Так называлась улица, которая дала приют двухэтажному общежитию техникума связи, где во время войны не бомбили и не обстреливали. И где моей маме - молодому специалисту с двумя хвостами в виде ребенка и матери - выделили комнату. Москалевка сохранила дома, базарчик, трамвай и Гольберговскую церковь - особый район города, имеющий в народе свое первоначальное имя. В Харькове все районы имели двойное название - одни народные, исторические, естественные для памяти и другие официальные для бюрократических бумаг.
Молоко
За молоком приходилось идти примерно километр через трамвайное полотно часам к шести утра. Иначе молока могло не достаться, желтая бочка пустела быстро, очередь всегда длинная, сонная и нервная - хватит или нет.
В десять лет моей обязанностью стала добыча молока два раза в неделю, один раз в воскресенье, второй - в среду перед школой.
Встать в пять утра непросто. Вялую, норовящую забиться под одеяло, меня тормошили и помогали одеваться.
Бабушка застегивала мне сзади на пуговицы байковый лиф, сшитый ее руками, потом закрепляла чулки на резинки, болтающиеся по низу лифа, натягивала трусы и теплые трикотажные шерстяные рейтузы. Эту сбрую уже не надо было снимать, в ней буду целый день.
Потом я одевала фланелевую блузу и шерстяную бежевую юбку с баской.
Бабушка была хорошей портнихой, не только шила из новых тканей, но и все перешивала двадцать раз.
Подружки во дворе завидовали и открыто говорили, что меня одевают как куклу, нарядно и разнообразно.
Но бежевую юбку я не любила. Понятно, что баска там была пришей кобыле хвост, ни к чему. Но я быстро и неуклюже росла и бабушке пришлось притачать уродливую баску к очень милой юбочке, чтобы внучка "лытками не светила". Что такое лытки* никто не уточнял, и какие могли быть лытки у десятилетнего нескладного подростка тоже. Но педофилы водились и в пятидесятых годах, и о них шепотом рассказывали всякие ужасы. Потому за засвеченными лытками тщательно следили и их скрывали даже с помощью баски. Зато ткань юбки - тонкая китайская шерсть, не снашиваемая и теплая.
Последними надевались капор, пальто и ботинки. В руки мне совали трехлитровый бидончик, в карман монеты.
Вот убейте меня, но я не помню, сколько стоило три литра молока в 1959-60 году.
С 1961 года деньги уже были другие, "новые", хрущевские. Они обесценили зарплаты и пенсии в десять раз. Их все ненавидели и проклинали Хрущева. Бабушка жаловалась, объясняя мне на примере пучка укропа, который до денежной реформы стоил десять копеек и после нее тоже десять копеек. То есть, получалось, укроп на старые деньги стоил рубль.
Тайно в карман я клала конфету помадку для собак. Утром зимой страшно идти в темноте, пусть и под тусклыми редкими фонарями. Я подзывала соседских собак, которых на ночь выпускали гулять, чтобы они меня сопровождали до трамвайных путей, дальше они не шли. Две-три собаки получали по кусочку помадки, бежали за мной и весело лаяли, отрабатывая угощение. И мне с ними было не страшно.
А дальше уже ходили трамваи и бодро звенели, сверкая окнами, разгоняя темных духов, следующих по пятам неясными тенями. Трамваи везли на завод "Свет шахтера" рабочий люд на смену и со смены, туда-сюда, туда-сюда. Так, хватит пялиться на трамваи, надо спешить к бочке, а то молока не хватит. Сколько раз уже такое было, зазеваюсь, замечтаюсь, задумаюсь, а молоко, бац! и на мне заканчивается.
В тот памятный раз я уже возвращалась в рассветных сумерках домой с полным бидоном. Неожиданно под ноги метнулся ледяной надолб, который до того был плотно примерзшим к водосточной трубе. И я упала. Почему-то молоко пролилось не на снег, а на меня. Ну, да, я же пыталась удержаться на ногах и взмахнула руками. Вот капор, пальто и ботинки и окатило. Но во всем была виновата баска на юбке. Я так и сказала бабушке, размазывая слезы и кровь с рук и лица. Если бы баска не сковывала мои движения, то сумела бы устоять. Мои бедра уже раздались и баска стала малой. Бабушка молча содрала с меня юбку и швырнула ее в печь. Молча мазала зеленкой мои колени, ладони и щеку. Лед от чулок и варежек оставил клочки. Белый бидончик тоже пострадал, внутри откололась эмаль.
Зализав раны и переодевшись в школьную форму помчалась на уроки. Как ни странно, но нашлись и другие чулки, и куртка, и берет. Маловаты, но на смену сошло.
Но в воскресенье поход за молоком никто не отменил.
*Лытка - это старинное название икры ноги, голени, а лыды - длинные ноги.