Of love and revenge

За час

Вечером прошел обильный дождь. Теперь вода настойчиво капала с низких сводов заброшенной штольни, собираясь в черные лужи. Жерар полулежал на обломках то ли тачки, то ли какого-то деревянного ковша. Было ужасно неудобно, но куда суше, чем на полу.
Жерар отлично видел в темноте, поэтому факела не зажигал. В пещере слышались лишь канонада капель и хриплое прерывистое дыхание Жерара.
Он долго бежал к шахтам, запинаясь, падая, снова вскакивая. Один раз он оступился и скатился с высокого откоса, ободрав лоб и распоров правое бедро об острый край камня. Сейчас Жерар восстанавливал силы.
По расчетам беглеца, его преследователи отстали на час-полтора. Здесь, в штольнях, можно было бы запутать следы, заставить заблудиться кого угодно. Но у проклятых врагов был свой "компас". Очень неплохой. Жерар убедился.
Чуть отдышавшись, мужчина зашевелился, устраиваясь поудобней.
Темнота не пугала его, вовсе нет! Скорее, он боялся света. Здесь огонь означал бы то, что Жерар совсем потерял силы, и его настигают.
Он повернул голову к коридору, из которого прибежал. В глубине было светло!
- Что ж, я готов, - прошептал Жерар.
Сияние стремительно приближалось. И это был не мутный неровный в красных всполохах свет факелов.
Чистый, ровный, холодный, серебристый...
- Только не сейчас! - разочарованно, даже обреченно простонал мужчина, прикрывая глаза единственной рукой.
Вокруг стало ярко, как днем. Из сияния вышла женщина-шатенка в голубом платье. Жерар смотрел в ее милое бледное лицо. Сколько раз он видел эти большие карие глаза? Этот тонкий прямой носик? Эти алые маленькие чуть пухлые губки, растянутые в робкой улыбке? Сколько? Сто раз? Тысячу?
Свет стал глуше, но не настолько, чтобы глаза Жерара перестали слезиться.
Женщина шагнула к Жерару и наклонилась над ним, провела тонкими холодными пальцами по его грязному лицу - от бровей по глазам и носу, далее по щеке к подбородку...
Жерар зажмурился, вяло тряхнул головой, разрывая прикосновение. Женщина глубоко вздохнула. Жерару показалось, холодный воздух едва не заморозил его лицо, а затем снова накатил жар света.
Изящные пальцы скользнули по левому плечу мужчины, остановившись там, где в рукаве грубой рубахи пряталась культя. Между плечом и локтем.
Мужчине показалось, что его левая рука превратилась в лед. Жерар открыл глаза, превозмогая боль. Конечно, не было никакой левой руки, нечему было замерзать...
- Адель... Зачем ты опять?.. - мольба в глазах Жерара разбилась о сталь во взгляде женщины.
Адель ничего не ответила. Ее пальцы обхватили обрубок руки, впиваясь ногтями в рубаху, в кожу, в мышцы...
Нестерпимая боль захлестнула сознание Жерара, и он закричал. Закричал, словно агонизирующий зверь, словно медленно разрываемый на дыбе мученик, словно... словно сама Адель. Тогда. Год назад.
Собрав волю в кулак, Жерар вытолкнул вперед обе ноги, стремясь отбросить свою мучительницу - прочь, подальше от покалеченной руки. Ноги прошли сквозь Адель, не причинив ей никакого вреда. Зато сам Жерар подвинулся, и в его бок вонзился ржавый гвоздь, торчавший из обломка доски.
Впрочем, мужчина этого не заметил.
Адель перестала мучить Жерара, вынув ногти из его плоти. С них капала кровь.
Жерар встал, машинально отрывая доску от бока и поднимая плащ, которым прикрыл обломки, перед тем как лечь на них.
Шатаясь, пошел мимо посторонившейся Адели. Он не глядел на нее, силясь унять судороги в ногах и стараясь думать лишь о тех, кто идет по его следам. За спиной Жерара рассыпался тихий бархатистый смех. Ее смех.
Жерар обернулся.
Адель сложила руки у груди, чуть наклонила головку, так, что игривый локон упал на ее высокий лоб, и смеялась. Удовлетворенно, успокоенно, умиротворенно.
Жерар плюнул и отвернулся, чтобы продолжить путь. И зажмурился от еще одного всполоха света.
Перед Жераром стоял мальчик десяти лет. Аккуратный розовощекий мальчик. Тоже шатен.
- Если бы можно было собрать слезы, которые пролила мама за этот год, ты бы утонул, - пискляво проговорил мальчик. - Тебе совсем плохо. Мама считает, что сегодня мы освободимся.
- Я тоже так считаю, - прохрипел Жерар и проковылял прямо сквозь мальчика.
Чувство было сродни тому, какое охватывает человека, когда он вбегает в озерную воду...
Вскоре свет померк, и мужчину окутала привычная тьма.
Он добрел до заветного колодца и загукал, вызывая голубя. Через полминуты белая птица спустилась, отчаянно хлопая крыльями. Жерар поймал голубя дрожащей рукой за крыло:
- Да не трепыхайся ты!
Мужчина перехватил тушку, быстро поднес головку птицы к лицу и откусил ее.
Выплюнул. Брезгливо попил свежей крови. Хоть какая-то пища за несколько дней.
До чего ты докатился, Жерар...
Теперь записка. Нет, позже.
Жерар поглядел вверх:
- Отлично, скоро рассвет.

За год

Дом барона Жана Пьера де Жюлье слыл лучшим местом для человека высшего общества. Салон, который собирался у вдовца, вела, в основном, Адель, его старшая дочь, прелестница, жена Гийома де Нова, тоже барона.
Младшая, Беатрисс, девица на выданье, была второй душой салона. Пятнадцати лет от роду, она очаровывала и молодых людей, и стареющих дам. Первых красотой, вторых кротостью и изысканностью воспитания. Впрочем, Адель ничуть не уступала сестренке в шарме. Конечно, она жила с мужем в его имении, но самое малое трижды в неделю проводила вечер у отца, чему тот радовался искренне и потому держал салон, презрев любые траты.
Гийом Де Нова любил коротать время у тестя за карточной игрой и политической беседой со знатнейшими и влиятельнейшими лицами Марселя. Гийом отлично понимал, что и Адель развеивается, и он тратит время небесполезно.
Иногда супруги брали с собой Жиля - сына десяти лет. В такие вечера старик де Жюлье бывал на седьмом небе от счастья.
В ноябре 18... года в город приехал Жерар д'Аламбер, холостой парижанин, дворянин, завидный жених. Приехал по делам, грозившим затянуться месяца на три: молодой человек посвятил себя науке и с утра до вечера просиживал в архивах или в библиотеке. Совершенно естественно, что при случайной встрече барон де Жюлье сам пригласил Жерара в гости. Тот с радостью согласился.
День спустя Жерар посетил усадьбу барона и произвел в свете известный фурор.
Перед собранием предстал двадцатишестилетний брюнет с широкими чертами лица и "демоническим", как потом шептались дамы, взглядом... Но дамы, конечно, преувеличивали: Жерар смотрел прямо, открыто, и лишь иногда, в моменты возбуждения или веселья, глаза его метали какие-то особенные молнии.
Одет новичок был просто безукоризненно, по последней моде, но не вызывающе. Вы наверняка встречали таких людей - подающих себя безупречно, но не упивающихся производимым эффектом. Как бы ни следовали моде такие господа, выглядят они гармонично, и их речь, манера держать себя нисколько не противоречат блеску одежды.
Жерар д'Аламбер был высок, строен и довольно худ. При этом он не производил впечатления неуклюжего человека. Напротив, он был пластичен, движения его отличались законченностью и рациональностью, при кажущейся плавности они поражали быстротой.
Здоровый ухоженный господин. Возможно, воин...
Между тем, под глазами визитера залегли синие тени, кожа лица была очень светла и имела чуть сероватый оттенок. Были ли это признаки болезни или следствия усталости? Впрочем, неважно.
Жерар поразительно легко сдружился с хозяевами салона, совершенно очаровал дам и расположил к себе практически всех мужчин. Спустя пару вечеров никто уже не считал его новичком, хотя обычно свежее лицо в обществе - тема на месяц, не меньше.
Особенно подпали под обаяние Жерара дочери барона. Адель нашла в молодом человеке интересного собеседника и великолепного рассказчика (Жерар бывал в Африке, Азии и дикой восточной Европе и мог сыпать занимательными историями хоть весь вечер). Беатрисс, похоже, видела в д'Аламбере не только собеседника...
Другие дамы любовались на Жерара, в основном, издали, хотя нередко его рассказами заслушивался весь салон. Мужчины слушали с некоторым недоверием, недоумевая: когда этот молодой человек ухитрился побывать в стольких местах? Но вслух никто сомнений не высказывал.
Так незаметно, за считанные дни Жерар стал одной из ключевых фигур салона де Жюлье.
Через два месяца Жерар д'Аламбер и Беатрисс были помолвлены.
Но вскоре произошло страшное событие, всколыхнувшее город и полностью поменявшее судьбы нескольких людей.
Жерар приболел и отсутствовал в свете почти две недели.
В день трагедии барон де Жюлье, его дочь Беатрисс и Гийом отправились к родственнице на день рождения. Адель осталась с сыном в отцовском доме: накануне Жиль подвернул ногу.
Вечером в дом де Жюлье приехал Жерар. Адель решила, что он, видимо, не знал, что салона не было. Баронесса приняла молодого человека и угостила чаем. Так рассказывала прислуга.
Потом гость и хозяйка беседовали в малой гостиной на втором этаже. Жиль играл подле них. В какой-то момент слуги услышали крик хозяйки и поспешили к ней. Все двери гостиной были заперты.
Пока стучались, ломали двери, возня и крики прекратились. Ворвавшись в комнату, слуги увидели жуткую картину: стены и пол гостиной были залиты кровью, а на полу лежали мертвые истерзанные тела Адели и маленького Жиля.
Одно из окон было открыто. Жерар бежал.
Молва разнесла ужасающие подробности сцены, развернувшейся перед очевидцами. Многое придумали сами рассказчики... Самой яркой, "романтической", как упорно повторяли друг за другом дамы, подробностью все признавали кровь на голубом платье Адели...
Да, были штрихи и пострашнее, о которых не говорят в приличном обществе, но зато с плохо скрываемой страстью шепчутся дома... Люди, люди...
Полиция выяснила, что Жерар тут же съехал с постоялого двора, в котором жил. Молодой человек был явно испуган, сбит с толку и возбужден. Он расплатился и налегке убыл в неизвестном направлении. Убийцу искали, но безуспешно.
Горю баронов де Жюлье и де Нова не было границ. Эти благородные господа устроили самые пышные похороны, какие только можно вообразить. Свет прощался с чаровницей Аделью и ее невинным сыном.
Бедняжка Беатрисс не появлялась на людях. Она действительно любила Жерара! Но как он мог?!..
Нужно ли говорить, что Гийом у гроба поклялся найти убийцу жены и сына, а старый барон повторил клятву зятя? Они тратили горы денег, нанимая сыщиков и соглядатаев, колеся по Франции, и ждали. Верили, что рано или поздно Жерар выйдет из укрытия.
Город долго гудел, сочинялись новые повороты в деле, но о Жераре не было никаких новостей.

За неделю

"Доктор был слишком большим скептиком, чтобы остаться в живых. Подумаешь - кашель", - Жерар шел по ночной парижской улице, закутавшись в плащ.
Луна чертила на облаках зловещие узоры, в ее белом свете дома казались расставленными и забытыми ребенком большими игрушками. Долговязая тень Жерара будто стремилась оторваться от хозяина, убежать вперед, но никак не могла.
Чутье подсказывало: погоня близка. Оказалось, оно слишком опоздало с предостережением.
Из подворотни вышли пятеро мужчин. Окружили.
Явно ждали.
Жерар безошибочно угадал в главном Гийома де Нова - коренастого смуглого атлета.
- Теперь я найду тебя, где бы ты ни прятался. Один многознатец сделал из твоей руки вот это, - Гийом что-то показал Жерару, но тот так и не разобрал, что. - Дьявольская штучка - своеобразный компас. Он показывает направление, в котором ты скрываешься. Удобно, да?
- Слышал-слышал... - Жерар прикидывал шансы к отступлению, точно зная, что сегодня не боец. - Поздравляю... с победой науки.
- Ты еще смеешь издеваться?! - Гийом сорвался на нервный вопль. - Я буду играть с тобой, понимаешь? Ловить и отпускать, ловить и отпускать, снова ловить... Но не просто, разумеется... Руку я тебе уже отхватил. Какую часть тела ты хочешь потерять сегодня? Ну же, давай поиграем!
- Сегодня без меня, господа, - отрезал Жерар и ринулся туда, откуда брел.
Он сшиб плечом одного из мужчин, в каком-то озарении придумал обежать другого по каменной стене, чем немало удивил преследователей.
Петляя по узким улочкам, Жерар осознавал, что дурацкий прибор все равно выведет Гийома к нему.
В конце концов, когда погоня отстала, д'Аламбер пробрался к Жаку - старому знакомому, партнеру по последнему путешествию.
- Жак, дружище! - растормошил приятеля Жерар. - Ты срочно должен отправить посылку. Очень большую... К горам. И, пожалуйста, не буди ее. Вообще, меня тут не было.

За месяц

Спальня Жерара - тесная комната на самом грязном постоялом дворе - освещалась единственной свечой, стоявшей на столе возле кровати.
Было за полночь.
Жерар болел. Сознание молодого человека балансировало на грани между бредом и реальностью. Жар, начавшийся накануне, усилился. Жерар то зачем-то кутал обрубок руки в одеяло, то порывался встать, но сил не хватало, и мужчина беспомощно откидывался на мокрую от пота подушку.
Вдруг лихорадка почти мгновенно унялась. Жерар прислушался к своему телу. Странно, но болезнь словно отступила. Слабость, конечно, не прошла, зато не трясло, не мутился рассудок...
- Почему? - вымолвил Жерар.
Во рту было сухо, и мужчина закашлялся. Чуть отдышавшись, он взял со стола кувшин. Сперва промочил рот, затем вдоволь напился.
В дверь комнаты постучались.
- Пришла... - горько усмехнулся Жерар.
Стук повторился.
- Уходи! - крикнул мужчина и снова зашелся кашлем.
- Жерар, это я, Беатрисс! Открой! - послышалось из коридора.
- Что-то новое, - поморщился Жерар и добавил громче. - Уходи, все равно уходи.
- Я сяду прямо здесь и дождусь тебя... Впусти...
Жерар услышал шорох платья, скользящего по дубовому косяку. Девушка села.
Стало тихо.
Пламя свечи дрогнуло, наклоняясь к двери. Тени стремительно разбежались и снова бросились на свои места, нетерпеливо маясь, протягивая черные щупальца к Жерару.
Вдруг каморка озарилась убийственным светом, будто в углу взорвалось маленькое солнце. Тени погибли, и зажмурившемуся Жерару показалось, что он услышал их последние вопли!
Из света выступила Адель.
- Снова ты... Снова боль... - Жерар смотрел на женщину сквозь пальцы.
Проклятый свет терзал его.
- Почему именно ты? Почему никто больше не приходит ко мне? Отвечай! Говори же!
За дверью завозилась Беатрис:
- Жерар? Что ты сказал?
Адель молча шагнула к ложу Жерара. Тот в страхе забился в дальний угол, поджав ноги, словно ребенок. Адель улыбнулась. И поставила колено на кровать.
Мужчина отчаянно пытался избежать контакта с Адель. Он метнулся вдоль стены к выходу, откидывая засов, распахивая дверь!..
На пороге стояла Беатрисс.
- Здравствуй... милый...
Жерар обернулся. Комната была пуста. Горела свеча, воскресшие тени колыхались как ни в чем не бывало.
Взгляд Жерара вернулся к Беатрисс. Может быть, эта женщина поможет ему искупить все грехи? Разом.
Ведь больше ей незачем тут быть, ведь так?
- Заходи, - прошептал Жерар, посторонившись.
Потом он выглянул в коридор. Никого.
Запер дверь.
- Я лягу, мне плохо. Извини, - сказал Жерар.
Девушка молча смотрела на его культю. Губы ее беззвучно шептали, а жалость так и сочилась по щекам.
Жерар сглотнул подкативший к горлу комок. Лег, скрыв от Беатрисс не очень свежую исподнюю рубашку и кальсоны покрывалом.
- Наша помолвка еще в силе, - тихо сказала девушка.
- Ты не должна чувствовать себя обязанной. Я преступник.
- Да... Нет... Боже, нет, конечно, я не об этом. Я... я люблю тебя...
- Ты меня ненавидишь.
- И это тоже.
- Что тебе надо?
- Мне? Понять. Простить. А тебе нужна я! - Беатрисс оживилась. - Жерар, я нужна тебе! И я не могу без тебя.
Жерар приподнялся на локте, буравя взглядом девушку:
- А что делать с твоей сестрой и племянником?
- Что делать нам, Жерар? Нам!
- Ты хочешь убить меня, - Жерар снова упал на подушку.
- Я - хотела. Но не теперь. Я не смогу, я не хочу! Ты мне...
Мужчина остановил девушку, подняв руку в запрещающем жесте.
- Нет, нет! - проговорил он. - Уйди или убей меня. Лучше убей. Я... я... слишком люблю тебя и слишком виноват перед тобой.
- Как ты мог, Жерар? - Беатрисс закрыла лицо руками.
- Нечто сильнее меня... - сказал Жерар. - Нечто страшное и темное, чего я боюсь...
- ...и чего ты робко ждешь, опасаясь, что оно не вернется, да? - девушка отняла руки от лица, пристально вглядываясь в глаза Жерара.
- Да, да, да! Но откуда?..
- Я видела... знаю... ты не должен... - прервала мужчину пылким бессвязным лепетом Беатрисс. - Как только ты приехал к нам, тогда, в ноябре... Я видела сны... Страшные и очаровательные... Я боюсь самой мысли о том, что мне такое... нравится... Я знала, что ты... как ты умертвишь Адель и Жиля...
- Почему же ты молчала?
- О, я просила папу поехать домой, но он устал... Папа...
Вспомнив об отце, Беатрисс снова заплакала, опустившись на край кровати.
- Я порочная женщина, - всхлипывала она. - Я люблю тебя. Да, тебя, тебя. Боже мой!..
И девушка разрыдалась.
Жерар сел на постели, единственной рукой обнял Беатрисс, прижал ее к сердцу. Он любил ее.
Запах ее волос заставлял забыть обо всем, но Жерар отчаянно пытался выплыть, вынырнуть из всепоглощающего чувства влечения, в один момент охватившего его.
Слезы Беатрисс капали на плечо и грудь Жерара, медленно стекали вниз, обжигая его, причиняя невыносимые мучения, которые вдруг обернулись высшим наслаждением, самым чистым чувством, какое он только испытывал... Жерар готов был вечно держать возлюбленную в неуклюжих объятиях, однако именно любовь настойчиво твердила ему: "Прогони, спаси ее!"
Прерывисто дыша в ухо девушке, Жерар щерился, словно злой пес. Верхняя губа его нервно задиралась вверх, он отчаянно жмурился, будто хотел вдавить веками глаза глубже, туда, откуда они не видели бы больше ничего.
- Жерар, - девушка вытерла мокрые щеки ладошкой. - Жерар, я люблю тебя все равно. Тебя, а не его. И если надо, я полюблю и его. Я всю жизнь... люблю... люблю...
- Ты знаешь о нем? О том, что он всегда одерживает верх...
Беатрисс прижала ладошку к спине Жерара, привлекая его к себе, покрывая его лицо поцелуями, комкая другой рукой его рубаху...
Сначала Жерара охватила судорога, окатила волна самой страшной боли. "Как я могу? Разве я вправе?.." Но затем он ответил на поцелуи, лаская шею Беатрисс, расстегивая ее плащ...
- Плачь, плачь, Беата... - шептал Жерар. - Твои слезы убивают меня...
- Не знаю... Я не знаю, плакать или смеяться... Так долго тебя искала и так долго ненавидела...
Вскоре мужчина и девушка остались нагими.
Перед тем, как потерять невинность, Беатрисс погасила свечу.
Вязкую теплую тьму рассек крик девушки - в нем был и испуг, и боль, и неизъяснимое понимание... Потом она стонала. Томно, самоотверженно, победно...
- Как ты меня нашла?
- Поехала за Гийомом. Он напал на твой след, у него появилось какое-то средство, чтобы тебя разыскать. Завтра он будет здесь... Мне повезло: я услышала, как о тебе говорили мальчишки. Ты покупал у них странное... Не об этом! Главное. Нам надо бежать, Жерар! Мы уплывем в Африку! Помнишь, ты рассказывал?..
- Подожди, ласковая. Мы бежим сейчас же. Но не вместе, не спорь. Со мной - слишком опасно, и один я буду чувствовать себя сильнее. Понимаешь? Подожди, где же это... Вот адрес. Езжай к этому человеку, Жак его звать, он тебя приютит и спрячет. Научит всему... Ждать. Пора!
- Поцелуй, всего один поцелуй...
- Теперь не плачь, ты убиваешь меня...
- Я прощаю тебе все.
- Даже смерть отца?
- Даже смерть...

За день

В последнее время сон, в котором Жерар видел, как он теряет руку, возвращался особенно часто.
Жерар прячется в нантском борделе. Убогое место, но зато с окнами на реку.
За глухими розовыми шторами ноет весенняя непогода: ветер бросает на мостовую то брызги дождя, то россыпи последних тающих налету снежинок.
Счет времени потерян, все сливается в одну непрекращающуюся ночь. Кутеж, разврат и в редкие минуты одиночества... И - визиты Адели и Жиля. Адель всегда молчит, она кротка и мила, но эта ангельская личина лишь обманывает, усиливает страдания Жерара. Его сердцем играет холодная ручка убитой им женщины.
Жиль, напротив, разговорчив. Он то рассказывает о том, что думает его мамочка, то изводит Жерара просьбами поиграть, почитать сказки и даже отвести его к отцу.
Жерару плохо. Жерара тошнит.
Затем Адель и Жиль уходят, мужчина остается с рыжей развратницей - вульгарной и немолодой. Впрочем, они рано увядают, такие женщины.
И вот в номер врывается Жан Пьер де Жюлье. Несчастный старик вооружился шпагой и распятием. Бедный барон...
Жерар мгновенно озверевает, он взбешен: немощный де Жюлье собрался отомстить? Ему?!
Тьма разливается в сознании Жерара. Сейчас он теряет в себе человека, страшась этого ощущения и... упиваясь им!
Жрица любви еще сидит на нем, недоуменно глядя на вооруженного старика, неожиданно влетевшего в альков. Тупая шлюха! Тот, кто только что был Жераром, берет ее головку обеими руками и сворачивает, одновременно сбрасывая тело с кровати.
Де Жюлье застывает в ужасе. Убийца уже на ногах.
Барон отмирает, поднимая перед собой крест. Жерар шагает навстречу.
Старик сжимает распятие побелевшими пальцами, ожидая, очевидно, что святыня остановит душегуба. Нет, преступник хватает крест поверх руки барона.
Убийца левой рукой берет старика за волосы, отводя его голову назад, а правую поднимает выше, так и не дав де Жюлье выпустить крест... Кругом разливается ядовитый свет, к спине Жерара словно прислоняют ледяную глыбу.
- Не-е-ет! - это кричит Адель.
Жерар ухмыляется, моргая, чтобы избавиться от слез боли:
- Да.
...и вонзает распятие между шеей и ключицей старика.
Барон вздрагивает, но не падает. Он роняет клинок, но все еще держится за крест. Кровь выступает на бледных тонких губах. Глаза смотрят поверх плеча убийцы. Де Жюлье видит дочь, он улыбается.
Затем свет меркнет.
- Будь ты проклят... - сипло говорит старик Жерару.
- Куда уж дальше, - как-то горько усмехается тот, выпуская обмякшее тело из рук.
Он идет к выходу. Дверь с оглушительным треском слетает с петель, сбивая Жерара с ног. Убийца летит на пол, ударяясь затылком о стену.
На пороге Гийом де Нова. С топором.
- Не успел... ты... - кряхтит Жерар, с трудом вставая на колени, опираясь вытянутой рукой на тумбу.
Гийом кричит и рубит отставленную Жераром руку. И отступает.
Сперва совсем не больно. Рука повисает плетью на куске кожи. Жерар кувыркается к Гийому, увлекая его вниз, выкатываясь с ним в коридор.
Там вооруженные мужчины.
Он устремляется обратно в комнату, к окну.
Разбивая стекло и падая в воду, он осознает, что оставил руку мстителю.
Ледяная речная вода обжигает тело. Жерар выныривает на поверхность, переворачивается на спину. Течение несет его прочь от преследователей. Хлопья мокрого снега падают на лицо. Ноги немеют.
Здесь Жерар всегда просыпается...
Жерар попробовал вскочить и ударился лбом о крышку ящика.
"Да, да, я в ящике... В посылке", - Мокрый от пота, натужно сопящий, он заставил себя успокоиться.
Остановил дыхание.
Прислушался к внешним звукам.
- Точно здесь, господа! Смотрите, как взбесилась стрелка!
Громкий бас застал Жерара врасплох. Он зажмурился: "Неужели все? Беатрисс..."
- Где именно? - это был де Нова.
- Не знаю, - слегка виновато ответил бас. - Она не точная. Где-то здесь, даю руку на отсечение!
"Идиот", - поморщился Жерар, изо всех сил сдерживая порыв почесать зудящую культю. Только бы не раскашляться!..
- Ищите ящики, в которых может спрятаться рослый мужчина, - приказал невидимый Жерару Гийом.
По почтовому складу (а это был именно он) затопали ноги. Сколько там врагов? Пятеро? Больше?..
И где стоит этот ящик? Вдруг он на виду? Подходи - бери.
Жерар вслушивался, стараясь не пыхтеть.
Топ... Топ... Кто-то приближался! Топ... Топ...
Совсем рядом...
- Ты здесь, я знаю...
Сердце Жерара сжалось. Неужели нашли?
Топ... Топ... "Уйди, уйди..." Топ...
Беглец тихо вздохнул, шевелясь на уставшей спине.
И в ящике стало светло!
Нет, никто не снял крышку. Жерар понял - вернулись призраки.
Правому боку стало холодно. Мужчина вжался в противоположную стену ящика.
Теперь Жерар лежал лицом к лицу с Жилем.
- Я позову папу, - прошептал мальчик.
- Нет! - Жерар хотел закрыть рот ненавистному ребенку, но рука прошла сквозь голову Жюля, будто сквозь прохладный туман. Гулко ударилась в стенку ящика.
Шаги Гиома замерли. Потом он вернулся.
- Позову-позову, - улыбнулся Жиль.
Беглец умоляюще смотрел на мальчика огромными глазами.
- Папа! Папа! Он здесь!
Жерар обреченно расслабился.
Де Нова сделал еще пару шагов к ящику.
Остановился.
Снова пошел между полок.
- ПАПА!!!
Жерар услышал, как Гийом запнулся, хватаясь за какие-то коробки.
- Эй, полиция идет! - донесся откуда-то голос.
- Уходим! - заорал Гийом, и преследователи торопливо затопали прочь.
Весь день Жерар слушал, как ремонтировали ворота, а полицейские и почтальоны судачили, кому и для чего понадобилось взламывать почтовый склад.
Ночью, когда все разошлись, Жерар выдавил торцевую стенку своего ящика и выбрался наружу.
На улицу выпрыгнул через чердачное окно.
Так закончилось его путешествие почтой.

За минуту

Утренние сумерки сменились буйным весенним рассветом. Жерар выбрался из штольни в просторное примыкающее к ней деревянное помещение с длинной высокой галереей. Очевидно, здесь когда-то хранился добытый из шахты уголь.
Окна были ужасно запылены, поэтому в помещении царил светлый сумрак. По грязным осыпающимся стенам пролегали мутные тени. Дверь была полуоткрыта, она поскрипывала от сквозняка.
Под ногами хрустел шлак.
Жерар привалился к одной из стен, сел, постанывая из-за ноющего бедра. Вынул из кармана изодранного плаща записку, принесенную голубем.
Долго и пристально Жерар вглядывался, вслушивался в полумрак галереи. Чему-то кивнул.
Развернул записку.

"Милый Жерар!
Я замечательно устроилась у Жака. Жду тебя с нетерпением!
Надеюсь, голубь прилетит в ваше условленное место, куда его отправит Жак... Он замечательный, этот твой Жак. Сильно помог. Сколько он рассказал!
Я окончательно переродилась. Теперь мы абсолютно, совершенно безоговорочно вместе.
Боже мой, это совсем другая жизнь! Более живая, более настоящая. Я пишу глупости, прости, любимый. Жду тебя.
Главное! У нас будет ребенок. Я чувствую. Жак смотрел мою радужку, он великолепный медик, ты знаешь. Он говорит, да, я беременна!
Приезжай!
Твоя. Самая счастливая хищница. Беата".

Жерар прислонил затылок к прохладной стене. Страшно зачесались плечо, грудь и особенно спина.
Дверь взвизгнула неестественно громко.
Жерар заворочался: скинул плащ, разодрал некогда белую рубаху. На плече и груди обнаружился след ожога. Сейчас он опух и покраснел.
В дальнем конце галереи послышались шаги. Эхо множило их, гоняя по пустому пространству.
Жерар улыбнулся Гийому.
Муж Адели выглядел чуть лучше беглеца. Заросший, грязный, в рваной походной одежде.
Гийом отбросил ненужный теперь "компас" в сторону, обнажил шпагу.
- А я думал, ты прикатишь пинту святой воды, - саркастично проговорил Жерар. - Или бутыль слез девственницы.
- Мы оба знаем, что это не подействует, - процедил сквозь зубы мститель.
- Отчего же? Не все избитые мифы врут. Слезы были бы в самый раз, - сказал Жерар, поглаживая ожог на груди.
Враги помолчали.
Жерар спросил:
- Скажи, ты хочешь убить меня лично, или тебе все равно, как я умру?
- Сам, своими руками, гад, - гневный Гийом начал приближаться к Жерару.
Из галереи выступили несколько вооруженных мужчин.
Жерар рассмеялся, в притворном страхе пятясь к выходу:
- О! Мало того, что у меня нет оружия, так ты еще и подстраховался, благородный муж!
- Дайте ему шпагу, - распорядился де Нова.
К ногам Жерара прилетел клинок, взбив облачко угольной пыли.
- Прежде чем прикончить тебя, я хочу знать, где Беатрисс.
Теперь смех Жерара был настолько силен, что перешел в неистовый кашель. Убийца припал на колено перед шпагой, борясь с удушьем, отплевываясь бардовой кровью.
Тьма была близко. Мир снова становился понятным и простым.
Жерар сопротивлялся тьме, Жерар приветствовал ее.
Сгреб оружие. Встал в полный рост.
- Да, мой дорогой мсье... И этой игрушкой ты предлагаешь драться мне?
Голос Жерара сорвался на рык. Остолбеневший Гийом де Нова наблюдал, как грубеют, заостряются черты лица его врага, как растут, удлиняются верхние клыки. Ссутулившийся Жерар отбросил глупую шпажку прочь, протягивая когтистую руку к преследователям.
Люди попятились. Гийом выронил клинок.
Монстр шагнул было за ними, но, словно борясь с собой, остановился.
- Ну, барон де Нова, все еще хочешь драться? Молчишь... Старина Жерар победил... Не тебя победил, ты живи, живи.
Чудовище-Жерар помахал указательным пальцем, как бы что-то отрицая:
- Тебе никогда не найти Беатрисс! А впрочем... Следи за своей шеей, Гийом де Нова, следи за своей шеей...
Жерар развернулся к двери, смахнул ее одним движением могучей руки и вышел под солнечный свет.
Пламя охватило его, ослепляя людей. Перед тем, как фигура Жерара исчезла в огне, Гийом увидел на спине убийцы глубокий ожог в форме женской руки.
А еще Гийому показалось, что в лучах света ему помахали две белые фигурки - жена и сын.
Де Нова упал на колени и разрыдался.