Звено присоединилось к свалке одним из первых. Далеко внизу две пятерки германских Альбатросов вели бой с шестью Сопвич-Пап*, сопровождавшими на рекогносцировку двухместные "Гарри Тейт"*. Один из разведчиков уже горел, но остальные отчаянно прорывались на восток, уходя из-под обстрела.
Эсифайф* Дугласа качнул крылом, и бипланы один за другим сорвались в пике, прошивая Альбатросы короткими очередями Виккерсов. Захваченные врасплох боши устремились вниз, но тут им на помощь подоспела пятерка Хальберштадтов, и "Щенки" с увлечением набросились на нового противника, предоставив более маневренным Эсифайф разбираться с Альбатросами.
Через двадцать минут в небе было не протолкнуться. Истребители слетелись сюда со всего фронта - "летающий цирк" фон Рихтгофена не замедлил появиться, но нарвался на звено новеньких трипланов Королевской Морской Авиаслужбы, прикомандированных к армии, Сопвич-Кэмел, возвращавшиеся из дальнего патруля, сцепились с Альбатросами из прикрытия германских корректировщиков. Бой шел на всех уровнях, ожесточенный, яростный, воздух звенел от гула моторов, взрывался треском очередей. Разведчики, как и положено англичанам, не прощаясь, под шумок удалились в тыл противника.
Красно-синий Альбатрос снова ушел в крутой вираж, выскользнув из-под огня. Вилли чертыхнулся, второй гунн завис у него на хвосте, пытаясь, если не достать, то заставить отказаться от погони. Справа коршуном спикировал биплан Дугласа, выпуская свинцовые когти, и преследователь развернулся, вступая в бой с капитаном. Вилли довольно хмыкнул, Эсифайф рванулся вверх, догоняя уходящий к высоким облакам Альбатрос.
Противник Вилли попался что надо. Альбатрос и Эсифайф то и дело менялись местами, заходя друг другу в хвост, стремительными виражами уносясь из-под пулеметных очередей, набирая высоту то петлей Нестерова, то полупетлей Иммельмана, прошивая легкие облака, падали вниз в пике, снова и снова пытаясь достать соперника. Обшивка обоих бипланов чернела пулевыми отверстиями, но двигатели, баки и управление были в порядке, а пилоты целы.
Порывистый ветер уносил их к северу от основного сражения, налетая короткими шквалами, но Вилли видел только синий фюзеляж и красные крылья Альбатроса, пытаясь поймать в прицел на выходе из петли, из разворота, из пике, с виража, с бочки, из мертвой зоны, со стороны солнца. Безрезультатно. Он потерял счет времени, а бипланы все кружили и кружили, и пулеметы вели разговор на равных.
Вилли рванулся вниз, едва развернув биплан из верхней полубочки Иммельмана, проскочил под Альбатросом, нажимая гашетку глядящего вверх Льюиса. Пулемет молчал. Вилли потянулся к ящику с патронами, и только сейчас сообразил, что четвертый диск он уже расстрелял. И Виккерс уже сожрал последнюю ленту.
Немец, конечно, успел воспользоваться его секундным замешательством, и уже заходил сбоку, целя Эсифайф в бак. Вилли бросило в жар, и он рванул ручку, уводя биплан в опасно-крутой вираж. Мотор захлебнулся. Бензин тоже был на нуле.
- Стреляй уже, сукин сын!
Но Альбатрос пронесся мимо, развернулся и подлетел справа, поравнявшись с Эсифайф. Немец похлопал рукой, затянутой в кожаную крагу, по спаренным Шпандау и почти виновато пожал плечами. Вилли кивнул. Под крыльями проплывал зеленый весенний луг, где-то вдалеке за рощей крошечным кубиком виднелась одинокая ферма. У него не было ни малейшего представления о том, куда их занесло. Но, по какую бы сторону линии фронта он ни залетел, биплан надо было сажать срочно, а с последствиями разбираться потом.
***
Вилли попытался уйти подальше, но Альбатрос не отставал, и бипланы приземлились почти одновременно, всего в каких-нибудь трехсот футах. Вилли выскочил из кокпита, чуть не на лету выхватывая из кобуры револьвер. Там патроны еще оставались.
Немец направился к нему, опустив руки ладонями вперед. Не сдаваясь, но в знак мирных намерений.
- По-моему, мы оба влипли, - заявил он еще издалека, остановившись на относительно безопасном расстоянии, - ты знаешь, где мы?
Английский у него, несмотря на заметный гортанный акцент, был безупречный. Вилли покачал головой.
- Ну, и смысл в меня стрелять? - хмыкнул мрачный гунн, снимая летный шлем.
Его белокурые волосы прилипли к высокому лбу, но в серых глазах лучились смешинки. Вилли убрал револьвер в кобуру и, махнув рукой, уселся на траву рядом с аэропланом. Он, все-таки, чертовски устал.
Немец подошел и опустился рядом. Вилли вытащил из кармана плаща плитку шоколада, разломил пополам, протянул бошу.
- Есть хочешь?
- Как волк, - кивнул немец, вгрызаясь крепкими белыми зубами в еще твердый от небесного холода черный шоколад, - спасибо. Кстати, я - Вернер.
- Вильям, - представился Вилли, и неуверенно добавил, - очень приятно.
- А я думал, ты со мной знакомиться не захочешь, раз нас друг другу не представили, - неожиданно расхохотался Вернер.
- Я и не хотел, - подмигнул Вилли, - но выбора не было.
Некоторое время они сидели молча. Вилли ужасно не хотелось показывать немцу карту, но разобраться, где они очутились, было необходимо. Впрочем, принимать неприятное решение ему так и не пришлось, карту достал Вернер. Но ни один из них в горячке боя не запомнил приметных ориентиров, так что пользы от этого жеста доброй воли не оказалось.
- Тут милях в двух к северу ферма, - сообщил Вилли, - можно будет туда наведаться, выяснить, где мы.
- Ага, - фыркнул Вернер, - и спросить, где ближайший лагерь военнопленных, чтобы отвести туда того, кому не повезло?
- Тот, кому не повезло, уходит пешком, - решительно тряхнул рыжими волосами Вилли, - а самолет остается в качестве трофея. Честно?
- Честно, - согласился немец, - но тебя французы нашим, может, и не выдадут, а меня...
- Мы ночью пойдем, - предложил Вилли, - попробуем по обстановке сообразить, что к чему.
- Идет!
До темноты оставалась еще уйма времени, и солнце припекало вовсю. Они развалились на траве, на сброшенных плащах, глядя в высокое небо с лениво проплывающими хлопьями перистых облаков, и говорили обо всем, что взбредет в голову. Кроме войны и политики, словно по молчаливому уговору оставшихся там, за дальним горизонтом. И только сегодняшний бой, все еще горячивший кровь, снова и снова возвращался в их разговор.
- Как ты это проделал? - спросил Вилли, сложив руку лодочкой и описав в воздухе замысловатую траекторию.
- Что "это"?
- Ну, вот это самое, - он еще раз повторил жест, и на этот раз Вернер сообразил о чем речь.
- А я точно это проделал? - его серые глаза широко распахнулись от удивления.
- Ты что, не помнишь?
- Кажется... Дай подумать...
Вернер подскочил на ноги и подал Вилли руку, помогая подняться.
- Идем!
Они чуть не бегом подбежали к Альбатросу, и Вернер забрался в кокпит. Вилли влез на крыло и с затаенным восторгом наблюдал, как пилот управляется с ручкой, педалями и рукояткой зажигания.
- Здорово!
- Не уверен, что в небе сумею повторить, - признался Вернер, - сейчас-то результат не виден.
- Все равно молодец.
- Надо за это выпить, - радушно предложил Вернер, доставая из ящика с инструментами маленькую обтянутую кожей с серебряными чеканными накладками фляжку.
Вилли глотнул густой и горячей от солнца огненной жидкости и вернул фляжку немцу.
- Красивая.
- Невеста подарила, - Вернер вздохнул, - кажется.
- Кажется, подарила?
- Кажется, невеста. Я уже не уверен.
- Die Leiden des jungen Wernher* - хмыкнул Вилли, - не дождалась?
- Наоборот.
Вернер замолчал, сжав и без того узкие бледные губы в тонкую линию.
- Я месяц назад дома был. Лотхен... Она... "Ты герой, Вернер. Мы тобой гордимся, Вернер".
- Ну, так это же хорошо.
- А потом она спросила, убил ли я кого-то. Чистая, как ангел, Лотхен. Глаза у нее голубые, как небо.
- А ты что?
- А я принялся рассказывать, что стреляем мы по самолетам, а летчики садятся невредимыми и попадают в плен. Где с ними обращаются, как с дорогими гостями.
Он сплюнул и отхлебнул коньяка.
- Ненавижу врать. А дальше будет только хуже.
Вилли с сочувствием поглядел на белокурого пилота и сжал его плечо.
- Может еще...
- Не может, - Вернер резко обернулся к Вилли, но тут же как-то обмяк и снова передал ему фляжку, - пустое. А у тебя есть девушка?
- Дома нет. Но в N*** есть одна девчонка... Парижанка. Она машину Красного Креста водит. Эх... В Лондоне такая на меня даже не посмотрела бы. А тут - улыбается.
- Ну, ты же пилот.
- Я рыжий, - рассмеялся Вилли, - и курносый. Девушки таких не любят.
Он покраснел и добавил почти шепотом.
- У меня еще ни разу этого с девушкой не было. Только не говори никому, ладно?
- Не скажу, - серьезно ответил Вернер.
Они переглянулись, и рассмеялись так, что слезы брызнули из глаз.
- Да уж, - сквозь смех выдавил из себя Вилли, - точно, не расскажешь.
***
На ферме ложились рано, экономили свечи. Двухэтажный каменный дом, беленый известью, возвышался островерхой черепичной крышей над крытыми соломой хозяйственными постройками. Из большого коровника доносилось сонное мычание одинокой коровы, но собаки, к облегчению пилотов во дворе не было.
- Похоже, это по нашу сторону, - шепнул Вернер, - я слышал, собак держать запрещено.
- Или нет, - возразил Вилли, - корова-то на месте, а может, и не одна. Увели бы.
- Или нет, - повторил за ним Вернер, - кажется, все не так просто, как казалось...
- Ты вот что, - решил Вилли, - посторожи тут, а я попробую поискать какие-нибудь...
- Поесть поищи, - вздохнул Вернер, - в животе урчит так, что в доме слышно будет.
Вилли молча кивнул и, стараясь ступать как можно тише, пошел вперед, прижимаясь к стене сарая. Незапертая дверь скрипнула петлями, и он замер, задержав дыхание. В доме у окна мелькнул огонек, но через пару минут погас, война приучила людей бояться врагов гораздо менее скрытных, чем мелкие воришки.
Окон в сарае не было, и Вилли рискнул щелкнуть зажигалкой, чтобы оглядеться. Небольшое помещение было забито досками, поломанным инвентарем, какими-то железками непонятного ему деревенского назначения. В углу, на грубо сколоченных деревянных полках, стояли ящики со всякой мелочью. Еды тут не оказалось. Зато на одной из полок, прежде чем огонек погас, Вилли разглядел знакомого вида канистру. С величайшей осторожностью пробрался в кромешной темноте в угол и на ощупь добрался до вожделенного сосуда. Медленно открутил крышку. Родной запах бензина закружил ему голову, и Вилли улыбнулся.
Из сарайчика ему удалось выбраться без приключений, несмотря на изрядный вес и неудобную форму канистры. Вернера на месте не оказалось, и Вилли уже заволновался, когда немец вернулся, неся в каждой руке по большой жестяной кружке.
- Бочонок у дома стоит, - сообщил он, протягивая кружку жадно припавшему к ней Вилли, - дождевая, наверное.
- Наверное, - кивнул Вилли.
Выяснять происхождение воды совершенно не хотелось. После коньяка во рту пересохло до боли.
- Вот, - он показал на канистру, - миль на пятнадцать-двадцать хватит.
Вернер с недоумением взглянул на него.
- Если поделить, - добавил Вилли, - по-честному.
***
Рассвет уже занимался над лугом, ветер клонил сочную весеннюю траву к северу, гнал по небу розовеющие по краям темно-сизые облака.
- Мне на запад, тебе на восток, - сказал Вилли, - и не позволяй себя подстрелить. Мы еще не закончили.
- Встретимся в небе, - кивнул Вернер, пожимая протянутую руку, и направился к Альбатросу.
* - Sopwith Scout "Pup" - одноместный истребитель. Кличка "Щенок" настолько прижилась, что упоминалась даже в официальных источниках, хотя так и не стала частью названия самолета.
* - Harry Tate - английский комик. Самолеты-разведчики R.E.8 получили среди летчиков эту кличку по созвучию (ар-и-эйт).
* - S.E.5 - одноместный истребитель, соперничавший за звание лучшего с Sopwith Camel.
* - Страдания юного Вернера (нем.) - перефразировка названия романа Гете.