Никто не удивился, когда на следующий день нам дали задание - подготовить презентацию об экскурсии, отразив в ней наши эмоции и мысли, а также рассказать, какая профессия нас особенно привлекла, и что необходимо сделать, чтобы занять эту должность. Я точно знала, какую профессию выбрала бы - ту, которая не позволит больше вести наблюдение за мной.
В обеденный перерыв, который я решила провести в классе, так как погода в тот день разыгралась, и совсем не хотелось промокнуть до нитки, ко мне подсел Эл.
- Мне не нравится Моник, - произнёс он без вступлений.
- Кто бы сомневался, - я хмыкнула. Его негативное отношение к однокласснице меня не удивило.
Элмер беспокойно повёл плечами.
- Ты не поняла. Она не нравится мне сегодня. Ни на что не обращает внимания, смотрит в одну точку в течение всех занятий, не реагирует ни на какие шумы. Я наблюдал.
Я обернулась и посмотрела на Моник. Действительно, девушка выглядела отстранённой. Я решительно поднялась и направилась к однокласснице.
- Моник, ты в порядке? - никакой реакции. Я потрясла её за плечи, с беспокойством заглядывая в глаза, пытаясь обнаружить хоть какую-нибудь эмоцию, - Моник, что случилось?
Девушка подняла на меня глаза и зашевелила губами. Однако, ни звука не вырвалось из её рта. Вдруг Моник встала и стремительным шагом вышла из класса.
Я пересекла комнату и опустилась на своё место.
- Не понимаю, что с ней, - тихо пробурчала я под нос скорее для себя, чем для Эла, но тот всё-таки отреагировал:
- Кажется, вчерашняя экскурсия плохо на неё подействовала. Впрочем, в последнее время она и так была сама не своя.
Пронзительный крик, раздавшийся со стороны улицы, заставил нас соскочить со своих мест и кинуться к окну.
Нашим глазам предстала душераздирающая картина: один из патрульных склонился над телом девушки, в руках которой находилось оружие, кажется, пистолет. Асфальт вокруг быстро окрашивался в багровый цвет. Мне понадобилось несколько долгих секунд, чтобы осознать, кому именно принадлежало лежавшее на асфальте неподвижное тело. Тихо вскрикнув, я бросилась на улицу.
Мои худшие опасения оправдались, стоило мне увидеть раскинувшиеся по дороге длинные тёмные волосы, ставшие липкими от крови. Громкий шум серены возвестил о прибытии машины "Скорой помощи".
Всё происходило быстро и словно во сне. Врачи выбежали из машины, организованно перенесли Моник с асфальта на носилки и также оперативно погрузили её тело в заднюю часть автомобиля. Кажется, девушка ещё дышала. Подъехала машина полиции, в которой сразу же разместились патрульный, ставший первым свидетелем трагедии, а также директор, который вышел на улицу, желая определить источник шума и разобраться с ситуацией, и пара учителей. Я рвалась с ними, мне было необходимо проследить, чтобы Моник довезли до госпиталя, чтобы её действительно спасли. Но сильные руки одного из подоспевших на место трагедии солдата оттащили меня от машины. Прошло около десяти минут, и улица быстро приняла тот же вид, что был у неё до случившегося. Только багровые подтёки крови, медленно въедавшиеся в асфальт, остались единственным свидетельством того, что произошедшее не было внезапно привидевшимся кошмаром.
Словно в бреду, шаг за шагом, я медленно вернулась в школу и заняла своё место. В класс вошёл кто-то из учителей и сообщил, что в связи с ужасающей трагедией, случившейся только несколько минут назад, занятия отменили, и мы можем отправляться по домам.
На выходе из школы меня нагнал Элмер и осторожно, будто я хрустальная, взял за руку.
- Я провожу тебя, - его голос ворвался в мои мысли, словно сквозь пелену. Похоже, я слишком замкнулась в себе, а голос Элмера вернул меня к реальности.
Не знаю, сколько мы прошли, прежде чем я остановилась и повернулась к непрошеному проводнику.
- Её не спасут, Эл, - произнесла я обречённо.
Он только посмотрел на меня невесёлым взглядом и, сделав шаг в мою сторону, внезапно заключил в крепкие объятия.
- Всё будет хорошо, Микки. Всё наладится.
Но голос его звучал неуверенно. Он не верил тому, что говорил, и в этом не было ничего удивительного. Пострадала наша одноклассница, и ранее не было никаких предпосылок, которые смогли бы стать сигналом для нас и поводом предупредить трагедию.
Я вдруг подумала о том, что следует навестить родителей Моник. Но был ли смысл разговаривать с людьми, которые наверняка солгут?
***
На следующий день нам всё-таки пришлось представить свои работы об экскурсии. Я не сильно удивилась, когда выяснилось, что большинство одноклассниц хотели занять место диспетчера, а большинство одноклассников - оказаться в группе быстрого реагирования или патруле.
Несколько человек отличились и признались, что их привлекла работа учёных.
Пришла моя очередь. Я, конечно же, не стала отличаться от класса, и тоже рассказала о работе диспетчера. Когда я закончила свою презентацию, учительница задала мне вопрос:
- А какие впечатления остались у тебя после посещения базы? Опиши их в двух словах.
Я задумалась. Конечно, о настоящих эмоциях не было и речи. Что я должна ответить?
- Чувство безопасности, - наконец, произнесла я. - После посещения базы я поняла, что меня охватило чувство безопасности.
Я увидела, как Элмер с удивлением распахнул глаза, и слабо ему улыбнулась. Конечно, кому, как ни ему, знать, что на самом деле творилось в моей голове.
Но учительница удовлетворённо кивнула, и урок продолжился.
После занятий Элмер подошёл ко мне и, усмехаясь, спросил:
- Чувство безопасности, значит?
Я улыбнулась и кивнула.
- Ну, да. С такими передовыми технологиями ни один выживший из ума подросток не сможет стать для нас угрозой.
Элмер печально вздохнул.
- Что ж, по крайней мере, чувство юмора тебе пока не чуждо. Жаль, что Моник отреагировала слишком прямолинейно.
Я подняла глаза на друга и тихим голосом спросила:
- Думаешь, дело в этом? В её реакции?
Элмер неопределённо пожал плечами и, не произнося ни слова, отошёл от меня.
Я же, немного постояв, направилась в сторону дома. Мне было грустно от того, что Элмер разделял мои подозрения. Но гораздо печальней было то, что мы оба могли оказаться правыми.
***
Официальная версия была опубликована спустя несколько дней после происшествия и гласила - попытка самоубийства. В 12 часов 13 минут пополудни ученица старшей школы Моник Форестьер подошла к одному из патрульных и, воспользовавшись секундным замешательством последнего, вытащила из кобуры, по забывчивости не застёгнутой солдатом, пистолет и попыталась произвести одиночный выстрел себе в голову. Однако, не справившись с тяжестью оружия и не совладав с силой отдачи, в последнюю секунду рука девушки дрогнула, и пуля прошла сквозь шею, при этом повредив шейный отдел позвоночника.
Так это было или нет, меня почти не волновало. Гораздо важнее был тот факт, что Моник выжила и находилась на восстановлении у себя дома. И мне необходимо было её навестить.
Элмер отреагировал на мою инициативу на удивление холодно. Возможно, он думал, что Моник сама довела себя до такого состояния, в котором совершила попытку убить себя, а, как известно, забота об одноклассниках не входила в привычку у подростков этого города. Однако отказ Элмера меня не остановил, и из школы я сразу направилась к дому Форестьеров, начисто проигнорировав решительное предупреждение отца не сворачивать с привычной дороги и возвращаться домой без опозданий.
***
Моник выглядела ужасно. Тёмные глаза ярким пятном выделялись на фоне мертвенно-бледной кожи, шея была покрыта бинтами, волосы, теперь едва достигавшие плечей, свисали неаккуратными прядями. Но намного сильнее пугал невыразительный взгляд одноклассницы.
Поборов желание кинуться на девушку с причитаниями, словно мать-наседка, я сделала глубокий вдох и спросила, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно:
- Как ты?
Моник вдруг улыбнулась, и комнату разрезал хриплый шёпот:
- Бывало и лучше, думаю.
- Зачем ты сделала это? - я не собиралась ходить вокруг да около. Мне необходимо было знать ответ.
Но Моник лишь пожала плечами.
- Я плохо помню тот день, - прошептала она надрывным голосом, - помню нашу экскурсию, помню разговор, а затем - пустота. Я очнулась уже здесь, в комнате.
Девушка резко втянула носом воздух и начала судорожно кашлять. В комнату мгновенно влетела мама Моник и протянула ей стакан с какой-то жидкостью тёмного зелёного цвета.
- Ей нельзя пока разговаривать, - пояснила женщина, - восстановление займёт много времени.
Посмотрев на Моник, нервно сжимавшую в руках стакан с лекарством, и на её мать, заботливо подтыкающую одеяло дочери, я поняла, что мне больше ничего узнать не получится и, попрощавшись, вышла на улицу.
К моему удивлению, неподалёку от дома стоял Элмер. Его поза казалась довольно непринуждённой, но я заметила, как сильно напряжены мускулы его шеи. Я подошла к нему, чтобы узнать, в чём дело.
- Меня ждёшь? - Эл кивнул и быстро произнёс:
- Пойдём отсюда.
Когда мы отошли от дома Форестьеров достаточно далеко, Элмер резко схватил меня за руку и поволок в сторону заброшенного дома, находившегося неподалёку. Стоило нам зайти за дом и оказаться в недоступном для взглядов со стороны улицы месте, как Эл отпустил меня и заговорил тихим и быстрым шёпотом:
- За домом Форестьеров следят. И за тобой, кстати, тоже. У нас не больше пары минут, - он смотрел на меня сердито, - не лезь больше во всё это. Остановись! Ты ведь даже не думаешь о том, во что ввязываешься. Я думал, что ты перестанешь подвергать себя опасности, если я прекращу тебя поддерживать, но ты упряма, как вол. Пойми, ты в опасности так же, как и все, кто пытаются докопаться до истины.
Я сделала глубокий вдох и с раздражением посмотрела прямо на Эла.
- Я знаю, во что лезу, Элмер. И я представляю, какие будут последствия. Но так не может продолжаться, понимаешь? Ничего не прекратится, если мы не остановим всё это. И, - на этом месте я запнулась и почти умоляюще посмотрела на Эла, - я была бы рада, если бы ты присоединился ко мне в этой борьбе.
Я не знала, с кем нам придётся бороться, и есть ли у нас хоть один шанс выйти победителями, но одно я знала точно - в этой борьбе в качестве союзника рядом с собой я хотела видеть Элмера.
- Кто там? Почему вы прячетесь? - неожиданно раздался голос из-за угла, и через мгновение показался и носитель голоса - один из патрульных солдат.
Я не успела понять, что происходит, как оказалась прижата к Элмеру, а его губы остановились в опасной близости от моих.
- Не шевелись, - прошептал он. Как будто это было возможно. Эл держал меня так крепко, будто боялся, что подошедший к нам мужчина начнёт силой вырывать меня из его рук.
- Что вы делаете? - повторил вопрос солдат, поравнявшись с нами.
Элмер слегка отстранился и с виноватой улыбкой посмотрел на патрульного. Тот хмыкнул, но затем громко рявкнул:
- Быстро вон отсюда! Нечего шастать по опасным углам и закоулкам.
Элмер в который раз схватил меня за руку и потащил подальше от патрульного. Мы остановились только возле моего дома.
Я не знала, что сказать или как себя вести. Наверное, ещё никогда в жизни я не была настолько смущена и растеряна. Мысли беспорядочно метались в попытке найти хоть какие-нибудь подходящие слова.
- До завтра, - сказал Элмер, и я почувствовала, как его губы легко коснулись моей щеки. Через мгновение он развернулся и ушёл.
Кажется, я вечность стояла, застыв словно статуя. Наверное, мне стоило хоть что-нибудь ответить. Позже, поднимаясь в свою комнату, я подумала о том, что теперь всё будет по-другому. Я не смогла бы смотреть на Элмера просто как на друга и дальше. Не смогла бы вести себя как прежде. И главное - я больше не могла рисковать жизнью Эла. А потому я пообещала себе ни в коем случае не дать ему вмешаться в мои планы. На карту будет поставлена только моя жизнь. Так будет намного лучше.
***
За ужином отец, конечно же, завёл разговор о том, почему я не пошла домой сразу после школы. Удивительно, но он не злился, и, кажется, был доволен тем, что один из патрульных застукал нас с Элом. Про посещение дома Моник он сказал лишь:
- Если она твоя подруга, то я не стану возражать против визитов к ней домой, при условии, что они будут редкими. И, - произнёс он, слегка помедлив, - я рад, что ты, наконец, вернулась. Мы с мамой боялись, что от местных подростков ты переняла только самое худшее, но, похоже, ты осталась всё такой же активной и дружелюбной девушкой, как и до переезда сюда.
Это был первый раз, когда хоть кто-то из нас заговорил о жизни до переезда. Прошло чуть больше полугода, а прошлая жизнь уже казалась мне далёкой сказкой. И я была не уверена, действительно ли существовало что-то, кроме этого города и его тайн.
На следующий день, несмотря на слова отца, я решила снова навестить Моник после школы. Я не собиралась ставить в известность Элмера, до этого твёрдо решив не подвергать его опасности, но тот действовал самостоятельно и определённо следил за мной - мы столкнулись уже у дома Моник.
Стоило увидеть его, как сердце забилось быстрее, и я вдруг забыла, как говорить, а главное, что я должна сказать, чтобы он ушёл и прекратил шпионить за мной.
Элмер улыбнулся, подошёл ко мне почти вплотную, и моего уха коснулся его шёпот, прозвучавший, однако, не так радостно:
- Мама Алана подошла ко мне, когда я вышел из школы. Она просила срочно зайти к ней. Кажется, Алан что-то оставил нам.
Это были не те слова, что я ожидала услышать. Тем не менее, если Алан действительно что-то приберёг для нас, то сомнений не было - мы станем ближе к разгадке ещё на шаг, а, может быть, и больше.
Я кивнула и ответила:
- Тогда нам лучше поторопиться.