Андрей СПИРИДОНОВ
ОКАЛИНА
 стихотворения

(Памяти друга протоиерея Михаила Васильева, положившего душу свою за Веру и Отечество)


Профиль

Чеканен профиль на медалях,
А как иначе может быть?
Как на фундаменте иль сваях
Всё бытие на том стоит.

Вся жизнь избранных форматов,
Пусть многолик собранья хор,
Среди певцов и разных сватов,
Один лишь высший разговор.

Беседа сродни монологу,
Иначе как же всех собрать
У репродукторов - подмогу,
Всю эту будущую рать.

И этим утренним ознобом
Рассветы русские сильны,
Ведь станет полем Куликовым
Пространство нашей старины.

***

Слова и понятья за эти столетья
Поистрепались как междометья,

Лучшие смыслы утопли в болотах,
При огневых и фугасных налетах,

Правда, победа, право и милость,
Это всё чудом не истребилось,

Стали лишь ближе - надежда и вера,
Круче лишь только - высшая мера...

***

Земля не только лишь солдатам,
Но генералам суждена,
Рифмуй к кровавым тем закатам
Всю терпкость красного вина.

Всех вдовьих слёз никто не мерит
Аршином права и тепла,
Одна земля в себя лишь верит,
Всех терний лоно ремесла.

***

С иконой по минному полю -
Флешбэк этот не устарел
Влюблённому в высшую волю,
Ведомому хоть на расстрел.

Сегодня и завтра родная
Тебя приголубит страна,
Любовь эта вечно святая
И сила безмерна дана.

* * * 

Дорога в этот Вифлеем лежит через Москву,
Нельзя идти иным путём, зажав в себе тоску,
Звезду скрывают здесь всегда осенние дожди,
И потому в обратный путь меня уже не жди.

О, да, не жди теперь того, чьи избраны пути
Изменой смысла навсегда, но не глаза твои,
Их свет, бывало, что хранил от внутреннего зла,
Пока не сменит цвет времен  каленая стрела.

***
Гнев небожителей страшен бывает, упорен,
Зависть Юноны худую имеет изнанку,
Знает про это любой славный воин,
Если имеет надежду вернуться хотя бы подранком.

Славен всегда Карфаген был в народах,
Он и Содому с Гоморрой мог бы дать фору,
Рим велегласный соперником в одах
Вышел на деле противником впору.

Что ж послужило столь славному в гибель? -
Ведь и Юнона имела о нем попеченье,
Неоднократно свою посещая обитель,
Там раздавала всей знати она по печенью.

Но не всегда небожителей правы посулы,
Им доверяться поспешно последнее дело,
Будут еще и Нероны и Суллы, 
Но все равно на века слава Рима приспела.

***

Здесь колесница. Здесь и доспехи.
Завтра достанется здесь на орехи
Скудным умом, невеликими силой,
Им не помогут молитвы их милой.

Мало кому суждено быть Юноной,
Зависть её между старой и новой
Всепобеждающей лептой победы
Несокрушима врачует все беды

Тех, кто к её прибегал покрывалу,
Много таких понабралось помалу,
Знали бы, бедные, злое коварство:
У небожителей нет постоянства.

Статус

Лермонтов рождается в эпоху,
Где Кавказ ему придётся впору,
Подражая его вздоху,
Выхожу один я на дорогу.

Что Кавказ и Турция с Европой,
Все видал уже я палестины,
Сельдереем полон и укропом
Садик мой - и скромной десятины.

Не Дубровский вовсе, не Печорин,
Но имею знанья и поверья,
Пусть с соседом я задорен в ссоре,
Не имея злобного стремленья.

Нету в сейфе и стволов лепажа,
Нет и сейфа, счет в сбербанке тощий,
И хотя гуляет мимо стража,
Интересен явно ей не очень

Статус мой: что дача, что квартира,
Дастер мой не блещет новизною,
Но наличье тёплого сортира
Вдохновляет зимнею порою.

 ***

Как этой острой меди речь,
Туман твердеет над Окой,
И слово правое сберечь
И означает быть собой.

И эта та же тайна дня,
И проживанья этот долг,
И та же тлит сомненья тля,
Но верен букве этот слог.

***

Ничего забыть не в силах дочь Сатурна,
Но она ведь тоже не всесильна,
Тот, кто юность всю проводит бурно,
В старости скорбей пожнет обильно.

И, порой, начало всех империй
Полагается скорбями предков
Среди гор, морей и прерий
Гул победный пусть не редок,

Но скрывает так же долю
Слёз потоков растворенных,
Высшую взыскать чтоб волю -
Для всех смертным сокровенных.

***

Вихри праха не требуют ветра,         
Только - страха как погонного метра

И всякой чуди среди народа -
Такие люди, такая порода,

Нужна лишь грамота для проскрипций -
И немота, сокрывшая лица.

***

Дело сделано. Дело прочно.
Кровь струится. Война непорочна.

Правда эта не требует смысла.
У стремнины всегда ест русло.

И никто не опишет все муки.
Нужно ж вовремя умыть руки.

***
Что не век, то черный хлеб 
остается как пол литра,

Белый - белым на весь век,
Золотая на то рыбка,

Аммиачная селитра
Той же выделкой крепка,

И играет вся улыбка
У Ивана-дурака.

***
Здания как шинель, павильоны как одеяла,
Много тебе, человек, этого или мало?

Сколько сошло дождей, а может уже и крови,
Нам не считать потерь в поле или на взморье,

Русский пейзаж порой прячет в себе обелиски,
Этого, вот, бытия всегда неизбежные риски.


***

О прошлом пишут, как про звон трамвая,
Чего давно уже здесь не слышно,
И прошлое, словно тень потерянного рая,
Блуждает под небом, восходя всё выше.

Но этому небу предел - стратосфера,
Дальше лишь звезды и черные дыры,
И эта самая прошлая вера
(В звон трамвая) 
              теряется где-то на крыше мира.


Окалина
И как говаривал поэт, 
деревья руки поднимали,

а люди эти все из стали,
что древесина, что "чермет".

Окалина имеет запах,
ничем того не перебить,

опять идём себе на запад,
умея волю возлюбить.

Уменье это стоит много -
ветвей не древа, но лозы,

о чём и шепчет вся дорога
в окалине чужой грозы.

***

Не вырубить звук в современном пространстве,
Он не подвержен усилию санкций,

Словно явление звукового кино,
Словно ужастик с названием "Оно",

Хуже того, ведь грядет гиперзвук,
Вместе с 5G на волне всех наук,

И во вселенной сверх всех благодатей
Скоро исчезнет совсем наблюдатель.  

***

Списки проскрипций не требуют правды,
Просто с расщелин приблизились гады

И утверждают, что в чистках есть право
Нас удержать от пришествия ада,

Верно глаголют - о чём же тут спор,
Всякий грядущий во тьме будет вор,

Только проблема разъять свет и тьму,
Где же светильник, никак не пойму!  

***

Мир и согласие с прахом
Должны исцелить от последнего страха,

Победы и сдачи в гражданской войне,
Сгладить расщелины плача в стене,

Дело осталось только за малым,
Каким же елеем, породистым салом,

Ярким критерием, старым лекарством
Всех да помазать на новое царство.


(Октоих)

Нечестивые не узрят славы Твоей,
Но есть надежда у воспевающих 
Твое человеколюбие
Перед рассветом утренним
Как единородного отеческой славы сияния.

***

На каком берегу прорастает трава -
Нет, точней, чьи же кости вобрала
В свои соки вся зелень святого Днепра
И какою сурьмой стены крашены зала 

В доме местном культуры имперской не зря,
Ведь в музеях почистят оружие битвы
И опишут в романах, совсем не шутя,
Все цвета поднебесной палитры.

Встанем рано. А грохот уже не звучит.
Только видимым росчерком птицы
От души, потерявшей свой вещий зенит,
Отлетают и гаснут зарницы.

***

Самая великая баллада -
Эта вся про это время правда,

Только правду знает не народ,
Не историк, а наоборот,

Эта ветхая у кладбища ограда,
Ржавый крест, которого не надо

Даже скупщику металлолома
У соседнего с погостом гастронома.

***
Когда окончится война - 
Всё те же подрастут больницы,
Пусть неказиста, но стройна,
Березка встанет у бойницы,

Что монумент здесь сохранит
Из стали вправду настоящей,
И потемневший вдруг гранит,
И танк ещё вчера горящий.

Когда окончится война,
Мы будем проще и мудрее,
И внемлет голосу страна
Покойного протоиерея.

***

Зал ожиданья... чего ожиданья?
То ли вагона, а может и гроба,

Может, огня самого всесожженья,
Или металла высокая проба

Скоро сметёт здесь все эти строенья,
Силу имеет заморский тот хаймерс, 

Зал ожиданья твоё утешенье -
Недолговечен как импортный памперс.

***

До чего же сильный образ "журавли",
Ими оправдается земля,

Эти кости свыше проросли
В настоящего как будто журавля.

Впрочем, стая, журавлиный клин
Все исправит в широте небес,

Ведь прочнее всех исходных глин
Этот исторический замес.

***

В горизонт уходят рельсы -
Пробивают горизонт,
Эти танго, эти вальсы
От осадков словно зонт,

Словно та же химзащита:
Вспышка справа или нет?
Ошибешься - Айболита
Из-за моря весь привет.

***

Грустный тиран куда хуже весёлого,
но, может статься, что наоборот:
пиры  Валтасара, Ирода ли обречённого, 
чем отличить? Очевиден весь сброд -

нет, не по нитке, путям перепутьям
собрана вправду вся лучшая знать,
чтоб со всей очевидною сутью
праведной кровью себя запятнать.

***

Фронтовая каша это нечто,
Что в кулинарии безупречно

Может быть начало основанья,
То, чему не может быть названья.

Впрочем, чуть покруче сотня граммов,
Что спасительна для всех плацдармов,

Ведь  Ахилла сделает навечно
Эпизодом доблестным увечья.

***

Пусть в небесах ленивый дилетант,
В земных осуществимо всё ремёслах ,
Не Данте, но Тургенева талант
Туманным утром, на галерных вёслах.

На самом деле ведь не худший вариант,
Талант раба пусть будет преумножен,
И меч, как режущий бриллиант,
Пусть остается властным среди ножен.

***

Что жизнь, что книга, что кино,
В эпоху эту - всё равно,
Животные и те равнее

На скотобойне, где пырея
Цветенье кажется живое
И странно, что - не цифровое...

***

Белизна - такое дело:
Снег сопрел и цвет не тот,
Хуже, если в этом свете
Всё поспело на планете
В цифровой святой монете -

Представляет древний Тот
Вещи все наоборот.

***

Если стало светлей от луны -
С-коммунниздили части страны

До заливов балтийских морей
Да почище былых блатарей.

Те былые - совсем пацаны,
Старой феней не смажешь струны,

Этот трубный покруче орган,
Если что - мировой тебе "бан".

***

Судьбина - не судьбина -
Нет никакой судьбы,
Что вилы, что дубина
В процессе всей борьбы,

И глубока отчизна,
И широка душа,
Сегодня эта тризна
А завтра ни гроша.

Дубровский или Рудин,
Печорин - свет не мил! -
Из скорби этих будней
Героев сотворил

Тот романист заправский,
Мастеровой левша -
Ревизской русской сказки
Бессмертная душа!

***

Кто не в ответе за базар -
Громокипящий кубок с неба
Не ищет как шальной гусар
В крови от сабельного следа.

Но дальше - проще, веселей,
След трактора пронзает веси
И нету мин среди полей,
Пенициллин рождает плесень.

Се созидания процесс
Наук среди цивилизаций,
И заржавел былой обрез
В музее обнищавших наций.

Так безответен всякий крик,
Давно аналог оцифрован,
И облаков седой парик
Над этим шаром нарисован.

Правота

Всякая правота пред Богом
Достойна снисхождения
Со стороны Самого Бога,

Потому как всякое человеческое право -
Сплошная немощь 
и ропот пред Высшей Правдой.

Суд

Что было - то и было, что будет то и будет - 
Пусть Сам Господь рассудит, а нам - не суждено,

Неведомы границы, пусты твои страницы, 
И право земных судий само осуждено,

Пусть я пред Богом плачу, хоть ничего не значу,
Свидетелей столь много, но Суд весь впереди,

И кто кого за плечи, кто впереди всей речи, 
Не мне судить во веки, о, Господи, прости!


***

Весь этот блеск, весь этот лоск
Не пересилит цвет заката,
Не выжать весь волшебный сок
Из этого телесного состава,

А наипаче - из души - 
Покроя полеуретана,
Свернувшейся в святой тиши,
Как говорят: ну, очень рано...

И говорят: был взят Берлин -
Какие, право аргументы!
Когда ты весь сосем один
Как штуцера - аплодисменты.

Да, вышел рано - до зари,
Шинель забыл в окопе грязном,
Что не слагай, не говори -
Язык могуч сословьем разным.

Отдал бы блеск за весь покой,
Не надо даже этой воли,
Когда калибров вещий вой
Навек сродни сердечной боли.

Правда

Как же может быть неправдой
То, что явно суждено, 
То ли слева, то ли справа - 
Настоящее оно...

Жизнь сама всего равнее - 
(Счастье было позади),
Что пригреет, пусть скромнее,
Может, всё же впереди?

Там, на самом солнцепёке,
Правда, говорят тепло,
В современной игротеке
Настоящее стекло - 

Отличишь ли от бриллианта -
(Плавит глаз иной алмаз),
В жизни этой квартиранта
ЖКХ священный сказ.

Так и будем притворяться:
Ветеранам всё одно - 
То, что справа - не бояться! -
То, что слева - лишь кино.

***

В дни быта и труда священные как будто
И всякая беда, и всякая минута
Имеют цену всю гораздо выше злата,
(Так говорил поэт), и посильней булата,

Мгновения свистят, а может и осколки,
Пусть звезды вниз глядят - не светятся наколки, 
И то, что выше нас, - скажи: "самосознанье" -
В последний этот час не обретёт названье.

***

Чтоб и впрямь здесь быть поэтом
И зимой и жарким летом,
В свете белом, в горьком чаде,
Возле рая, в самом аде,

Неизбежны эти риски,
Может, водка, лучше - виски,
Только помни: всё то после,
А не то сопьешься вовсе.

А не то - пустые строчки,
Доски старой винной бочки,
Катастрофою (усадка!) 
Всё утратить без остатка.

Театр

Прямое как отвес,
Надежный как откос,
И всем хорош на вес -
Ни радости, ни слёз.

Простой как новый чип
И быстрый как снаряд,
Не то китайский грипп,
Не то в партере ряд,

Где режиссер ушел,
И дирижер устал
И занавес тяжел
Как основной металл

В конструкции опор,
И призрачен весь свет
И страшно пьян монтёр
Из этих бывших лет.

Шар

Разные бывают шары, 
(Чей легок, чей - тяжел)
С каким - всегда на вы,
Какой - на нет сошёл,

А может это так,
Что шар этот Луна
Или Иван-дурак,
Лягушкою - страна

Прижата как стрела
На плахе правых дел
И вся земля - юла
И шар её поспел

Как месть и сонный бред
Вращенья в пустоте
Евклида и планет в
Безумной широте.

***

Вращенье

Вращенье высших сфер,
(В истории - Гомер),
Что можешь сделать ты
Среди гнилой листвы,

Рифмуя, что не зря
(Эпоха и друзья),
А может только меч
Способен всё сберечь?

В самом этом быту
Могильную плиту
Кладешь на этот мир,
(В твоих друзьях - Шекспир).

И ждет тебя не враг
(И это тоже шаг) -
Навстречу весь простой -
Великий Лев Толстой.

***

Сколько можно читать про павших -
И не только чужих, но и наших?

Сколько надо еще героев,
Этих слез безгранично вдовьих?

Эх, сильна, сильна мать Россия,
Её нынешняя парусия:

То ли Третий воскреснет Рим,
То ли зверь, что грядет за ним...

Круговерть

От стиха до пули - 
Только один шаг
Там, в чужом ауле,
Притаился враг,
Там, в чужой станице
Смерть вся не красна,
На пустой странице 
                         и веретена
Этих слов, фонемы,
Неспокойных лет,
Где все строчки немы,
Пусть и жив поэт.
Мертвых любят больше,
С мертвых не взыскать
Ни Стамбул, ни Польши,
Только - благодать
От огня и дыма,
Мощный миномет
Пусть звучит у Крыма
(Снова недолет!)
Будет посвященье -
Другу не на смерть,
Старое сомненье -
В прошлом круговерть,
Жизнь уж не бросает
На кронштадтский лёд,
Только в дымке тает
Этот древний взвод.
Это ополченье -
Круглые очки,
Время отступленья,
Новые стихи...

Стрела

Заварить эту стоило кашу,
Исключительно русскую нашу,
Своей крови уже не жалеть,
Свою плоть подставляя под плеть.

Расхлебать это будет не просто,
Легион сопротивника остро
Проникает, пронзает изнанку
Всю внутри, битва ведь спозаранку,

И спасает, что встал натощак,
Это ведь не предвидел твой враг.
Окровавленный сдёрнув доспех,
Твой хирург прозревает успех,

Режет бойко презренную плоть,
Не дано её перемолоть
Сей заморской калёной стреле
В этом русском святом декабре.

В этой самой посконной степи
Все свои же грехи потерпи,
То ли в прошлом, а может и ныне
В древнерусской военной пустыне.

Сила

Силушка взыграет та, что надо,
Чтоб достать врага - да хоть из ада,
Из самой его кромешной тьмы,
Где давно все пребываем мы,

А, вот, чтобы тьму прогнать из сердца,
Своего (не только иноверца) -
Тут любой уже совсем без сил,
Чтобы прежде кто не говорил,

Тут бессильны все богатыри,
Разве что одни монастыри,
Но их стены тоже сокрушимы,
По ним бьют заморские машины.

Сила ломит силушку повсюду,
Передышки нет простому люду,
Тьма ведь не идёт к святому свету,
Жаждет сокрушить эту планету.

С нею нет живого разговора,
Вынимай святых всех из затвора,
Говорят, они имеют мощь,
Хотя каждый с виду крайне тощ.

Только вся проблема с их затвором,
Ни с легавым, ни с последним вором
Не сыскать здесь, кто б не голосил,
Против тьмы исполненного сил.

***

Благодать теперь на благодать,
Также наступает рать на рать,

Будет это поле в день Покрова
Снова, словно поле Куликово.

Ныне возвращаться малым стадом,
Уцелевших будет слишком мало,

Можно только чудом Русь поднять,
Но на то дана нам благодать.

Свобода

Как эту площадь распахать,
Как обрести опять свободу?
Сквозь огненную непогоду,
Взыскуя словно благодать.

Твердят: свобода хороша,
Красавица, как не бывала,
Таких, как мы, давно искала,
Но не достало и гроша

Свободу всю приобрести,
Вот и решили взять испугом,
Глядишь, с заморским её другом
Смогли б вкруг пальца обвести.

Мы обманулись в лжи и льсти!
Свобода вправду есть свобода:
Старуха согбенного рода
С напёрстком в скрюченной горсти.

***

Когда обрящешь свыше милость,
Рискуешь потерять коня,

И хрип его (как справедливость)
Не позабыть скончанием дня,

Что будет длиться неизбывно
На протяжение многих лет,

Хрипеть и петь здесь непрерывно
Про тот же верный пистолет,

Что дал осечку напоследок,
Ведь был в коня тяжел прицел -

И менестрель, грядущий следом,
Про это с песней преуспел.

Список

Весь список дел вместить несложно
В заздравный тост иль в некролог,
Но что и в чем вполне неложно -
Один лишь знает только Бог.

И знание сие доступно 
Одним Его только  святым,
Война окончится. Прилюдно
Прославят тех, кто был любим.

Не всех, увы, понятно дело,
Чтоб заслужить себе медаль,
Нужна удача, само тело,
Как мощи, так ведь было встарь.

А тем, кто здесь пропал без вести -
На поле боя иль в глуши -
Потребно слово же без лести
Как список на помин души.

(Октоих)
Что есть дверь небесная
И бесплотных песнь,
Щедрость чья нелестная
И бессмертья весть?
Истинная сила и святая воля,
Воинов-пророков подлинная слава,
Времени и жизни этой лучшей доля.










_______________________________________