Paul Goodman "Growing Up Absurd". Пол Гудмен (Пол Гудман), текст 1960 года Никогда не переводившейся в СССР и современной России Пол Гудмен. Этот человек плоть от плоти битнической культуры. Нет, не битнической – писатель и психолог один из отцов битничества, однако не разделяющий многие постулаты этой контркультуры. Текст работы Пола Гудмена фантастически интересен, но написан сложным языком. Пол Гудмен выступает здесь как пророк-социолог: он не только дает жестокую характеристику битникам, впрочем, почти любовную, он предугадывает развитие событий, предсказывает появление детей цветов и даже советского «поколения дворников». Также сама жизнь автора достойна описания, ибо ничуть не уступает бурной биографии Гинзберга. Гудмен философ и бисексуал, четыре раза женатый, Гудмен известнейший психолог и социолог, уличные бродяга и т.д. Как и всякая «ранняя» работа по контркультуре, книга необычна. В этом тексте используется несколько непривычная терминология. Например, вместо словечка «Вавилон» Гудмен применяет фразеологизм «крысиные гонки». Автор также разделяет понятия «хипстер» и «битник», упоминает редко цитируемого в научных исследования Жене («отца» теории происхождения субкультур от преступного мира), наконец, очень грамотно выводит связь между «культурами нищеты» и контркультурой. Знакомимся, Paul Goodman «Growing Up Absurd» в вольном изложении. Размещаю только несколько частей, полностью работа очень серьезная и большая.
Недавно в Сети появилась работа Дика Хэбдиджа «Субкультура, значение стиля» на английском языке в открытом доступе. Книга входит в десятку сильных культурологических работ неомарксизма середины 20 века, в отечественной науке количество ссылок на нее огромно. А если кто-то рискует написать о молодежных проблемах, о подростковых суицидах, о панках или модах, скинхедах, контркультуре или любой субкультуре, то цитаты на Хэбдиджа обязательны (затем по традиции упоминают соратника Хэбдиджа Стюарта Холла или американца Теодора Роззака). Но неомарксиста из Бирмингемского университета часто «цитируют по цитатам», так как работа долгое время оставалась неизвестной российским ученым. На русский язык, увы, не переводилась. Здесь размещаю неполный перевод. Чтобы сократить текст, я убрал некоторые детали, но постарался сохранить структуру и важные, с моей точки зрения, замечания Дика Хэбдиджа.
О немецких хиппи, тем более о германских «предхиппи» в России пишут немного. Однако же немцы с полным правом считают себя чуть ли не идеологическими предтечами американского цветочного движения. Это правда. Достаточно вспомнить ту роль, которую сыграло творчество Германа Гессе для всей контркультуры.
Конец эры - Утопия больше не повторится? Диггеры Сан-Франциско - люди, которые умели верить и любить бесплатно. В соавторстве с Алексом, Стивеном и Джоджем: вольная трактовка и свободный перевод с сайта американских диггеров. - Кто такие диггеры, - недавно спросила меня одна симпатичная девушка. Это явно не простой вопрос: и пусть можно вспомнить большую статью в Забрисках (ух, сколько же лет прошло со времени написания той статьи?); или же сослаться на современный сайт в интернет «Архивы Диггеров». http://www.diggers.org/ Пожалуй, «диггеровские архивы» интересны еще и тем, что там много-много фотографий, а за несколько лет своего существования, «архивы» разрослись визуально до неузнаваемости — в самом деле, «копатели» накопали чудесный фотоматериал! И где еще можно посмотреть сканы «бесплатного доллара» и мистических прокламаций, фоторепортажи с театральных диггеровских постановок вроде "Дураки на улице"?
В истории правовых учений для непристойности не определения. Оскорбительное и унижающее до сих пор остается «ощутимым и видимым, но формально не определяемым» («я чувствую непристойность, содрогаюсь, но не могу понять, что это такое») . В анамнезе непристойности присутствует часто травма. А поскольку природа неявного «стресса искусства» похожа на шок от непристойности, то до сих пор «визуально неразвитый» обыватель физически остро ощущает «аморальную» сущность фотографий М. Цовнира, Д. Лиона или даже Шелби Ли Адамса. Очевидно что недопустимо путать эстетику Цовнира с сознательно эротическим творчеством Ирвинга Клоу (первопроходец американской бдсм-фотографии) или фут-фетишисткими работами Элмера Баттерса. Однако если вы рискнете повторить мой эксперимент, зарегистрируетесь в «цивильных» чатах, на форумах и оформите анкету в стилистических традициях Дианы Арбус или Дэнни Лиона, скорее всего вам запретят впредь посещать «благопристойное общество». Действительно, есть страны и нации, где публика особенно чувствительна к непристойности: прежде всего это протестантско-католическая Америка (из недавнего прошлого показательна судьба немецкого ученого Вильгельма Райха, умершего в американской тюрьме «за непристойность», печальная история Гинзберга или совсем недавний скандал с выставкой работ Мэпплторпа); но также не отстают от США Англия, Германия, Франция, Япония и Россия. Впрочем, социалистическое право и его атавизмы заставляют взглянуть на русскую историю непристойности «по-особенному».
Непопулярный загадочный Майкл Леси и его книга «Смертельная поездка в Висконсин» («Висконсинская смертельная поездка», Wisconsin Death Trip). О прекрасном как случайной встрече на анатомическом столе зонтика и швейной машинки. Размышления о попытках создать фотографическую психоисторию. Вопросы для себя. Воспринимает ли «славянский менталитет» чуждые веяния, или пока еще мы с трудом признаем творчество некоторых журналистов-фотографов-художников-историков. Ниже, после длинного отступления, кажется понятным, почему так трудно подобрать слова. Всплески западного полисинтетического творчества не всегда нравятся нам. Вроде как трудности «культурного перевода» на русский язык чужого национального творчества. Аллегорические иконы макабр, «западная некрофилия» не вызывает в России особого восторга, известных подражаний. Также нас еще не соблазняет европейская и американская увлеченность психоисторией.
Я счастливый человек — я вел бурные дискуссии всегда, начиная с восьмого класса советской школы. Я говорил об атеизме, о богах и бессмертии, о самоубийстве, измененных состояниях сознания, спорил с комсомольским активом... и что же? Как и сейчас, в СССР никого, абсолютно никого не интересовал атеизм или наоборот, вера и божественные откровения. Мало того, мое желание спорить на серьезные темы привело лишь к тому, что комсомольские вожаки убегали от меня так быстро, что пятки сверкали — в СССР активисты не отличались философской подкованностью, мои безумные цитаты из Плеханова или Луначарского с Каутским пугали комсомольцев. (Кстати, я прочитал почти все собрание сочинений Луначарского и много-много Плеханова, причем не «сталинские» сборники, а «рязановские» - это уже для библиофилов, вряд ли остальным интересна тема.)
Камилла Палья (Camille Paglia) - очень странный автор. Она профессор гуманитарных наук и исследований медиа в Филадельфийский университете искусств. Ее не любят. Ее не одобряют левые и ненавидят «за академический хиппизм» правые. Поэтому она меня чрезвычайно заинтересовала. За что же не любят Камиллу, учитывая ее почти мировую известность? В любопытнейшем очерке Сергея Кузнецова «Камилла Палья: черная овца в стаде американского феминизма» утверждается: «Она размышляет о месте женщины в мире и социуме - но жестко критикует американский феминизм; она касается трудных теоретических вопросов современной культурной мысли - но предпочитает решать их, обращаясь к анализу явлений поп-культуры. Она слишком злободневна для академической науки и слишком сложна для журналистики.» Известность пришла к Палья с вышедшей в 1991 году книгой «Сексуальные маски: искусство и декаданс от Нефертити до Эмили Дикинсон». Затем были «Секс, искусство и американская культура» и, наконец, в 1995 году вышла книга «Соблазнительницы и потаскушки». Пальи пытается доказать, что мир состоит из противопоставления дионисийского и аполлонического начал. Везде хаос, насилие, жестокость, но также гармония. Природа оказывается источником и началом всего - это жестокая хтоническая сила, беспрерывная борьба за выживание. И вот тут начинается самое интересное: «женское» ассоциируется с природным и, следовательно, дионисийским началом, мужское - с аполлоническим, то есть гармонизирующим и рациональным. Как вы понимаете, подобные взгляды вызывают у американских радикальных феминисток некоторое недоумение. Ну да ладно, наша тема иная. У Камиллы есть интереснейшая работа «Cults and Cosmic Consciousness: Religious Vision in the American 1960s», где она пытается в своем духе осмыслить американскую духовность. Поэтому ниже чуть-чуть мыслей Камиллы о религиозности в шестидесятых и ссылка на известную работу.
«Мемуары стареющего хиппи» от Майкла Вулера. Американский хиппи в возрасте. Майкл Вулер любопытная личность, он фрилансер и «немного философ». Майкл увлекается историей луддитов (как и положено контркультурщику), изучает хайку и много всякого разного. Также несколько лет назад Майкл сделал свой сайт, свободный перевод его странички я размещаю ниже.
Мириам Уильямс, «Неземные блудницы: Мои пятнадцать лет жизни сакральной проституцией». «Heaven's Harlots: My Fifteen Years as a Sacred Prostitute in the Children of God Cult» by Miriam Williams Мемуары Мириам Уильямс - трогательный и грустный рассказ о жизни девушки-хиппи, искренне отдающей свое тело ради убеждений. На английском языке книга называется «Heaven's Harlots: My Fifteen Years as a Sacred Prostitute in the Children of God Cult», это воспоминания, не художественное произведение. Я уже давно искал для перевода действительно эмоциональную и глубокую работу о хиппи. Более того, я безнадежно долго искал книгу о поколении, которое заплатило высокую плату за идеализм. Но почти все прочитанные мною книги были написаны мужчинами, я видел мужской, немного циничный, даже язвительный, злой взгляд на революцию детей цветов. Эта книга написана женщиной. Мириам описывает растерянное, богатое и нищее общество, путь девушки, отдающейся случайным интеллектуалам (о боги мои! они читали Гегеля, Маркузе, Гудмена и Кафку, я хочу познать их тело, хочу приобщиться к высокой культуре!); Мириам встречает на своем пути равнодушных священников «традиционных конфессий», живет в хиппи-коммунах с наркоманами, видит богатых верующих и ухмылки интеллигентных мальчиков, делающих карьеру «на Боге». Действительно, только женщина могла так остро почувствовать фальшивые ноты двадцатого века: с сокрытым, а иногда и нескрываемым восторгом перед роскошью, ненавистью к разуму, со всей репрессивной массовой культурой, нацеленной на манипуляцию людьми. Но в какой-то мере эта книга - апология шестидесятых. Гимн гуманисту, сохранившему веру в человечество. Здесь только несколько глав.
Узники богохульства. Неизвестная классика атеизма, Джордж Уильям Фут (11 января 1850 - 17 октября 1915). Советская «атеистическая школа» всегда отличалась странностями. Например, в СССР массово выпускали работы Лео Таксиля или Д. Бедного, но не дерзали издавать переводы школы «новых атеистов» 60-х и 70-х гг. Иные старые «неклассические» (читай - вне марксизма) вольнодумцы неизвестны до сих пор. И очень жаль. «Новые атеисты», видимо, казались партийной номенклатуре в СССР «опасными» - они обсуждали религию «не с той стороны», затрагивали острые вопросы современности. Но сложнее с «правовыми» вольнодумцами - я думаю, они пугали бюрократию не атеизмом, а стремлением через право, закон изменить общество. Знакомимся, Джордж Уильям Фут (11 января 1850 - 17 октября 1915). Известный писатель, критик, редактор. Родился в Плимуте, Англия, воспитывался в англиканских традициях. В мае 1881 года Фут начал серийные публикации журнала «Вольнодумец». В результате Фут был обвинен в богохульстве, в конечном итоге его посадили в тюрьму на один год. Смерть Фута описана Чепменом Коэном в том же "Вольнодумце" (31 октября 1915): «Я увидел его в пятницу, за два дня до смерти, и он сказал: это еще один удар, но я человек любопытный и могу получить все права снова. Он смотрел факту смерти в лицо с мужеством, подобным тому, с каким он защищался на суде много лет назад. За несколько часов до смерти он спокойно произнес: «Я умираю». И когда настал конец, уронил голову на подушку, и с тихим вздохом, как-бы засыпая, он ушел из жизни.» Вольный перевод нескольких интересных глав книги Фута «В плену за богохульство». «PRISONER FOR BLASPHEMY» by G.W. Foote
Скажу честно, я люблю критику. Критический взгляд на статью или комментарий позволяет развивать тему, поэтому я благодарен Саше Пессимисту и Володе Бороде — нашим «неформальным писателям». Прежде всего за то, что они поддержали беседу о «неформальной литературе». После прочтения замечаний Пессимиста (справедливых, не буду спорить), я пришел к странным выводам. Но мои мысли не оформились, сейчас пишу очередные заметки исключительно в варианте пост- и до- инсайта, без правок и по-быстрому, как мысли на маленьком пути к большой дороге. И к сожалению, я не смог за несколько дней придумать вразумительного толкования «неформальной литературы». Существует ли «проза хиппи»? контркультурное кино? «христианская фотография»? «женские стихи»? «гей-роман»? «слешерский рассказ» или жанр «фанфикшн»? Способна ли женщина написать «голубое» произведение, а мужчина творчески и полноценно осознать мир лесбиянок?
Период между началом семидесятых и серединой восьмидесятых, кажется, определяет современную контркультуру, но не представлен так же хорошо, как шестидесятые. Если шестидесятые дали ускорение массовым движением (появлению «толпы»), привлекли журналистов и фотографов, то позднее происходит какая-то кристаллизация в контркультуре, и наблюдать за ней интересно. Фотограф Ян Морван оказался в одном ряду с первопроходцами-исследователями молодежных движений, он — документалист, живущий с дезориентированными юношами и девушками французских пригородов.
Немного о панках. Этот перевод, конечно, сравнительно слабая в исследовательской части работа, но введение меня заинтересовало. Я знал, что западные ученые также находятся в очень жестких рамках «ведущих научных парадигм», поэтому для некоторых (можно использовать слово «нерешительных»?) ученых русская панк-культура представляется несущественной и несуществующей. Ее как бы нет, потому что популярная в кое-каких научных кругах парадигма не допускает бытования панка в России. Надеюсь, никого не шокирует тот факт, что наука в Европе или США, иных континентах также подвержена идеологическому прессингу? Хотя об этом не принято сейчас писать в России, как думаю, по разным причинам. В этой необычной для англоязычного ученого работе, автор попытался сделать шаг по сложной дороге понимания того факта, что любая парадигма сдерживает в какой-то степени развитие науки. Может быть, это еще один шаг в сторону отказу от современного антропологического идеализма? Прим. Перевод осуществил за три часа, это вольная компиляция каких-то отрывков, интриговавших меня. Не пеняйте за недостатки! Еще замечу: автор текста переводчик с русского языка.
Замечательный отрывок из книги. Об ожесточенных сердцами людях, живущих в мире «состоявшихся» мужчин. Беспощадный «социал-дарвинизм» превратил мораль в излишество, тем самым уничтожив связь поколений, традиции, сострадание и т.д.
Известны книги всегда неизвестные. Авторы, чье творчество пронизывает всю современную маргинальную, андеграундную философию и тем не менее, этих ученых почти никто не знает. Разве что говорят с уважением (но не читают!) в академических кругах. Итак, книга ;Торстейна Бунде Веблена, «Теория праздного класса: экономическое исследование институций»
Фритьоф Капра (Fritjof Capra) - австрийско-американский физик, писатель. В России известна его книга "Дао физики" (1975). Статья написана 1 декабря 2002. В статье меня заинтересовали следующие моменты. Физик пишет, что многие хиппи не признавали слова «хиппи» как самоназвания. Кроме того, автор дает сведения о религиозно-мистических спорах в шестидесятых. Капра также уделяет внимание т.н. «магическому реализму» и международным аспектам контркультуры.
Эротика и контркультура. Мысли вслух и небольшая экскурсия в историю. Что такое «альтернативная эротика»? Способна ли контркультура сражаться на равных с обыкновенной, «репрессивной» порноиндустрией?
Culture, Crime, and Cultural Criminology by Jeff Ferrell Мое небольшое переводческое вступление. Джефф Феррелл рассказывает, как ученые понимают особый вид «преступности», тесную связь в современном «постмодернистком» обществе культуры и преступления. Личность ученого чрезвычайно интересная: он основоположник особого подхода к осмыслению «субкультур». И безусловно, Джефф Феррелл очень много напрямую заимствует у легендарного представителя неомарксизма Дика Хэбдиджа. Вероятно, на перевод этой по своему замечательной работы меня сподвигла переписка с социологом Андреем Игнатьевым. К слову сказать, замечательный ученый из РГГУ написал несколько книг о рок-музыке. В частности, см. Андрей Игнатьев, Владимир Марочкин, «Хроноскоп русского рока 1953-2004». В беседах с Андреем Андреевичем я предположил, что только в русле «традиционного» осмысления искусства невозможно оценить то или иное «культурное событие» современности; что культурология или искусствоведение пасуют перед «современной» культурой в том смысле, что «методы» культурологии не синтетические, отрицается потенциально «криминальный» характер современного искусства. Наоборот, правовая оценка исключает искусствоведческую экспертизу в полном объеме. Будучи основателем «cultural criminology», или по крайней мере, ярким пропагандистом, Джефф Феррелл предлагает более широко рассматривать «культурное событие» - в тесной связи с правовыми традициями и политической организацией общества. Ученый показывает, что образы плохого, преступного, девиантного, морального или одобряемого, хорошего формируются многими социальными группами, что речь идет об особой важности «стилистического» для современного общества. Стиль не только подчеркивает «моральность» или «аморальность» участника того или иного события, определяет событие, но также «стилистическое» само по себе остается полем борьбы за власть. (Между прочим, здесь видна прямая связь с творчеством замечательного ученика Соссюра. Шарль Балли, один из основателей Женевской лингвистической школы, в своих работах подчеркивал, что «стилистическое» превратится для 20 века в тему, достойную глубокого раскрытия) Перевод сокращенный.
Между прочим, автор HUNGA DUNGA есть в Фейсбуке — можно пообщаться с американским «олдовым». Когда я переводил этот текст, я общался с девушкой, исповедующей «полиаморию». Нельзя сказать, будто я был удивлен или шокирован. Все мы, как думаю, знаем многих людей в тусовке, поддерживающих полигамные или полиандрические отношения. Общение с девушкой подтолкнуло меня к небольшому исследованию современной полиамории. Я просмотрел популярные тематические ресурсы Интернета, обнаружил несколько вразумительных работ. Например, весьма любопытная работа под названием «Notions of Love in Polyamory - Elements in a Discourse on Multiple Loving» авторства Christian Klesse. Русский перевод доступен в Интернет, но к сожалению, со значительными лакунами. Работа вызвала у меня некоторое чувство «дискомфорта». Кристиан как бы «мимоходом» упоминает в своем исследовании хиппи. Даже создается впечатление, будто полиаморию изобрели в двадцать первом веке, а хиппи - вымершие динозавры и мамонты, «у которых нечто подобное давным давно было». Чтобы восторжествовала историческая справедливость, я взялся за перевод известного в моих кругах интервью. Знакомимся, Phil Polizatto, автор романа "HUNGA DUNGA: Confessions of an Unapologetic Hippie".
Знаменитый Port Huron Statement (1962) Манифест «Port Huron Statement» Тома Хайдена от 1962 г. лежит в основе идеологии молодежной партии SDS («Студенты за демократическое общество»), даже более того – сформулировал некоторые основные вопросы для «новых левых» и многих движений шестидесятых. Удивительно, несмотря на известность в США, этот манифест не публиковался в СССР. Хотя на «Port Huron Statement» часто ссылаются, как правило, задним числом в научных библиографиях. Когда читаешь манифест, возникает какое-то ощущение духа шестидесятых: отказ от любых идеологий, борьба с сословными предрассудками, призыв к творчеству, страстная критика всего и всех, также чрезвычайная политическая наивность. Прим. Я сократил перевод до минимально приемлемого, полностью текст весьма внушительный. Надеюсь, даже такой сокращенный вариант даст определенное представление о студенческой и молодежной жизни шестидесятых.
Young Lords Party. Манифесты 60-х годов – ниже вольных перевод одного из манифестов известных «молодых лордов». О «черных пантерах» писали много. Менее известна в России идеология «young lords», хотя расцвет «цветных» революций приходится как раз на шестидесятые. Но если о черных пантерах уже сложился «социальный миф» (думаю, изрядно приукрашенный, когда пантеры представляются только борцами за справедливость), то с молодыми лордами подобного не произошло. Условия жизни пуэрториканцев Нью-Йорка и Чикаго были ужасными. И это был период, когда молодые люди охотно «вступали» в городские банды. А как рассматривали городские власти и наука того времени подобные крупные гетто и «комьюнити»? В 1967 году авторитетный криминалист Вольфганг, совместно с Франко Феракути, опубликовал знаменитую работу «Субкультура насилия», в которой представлена гипотеза, обоснованная исследованиями, проведенными в Филадельфии. По Вольфгангу, люди могут быть рождены в субкультуре. В том числе в особых «субкультурах насилия», в которых существуют «мощные темы насилия, кластеры ценностей, определяющие образ жизни в процессе социализации, формирования межличностных отношений людей, живущих в аналогичных условиях». Ибо девиантное поведение «не является равномерно распределенным по всем социальным структурам». Классовое положение, этническая принадлежность, профессиональный статус — все это эффективный показатель для прогнозирования различных видов отклонений. Безусловно, к таким «субкультурам насилия» относили сообщества чернокожих американцев и т.д. На этом социальном фоне — ты представитель «субкультуры насилия», поэтому обречен самим рождением на прозябание в тюрьме или нищету — происходит необычное. Молодые бандиты трансформируются в «молодых лордов», начинают писать манифесты и собирать политические митинги. Что еще добавить? Для исследователей «философии шестидесятых»: обратите внимание, в тексте манифеста уже встречается словечко «Вавилон», неизвестное в СССР среди неформалов.
Youth: The Hippies. July 07 1967, TIME Magazine Когда я читал эту известную статью, возникали смутные ощущения «уже слышанного». Вполне возможно, цитаты из этой работы я видел в 1895 году у советского культуролога-пропагандиста Гуревича. К сожалению, я не нашел русского перевода в своей библиотеке и в Интернет, поэтому решил перевести всю 10-ти страничную статью. Но выкладываю только часть перевода. В этой статье важны следующие моменты. Прежде всего, это ранняя статья, написанная до семидесятого года, в статье мы еще не видим попыток анализа, нет известных утверждений, будто все хиппи «ужасные люди»; наоборот, мы читаем статью вполне добродушно настроенного к хиппи автора. Во-вторых, в статье уже делается попытка наметить «предшественников» хиппи - упоминаются киники, Гилель, св. Франциск и даже хоббиты! Описываются некоторые события, сегодня почти забытые, например, «похороны хиппи». Статья любопытная и «поколенческая», читал я с увлечением.
The Gangs of Manchester: The Story of the Scuttlers, Britain's First Youth Cult (Andrew Davies) Банды Манчестера: История «Scuttlers», первой «культовой» уличной субкультуры Великобритании. Обзор Кейт Брэдли (Kate Bradley, University of Kent)
Кое-что о любви, политике "шестидесятников" и свободе. - Я не святая, я буйная, - писала в школьном эссе пятнадцатилетняя девочка Джоан Баэз. Пожалуй, правдивые слова. Она много и эмоционально рассказывает, например, как пафосом и яростью приводила в замешательство активисток "Дочерей американской революции" (см. прим.) или чиновников IRS, как боролась за пацифизм, игриво предлагала католическому монаху Томасу Мертону бежать из монастыря. Она сообщает нам о принципиальном столкновении с Джейн Фондой в те годы, когда боролась за права человека в уже социалистическом Вьетнаме, как спорила с Андреем Дмитриевичем Сахаровым... и тут же пела ему песни по телефону. (Взгляды академика Сахарова на проблему атомной бомбы, безусловно, нельзя назвать пацифистскими. А. Д. Сахаров придерживался популярной среди физиков-ядерщиков «теории баланса сил» - необходимости развития атомного оружия ради сохранения «ядерного паритета» в мире. Тем самым, по мнению физиков, создавались гарантии мира. Очевидно, подобные взгляды противоречили мыслям самой Джоан Баэз.) Она умудрилась уболтать Джимми Картера, и заставила его помочь беженцам. Ее даже хотели пригласить выступать в Москву, но испугались непредсказуемого нрава. Но она все же приехала в Россию, где демонстративно встретилась с опальным академиком-диссидентом.
Однажды исследователи подростковых миров увидели книгу Карен М. Сталлер с загадочным названием "Runaways: How the Sixties Counterculture Shaped Today's Practices and Policies". Еще через несколько лет упоминание работы Сталлер уже встречались журналах — не только психологической тематики. Карен занималась исследованиями детей шестидесятых, убегающих из семьи в коммуны: это всем нам знакомые маленькие бродяжки, полу-хиппи или полу-гопники, с восторгом в глазах вписывающиеся на «флэтах». Флэты знакомы исследователям и в СССР — это те самые квартиры, где живут многочисленные представители контркультуры или уличных субкультур. Ниже интервью с Карен М. Сталлер.
Манифест «Port Huron Statement» Тома Хайдена от 1962 г. лежит в основе идеологии молодежной партии SDS («Студенты за демократическое общество»), даже более того – этот документ сформулировал некоторые основные вопросы для «новых левых» и многих движений шестидесятых. Удивительно, несмотря на известность в США, этот манифест не публиковался в СССР. Хотя на «Port Huron Statement» часто ссылаются, как правило, задним числом в научных библиографиях. Когда читаешь манифест, возникает какое-то ощущение духа шестидесятых: отказ от любых идеологий, борьба с сословными предрассудками, призыв к творчеству, страстная критика всего и всех, также чрезвычайная политическая наивность. Прим. Я сократил перевод до минимально приемлемого, полностью текст весьма внушительный. Надеюсь, даже такой сокращенный вариант даст определенное представление о студенческой и молодежной жизни шестидесятых.
Невидимые люди. О фотожурналистике и не только: фотография в эпоху депрессий. Поэтическая и мрачная книга Герберта Осберна «Банды Нью-Йорка» начинается предисловием от Х. Л. Борхеса: «На фоне синих стен или просто синего неба два бандита, затянутые в черные плащи и обутые в сапоги с высокими каблуками, кружатся в мрачном танце, танго двух неразличимых ножей, пока вдруг из-за уха одного из них не начинает капать кровь: это нож вошел в тело человека, он падает и умирает.» Подвалы старых пивоварен, бараки негров и нищих ирландцев — это все трехэтажный старый Нью-Йорк. Люди, которые выбираются ночами из канализации, головорезы, вербующие в свои ряды 10 – 11-летних убийц; ряды домов с красными фонарями; собачьи и крысиные бои; китайские игорные притоны и опиумные курильни. Иллюстрациями к этой книге могли бы служить фотографии, например, Доротеи Ланж эпохи «Великой депрессии».
Хиппи и неохристианство. Когда я нашел несколько лет назад эту статью (на английском языке), то на несколько минут потерял дар речи. Меня радовала не красота слога или утонченный сюжет — автор «телеги» пишет не очень уверенно, а рассказ банальный. Но это маленькое произведение напрямую относится к жанру «хиппи-апологий» - к тому самому знаменитому феномену, что вводит в заблуждение начинающих (да и опытных) «хиппиведов» и порождает кучу ошибочных умозаключений. Причем, судя по тому, что я знаю, это «старая» американская и советская «апология хиппи», сначала забытая, вытесненная куда-то в бессознательное, но вновь пробудившаяся в СССР в конце 70-х годов. Итак, хиппи как «первые христиане» - международный фольклор, тщательно поддерживаемый СМИ и самими хиппи.
Исследования ФБР: легендарный Lanning Report Невольным или вольным исследователям контркультуры хорошо известны стандартные обвинения в адрес этой «почти классической» дисциплины со стороны общества. Хиппи последовательно обвиняли в совращении несовершеннолетних, распространении наркотиков; панки были «виноваты» в склонности к эпатажу, грязных одеждах, организациях драк; на эмо переложили ответственность за «вовлечение малолетних в суицидальные секты», а против готов выдвинули сразу несколько обвинений, вроде того, будто готы придумывали «сатанинские ритуалы», «распространяли» гомосексуализм и практики БДСМ. Со своей стороны неформалы пытались отвечать обществу: субкультуры (или контркультуры) создали «апологию контркультуры» - некую «психологию ответов журналистам и обвинителям», набор аргументов, позволяющих защититься от беспрерывных обвинений. Разумеется, не обошлось и без всеведущих академических исследователей, даже агентов ФБР и КГБ, которые внедрялись в субкультуры по заказу правительств для написания отчетов. К слову сказать, агенты спецслужб никогда не брезговали использовать, например, хиппи для своих нужд. Широко известный случай этого рода - побег разведчика Безменова из СССР. Юрий Александрович Безменов (также известный как Томас Дэвид Шуман), родился в 1939 году в СССР, работал под журналистским прикрытием в АПН. Во время командировки в Индию, Безменов решил бежать на Запад. Шпионская история Безменова любопытна, но еще более интересны подробности побега профессионального разведчика. Безменов изучил сленг хиппи, приобрел «прикид» и весьма грамотно внедрился в местную тусовку волосатых. И это не единственная история такого рода, известная мне. Выбор разведчика был грамотным: таборы хиппи практически невозможно контролировать, а система «вписок» и коммун позволяла перемещаться незаметно от государственных чиновников и спецслужб по стране и миру. Хотя я немного удалился от основной темы моего рассказа... После очередного громкого скандала в прессе с готами, которых обвинили в ритуальном поедании христианских младенцев (я не шучу), последние раскопали в архивах ФБР известный доклад и опубликовали его на своих сайтах. Это т.н. «Lanning Report» от 1992 года. Специальный агент Кеннет В. Ланнинг исследовал множество случаев обвинений в адрес сатанистов и опубликовал доклад, ставший своего рода «бестселлером для ученых». Прим. Я взял текст для перевода с портала "A Study of Gothic Subculture" от 3-12-2009, полностью текст можно посмотреть здесь http://www.sacred-texts.com/pag/lanning.htm так как я значительно сократил перевод и размещаю лишь первые главы работы.
Кеннет Чарлз Марион Рексрот (Kenneth Charles Marion Rexroth) родился 22 декабря 1905 года в городе Саут-Бенд (штат Индиана). Бродяга, анархист, битник, писатель, переводчик с японского, китайского, греческого, итальянского, латыни, испанского, шведского. Он продавал лимонад и зарабатывал на жизнь драками. Он объездил автостопом всю страну. Убежденный пацифист, Рексрот во время военных действий активно участвует в спасении американцев японского происхождения, определенных для интернирования с Западного побережья США в лагеря. Читает лекции в отделении Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, а 1974 г. получает престижную стипендию в рамках программы Фулбрайта, в 1975-м его награждают Премией Коперника за вклад в поэзию. Кеннет Рексрот скончался в 1982 году и похоронен в Санта-Барбаре на утесе, возвышающемся над морем. Нужна ли нам его книга "The Making of the Counterculture"? Я считаю, да. Почему? Во-первых, Рексрот смог в одной работе отразить все противоречия тревожной мысли 60-х годов. Во-вторых, это воспоминания современника, лично знающего подноготную не только литературной контркультурной тусовки. Рексрот сердит, как сама эпоха. Он ругает либералов, анархистов, коммунистов, милитаристов, демократов и особенно достается Керуаку и Берроузу. Рексрот наивен и критичен: читать его тяжело, переводить сложно. Но сквозь все недостатки моего перевода просматривается самое начало эпохи контркультуры. К сожалению, книга «The Making of the Counterculture» Рексрота была «вытеснена» знаменитым программным произведением Теодора Роззака (см. Roszak, Theodore "The Making of a Counter Culture: Reflections on the Technocratic Society and Its Youthful Opposition" 1968/1969)
Контркультура vs левые - история конфликта. Конфликт между «старыми» левыми и контркультурой более менее описан в исследовательской литературе. Но в работах иногда не чувствуется научная беспристрастность: видны политическая ангажированность и какой-то страх поколения, уже знающего правду о сталинизме и нацизме перед любой идеологией. Этот же страх будет скрытно отражен в неформальном манифесте пятидесятых: «Port Huron Statement» (см. о SDS чуть ниже). Похожая неприязнь к любым левым и правым идеологиям проглядывается в самиздатовских работах советских инакомыслящих и неформалов шестидесятых и семидесятых. (Желающим углубленно изучить вопрос взаимоотношений советских диссидентов и американских левых-шестидесятников я также рекомендую прочитать обращение академика А. Сахарова к западной интеллигенции, созданное в те годы.) Поэтому весь двадцатый век для многих участников контркультурной «сцены» проходит траурным маршем под знаменами «великого покаяния», осознания «родовых травм» политического мышления, взаимных обвинений. Немецкие анархисты в шестидесятых и позднее горько сетовали, что не смогли создать философию движения из-за национального комплекса вины. Подразумевалось чувство раскаяния, ощущения политической неполноценности и связи всего немецкого народа в прошлом с фашистским режимом.
Кое-что переводное из часто цитируемой книги Лоуренса Липтона «The Holy Barbarians». В России практически неизвестна, как и многие другие ранние работы по истории контркультуры. Впрочем, на мой взгляд, обвинять русских ученых в невежестве не следует. Так уж получилось, что советско-русская традиция истории контркультуры во многом следовала логике околомузыкальных публикаций или же негласно ссылалась на английскую Бирмингемскую школу (тем самым зачастую отрицая русскую контркультуру, ведь британские неомарксисты считают, что субкультуры многим обязаны черному сообществу и классовым войнам).
Живопись против фотографии — о «неправде фотографии». Чтение на выходные. Интереснейшая книга Огюст Роден, «Беседы об искусстве». Пари Лиланда Стэнфорда многократно пересказывается в книгах по истории фотографии. В общих чертах и без всяких предисловий суть спора следующая: физиолог Маре нарисовал лошадь «в движении», манера бега показалась кое-каким знатокам сомнительной. Стэнфорд договорился с фотографом Эдвардом Майбриджем, последний должен был сфотографировать все фазы бега лошади. Знатоки истории фототехники тут же поймут, что задача на то время была трудновыполнимой. Пленка малочувствительная, скоростные фотографические затворы еще не изобрели, диафрагма примитивная...Тем не менее Майбридж справился, хотя и не без труда - вдоль беговой дорожки Майбридж установил 12 кабин с фотокамерами с электрическим затвором, «запуск» затвора осуществлялся от веревок вдоль беговой дорожки...
(What We’re Missing Out On: A Conversation About Beats, Hippies, and Punks by Paul Hiebert. Статья от 26 марта 2012) На перевод этой работы меня сподвигла встреча с одной милой девушкой из Киева: она привезла мне мед (я простудился и болел) и мы несколько часов общались с ней на темы контркультуры, хиппи и т. д. В частности, ее интересовало, как можно «идентифицировать» хиппи. Что делает человека неформалом. То есть, мы обсуждали ту самую, пресловутую тему «истинного хиппи». (Конечно, мы затронули Сартра и Камю, потому что рано или поздно, если обсуждать хиппи, речь заходит об экзистенциализме.) Кстати, наибольшей интерес в данной статье вызывают те места, где автор пишет о влияние технологий на субкультуры. Эту тему в России практически не раскрывали.
Возникновение философии «доброго человека» в кинематографе семидесятых, так сказать между вдовой Платонова и женой Булгакова. «Пилат и другие» - до А. Петровича, но с А. Вайдой.
Провалился ли проект религиозной контркультуры? Мысли к истории «новой духовности». Knocking on Heaven's Door: American Religion in the Age of Counterculture. Провалился ли «проект религиозной контркультуры»? Любопытно, но еще в конце восьмидесятых от советских хиппи и панков ожидались очень серьезные политические и религиозные открытия. Вроде того, будто панки смогут в духовном порыве создать «новое христианство» (см. работы «епископа» Лурье), а хиппи, будучи людьми не от мира сего, возродят истинную веру первых веков (см. о. Сергия, бывшего Юру Террориста).
«Свободная Любовь или Интеллигенция посещает баню» Вольный перевод трогательного рассказа участника событий. Здесь упомянуты Генри Миллер, Майкл Боуэн и прочие известные персонажи тех времен. FREE LOVE - BATHHOUSE INTELLIGENTSIA by Daniel Francis Eggink
К вопросу сексуальность в шестидесятых. Словарь терминов полиамории, а также о современных и старых сексуально-ориентированных коммунах. Это необычная работа, интересная тем, что авторы словаря чуть-чуть показывают идеологическую связь шестидесятых с сегодняшним днем. Словарик небольшой, доступный для чтения, а так как я собираюсь опубликовать интервью со скандальными «сексуально радикальными» писателями , то словарь поможет понять суть вопроса.
Словесный бриколаж: тру и цивильное, «новый» стиль жизни. К теме "cross-cultural studies". Медитация. Вольная. В английском сленге шестидесятых нет прямых соответствий русским словам «системный», «цивил». Но для определения «тру хиппи» (позднее слово), думается, можно использовать английские аналоги русских словечек «центровой», «продвинутый», «врубающийся»; как антоним - «пластиковый хиппи».
Субкультуры и самоубийства, социологический аспект. Известны "традиционные" обвинения со стороны "цивильного общества" в адрес "контркультуры". Я не буду сейчас писать о наркотиках (ниже выложил перевод известной американской статьи), меня более интригуют т.н. "идеологические самоубийства на почве увлеченности субкультурами". Это очень старая тема, у нас в СССР (и в России, конечно) смутно говорили о таких самоубийствах. Конечно, зачастую писали с обвинениями в адрес неформалов и коммунистическим задором. Насколько мне известно, в 90-х годах обвинения приобрели "религиозный" оттенок. Впрочем, о самоубийствах до середины восьмидесятых вообще сообщали мало вразумительного. Настоящее обсуждение, на мой взгляд, началось в тот момент, когда Дукаревич, Амбрумова и другие отечественные психиатры попытались организовать "клубы" для людей, склонных к суициду, были созданы т.н. "городские телефоны доверия".
Крестный отец контркультуры – Теодор Роззак. Живая легенда – профессор, всю жизнь изучающий мир шестидесятых. Здесь я выложу часть перевода последней (аж 2005-2008 гг) большой книги автора “The Making of an Elder Culture”.
Таинственный выдуманный мир рок-журналистики, начало: сатанинские фильмы. Хаос, кровь, разруха в кинотеатрах. Чтение «рок-журналистики» за пятидесятилетней период - это увлекательное путешествие. Сначала мы чувствуем недоумение музыкантов, тихую ревность Пабло Казальса или Луи Армстронга, затем приходит время критики и недовольства, нас охватывает индуцированное презрение, еще позднее журналисты прибегают к восхвалению... пока еще заказному, хвалят только избранных. Потом неожиданно рок-журналисты создают специфический язык, и через барьеры околомузыкальной терминологии, со «своей» стилистикой приходит эра «музыкальных журналистов». Кое-кто ядовито утверждает: рок-журналистика создается как «музыкальная критика для нищих и пролетариев». (Похоже, религиозную критику рок-музыки, католическую или протестантскую, следует рассматривать отдельно — как мощную волну средневековой демонологии, страхов и психологического дискомфорта.) Но сейчас очевидно - рок-журналисты нас обманывали всегда. Хвалебные статьи такие же ангажированные, как и первые критические от «классических музыкантов» или советские пропагандистские.
Урбанизм породил контркультуру. Создав контркультуру, урбанизм в корчах и муках выродил подростковые банды. Хотел бы заметить, здесь (как и везде) видна параллельность процессов в соцстранах и капиталистическом мире. Проблема оказалась столь серьезной, что уже в конце 70-х годов, например, американское правительство начало готовить национальные программы борьбы с юношеским бандитизмом. В Великобритании и других странах видны аналогичные тенденции. По мнению некоторых исследователей, пик активности «школьных банд» приходится на 80 годы, начало и середину 90 г., также 2003-2004 гг. Война велась и ведется не очень успешно, однако лучше уклониться от освещения некоторых подробностей этой войны - иные вопросы кажутся мне слишком серьезными и обширными, а мне хотелось сосредоточиться на письменных «антигансгстерких» листовках.
«Это не трубка» авторства Мишеля Фуко - вероломное ядовитое произведение, но полезное для пищеварения, как горечь полыни для аппетита. Пусть эссе-неудача, допускающее переосмысление, поблажка в угоду художникам и духу времени. Быть может, совесть антипсихиатра (Мишель Фуко друг и соратник А. Лэйнга) взыграла, поэтому все-таки эссе читается как недописанный детектив — скажет ли автор, хотя бы под конец, нечто правдиво очевидное?