благодаря удаче, раз за разом избегая смертельного удара. Все остальные застыли поодаль в оцепенение и только откуда-то сверху раздалось:
- Остановитесь, довольно крови! Пантеона заклинаю, хватит!
Слабый голос Пиша внезапно прервался громким "агх!", когда немощные ноги внезапно заплелись одна о другую, заставив старика кубарем покатиться вниз. Невольно я взглянул в сторону, страшась, что он в падении свернет себе шею и сразу же за это поплатился.
Острая грань оголовка булавы рассекла кожу на моей груди до самой кости, не сломав ту лишь чудом, секунду спустя мощный удар локтём достал до моего лица. Искры боли не позволили увидеть кровь, брызнувшую из разбитого рта, но ярость на глупость собрата, вперемешку с вновь поднявшейся изнутри меня, будто бы чужой силой, исходивший не иначе из скрытого меж складок кинжала, удержали меня от падения.
Черное лезвие длинного фламберга было бесполезно на столь короткой дистанции, а потому все что мне оставалось, это с размаху засадить ониксовым черепом в висок пурпурного клобука. На этот раз уклониться Альманзору не удалось. Его повело в сторону, однако рефлексы, выработанные за долгие года полные сражений, заставили прелата поднять щит в тот самый момент, когда мой меч вновь начал свой смертельный оборот. Раздался глухой удар кости о сталь, тяжелым эхом отразившийся в стен вокруг нас.
- Так было нужно. - сквозь стиснутые зубы, сплёвывая кровь, прошипел я.
- Предатель!!! Отступник!!! - ревел прелат, а в голосе его я слышал обиду обвинений. За низвержение в храме, за унижение рабства, за то, что сблизился с мечеными кровью. За то, что отвергнув все, к чему он, прелат, был верен до сих пор, отдал приблудам ценнейшее сокровище, равному которому смертный мог получить едва ли раз в столетие. Мне оставалось только с грустью наблюдать, как некогда освобождённый от слепой веры разум, сильный, острый, вновь погрузился в омут фанатизма. Но что хуже всего, он сам того не понимая, шел против воли своего владыки Кхулоса.
Когда наше оружие вновь столкнулось, я понял, пути назад больше нет. В блестящих глазах, видневшихся сквозь лицевую маску Альманзора, виднелось лишь желание - убивать. Это едва не подвело его, когда мой фламберг свистнул над его макушкой, но вскоре соперник быстро нащупал слабые места в моей обороне, больше и не думая подставляться, планомерно наступая, но нанося мне раны. Вскоре все будет кончено, вопрос лишь времени, ибо я не в силах был сдержать такую ярость. И когда он бросится на Киру, номана ему уже не одолеть, но жертва выводка окажется напрасной, и аватар боле не поверит никому из нас.
С трудом отводя очередной удар, просвистевший так близко, что воздух холодил кожу лица, я почувствовал, как спина упирается в угловатый камень стен. Наклонившись, удалось увернуться от острой кромки щита, едва не перерубившей мне шею, но лишь для того, чтобы тут же получить коленом по лицу и откинувшись, вновь удариться о стену уже затылком. Мир расплывался, в голове шумело.
Конец? Застыло в страхе сердце.
Конец. Бесстрастно согласился разум.
"Конец!" - радостно воскликнул голос в голове, когда череп готов был уже выпасть из ослабевших пальцев.
Звук разрываемой плоти, сквозь которую проходит орудие смерти, наполнил залу. В меня что-то врезалось, а шею обхватила могучая рука, сжав ту, будто кузнечные клещи и бросив меня на землю, принялась душить. Однако боли я не чувствовал.
Опять послышалось, как меч терзает чьё-то тело, а мне в лицо плеснуло горячей, свежей кровью. Едва не захлебнувшись я начал кашлять, отбросив фламберг и тщетно пытаясь разжать стальную хватку у себя на шее. Сознание гасло. Но в третий раз раздался звук удара, а силуэт остроконечного клобука, нависший над моим лицом, резко дернувшись, отлетел в сторону, вместе с головой прелата.
Хрипя и задыхаясь, я едва мог пропихнуть хоть каплю воздуха сквозь пережатую гортань, но к радости моей, зрение постепенно стало возвращаться. В наступившем полумраке, едва разгоняемого разорённым кострищем, мне удалось разглядеть склонённого надо мной Велизария. Одной рукой он удерживал клинок, лишивший Альманзора жизни, второй, помогал мне избавиться от крепкой, даже в смерти, хватки ревнителя пророчеств.
Все прочие молча пялились на нас.
- Благодарю, брат, за спасенье.
- Не стоит, я давно хотел снести бошку этому чертовому психу. Ещё когда мы были в храме. - Вел усмехнулся, натянуто и скорее чтобы ободрить меня.
Я огляделся, внезапно вспомнив про упавшего наставника:
- Пиш?
- Я тут ... я в порядке. - охая, глухо отозвался старик, которого поддерживали с двух сторон девушки. Он был мрачнее тучи.
- Нам надо уходить отсюда, это чертово место сводит нас поочередно с ума. - разум быстро подсказал, что случившееся можно было попытаться обернуть себе на пользу. В конце концов, мало ли какое проклятие могут хранить в себе древние руины.
Тот, с грустью посмотрев на убитого прелата, кивнул, вновь засобиравшись наверх.