На закрытой палубе корабля царил сумрак. Солдаты сидели вдоль стены и держали свои ружья наготове. В синих мундирах, в белых штанах и сапогах. Высокие шапки на головах. Каждый из них думал о чём-то своём, но общее настроение было далеким от радостного. Если бы вы всмотрелись в лицо каждому, там бы вас ждало лишь ожидание неминуемой участи и слабая надежда на то, что она минует. Кто-то готовил своё оружие к бою, кто-то молчал, кто-то тихо шептал какие-то слова себе под нос. И никто не разговаривал друг с другом.
-- Пули Дизита не коснуться тела Морана Шетланда. Пули Дизита не коснуться тела Морана Шетланда. Пули Дизита не коснуться тела Морана Шетланда.
Произносивший эти похожие на молитву или скорее на заговор слова солдат ничем не отличался от остальных. Такие же усталые глаза. Такой же дрожащий голос. Такое же видавшее много ружьё. Моран Шетланд был одним из пятисот пятидесяти стрелков приписанных к Клайм Солайс, флагману флота Анатоля под командованием Герцога Мацейна. Моран Шетланд гордился тем что служит под началом такого великого человека, как гордился каждый солдат его батальона. И как и каждый солдат, он с ужасом в сердце ожидал начала боя по правилам Гильдии.
Правила Гильдии это закон для Анатоля и Дизита. Закон что уравнивает эти два государства друг перед другом. Закон, заставляющий солдат враждующих сторон проливать кровь друг друга. Моран Шетланд знал что каждый третий пехотинец не доживал до своего третьего боя. Моран Шетланд, прошёл через восемнадцать таких боёв, о чём свидетельствовали награды на его груди. Восемнадцать раз он рисковал расстаться с жизнью от шальной пули Дизита. Теперь же пришёл черед сделать это в девятнадцатый раз.
Почему он не оставил службу в пехоте, хотя он и мог это сделать, Моран Шетланд не знал. Наверное потому что он любил своих товарищей и не хотел бросать их. А может это из-за той удачи что принесла ему служба на Клайм Солайс. Но одно Моран Шетланд знал точно. Пехотинец прошедший двадцать боёв получает возможность беспрепятственно наняться на любой корабль Анатоля. Возможно ради этого он и рисковал своей жизнью всякий раз выходя под пули Дизита. Лишь одного он не знал точно -- будет ли этот раз последний или же он вновь получит награду за бой.
-- Пули Дизита не коснуться тела Морана Шетланда. Пули Дизита не коснуться тела Морана Шетланда. Пули Дизита не коснуться тела Морана Шетланда.
Среди пехотинцев нет трусов. Трус никогда не стал бы пехотинцем. Моран Шетланд никогда не был трусом, именно поэтому он взял ружьё и одел эту форму. Но не быть трусом не означает не иметь страха. Как и любой солдат Моран Шетланд боялся. Он до дрожи боялся смерти, но тем не менее каждый раз вставал и шёл вперёд под пули. И эта молитва, этот заговор... каждый пехотинец знал подобные слова и каждый солдат произносил их, в надежде что он будет среди тех кто выживет.
Моран Шетланд повторял слова своего заговора. Остальные пехотинцы вокруг него тоже делали подобное. Каждый молил о том, чтобы не умереть. И все ожидали того момента когда будет объявлено о начале сражения.
-- Нам выпала честь сойтись лицом к лицу в этой битве. Уверен что обе стороны будут сражаться честно и достойно.
Это прозвучало объявление по громкой связи от Герцога Мацейн. Едва его слова зазвучали в помещении где находились стрелки все стали внимательно вслушиваться в них. Но никто не прекратил повторять слова своих молитв. Моран Шетланд своей правой рукой сжал свои награды что всегда занимали достойное место на его груди. Наверное так он хотел получить больше сил на предстоящий бой. Едва герцог закончил говорить, как слово взял его старший помощник.
-- Внимание всем! Мы должны подтвердить делом слова командующего Мацейна. Для нас людей Анатоля потеря Минагиса всё равно что меч приставленный к горлу. Пришло время доказать нашу верность Родине и Императору! Дух рыцарства всегда на нашей стороне, стороне Анатоля! И сегодня каждый из нас докажет свою храбрость!
А тем временем в помещении для пехоты...
-- Пули Дизита не коснуться тела Морана Шетланда. Пули Дизита не коснуться тела Морана Шетланда. Пули Дизита не коснуться тела Морана Шетланда.
***
-- Вы что летите прямо на поле битвы? -- спросил меня один из механиков на дирижабле обеспечения, где мы остановились дозаправиться. Всё-таки за два часа полёта мы израсходовали немало топлива. И хотя в баках его хватило бы с лихвой и на обратную дорогу, рисковать мне не хотелось.
-- Да, такое задание, -- ответил я механику.
-- Ещё летят, иди, помогай, -- раздался сверху голос бригадира. Из-за боевых действий в Минагисе мы были не единственными курьерами в этом районе.
-- Уже иду, -- ответил механик и перебрался с нашего ваншипа на лестницу. Вообще на этом дирижабле заправляющиеся ваншипы обычно крепились в подвесном состоянии и лестница вела прямо к ним. Никаких площадок тут не было. Поэтому работа механика была довольно рискованной. До поверхности тут километра два, потому лететь долго. Но ребята тут все рисковые, иных в небе нету, поэтому и вёл он себя свободно. Держась одной рукой он кинул мне стопку писем. Такая уж традиция в небе. Если тебя заправили то прими и передай почту. -- Удачи вам, ребята.
-- Спасибо, -- ответил ему я, убирая письма во внутренний карман.
-- Увидимся на обратном пути, -- крикнула ему вслед Лави.
-- К сожалению нет, мы сегодня уходим в Нарикию, -- огорчил он Лави. Пока она гневно возмущалась на такую несправедливость, я успел отсоединиться и упасть ваншипом на сотню метров вниз, что сделало вопль девушки ещё комичнее.
Повернув на нужный курс я ускорился и уже через полчаса мы увидели на горизонте несколько крупных точек. Это был флот Мацейна. Он шёл тем же курсом что и мы, но постепенно мы его нагоняли. Это объяснялось тем, что линкоры не обладали большой скоростью, ограничиваясь сотней узлов. По сравнению с ними ваншипы обладали существенно большей скоростью в 200-250 узлов. Мой же был ещё быстрее. Вот что значит хорошо настроенный двигатель. Спустя полчаса мы догнали эскадру.
Корабли флота Мацейна были огромны. Пять с половиной сотен метров в длину, более двух сотен метров в высоту. Ширина же между бортами составляла 101 метр. И таких махин в этом флоте было больше десятка. Наш ваншип по сравнению с ними казался совершенно ничтожным. Я даже немного завидовал Мацейну в том, что он руководит таким большим предприятием.
Но стоило нам поравняться с последним из кораблей, как вся моя зависть улетучилась. Мы с Лави увидели всю жестокость войны. На открытых палубах трюма лежали раненые и убитые солдаты Анатоля, десятки солдат. Если учесть что на каждом корабле служит пять с половиной сотен пехотинцев, то потери Анатоля составили приблизительно 15-20 %. Согласно же правилам гильдии техническое поражение присуждается стороне понёсшей тридцати процентные потери в пехоте. И судя по сигналам передаваемым между кораблями, таковые были как раз у Дизита.
-- Клаус, -- позвала меня Лави. В её голосе чётко слышался испуг. Похоже она вот-вот расплачется. Мне стало жаль её, она не готова была увидеть столько крови. -- Клаус!
-- Успокойся, Лави! -- одёрнул я её, чтобы отвлечь от той картины. Взглянув в зеркало я увидел как она отвернулась от кораблей. -- Лучше следи за приборами.
Она кивнула, и уткнулась взглядом в приборную доску. Я же продолжил следовать вперёд к флагману. Переведя взгляд на флот Дизита, я увидел подаваемые им сигналы. Они отказывались признавать поражение от Анатоля по результатам боя между стрелками-пехотинцами. А это означало что дальше последует артиллерийская дуэль. Я поспешил подняться выше, чтобы случайный снаряд не зацепил наш ваншип. Мелькнула мысль что лететь между двумя противоборствующими флотами было опрометчиво. Но всё обошлось, я у спел вовремя набрать высоту. А затем началась артиллерийская дуэль.
Это было впечатляюще. Сорок восемь орудий на каждом из двенадцати кораблей Анатоля, которые шли в передней линии. Четыре 20-ти дюймовых, двенадцать 14-ти дюймовых и тридцать два 12-ти дюймовых. У Дизита же на каждом корабле было всего лишь тридцать орудий. И хотя в основном это были длинноствольные 16-ти орудия в количестве двадцати двух штук, а кроме них были ещё два сорокадюймовых орудия и шесть десятидюймовых, они были значительно менее эффективны вооружения Анатоля. Сверхтяжёлые орудия Дизита могли стрелять лишь прямо по курсу. Легкие орудия не могли пробить броню, а из расположенных в днище и по бокам шестнадцатидюймовых орудий могли вести огонь лишь половина. Расположение же орудий в кораблях Анатоля было не в пример эффективнее. Поэтому против одиннадцати 16-ти дюймовых орудий было противопоставлено 28 орудий разного калибра. При равном же количестве кораблей в первых линиях флотов выходило что в артиллерийской дуэли со стороны Дизита участвовало 132 орудия, а со стороны Анатоля -- 336 орудий. Что называется, почувствуйте разницу!
И эта разница не преминула дать о себе немедленно. Едва отгремели первые залпы, как один из кораблей Дизита разломился пополам и стал разрушаться. Раздался жуткий треск и из его середины поднялась его силовая установка. Остатки же корабля вместе с его экипажем и пехотой обрушились вниз. Глянув в зеркало я порадовался что заставил Лави смотреть за приборами и она не видит того что происходит вокруг.
2712 человек. Таково количество членов экипажа и стрелков пехотинцев на кораблях класса Репарасьон, основных кораблях Дизита. Как-то эти сведения печатались в газете, а я запомнил. Теперь же я смотрел на то как погибает единовременно без малого три тысячи человек. Ни у кого из них нет шанса на спасение. И хотя Анатоль и воюет с Дизитом, мне было горько видеть что так много людей погибает вот так вот просто, из-за отделившейся силовой установки.
Силовая установка. Дар Гильдии человечеству. Так они трактовали это. А затем заставляли два государства сражаться друг с другом. Каждый бой между флотами Анатоля и Дизита щедро орошался кровью солдат обоих держав. И сегодняшний не стал исключением. Сколько погибло стрелков-пехотинцев во время первой фазы боя не скажет никто. А сколько погибнет вместе со своими кораблями подскажет сухая статистика.
-- Клаус, что случилось? Что это за треск? -- испуганно спросила Лави.
-- Ничего, Лави, следи за приборами, -- требовательно произнёс я, удивившись тому, насколько жёстко прозвучали мои слова.
-- Но... -- попыталась она возразить мне, но я был непреклонен.
-- Следи, я сказал, -- резко оборвал я её, а затем смягчился. -- Пожалуйста, Лави!
-- Хорошо, -- кивнула она.
Я же переведя взгляд на флот Дизита увидел как ещё два корабля стали терпеть крушение. Итого погибло с начала боя три корабля, с экипажем общей численностью 8136 человек. И это не считая пехоты на всех остальных кораблях. Общее же число погибших приблизилось наверное уже к десяти тысячам. А битва ведь ещё не завершилась.
Лави тем временем всё-таки заметила падающие корабли Дизита. Понять что на самом деле происходит у неё не составило труда и я стал свидетелем её слёз. Она продолжала исправно выполнять обязанности навигатора, но слёзы не переставали течь из её глаз. Об этом я догадывался по её всхлипам, которые она безуспешно пыталась сдержать. Сил посмотреть в зеркало на её лицо у меня не было. Надо будет сегодня сводить её в бар к Теодору. Конечно, пить вредно и до восемнадцати там обычно не наливают, но я попрошу его сделать исключение. Иначе боюсь Лави просто не сможет уснуть сегодня ночью.
Наконец мы достигли флагмана. Я попросил Лави передать сообщение о наших целях. Пересилив себя она смогла его переслать при помощи сигнального фонаря.
-- Дали разрешение на посадку, кормовая палуба, -- спустя некоторое время произнесла она. Похоже она немого успокоилась, но глаза у неё по-прежнему были на мокром месте.
Сделав вираж, я снизил высоту и пристроился в корму кораблю. Полётная палуба уже была открыта, и я ловко вписался в пятиметровый створ ангара. В ширину проём был сорок метров. Сходу я сел как раз туда куда нужно, за что был удостоен похвалы от присутствовавших тут механика и пилота.
-- Неплохо, -- сказал пилот, довольно молодой на вид.
Вот уже несколько лет в экипажи военных кораблей включают экипажи ваншипов. На таком корабле как Клайм Солайс размещалось двенадцать ваншипов общего назначения, четыре дальних разведчиков и четыре хэвикарго или транспортников, которые могли взять на борт до трёх тонн грузов или двадцать пассажиров. Соответственно ангар для ваншипов у кораблей этого типа был существенно расширен, по сравнению с теми же ольстерами, которые были слабее во всём -- и в броне, и в пушках, и в авиации. Разве что дешевле.
-- Я Клаус Барка, спасибо за разрешение на посадку, -- отчитался я этим двоим. Конечно я ожидал что меня будет ждать сопровождающий, но похоже он ещё просто не успел прибыть в ангар ваншипов. В этот момент Лави вылезла из ваншипа и поспешила встать рядом со мной.
-- Л-Лави Хэд, -- представилась она, едва не сбив меня с ног. Краем глаза я заметил, что слёзы на её глазах так и не успели высохнуть. Впрочем, их можно было списать на то, что она летела не одев очки и глаза у неё просто слезились из-за ветра. Такое иногда бывает у навигаторов и пилотов, поэтому их не принято спрашивать почему глаза красные.
Минут через пять ожидания офицер что должен был сопровождать нас до мостика всё-таки добрался до ангара и представившись попросил следовать за ним. Он повёл нас через весь корабль. По пути мы прошли мимо контрольной комнаты силовой установки. Как и на всех военных кораблях Анатоля и, скорее всего, Дизита, эта комната была запечатана. Доступ туда имела только Гильдия. Из неё шло управление двигателем. И из неё могли отдать команду на отсоединение установки от корабля, что означало бы для последнего неминуемую гибель.
Когда мы проходили мимо я невольно бросил взгляд на крепления силовой установки. Мне почему-то стало очень страшно. Стало казаться что вот-вот и они разомкнуться в ответ на поданный из комнаты управления сигнал. От этой мысли я покрылся холодным потом. Мне было очень неуютно в этом мрачном месте. Неужели всё что отделяет корабль от гибели это вон те два десятка хрупких на вид крепления? Если это так, то стоит отдать должное экипажам этих кораблей которые не бояться летать на них, несмотря что они могут в любую секунду прекратить своё существование, если на то будет воля Гильдии.
-- Скажите... А мы победили? -- внезапно спросила Лави нашего сопровождающего. Настолько внезапно, что на фоне моих мрачных мыслей этот вопрос показался мне абсолютно неуместным. Но я предпочёл промолчать. Не хотелось давить на Лави.
В этот момент сопровождающий нас офицер остановился и повернулся к нам. Его лицо было бесстрастным но затем он улыбнулся.
-- Что? Конечно победили! Это Великая победа для нас, флота Мацейна! -- объявил он и задрал большой палец вверх. Типичный вояка. В этот момент Лави схватила меня за руку и потащила меня вперёд. Я не стал сопротивляться, так как окончательно потерял из виду то, что происходит у неё в мозгах. Столь резкий старт заставил нашего сопровождающего припуститься за нами, чтобы мы не потерялись. -- Не туда, направо, направо!
Мы прошли до конца перехода возле силовой установки и вышли к коридору, что проходил по правому борту. С него через иллюминаторы открывался вид на несколько кораблей флота. И в тот момент когда мы проходили по нему корабль сильно тряхнуло. Глянув через иллюминатор на соседний корабль я увидел как на нём сверху расцвела вспышка взрыва и он сразу просел метров на десять. Конечно корабли Анатоля имели самое сильное бронирование как раз по верхней палубе, где и размещались все башни с вооружением. Вот только соседним кораблём была Армада, класса Голиаф. В отличие от Клайм Солайс они обладали меньшой толщиной брони, 300 мм против 400, хотя и были заточены именно под оборону и имели вдвое большое число пехоты. А судя по тому насколько сильным был выстрел, огонь вёлся из 40-ка дюймовых орудий Дизита. Но если это так, то получается их кораблей в Минагисе значительно больше чем я видел изначально. И единственная причина почему их не обнаружили до сих пор заключается в том, что они скорее всего прятались в Гранд Стриме.
Репарасьон. Только эти корабли могли себя чувствовать относительно комфортно в Гранд Стриме. Этому способствовала их отличная аэродинамическая форма и решётчатая конструкция. В бою такая особенность была слабым звеном этих кораблей, но в Гранд Стриме была необходимым условием. И сейчас ещё одна эскадра этих кораблей, которая до этого пряталась в воздушном потоке разделяющем Анатоль и Дизит, спустилась вниз и вела обстрел флота Мацейна.
Мы уже бежали по коридору, когда сопровождавший нас офицер остановился у иллюминатора и прижался к стеклу.
-- Телемеус сбит, -- произнёс он. Но затем спохватился и побежал вперёд указывая нам дорогу. Телемеус был ещё одним броненосцем класса Голиаф. И похоже его как раз подвела слабая броня. 3381 человек, столько было на борту Телемеуса. А спустя минуту я услышал чудовищный взрыв. Должно быть это рванули топливные танки Телемеуса. От того взрыва наш корабль нещадно тряхнуло. Десять тысяч тонн высококачественного топлива не шутки. Мы уже подходили к мостику, когда услышали что был подбит ещё и Ансвеллер. А это было уже серьёзно, так как он был однотипен Клайм Солайсу. На нём было 2857 человек и если двигательная установка отделиться они погибнут. Наконец мы вошли на мостик.
-- А как же рыцарская честь? Где же она? -- услышал я чьи-то слова. Посмотрев в сторону где должен был быть Мацейн, я увидел Герцога и его помощника. Судя по всему последние слова произнёс именно он, так как стоял в сгорбленной позе, уперев кулаки в стол. Мацейн же сидел прикрыв глаза, но я прекрасно понял насколько ему сейчас тяжело. Один корабль потерян, а второй под угрозой, более трёх тысяч подчинённых ему людей погибло. Вот что значит командовать флотом.
-- И это большая победа? -- громко произнесла вслух Лави прежде чем я успел её остановить. Все офицеры разом повернулись к нам, а пехотинцы что стояли на входе даже навели на нас свои ружья. -- Что, разве не так?
И тут я увидел то, отчего мне стало совсем нехорошо. Сверху со стороны Гранд Стрима спускалось тридцать два кораблей Дизита. Я отчётливо видел как каждый из них разворачивает свои башенные орудия в сторону кораблей Анатоля. Вот только теперь они шли с более удобного ракурса, а потому репарасьоны могли задействовать все свои орудия. Все 960 орудий, включая шестьдесят две 40-ка дюймовых пушки. И тут они открыли огонь.
Корабль затрясло от множества попаданий. Большая часть офицеров мостика попадали на пол из-за этого. Упали и мы с Лави. В этот момент бронестекла мостика стали рассыпать на осколки. Заметив это я постарался прикрыть Лави собой, чтобы её не поранило. При этом я едва не выронил капсулу с письмом что держал в руках, но обошлось. Радовало одно, мостики на броненосцах Анатоля всегда располагаются снизу корабля, поэтому прямое попадание снаряда сверху маловероятно. Впрочем при таком количестве орудий у противника даже такую вероятность исключать нельзя.
Когда тряска относительно прекратилась, а целых стёкол на мостике не осталось, я поднялся с девушки, а затем помог подняться и ей. Тут она внезапно как-то сдавленно пискнула, глянув на меня.
-- Клаус! -- я с удивлением посмотрел на неё, но проследив за её взглядом, понял что она смотрит на мой лоб. У меня как раз возникло ощущение что он у меня сильно вспотел. Проведя рукой по лбу, я с удивлением обнаружил что у меня рассечена бровь. Хорошо что в кармане у меня всегда аптечка с перевязочным материалом. Сняв шлемофон и плеснув на рану обеззараживающей жидкости, я перевязал свою голову. После чего постарался нацепить шлемофон обратно, что мне с трудом, но удалось сделать.
-- Лави, как ты сама, в порядке? -- спросил я её. Согласен, в такой ситуации глупый вопрос, понятно что она отнюдь не в порядке, но ничего иного мне в голову не пришло.
-- Угу, -- промычала она. Я постарался улыбнуться чтобы приободрить её.
-- Смотри, письмо у меня, осталось отдать его по назначению и мы с тобой выполним это задание, -- ободряюще сказал я. -- Продержись ещё немного.
-- Хорошо, -- кивнула она.
-- Ансвеллер повреждён, -- раздался голос офицера с наблюдательного поста на мостике. Мы с Лави синхронно повернули головы в его сторону. В глазах остальных офицеров была тревога. -- Сигнал тревоги. Ансвеллер падает.
Стоящие на мостике офицеры, все до единого, вытянулись по стойке смирно и отдали честь павшему кораблю. Затем раздалась мощная вспышка, а за ней последовал чудовищный грохот.
-- Клаус, -- Лави со слезами на глазах прижалась ко мне.
-- Мит повреждён, выходит из боя, -- объявил наблюдатель.
-- Клаус, давай уже отдадим это письмо, нам надо уходить, -- просила меня Лави.
-- Мы должны отдать его лично в руки, -- как можно спокойнее произнёс я. -- Командующий Мацейн.
-- Убрать посторонних, -- скомандовал старший помощник.
-- Отставить, -- на этот раз команда прозвучала из уст герцога. Тот встал со своего места и спустившись к нам принял из моих рук письмо. -- Эти молодые люди рискуя жизнью прибыли чтобы доставить сюда важное сообщение и они никак не посторонние.
-- Спасибо, Герцог, -- ответил я и поклонился. Лави последовала моему примеру.
-- А теперь я действительно попрошу вас поскорее покинуть корабль. Как видите тут становится небезопасно. Мне не хотелось бы чтобы вы пострадали.
-- Как прикажите, Герцог, -- вновь ответил я.
Мы с Лави покинули мостик и отправились к ангару. Пока мы шли по внутренним переходам и коридорам, мы видели сотни измученных солдат которые сидели на полу, ожидая своей участи. По-иному их состояние описать нельзя. Я коротко приказал Лави не отставать и следовать за мной. Она повиновалась и вскоре мы достигли ангара. За это время корабль успело ещё несколько раз тряхнуть.
Подойдя к нашему ваншипу, мы стали отстёгивать его от палубы и готовить к полёту.
-- Клаус, -- позвала меня Лави расстроенным голосом.
-- Чего, Лави? -- спросил я и повернулся к ней. И понял что значит "чего". Она держала в руках капсулу с письмом от Холли. -- Мда, пожалуй та была права Лави, я действительно тормоз.
-- Что будем делать, Клаус? Мы так и не передали это письмо в руки. А на мостик нас навряд ли пустят во второй раз. Им сейчас не до этого.
-- Слушайте приказ командующего Мацейна, -- раздался голос герцога по общей связи. -- Солдаты, мы идём в контратаку!
-- Во имя рыцарской чести нашего флота сокрушим войска подлого Дизита! -- это уже продолжал его старший помощник. -- Наш флот не посрамит рыцарскую честь! Будем сражаться с Дизитом до последнего корабля. И это наше последнее средство защитить командующего Мацейна, его честь и гордость!
Пока он произносил эту сколь высокопарную столь и бессмысленную речь, я успел подсоединить кабель связи от ваншипа к коммутатору на полётной палубе. Канала связи с мостиком тут не было, но зато был канал общей связи. Конечно, такой способ доставки письма противоречил традициям курьеров. Но в исключительных ситуациях так можно. Тем более что я догадывался о чём писала Холли своему отцу.
-- Лави, похоже это единственный способ доставить письмо, -- произнёс я. Включив микрофон, я проверил насколько хорошо идёт звук. По громкой связи раздался мой голос. Мысленно я извинился перед Холли за то что её письмо услышат все члены экипажа. -- Здесь письмо для командующего Мацейна. С вашего позволения мы, Клаус Барка и Лави Хэд, зачитаем его.
-- Ты зачем наши имена то сказал? -- вздохнув спросила Лави.
-- Как будто герцог их не знает, -- буркнул я в ответ, прикрыв микрофон, а затем вернулся к письму. -- Моему дорогому отцу! Когда ты вернёшься, отец? Та олива в саду, которую ты так любишь, расцвела. Её цветы похожи на облака.
-- Олива? -- спросила меня Лави.
-- Белые цветы оливы означают надежду. Надежду людей на мирную жизнь, -- ответил я. -- Мама и дворецкий Воркли меня успокаивают... -- тут я услышал шум в коридоре. -- Лави, читай дальше.
Я передал ей письмо и микрофон, а сам пошёл к двери проверить что случилось. Как я и думал нами заинтересовались и сейчас солдаты бежали сюда. Я закрыл дверь и постарлася её заблокировать.
-- Продолжай, Лави, -- крикнул я ей. В дверь ударили и мне пришлось теперь держать её.
-- Мама и дворецкий Воркли меня успокаивают. Они не говорят какой такой опасной работой ты занимаешься, отец! Но стаи птиц летящие ос стороны Минагиса и те слухи, которыми делятся наши слуги меня очень тревожат. Клаус!
Пока она читала письмо, я держал дверь. А это очень нелегко когда в неё ломиться несколько солдат сразу. Наконец они подгадали момент когда я слишком ослабил хватку и разом навалились на дверь. Она распахнулась, а я отлетел на пару метров. Впрочем уже через мгновение я вновь стоял на ногах. И тут раздался крик Лави. К ней приблизился офицер и схватил её за руку. Я разбежался и вывернувшись по пути из-под двоих солдат сбил того офицера с ног.
-- Хватайте его, -- прокричал тот поднимаясь на ноги. Если бы солдаты бросились в рукопашную я бы ещё посопротивлялся, но они просто наставили на нас ружья. Довольный офицер проходя мимо меня отвесил мне знатную оплеуху, а затем выхватил у Лави микрофон. -- Они задержаны.
Офицер стоял и ухмылялся. Вокруг нас стояли четверо солдат наведя на нас ружья. Мы же с Лави держали руки поднятыми вверх. Ситуация мягко говоря была очень паршивой. Похоже этим солдафонам не понравилось что мы посягнули на их "рыцарскую честь". Но тут ситуация изменилась. В ангар вошёл ещё один солдат, что интересно, без головного убора, и навёл ружьё на офицера. Остальные ослабили свои стойки, так как не знали как реагировать.
Этот солдат сильно отличался от остальных. И дело не в его помятой форме. На его груди висели награды, такие давали за проведённые бои. Солдаты с пятью наградами считались очень опытными, а с десятью -- ветеранами. У этого их было восемнадцать. Его глаза были немного прищурены, как будто он целится. По нему было видно что он уже не единожды выходил против смерти победителем.
-- Пусть дочитают до конца, -- вкрадчивым тоном произнёс он. По лицам остальных было видно что этого ветерана тут хорошо знают. -- Пусть читают, правда?
Офицер, которого он держал на мушке, согласно закивал головой. Похоже в том, что этот ветеран в случае чего применит своё ружьё он не сомневался. Солдаты опустили ружья и мы с Лави наконец смогли вздохнуть с облегчением.
-- Офицер разрешил, -- произнёс этот ветеран и, усмехнувшись, подмигнул нам. Я взял письмо у Лави, поднял микрофон и приготовился читать.
-- Я не очень понимаю что такое эта рыцарская честь, отец, -- читал я. -- Отцу, который так любит оливы, я приготовлю пирог на день рождения. Пусть бережёт тебя небо Нарикии. Холли Мацейн.
-- Детям и простым людям никогда не понять что такое рыцарская честь, -- раздался по общей связи голос старшего помощника. -- Ты всего лишь курьер!
И что было на это отвечать? Разумеется я решил промолчать. А вот Лави была иного мнения.
-- Слушай, ты! -- закричала она, выхватив у меня микрофон. -- Ты когда-нибудь не мог заснуть из-за голода? Вся ваша рыцарская честь -- чушь собачья!
Её голос эхом разнесся по всему кораблю, многократно отразившись через громкоговорители. Офицер, которого ветеран держал на мушке, взбесился.
-- Как ты смеешь! -- похоже слова Лави задели его за живое. Он повернулся к солдатам. -- Ну же, стреляйте!
И закрыл глаза. Да, похоже у него рыцарская честь головного мозга, заболевание от которого есть только одно лекарство -- свинец в голову. Ветеран стоял с направленным на офицера ружьём и не шевелился. А вот у солдат что опять выцеливали нас, стволы так и ходили ходуном. В воздухе так и повисло напряжение.
-- Опустите ружья, -- раздался по общей связи голос герцога Мацейна. -- Всем опустить оружие! Неважно кто ты, дворянин или простой человек, вы все важны для меня. Мы на одной стороне! И я не позволю поднимать оружие друг на друга. Начинается сражение с Дизитом. Вы нужны для решающей битвы.
Все последовали приказу герцога и опустили ружья. Теперь мы точно могли расслабиться.
-- Эти пилоты ещё здесь? -- вновь спросил Мацейн.
-- Так точно, господин Герцог, -- ответил ему я.
-- Благодарю вас за то что доставили мне письмо от моей дочери. У меня есть для вас задание. Я хотел бы попросить вас передать ей сообщение для моей дочери. Передайте ей что я вскоре вернусь.
-- Обязательно передадим, -- ответила Лави. Я уже отключил наш микрофон, но теперь работал внутрикорабельный аппарат.
-- А ваше вознаграждение? -- спросил Мацейн.
-- Решим при следующей встрече, -- весело ответила Лави, залезая в ваншип.
-- Внимание, проверка систем перед запуском. Навигатор, доложить о готовности, -- произнёс я, прерывая Лави.
-- Навигатор к полёту готов. Приборы норма. Давление клавдия норма. РУД в положении ноль.
-- Внимание, запускаю двигатель, -- произнёс я нажимая на кнопку стартера. -- Клайм Солайс, прошу разрешения на взлёт.
-- Взлёт разрешаем, ветер встречный, пять метров в секунду, -- ответили мне по связи.
-- Вас понял. Приготовиться к взлёту, -- это я уже произнёс Лави.
-- К взлёту... Подожди, Клаус, -- внезапно остановила она меня. Я убрал руку от РУДа и посмотрел в зеркало. Лави немного высунулась из кокпита и что-то кинула тому самому ветерану тчо нас так здорово выручил. Присмотревшись я узнал её бурдюк с водой. Хм, небольшая цена за спасение жизни, но хоть что-то. -- Спасибо вам.
-- Мне нравиться ваше безрассудство, -- весело ответил тот.
Мы отлетели от корабля и набрали высоту. Но я не спешил покидать Минагис, ожидая что предпримет Мацейн. И герцог не подвёл моих ожиданий. С флагмана был подан сигнал: "Всем кораблям! Мы оставляем Минагис. Корабли получившие повреждения -- в центр строя. Наш флагман, Клайм Солайс, отступает последним". С корабля была запущена красная ракета. Спустя мгновения такие же ракеты запустили и остальные корабли сигнализируя что они приняли приказ.
-- Клаус, Клаус! -- позвала меня Лави. Я повернул голову в сторону флота Дизита. Передняя его линия догоняла корабли Анатоля, постепенно зажимая их с флангов, грозя открыть перекрёстный огонь. Учитывая ещё и их преимущество по высоте, результат мог оказаться плачевным. -- Дистанция уже полмили!
-- Как я и думал. Репарасьон превосходит наши корабли по скорости. Да и Дизит ни за что не отпустит флот Мацейна просто так.
-- Что будем делать Клаус? Летим в Гильдию?
-- Нет, это бесполезно. Дизит никогда бы не отошёл от правил ведения боя Гильдии, а значит у них было их дозволение нарушить эти правила. Гильдия хотела чтобы Анатоль проиграл этот бой и оставил Минагис. А значит даже если мы и полетим туда, нас всё равно не послушают.
-- Но мы должны что-то сделать!
-- Мы можем вмешаться, но боюсь тебе это не понравиться.
-- Не понравиться? Подожди... Ты хочешь использовать торпеды?
-- Можно ещё поставить дымовую завесу, но тут слишком много кораблей для одного ваншипа. Впрочем, давай попытаемся. Приготовься использовать дымовые шашки.
-- Хорошо, давай лучше попробуем дымовую завесу.
Я поменял курс и зашёл с фланга обоих флотов. Лави включила дымовые шашки. Одну за другой. Когда мы пролетели строй, весь наш запас дыма был исчерпан, но два флота оказались разделены непроглядной стеной синего дыма. Впрочем, это была временная мера. Спустя две минуты дым начал рассеиваться и корабли первой линии Дизита прошли его. Расстояние между флотами вновь начало сокращаться.
-- Хм, Коннард уже в зоне поражения, -- произнёс я, глядя сверху на диспозицию боя. -- Мы можем его спасти, Лави. Но это будет означать гибель для корабля Дизита. Гибель от наших рук. 2712 человек. Может больше, может меньше. Впрочем, на Конраде 2837 человек, на 125 больше. Так что будем делать?