- Гуччи, м-да, уже не те. - С высоты своего роста, туфлей и своей разборчивости, зиждущейся на отличном знании всех последних тенденций в модной индустрии, сверх меры подкреплённой финансовыми успехами своего родителя на поприще предпринимательства, приведшего, а вернее будет сказать заставившего его делать то, к чему он не привык, а именно забраться на одну из высоких строк ежегодно публикуемого рейтинга богачей, окрасив своё, красивше не бывает, личико язвительной гримасой, искренне вознегодовала Дафна, глядя в витрину магазина на коллекционное платье и заодно на своё отражённое в окне витрины, как всегда отпадное великолепие.
После чего Дафна, к неимоверной внутренней ярости заведующей бутика этого всемирно известного бренда, вся в "Гуччи", дизайнерски великолепной Стеллы, и к её внешнему проявлению, отчаянию, вылившемуся в разрыв отношений между Стеллой и оказавшейся в её руках салфеткой, проигнорировав все их предложения, следует дальше, чтобы остановиться у следующей витрины и своим там появлением начать тревожить нервы заведующей первого бутика Стеллы и заведующей второго бутика и по совместительству модельера в своих мечтах, не менее целеустремлённой и самоуверенной, чем конкурентка Стелла, Лины Платины. Ну а почему всё так происходит, то зная на чём держится весь этот высоко эксклюзивный мир моды - на эксклюзивных покупателях, которые все наперечёт и знакомы в лицо - можно не задаваться этим недалёким вопросом.
В общем, у Лины Платины при виде Дафны у витрины её бутика, начинает бешено колотиться сердце и повышаться внутривенное давление, со своим следствием, понижением настроения до критического для сотрудников её бутика уровня, которым уже начинает колоться от её острых взглядов, а уж говорить о том, что их ждёт потом, после того как Дафна решит пройти мимо, и вовсе будет лишне и страшно говорить.
- Армани заносились. - Проговорила Дафна, надув свои губки и в осуждении покачав своей головой, глядя на Лину Платину в костюме от представляемого ею бренда. Отчего Лина Платина, будучи не такой дурой, за которую её считает и настаивает на том Стелла, всё отлично поняв, - Дафна видит то, что на ней так вызывающе надето и не довольна этими видами, - на мгновение теряется в себе от такой несправедливости к себе со стороны эксклюзивных лиц моды, своим лицом и деньгами продвигающих в жизнь все эти модные бренды - ей тоже иногда хочется пощеголять в этих одеждах, хотя бы на работе - и даже колется булавкой, предназначенной для взбадривания всех этих сонных мух, сотрудниц своего бутика.
Но Лина Платина готова, даже не простить, хотя кто она такая, чтобы так много о себе думать, а так сказать, больше не привередничать и не отчаиваться, в том случае, если Дафна к ним хоть на минутку, да заглянет. Но эта Дафна, до чего же привередливая носительница брендов, и она, поворотив свой слишком уж задиристый нос от них, к нескрываемому злорадству великолепной Стеллы, разворачивается и проходит мимо и их бутика, оставив позади себя смотрящих ей вслед Стеллу и Лину Платину, так всегда невыносимо придирчивых ко всем людям не носящих на себе одежду их брендов. И сейчас они, смотря вслед этой Дафны, скорей всего позволили себе лишнего, подумав о Дафне чрезвычайного характера немыслимое.
- В конец зажралась и вместе со своей заносчивостью набрала лишних килограммов. - Приметливо и оценивающе глядя вслед Дафне и заодно на Лину Платину, делает про себя смелые выводы Стелла. - А в наши одежды, такой купорос, и захочет, не влезет. - Стелла окончательно разошлась в себе и возможно частично свихнулась, раз начала себе позволять такие замечания насчёт внешнего вида Дафны, с её новомодной причёской.
Ну а Лина Платина хоть и находится по отношению к Стелле в менее завидном положении - она стоит к ней спиной и Стелла имеет возможность прослеживать её поведение - всё же она никогда никому не уступала в своей язвительности (её вследствие этого, все за спиной и называли язвой) и со своей стороны не может не отблагодарить Дафну за такое к ней пренебрежительное отношение.
- И больно надо. Да и вообще, кто ты такая, чтобы своим отсталым мнением указывать нашему бренду на то, что модно и красиво, а что нет. И если хочешь знать, то именно мы, а не ты, формируешь свой собственный поганый вкус. - На этом последнем моменте Лина Платина скорей всего чересчур разволновалась, и принялась так, не по делу заговариваться. Ну а когда Лина Платина так чересчур разволнуется, то она способна на всякие различные неприличные выходки, в том числе и на вызывающие дискуссии. Как, например, не скрывая своего истинного взгляда на окружающих - терпеть сил нет на них смотреть - и возбуждения, передавшегося на её лицо в виде повышенной красноты, с этим стремлением подмять под себя весь мир, разворачивается в сторону великолепной Стеллы, и обдаёт её горяче-холодным презрением.
Ну а Стелла хоть во многом и не согласна с Линой Платиной, и является её полнейшим антиподом - Стелла брюнетка, а Лина блондинка, Стелла до потери сознания любит представляемый ею бренд и терпеть не может тот бренд, за который горой стоит до потери уже своего сознания обожающая его Лина Платина, Стелла демонстративно выказывает свою независимость от мужского мнения, в тайне страдая за это, Лина же наоборот, демонстрирует свою склонность к подобного рода зависимости, находя приятное в том, чтобы подставлять своё плечо под покладистую мужскую руку - всё же несмотря на всё это, они в непримиримой ненависти друг к другу едины. А ещё они едины в том, что непримиримо ненавистно смотрят на тех, кто их бутики игнорирует, хоть по веской причине, из-за своей неплатёжеспособности, что даже хуже, хоть без причины, как в случае с Дафной, что несравненно хуже того, что даже хуже, и это их иногда даже сближает. Как и в этот раз.
И Лина с со Стеллой понимающе переглянулись и вновь вернулись к своим незаконченным делам, дисциплинировать своих работниц магазина, которым так повезло работать здесь, а они что за неблагодарные, этого совершенно не ценят, одеваясь в чёрт знает что за трикотаж.
Дафна же тем временем благополучно миновала все эти вставшие на её пути бутики, к которым у неё с некоторых пор, да с тех самых, когда у неё появилось всё, что ей хотелось и желания поисчерпались, появилось пока не стойкое отвращение, а пренебрежение с налётом осмысленного презрения. - Гоняться за модой, не просто глупо и затратно, но и не совсем понятно, зачем это делать тем, кто сам определяет всю эту моду. - Подведя аудит своих забитых одеждой по самое не хочу шкафов, сделала вывод Дафна, и на этом сделала окончательную остановку на своём проторенном пути к бутикам.
Далее Дафна с небольшими сложностями миновала аномальную зону, которую вокруг себя образует всякое заведение по быстрому питанию, пытающееся этими бесплатно раздаваемыми, с ног на голову у тебя всё внутри переворачивающими запахами, заманить к себе всех кого только можно и кому даже нельзя - а они-то в первую очередь и попадаются на эту страшную удочку, и рвут свои последние поджилки, чтобы попытаться обогнать то, что не по своей сути не обгоняемо, свой огромный выпирающий вперёд живот и поскорее встать к раздаче блюд.
Что же касается Дафны, то ей пока что обгонять ничего такого не нужно было, но и терять бдительность в такого рода вещах нельзя, и она, заболтав себя находящейся на вершине хит-парадов, всегда модной песенкой: "Парапа бабам па", - сумела избежать для себя в будущем стрессовой ситуации, когда она сама того не понимая, как так случилось, очнётся с набитым животом и ртом под завязку чем-то жирно-вредным и, в недоумении смотря на свои руки все перепачканные странным, похожим на кровь составом, будет задаваться совсем не теми вопросами, которыми задаются люди в этот момент.
И она вместо того чтобы немедленно испросить себя, чья всё-таки это кровь на её руках и где же жертва её преступления против своей личности, её будет волновать только одно - как она теперь сможет посмотреть на себя в зеркало, ведь после того, что она с собой сделала, там кроме жирного уродства ничего не будет видно.
Но так как Дафна проявила такую предусмотрительность и выдержку, то ей не пришлось слизывать со своих рук кетчуп, а не кровь, как ей могло показаться с первого взгляда, а это несёт для неё свои лишние калории, и сейчас Дафна, выйдя из этого своего второго дома, центра вместилища в себя всех разновидностей магазинов и бутиков, она оказавшись на перекрёстке множества дорог, где разница в них была лишь в том, что в одном случае её перемещение среди человеческого потока было относительно автономно - её ограждал от людей кузов люксового автомобиля - в другом же случае, если она решится пренебречь своей безопасностью и, свернув со своего прежнего пути, вступит туда, куда ни разу не вступала её изящная ножка в эксклюзивных туфлях - на тротуар - то войдя в плотные слои атмосферы массы прохожих, за её неприкасаемость, хотя бы даже взглядом, никто поручиться точно не сможет.
Правда нынешняя Дафна это не та Дафна, у которой шкафы ломились от её затхлости духа, и после того как она освободила свои шкафа от последней лишней вещи, отослав всё это в магазин непоношенной одежды типа секонд-хенда для продвинутой молодёжи, она более чем готова на такого рода опасные поступки. И Дафна, ещё раз окинув эту бурную реку из прохожих, которая разливается в разные стороны, наконец-то решается и делает вначале не смелый шаг в сторону этой бурной реки, в которую если вступишь, то шанса из неё выплыть там, где вначале собирался, остаётся ничтожно мало, даже если имеешь огромный опыт. И, как правило, человек оказавшийся внутри этой бурной реки из прохожих, сам став её частью, со временем забывается и начинает мыслить в том же темпе, что и этот бурный поток, который и уносит его не понятно куда, но только не туда, куда изначально задумывалось.
Так что вполне понятна та осторожность Дафны, с которой она сделала шаг по направлению этой неизвестности. Но как это всегда бывает и об этом до затёртости смыслов постоянно говорится, самый трудный шаг это первый. Ну а дальше уже их делать легче. И только Дафне захотелось так подумать, как она и не заметила того, как оказалась затянутой в глубины этой полнолюдной реки.
Ну а дальше уже действительно легче, ведь ты с детства умеешь фигурально плавать, то есть ходить, и тебе всего-то нужно, как плыть по течению, которое хоть и разностороннее, но всё же всегда однобоко.
В общем, Дафна быстро освоилась в этом потоке и даже частично стала своей для этой массы народа. И теперь она, следуя за чьей-то непонятно что за спиной, могла вести свои наблюдения за неоднородным составом этой реки и делать свои аналитические заметки. Чему также сопутствовало и то, что люди в своей общей массе не стояли на месте и все куда-то спешили.
- Бывают же люди! - не подразумевая что-то одно ответственное, это первое к чему пришла Дафна, встречая на своём пути людские лица, которые проходя мимо неё навстречу, тем не менее, хоть и мельком, но успевали её с ног до головы заметить. И так заметить, что некоторые, в основного мужские лица, от этих своих заметок, в один момент, как будто наталкивались на невидимую преграду, ударившись об которую они с беспорядочным выражением лица на мгновение застывали на месте и, не имея возможности задержаться подольше на этом месте, подталкиваемые сзади за спинным недовольством, нехотя продолжали свой путь. Который теперь для них чрезвычайно усложнился из-за их огромного желания обернуться и посмотреть назад, чтобы ещё раз убедиться в том, что ими увиденное им не приснилось. И если у кого-то всё-таки хватало смелости на такого рода неприличный и мало разумный поступок, то единственное, что они видели обернувшись назад, так это малоприятное, да ещё и пышущее недовольством на его любопытство лицо сзади идущего прохожего, желающего только одного, размазать по мостовой эту любопытную рожу.
Но Дафна об этом может и подозревает, но это всё равно её никак не тревожит, а даже в некоторой степени подогревает её интерес к встречным прохожим, с которыми можно сыграть в захватывающую игру под названием игры разума.
- Я одним буду сладко улыбаться, на других посмотрю с укоризной, ну а те, кто особенно этого заслуживает, то тем мимолётно подмигну. Пусть потом ночью помучаются над разгадкой моей загадки, ведь они же такие знатоки и всё знают. - Подумала Дафна и тут же решительно подмигнула человеку запущенной наружности, к своему несчастью, а может и счастью, оказавшемуся на переднем крае прицела её глаз. А ведь у этого человека не только лысина на голове и очки на носу, но и дома забот полон рот, а тут такое. И теперь у него стало ещё на одну заботу больше - понять, что всё это сейчас было и значило: плод его измученного бытом и реальностью воображения или же он упустил может быть единственный шанс в своей жизни, быть достойно оценённым. Но если всё это так, то почему он идёт дальше и, не развернувшись, не бросит вызов этой толпе, пойдя против течения.
- Уже поздно, я свой шанс с рождения упустил. - Опустив свои плечи ещё ниже под давлением здравомыслия, решает не рисковать собой этот гражданин запущенной здравомыслием наружности.
Дафна же тем временем вошла во вкус и начала всё активнее вмешиваться вход жизни прохожих граждан и испытывать их здравомыслие, подкидывая им такие интересные головоломки. Правда однообразность той реакции, с которой поверженные прохожие смотрели в ответ на так призывно улыбающуюся им Дафну, быстро утомила её, и она, устав от всей этой их недалёкости, решила, а вернее животом и ногами почувствовала, что их всех нагуляла. А значит, не будет лишним куда-нибудь завернуть и своим появлением обрадовать (а как же иначе) держателя какого-нибудь заведения, специализирующегося на приёме под сводами своего кафе уставших с дороги путников.
Но полнолюдские потоки тем и опасны, что войти в них легче лёгкого, а вот выйти из них всегда затруднительно, и нужно иметь достаточно много для того оснований или хотя бы убедительную для чужих боков крепость локтей, чтобы убедить толпу, если не расступиться, то хотя бы подвинуться. А тут ещё телефон требовательно напомнил о своём существовании и Дафна, как человек находящийся в полной зависимости от этого, и представить теперь себя без него невозможно, ставшего чуть ли не вторым твоим я, обязательного атрибута своей жизни, немедленно отвлеклась на него (а он всегда под рукой или в руке) и при взгляде на его экран досадливо поморщилась.
- Уже хватился. - Покачав головой, проговорила Дафна, глядя на имя звонившего абонента. А так требовательно звонил ей отвечающий собственной жизнью за её безопасность перед её отцом, прикреплённый за ней охранник Стас, которого она так умело обманула, отправив его в подземный гараж к своему автомобилю, нагревать своим задом сиденье в автомобиле. "Неужели вам, Стасик, совсем меня не жалко, и не заботит, что я могу там себе отморозить самое для вас сладкое", - плаксивым голосом проговорила Дафна, исподлобья смотря на своего высоченного охранника, и демонстрацией той своей части тела, которая требует такого бережного и тёплого отношения, окончательно лишает своего охранника остатков разума и отправляет его греть ей место в машине.
А пока он там греет ей место, она тем временем влилась в эти массы трудового народа и скрылась. - Должна же я знать его чаяния, если в будущем стану его представителем, депутатом. - Дафна и для отца придумала отличную отговорку.
И видимо этот Стас, после того как его внутренний перегрев весь ушёл в автомобильное сиденье под собой, сумел-таки сообразить, что тут что-то не чисто.
- Так здесь же есть обогрев сидений. - Вдруг Стаса осенила здравая мысль, заставившая его засомневаться в искренности взгляда на него Дафны. Но Стасу, если что-то в голову вобьётся, то эту мысль тяжело выбить, и чтобы его с места сдвинуть, нужно что-то более основательное придумать. И эта его догадка тут же была контр нокаутирована Стасом. - Одно дело, когда искусственный подогрев, чьё тепло бездушное и холодное, а другое дело, когда тебя греют с любовью и естественным источником тепла. - И тут Стас от этих своих благодатных мыслей так расслабился, что чуть не совершил трагическую ошибку, в одну самую малую единицу времени, чуть было не нагнал максимальное количества своего внутреннего тепла в подушку под собой.
И только его высокий профессионализм и спецподготовка в серьёзных структурах, где даже во сне свой храп ограничивается самоконтролем, удержал его в границах приличия и не позволил ему распространить своё тёплое влияние на весь салон автомобиля - а ведь там впереди, на водительском месте сидит водитель Валера, и он уж точно не будет молчать и расскажет их боссу, какие кощунственные мысли позволял себе распространять в салоне автомобиля этот лоботряс Стас.
- Аж, в слёзы бросило. - Вытирая со своей щеки скатившуюся слезу, с болью в душе от этих страшных воспоминаний, собьётся на плачь этот ябедник, тщедушный Валера.
И видимо вид этого завистливого Валеры в зеркале заднего вида, куда он время от времени поглядывал, чтобы убедиться в том, чтобы Стас там ничего себе лишнего не позволял, и подвигнул Стаса к тому, чтобы ещё больше засомневаться в истинности намерений Дафны на свой счёт. - Неужели, она меня использовала?! - Стасу аж стало бледно в лице от таких мыслей, и он больше не желая мучиться в сомнениях, быстро покидает салон автомобиля, берётся за трубку своего мобильного телефона и набирает Дафну. Но Дафна вольна делать, что хочет, и на этот раз она желает оставить своего охранника Стаса в неведении своего местоположения.
И конечно такое беззаботное, на грани безответственного поведение Дафны, кого хочешь выведет из себя спокойного, а что уж говорить о Стасе, ещё столько много планировавшего для себя на будущее. И он на мгновение теряет самообладание и в ответ на эту исходящую из телефона безответность, позволяет себе лишнее - он, перекривившись лицом, выплёскивает вслух не позволительные вещи.
- Ах ты, разбалованная дрянь! - с чувством некоторого бессилия, рявкает Стас. И хорошо, что двери и окна их люксового автомобиля плотно прикрыты, а иначе бы этот Валера давно бы начал строить свои погребального характера планы на будущее Стаса.
Но Стас не привык отчаиваться, тем более в его арсенале есть такие высокоинтеллектуальные инструменты, которые способны отследить кого угодно, тем более этот угодно, Дафна, в чьих руках именно тот телефон, в котором встроено отслеживающее устройство. И Стас больше не тратя времени на размышления, достаёт то самое устройство в виде того же мобильного телефона и, на ходу начав с ним определённого характера действия, быстрым шагом направляется в сторону выхода с подземной парковки. Когда же он оказался наверху, на многолюдной улице, то ему осталось только настроить свой прибор слежения и, определив по нему направление движения, броситься вдогонку за Дафной.
В свою очередь Дафна, проигнорировав звонок Стаса, тем не менее чувствует лёгкое беспокойство и на интуитивном уровне понимает, что этот Стас на этом не остановится и с его стороны надо ждать сюрпризов. - Что ж, я сюрпризы люблю. - Успокоила себя Дафна, и так сладко при этом улыбнулась, что невольно подогнув под себя, зацепила праздношатающегося в поиске приключений, гражданина своего отечества, Антоху, пока что временно безработного, что не лишает этого гражданина его гражданства и ответственности за него, а также право на безответственность от него.
- А каким ещё может быть безработный? Только категориями временности определяется такое состояние пребывания человека в себе. - Со знанием дела, с отсылом на труды философов, таким высокоинтеллектуальным образом представлял себя Антоха, когда был представлен своим новым знакомым, также как и он не утруждающих себя любого рода знаниями труда. И такой их беззаботный образ жизни был подкреплен весьма существенными обоснованиями и многотомниками чужих философских трудов.
- Труд, создав человека, выполнил свою первоочередную задачу, и теперь он для современного общества стал своего рода анахронизмом. И если кто-то ещё этого не понимает, - есть ещё в нашем обществе отсталые люди, попрекающие нашу беззаботность своим трудом, а трудоголизм эта такая же болезнь, как и все другие, - то я готов созвать под свои знамёна "Анахроников" (это был тонкий троллинг противников) и объяснить всем этим зациклившихся на работе людям, что каждый человек рождён свободным, и имеет право не только на труд, но и на своё без трудное существование. - Заявлял Антоха, готовый не покладая рук трудиться для того чтобы отстаивать свою точку зрения на труд и никогда (это тоже категория временности, только без чётких границ) не трудиться.
И, пожалуй, будет вернее, если назвать Антоху не просто временным безработным, а с такими его взглядами на такой образ жизни ему больше подходит именование профессиональный безработный. Ну а когда человек является не просто приверженцем какой-то идеи, а является чуть ли не её основателем, то он без труда, что для него очень близко, с одного взгляда может обнаружить своего, как идеологического противника, так и близко идейного соратника.
И вот когда он так неожиданно столкнулся с этим очаровательным взглядом, с которым на него посмотрела Дафна, то его к ней тут же привлекло. И при этом предметом его влечения была не только её внешняя составляющая, а он в ней увидел практически родственную душу. Что, в общем-то, и повлияло на его решение - немедленно развернуться и проследовать вслед за этой беззаботной личностью, которая как и он, никогда не утруждала себя трудами. И если ей для такого своего образа жизни с рождения всё дано, то у Антохи не всё так безоблачно в жизни. И ему для поддержания своего статуса профессионального безработного, приходиться как белке в колесе крутиться, а иногда и выкручиваться, оказавшись в поле зрения специализирующихся на профессиональных безработных представителей государственных структур или в досягаемости кулаков представителей бандитского толка структур.
- Мы с ней практически одного поля ягоды. И она поймёт, если я окажу себе скромную помощь за её счёт. - Рассудил Антоха, пристроившись на небольшом расстоянии от Дафны, чтобы как следует изучить то, чем она может оказать ему помощь.
Ну а глаз у Антохи в такого рода делах намётан и ему много времени не нужно, чтобы определить то, за что его будут в будущем с благодарностью вспоминать и в сердцах на весь двор угадывать его имя: Подонок, сволочь, урод каких свет не видывал. Но всё бесполезно, ведь под такое описание каждый второй подходит, и тогда некоторые из этих, так называемых потерпевших, обращаются в государственные институты для поиска этого гада, - а какие они потерпевшие, если они придерживаются тех же принципов, что и Антоха, и ни разу в жизни не работали, и выходит, что если, кто и потерпевший, то только тот, чьи-ми результатами труда пользуются эти лодыри, то есть принципиальные люди.
Но а такая гадкая примета мало что даёт для следствия, и ни на шаг не приближает к раскрытию настоящего имени того негодяя и вора, то есть Антохи. - Это вы точно подметили. - Прищурив глаз для важности, проницательно заметит ведущий сыщик, самая светлая голова отделения, со знаковым именем Свят. - Но это будет недостаточно. В моей картотеке каждая первая рожа подходит под это описание. - Закурив сигарету, с досадным сожалением выдохнет Свят и для проформы задаст наводящий на преступника вопрос. - А где я мог вас раньше видеть? - И этот неожиданный вопрос такого проницательного сыщика, каким был Свят, определённо достигнет цели, сбив с толку потерпевших, теперь и не знающих, что обо всём этом думать и куда смотреть, пытаясь отвести свой взгляд от такого прямолинейного взгляда Свята.
А этот Свят умеет смотреть, да так, что тебе кажется, что он насквозь тебя всего видит, со всеми твоими самыми мелкими прегрешениями - а человек не без греха - отчего обратившаяся за помощью жертва преступления, начинает себя чувствовать ещё менее уверенно, чем раньше. А тут ещё на тебя кроме всего прочего, стоило тебе только уклониться от взгляда Свята и посмотреть по сторонам, со стен кабинета смотрят такие малосимпатичные угрожающего вида физиономии, что тебя пробивает озноб в страшном предчувствии - этот Свят определённо видел твою фотокарточку в компании этих страшных людей. И вполне возможно, что Свят в поимке преступников использует свой любимый метод, ловлю на живца. И значит, что твою фотокарточку точно поместят в эту убийственно тёплую компанию, с отметкой: "Его разыскивают преступники!".
- А они думали, что всё знают. Нет уж, в нашем деле не всё так просто. И прежде чем найдёшь ответственного за загадку, придётся как следует поломать голову...И не только свою. - До треска сжимая свои кулаки, в курилке следственного отдела делился с новичками своими навыками работы, гроза местной преступности Свят. - А в таком деле, как сыск, ничего нельзя упускать из виду, и всех, и каждого в отдельности, надо иметь в виду. И пока картина преступления не раскроется, никого нельзя исключать из списка подозреваемых. В том числе и потерпевших. - Свят глубокомысленно затянулся, и выпустил в потолок несколько загадочных и полный затаённых смыслов колец, тем самым заставив приставленных к нему стажёров заволноваться над разгадкой этих колец.
- Порочный круг. - Первым смекнул более расторопный стажёр Фома, осмысленно подмигнув другому стажёру, Гене. Но у этого Генки тоже есть собственное мнение и взгляд, и он, округлив свои глаза до своей последней конечности, тем самым показывает, что Фома не слишком объективен и что он уже который раз за ним замечает, что он совсем не считается с авторитетом этого блистательного сыщика Свята, подозревая того в близких связях с преступниками - типа он позволяет себе мыслить как преступный элемент. С чем Фома совершенно не согласен, и он бы всё в лицо высказал этой недалёкости, Генке, если бы Свят вновь не взял слово.
- Ведь преступник такой скрытный человек, что он для того чтобы оставаться и впредь таким же, обязательно постарается оставить в тайне и утаить свои успехи в своём преступном деле. И для него маскировка под порядочного гражданина, обычное дело. Ну а если удастся себя выдать за какого-другого человека, то это для него вообще удача. Так что в нашем деле знание физиогномики человека первое дело. И ни одно на первый взгляд полностью безнадёжное дело, было раскрыто после того, как я, посмотрев в это белое и пушистое невинное личико якобы пострадавшего (Свят пальцами сделал в воздухе кавычки), огорошивал его неожиданным вопросом, - тут Свят к полной неожиданности и последующему потрясению Генки, резко приближается к нему и, схватив его за плечи, орёт на него: Где ты, паскуда, был вчера с девяти вечера до обеда?
Отчего Генка в один момент становится бледным, как стенка и, потемнев в глазах, выскальзывает из своего пиджака, оставляя его в руках Свята, когда сам в обморочном состоянии оказывается на полу. Но такое поведение Генки совсем не убеждает Свята в его невиновности, и он изучающе посмотрев на пиджак в своих руках, ухмыльнувшись, обращается к оставшемуся на ногах Фоме. - До чего же ловко ушёл от ответа.
- Ага. - С уважением посмотрев на такого ловкача Генку, только и может Фома, как кивнуть в ответ. - А я бы, наверное, так не сообразил ему ответить на этот его вопрос. - Подумал Фома, только сейчас поняв, до чего же хитёр этот Свят, задавая такие даже не вопросы, а целые ребусы.
Но все эти тайны следствия пока что лежат за пределами внимания и их понимания Антохой, чья самоуверенность настаивает на своей неуловимости, и не только потому, что представители закона по причине своей вторичности перед преступным элементом, уже из-за этого не блещут умом, но в виду того, что он себя считает достаточно осмотрительным и умным, чтобы не попасться в лапы закона. - Да и, вообще, я не создан для того чтобы находиться в неволе. - Подбодрив себя, Антоха уже практически настиг Дафну и, сделав контрольный осмотр, решил, что сыграть с ней в игру с обознавшимся человеком не получится - она всё-таки находится к нему спиной, а с этой стороны хоть и легче обознаться, здесь различия между людьми не столь существенны, всё же это выглядит не так убедительно - а значит, придётся действовать, полагаясь на ловкость рук и свою незаметность.
И вот он уже был готов протянуть свою руку к её сумочке, чтобы облегчить её ношу на кошелёк, как к полному непониманию самого себя, а в частности своей правой руки, которая всегда служила ему верой и правдой в деле его начинаний в вопросах финансирования своей беззаботности, его руки вдруг перестают его слушаться.
Правда причина послужившая такому их непослушанию, Антохой быстро обнаруживается - всему виной внешнее давление на его плечи, в результате чего он, не то чтобы руками пошевелить не может, а застыл на месте, придавленный к земле этим давлением. И, конечно, Антоха не может смириться со случившимся - он больше всего на свете любит свободу - и первое что он делает, так это пробует пошевелить своими плечами, чтобы скинуть с них чьи-то массивные руки (он интуитивно это понял). Но тот, кому принадлежали эти руки, скорей всего был не из хрупкого десятка, и если он за что-то взялся, то уж точно не выпустит это из своих рук. Так что все эти безуспешные попытки Антохи вырваться из под чьей-то опеки, ни к чему не привели, и он, прекратив себя так вести, теперь попытался взглянуть на всё это дело со стороны - он задрал свою голову назад, чтобы посмотреть на того, кто его так пригвоздил к месту.
И судя по загрустившей физиономии Антохи, внешность его опекуна была достаточно убедительной, чтобы ему смириться со своей участью и теперь ждать вестей насчёт себя из-за спины. И вести тут же последовали. Да такие, что Антоха даже примёрз на месте от холода и от обуявшего его страха. - Ты, грязный червь, на кого руку свою решил поднять. - Таким замогильным голосом, отчего Антохе тут же захотелось понизиться в своём росте ниже своих колен, прямо ему в душу, а не в уши вложил эти слова его опекун. Ну а так как Антоха посчитал, что этот вопрос опекуна был риторическим, то он не посмел его перебивать. И верно сделал. - Тебе, что, руку прямо сейчас вырвать. - А вот последовавший следом вопрос опекуна Антохи, звучал не так однозначно риторически. Отчего Антоха вдруг почувствовал себя дурно и неожиданно для себя устремился вниз, прятаться от опекуна в глубину своих коленей.
Ну, а судя по тому, что Антохе удалось осуществить свой дерзкий побег от своего таинственного опекуна, о котором он только знал, что тот как минимум в два метра росту (у страха глаз велики и вполне вероятно, что Антоха был не точен в своих оценках), и спрятаться в своих коленях, то видимо его опекун счёл для себя, что с этого червя хватит или же он восхитился принципиальностью Антохи в отстаивании своих желаний, и отпустил того на все четыре кости.
Но об этом уже никто не узнает и даже Антоха, который открыв перед собой глаза, видел только свои колени и мелькающие лица проходящих мимо людей.
А ведь между тем Антоха самим собой задержал не просто неизвестного опекуна, а он стал своеобразной помехой для нагоняющего Дафну Стаса, который заметив в его лице опасность для Дафны, предпринял такого рода ограничительные действия против его преступных намерений. Ну а такое отвлечение Стаса на Антоху, позволило Дафне оторваться от своего преследователя, Стаса. Правда Стас раз уже её нагнал и теперь даже не сомневается в том, что она далеко от него не уйдёт.
И, конечно, такая его самоуверенность, как и всякая самоуверенность, сыграла со Стасом свою злую шутку. И он, оказавшись по ходу своего пути на перекрёстке, проигнорировав всё, что только можно - профессиональную интуицию, требования внутреннего голоса вытащить навигационное устройство и проверить, в какую сторону пошла Дафна и даже красный свет светофора, как знак свыше - направил свой ход прямо, когда как Дафна, оказавшись чуть ранее на этом же месте, посмотрев на красный свет светофора, решила что это точно знак свыше, повернула направо, - в ту сторону горел зелёный свет, - и направилась в эту сторону.
И пока Стас таким образом удалял себя от Дафны, она сумела-таки найти брешь в этом плотном людском потоке и вырваться на относительную свободу. После чего она перевела дух, посмотрела по сторонам - там вроде бы всё обычно, скучающие и чего-то ждущие люди, в общем, самое обычное для них состояние - затем перевела свой взгляд на находящееся напротив неё здание и сразу же в шоковом состоянии вознегодовала, в первый раз увидев несправедливость - тогда как она здесь голодная стоит, там за стеклянным витражом какого-то заведения, вальяжно расселись два довольных собой и жизнью типа, и с не меньшим удовольствием, под задушевный разговор попивают что-то неведомо великолепное из своих пышущих ароматами и вкусом чашек - вон какая тягучая и завораживающая сознание дымка от них исходит - и закусывают всё это дело распухшими от мягкости булочками.
А ведь она ещё не верила в существование несправедливости, даже когда не раз, хоть и случайно, слышала брошенные себе вслед полные ядовитой ненависти слова: "Какая же всё-таки несправедливость. Одним всё, а другим ничего", и видела перекошенные лица некрасивых людей в телевизоре, сами себе противоречащих, одновременно требующих справедливости и в тоже время заявляющих, что её на свете нет. - Да как их тогда понимать? - удивлённо задавалась вопросом Дафна, смутно догадываясь о некой связи между отвратительной привлекательностью этих борцов за справедливость и самой справедливостью - с такой-то рожей, не о справедливости надо думать, а о нанесённой тебе природой компенсации впору думать.
И вот сейчас она, оказавшись лицом к лицу с настоящей правдой жизни, окончательно растеряла в себе уверенность, а тут ещё голод подтачивает и ослабляет твёрдость её шага и взгляда, и первое, что она инстинктивно попыталась сделать, так обратиться за помощью к своему телефону. Ведь там у неё есть такие связи и контакты, которые стоит ей только заикнуться...- Мамочки! Я уже начала заикающе думать и рассуждать. - Вздрогнув, ахнула про себя Дафна. И от всей этой тяжести навалившихся в один момент стольких бед, Дафна, опустив голову вниз, заливаясь слезами, ничего невидящим взглядом принялась нервно теребить экран своего смартфона. Но всё бесполезно, и залитый слезами экран смартфона подсказал бы ей об этом, если бы она смогла его увидеть. Но она из-за затуманенных глаз ничего не видит перед собой и поэтому продолжает его терзать, и так до тех пор, пока тот не выскальзывает из её скользких от слёз рук, и не уносится куда-то туда, в темноту той туманности.
И Дафне только и остаётся, как застыть на месте и, стоя в одном положении, начать прислушиваться к тому, когда наконец-то до неё донесётся звук разбившегося телефона. Но, кажется, что прошла уже вечность, а этого страшного для неё звука так и не слышно. И Дафна уже было собралась решиться на то, чтобы присесть на коленки и попытаться нащупать на земле свой телефон, как вдруг до неё доносится другой звук - звук чьего-то голоса.
- В этом мире ничего не стоит потеряться. - Ненавязчиво, чуть отстранённо, в сторону от Дафны проговорил кто-то неизвестный. - И для этого даже особых причин не нужно. Хотя...- незнакомец замолчал, и как показалось Дафне, над чем-то задумался, и при этом, со всем вниманием смотря на неё. Дафна хотела было уже протереть свои глаза, чтобы получше рассмотреть незнакомца, но тот вновь заговорил.
- Хотя зачем искать какие-то скрытые причины, когда итак всё на виду. - Проговорил незнакомец. - Избалованность, со своим потаканием твоему я, делающая тебя полностью беззащитной, чем не всё объясняющая причина. - Тут Дафна, услышав такое невыносимо оскорбительное обращение в свой адрес, в один момент раскраснелась и, закипев, попыталась громко возмутиться: "Но...". Но у незнакомца было заготовлено своё ответное "но", и только Дафна озвучила своё "но", как незнакомец протягивает к ней свою руку и до самых печёнок пронизывающим голосом говорит ей:
- Если хочешь обрести защиту и суметь защищаться, то пошли со мной. Я тебе дам искру надежды.
И Дафна никогда и никого ранее не слушавшая, почему-то поверила этому странному незнакомцу (а точнее, его голосу), которого она толком-то и не рассмотрела, и как завороженная пошла за ним вслед.
И, пожалуй, на этом Стасу можно было распрощаться со всякой надеждой на своё беспокойное будущее - теперь его ждёт только одно, спокойное будущее на глубине какого-нибудь пруда, где его будут только тревожить подъедающие его части тела местные рыбки - теперь его шансы отыскать в полном здравии и здоровье Дафну, стремительно начали обнуляться - такие встречи с незнакомцами, без страшных последствий для людей проявивших к ним доверчивую беспечность, не обходится. И даже то, что Стас после безуспешных поисков Дафны, наконец-то, спохватился и, достав свой прибор отслеживания её перемещения, где на него с укоризной смотрело то, что он наделал, быстро сделал выводы и рванул назад за ней, мало оставляет ему шансов на благополучный исход дела. Если, конечно, не случится что-нибудь экстра неординарное, не укладывающееся в современное сознание мира событие или же во всём случившемся с Дафной имелся другой затаённый смысл.
И вот беззаботно болтающие и радующиеся жизни по причине довольства собой и своим местом в жизни и занимаемым собою местом за столиком у окна одного из кафе, господа относительно приятной, а для некоторых неприятной наружности, решили, раз они заняли такое полное обзоров место у окна, то будет не разумным, не использовать все преимущества своего положения и не посмотреть в окно, чтобы убедиться, что мир всё также не стоит на месте и до сих пор движется. А как только решили, так и посмотрели.
И судя по тому, что их лица не претерпели особых изменений, и они остались всё такими же благодушными, то их предположения в полной мере оправдались, и мир действительно не замер на месте, а был полон движения. Ну а когда ты находишься в особом положении и можешь себе позволить некоторые отступления от общих правил жизни, - когда все находятся в движении, ты сидишь за столиком в кафе и попиваешь горячий тонизирующий тебя напиток, - то ты сам того за собой не замечая, начинаешь смотреть на пробегающий мимо тебя мир с особого рода снисходительностью и делать насчёт него такие же замечания.
- И спрашивается, куда и в какую сторону, с такой целеустремлённостью спешит этот наш безумный мир? - философски вопросил самого себя более молодой посетитель кафе, глядя на спешащий мир через фокус своего благополучия и окна кафе.
- Куда-нибудь да спешит. А нам-то какая разница. - С куда большей предвзятостью к наблюдаемым прохожим отнёсся его более зрелый собеседник, вальяжно не волнуясь тем, что его не трогает.
- А что интересно будет, если это так спешащее человечество, возьмёт и все как один, в один момент, хотя бы на минутку остановится на одном месте без движения. - Продолжает философствовать первый собеседник.
- Всё очень просто, земля бы остановилась. - Без тени сомнений заявил второй собеседник, продолжая смотреть в окно, тогда как первый собеседник, явно удивлённый таким его ответом, повернулся к нему и после короткого наблюдения за ним - может сейчас рассмеётся - не заметив, что тот шутит, спрашивает его. - Это ещё что за фантазия?
- А что тебе не понятно? - Повернувшись к первому собеседнику, усмехнулся его приятель. - Земля вращается вокруг своей оси всё же не по инерции, как это нам объясняют самые большие умы учёного сообщества. - Глупее не слышал объяснения. Наверное, они и мыслят по тому же принципу, по инерции. - Отстранённо от общего посыла сказал второй собеседник, после чего продолжил. - А потому, что живущие на Земле люди, как часть её, находятся в постоянном движении, и тем самым Земля, получив от них жизненную энергию, сама движется. И попробуй меня в этом опровергнуть! - Подмигнув своему товарищу, второй собеседник оставив того в полном недоумении насчёт всего им сказанного и самого своего товарища - он что, прикалывается - вернулся обратно к своему наблюдению в окно. Правда, стоило только молодому собеседнику поискать в голове опровержения этой дикой гипотезе своего товарища, то он не только ничего существенного не может там отыскать в качестве опровержения, но в чём-то даже с ним соглашается - большинство учёных действительно мыслят по инерции и никак иначе.
Между тем лицо второго собеседника осветилось улыбкой и он, обращаясь к своему товарищу, привлекает его внимание к окну. - Вот только посмотри на неё. - И этого одного хватило, для того чтобы первый собеседник повернулся в сторону окна и там среди этого пространства полного людей, достаточного, чтобы растеряться и потеряться, сумел отыскать тот объект внимания второго собеседника, который заслужил от него заявленных слов.
Ну а кто был этим заинтересовавшим его объектом внимания, то это была призывного возраста девушка, которая своих невниманием к окружающим её мимо проходящим людям, ещё больше привлекала их внимание к себе, а всё потому, что красота страшная и до чего же притягательная сила, которая, как все догадываются, но не точно пока знают, питается вашим вниманием к ней. На что она в свою очередь, конечно же, отвечает, правда не так как от неё ожидают - она расцветает своей холодной неприступностью. И тут ничего не поделаешь, ведь стоит с неё сорвать хоть один цветок, то она тут же поблекнет и отсереет. Ну а когда количество превышает все разумные пределы, то красоте, чтобы не погибнуть, будучи залапанной, остаётся только одно - быть неприступной, даже если она в душе не такая.
- И теперь скажи. Разве мир не крутится вокруг неё. - Спросил своего товарища второй собеседник.
- Возможно. - Нехотя сказал его молодой товарищ. - Но я не вижу связи. - Пространно сказал первый собеседник. Но его товарищ умеет прослеживать связи, и он понимает, о чём говорит его товарищ. - Человек и Земля единое целое, о чём почему-то не знает лишь тот, кто считает себя единственным разумным существом на Земле, а именно человек. А, исходя из этого, почему бы не допустить некую связь между движением человека и Землёй. Вот я и допускаю. - Не посчитав нужным пускаться в долгие разглагольствования, на этом поставил точку в своём объяснении второй собеседник.
- А несопоставимые размеры? - попытался было контраргументировать первый собеседник, но его товарищ так отвлёкся глядя в окно, что уже было бесполезно что-либо ему говорить. - А она нас заметила и сейчас смотрит прямо на тебя. - Проговорил второй собеседник и, не сдержавшись, кивнул в её сторону. И этот кивок был замечен не только его товарищем за столом, но и самой девушкой.
И если для первого собеседника такое указание его товарища на него дорого стоило - он услышав о том, какое внимание уделила ему та красотка с улицы, невольно одёрнулся и, задев рукой чашку, пролил остатки кофе на стол и частично на рукав своей рубашки - то для Дафны, а та на кого они смотрели была она, привыкшей к большой любознательности на свой счёт стороны окружающего мира, это теперь ничего не стоило, не считая конечно, смутного волнения в животе.
- Ладно, понимаю, посмотреть действительно есть на что. - Демонстративно уставившись своим взглядом на одного из двух типов, глазеющих на неё из окна кафе, рассуждала про себя Дафна. - Но если ты смотришь на меня больше положенного времени, то ты тем самым призываешь к тому, чтобы на тебя теперь обратили внимание и посмотрели. Ну а что ты можешь предложить взамен, кроме своей самодовольной ухмылки на своём маловразумительном лице большого знатока всего и, судя по всему, считающего себя не только за главного, но и за всегда правым. - Тут Дафна усмехнулась и укоризненно покачала своей головой в сторону не сводящего с неё своего взгляда второго собеседника. Что видимо и вызвало у него такую словесную реакцию, заставившую его товарища претерпеть превратности судьбы с чашкой кофе, а уж затем присоединиться к своему товарищу.
Что вызвало у Дафны свою естественную реакцию. И она, пробормотав про себя: "Вот такие вы все смельчаки", - одними глазами многозначительно провела незримую линию, указывающую в какую-то стороннюю неопределённость, после чего таинственно улыбнувшись этим застекольным собеседникам, медленно проследовала туда.
Ну а такие весьма трудно классифицируемые действия Дафны, а всё потому, что в них таится надежда на что-то, а вот на что, пока не ясно и с придыханием думается об этом, вызывают у сидящих за столом собеседников неосмысленные взгляды друг на друга, с непременным желанием услышать от своего товарища призыв к хоть каким-то действиям. Но почему-то никто из них не спешит так волноваться за своего товарища по столу, которому так недвусмысленно подмигнула та красотка на улице. Хотя возможно они бояться ошибиться, ведь красотка смотрела на них обоих, когда она так недвусмысленно намекала на то, что готова познакомится с...Но чёрт возьми с кем?
И видимо второй собеседник не смог больше выдержать всего того напряжения, в котором он находился всё это последнее время и, обозначив своему товарищу свою непреклонную позицию насчёт всех этих, до чего же самоуверенных красоток (думают, что стоит им только подмигнуть, так мы уже готовы бежать за ними, сломя голову, не зная куда): "Я в туалет", - встаёт из-за стола и быстро покидает своего менее смышлёного товарища.
И всё бы ничего и, пожалуй, второй собеседник свой уход как следует обставил и объяснил, но вот та поспешность, с которой тот покинул стол и скрылся там, в глубине помещений кафе, определённо насторожила и вызвала неверие в честность своего товарища у его молодого собеседника. - Нет, конечно, в эти места иногда хочется так спешить, что даже готов снести всё на своём пути. Но что-то мне подсказывает, что этот хитрец побежал совсем не туда, куда он сказал. А это значит...- Но дальше первый собеседник не пошёл выяснять, а соскочив с места, быстрым шагом двинулся в сторону выхода из кафе, что воочию убедиться в том, что либо он недоверчивый негодяй, либо его товарищ таков подлец и прохиндей, которых белый свет не видывал.
И вот когда первый собеседник своим быстрым уходом в сторону выхода из кафе, привёл в чрезвычайное волнение администратора заведения, уже ранее заметившего исчезновение его товарища, а администратор в совпадения не верил и знал, к чему такие вещи ведут - к не оплате счёта, то он не сдержался и закричал ему вслед: "А ну, стоять!". В результате чего он заставляет обернуться этого бегуна и отвлечься от своего внимания к входным дверям, к которым он уже протянул руку, чтобы их открыть. Ну и как закон случайности, в тот же момент входная дверь сама без его усилий открывается и, повернувшийся было обратно первый собеседник, лицом к лицу наталкивается на ..., - но на этом кульминационном моменте рассказ Алекса вдруг резко обрывается, и его единственный слушатель, Секунд, доведённый им до состояния вовлеченности в происходящее, и значит, сейчас представляющий опасность для окружающих, теперь и не знает, что с ним делать - что и думать, он отлично знал: Прибить его мало!
Впрочем, Секунд отлично понимает всю сложность создавшейся ситуации - если он рассказчика сейчас прибьёт, то тот ему точно ничего не дорасскажет. И значит, будет лучше успокоиться и не выказывать заинтересованности, а иначе рассказчик, видя всё это, мало ещё чего о себе возомнит - а с высоты этого мнения о себе всё по другому видится и думается - и тогда от него не дождёшься достоверного дорассказа, а начнутся одни преувеличения и передёргивания фактов, со вставками такого, чего в здравом уме и не надумаешь.
В общем, Секунд наполнившись хладнокровием, вновь вернул своему лицу обычный цвет и для придания серьёзности разговора, сгустив брови, обратился к Алексу. - Что ж, интересно. - Рассудительно заговорил Секунд. - Особенно интересно видеть встречающиеся на каждом шагу Дафны неувязки и перепрыгивания из одного места в другое. Да и, вообще, к твоему модулированию ситуации у меня имеется масса претензий. И ладно бы то, что кирпичиками для строительства фундамента мира Дафны у тебя служат различные клише и стереотипы. Такая образность мышления и построение мира, всё-таки не с потолка взята и имеет своё право на вероятность существования. Но что это за субъектирование реальности и неподдающиеся объяснению некоторые сюжетные линии, с выходом за рамки понимания и временных пределов? - спросил Алекса Секунд, приподнявшись на ноги со скверной во всех смыслах этого слова лавочки.
А что Секунд собственно хотел увидеть и своим задом ощутить от этого общественного места типа лавочки, украшающего собой общественные места типа скверов. Ведь на них все кому ни попади, без разбору на своё общественное положение и образ мыслей, когда им вздумается, а в основном, когда совсем не думается, а хочется всего лишь ощущаться, садятся, всем своим весом валяться или, вообще, кладутся. И после такого вмешательства, особенно в последнем случае (а ведь кроме человеческого фактора существует и природный, где одни голуби чего стоят), чего он ещё хочет увидеть.
Ну а то, что лавочка вдруг оказалась такой неотёсанной и занозисто цепкой к его штанинам, то все вопросы к последнему постояльцу, а вернее, возлежанцу на этой лавочке, Семёну. Который будучи в ревнивом и малопродуктивном состоянии, не имея возможности напрямую воздать по заслугам тому, к кому он хотел приревновать свою слишком беззаботную подругу, а также по причине его неуёмного характера, который не давал ему лежать на одном месте спокойно, куда бы его не положили, принялся своими подбитыми сапогами сбивать с поверхности лавочки всю окраску и тем самым до заноз посбивал саму лавочку, а самого себя до белого каления (хотя его колени были белы и ранее), вон туда, под лавку.
Между тем Алекс совсем не смущен, услышав все эти претензии в свой адрес со стороны Секунда, и он, перекинув ногу на ногу, даёт развёрнутый ответ Секунду. - Любой рассказ, это прежде всего субъективность его рассказчика. И ничего с этим не поделать. А любой, кто попытается клятвенно тебя заверить в том, что он ни букву от себя не добавил и в своём изложении всё время придерживался задокументированных его памятью фактов, либо лжец, которых век не видывал, либо заблуждающийся в себе человек. Ведь для изменения смысла текста не обязательно надо прибегать к помощи слов, одной интонации будет достаточно, чтобы на чём-то таком, что тебе важно, зафиксировать внимание слушателей, а другое, что тебе не нужно, оттенив, спрятать от своих слушателей. - Тут Алекс, вдруг увлёкся наблюдением за чем-то таким интересным на штанах Секунда, что тот был вынужден и сам отвлечься, и посмотреть вниз.
Но там, как бы он не вглядывался, ничего такого не обычного им не замечается (но тогда что там такого увидел Алекс) и Секунд, ничего не понимая возвращается к Алексу, чтобы немедленно испросить его: Чего ты там увидел? - Но Алекс как оказывается, уже на него смотрит и своим заявлением предупреждает его. - А это моя наглядная демонстрация субъективизма, который вам так не даёт покоя.
- Ладно, с этим я согласен. Вынудил. - Рассмеялся Секунд, подтянув свои штаны. - Но что насчёт недосказанности и странного появления незнакомца? Кто он такой и что это, вообще, за персонаж такой? - Здесь Секунд несколько отстранённо от общего течения разговора вопросил скорее себя, чем Алекса. После чего вернулся к Алексу и довершил свой блок вопросов. - А вслед за этим происходит временное искажение и в поле зрения твоих собеседников (о них отдельный разговор) вновь появляется Дафна, когда она вроде бы ушла вслед за незнакомцем. Так что объясните мне, как это всё понимать? - сложив крест на крест руки на груди, задался вопросом Секунд.
Алекс же, всего-то набирает в грудь воздуха и без лишних трат времени на различного характера замешательства и чесание своего затылка, выдаёт ему свой ответ. - Вы ведь сами говорили, что мысленный мир живёт по своим законам и правилам, отличным от того мира, который мы считаем материальным и настоящим. Так и мною представленный на ваше обозрение мысленный мир, в той его части, где существует моё видение себя и озвученный персонажей, живёт по своим законам. И время в нём существует и течёт не так последовательно и прямолинейно, как мы привыкли его наблюдать и в нём жить. А для этого мира вполне обыденно, когда существуют такие броски и перехлёсты во времени, со своей телепортацией из одного временного участка в другой. И здесь главным ограничителем, сдерживающим и контролирующим все эти временные скачки, является смысл, с его категориями осмысления происходящего. Где даже бессмыслица в некоторых особых случаях, может приниматься в расчёт и значит, иметь своё право на жизнь и реализацию в этом мире. В общем, смысловая нагрузка это и есть та единственная мера всего и вся мысленного мира, без которой ничего в нём не происходит. - На этом месте у Алекса видимо закончился запас вдохновения, то есть вдохнутого воздуха и он, поднявшись на ноги, встаёт рядом с Секундом, ещё раз глубоко вздыхает и продолжает говорить:
- Что же касается появления в моём рассказе этого неизвестного, то я может быть, его лишь для интриги ввёл. - Алекс пристально посмотрел на Секунда, ожидая от него замешательств неопределённого характера. Но тот даже и бровью не повёл, и Алексу пришлось оставить свой напор, и он вернулся к конструктивному диалогу. - Хотя об этом я сейчас ничего сказать не могу. Как-то к слову пришлось и притянуло его. - Задумчиво проговорил Алекс. После чего незримо отмахнулся от этого пока не прорисованного героя и довёл свою мысль до конца.
- А может он и не к слову пришёлся, а он есть та причина, которая вырисовывает характер и поведение Дафны. Ведь в мысленном мире, в отличие от материального мира, где человек идентифицируется по внешней своей выразительности, именно причины и следствия рождения мыслей играют эту характерно определяющую человека роль. И видимо встреча с неким незнакомцем, как раз и сыграла в её жизни какую-то особую роль и тем самым стала для неё тем шлейфом-причиной, без которой её теперь представить нельзя. И я, окунувшись с головой в этот мир, скорей всего и был кем-то притянут за язык. - Тут Алекс, сам того не ожидая, как до такого додумался, явно растерялся и с испугом во взгляде посмотрел на не такого уж и весёлого Секунда. Который, судя по всему, тоже увидел во всём этом нечто странное. И пока это странное не имеет объяснений, оно пугает.
Но всё это замешательство длится совсем немного, и Секунд первым сообразив, что нужно первым сообразить и заговорить, заговорил. - Я вижу, ты уже начал схватывать суть. - Проговорил Секунд. - Ну а насчёт появления в твоём рассказе этой истории со встречей, то твоё объяснение её, как характерный атрибут идентификации Дафны, мне кажется вполне основательным. Ну а то, что ты пока (заметь, пока) не может объяснить, откуда тебе в голову пришла эта мысль, то как я тебе уже говорил ранее, не нужно спешить и называть невероятным то, чему пока не нашёл объяснение. Ведь области разума самые из всех нами известных областей жизни, так и остаются неизведанными и неизученными. Конечно самое простое объяснение, которое первое приходит на ум, так это то, что на тебя так подействовало вдохновение и тебя понесло. Но что такое на самом деле вдохновение, и кто знает, что под ним на самом деле скрывается? - Здесь Секунд опустил вниз глаза и, начав водить ногой по дорожке, задумался. Алекс же привлечённый этими вспомогательными действиями Секунда и сам посмотрел вниз, и принялся наблюдать за тем, как Секунд так образно размышляет.
Секунд между тем надумал, правда пока что только говорить. С чем он боковым зрением посмотрел на Алекса и, сопровождая свою мысль движением ноги, заговорил. - Если достаточно долго продолжать мыслить и при этом не вокруг да около одного места, а продолжая в мысли идти дальше, обхватывая вширь, вдаль и вокруг окружающий мир, то можно добиться того, что осознанная, то есть творящая мысль, эта малоустойчивая и аморфная субстанция, оформившись в свою образность, закрепится в ней и в твоей памяти в виде 3D проекта ...скажем так, проекта фрагмента мысленного мира. И если ты не остановишься - ведь главная проблема заключается в том, что ты, отвлекаясь на другие проблемы или просто спать уложишься, тем самым стираешь из своей памяти этот проект или чертёж - и продолжишь его развивать, мысля о нём, то со временем он, оформившись, приобретёт конструкционную устойчивость и даже некоторую автономность существования. И ты сможешь одновременно жить в двух мирах, что многократно расширит твоё осознание мира и позволит тебе, наконец, ответить на так волнующие тебя вопросы.
- Да так и психушку загреметь не долго. - Усмехнулся Алекс. Но Секунд серьёзен в ответ. - Можно, если ты будет себя вести чересчур. И я думаю, что тебе не надо объяснять, что это такое.
- А вы сами, неужели никогда не путались в этих мирах? - вдруг спросил Секунда Алекса. И этот заданный им вопрос действительно прозвучал для Секунда неожиданно, раз он не успел удержаться от выражения своего мысленного посыла куда-то во внутреннюю даль. И судя по тому, что во взгляде Секунда промелькнула гроза, то Секунда не миновала чаша сия. А вот какая, то Секунд хоть и вынужденно признался в том, что в этом весьма сложном деле не без ошибок, и, вообще, человеку свойственно ошибаться, всё же он не стал детализировать свои прежние ошибки (Алекс почему-то уверен, что Секунд не единожды попадал).
- Давай об этом как-нибудь в следующий раз. - Секунд отмахнулся от вопроса Алекса и сам обратился к нему с вопросом. - Ты мне лучше скажи, кого в дверях встретил твой ...Блин, я уже и забыл какой из двух собеседников. - Секунд в некоторой растерянности посмотрел на Алекса. Но Алекса этим не обмануть, он отлично понимает, что Секунд специально демонстрирует свою запамятовость, и поэтому он ничего не говорит ему в ответ, а только внимательно смотрит на Секунда. Секунд же видя, что с этой стороны ему помощи ждать не стоит, делает интересные выводы. - В общем, тот за кого ты себя выдавал. - И Алекс не успевает возмутиться на Секунда за такую его интерпретацию его рассказа, как тот задаёт ему свой вопрос:
- Так кого ты там, в дверях, встретил?
На что Алекс, переполненный возмущением на Секунда, хотел было сорваться и спросить у Секунда о том, а действительно он удалился туда, куда обещал, но вовремя вспомнив, что автором рассказа всё же был он сам, да и предположения Секунда были не далеки от истины, решил, не подвергать сомнению честность Секунда, оставив его тужиться в туалете, и дать ему возможность потренировать свой разум.
- Мне, кажется, что вы уже давно догадались. Так зачем тогда меня спрашивать. - Со всем простодушием сказал Алекс. И видимо Секунд больше любил, когда простодушничал он, а не его собеседники, раз он не больно обрадовался ответу Алекса. Но, что он мог поделать, не признаваться же в том, что ему хотелось бы услышать подтверждение своим предположениям.
Алекс же тем временем не молчит, а он, обратившись к Секунду: "Вы мне лучше ответьте на то, что мне дальше делать?", - лезет в карман своей куртки и достаёт оттуда телефон. После чего включает его и, найдя нужную страницу, поворачивает телефон экраном к Секунду. Где с экрана телефона на него вопросительно смотрит знак вопроса.
При этом знак вопроса в глазах Секунда это ещё не всё, что увидел Алекс. А тут плюс ко всему возникла образная картина замкнутой на себе круговой рекурсии, уходящей в свою мыслимую вопросительную бесконечность - Секунд в вопросительном недоумении смотрит на экран телефона с вопросом внутри, одновременно с этим, с зеркальной поверхности экрана ему в глаза вопросительно смотрит Алекс, а в глазах Секунда в свою очередь отражается всё тот же вопрос и взгляд Алекса, и так по своему бесконечному кругу.
Правда Секунд догадлив и он, переведя свой взгляд на Алекса, спрашивает его. - А ты ей пробовал позвонить? - И хотя этот вопрос Секунда не содержал в себе ничего такого двусмысленного и был более чем обычным, он почему-то в озлоблении напряг Алекса. Хотя ответ на это почему, лежал на поверхности. Ведь именно Секунд являлся тем человеком, кто привнёс столько сумятицы во все эти его, хоть и находящиеся в стадии формирования, но здесь была хоть какая-то ясность (да или нет и третьего не дано - третий вариант это Секунд с его странными предложениями), отношения с Алисой ли - и это для Алекса известно только со слов Секунда.
А ведь Алексу много чего стоило (из существенного, как минимум, бессонной ночи), чтобы раскрыть перед ним свои переживания - вот, наверное, почему, его рассказ пестрил столькими оговорками и загадками. И если Алекс всё-таки в одном из собеседников изобразил Секунда, то становится понятно, кого и почему он его усадил на горшок. А всё потому что, как говорил ему Секунд, даже если он ему скажет правду насчёт Алисы, то он не сможет ему ни в чём поверить. И теперь Алекс находится в полной растерянности и не знает, что ему делать дальше.
Ну а когда вечером ему на телефон пришло это короткое сообщение, то он окончательно себя возненавидел за понятно что. А ведь он после того, как не дождавшись своих друзей, ушёл с места встречи (он так и не решился пойти в кафе - может поэтому он позволил себя увести оттуда вдруг ставшим столь убедительным Секундом), весь день ходил как на иголках, каждый раз дёргаясь, когда на телефон приходило какое-нибудь сообщение.
И, конечно, он...Только подумал позвонить. Но только подумал и всё - другим способом, через тоже сообщение он не решился ей ответить. А она больше и не настаивала.
И вот сейчас, когда Секунд обратился к нему с этим вопросом, то в Алексе в один момент всё внутри было осевшее, поднялось, и он, закипев, готов был ему так ответить, что тому бы больше нечем было бы отвечать. И Алекс, чьё чуть боковое положение практически рядом с плечом Секунда позволяло ему в один удар сбить с того всю его недалёкость, быстро проанализировав ситуацию и ответные возможности Секунда, уже было собрался сжать в руке телефон, чтобы он не выпал из руки, как вхлап(!), то есть ошеломительно-неожиданно, между ними вклинивается кто-то неизвестно кто, но можно понять, что железно бескомпромиссный.
И не успевают они понять, что тут сейчас произошло, как они сбитые с толку и с места, уже разбросаны по разным сторонам, и теперь в полнейшем недоразумении смотрят в удаляющуюся спину внушительных размеров того наглеца, который скорей всего никогда, как и в данном случае, не утруждает себя делать отступления и всегда прёт напролом, по головам и по ногам тех, кто встал на его пути. Что на себе буквально ногами и не буквально головами, мгновенно ощутили Секунд с Алексом.
При этом их ответная реакция на эту бесцеремонность незнакомца, из-за разности их темпераментов, несколько разнится. И если Секунд в своём запале, в некоторой степени остервенения выдаёт вслух сентенцию в духе: "Я же говорил, скверное здесь место", - то Алекс идёт несколько дальше - он ведь чуть ниже и менее дальновидней, чем Секунд.
Так вот Алекс в ярости смотрит вслед этому наглецу и как бы морально не здоров был этот здоровенный незнакомец весь в чёрном, не молчит и громко выкрикивает ему вслед свою ярость. - Ты чё, не видишь куда прёшь! - Ну а тот тип определённо ожидал и желал услышать что-то подобное, и он даже не дёрнулся в удивлении, а просто как шёл, так и замер на одном месте, и стоя в одном положении, не шевелясь, принялся, усиливая кульминационность момента, нагнетать тревожность и страх на лица Алекса и Секунда. Где последний, не зная, что и думать, бросил недовольный взгляд на разгорячённого Алекса (мол вначале узнай, кто таков этот тип, а потом во всеуслышание делай оценки его поступкам - ведь может быть, что оценку его гадкому поступку будет разумнее делать молча или вообще про себя).
Между тем нездоровый тип, как это за ним заметили Секунд с Алексом, приосанился, поворотил свою голову в разные стороны так, как это делают для разминки и, сделав удививший Секунда и Алекса выдох (странность заключалась в том, что на улице стояла вполне тёплая погода, которая совершенно не предусматривала такой разности температур, чтобы это было отчётливо видно при выдохе человека, а тут он выдохнул прямо-таки паром, какой проявляется в морозное утро), начал медленно разворачиваться к ним.
И конечно Алекс и Секунд, уже со стопроцентной уверенностью предположили, что ничего хорошего для себя не увидят в этом типе и спереди, но ожидания одно, а реальность всегда нечто другое, и она всегда готова и способна(!) человека удивить и огорошить. И на этот раз она для них расстаралась, представив на их обозрение человека-бездну. На него вроде и в упор смотришь, а всё равно не можешь очертать, а всё потому, что эта бездна своим жарким дыханием обдаёт тебя так, что чувствуется, что будто у тебя опалились ресницы, и при этот она так притягательно на тебя смотрит, что ты, потеряв остатки разума, готов сделать свой последний шаг в неё.
Хотя, возможно, что это было всего лишь мимолётное наваждение, которое всегда затуманивает глаза тех, кто оказался лицом к лицу с бескрайней злобой, несущей в себе для тебя опасность, и как только незнакомец заговорил, то он обрёл свой образ - но он всё равно был жуток.
- И куда я пру? - стальным голосом отбил свой вопрос незнакомец, своим вопросом заставив Алекса растеряться. И, пожалуй, любой на его месте растерялся бы, заслышав в свой адрес такой неоднозначный вопрос.
Так в одном случае, если этого неизвестного чрезвычайно заинтересовала осведомлённость Алекса на его счёт, то тут на этот вопрос отвечай, не отвечай, а незнакомца всё равно это не устроит и ему непременно захочется знать тот источник, который слил ему эту информации. И здесь без дальнейших выяснений имён и каких-нибудь явок и паролей, не обойтись.
В другом же случае, если вопрос незнакомца включал в себя его осведомлённость на их ничтожный счёт, то в этом случае Алекс, скорей нанесёт непоправимый вред своему здравомыслию, пытаясь оправдать себя в глазах этого типа, чем сможет подвинуть хоть на чуть-чуть его со своей не сдвигаемой позиции на их... - Ещё раз повторюсь, на твой, тля, ничтожный счёт. - Так и читается по глазам этого кувалдовидного типа.
В общем, Алекс быстро проанализировал все варианты ответа и, придя к единственному разумному выводу - ему неинтересны ответы, он в любом случае поступить так, как захочет, а значит, можно напоследок, повеселится от души - принялся или по крайней мере попытался с улыбкой на лице повеселиться от души, правда за счёт Секунда.
- Один момент. - Выставив вперёд руку, предупредил нездорового типа Алекс, после чего повернулся к Секунду и с чрезвычайной заинтересованностью в лице обратился к нему, - Как думаешь, куда такое совершенство может переть?
Секунд же в свою очередь сразу же уловил в какую бездну последствий клонит его Алекс, и хотя он считал, что не всё так безнадёжно, всё же включился в эту его игру с красной тряпкой для быка. "Только он к сожалению не бык", - поморщившись, сделал свой вывод насчёт их противника Секунд и, язвительно улыбнувшись в ответ Алексу, дал ему свой ответ:
- А разве для него это имеет хоть какое-то значение. Ведь для него нет ограничений и линий, за которые он бы не заступил.
- А ты, пёс, в точку зришь. - Проклокотал смехом в своём горле незнакомец, в чьих руках Алекс неожиданно вдруг увидел свой телефон. Что заставило его рефлекторно посмотреть на свои руки и убедится, что в них сейчас ничего нет, и значит, телефон в руках этого типа, точно его. Нездоровый тип в свою очередь примечает возникшее замешательство в рядах своих противников, в частности все эти растерянные движения Алекса, и он, оскалив себя улыбкой, поднимает перед собой руку с телефоном и спрашивает Алекса. - Ты не это ищешь?
Ну а Алекс, дёрнувшись вперёд, теперь готов не только на словах защищаться, но и на активные действия по защите своей собственности - а вот при защите своих щёк от покушений на их целостность, он не такой ярый борец за их права, и готов на смену одной подставить вторую - филантроп одно слово.
- Значит так! - грозно проговорил Алекс и, добавив к этому страшное предупреждение, от которого кровь всегда стынет у тех, к кому они обращены: "Ну, сейчас ты узнаешь, с кем ты связался", - не успевая домыслить, что могут означать ответные слова этого типа: "Я быстрее, чем ты это увижу", - вдруг в один тупо звучащий со стороны макушки своей головы момент, подкашивается на своих ногах и, провожая своим взглядом, так же как и он подкосившегося на ногах и падающего лицом в землю Секунда, летит в свою бессознательную темноту.