Сотникова Ольга Сергеевна : другие произведения.

Гоблин-мастеровой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Прошедший день был ясный и удивительно теплый для поздней ноябрьской поры, ночью же ударил заморозок, да такой сильный, что вода в фонтане к утру замерзла. Замерз и маленький гоблин. Остатки одежды на нем заледенели, ручки и ножки из зеленоватых стали синими.
  На исходе ноября на окраине леса группка эльфов-подростков долго играла с гоблином, как играет хищник со своей добычей. Их бессмертные холодные сердца не знали суеты сострадания. Они забавлялись ужимками и прыжками маленького грязноватого существа, на отливающей зеленью коже которого торчали плохо выбритые клочья шерсти. Кто-то его толкал, кто-то шлепал по спине и тут же отбегал, дразня, кто-то ставил подножку, кто-то забрасывал гоблина орехами и камешками.
  Он крутился и вертелся, молча, пыхтя, стараясь отбиться, уклониться или улизнуть. Но, по сравнению с эльфами, гоблин был неуклюж, и сбежать ему не удалось. Наконец он устал, упал и уже более не смог подняться. Один из острых камешков рассек ему бровь и струйка крови проложила тропку в пожухшей палой листве.
  Эльфы не оставили маленького гоблина, они приволокли его к фонтану. Посреди круглого бассейна стояла стилизованная под руины полуразрушенная, розового мрамора колонна, из нескольких осколков которой родником била вода. Расшалившиеся эльфы привязали малыша к этой колонне и стали со смехом обливать его водой:
  
  -Помойся, вонючка, гоблинское отродье, выродок, грязная тварь!..
  
  Гоблин поначалу фыркал, отплевывая попадавшую в нос ледяную воду, мелко дрожа всем своим жалким тельцем, а потом безобразная головка свесилась на грудь, он обмяк и повис на веревках.
  Вскоре эльфам надоела возня с недвижимой гоблинской тушкой, и они бросили его, привязанным к фонтану, со словами: "Пусть немножко подкиснет в водичке, лучше отмоется, безобразная рожа". Сами же, позевывая и похохатывая, разбрелись по домам спать. Дома их ждали привычные: огонь очага, семейный ужин за широким столом, чистая постель, теплое молоко с медом, родительский поцелуй и бабушкина сказка перед сном.
  
  Прошедший день был ясный и удивительно теплый для поздней ноябрьской поры, ночью же ударил заморозок, да такой сильный, что вода в фонтане к утру замерзла. Замерз и маленький гоблин. Остатки одежды на нем заледенели, ручки и ножки из зеленоватых стали синими.
  Утром эльфы-подростки, одетые в теплые куртки, свитера, вязанные шерстяные шапочки и шарфы, в рукавичках, проходили мимо фонтана. Они увидели вмерзшего в глыбу льда гоблина, о котором уже успели забыть. Смеясь, они палками стали отбивать куски льда, чтобы высвободить из его плена жалкое тельце, в котором едва теплилась жизнь.
  
  -Неужели этот урод не сдох? Надо наш любимый фонтан освободить от этой падали, чтобы, когда он оттает, воде не мешал и не вонял.
  
  Не зная, что с ним делать дальше, подростки притащили гоблина своему наставнику. Наставник ужаснулся жестокосердию своих воспитанников. Он бережно взял гоблина на руки и отнес его королеве.
  Королева едва взглянула на распростертое у ее ног тельце.
  -Зачем ты принес мне труп нашего врага, учитель наших детей?
  -Его нашли мои воспитанники и заиграли, как могут любые дети заиграть, замучить котенка, щенка, птенца. Лед их сердец все еще не растаял.
  Осмелюсь напомнить моей королеве, что мы, эльфы, только тогда можем стать родителями и полноценными воинами, когда не только позволим себя любить, но и сумеем любить сами.
  Боюсь, что и ты, королева, и я, и многие эльфы нашего леса останутся без внуков. Это безнадежно.
  Наши подростки безжалостно расстреливают из луков стаи перелетных птиц, я нахожу в лесных чащах мертвых белок с выдавленными глазами, бессмысленно сломанные деревья и ветки, обожженные кости животных в кострищах, в начале лета я нашел мертвую лань со вспоротым животом, а рядом лежал расчлененный плод, извлеченный из лона лани...
  Я отчаялся пробудить в их сердцах хотя бы искру жалости, сочувствия, сострадания. И если ты, великая королева, не поможешь нашим детям научиться любить, если ты упустишь шанс с этим обездоленным существом, которого назвала врагом, а гоблин здесь, у нас, сейчас не враг, он - жертва, беззащитная жертва, то я вынужден отказаться от наставничества. Я не могу в одиночку справиться с жестокостью детей.
  
  -Детям эльфов неведомо сострадание из-за бремени бессмертия. Бессмертному трудно самому справиться с этой ношей. Пока бессмертный - дитя, ему хочется проникнуть в тайну смерти. Отсюда и жестокость. Но ты прав - становление их личностей затянулось. Видимо пришло время помочь нашим детям научиться любить.
  Лучший способ - это заставить их о ком-то заботиться, чтобы они вложили в это существо силы, душу, средства.
  -Какие средства?
  Королева усмехнулась:
  -Например, для начала, вот этому гоблину они могут отдать свое малиновое варенье, свою шапочку, свое одеяло. Надо преподать урок милосердия даже к своим врагам. Особенно, если этот враг сейчас неопасен. Гоблин, видимо, был жалок, когда дети с ним играли. Он плакал, жаловался, ползал в ногах и молил о пощаде?
  -Нет, моя госпожа. Дети утверждают, что он молча, стойко сносил все их тычки и обиды. Он только постанывал и пытался убежать.
  -Для этого племени его поведение необычно. Ну-ка посмотрим, что тут можно сделать.
  Очень тонкие пальцы, длинные и ледяные, коснулись маленького существа.
  -Он еще жив. Но это не надолго, если ему срочно не помочь. Попробую-ка вот это. Королева подошла к секретеру, открыла крышку и из инкрустированной перламутром шкатулки достала деревянный диск. Этим диском она совершала какие-то странные манипуляции над его головой, при этом вполголоса нараспев читала речитатив заклинания.
  Тело гоблина несколько раз сотряслось, и он со стоном открыл круглые, выпуклые глаза. Еле-еле поднялся, осматриваясь по сторонам, потом его кривые ножки подогнулись, и он упал на колени перед прекрасной королевой эльфов.
  -Вы спасли меня, да? Я правильно понял, что это вы, владычица, снизошли до меня и вернули к жизни? Примите же в благодарность мою преданность!
  -Ты странное существо. Вид у тебя наших заклятых врагов, ничтожных, презренных гоблинов, но душа твоя не чужда признательности. Для гоблина это странно. Речь твоя учтива, осмысленна и правильна, хотя и отрывиста. Неужели ты учился? Где? У кого? Хотя, сначала надо бы тебе подкрепиться.
  Королева обернулась к своей наперснице.
  -Голубушка, принеси, пожалуйста, для этого малыша теплое молоко с медом. После этого питья надо поспать. Ты, малыш, будешь спать до вечера, а когда проснешься здоровым и освеженным, мы скоротаем время до ночи за приятной беседой - ты расскажешь нам свою историю.
  
  Камин уже не пылал, а тлел, даря особый, глубокий, жар слушателям и рассказчику, освещая их едва ли не самым багровым из своих отблесков. И вот гоблин начал свой рассказ.
  
  -Хозяин Хозяина сказал, что мы прокляты. Кем прокляты? Зачем? Почему? Нам до этого нет дела. Кому-то мы мешаем. Говорят, мы некрасивые, плохо пахнем. И где этому причина? Я думаю, что причина в проклятии. Может нас проклял сам Хозяин Хозяина? Конечно, это был он, раз он сказал, что мы прокляты. Откуда ему знать об этом, если не он сам нас проклял? А? Вот то-то! А значит, Хозяин Хозяина и есть самая наипервейшая причина того, что у меня воняет изо рта и из подмышек, что лицо мое зеленое и покрыто густой жесткой шерстью, что пальцы у меня корявые, ноги короткие и кривые, а потому мне так трудно научиться писать и выделывать кожи, скакать на лошади и ковать железо. Значит, сам нас такими сделал, а теперь ругает, презирает и натравливает на нас всех своих любимцев.
  Но я не из пугливых. Кожа у меня толстая, а шерсть упругая. Пускай бьют, пускай гоняют, они натешатся, а я подсмотрю, как они работают. Подсмотрю раз, подсмотрю два, а там и сам попробую сделать. Может так и научусь чему-нибудь. И что вы думаете, все так и получилось.
  
  Пришел я к соседям - гномам. Привет, говорю, Грогли, как дела, если нормальные дела, то научи меня топоры ковать, кольчуги да щиты ладить. Люблю все красивое. А он смеется, ха-ха-ха, да ты из-за шерсти на газах и не увидишь ничего, а если вдруг искра попадет на тебя, так твоя шерсть еще тлеть начнет. Далась ему моя шерсть! Отошел я в сторонку, поискал и нашел острый камень. Я его другим камнем еще немного сколол и получил с одной стороны очень острый край. На берегу подземного озера я этим каменным лезвием начисто срезал с лица шерсть. Назвал острый камень для шерсти лица бритвой.
  Когда я вернулся, гном и не узнал меня, кто это, говорит, такой? Я, говорит с вами не знаком, что вам от меня надобно? Да, говорю, топоры хочу научиться делать, металл лить. И научил ведь меня тому, чего мне надобно было. Сначала я у Грогли в подмастерьях был, а потом долго у него работал в помощниках. Там и грамоте гномьей научился: чертежи читать, секреты плавки, ковки и литья, тайные рецепты разных сплавов. А когда уходить собрался, то гном мне слиток мифрила подарил, сказал, - на память.
  
  Потом к эльфам двинул, то есть, к вам. Ну, думаю, дам эльфам мифрил, а они меня за это научат, как чудные ткани да кожи выделывать, да стихи складывать в заклинания волшебные. Я хоть и гоблин, а понимаю, что только волшебством можно такие тонкие вещи создавать. Люблю все красивое.
  
  Пришел, прошу стражу впустить в волшебный лес, а они мне, кто ты такой, от тебя воняет. Ну, воняет немножко. Так я же живой, вот живым и пованиваю, а был бы дохлый, от меня еще больше бы воняло. Скажите спасибо, что хоть такая вонь, а не другая, а был бы дохлый, так уж тогда бы навонял я вам по-настоящему.
  
  Так вот поворчал я немного, пошел к ручью, костер развел, супчик грибной себе сварганил, поел, и заснул. А во сне бабка моя да приснись. Говорит она, ясно так говорит, помнишь, засранец, как я твои какашки отмывала, когда ты маленьким был? Я золу с жиром смешивала и этой смесью все запачканное намазывала и водой смывала.
  Проснулся я это, ага, достал из котомки кусок сала, которым гном меня в дорогу снарядил, а в костер еще дровишек подложил. А остальное все по бабкиному рецепту. Обмазался я всей этой смесью и стало мне почему-то так хорошо да приятно, глянул в зеркало заводи - вид у меня был обалденный, даже жалко было эту красотищу в ручье смывать. Люблю все красивое. Зато потом, когда смыл, ничем от меня не воняло.
  
  Только я не успел даже к стражникам подойти, как ваша эльфийская молодежь меня окружила, ну, а остальное вы уже знаете: сначала колотушки, потом фонтан, потом ночной мороз, а дальше я у ног прекрасной королевы, там где-то котомка моя была, в ней еще бритва лежит, сало, мыло в берестяном коробе, в тряпицу мифрил завернутый... как же не пованивать, я же живой, вот запах-то и идет от меня... все красивое...
  
  Речь гоблина стала невнятной, путаной, он как-то завалился в сторону, глазки его закрылись, он еще что-то бормотал неясное. Наставник подошел к малышу, потрогал его лоб.
  -Ваше величество, у него к ночи открылся жар. Видимо слишком сильная простуда. Волшебное воскрешение продлилось недолго, когда ваши чары ослабели он стал совсем плох.
  
  -Эльфы гоблинов только убивать хорошо умеют. Придется научиться лечить.
  
  Горячий, в бреду, гоблин повторял какие-то обрывки фраз, его речь перемежалась языком гномов, гоблинов и эльфов.
  
  Королева велела позвать всех эльфов-подростков, которые забавлялись гоблином. Она сказала, что если дети не выходят его, и гоблин умрет, то они подвергнутся изгнанию. Дети пришли в ужас: жить без родных и близких, без привычного тепла, заботы и любви казалось им худшим из всех возможных наказаний.
  Подростки вместе с наставником просидели возле постели гоблина всю ночь, меняя ему компрессы. Потом дети установили дежурство и поочередно ухаживали за больным.
  Гоблин проболел почти всю зиму, и эльфы, занимаясь им, все больше привязывались к этому смешному, милому, хоть и некрасивому существу.
  С приходом весеннего ветра все переменилось. Болезнь гоблина отступила, а лед в сердцах детей эльфов, наконец, растаял. Растаял и лед фонтана. Вода весело звенела, стекая по розовому мрамору. Возле фонтана шумно играли, шалили эльфы и гоблин, никто уже не замечал, что между ними такие большие различия.
  
  Эльфы, некогда мучившие гоблина, уже не были детьми. Они услышали весенний призыв и каждый нашел себе пару по душе и сердечной склонности. Звонкие, сладкие поцелуи и жаркие объятия согревали лес наперегонки с солнцем.
  
  Гоблин лежал на травке и нежился на весеннем солнышке. Вот тут-то к нему подошла королева, гуляющая по расцветающему гулкому лесу, и присела рядом.
  
  -Друг мой, ты за все время нашего знакомства так и не назвал своего имени. Может быть, хоть сейчас назовешь? Или ты боишься попасть в зависимость от меня, если я узнаю твое имя? Но ведь уже сейчас, казалось бы, ты можешь мне доверять. Ты был у меня в руках, но я не причинила тебе никакого вреда.
  
  -Ваше величество, разве вы не знаете, что у гоблинов нет имен. Какое может быть имя у сардинки или селедки в косяке? Никакого. По-моему, мамаша никогда никого из моих братьев и сестер не различала. Только бабка ко мне относилась иначе, чем ко всем своим внукам. Она меня и лупила не так сильно, как остальных, и даже отдавала мне половину своей пищи. Может потому я стал не таким, как все гоблины. Наверное, было важно, чтобы кто-то из взрослых выделил меня из общей массы зеленокожих мохначей.
  А знаете, ваше великолепие, давайте дадим мне имя. И звать меня будут в память о моей бабке - Бабкин!
  Королева засмеялась:
  -Мальчику такое имя не годится.
  -Ну, тогда в честь злополучного фонтана - Фонтан!
  Королева уже смеялась в голос:
  -Мальчик - Фонтан! Не искушай судьбу! Ну, ты и выдумщик! Что о нас скажут? Что мы насмеялись над беднягой? Нет и нет.
  Гоблин нахохлился:
  -Ну, тогда я не знаю.
  Эльфийка задумалась, потом улыбка вернулась к ней:
  -Перед тем как встретить тебя я слышала трель. Не знаешь, кто это свистел?
  -Я свистел. А что, нельзя?
  -Ну-ка, посвисти еще.
  Гоблин залился свистом, да таким искусным, что эльфийка не успевала считать коленца.
  -Вот и имя тебе - Щегол! Нравится?
  -Еще как нравится! Я еще и щёголь - вы видели, сколько мне надарили одежды? Девочки перешили ее немного, чтобы она мне подходила.
  -Да, я вижу - здесь и нарядный камзольчик из зеленой, отливающей бронзой, парчи, и кожаные штаны, и тонкого батиста рубашка, и мягкой замши сапожки! Разодели тебя девочки яркой весенней птичкой.
  Щегол собрался уходить, приплясывая, насвистывая, напевая.
  -Погоди, малыш. Я должна тебе кое в чем признаться. Мне ведь ничего не стоило очень быстро тебя вылечить, моя магия это позволяет. Но никакая магия не может растопить лед в сердце. Необходимо было спасти наших детей от жестокости и равнодушия. Понимаешь, милый мальчик, ты оказался удивительным подарком для нашего народа.
  Уже много веков наши дети оставались подростками, они совсем не менялись, достигнув определенного уровня. За эту зиму, когда они выхаживали тебя от болезни, кормили из ложечки теплым бульоном, меняли пропотевшие рубашки, компрессы, волновались о тебе и переживали, дети выросли и очень переменились. Они вкладывали в тебя душу, и таким образом вырастили ее, эту самую свою душу. Посмотри на них сейчас, в свете весеннего утра - это уже не жестянки, это взрослые, любящие, ответственные юноши и девушки, с сияющими глазами и теплым дыханием.
  Ты, твое мужество, незлобливость, самоотверженность и терпение сотворили то чудо, которое неподвластно никакой магии - дети эльфов научились любить тебя. Если уж они научились любить того, кто не принадлежит к их собственному народу, то я за них спокойна!
  Скажу больше, друг мой, ты смутил покой моей привычки. Веками для меня все было на своих местах - гоблин враг. А враг есть враг, и место его во вражеском лагере. А сейчас... Ты как был гоблином, так и остался, но я не вижу врага. Я вижу маленькое существо, которое хочет стать личностью.
  Ты многому сам научился, и многому научил нас, эльфов. И заслужил драгоценный подарок. Что бы ты хотел, чтобы я сделала для тебя? Мне, волшебнице, многое подвластно.
  -Я пришел к вам, эльфам, чтобы научиться вашему тонкому ремеслу ювелиров и ткачей, волшебству стиха заклинаний. Но, пожив с вами и увидев то, как вы работаете, я понял, что это не ремесло, а искусство. Мне тут друзья это объяснили, они сказали, что для искусства особый талант нужен. У меня его, кажется, нет. Я не смогу сделать такие серьги, как те, что сверкают в ваших ушах. Я пытался, но у меня ничего не получилось. Вот если бы вы, ваша безупречность, подарили бы мне одну сережку, а вторая осталась бы у вас, то мы были бы с вами, даже на далеком расстоянии, всегда вместе. Люблю все красивое.
  Королева вытащила из мочки серьгу и отдала ее гоблину.
  -Носи и будь счастлив. Но это не все. Ты будешь обладать даром виртуозного свиста, такого свиста, который можно назвать пением, как у настоящего щегла, рассыпающего звонкие трели. Я дарю тебе умение создавать более двадцать видов этого свиста: от свиста-позывки, кончающегося россыпной трелью, до резкого, трещащего "рэ-рэ-рэ". И если в пути тебе захочется свистеть, то каждый звук твоей трели-песни будет призывом для цветов - они все выйдут приветствовать тебя.
  Талант к свисту-песни всегда был у тебя, я его лишь усилила, совсем чуть-чуть подтолкнула. А Весна добавила твоей песне своей подарок - цветы.
  Хотела научить тебя стихосложению и заклинаниям - по твоему желанию. Но, мой друг, возникло непреодолимое препятствие - это язык. Мы с тобой, эльф и гоблин, разговариваем на некой универсальной смеси, состоящей из языков наших народов, а также гномьего и человеческого языков. На этой смеси никто стихов не пишет. Каждый поэт пишет стихи на языке своего народа. Язык гоблинов для меня недоступен, а потому я не могу тебе в этом ничем помочь.
  Зато в твоей жизни свиста и цветов в память об этой весне будет много.
  -Мне пора, владычица, я хочу вернуться домой. Мое место там, в горных пещерах, я очень соскучился по укромным тропкам родной стороны. Спасибо за подарок. Люблю все красивое!
  Гоблин развернулся, подпрыгнул и залился веселой трелью. Ему тут же вторили птицы, проснувшиеся кузнечики и цикады. Каждый новый свист вытягивал из земли новые цветы, в лицо ему лопались почки деревьев. Если он свистел в тональности фа минор, то на свет вылезали крепенькие мохнатые крокусы, а ля мажор - привлекала кокетливые примулы. К нему навстречу спешили, толкаясь, тюльпаны, нарциссы, сережки ольхи и березы, тугие пионы...
  - Не поминай лихом, маленький Щегол!
  И тихо добавила:
  - Ты тоже вырос и стал волшебником.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"