Аннотация: Уже два+один микрорассказика из личной жизни приспешника зла
Темный Рыцарь и все-все-все.
Знакомство.
Приветствую вас. Хотя будь у меня возможность встретиться с вами лицом к лицу, я не преминул бы разрубить вас напополам и полюбоваться вашими скользкими кишками. Но это вовсе не означает, что я заранее отношусь к вам с каким-либо чувством близким к ненависти или чего-нибудь вроде любви созерцать чужие внутренности. Ничего личного, просто я темный рыцарь. Точнее Темный Рыцарь. И прозывают меня так вовсе не за цвет моих доспехов, которые хоть и темны, но более склонны к цветам бурым и алым, соответственно от засохшей крови и ржавчины. Крови не моей, естественно.
Прозывают меня Темным Рыцарем за то, что вот уже много-много лет я служу верой и правдой, какая только может быть у ржавых ходящих доспехов с куском высохшей кожи и парой гнилых костей внутри, своему властелину. Темному Властелину. Прозванному так опять же не за цвет одежды, волос или там кожи. Темнота моего властелин кроется в его черных мыслях, кошмарных планах, в его недоброжелательном иссохшем и полусгнившем мозге, в его тайной и очень злобной магической силе и наконец в башне, сидя в которой он все это и осуществляет. Вот башня на самом деле темная. Аж, черная. Так ее и прозывают, Черная Башня.
Нас в Черной Башне, несмотря на внушительные размеры, проживает не очень много. Мой Повелитель- одна штука, его Тени- три штуки, Темный Рыцарь- я, в единственном количестве, просто темные рыцари, тоже ребята не промах, хоть и такие же мертвецы в доспехах как и я,- штук сорок, ну и всякой мелочи вроде пустынных троллей, разного рода гоблинов, крысюков, пауколюдей- безмерное количество. Мелочь в замке занимается в основном мелким ремонтом и уборкой, и потому появляется там очень и очень редко. Мертвецы вообще склонны к чистоте. А степень моей собственной мертвости и мертвости моего Повелителя просто неимоверна. И потому в замке невероятно чисто. Основную грязь здесь разводят сами уборщики, на редкость неуклюжие и неаккуратные ребята, ну и группы светлых героев, время от времени пытающихся безуспешно прикончить моего Повелителя за здравие света и добра, ну и за многочисленные сокровища, коими он по слухам набил свои сокровищницы по самый потолок. Хотя на самом деле никаких сокровищ у моего повелителя и отродясь не было. А то, что имеется и заполняет его сокровищницы, это в основном боевые трофеи, бережно снятые с тел погибших героев. Чьи выпитые и исторгнутые после полной метаморфозы Повелителем души завывая вместе со сквозняком слоняются по бесконечным коридорам Черной Башни. Да так что иногда бывает протолкнуться некуда от этих мятущихся переваренных душ.
Неудивительно, что нелюди, прислуживающей Повелителю, хочется как можно реже бывать у того в замке. И потому живут они в обширнейшем подземелье, выплавленном Повелителем прямо под замком при помощи магии. Совершенно свободном от орущих проклятья духов и жутких мертвых чудовищ из иных враждебных измерений. В меру комфортном для нелюди, предпочитающей сумерки и теплую сырость, яркому солнцу и свежему воздуху. Повелитель, не смотря на всю свою злобность, очень умен и понимает, что армия неврастеников, в которую непременно превратились бы его гоблинские и прочие приспешники, проведи они хоть день в самой башне, вряд ли поможет ему в исполнении его злобных планов.
Как вы наверное уже догадались из моих тонких намеков, Повелитель мой представляет собой силы зла в виде не мертвого, но и не живого колдуна. То бишь Лича. Очень и очень могущественного. При жизни великий волшебник был на стороне Добра и творил во имя его разные нехорошие и жестокие магические вещи с приспешниками Зла. Пока в одной битве с особо могучим предвечным Злом, загоняя того обратно в магическую темницу в самом дне Бездны, не выдохся до полусмерти, а потом по прошествии некоторого времени и до самой смерти. Там за гранью существования он узнал нечто такое, что решительно сподвигло его поменять ориентацию. Это вовсе не означало, что он стал проявлять усиленное внимание голым мужским торсам, обтягивающим бедра трико и смазливым златокудрым мальчикам-оруженосцам. И слава Небезумным, Безумным и всем прочим Богам. Это всего лишь заключалось в том, что он переметнулся на сторону Зла. Да такого Зла, что даже самому бывшему до него Злу мало не показалось. Всего за месяц после возвращения с той стороны, куда его утянуло вслед за тем что он сам замуровал магической печатью, мой Повелитель уверенно и даже немного нагло отгрохал себе с помощью подвластных ему гоблинов огромный замок. Это весьма и весьма удивило и обескуражило других Повелителей Тьмы, Зла и прочей Нечисти. В этом мире, в Лучшем из Миров, и особенно среди приспешников Зла, если ты являлся колдуном, даже пукнуть, не использовав при этом особое пукательное заклинание, являлось чем-то постыдным. Надо было хотя бы вызвать для порядка какого-нибудь пукательного демона. Или просто сделать это как можно зловеще, желательно сопровождая это мерзким кровожадным хихиканьем. Короче, мой Повелитель совершил громадную ошибку, тем что не стал во время строительства стоять у основания Башни и оглашать окрестности зловещим хохотом или пытаться магией смерти и разложения исполнять роль подъемного крана. Пусть даже и мертвого.
Пристыдить моего повелителя вышло тогда целых три Зла, а именно Владыка Тьмы(некто смахивающий на кусок говорящего дыма), Повелитель Призраков(скелет в короне и обтягивающих кости стильных кожаных штанах и куртке) и Хорор Карфохус(бледный толстяк с горящими безумными глазами). На поле брани они привели с собой нехилую двухтысячную поддержку в виде могучих воинов-зомби, зловещих стремительных скелетов, ужасающих костяных монстров, мистических служителей Тьмы и одно огромное чудовище размером с небольшую деревеньку, смахивающее на мятно-огуречное желе, обзаведшееся многочисленными тошнотворно-мельтешащими когтистыми щупальцами.
И мой Повелитель вышел против них совершенно один. Гоблинов занятых строительством он не потревожил. Да и выглядели эти его горе- строители не очень даже для гоблинов. В то время мой Повелитель еще не обзавелся своей Немертвой Армией, на сей день состоящей ровно из сорока четырех единиц ожесточенной мертвечины. У него даже не было Теней, не говоря уже о такой мощной боевой поддержке, как я. Он был один-одинешенек. Враги тогда торжественно завыли, бросились в атаку и тут же повторно завыли. Только не было в том вое первоначального торжества. Были страх и боль. Как можно причинить боль злобному вооруженному скелету? Спросите у моего Повелителя, он то точно знает. Мой Повелитель щелкнул пальцами. В единый миг, непонятным для предводителей трех армий образом, все исчадия Зла вскрикнув от боли и удивления исчезли. Толстяк тут же упал с сердечным приступом, у скелета от изумления лопнули одежды, а говорящий дым по-бабьи тонко взвизгнул. Тогда мой Повелитель поднял вторую руку и еще раз щелкнул пальцами. Так не стало тех троих, зато с тех пор Повелитель обзавелся могучими слугами, а именно своими Тенями. Вот такой вот у меня Повелитель. Умница и силач. Только уж больно неразговорчивый. Но все равно молодец.
Да и я тоже не промах. Даже очень не промах. Хоть из метательного, да и любой разновидности оружия, имеется у меня только тяжеленный ржавый двуручный меч. Мечом я не кидаюсь. Да и при желании вряд ли бы смог. Он примотан и приварен к моей левой руке, то есть левой латной перчатке, могучими хоть и ржавыми цепями в метр длиной. Не знаю по какой причине, наверное чтобы не потерял. Прямо как детская варежка. Меч мой, к сожалению либо наоборот, к счастью, не говорит, не поет, в нем не обитают души убитых им живых и не очень существ, а также он не горит магическим пламенем и не замораживает противников на расстоянии. И вообще он самый посредственный меч, какой когда-либо существовал в Лучшем из Миров. На нем даже ничего не написано, ни одной зловещей, проявляющейся от нагрева надписи на древних рунах темных наречий. Когда-то в самом начале карьеры Темным Рыцарем я нацарапал на нем неприличное слово, только через год непристойных царапин стало не видать под слоем других царапин, полученных в бою. Мой меч просто кусок ржавой, тяжеленной, щербатой стали. То что надо для бронированной нежити. Сил то у меня не меряно, да и устали я не знаю, всю усталь подрастерял- когда умер. Так что, знай дубась противника мечом пока на ломти не порубаешь, ну или сплющишь до лепешкообразного состояния. Отличная штука.
Я же сам выгляжу очень обыденно для темного рыцаря. Полный доспех, заклепки, сварка, болты, сдвигающиеся щитки, различные бурые пятна, и глухой звук, когда постучишь пальцем. Дон-дон. Внутри пусто. То есть почти пусто. А ведь когда-то внутри был я, полностью мясной, окровавленный и полумертвый от своей окровавленности. А потом мое тело было выжжено мощнейшим проклятьем, самой натуральной чистейшей Тьмой, призванной из таких темных глубин что глубже некуда, и остались в доспехах пара костей и сушеная кожа. И естественно моя сущность, выгравированная магией на внутренней стороне брони.
Одно время, десяток лет назад, я, которому остоклятило темное рыцарство, как-то подумывая над способом самоубийства, решил, что, сломав сложную вязь внутренней гравировки, тут же сдохну и покину свою жуткую оболочку. Но не тут то было. Я всего себя изрешетил своим же мечом, исцарапал изнутри так, что не то что гравировки не осталось, вообще панцирь протер до дыр. И хоть бы что. Пощипало чуток и все. А потом доспех самолично зажил, царапины исчезли, стертые места опять утолщились до прежних размеров, а рваные дыры заросли и зарубцевались сварочным швом, который вскоре тоже рассосался. Но я, будучи упорным еще при жизни, и став зловещей нежитью не утратил своего упрямства. Что я только не делал? Ловил всяческие брошенные в меня файерболы-вотерболы-аэроболы и прочие круглые стихийные безобразия, распахнув грудную пластину, намереваясь уничтожить магию магией же. Взрывал внутри себя отобранные у приключенцев магические бомбочки. А как-то залез в логово огнедышащего вирма и стоял под огненной струей, пока вирму это не надоело и он лапой не вышвырнул сплавившуюся до полной неподвижности металлическую фигурку. В тот раз я восстанавливался особенно долго. Но через три недели был как новенький и с горя забрался в закуток Черной Башни и не вылезал оттуда полгода. Проржавел насквозь, но стоило мне как-то однажды, по чистой случайности, выйти на свежий воздух, и ржавчина тут же сошла и заблестела свежим металлом. Мысль о самоубийстве тогда еще не покинула мой несуществующий, то бишь существующий в виде хитроумного узора, мозг, и я замыслил уже намеренно проржаветь вообще в труху и покинуть сей мир навсегда. И повторно залез в тот же темный и сырой угол. Не удалось. То ли я закалился, то ли еще что. Но с тех пор больше прежнего заржаветь не удавалось. И вместе со способностью к ржавлению исчезли и самоубийственные мысли. Я смирился с темным рыцарством. И вот до сих пор хожу. И особо не жалуюсь. Только ворчу иногда, когда никто не видит.
Темным Рыцарям тоже несладко приходится.
Много я бился за всю свою бытность Темным Рыцарем. Многажды побеждал, ведь большинство противников в отличии от меня не являлись яростными пустыми ходячими доспехами. Но бывало такое, что и я терпел поражение. Да не одно, а целую кучу поражений. Вспомнить хотя бы одного рыжеволосого малого. Поджарый, жилистый, вообще без брони, в суконной куртке и таких же штанах. С тонким прямым мечом. Верткий как новорожденный шнопс, и такой же опасный. Ох, как он меня постругал. Всего изрубил. За пару минут я с поножей до верхушки шлема стал похож на терку. И настолько же боеспособным. Измочаленная сталь, не выдержав своего же веса, рухнула, и я запутался в собственных стальных ломтях и лохмотьях. Ох и скверно же мне тогда пришлось. Целых два месяца восстанавливался. И главное было так больно. Этот ловкий рыжий знал как по-настоящему делать бо-бо нехорошему живому доспеху. Слава Безумным Богам больше я с ним не сталкивался. Потому как второй встречи уж точно не пережил бы, несмотря на всю свою неубиваемость. Ведь и в первый раз он оставил меня в виде развалившейся терки только потому, что решил что мне уже пришли окончательные и бесповоротные кранты. Жуткий тип. Если что и может напугать Темного Рыцаря, так это ловкий малый с тонким мечом. С тех пор я, если честно, побаиваюсь всего тонкого несомого на руках. Да настолько, что однажды жутко опозорился, когда, прогуливаясь по подземелью, встретил одинокого гоблина с удочкой. С тонкой удочкой. Был бы живым и мясным в штаны бы наложил, это точно, хоть и стыдно признавать. А так как я все-таки Темный Рыцарь- то просто из меня выпала пара заклепок и отвалилась седалищная броня. Конфузу было...гоблин чуть со смеху не умер. Пришлось притопить бедолагу рыбака. Жалко, что гоблин оказался не пустынным, а вовсе даже озерным, то бишь в принципе непотопляемым. Уплыл, сволочь жаберная, притворился мертвым и уплыл. Так что я до сих пор стараюсь обходить стороной озерно-гоблинский квартал подземелья. А то засмеют.
А еще однажды меня сплющили. Здоровенный каменный горный тролль с гигантской туфовой дубиной. Туф конечно довольно мягкая порода, если конечно не сказать что невероятно мягкая порода. Но только не в могучих лапах тролля. Любой камень, даже самый легко крошащийся, чует в каменных троллях родство. И старается во всем ему помогать и угождать. Ведь если не помогать родным, так кому же тогда вообще можно протянуть руку помощи. Вот камни и стараются. И выглядит все это следующим образом. Тролль берет в лапы пригоршню битого кирпича, что-то бормочет и напевает ему, точно не заклинание, а скорее дружественное приветствие, а потом легким движением лапы превращает этот строительный мусор в великолепное и совсем не строительное оружие. Например в невероятно острый, упругий и крепкий кирпичный меч. Вот так то. И потому не стоит думать, что туфовая дубина это несерьезное оружие. Очень даже серьезное. Прямо как туф. Впрочем дело было не только в дубине. Тролли вообще здоровые ребята. Даже слишком здоровые. Живут по несколько тысяч лет, свежий горный воздух, солнце пробуждающее их своими заходящими лучами, вкусные питательные камешки произрастающие вокруг. Единственный враг честного взрослого каменного тролля это философия. Глубоко задумавшись и погрузившись в глубины вселенского размышления тролли иногда бывают не в состоянии а точнее не в желании из него вылезать и каменеют полностью. Так вот, тролль который меня сплющил был здоров как тролль и не маялся бредовой философией. Ему просто нравилось выскакивать из засады и плющить одиноких и не очень путников. Потому что он был в состоянии их плющить, и ничего за это обычно ему не бывало. Скотина редкостная. Не только люди бывают жестокими и злыми. Тролли тоже не очень добрый народ. То что их осталось мало и они практически бессмертные и представляют собой одну из древнейших рас, вовсе не означает что они мудры и благородны. Тот здоровяк который первым же ударом сплющил меня до толщины в двадцать сантиметров, а потом колошматил еще пару минут, доведя всего до двух, не показался мне шибко мудрым. Даже наоборот. Впрочем потеряв ко мне интерес он даже соблаговолили отнести полученную стальную лепешку обратно к подножию горы, откуда меня и доставили в Черную Башню, где я в своей комнате всего-то за семь мучительных месяцев обрел былую рыцарскую форму. И в отместку я нацарапал на восстановившемся мече обидное троллийское ругательство, а именно 'Тролль-Блорт'. На что тролли живущие в нашем подземелье говорили 'Как грубо! Фуу!' и отворачивали свои огромные носы.
А еще однажды я наткнулся на зельевара. Парень был хлипкий, избитый, грязный, большеголовый и ужасно потрепанный. И еще с большим мешком на спине, набитом невероятно драгоценными ингредиентами для различных зелий. А мой Повелитель как раз нуждался в редких зелье-составляющих элементах и соединениях для какого-то очередного ужасающего опыта. Не просто так же он направил целый отряд из двадцати темных рыцарей под моим чутким руководством на их сбор. На меня, то есть на забрало моего шлема, еще было начаровано поисковое заклятье. Так чтобы я мог безошибочно найти в целом ворохе разных трав и нужный лепесток. И вот я обнаружил, что мешок как раз набит этими самыми желанными штуковинами под завязку. Ну, думаю, вот это повезло- так повезло. И хочу дать команду на захват мешка, ну и зельевара заодно, вдруг тоже пойдет на ингредиенты, но вдруг... вот именно, вдруг мне становится страшно. Страшно вовсе не за то, что я хочу за просто так отобрать у совершенно незнакомого человека его имущество, а заодно и кишки вместе с жизнью. Страшно не за то, что я очерствел душою, пусть и выгравированной, и стал жестоким убийцей и разбойником. Страшно не за то, что сейчас вот я отдам команду и ребята, остальные двадцать ни на миг не рефлексирующих в лучших харасских традициях темных рыцарей, возьмут еще один грех на свои очерневшие, захолодевшие души. Страшно не от того, что вместе с этим усталым и вообще то самым обыкновенным парнем-зельеваром исчезнет и весь его сложный внутренний мир, вся вселенная его понимая и миры его ощущений, моря памяти и небеса надежд. Вовсе не вся эта моральная муть меня напугала. Просто я увидел глаза этого зельевара. Зельевар смотрел на меня. Мы, Темные Рыцари, пренебрегаем таким понятием как передвижение украдкой, впрочем мы и не умеем этого делать при всем старании. И потому я стоял на виду и зельевар смотрел на меня. И я испугался этого взгляда и скомандовал отступление. И вроде бы вовремя. Уж слишком взор его был оценивающий. Как будто он разделывал меня на части, наиболее ценные и зелье-практичные. Так сластена смотрит на пирожные в кондитерской лавке, так выпивоха оценивает найденный в кустах ящик разномарочного пива, так кот оценивает какую мышь выцепить из толпы, так в конце концов добрая хозяюшка примеряется какой из гусей во дворе набрал достаточно веса для светлого жарегусиного праздника. Еще никогда до этого на меня так не смотрели. И надеюсь не посмотрят. Клятовы зельевары, просто жуть от них пробирает. Алхимия-Блорт!
Приветствие Темного Рыцаря.
Категорически нельзя нам, железнотелым приспешникам Зла, приветствовать своих жертв следующим способом.
- Привет, я Темный Рыцарь!
- Ну, привет...
Мало того, что звучит не очень зловеще, так еще когда я произношу это слово забрало моего шлема принимает совершенно идиотское выражение. Сам не знаю как это получается. Многажды пробовал состроить какую-нибудь рожу в зеркале, удавалось максимум щелкнуть забралом и пустить пар из ротовой щели. А вот стоит мне произнести простое такое слово 'привет' и 'кряк'- прочнейший, самый чуток заржавленный, металл фигурной защитной пластины гнется самым неподобающим образом и я начинаю выглядеть как полный придурок. Не скажу точно, что и у вас будет подобный вид, но ведь мы, служителям Тьмы, из одного железа сделаны. Так что остерегайтесь этого слова.
Также не следует говорить своей жертве следующего.
- А вот и Темный Рыцарь!
- Хуа! Спасите! Прекратите!
Далее обычно следует удар топором. По Темному Рыцарю. То бишь по мне. Необычайно сильный и точный. И мне обычно отрывает шлем, несмотря на многочисленные заклепки и болты, крепящие его, и отбрасывает далеко-далеко. И пока я мечусь в поисках своего пустого головного доспеха, жертва обычно убегает. Да с такой скоростью что догнать и устроить повторную встречу, как правило, бывает просто невозможно. Чтобы проверить не случайность ли это, я решился на эксперимент. Целую дюжину заданий по устранению всяких людей и нелюдей, я приветствовал своих жертв 'а-вот-и-темный-рыцарь'-ем. И целую дюжину раз мне сносили шлем. Так что если вам дорог ваш шлем, или его содержимое, потому как у некоторых из нас(не у меня, но знаю пару ребят), там бывает болтаются всякие ненужные вещи, типа головы или бурглей-ребусов в которых запечатана собственная смерть, то не стоит использовать это выражение.
Еще одно неудачное для нас выражение.
- Зовите меня Темный Рыцарь!
- Темный Рыцарь!
- ...
- ...?
- ...!
- ...?!
- ...!!
Тоже не очень умный способ приветствовать предполагаемую жертву. Напрочь отбивает память, за каким именно клятом меня послали к этому несчастному. Приходится идти обратно в Черную Башню и переспрашивать у Повелителя. Потому как однажды я поленившись срубил несчастному голову, и в результате оказалось что это был наш верный союзник в борьбе против Сил Добра. Потом в Башне такой жуткий нагоняй получил, аж вспоминать страшно. Вроде я и мертвый, да к тому же железный, но больно было неимоверно. Повелитель знает свое дело, недаром он был номинирован на прошлогоднюю премию, как 'самый жестокий служитель Зла'. На церемонию которой кстати не пошел, обиделся что назвали служителем. Типа не служу Злу, а Повелеваю Злом. Вот так то.