Но давайте вернёмся к нашему повествованию, тем более, чем всё дальше закончилось, все прекрасно знают (и не важно, что думают люди с недовольными лицами, считающие, что Моня совсем не туда завёл свой народ, куда бы хотели они - в тупик общего непонимания этих людей и произошедшего).
Так вот. Раздел нашего мира, к чему так и стремится всё его народонаселение, - как минимум, пассионарная его часть, - всегда происходит по неким в чьих-то головах придуманным красным линиям, разделяющих мир на свои зоны влияния, в макроэкономическом случае, и в подробном случае - по своим знаковым интересам.
И вот в одном самом обычном с виду высотном здании, расположившегося на перекрёстке нескольких дорог, где на верхних этажах размещались служебные помещения какого-то учреждения, а на первом этаже разместились представительства того или иного рода предпринимательской деятельности человека, как бы всё и начало происходить нас интересующее. Где нас больше всех интересовали относительно находящиеся по соседству от имевших здесь место входных дверей, одни массивные двери под вывеской над входом "Рог изобилия", ведущие, как можно догадаться даже не самым недалёким умом, в одно из заведений гостеприимного вида предпринимательской деятельности, то есть в пивную забегаловку. Где надо сказать, к некоторому неудовольствию хозяев этой забегаловки, в будущем рассчитывающих на свою обеспеченность, благодаря этой забегаловки, не всегда полноценно шумно было даже в выходной день. А что уж говорить о том, чтобы в день будничный, да ещё в понедельник (хоть и вечером), их заведение было под завязку наполнено посетителями. Два, три от силы прихлебателя из своих уже не полных кружек, этого вполне достаточно для такого самого обычного рабочего дня, этой, а может и для какой другой забегаловки.
Но вся эта жестокая правда жизни для владельцев этого пивного заведения, открывается только с парадного входа, тогда как в одном из внутренних помещений, не таком просторном, как главный зал пивного бара (давайте уже называть вещи своим именами), но всё же не без своих уютных преимуществ, сегодня собралось куда как больше людей, чем в том главном зале. И единственное, что этих людей отдалённо объединяло с людьми из главного зала, так это их нахождение на стульях перед одним общим столом. И если мысли людей из главного зала, всё больше крутились вокруг кружки перед собой, то собравшиеся в этом помещении люди, вдали от чужих глаз, хоть и имели перед собой по такой же кружке и притом полной, всё же они смотрели на мир перед собой, куда как более широко.
А вот к чему склонялись все эти люди, собравшись здесь, так от всех отдалённо, и какого было их мировоззрение, то, во-первых, это, конечно, к столу перед собой, а во-вторых, всё их мировоззрение на данный момент в себя вбирало сидящих за столом людей. Где каждый из сидящих за столом человек, разносторонне смотрел вокруг и главное на своё окружение.
И это скорей не зря, если учитывать то, как они все были разны и крайне не похожи. А внешняя непохожесть и различие, всегда ведёт к очень похожим мыслям насчёт друг друга. О которых вслух по этическим соображениям не говорят, но все итак отлично знают и понимают, что всё это значит и к чему это всё ведёт - как минимум к осторожности высказываний и демонстрации своей наличности. - А-то я знаю такого рода, незнакомую и непохожую от меня публику. От неё уж точно ничего хорошего не дождёшься. - Сами себе противоречат эти по разному выглядящие и мыслящие люди, единые только в одном, во взглядах друг на друга.
Ну а что это был за клуб по интересам, - а это был, несомненно, клуб по интересам, иначе зачем им так закрыто от всех собираться, - то об этом вам и в том числе и мне, никто так просто не скажет. Ведь это всё-таки закрытый клуб, состоящий из ограниченного числа людей, и сюда посторонних вряд ли допускают. Но тогда возникает закономерный вопрос. А откуда тогда стало известно о существовании этого клуба? И есть ли он вообще в помине? Или это всё есть плод фантазии некоторых заинтересованных людей, в чью сторону не нужно указывать пальцем, когда и так ясно, кто это?
А всё на самом деле просто. Следуя причудам человеческого разумения, для которого мир существует в двух плоскостях видения, реальности, - то, что стоит перед нашими глазами, в плоскости нашего зрения, - и домысленного, - это то, что находится с обратной к нам стороны головы человека, на его затылке (и что там находится, нам на 100% не известно), - то этот клуб вполне возможно, что получил это своё право на существование в глазах того же пьяньчушки, сидящего ближе к внутренним помещениям этого заведения, а может, для возникновения этого были куда как более весомые причины и основания. Но всё это тайна за четырьмя дверьми, считая от парадного в хода в это питейное заведение. И спроси этих собравшихся людей за общим столом, что их всех тут в одном месте собрало, то они, пожав в ответ плечами, скажут: Обстоятельства.
А вот у владельца этого заведения, на этот счёт было своё отдельное мнение. Он по своей наивности думает, что он сдаёт внаём одно из своих подсобных помещений, для изголодавшихся по мужскому общению женатиков. И не просто женатиков, а женатиков ещё не полностью потерявших себя в этом образе былых мужчин, и ещё пытающихся бороться и сказать своё веское слово... Здесь, в кругу, своих единомышленников. Которые за кружкой пива и под карты, раз в две недели выплёскивают всю свою горечь и обиду на несправедливое устройство мира женатого на ведьме человека.
И этому, так уж иногда случается, есть свои подтверждения в разговорах этих людей, бывало, что касающихся этой деликатной темы - роли мужчины в семье.
- А вы не заметили, - и это даже не обсуждается, - что уже не звучит вопрос о главенствующей роли мужчины в семье. - Как правило, в такого рода разглагольствованиях, был замечен сидящий лицом к выходным дверям, с одного из торцов стола, человек респектабельной наружности, в очень приличном, даже не по местным меркам костюме. И всё это внешнее благородство подчёркивалось его баритональным акцентом в сторону западного вещания - он акцентировал своё внимание не только на западных ценностях, но и отчётливо голосом подавал сигналы о том, как ему близко умонастроение людей так цивилизационно мыслящих: он ко всему здесь, в другой ипостаси существования, относился критически и от всего воротил свой орлиный нос.
Что, правда, не очень вязалось с этой темой его разговоров, касающейся сложного положения мужчин, в отживающей своё конструкции под названием брак, инициаторов которых он всегда и был. Ведь цивилизационный путь развития современного человека, предполагает (пока что в отдалённом будущем) новую конструкцию брака, если он, конечно, ещё останется - свободу отношений, без всяких лишних обязательств друг перед другом.
Ну а в ближайшем будущем, пока не разработаны механизмы определения собственности, этого фундамента всякого брака, как первый шаг к новому обустройству будущей семьи, посредством средств массовой информации, подаётся неоднозначный сигнал жёнам, до этого дня, безвольным и стонущим под гнётом своих тиранов мужей, что на этом всё, хватит довольствоваться своей данностью и теперь, образно говоря, можете тянуть на себя одеяло. Пусть теперь этот гад, помёрзнет без одеяла и, как следует, покрутится, если хочет согреться. А вы и сами самодостаточные, и всё сами видите, как без вас ему холодно и неуютно в вылезших ногах (они у него длинноваты, вот они вечно и вылезают, путаются в своих и чужих ногах, а также на них всегда натыкаются люди в поезде). Но как бы невыносимо это было видеть, вам не должно быть жалко этого измотанного холодностью ваших отношений муженька. И вы ни в коем случае не должны идти ему навстречу и прикрывать его одеялом. Вы должны для себя уяснить главное правило - чем холоднее ваши отношения с мужем, тем горячее он дышит в вашу сторону.
- Это всё перефразирование всем известного эпитета Пушкина. - Без всякого страха встречных исков на тему дискриминации женского разумения, контр аргументировал бы им в ответ этот представительный человек, большой знаток семейного права, скорей всего адвокат, сколотивший немалое состояние на своей практике по справедливому разделу (а этого всегда и притом все хотят: чем не золотая жила) совместно нажитого имущества людьми ещё вчера ничего такого друг о друге не думавших и живущих своим сердцем. А вот сегодня, то есть в некотором будущем от вчерашнего беззаботного и не особо хотелось думать, когда так счастлив, настоящего, тебе дали повод подумать и задуматься, то ты такого надумал при виде произошедшего на твоих глазах, что у тебя и слов нет без матерных указаний. И только одно и выговаривается: "Хочу всё поделить по справедливости!". Затем после глубокого вздоха ещё немного сил находится, и добавляются свои знаковые уточнения. - И чтобы она точь-в-точь, что и я, полную чашу горя хлебнула. Для начала хочу прищемить хвост этой блудливой кошке.
Что звучит как-то не очень понятно и много понимаемо. Но только не для этого адвоката, большого специалиста по бракоразводным делам ("бракоразвод" тут тоже звучит по-разному обтекаемо и понимаемо). И он отлично понимает своего клиента, который будет не против, если он в этом деле сделает небольшую ошибку и перепутает адресанта для своей ноги, которая может прижать, а может и отдавить хвост (при соответствующем вознаграждении) этой блудливой кошке.
К тому же адвокат всего лишь безликий, хоть и говорливый инструмент для исполнения всех ваших желаний. И он не будет отговаривать вас от них (человек хоть подчас и не знает, чего он в итоге хочет, но это его законное право быть источником права желать), а он лишь может посоветовать, как эффективней воплотить в жизнь задуманное.
- Ты, - говорит этот ловкий адвокат, - притворись, что не заметил, как она перетянула на себя одеяло. А затем ...- многозначительно так замолкает адвокат, глядя куда-то сквозь своего клиента. А по клиенту мурашки пробегают, при виде этого сквозного взгляда адвоката. А уж что он там сквозь него увидел, даже и подумать от страха невозможно. Ведь для такого, чуть ли не рентгеновского взгляда, и одеяло его супруги не помеха, он и сквозь него может заглянуть в гости к его супруге под одеяло и узнать как там у неё дела. А клиенту может быть этого не хочется теперь знать (может там всё просто отлично) и несколько неудобно - он всё-таки некоторое прошлое время имел некоторое близкое отношение к спящей под одеялом супруге и имел прямой допуск к творящимся под одеялом делам.
И если они начнут на всё это отвлекаться, то его дело дальше одеяла не сдвинется, и они окончательно запутаются ногами в нём. В общем, одеяло хоть и ключевая улика в этом бракоразводном деле (оно дало понять мужу, кому он на самом деле обязан теплу в доме и кто его согревает), всё же нельзя на нём так зацикливаться, а то у супруги мужа тоже есть свой адвокат, - и сдаётся мужу, что он крайне заинтересованное лицо в этом бракоразводном процессе (слишком он провокационно себя ведёт по отношению к нему и его жене - он заседаниях по досудебному урегулированию спорных вопросов, постоянно что-то шепчет на ухо его ещё пока что жене, а та, дура, во всём с ним соглашается), - и этот скользкий тип, на суде однозначно потребует признать эту улику несущественной в самом мягком случае. И что-то подсказывает мужу, то он на этом не остановится и попытается всё обратить против него.
- Ваша честь, прошу меня заранее извинить за мою излишнюю эмоциональность, но я ничего с собой поделать, когда вижу такую несправедливость, выразителем которой является этот беспардонный тип. - Жёнушкин адвокат ткнёт пальцев в сторону мужа, обалдевшего от такой себе позволительности этого адвоката. - Его, видите ли, не устраивает сложившееся положение вещей в семье и он хочет бросить на произвол судьбы мою бедную подзащитную. Сволочь одно слово. Ещё раз прошу прощения у вас, ваша честь, но не у тебя гад. - С красным лицом от эмоционального накала (но кого он хочет обдурить, поддавал вчера; да что вчера, все дни, когда выпадает минутка для этого его любимого дела) приступит к своему осуждению мужа этот жёнушкин адвокат (а осуждение, между прочим, функции прокурора), человек наихитрейшей конструкции, готовый на всякую пакость и подтасовку в свою сторону фактов, чтобы, значит, выиграть своё дело.
- Я вас понимаю, но прошу по существу вопроса. - Посмотрев на жёнушкиного адвоката сквозь очки с понимающим взглядом, сказала ваша честь, судья Любовь Презумцева, дама больших достоинств и самодостаточная во всём (не нужно объяснять, что это значит), отчего ей сложно найти для себя достойную партию. Вот она всегда так и критична ко всем этим желающим свободы мужьям, а не как о ней за спиной, эти вечно чем-то недовольные мужья говорят, бесится. При этом этих стоящих перед Любовью Презумцевой недовольных своим сложившимся положением мужей (а иначе бы они здесь, в суде, не находились) не покидает ощущение предвзятости к их делу Любови Презумцевой - уж больно она дотошлива к ним, а вот к жениной стороне почти нет вопросов. Хотя она в самом начале судебного заседания, посмотрев на недовольного мужа, дала понять, что ей на его счёт всё понятно и вопросов, в общем-то, нет (ещё один козёл).
Но это их оценочное суждение Любови Презумцевой - она не объективна к рассматриваемым ею делам, и как в курилке между собой перешептываются особо озабоченные собой полу разведённые мужья, то она себе среди них подыскивает достойную для себя партию, слишком невероятно и уму нормальному непостижимое событие, чтобы быть правдой. Да и к тому же так рассуждают люди заинтересованные, и значит, всё это больше смахивает на поклёп и недоверие к судебной системе.
- Так вот, - вновь берёт слово рассерженный жёнушкин адвокат, - моя подзащитная, как вы можете собственными глазами убедиться, сама кротость и беззащитность, - здесь все переводят свои взгляды на жену этого неблагодарного и, возомнившего о себе не зная чего мужа, и сразу видят, какой подонок её муж, решивший её бросить: такую никто и не подберёт, после того как она побывала в руках этого тирана и негодяя, - а этот собственник этим пользуется, перетягивая на себя всё одеяло.
- Позвольте! - вмешивается в ход дела адвокат мужа. - Но это наш свидетель.
- А я что говорил. - Усмехнётся жёнушкин адвокат. - Собственник, каких белый свет ещё не видел.
- Интересно. - Промолвит судья Любовь Презумцева, с большим вниманием посмотрев поверх очков на этого мужа-собственника. Ну а дальше без особых вариантов для недовольного мужа - он должен пожертвовать собой и принять предложение Любови Презумцевой, быть счастливым собственником всех её достоинств, чтобы в будущем судебная система работала без своих перекосов в сторону недовольных своей супружеской жизнью мужей. И если сей достойный, по мнению Любови Презумцевой, муж, оправдает возложенные на него надежды всё той же Любови Презумцевой, то из под её судейского молотка не будет больше выходить столько недовольных лиц мужей.
Но мы слишком отвлеклись и пора вернуться к нашему, но только образно, адвокату, которого мы оставили на средине его речи (для тех, кто запамятовал, напомним, он рассуждал о главенствующей роли мужчины в семье).
- А это указывает на то, что он уже давно не занимает лидерские позиции, - что есть удручающая реальность, - и шаг за шагом уступает это своё, когда-то ещё бесспорное место в семье ... Человеку может ему в чём-то и близкому, но на мой взгляд, не столь бескорыстному, как представлялось нам всегда (посмотрите только на эти счета из магазинов одежды). И не просто пользующему оказанным ему безграничным доверием со стороны мужа, а этот человек использует своего мужа в собственных целях - быть единолично счастливой. - На этом месте адвокат замолкал и углублялся в свои размышления.
Но нас сейчас больше интересует другое, а именно, с какой целью собирается здесь этот клуб, состоящий из столь разных людей, у которых есть свои определённые их внутренним миром интересы к внешнему миру, на основе которых они его хотят поделить между собой. А разве непонятно? Они хотят выработать механизм деления мира на части, вот и собираются.
Что ж, придётся поверить на слово во всё это, и мы даже не выразим сомнение в таком на свой счёт великом самомнении у этих людей, с какого-то перепугу вдруг решивших, что это им по силам. Хотя всё же небезынтересно было бы знать, что подвело их к этому разумению (есть мнение, что бесконечное самомнение, вкупе с их дуростью, а если по научному всё это дело классифицировать, то индивидуально настроенная умственная деятельность, с альтернативными настройками, сродни шизофрении).
Но ладно, примем во внимание серьёзность лиц этих собравшихся людей и их обстоятельный вид, не подразумевающий никакого рода на их счёт подшучивание, и предположим, что они хоть и замахнулись на некий передел, раздел мира, но только не так всё объёмно, а лишь относительно себя мелко - в какой-то области своего мирка, где они существуют. Как, например, всё тот же адвокат, подмял под себя все бракоразводные дела в своём микрорайоне, и никого к ним там, у себя, не подпускает. Ну а его со клубники, о чьём роде деятельности нам пока что ничего неизвестно, вполне вероятно, тоже замечены в таком же роде деятельности, по отрезанию для себя наиболее жирного куска из какой-нибудь сферы жизнедеятельности человека.
А так как человеком в жизни движет его недовольство своим настоящим положением (такова его физика тела, - его взгляд, как и глаза, всегда обращены вперёд и в будущее), то он не может остановиться на достигнутом, вот они и собираются, чтобы, так сказать, обсудить возможности по расширению своей сферы влияния. А на их внутриклубном сленге, как ещё для себя оттяпать от этой действительности.
Что же касается самих присутствующих здесь лиц, то по выше указанной причине (клуб был закрытого для посторонних типа), об их именах было мало что нам известно. И что о них вообще было известно, так это то, что их было шесть человек. Из чего также можно заключить, что они решили поделить свой условный мир на шесть частей. И хотя всегда кем-то считалось, что для того чтобы поделить мир наиболее справедливо и объективно, число участников этого деления должно быть нечётное число (это чтобы не возникло соблазна создать коалицию против других участников дележа), то здесь, видимо, этому правилу не придерживались (люди здесь собрались шибко самонадеянные и они не полагаются на все эти условности и суеверия - а придавать смысл несущественным вещам, тем же цифрам, и есть настоящее суеверие), и вот как-то так получилось. И вроде пока никто не жаловался, по крайней мере, вслух.
Ну а вот что они конкретно (области мира это общее обозначение предмета их дележа) пока что не поделили между собой, то об этом тоже пока доподлинно неизвестно. Но, исходя из их разговоров, - а на основании их и будут делаться свои оценки, - можно сделать некоторые промежуточные выводы, которые по мере своего накопления, позволят разобраться, что к чему.
Вот, например, одно из знаковых заявлений всё того же адвоката, которое нам поможет для начала понять ход мысли этих людей. - Существующий мир для меня лежит в своей плоскости понимания (это значит, что для них окружающий мир плоский - вопрос пространственного размещения их приоритетов решён), а что дальше меня не волнует (здесь они установили границы своих интересов). На всё про всё мне дан свой срок, и выбиваться из графика данного мне в моё распоряжение временного отрезка, как минимум, не в моих интересах (из этого предложения можно понять, что они всё-таки люди, а не боги, раз их так время волнует).
Но давайте вернёмся к именам собравшихся за этим столом людей, которые видимо отлично знали друг друга и представляли себе, с кем имеют дело и беседу. И скорей всего, именно по этой причине, они в обращении друг к другу обходились без употребления этой именной условности. "Эй, ты!", - такого обращения было достаточно, чтобы обратить на себя внимание своего, даже очень занятого соседа по столу. А если к этому добавить пинок по ноге под столом, то у вашего, неудосужевшего вас с первых слов услышать будущего собеседника, нет никаких шансов проигнорировать вас и не ответить: Слышал! Не глухой.
Впрочем, иногда они, - когда заведённый разговор требовал от его участников точности в формулировках и детализации, - всё-таки прибегали к этим уточнениям. Правда, употреблённые ими имена в отношении друг друга, - создавалось такое ощущение, - совсем были не к месту, и не подходили к обозначенному этим именем лицу. Что может быть так и должно, учитывая скрытый характер их клуба.
И скорей всего, всё по этой же причине, они использовали в именовании друг друга выдуманные имена, - так они были необычны для этих мест человеческой геолокации, - да и не было сильно похоже, чтобы озвученные ими имена, в самом деле носили те люди, к кому с ними обращались. Уж больно не соответствовали имена их носителям. Да что нам всё вокруг да около ходить. Вот, к примеру, всё тот же адвокат (что поделать, раз он нам теперь более знаком, чем все остальные). Разве подходяще ему носить имя Отворот-Поворот Петрович. Вот то тоже. Да с таким именем на дверях его адвокатской конторы, он ни одного приличного бракоразводного дела не получит, - потенциальный клиент, ждущий в этих стенах для себя утешения, не потерпит такой грубости в свой адрес со стороны этой таблички (он сейчас всё ассоциативно воспринимает) и сделает свой отворот-поворот, - и адвокату уже самому вскоре придётся обращаться за услугами адвоката по бракоразводным делам.
А его супруга, благочестивая Марта, - а каждый уважающий свою практику адвокат, особенно по такого рода щепетильным делам, обязан завестись супругой, а иначе, как потенциальный клиент догадается, что он в этих семейных делах дока, а не какой-то там любитель, на своей шкуре не испытавший все прелести семейной жизни, - особа, скажем так, со своих характером, а не как её называют за спиной завистницы, чрезмерно характерная, не потерпит рядом с собой человека столь безрассудного и самонадеянного, за которого себя выдаёт Отворот-Поворот Петрович. Непонятно на каких, таких основаниях решивший, что она его будет кормить и обеспечивать его существование рядом с ней.
- Нет уж, господин Отворот-Поворот Петрович, в таком бедном качестве, вы мне человек совершенно не знакомый и само собой не любимый. Не могу же я, в самом деле, любить незнакомого для меня человека, это не логично. И даже как-то странно требовать от меня этого, с сегодняшнего дня незнакомый для меня человек, Отворот-Поворот Петрович. - Благочестивая Марта всё сказала насчёт этого, стоящего на крыльце и мокнущего под дождём бывшего адвоката и знакомого для неё человека. А документы о разводе он получит по почте, неблагодарная скотина.
А ведь она итак уже один раз пошла навстречу этому обормоту во многих глазах, Отвороту-Повороту Петровичу (это мы рассматриваем случай, когда адвокат на самом деле носит это странное имя), в своё время подававшему большие надежды на адвокатском поприще, и очень интересно ей свою руку, когда она соизволила обратить на него своё внимание и протянуть ему руку по выходу из автомобиля (очень ловким оказался этот Отворот-Поворот Петрович, первым оказавшись у дверки авто). И она, заметив эту его настырность в достижении своих целей, вместе со своей рукой вручила ему билет в будущее (он был принят в адвокатскую контору её отца). А он вот каким недальновидным и значит, неблагодарным человеком оказался бы... Если бы и в правду носил, и дома, и в адвокатской конторе, это неподходящее для этих его жизненных событий имя.
Ну а то, что он ещё ходит в приличном костюме, а если заглянуть под стол, то там, наверняка, на его ногах присутствуют дорогие туфли, а сам он столь себя самоуверенно ведёт, то он, скорей всего, ещё располагает своей бракоразводной практикой, а дома его ждёт, удовлетворённая благоразумием своего мужа-адвоката, благочестивая Марта. А всё это, в общем, указывает на то, что Отворот-Поворот Петрович, только здесь так прозывается, тогда как в обыденной жизни, он носит совсем другое имя. А вот какое, то это пока неизвестно и об этом можно только гадать - к примеру, Моисей Моисеевич Весьваш. А вот при виде этого имени, прямо подчёркивающего основательность его носителя и владельца (вполне возможно, что и запатентованного на свою временную бессрочность), потенциальный клиент воодушевится и наполнится уверенностью в своём будущем.
- Если один раз у него получилось вывести из тупика своего существования, даже не одного человека, а целый народ, то и в моём случае это удастся. - Глядя на табличку с этим именем, так рассудив (не надо забывать, что клиент по-прежнему ассоциативно мыслит), не пройдёт мимо потенциальный клиент и направит свой ход в объятия Моисея Моисеевича. А он (потенциальный клиент), дурак, хотел ещё завтра принять это стратегическое решение о своём разводе, и если бы не такая удача с этим именем, то он может быть никогда и не решился.
И ещё одна удача для Моисея Моисеевича заключается в том, что потенциальный клиент, в этих своих впопыхах от радости встречи со знаковым для себя человеком, упустил из виду сроки, с которыми работает этот великий человек. А Моисей Моисеевич никогда не отрывался от своих корней, и он, как и всякий человек права, очень основательно подходит к рассмотрению каждого дела. И хотя о таких больших сроках, как в древности не идёт, - всё-таки человек прогрессирует, - тем не менее, если человек относится к себе и своему будущему серьёзно, он должен понимать, что это дело не двух и трёх месяцев, а ...А вначале вы ответьте, на что вы в этом своём деле рассчитываете? Теперь скажите, какой у вашей супруги на ваш счёт расчёт? И что она, по своей недалёкости, а может она всё о ваших тайных счетах и ухода от налогов знает, может против вас выдвинуть? После этого ряда общих вопросов составляется примерный план будущих действий по бракоразводному процессу:
"Ну а теперь всё это в своей совокупности складываем, делим на число заинтересованных в этом деле лиц, которые информированы о вашей второй жизни больше чем следовало, затем отнимаем из вашего таксопарка "Плимут", переводим его в дар благотворительного фонда майора Тупило из следственного комитета, в результате чего, число заинтересованных лиц кратно уменьшается, а ваша необлагаемая этим налогом собственность увеличивается. Далее, если вас всё-таки не устраивает полученный результат, а за ценой вы, в общем, не постоите и за вашу часть, несомненно, только вами нажитого имущества, готовы бороться до последнего человека, желающего откусить от него кусок, то этот вопрос стоит обсудить за закрытыми дверями". - Куда и уходят заинтересованные лица, чтобы там сделать необходимые уточнения.
В общем, на этом мы решили насколько удивительная и налогами не всегда облагаемая личность этого адвоката по бракоразводным делам, зовущемся здесь, что уж поделать, никаким там не Моисей Моисеевичем Весьвашим, а вот так запросто: "Оторва ты, Сеня, а не адвокат". И всего вероятней, что он от этого панибратского к себе обращения (а может это его именование Сеня, было ласкательно-уменьшительное от Моисея), без заискивающего взгляда, к которым он там, у себя в конторе, привык, так недовольно выглядит, и ему спокойно не сидится на стуле. Из-за чего его товарищи по столу, вынуждены ему делать эти оскорбительные замечания, что приводит его уже в буйство своего возмущённого духа.
- Да кто он такой, чтобы ко всем нам так неуважительно относиться?! - в возмущении вспылил наш адвокат Сеня, заёрзав на своём стуле. Из чего (из его слов) можно сделать последственный вывод - выходит, что наша первоначальная версия о количественном составе клуба не выдерживает проверкой времени. И в клубе состоит не шесть человек, а семеро. Правда, только до тех пор, пока не получены новые доказательства для присутствия здесь ещё людей (а свободный стул, почему-то и не был замечен). И получается, что мир ими будет делиться не на шесть, - что было бы легче, каждому по континенту, вот и всё деление, - а на семь частей. А вот что можно разделить на семь частей, то ничего кроме семи грехов на ум и не приходит.
А, впрочем, и здесь есть свои заманчивые перспективы. К тому же любой процесс деления, редко не сопровождается без своего греха. А это уже о чём-то говорит людям, понимающим и разбирающимся в перипетиях собственной и чужой мысли. Но об этом молчок и лучше не будем делать поспешных выводов на их собравшийся счёт (грех любит тишину и скрытость). А то, что за них говорят, что их от греха подальше нужно держать, то это как раз указывает на то, что они к этому грешному делу имеют своё пристрастие, и так сказать, близки к нему.
Да и если на то пошло (на такую откровенность), то делить мир секторально, по своим грехам, наиболее перспективное занятие - эта область жизнедеятельности человека, практически охватывает все слои населения, начиная... Скажем так, когда надо.
Но об этом поговорим как-нибудь при случае, - и он обязательно выдастся, уж за что, за что, а за это уж точно не стоит переживать, ведь все мы грешные, - а сейчас вернёмся к Сене, которому никто не сделал замечание дисциплинарного характера, - порядком ты уже всем надоел, Сеня, лучше рот закрой, пока его тебе кулаком не закрыли, - а всё потому, что сидящий по другую стола от Сени человек, сейчас тасовал колоду карт. А это дело такое, что за руками тасующего карты нужен глаз да глаз, чтобы он хотя бы не ошибся. А то бывают такие тасовальщики, что они там у себя в голове о чём-то задумаются, за всем этим делом отвлекутся и как результат, карта передёрнута и ни у кого, в отличие от раздающего, нет приличной карты. Так что лучше некоторое время потерять во внимании к тасующему карты, чем потом потерять все деньги за столом.
Ну а Сеня, значит, всем этим пользуется и всё возмущается. - Мы в точно назначенное время, отложив, быть может, неотложные дела, приходим сюда, занимаем свои места, а он и не думает так о себе беспокоиться. Вот где он спрашивается? - вопросил Сеня, обведя всех людей за столом требовательным взглядом. И только он прошёлся по лицам этих людей своим взглядом, как дверь, ведущая в это помещение, открывается и на её пороге появляется человек весь в тёмном (он стоит в тени), в руках которого находится в том же чёрном исполнении среднего размера коробка, с крышкой и ручкой наверху, так что можно предположить, что это шкатулочного типа ящик.
Ну и этот человек, видно по нему, что придерживающийся строгих взглядов на себя и на окружающих людей, но при этом без своего серьёзного деспотизма (на его лице присутствовала снисходительная ко всей этой серьёзности язвительная ухмылка), сразу с ходу обозначает себя, как человека здесь не последнего, а может быть и самого первого - он обращается к Сене.
- Ну и что на этот раз вызвало на вашем лице всю это суровость, Семирамид Петрович? - задался вопросом вошедший, напрямую обращаясь к Сене, чьё настоящее имя, наконец-то, прояснилось для нас. Если, конечно, вошедший, а он явно себе на уме и любит съязвить, таким образом, не подчеркнул в Сене нечто такое, что должно его было осадить и умерить его пыл.
Ну а Сеня или Семирамид Петрович, недовольно передёрнулся в лице (всё ему не так, а может и в правду вошедший сумел его подцепить этим именованием) и, дабы подчеркнуть свою самостоятельную позицию, не без укола в адрес вошедшего человек, молча подтягивает рукав пиджака и, оголив руку с часами на них, знаково указывает на них вошедшему - вон посмотри, как ты не пунктуален, в отличие от нас, между прочим, по твоей вине теряющим своё драгоценное время. Но этот тип не проявляет такую дальновидность мысли, на какую рассчитывал Семирамид Петрович (будем так его называть для солидности), а он, то ли обиделся на Семирамида Петровича за такое его пренебрежительное отношение к нему (слов пожалел), то ли на расстоянии плохо видно вложенную им в этот поступок мысль, и поэтому от него Семирамид Петрович, не только не слышит шаркающих ногами извинений, а он начинает пугающе озадачивать Семирамида Петровича собственным пониманием и интерпретацией этого его знака.
Так этот припозднившийся на собрание клуба человек (пока он нам не был представлен, то назовём его Седьмым), в ответ состроил на своём лице выразительное недоумение, но не без желания разобраться во всём и понять, что его уму сейчас не удаётся уловить в том, что ему хочет сейчас показать в пределах его понимания уважаемый Семирамид Петрович, человек хоть и пакостный и временами не без вреда к окружающему миру и атмосфере (газы и недержание естества, когда он шибко много выпьет, видите ли у него), но всё-таки терпимый. Кто не без греха и без своего бзика - только человек неестественной конструкции, с искусственным, то есть приобретённым интеллектом. А Семирамид Петрович в себе всё это имеет в достатке, и с ним, по крайней мере, можно об этом поговорить.
А как только Семирамид Петрович, при виде всего того, что посмотрело на него с лица Седьмого, почувствовал недоброе, то он в момент напрягся в себе и особенно в руках, которые вдруг онеменели и он не мог с ними ничего поделать, оставаясь в этом своём указующим на часы положении. А Седьмой между тем, не стоит на месте, и он, громко вопрошая: "Семирамид Петрович! Не томите мою разрывающуюся в любопытстве душу, немедленно открывайте секрет ваших, как я вижу, новых часов", направляется прямиком к Семирамиду Петровичу.
А Семирамид Петрович и рад бы был раскрыть этот неизвестный даже ему секрет своих часов, если бы он, конечно, был, но его, по тому, что он знает о своих часах, вроде бы нет (а всю историю своих часов он не знает). - А может они того, краденые? - на одно мгновение взволновался в сомнении Семирамид Петрович, вдруг допустив такую невозможность. - Да не может такого быть, чтобы Марта купила часы не у официального поставщика, а в переходе у барыги. - Тут же отверг Семирамид Петрович все эти поклёпы своего, не всегда осознающего что думает мозга (это всё издержки его профессии, где он сталкивается с такими изворотами разума в деле обмана людьми бывших своих половин, что со временем начинаешь терять доверие к людям, и особенно к тем, кто ближе всего к тебе). Хотя полностью от сомнений избавиться не получилось. Но здесь всему виной суеверие Семирамида Петровича, считающего, что дарить часы на день рождение, плохая примета. И он даже осмелился спросить у Марты, когда ему вручила этот подарок: И что всё это значит?
- Ты это о чём? - спросила Марта, сделав непонимающее лицо (но кого она хочет обмануть, она всё преотлично понимает).
- Я о часах. - Поглядывая на Марту через призму часов, пока лежащих в подарочной коробке, на столе перед собой, спросил Семирамид Петрович.
- И что тебя в них не устраивает? - уже с нотками "не трепли мне нервы Сеня" вопрошает своего, ничем ему не угодишь, муженька, Марта. Ну а Семирамид Петрович в момент и на лету схватывает все эти посылы Марты, и он, как может, смягчает свой ответ. - Так дарить часы на день рождение, говорят, плохая примета. - Говорит он.
- И кто это говорит? - уже сурово посмотрев на своего мужа, задаётся вопросом Марта.
- Люди. - Ничего другого не найдя у себя в памяти, сказал Семирамид Петрович.
- Кто именно? - не выпускает из клещей Семирамида Петровича Марта.
- А я не знаю. - Следует его ответ.
- Вот и не ссылайся на недостоверные источники. И как не тебе это должно быть известно, и это, как минимум, не профессионально. - Ставит точку в этом разговоре Марта.
- Что-то с этими часами всё-таки не так? - про себя подленько размышлял Семирамид Петрович, в то время как расплывался в улыбке Марте, с такой же бесхитростной улыбкой надевавшей ему на руку часы. - Я понял! - только сейчас догадался Семирамид Петрович. - Ремешок мне сразу подошёл, и не понадобилось протыкать дырки на нём. А ведь до этого, такого никогда не случалось. Но что тогда это может значить? - вопросил себя Семирамид Петрович, почувствовав, как неуютно его руке в тисках этого ремешка.
А между тем Седьмой, вот он уже здесь, рядом с Семирамидом Петровичем и его часами, которые он ухватил свободной рукой (под мышкой другой руки находился этот чёрный ящик) и со словами: "А ну-ка, дай посмотреть", начинает вгонять Семирамида Петровича в недоступную для его разумения тревогу - он теперь и не знает, чего боится и за что переживает.
- Небось, отвалил за них целое состояние...- Седьмой делает внимательную к Семирамиду Петровичу паузу и добавляет знаковое уточнение, которое уж точно не пришлось по нраву Семирамиду Петровичу, - своего очередного клиента. - На что Семирамид Петрович сказал бы ему, - это всё дикие инсинуации вашего воспалённого в зависти разума, который вечно находится в предубеждённом ко мне состоянии, - но он не мог не учесть, насколько Седьмой был острым на язык человеком, и поэтому решил благоразумно промолчать.
Ну а Седьмой на этом не заканчивает свою беседу с Семирамидом Петровичем, и он приступил к разгадке его часов и поданного им знака. - Ну так что вы, Семирамид Петрович, пытались мне таким интересным способом сказать? - вопрошает Седьмой и, не давая возможности Семирамиду Петровичу и слова сказать, начинает скорее гадать, чем на основе глубокого анализа, выдвигать гипотезы. Хотя первая выдвинутая им версия, что-то такое научное и отчасти логичное, в себе умозаключала. - Если соединить воедино ваше недовольное выражение лица и этот ваш направленный на часы жест, то можно предположить, - здесь Седьмой внимательно посмотрел на Семирамида Петровича, который слегка приободрился в лице, видя, а точнее слыша, верное направление мысли Седьмого.
Но Седьмой, как это всегда бывало, не то что бы не оправдал возложенных на него надежд со стороны Семирамида Петровича, а он даже и не думал себя так отягощать. И, пожалуй, узнай он об этом на свой счёт позволении со стороны Семирамида Петровича, то этого самонадеянного Семирамида Петровича, как минимум, ждал бы серьёзный, на повышенных тонах разговор с Мартой, которая даже в первый момент потеряла дар речи, когда узнала, что Семирамид Петрович крайне левых взглядов человек (а говорил ведь, что он аполитичен), куда он частенько наведывается к некой Надежде, которая разделяет во всём эти его взгляды на жизнь, и в особенности на его дуру жену.
Седьмой между тем, делает свой аналитический вывод из увиденного. - Вы недовольны настоящим, типа это не ваше время. Хотя здесь могут свои отклонения и уточнения. Вы ведь указали на часы. - Начал рассуждать Седьмой. - Тогда может быть, вы, указав на часы, этим хотели уточняющее сказать, что время слишком быстро идёт, и вы не поспеваете за ним. Что ж, это вполне для вашего случая подходит. - Проговорил Седьмой. А вот тут Семирамид Петрович не удержался и вскипел. - Это вы на что, Ной Фёдорович, намекаете?! - побледнев в лице, Семирамид Петрович нервно вопросил Седьмого, чьё имя нам отныне известно, и мы теперь будем называть вещи и людей своими именами, без применения цифры (что сложно, в наше цифровое время).
- Да ни на что я не намекаю. - Искренне удивившись такому нервному расстройству Семирамида Петровича, сказал Ной Фёдорович. - Я всего лишь хотел сказать, что научно-технический прогресс не стоит на месте и этого никогда не нужно забывать. - И хотя Ной Фёдорович ничего такого не сказал, чего бы все не знали, Семирамид Петрович был удовлетворён его ответом. А вникать в то, что он мог бы подразумевать под научно-техническим прогрессом, который стучится в каждый дом, и если ты его будешь игнорироваться, то он тебя в итоге, всё равно застанет дома или по дороге к нему, но уже врасплох, Семирамид Петрович, как человек слабо разбирающийся в робототехнике, не стал.
Да и вообще, даже страшно себе подумать, а представить ещё жутче, как может постучавший тебе домой научно-технический в виде робота, один в один похожий на соседа Леонтича (с кого-то же нужно лепит этих роботов, а Леонтич, когда трезв, не так потрёпанно и пошло выглядит, да и много не потребует за патент на своё андроидное производство), в последствии, когда ты не в урочный час заглянешь домой, застать тебя врасплох с твоей супругой, по каким-то неведомым тебе обстоятельствам, оказавшейся в этот неурочный час тоже дома (а что удивляться-то, а кто тогда бы открыл дверь этому научно-техническому прогрессу в виде робота Леонтича).
Ну и тот же Семирамид Петрович, человек не идущий в ногу с научно-техническим прогрессом, и понятно, что совершенно ничего не знающий о роботах, об их функционировании и потребностях в электроэнергии (все создаваемые роботы экологически нравственны и чисты в своих микросхемах), невесть чего себе вообразил, застав одного из них у себя дома (в его оправдание можно сказать, что робот был изготовлен безукоризненно схоже с человеком, как уже упоминали, с соседом Леонтичем - так что перепутать можно было запросто), и не став разбираться, сразу вскипел и наполнился вопросами, безусловно, обвинительного характера.
- Это, бл**ь, кто такой?! - вот так громко вообразил Семирамид Петрович, что он тут, в жениной квартире, главный, когда увидел, что на его любимом кресле и в его пижаме, комфортно расположилась до чего же знакомая рожа. Ну а Марта ни в чём таком не виновата, чтобы на неё тут ещё голос повышали и такими словами коверкали её честное имя. - Это ещё как, милостивый государь, Семирамид Петрович, понимать эти ваши, безусловно, пакостные слова, ввергающие меня в сомнение на ваш умственный счёт? - с яростным взмахом прикрыв на себе халат, доступ к содержимому которого, отныне недоступен, ни глазам, ни тем более всего остальному, что имеет в наличии Семирамид Петрович, пока он не осознает свою неправоту и не покается, жёстко вопросила Марта этого нахала, Семирамида Петровича, посмевшего сомневаться в её честности.
Ну а Семирамид Петрович, наткнувшись в своём возмущении на куда как более твёрдую позицию в виде невозмутимости Марты, оказался в растерянности и уже не столь уверен в себе и своей правоте. - Может я чего упустил? - мысленно почесав себе затылок, подумал Семирамид Петрович, переведя свой взгляд на этого типа в его пижаме, да ещё и в тапочках. Но реальность со своей подчёркивающей очевидностью вот она, и это ещё больше разориентирует Семирамида Петровича, уже и не знающего, что и думать о происходящем и о Марте. Впрочем, о Марте он знает, что думать, он ею восхищён - это же надо быть настолько безоговорочно нахальной!
И Семирамид Петрович собирается с силами и даёт ответ Марте. - Как моё желание разобраться, что в моё отсутствие здесь происходит. - Марта в упор на него смотрит и, посчитав его доводы разумными, немного смягчается. - Ваше право, Семирамид Петрович. - Говорит Марта. - Как-никак вы вносите свою скромную лепту в оплату этого жилища. - Семирамид Петрович чуть не лопнул от возмущения, услышав такое пренебрежение правдой и манипуляцией Мартой их вкладами в совместное счастье - да он один за всё платит и оплачивает все её покупки из магазинов.
- Будьте знакомы, - говорит Марта, рукой указывая на этого типа в пижаме Семирамида Петровича, вслед за её поданным знаком вставшего навстречу Семирамиду Петровичу, - это опытный экземпляр нашего домового консьержа, RX-2019. Я же его назвала Леонид, а то в цифрах я всегда путаюсь. - И не успевает Семирамид Петрович осознать сказанное ему Мартой, и значит, не поверить или поверить ей, как этот тип в его пижаме, оскалившись в улыбке, протягивает, значит, ему руку для рукопожатия. И Семирамид Петрович, глядя сейчас на эту ухмыляющуюся рожу, в его пижаме, с протянутой рукой, должен сейчас и притом немедленно, сделать выбор - между безоговорочной верой и доверием к своей Марте, либо указать на то, какая он беспринципная скотина, для которого слова и заверения жены в своей честности, пустое место.
А тут ещё этот, до чего же знакомый и противный рожей тип, так недвусмысленно лыбится, глядя на Семирамида Петровича, - и ничего ты, тряпка половая не сделаешь, а сейчас же пожмёшь вот эту самую руку, которая ещё совсем недавно, мяла собой совсем другие мягкие поверхности (ну ты и сам понимаешь какие), - и сбивает его со всякой спокойной мысли.
Ну а Марте, заметившей всю эту нерешительность Семирамида Петровича, пришлось его поторопить, цыкнув. И Семирамид Петрович, одёрнутый ею, с возмущением (само собой про себя): "Да что тут на хрен происходит!", ухватился за руку этого Леонида и ни фига не почувствовал в нём какого-либо отличия от человека. И в Семирамиде Петровиче, что поделать, вот такой он человек недоверчивый, в особенности к научно-техническому прогрессу, вновь укрепилось всё его ретроградство и мракобесие, и он решил посредством наводящих вопросов, подловить этого Леонида (а впоследствии может и Марту) в его подлоге.
Но для начала он решает расколоть этого подлеца Леонида, маскирующего свою вероломную сущность под робота. - Это надо же до чего дошли эти любители поживиться за чужой счёт! - Семирамид Петрович просто потрясён и в начале слов не находит, при виде этих ухищрений современных ловеласов. И Семирамид Петрович крепко так посмотрел на этого Леонида, чью коварную и подлую сущность он насквозь видит, - да-да, Леонид Эриксович (не нужно объяснять, откуда он прознал отчество этого вероломного робота - по материнской плате RX), Семирамид Петрович хоть и далёк от робототехники и электроники, но его так легко не проведёшь, и он видит, что там у вас внутри: ни одной там микросхемы нет, а только одни хитрые схемы по его одурачиванию, - и потребовал от него ответа.
- Так ты всё-таки кто на самом деле? - Семирамид Петрович попытался образумить этого Леонида, обратившись к его мужскому началу, которое из чувства мужской солидарности, перестанет разыгрывать этот спектакль и выдаст Леонида, как притворщика. Так, например, у него вдруг вспучит живот, - а для этого есть все основания: на столике помимо двух бокалов с вином, стояла чашка с фруктами, а рядом в тарелке, ещё отдающие паром пельмени (а от этого сочетания у Семирамида Петровича всегда пучил живот), - и он от волнения не сдержится и благозвучно озвучит свою человечность.
Но этот Леонид, что за самонадеянная и эгоцентричная скотина, а может он конченый негодяй или человек без комплексов, ни в какую не хочет идти навстречу Семирамиду Петровичу и упорно настаивает на своей не человеческой сущности (в общем, трус и больше никак). И это было надо слышать, что он в ответ заявил.
- Я ро-бот, Лео-нид. - Механическим голосом, с насмешливой протяжности всё это непотребство проговорил этот Леонид. И Семирамид Петрович не то что бы прифигел, когда всё это услышал, а он можно сказать, что потерял веру в человечество и в голове закружился от непонимания происходящего. - Ну и наглец же этот Леонид! - подумал Семирамид Петрович, когда пришёл в себя. После чего он, решив, что Леонид крепкий орешек и с ним не о чем говорить, только время зря потеряешь, переводит своё внимание на Марту.
И хотя Марта всегда его удивляла своим упорством в отстаивании своих убеждений, да и ждать от неё признаний в собственных ошибках не имело большого смысла, - Семирамид Петрович, - никогда не скажет вот так она, - на этот раз я с большой болью вынуждена признать, что вы оказались куда как более дальновидней насчёт этого подлейшего Леонида, чем я: он оказался не роботом, а рядящимся под робота соседом Леонтичем (так вот где я эту рожу видел, догадался Семирамид Петрович), - всё же она человечней любого робота, а тем более такого заинтересованного робота, как Леонид, и её можно поймать на её человеческих чувствах (в общем, Семирамид Петрович решил манипулировать её чувствами).
- И что он у нас забыл? - так, за между прочим, чтобы его не заподозрили в предвзятости, интересуется у Марты Семирамид Петрович.
- Он проходит тестовые испытания. Так на первом этапе он должен ознакомиться со всеми жильцами нашего дома, понравиться и найти с ними общий язык. - Сказала Марта.
- И что, нашёл? - уперевшись взглядом в Леонида, сквозь зубы спросил Марту Семирамид Петрович. И ему повезло, что Марта не заметила скрытого подвоха в его вопросе и поэтому ему такие каверзные и двусмысленные слова сошли с рук.
- Не без труда, но он сумел завоевать моё доверие. - Так это сказала Марта, что Семирамид Петрович, человек отчасти толстокожий и не ревнивый, но когда дело касается его добра, то он за себя не отвечает в своей вспыльчивости, чуть не вспылил и не вывернул этому Леониду руку. И только то, что рука Леонида была крепка, как у робота, заставило его усомниться в верности своих действий, - а может он и в правду робот, - и остановило его. Но нет, Семирамид Петрович сердцем чувствует, что здесь что-то не так. И его ночная пижама, смотрящая на него с плеча этого чёртового Леонида, укрепляют его сомнения.
- А как понимать мою пижаму на нём? - с долей нервности в голосе вопрошает Марту Семирамид Петрович. - У него что, своей нету? - Ну а Марта в свойственной ей пренебрежительной к его вещам (а коснись разговор её вещей, так она такую истерику закатит, что только уши затыкай) манере, отвечает. - Я не понимаю вас, Семирамид Петрович, - звучно зубами акцентируя внимание на имени Семирамида Петровича, сквозь зубы говорит Марта, - это что за вещевизм с вашей стороны. Не хотите ли вы тем самым сказать, что вам жалко эту пижаму, которая к тому же вам совсем не идёт?
А Семирамид Петрович, видимо, и в самом деле был расстроен, раз он, не подумавши, вспылил. - А ему значит идёт! - И, конечно, Марта не без оснований удивлена этим, не укладывающимся в её обычный порядок вещей поведением Семирамида Петровича (к тому, что он дотошен на свой собственнический счёт, она привыкла, но вот, чтобы он повышал на неё голос, то это ни в какие ворота умещается). И Марта имеет полное право оскорбиться в своих лучших чувствах на Семирамида Петровича счёт.
- Да, - с вызовом заявляет Марта, - на Леонтии ваша пижама лучше сидит. - Семирамид Петрович чуть не лопнул от возмущения, услышав это предпочтение Мартой Леонтия перед собой. Где не ему, а Леонтию, как оказывается, его пижамы больше к лицу и идут. И Семирамиду Петровичу после таких слов даже не хочется спрашивать у Марты о своих тапочках, в которых сейчас пребывает всё тот же Леонтий - ответ на это очевиден, и они ему больше к лицу, чем ему. А ведь где тапочки, а где лицо этого Леонтия. Но всё равно, из собственного эгоизма, Марта будет до истерики защищать этого Леонтия, которому всё из его гардероба идёт. А вот это наводит Семирамида Петровича на одну, крайне взволновавшую его мысль. И он, посмотрев на Марту исподлобья, задаёт ей вопрос не в бровь, а в глаз.
- А вот скажите мне, Марта Андреевна, (Марта, услышав такое к себе обращение, на мгновение потеряла дар речи) человеку на ваш взгляд отчасти дурному и с паскудными мыслями, - отчётливо выговаривая слова, проговорил Семирамид Петрович, - а где личная одежда Леонтия? - Семирамид Петрович пригвождает своим взглядом Марту, как оказывается с отчеством (а то складывается ощущение, что эти независимые дамы и от природы своего рождения, так же независимы).
- Вы, Семирамид Петрович, не перестаёте меня удивлять. - Собравшись с разбежавшимися было мыслями, с намёком на некоторые пикантного характера обстоятельства, сугубо касающиеся только их двоих, заявляет Марта с таким необычным видом (она неестественно взволнованна - она бывает, что сама заводится от своих же слов и их представлений: что поделать, она дама большую часть дня одинокая, и на неё подчас находит, вот она и пытается так с собой справляться), что Семирамид Петрович начинает за себя волноваться. - Вначале вам не даёт покоя ваша одежда, теперь же вы добрались до брюк Леонтия. Вам что, своего гардероба недостаточно? - грозно вопрошает Семирамида Петровича Марта. А Семирамид Петрович всегда в себе теряется под взглядом этой грозности Марты. И он только в ответ лепечет: Хватает.
- Тогда, что за вопросы такие?! - Совсем не понимает Марта своего мужа-собственника и как может вскоре выясниться, фетишиста, задай она ещё пару другую направленных вопросов.
- И чем же он объяснил свой приход под наши двери? - задался вопросом Семирамид Петрович, как только вновь сумел собраться с силами.
- Он сказал, что у него подсела зарядка и нужно немедленно вставить вилку в розетку. - Без всякой задней мысли это сказала Марта, было успокоившись. И всё бы ничего, но тут вдруг этот Леонид подал голос, кивнув согласно головой: "Да-да, розетка", и у Семирамида Петровича в один момент в голове всё потемнело и он, движимый только одной мыслью: "А кто, бл**ь, будет оплачивать этот счёт за электричество?!", бросился на этого вора его электричества, Леонида.
И хорошо, что Семирамид Петрович благоразумно не стал вникать в то, что ему несёт весь этот научно-технический прогресс, которому только одинокие и вечно дома сидящие дамы будут рады, и оттого он так и не узнал, чем там могло закончится дело с роботом RX-2019, под именем Леонид (он ему руку сломал, из дома выгнал и в дальнейшем не допускал его в дом). Но от этого сложность его положения нисколько не уменьшалась, ведь Ной Фёдорович продолжает на него наседать.
- Ну а если всё это не так, и ваши часы не отстают, и не забегают вперёд, то тогда можно предположить, что вы, Семирамид Петрович, недовольны самим собой или своей жизнью. А может всем вместе. Что и неудивительно, посмотри на вашу вечно недовольную физиономию. - Сказал Ной Фёдорович, переведя свой взгляд от часов на лицо Семирамида Петровича, в котором он принялся выявлять подтверждения своим словам. - И что же вас, Семирамид Петрович, так вечно не устраивает? - с задумчивым видом так интригующе задался вопросом Ной Фёдорович, что не только он сам и Семирамид Петрович, кого в первую очередь касался этот вопрос, задумались над этим вопросом, но и все здесь находящиеся люди.
- И почему интересно так бывает, - затесалась вот такая мысль в голову...а кому-то из сидящих за этим столом людей, с негодованием посматривающего на Семирамида Петровича, - что только самого того же Семирамида Петровича его собственная жизнь не устраивает, - а в ней есть место всему, - а всех вокруг это не только устраивает, а многие бы хотели иметь для себя такие же заботы, как у этого неустроенного человека, Семирамида Петровича? Зажрался он, вот и весь ответ.
На этот счёт, скорей всего, были и другие взгляды, но они не озвучивались, и оттого не приводятся вслух, а вот те мнения, которые были озвучены, то для них двери на эти строки открыты. - А! Я понял. - Вдруг о чём-то догадался Ной Фёдорович. - Вас не устраивает моя позиция по вашим предложениям по поводу названия нашего клуба. Вам кажется, что я придираюсь к вам. Это так? - задался вопросом Ной Фёдорович.
- И поэтому тоже. - И Семирамид Петрович, ожидаемо всеми, на одном не остановился, и как все вредные люди, которым достаёт особое удовольствие доставлять своим недовольством недовольство другим людям, оставил для себя окно возможностей для будущего своего недовольства (Ух).
Ну а Ной Фёдорович не первый день имеет дело с вредным характером Семирамида Петровича, и он прибегает к уточнению, чтобы вогнать в осязаемые границы эту его вредность.
- Ну и что на этот раз вы для нас приготовили, Семирамид Петрович? - прямолинейно обращается к Семирамиду Петровичу Ной Фёдорович, добавив. - Говорите, не стесняйтесь.
- И не собираюсь. - Заявляет Семирамид Петрович, затем делает небольшую паузу, чтобы значит, себя подготовить, - нужно настроить голос и подчеркнуть лицом важность момента, - и говорит. - Икар. - После чего наступает уже другая пауза, во время которой все начинают переваривать услышанное. И хотя никто не спешит высказывать своё отношение к этому предложению, - даже никто в своём недовольстве не ёрзает на стуле, - всё же Семирамиду Петровичу как-то не по себе. Он интуитивно чувствует, что его предложение опять зарубят, как и все его прошлые предложения. И вскоре выясняется, то интуиция Семирамида Петровича его не подвела.
- Не знаю, Семирамид Петрович, - как и ожидалось, слово взял Ной Фёдорович, - что у вас там, в голове, творится, - жёстко прошёлся по Семирамиду Петровичу Ной Фёдорович, - для чего вполне могут сносные причины, - у вас в домашних делах одно расстройство, вы ведь человек не прогрессивный, - но таким названием хоронить наш клуб, пока что не клуб самоубийц, я не собираюсь.
- Но в чём опять дело? - с негодованием вопросил Семирамид Петрович.
- А вы ещё раз хорошенько прочтите историю Икара, основные вехи его жизни, и я думаю, что вы всё поймёте. - Твёрдым голосом сказал Ной Петрович, затем перевёл свой взгляд на часы Семирамида Петровича, и словами: "А что насчёт ваших часов. То ваше время, Семирамид Петрович, ещё не пришло", разворачивается и по окружной траектории, вокруг стола, добирается до своего свободного стула. Здесь он разгружает себя, поставив принесённый им чёрный ящик на стол перед собой, затем кладёт на его крышку руки, с улыбкой на лице обводит своим вниманием собравшихся за столом людей и обращается к ним.
- Не думайте, что я не увидел, какой интерес вызвал у вас этот принесённый мной ящик. - Постучав фалангами пальцев по крышке чёрного ящика, сказал Ной Фёдорович. - И вам всем, наверное, любопытно знать, что находится в нём. - Ной Фёдорович ещё разок обвёл взглядом внимающих ему людей за столом и добавил. - Что ж, не буду долго испытывать ваше любопытство и сразу приступлю к ознакомлению его содержимого. - На этих словах Ной Фёдорович провёл пальцами руки по краям чёрного ящика, затем открыл запорные устройства сбоку ящика и не обошёлся без театральщины, со всем своим лицевым вниманием к происходящему в ящике, приложив ухо к верхней крышке ящика.
- Курлычет. - Многозначительно проговорил Ной Фёдорович. После чего он отрывает свою голову от ящика, берётся руками за края крышки, и с видом человека знающего нечто, чего никто здесь не знает, и при этом это его знание высокого порядка знание, начинает открывать крышку ящика - а все значит, не сводят с неё своего взгляда. Правда всё это длится только одно мгновение, и как только с помощью Ноя Фёдоровича крышка слегка приоткрыта, как из неё вдруг вырывается на свет, а затем взмахнув крыльями, взметается вверх, к потолку, нечто живое (вроде как птица). Да так резко, что все вокруг, в оторопи и в нервном волнении на лице, откидываются назад, к спинкам своих стульев. Откуда они в лицевом онемении не сводят взгляда с мечущегося из одного угла комнаты в другой голубя.
И только один человек из всей этой компании, - и это не трудно догадаться кто, - Ной Фёдорович не так взволнован как все остальные. Нет, он, конечно, взволнован, но только по другому поводу. - Ну, говорите, не молчите! - начинает теребить своей взволнованностью людей за столом Ной Фёдорович. - Кто что видел? - А те только в ответ пожимают плечами, давая ему понять, что они вроде бы всё проморгали и ничего достойного упоминания не заметили. Что совсем неудивительно, когда этот голубь столь резв на подъёмный полёт.
И Ной Фёдорович, уразумев, что тут нужен индивидуальный подход, - ко всем сразу не имеет особого смысла обращаться, если хочешь выяснить для себя истину, - выбирает из этой компании людей, самого бесхитростного и простодушного - человека страшной наружности, но зато без ненужных хитросплетений в голове, которые затуманивают взгляд - и обращается к нему. - Валтасар, ты что скажешь? Было что в клюве нашего голубка. - Этот страшный тип, к кому обратился Ной Фёдорович, назвав его Валтасаром (из чего начинают проясняться некоторые недоступные до этого момента вещи; по крайнем мере насчёт личности Валтасара, в точном случае, и личности Ноя Фёдоровича, по косвенным указаниям) хоть и польщён этой своей избранностью, но всё же несколько озадачен таким выбором себя, в качестве ответчика и человека обладающего лучшим зрением. И Валтасар, чувствуя особую ответственность за себя, ещё раз посмотрел в сторону голубя, присевшего на журнальный столик у стенки и чего-то там курлыкающего, почесал свой затылок и дал свой ответ. - Я не уверен, что что-то видел.
На что Ной Фёдорович, к некоторой обиде Валтасара, с досадой отмахивается от него рукой и переводит свой взгляд на рядом с ним сидящего человека, более пристойной и не такой дикой наружности, как у Валтасара, и спрашивает его. - А что на это скажет наш Альберт Нобилиевич. У вас как-никак глаз алмаз, и если бы не ваше особое мнение, которое вечно сбивает фокус вашего взгляда, то цены бы вам не было, Альберт Нобилиевич. - И, пожалуй, Ной Фёдорович поспешил посвящать в своё мнение о себе этого Альберта Нобилиевича, как сейчас нами выясняется, человека дюже обидчивого, хоть он и сам себе на уме (чего не должно быть, но вот с Альбертом Нобилеивичем и не такое ещё бывает).
И этот Альберт Нобилиевич, человек безотносительно справедливый к себе, не скрывает того, что он не собирается скрывать - он будет во всём, немыслимо для должного понимания человеком с разумом, противоречить себе и Ною Фёдоровичу. - А что может сказать, Альберт Нобилиевич, когда к нему обращаются не в первую очередь, - вот с такого отстранения от себя, как обычно начал объясняться этот безотносительно относительный человек, - как только удивиться такой наивности спрашивающего в ответ. Меня не считали нужным столько времени спрашивать, не считаясь с моим мнением, полагаясь на любое другое, но только не моё, а когда вдруг поняли, что без Альберта Нобилиевича всё стоит и не движется, то вдруг решили спросить. И как думаете, что после этого вам может сказать Альберт Нобилиевич.
И тут без срочного вмешательства со стороны, со стороны Ноя Фёдоровича, не разберёшься в этих хитросплетениях мысли Альберта Нобилиевича, любящего ходить по кругу. - Так что ты видел, дурень? - жёстко так и по делу спрашивает Ной Фёдорович этого заболтавшегося уже по самое не могу, Альберта Нобилиевича (трюк "Лабиринт Минотавра", потрясший в своё время столько людей, дело рук Альберта Нобилиевича, только с виду такой весь из себя трогательный и беззащитный, когда на самом деле этот Альберт Нобилиевич жуткий тип).
- Ничего. - Сбитый с толку Ноем Фёдоровичем, даёт ответ насупившийся Альберт Нобилиевич. И Ной Фёдорович, поняв, что, таким образом, он толку от этих людей тоже не добьётся, выпрямляется и обращается ко всем вместе.
- Господа, товарищи и иные субъекты активности. - Обращается ко всем Ной Фёдорович. -Давайте посерьёзней отнесёмся к нашему общему делу. Всё-таки мы находимся в одной лодке по интересам. И так по-капитански зваться буду только я, пока кто-то из вас не разгадает представленный мной на ваше рассмотрение фокус. К тому же это я пошёл к вам навстречу, и полностью, за исключением несколько знаковых деталей, раскрыл перед вами внутренние рабочие механизмы по его становлению. И вам осталось только, слегка поднапрячь своё воображение и узнать в чём тут фокус. - Ной Фёдорович, чьё необычное имя в связке с этим отчеством, теперь получило своё логичное объяснение (так звали первого допотопного капитана по жизни), посмотрел на людей за столом, ожидая от них проявления сознательности.
Ага, щас, дождёшься от них такой дисциплины мысли. И эти господа, товарищи и как их там ещё назвал Ной Фёдорович... А, иные содержательные люди. В общем, если они о чём-то и думали, но только не о том, о чём хотел Ной Фёдорович.
- И спрашивается, зачем всё это наше будущее дело, так вымышлено обставлять? - задался вопросом один из таких содержательных людей, о котором с виду ничего такого удивительного не скажешь (он, скорей всего, интроверт, как и все замечательные своими талантами содержательные люди), но в нём иногда, когда он сам за собой не замечает, проскакивает эта его склонность к своим внутренним талантам. Что это были за таланты, то сейчас, с первого взгляда на него, совершенно не представляется возможным сказать. Но если заглянуть под стол и посмотреть на его босые ноги, которые он вынул из ботинок и чешет их одну об другую, то можно предположить, что он йог, или ещё чего похлеще этого, не для средних умов понимания человека, без рассуждения бросающего себя на амбразуру испытания.
- Ну, вы меня удивляете. - Не скрывая своих удивлённых чувств, говорит Ной Фёдорович, разводя эффектно руки в стороны (это он умеет делать как никто здесь). - Я ещё понимаю нашего подопечного, - он мало что смыслит в наших делах и мне пришлось провести с ним небольшую ознакомительную беседу, типа ликбеза, по основам нашей профессии, - но вы то бывалые иллюзионисты, можно сказать, лучшие из лучших в этой престидижитаторской профессии, и должны уж знать, из чего, из каких составных частей складывается успех всякого фокуса. И если вы забыли, то я напомню. Вовлеченность нашего зрителя, с его одновременным отвлечением на знаковую вещь (здесь по моей отчасти дело уже продвигается), напускной туман (за эти декорации, как раз вы отвечаете) и стена... О ней в своё время поговорим. - Укорил своих, как оказывается коллег, Ной Фёдорович (а вот теперь уже личность Ноя Фёдоровича частично приоткрылась).
И трудно теперь сказать, что убедило коллег Ноя Фёдоровича, - то, что он их укорил, или его похвальба им (вы лучшие из лучших, да ещё и профессионалы своего дела), - но тут у одного из его коллег глаза открылись, и не только буквально, и он откликнулся на этот призыв к их сознательности Ноя Фёдоровича. Это кстати, был тот самый широкоформатный человек из кафе. Он, конечно, только отчасти себя таким считал, а так-то он, всего лишь слишком наполненный событиями человек. И оттого ему приходилось себя во всём ограничивать, в том числе и от поступавшей к нему информации из вне через зрение. Вот он в этих целях, а не как все думали, чтобы вздремнуть, через раз и прикрывал свои глаза. Хотя всё это, к его тяжёлому сожалению, было бесполезно, и он всё равно всё больше наполнялся, наполнялся...и теперь выглядел в чужих глазах почему-то не полноценным, хоть и слегка полным человеком, а зажравшимся по самое не хочу жирдяем.
А звали этого, скажет так, зажиточного в себе и не упускающего ничего своего из вида человека, как ни странно это прозвучит (а почему собственно странно?), Леонидом (Ах, да. У Семирамида Петровича были весьма странные ассоциации с этим именем). И вот этот Леонид приоткрыл глаза, посмотрел на Ноя Фёдоровича, и говорит ему. - Как на духу тебе, Ной, говорю. В клюве голубки был колосок. А вот от каких зерновых, то это не ко мне. - С чем Леонид закрывает свои глаза и тем самым избегает встречных вопросов. В общем, вовремя закрыть глаза на окружающее или на какие-то вещи, очень помогает в жизни.
- Ну тогда, знамение нам в руки и за дело. - Хлопнув в ладоши, радостно сказал Ной Фёдорович, и обратил своё внимание к чёрному ящику. Где он, положив сверху на него свои руки, для начала внушающим страх взглядом посмотрел на своих коллег по магическому искусству, замерших в ожидании нового фокуса со стороны Ноя Фёдоровича. Что и говорить, а иногда бывает просто спокойней, когда от человека ничего не ждёшь, чего в случае с Ноем Фёдоровичем не стоило ждать. А в данном же случае все знали, что от Ноя Фёдоровича всякого можно ожидать, а это почему-то всегда значит какой-то фокус с его стороны. Вот они и опасались за свою нервную систему, к которой лучше всех был подготовлен Леонид, вновь прикрывший свои глаза и начавший сопеть в нос.
- Ну что, приступим. - Сказал Ной Фёдорович и начал приоткрывать крышку чёрного ящика. И хотя ящик уже раз продемонстрировал свою не простую сущность, - в нём может скрываться всякая неожиданность, если его крышку открывает именно Ной Фёдорович, человек не без фантазии и своего желания поразить своих зрителей, - всё же расслабляться не стоит, когда имеешь дело со столь активным на этом магическом поприще человеком, каким является Ной Фёдорович. Для которого не существует никаких правил, и оснований не менять все эти правила по ходу своей жизни он тоже не видит. А это что значит? А то, что если эти господа иллюзионисты, опираясь на одно из правил: "Снаряд два раза в одну и ту же воронку не попадает", рассчитывают на то, что второго голубя в чёрном ящике уж точно не будет, и значит, можно расслабиться, то они зря так наивны насчёт Ноя Фёдоровича. Хотя они всё-таки не столь простодушны и, если обратить своё внимание на их руки, - а они крепко вцепились в подлокотники стульев, - то они готовы ко всякому фокусу со стороны Ноя Фёдоровича.
Между тем, Ной Фёдорович под интригующую музыку, которая проигрывается перед всякой демонстрацией фокуса, стоящую в ушах его коллег иллюзионистов (это рефлекс у них такой), ещё раз обводит руками края чёрного ящика, на мгновение замирает и раз...И крышка без всякого иллюзионистского эффекта открывается. Но коллеги иллюзионисты Ноя Фёдоровича, по собственному опыту знают, да и в их арсенале есть подобные сложные и обманные трюки, что всё ещё не кончено и ещё всякое может быть.
- Чёрный ящик без двойного дна, не чёрный ящик. - Смотря на ящик взглядом "меня не проведёшь", так многозначно рассудил Альберт Нобилиевич.
- Знаю я этого Ноя, - достаточно грубо и предвзято подумал о Ное Фёдоровиче Семирамид Петрович, имеющий все основания и право так предубеждённо на его счёт думать, - запросто может утаить в рукавах своего пиджака того же голубя и сейчас подложить его в чёрный ящик. А потом, как бы спохватившись, посмотрит по сторонам, в поиске голубя, и не обнаружив его с потрясённой мимикой на лице, неожиданно отыщет его в чёрном ящике. Кстати, а где голубь? - задался вопросом Семирамид Петрович и принялся искать этого куда-то запропастившегося голубя.
А Ной Фёдорович к этому времени, со словами: "Ну и что тут у нас?", заглянул в чёрный ящик, затем опустил туда правую руку и после небольшого нащупывания чего-то там, вынимает оттуда...Вынимает оттуда...И третий раз, так всегда необходимый для всякого уважающего себя и свой трюк иллюзиониста (к тому же Ной зажал в кулаке вынутую вещь и без этой временной выдержки не хочет показывать, что он там принёс): Вынимает оттуда... Монету большого достоинства, единственное, что о ней можно сказать, так как она размера больше среднего, и лежит орлом к верху.
Ной Фёдорович, положив монету на стол, обводит взглядом заинтересовавшиеся лица своих коллег и соклубников, естественно не сумевших удержаться оттого, чтобы не проверить свои экстрасенсорные способности, - это, несомненно, неразменный рубль (простых рублей в кармане иллюзиониста по факту его магического предназначения, не может быть), и меня никто в этом не переубедит, даже сама монета, - вот так решил Семирамид Петрович, так и не отыскавший голубя, - и озвучивает именование этого предмета такого спора в головах иллюзионистов (Семирамид Петрович был не единственным здесь, столь самонадеянным человеком).
- Это мой философский камень. - Говорит Ной Фёдорович, указывая на монету. И хотя монета совершенно не похожа на камень, собравшиеся за столом люди, прекрасно знающие, как иллюзорен окружающий мир, и что глазам своим верить с первого взгляда не стоит, - они (глаза) впадут в заблуждение и тут же обманут, а может и того хуже, заставят влюбиться в того, кто совсем им не пара, - не стали вот так в открытую оспаривать это утверждение Ноя Фёдоровича, человека себе на уме и притом очень сильного не только в словесном диспуте, но и на руках.
Хотя у них возникли некоторые вопросы приземлённого качества. - Мне совершенно непонятно, - переполнившись непониманием Ноя Фёдоровича, подчеркнувшего принадлежность этой выложенной на стол монеты, возмутился про себя Альберт Нобилиевич, - К чему всё это? Чего он боится? Того, что её попытаются присвоить? - начал задаваться вопросами Альберт Нобилиевич, и по мере своего вопросительного недоумения, начал постепенно остывать к этому вопросу. А всё потому, что он вдруг понял, что Ной Фёдорович, надо признать, поступил более чем благоразумно, обозначив границы возможностей своих коллег по магическому цеху.
- В нашем деле зевать никак нельзя, - понимающе покачал головой Альберт Нобилиевич, - и за реквизитом нужен глаз да глаз. А иначе...- Но Альберт Нобилиевич дальше не стал продолжать, а он, нащупав в кармане пиджака ручку, явно из реквизита иллюзиониста (только из чьего, не слишком известно), так она была на ощупь интересна, глубоко задумался над этой своей находкой - как оказывается, это Семирамид Петрович, отвлёкшись, выпустил её из виду, и как потом выяснилось, то потерял с концами.
- Как будто и не было её никогда. - Потрясённый этим исчезновением и одновременно потерей ручки, которая только что лежала на столе перед ним, а теперь там пусто, пробормотал Семирамид Петрович, ощупывая стол на предмет тайных замков и ящиков. А ведь ручка не самая простая, из тех шариковых, которых десятками продаются в общей упаковке, и даже не сам её благородный и в золотой облицовке дорогой вид, было самое главное, а цену ей придавало то, что она была подарком ему от Марты. А это уже слишком немало значило, знай Марту, как её знал Семирамид Петрович, и её отношение к собственным подаркам.
Ведь от неё подарков материального свойства и так не дождёшься, - а она в этом деле крайне принципиальна: Семирамид Петрович, вы я надеюсь и верю в вас, не возражаете, что лучший ваш подарок это я! - а уж если такое событие вдруг случилось, и Марта одарила вас, Семирамид Петрович, этой ручкой, то вы уж постарайтесь её не забыть у кого-нибудь в гостях и исписать её раньше времени.
И если насчёт внутреннего содержимого ручки можно было не беспокоиться, Семирамид Петрович держал всё это дело под полным контролем (на запас всегда имелось несколько стержней под завязку наполненных чернилами), то вот насчёт самой ручки, то до этого момента он о ней никогда не забывал, всегда нося её с собой (дома оставлять тоже было не безопасно, зная нелогичный ум Марты, от которой, как и от Ноя Фёдоровича, любой фокус можно ожидать; особенно с ручкой), но как выясняется прямо сейчас, всего этого недостаточно и мало для сохранности ручки для себя и себя перед Мартой.
- Уж я-то знаю отлично Марту. - Сглотнув комок в горле, принялся соображать Семирамид Петрович. - Она ни за что не поверит, что к пропаже ручки я не приложил свою руку. "Твоё бездействие, уже есть преступная халатность, указывающая на твоё безразличие к моему подарку и значит, ко мне", - мгновенно выстроит свою логическую цепочку Марта, со всей силы и злости запахнёт на себе халат, со всё тем же посылом к Семирамиду Петровичу, который всегда сопровождает эти её действия.
Так что теперь становится более понятно, почему Семирамид Петрович всё то время, сколько мы его знаем, столь недовольно себя подразумевал - у него для этого действительно есть достойные его пожалеть основания. И сейчас он, глядя на представленный Ноем Фёдоровичем философский камень в виде монеты, разглядывал его с потребительской позиции.
- А каков номинал этой монеты по нынешнему курсу? - задался про себя вопросом Семирамид Петрович, разглядывая поверхность монеты, с которой на него и на всех тут вокруг, смотрели пять олимпийских колец. А это говорило о том, что это не простая монета, некоего платёжного достоинства, а это олимпийский рубль из советского прошлого. На которой можно было не только купить всякой всячины, а на него было интересно смотреть, и с ним в руках чувствовал себя как-то более основательно перед своим одноклассницами и вообще случайными знакомыми, но всё же красавицами, стоя у киоска с мороженым.
И вот когда твоя очередь подходила, и ты значит, должен был озвучить свой заказ, - а чуть в стороне стоят твои, хоть и не самые привлекательные и интересные одноклассницы, но всё же, и с желанием поесть мороженого и надеждой в глазах посматривают на тебя, - то ты на вопрос продавщицы: "Что брать будем?", очень многозначительно смотришь на своих одноклассниц (двух самых мелких пигалиц из класса, кто только и согласился пойти с тобой за мороженым), фиксируешь на них оценочный взгляд (М-да), и, вернувшись к продавщице, со словами: "Мне три пломбира", протягиваешь ей не просто мелочь или какой-нибудь рваный рубль, а ты ей даёшь олимпийский рубль. К тому же с очень редкой гравировкой на своей лицевой части, за которыми уже гоняются местные коллекционеры всякого рода рублей, хулиганы по природе и знатоки искусств в душе.
При виде чего твои одноклассницы, прищурившиеся от отражения солнечного света от рубля, ударившего им в глаза, в некотором восхищении замирают, и на мгновение выпадают из реальности, не сводя своего взгляда с рубля, а может мелкая одноклассница с косичками, и от тебя, такого щедрого и с мороженым.
А это всё, что-то многое, да значит. Как минимум, у тебя останется сдача. Правда, о широте твоей щедрой души, сейчас никто не задумается, кроме тебя, но это не главное. Когда для тебя главное то, что ты для себя и о себе понял - ты способен на такие, с широкой душой поступки. Что, возможно, в будущем, и сыграло свою знаковую роль, определив твою жизненную стезю - тебе захотелось ошеломлять и удивлять людей своими, широкой души поступками. И тогда чем эта монета не философский камень.
Тем временем Ной Фёдорович выжидающе вопросов посмотрел на своих коллег и, не дождавшись возражений или вопросов сомневающегося качества, полез рукой в чёрный ящик за следующим артефактом.
- Это, как вы уже догадались, - ставя на стол небольшую, плоской формы бутылочку, сказал Ной Фёдорович, - Амагест, растворитель всего и вся. - На этих словах Ноя Фёдоровича очнулся Леонид и, с интересом посмотрев на бутылочку, спросил Ноя Фёдоровича. - И на чём он настоян? - Ноя Фёдоровича слегка покоробил такой подход Леонида к артефактам, которым не только цены нет, но самое важное, что их и делает столь бесценными экспонатами, то, что им и объяснений нет; как минимум научным сообществом. А этому Леониду, значит, всё ясно, и ему химическую формулу подавай этого субпродукта. Он его на поток поставит. Только спрашивается, зачем ему нужно столь много универсального всё растворителя.
- Никак хранилище банка вскрыть хочет. - Было подумал Ной Фёдорович, чьи мысли частенько обращались в сторону этих крепких дверей, с кодовым замками и сложной системой сигнализации и много ещё чего другого. Что поделать, недофинансирование больно бьёт по качеству магического представления. А тут можно одновременно решить вопрос с недофинансированием своих проектов и заодно в качестве рекламы продемонстрировать свои возможности трюкача и заработать себе имя.
- Простой обыватель до нервного тика терпеть не может всех этих банкиров, проворачивающих с их сбережениями такие фокусы, что самому выдающемуся иллюзионисту и не снилось. А вот найдись такой человек, кто сумеет провернуть ответный фокус с банкирскими счетами, то он себе при жизни обеспечит громкое имя (о памятнике пока говорить преждевременно), - бывало размышлял подобным образом Ной Фёдорович, сидя на лавочке и поглядывая, то к себе в пустой портмоне, по каким-то странным причинам ещё имевшим место в его кармане, когда он вечно пустой, то на массивные двери банка, откуда его вежливо попросили там не появляться своей, никакого доверия и кредитного рейтинга, рожей.
- Правда тут встаёт серьёзного рода дилемма, - рассудил Ной Фёдорович, - остаться анонимом, но обеспеченным на всю жизнь человеком, или выбрать громкое имя, грозы банкиров, и тем самым обеспечить себе любовь сограждан и ненависть банкиров, которые никогда не успокоятся и будут до последней украденной монеты искать тебя. Над этим вопросом надо как следует подумать. - Решил Ной Фёдорович, отвлёкшись от своих мыслей на выходящую из дверей банка молодую девушку красивой наружности и блондинки притом.
Но сейчас эти воспоминания Ноя Фёдоровича, как бы они не были ему дороги и интригующе интересны для нас, совсем не ко времени, а сейчас ко времени его ещё одна мысль и его ответ Леониду на его вопрос. - А может он на основе этого растворителя, хочет вывести формулу безвозвратного растворителя своего я (понятно, что в физическом плане). - Рассудил Ной Фёдорович, поглядывая на массивную фигуру Леонида, явно с трудом уже с ней и с самим собой справляющимся.
А ведь нет сложнее и сильнее противника, чем ты есть сам. Особенно тогда, когда это есть, есть тебя определяющий и во многом ограничивающий фактор. И оттого, сможешь ли ты ограничить этот ограничивающий твою жизнь фактор "есть", зависит, как ты будешь впредь есть - он (фактор) тебя или ты его. Ведь он, этот твой самый сильный противник, всё, всё, о тебе знает, и на каждый твой хитрый манёвр, у него уже загодя приготовлен контр ответ. И даже непонятно почему так выходит, что ты столько сил прилагаешь в противостоянии с самым для себя сильным противником, а это всё равно не приносит видимых результатов. С чем наглядно все тут и сам Леонид убеждаются, когда он им всем на глаза попадается, правда себе только отчасти. Просто всё это излишество в себе, не умещается в области своего внутреннего понимания Леонида и он не может себя полностью видеть - полным это совсем другое.
Ну а теперь ответ Ноя Фёдоровича на вопрос Леонида. - Как и все артефакты, и бесценные вещи, на спирту. - Заявил Ной Фёдорович. И, не удержавшись, бросил знаковый взгляд на одну знаковую личность среди коллег иллюзионистов, с красным носом, на раз выдававшим его страстную натуру. И этот человек, умудрённый опытом взаимоотношений с такого рода вещами, имеющим в своей основе озвученный Ноем Фёдоровичем ингредиент, несколько оживился, услышав этот знаковый ингредиент, на котором настоян растворитель из растворителей, Амагест. Ведь как не к нему нужно обращаться, если хочешь познать все глубинные тайны этой зловещей жидкости.
И если у тебя хватит духу стать последователем Илия (так звали этого гуру всякой растворимой жидкости и растворителей) и принять вместе с ним его учение об субъектности и объектности этого мира (Илия не простой иллюзионист, а он иллюзионист с религиозным уклоном - он работает с человеческим сознанием и оттого его представление наиболее грандиозны и сложны для понимания) посредством просветляющим разум напитком, то тебе могут открыться основные тайны мироздания, на которые такой мастак Илия, когда он пребывает в этом особом возвышенном состоянии своего духа.
- Запомни, основной принцип работы этого растворителя из растворителей сознания, Амагеста. - Мог бы вам всё рассказать о внутренней сути и составляющей Амагеста и принципах его работы Илия, если бы вы заслужили его доверие и уважение, став его ассистентом (Илия не может работать один и ему очень нужен ассистент, которых у него уже сменилось и не сосчитать сколько - что поделать, когда быть ассистентом у Илии весьма сложно). - Вначале ты его растворяешь в себе, а уж затем он растворяет тебя в себе. - Умозаключает Илия и на этом его откровения заканчиваются - Илия растворился в себе и слетел с лавки на пол, туда, куда всем наплевать, и оттого Илия всегда с трудом и перепачканный выходил из этого своего положения.
Ной Фёдорович решает не задерживать своё внимание на Илии, который для него достаточно предсказуем по своему химическому составу и отношению к стоящим артефактам, - а впрочем, для кого и спирт вода, - и он вновь опускает руку в чёрный ящик и вынимает из него следующий артефакт.
- Это красная ртуть. - Выставив перед собой маленькую колбочку, с кирпичного цвета жидкостью в ней, сказал Ной Фёдорович. - Я думаю, вам не нужно объяснять, её физическое и ядерное значение. - С чем бы его коллеги могли поспорить, они и понятия не имеют, что это такое. Но никто из них не хочет себя выказывать первым неучем и профаном, который даже не знает, что такое красная ртуть, - это самое известное вещество, о котором никто ничего толком не знает, но зато все хотят его достать, и притом за большие деньги, - и поэтому все многозначительно молчат, показывая, что если чего они и не знают, то уж точно не красную ртуть, которая у них и у самих дома есть в градусниках (она в темноте светится и не нужно включать свет, чтобы проверить температуру - вот главное свойство красной ртути).
И Ной Фёдорович, убеждённый этим их видом, ставит её на стол, к уже выложенным артефактам, и снова берётся за своё - протягивает руку к чёрному ящику и вынимает оттуда сразу две вещи: не определимого качества зёрнышко, если ты не сельскохозяйственный генетик и обручальное кольцо. А вот это уже очень интересно. И в глазах коллег иллюзионистов красноречиво читается вопрос: И что это всё значит?
- Это, как вы уже догадались, - Ной Фёдорович видно уж слишком большого и хорошего мнения о своих коллегах, раз он так уважаемо в их адрес выражается. А вот его коллеги иллюзионисты, люди не без своих достоинств и прекрасных качеств, где одно из них всегда на виду, их скромность, посчитали, что Ной Фёдорович мог бы обойтись и без этих справедливых слов в их адрес. И было бы лучше, если бы он не полагался на их разумения и знания, а сам бы сделал уточнение тому, о чём они, по его мнению, догадались.
И Ной Фёдорович, как будто их услышал и сделал очень кстати уточнение. - Горчичное зерно. - Закончил свою фразу Ной Фёдорович.
- А, горчичное зерно. - Многозначительно выдохнули коллеги иллюзионисты, так понятливо посмотрев на это зерно. И, глядя на них, даже не возникало желания у них спрашивать, а что, собственно, они поняли из всего этого и что всё-таки значит, что это зёрнышко именно такой не зерновой культуры, а не какой-либо другой. И Ной Фёдорович, всё это видя в них и подозревая, что обратись он к ним с вопросом: "И чего вы, гуси, из всего этого уразумели?", то, пожалуй, его коллеги иллюзионисты, оскорбятся его недоверием к их умственным способностям и почувствуют себя неуютно рядом с ним, не стал задавать им уточняющих вопросов: "Так что всё-таки это зерно значит?", а перешёл к рассмотрению второго выложенного на свет предмета - обручального кольца.
И как все тут совсем не зря подозревают Ноя Фёдоровича в его бурной фантазии и желании всё переиначивать и называть своими новыми, ими выдуманными именами, то это обручальное кольцо преждевременно называть кольцом. И наверняка, какой-нибудь новой конструкции артефакт, к новому обозначению которого, приложил свой деятельный ум Ной Фёдорович. И как сейчас же выясняется, то это действительно так.
- Это, - взяв кольцо большим и указательным пальцами руки за края и, подняв перед собой, с внутренним душевным напором сказал Ной Фёдорович, глядя даже не на кольцо, а сквозь него на сидящих людей за столом, - так называемый краеугольный камень. - А вот такое заявление Ноя Фёдоровича, да ещё и приправленное таким его сквозным взглядом через призму кольца, не могло не взволновать сидящих за столом людей, увидевших во всём этом куда как больше того, что может быть закладывал Ной Фёдорович в эту свою демонстрацию кольца, или краеугольного камня.
Он-то (Ной Фёдорович), всего лишь хотел достичь эффектной картинки (ну ещё и зацепить кое-кого), и вроде бы больше ничего, а тут вон как сложно и дальновидно вышло. А всё дело в том, что его соклубники, иллюзионисты, в основной своей части имели весьма сложные и противоречивые отношения в своём семейном быту с носительницами вот таких колец, кто и на их безымянный палец в своё время накинул им такое же кольцо, а другая потенциально уязвимая часть иллюзионистов, находилась на пути к этому окольцеванию или обручения, чёрт его знает, как правильно, и естественно всех их этот вопрос крайне волновал.
А то, что Ной Фёдорович через призму этого вопроса на них смотрел, то это ни у кого из них не вызывало сомнений - они все своими глазами видели, этот его взгляд в игольное ушко кольца (в такого роде вопросе, без образной мистификации подчас не разберёшься). "И легче верблюду пройти через игольное ушко, чем доказать своей супруге, во всём имеющей на твой счёт сомнения, что ты не верблюд", - это так, Семирамиду Петровичу к слову пришлось.
Ну а тут Ной Фёдорович ещё масла подливает в огонь их волнения, совсем неспроста их спросившего. - И как думаете, что я сейчас, глядя на вас, вижу?
И всем тут в один момент стало неуютно на своём месте сидеть, под этим направленным на них, в фокусе кольца, взглядом Ноя Фёдоровича, - каждому из них казалось, что Ной Фёдорович именно на него смотрит (это такой визуальный эффект получился) и к нему обратился с этим вопросом (я тебя, сукин ты сын, насквозь вижу, со всеми твоими махинациями, читалось во взгляде Ноя Фёдоровича), - и они принялись терзаться на своих местах, то есть ёрзать и отводить глаза в сторону на своих соседей.
Где больше всех выражал недовольство и притом явно, как уже не трудно догадаться, Семирамид Петрович. - И что он на меня уставился? - нервно вопросил своего соседа, Альберта Нобилиевича Семирамид Петрович, повернувшись к нему. Что не может крайне не удивить Альберта Нобилиевича, всегда удивляющийся такой самостоятельности мысли посторонних для него людей, вдруг решивших, что Альберту Нобилиевичу больше делать нечего, как решать за них их дела.
- И если вы уж решили обратиться за помощью к Альберту Нобилиевичу, то вы сперва введите его в курс своих домашних дел, - пригласите в гости к себе в дом, разрешите поцеловать ручку своей чем-то недовольной на ваш супружеский счёт супруги, создаёте подходящие условия для Альберта Нобилиевича, чтобы он мог во всём разобраться (оставьте его наедине с вашей супругой), - а уж затем обращайтесь к нему с вопросами. - Вот так считает Альберт Нобилиевич и согласно этому своему принципиальному взгляду на чужие проблемы, воротит нос в сторону от Семирамида Петровича, решившего за счёт Альберта Нобилиевича поправить свои расстроенные дела.
А Семирамид Петрович, впрочем, не удивлён, да и к тому же он сейчас весь на нервах и поэтому не замечает никого вокруг себя - перед его глазами вновь стоит робот под вопросом Леонид, к которому у него появились новые вопросы. И как не трудно догадаться, то Семирамид Петрович не оставил надежду выяснить раз и навсегда, кто на самом деле этот Леонид, подловив его на не стыковках.
- Что ж, - как-то сумев себя пересилить и не предъявить счёт за электричество к оплате Леониду, Семирамид Петрович, посмотрев на Марту, говорит, - если в этом была крайняя необходимость, то я тебя понимаю - благотворительность это твоё. Вот только я одного не пойму, - задумчиво говорит Семирамид Петрович и, оторвав руку из лапищ Леонида, подходит к столику и, подняв один из двух бокалов, досказывает своё вопросительное затруднение, - разве роботам нужна человеческая подпитка. - Но Марту разве смутить этой своей недооценкой её мысленной деятельности, демонстрируя свои глубокие познания в робототехнике, о которой она ничего не смыслит, исходя из этого заявления Семирамида Петровича, как оказывается, не только забывшегося человека, но и авторитарного сексиста.
Если значит, Марта имеет бархатные ручки и её спинка сгибается только в двух случаях: когда укладывает себя в постель и когда она под действием рефлексов наклоняется к лежащей на земле монетке, - то она не имеет никакого понятия о робототехнике, как считает Семирамид Петрович, первый отравитель её жизни и бесчестный человек, раз так ни во что её не ставит.
Но вы, Семирамид Петрович, как и все представители вашего некрасивого рода как это обычно с вами бывает, глубоко заблуждаетесь на Мартин и на весь женский счёт - они не в пример вам и вашим мыслям о них, сообразительней. И Марте, может действительно ещё с утра мало что знающей о робототехнике, достаточно было познакомиться с роботом Леонидом и провести с ним пару часов наедине и вдали от глаз мужа, чтобы всё-всё о конструктивных особенностях этого модельного ряда узнать.
Так что Семирамид Петрович зря старается, пытаясь относиться с сомнением к личности робота Леонида. Марта на все его вопросы найдёт достойный ответ. И если бы не бесконечная вера Марты в его благоразумие, то она бы могла подумать, что он ей не то что не доверяет, а откуда-то из фильмов набрался предубеждений к вечно одним находящимся дома супругам и записал Марту в число тех жён, кто замужем за козлов (рога на их голове наводят на такую мысль). А это грозит своими осложнениями в их отношения.
Но пока Марта устойчива мыслит в сторону Семирамида Петровича и своим ответом ставит его в очередной тупик. - Ну, ты меня удивляешь, Семирамид Петрович, своей отсталостью. - С укором посмотрев на Семирамида Петровича, сказала Марта. - Леонид это тебе не робот из прошлого, которого смажь и электричеством напитай, и на этом всё, а Леонид модель продвинутая, - он ведь не простой робот, а киборг, - и у него запросов гораздо больше. Ведь ему нужно поддерживать эластичность и натуральность кожи, а для этого нет ничего лучше калорийного продукта.
- А вино? - вдруг не сдержался Семирамид Петрович, перебил Марту. На что Марта могла бы заметить Семирамиду Петровичу, какой дурной пример он показывает Леониду, так себя не галантно ведя и перебивая супругу, но она воздержалась от этого, чтобы не заострять внимание Леонида на этих нюансах семейной жизни. А почему она не захотела стыдить при постороннем чел...тьфу, роботе, своего мужа-нахала, то разве не понято, она уже чуть ранее, до прихода Семирамида Петровича, имела разговор с Леонидом на его счёт, где ему и объяснила, какая неблагодарная скотина этот Семирамид Петрович.
- Да-да Леонид, - склонив свою голову на не по-человечески сильное плечо Леонида, пожаловалась на свою тяжкую долю Марта, - бывают такие моменты в семейной жизни, когда тебя твоя половина совершенно не замечает и не ставит в счёт. - А Леонид тогда и не поверил, что бывают такие жестокие люди. Он-то думал, что отношения между людьми строятся на любви и уважении, а тут вон какое безобразие со стороны этого частного случая, Семирамида Петровича (а этот его образ мыслей в него был заложен в его микросхемы и память его создателем, человеком близким к образу мышления Семирамида Петровича, и оттого он так был предварительно благожелательно настроен к особам женского пола, ну и мужиков он не собирался в обиду давать).
И тогда Леонид, то есть в тот момент, когда Марта раскрыла ему глаза на этого полного одной жестокости и коварства Семирамида Петровича, по своей технической наивности предложил подправить микросхемы Семирамиду Петровичу, раз они у него находятся в таком расстроенном состоянии. Марта в ответ, конечно, посмеялась, в шутку сказав, что это Семирамиду Петровичу вряд ли поможет, а вот если ему кое-что закрутить в узел, то это прояснит его мысли.
Ну а Леонид, в свойственном ему понимании мира, через срез взгляда робота, со всей своей прямолинейностью, поинтересовался у Марты, каким образом, он может помочь Семирамиду Петровичу и что у него нужно закрутить в узел, чтобы он взялся за ум. - Об этом Леонид в своё время, а пока... - Марта, в общем, не настолько зла на своего мужа, чтобы натравливать на него робота и Семирамиду Петровичу дался шанс исправиться. Но как выясняется, зря.
И этот опять недовольный Семирамид Петрович смел бы ей заметить в ответ, что этот Леонид, по его сугубо личному мнению, уже давно испорченный робот, раз он заявляется к ним без особого приглашения и главное, что его во всём этом деле смущает, то он пришёл тогда, когда его дома нет.
Но это мы опять отвлеклись, тогда, как сейчас слово берёт Марта, в ответ на вопрос Семирамида Петровича о вине.
- А вино ... - проговорила Марта и на этом всё, её образ расплылся, перебитый голосом Ноя Фёдоровича. - И только таким он и должен и быть. - Постукивая кольцом об стол, заговорил Ной Фёдорович. - Гладким со всех сторон. Но вы и сами в скором времени поймёте его значение и почему он таков. - Ной Фёдорович на этот раз без всякой визуальной ошибки остановился взглядом на Семирамиде Петровиче.
Но на этом всё, поставленная во главу угла этой, итак слишком затянувшейся главы, цель достигнута, и можно следовать дальше. А большего нам всё равно сейчас не понять.