Спивак Ирина Бениаминовна : другие произведения.

В пустыне

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   0x08 graphic
2
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ОРАНЖЕРЕЯ
  
   Мы росли за стеклом.
   Самых главных лучей не хватало
   Впрчем, было светло даже ночью.
   И почва - как рыхлая лень.
   Мы не сильно дышали:
   Ведь воздуха там было мало,
   Но зато был полив, и обильный,
   И минимум - три раза в день.
  
   Нас ветра не трепали,
   Жестокие грады - не били,
   Мы грозы не слыхали,
   Не чуяли воздух ее.
   Мы всей правды не знали,
   А то, что узнали - забыли...
   Но теплицу разбили,
   Над нами кружит воронье.
  
   И теперь не понять,
   Как же мы проживем без полива.
   Мы лепечем невнятно,
   Когда не но нраву меню.
   Непривычное небо
   Порою бывает красивым...
   Но боюсь, что засохнем,
   Боюсь, - загнием на корню.
   1987г.
  
  
  
  
  
  
  
   ИЗДАЛЕКА.
  
   За морями и долами
   Мы уже встречались с вами
   И своими голосами
   Разговаривали сами.
  
   За снегами и дождями
   С вами были мы друзьями
   И сидели в общей яме,
   За оградой, по программе.
  
   За горами, за лесами,
   Мы встречалися глазами,
   И плечами, и губами
   За озерами - лугами.
  
   А теперь не знаем сами,
   Где увидимся мы с вами...
   Если будем бедняками -
   Может быть, за облаками.
  
  
  
   * * *
  
   Раскидало нас, разметало
   Буйным ветром по белу свету
   Разнесло - и уже не стало
   Ни корней, ни стволов, ни веток.
  
   Закружило нас, завертело...
   Где душа моя и где тело?
   Что под ветром весенним пело?
   Что под ливнем июньским зрело?
  
   Закружились мы... Разлетелись,
   И упали: кто мягко, кто - больно.
   Есть в высоком полете прелесть,
   А падений - с меня довольно.
  
   И теперь летят только мысли
   В длинных письмах... О что за время!
   Да и кто мы? Опавшие листья?
   Или семя, упавшее в Землю?
  
  
  
  
  
   1
  
   Горы спрятались в тумане,
   Под туманом спит долина,
   По дорогам мчат машины
   И врезаются в туман.
   Это истины простые,
   Первозданная стихия:
   Есть земля, вода и песня,
   Правда есть, и есть обман.
   Есть квартиры, мебель, деньги,
   Есть газеты и пластинки -
   Все подвластно измеренью,
   Все имеет цвет и вес...
   Но тоска не измерима,
   И ее как-будто нету...
   Что же мне на сердце давит?
   Что несу, как тяжкий крест?
  
  
   2
  
   Поглядите, над полями
   Пролетает аист белый,
   И совсем ненужным делом
   Сердце занято в груди.
  
   И смотреть неловко сверху
   На дома и на деревья,
   Но кому какое дело?
   Раз неловко - не гляди!
  
   Улетает белый аист,
   Облака плывут кудряво,
   Заходящее светило
   Разливает алый свет.
   Отчего же сердцу душно?
   Отчего же конь упрямый
   Бьет и бьет траву седую
   Бесконечно много лет.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Холодная луна и горы Галилеи
   И бег небесных вод,
   И свет нездешних звезд,
   И ветер все сильнней,
   И времена все злее.
   Судьба глядит в глаза,
   И близок мой черед.
  
   Зачем пришла сюда?
   Куда уйду отсюда?
   Молчат о том луна
   И горы, и закат.
   Лишь ветер все поет
   И предвещает чудо
   Расплавленный булат -
   Невиданный полет.
  
   Того, на чем стою
   Не объяснить словами,
   Рассудку вопреки,
   Наперекор судьбе
   Без голоса пою,
   А вы услышьте сами
   Немного обо мне,
   Немного - о себе.
  
  
  
   * * *
  
   Чуть солнце - и холода нет,
   Смешная погода!
   Не много надежных примет
   У времени года.
   Немного дождя и грозы,
   ( а снег только снится)
   Не листья сухи и желты,
   А смуглые лица...
   Подобье цветенья,
   подобье зимы,
   подобье просвета...
   А суть - только камни и зной
   И долгое, долгое лето.
  
  
  
  
  
  
   ВАДИ.
  
   На дне моем
   потрескались все камни.
   Я превратилась
   в ожиданье капли...
   Другой ... еще ...
   и вот уже поток
   Несется вниз,
   ликуя и болтая.
   Пронесся - и умолк,
   иссяк, исчез.
   Я сушь, а не река,
   я без деревьев лес...
   Я мыслями молчу,
   неужто это стиль?
   Но ветер шепчет мне,
   но шелестит ковыль,
   Что туча движется
   и близится к оврагу.
   Но что с того? -
   Вопрос, а есть ли в ней
   Желанная,
   божественная влага?
   А может, только пыль
   или песок пустынь
   Засыплет вновь глаза...
   Понять пока нельзя...
   А может, это ветер
   в даль занес
   Дым от фабричных труб
   иль гарь пожара?
   Нет, это не вода...
   Но что это? Я жду?
   И это ожиданье - божья кара.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Не выжать слова из груди...
   Какая мука!
   Как-будто высохли и слезы и слова...
   Туман сползает. Свежая трава
   сверкает зеленью и острая разлука
   берет в тиски...
  
   Растений южных вечные цветы
   искрятся красками, не виданными вами,
   и красоту не описать словами
   долины этой...
   Травы и цветы здесь - лишь орнамент,
   а архитектура - холмы и Назарет,
   и облаков гряда...
   А там внизу, гляди - какая-то фигура.
   То муравей иль человек?
   Ах да! Да, это тот, чье имя звучит гордо!
   Но здесь в святых местах,
   средь Палестинских гор
   весь этот мелкий сброд
   на лица и на морды так резко делятся...
   С горы - и то видать - где морда, где лицо...
  
   А вот цветы... всегда прекрасны,
   но не пахнут.
   Лишь ароматы трав и утра,
   и квартир, и клеток лестничных...
   Но мир - повсюду мир,
   и нет ни нот, ни слов у песен ветра.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Я потеряла счет минутам,
   и дням,
   и месяцам,
   и годам.
   Как-будто в запертой каюте
   плыву к безвестным берегам.
  
   Я потеряла счет минутам,
   но поминутно жизнь проходит
   и посекундно убегают
   две черных стрелки по часам.
   А я чего-то жду, уткнувшись
   в ничтожные заботы быта,
   как-будто мною позабыты
   короткой жизни смысл и цель,
   И я не слышу запах моря,
   хотя оно вокруг бушует,
   хотя оно меня качает
   и постоянно вдаль уносит...
   Но только брызги на стекле
   иллюминатора...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Часть правды не в наших руках...
   Скажи мне, дружище, а стоит ли
   насиловать в темных веках
   свирепую бабу - историю?
   Не лучше ль надеть ей венок
   терновый на лохмы седые
   и вспомнить забытый урок
   про юную деву Марию:
   от духа ль он понесла
   иль тленою плотью грешила,
   но Сына она родила
   и миру его подарила.
   Лишь это пошло сквозь лета
   и все-же не кануло в лету:
   Рождественская звезда
   поныне исполнена света.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Мы - Поколение Пустыни.
   Песок нам забивает ноздри.
   Мешки сгибают наши спины,
   А души жжет горячий воздух.
  
   Без ожиданья доброй встречи
   Путь - бесконечен, цель - туманна.
   Грубы и едки наши речи,
   Но и они полны обмана.
  
   Песок. Песок. По воле рока
   Вода - и та - не без осадка,
   И веры нет своим пророкам,
   И с Б-гом - тоже все не гладко...
  
   Зачем же море расступилось?
   Куда придем, пути не зная?
   Мы - поколение Пустыни,
   Как бы впустую пропадаем.
  
   Так часто нас сомненье гложет:
   Что в рабстве был кусок послаще,
   И мягче было наше ложе,
   А праздник - чаще...
  
   И снова - путь, песок и солнце.
   Сомкнолось море.
   Но Б-жьей манны - по три горсти
   Получим вскоре
   мы - Поколение Пустыни.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   В поле ветер травы гнет,
   В поле ветер душу рвет,
   Поднимает пыль.
   Три дороги, три пути.
   По какому мне идти?
   Нет у ветра верных слов,
   И соврет ковыль.
  
   В поле камень бел - горюч
   Желтой молнией из туч
   Выжжены слова:
   По тому пути - тюрьма,
   По иному - ждет сума,
   А по третьему пути
   ни проехать - ни пройти...
   Здесь твоя судьба.
  
   В небе тучи - облака,
   Ни намека - шепотка,
   Только горний свет...
   Три дороги - три пути.
   Где смогу себя найти?
   Кто мне даст ответ?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Все ты врешь, ночная птица,
   Обещая мне беду!
   Беды могут только сниться
   Или слышаться в бреду.
   Больше нет беды на свете -
   Все утоплены на дне.
   Утром самый ранний ветер
   Дальний дух приносит мне.
   Я вздохну без сожаленья,
   Прикажу себе: живи,
   Засыпай без вдохновенья,
   Просыпайся без любви.
   Пусть умолкнет птица злая,
   Не вещает зря беду,
   Я любое горе знаю,
   Вброд любое перейду.
   Боль утихнет, сон подступит,
   Лишь затеплится рассвет...
   Что нам это утро купит?
   Тьму иль свет?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   А мы с тех пор
   почти не изменились:
   Все так же ходим
   и все так же дышим
   И те же песни
   мы в эфире слышим,
   А изредка - поем.
  
   Вот только небо
   вроде стало ниже,
   Ступеньки - круче,
   а дороги - ближе,
   Которыми мы все еще бредем.
  
   Вот только в море
   воды солонее,
   Вот только ветры
   дуют холоднее,
   Не так пленяет хлебный аромат.
   Вот только воздух
   давит тяжелее,
   И звезды
   дружно сделались бледнее...
  
   А, впрочем, жизнь
   день ото дня милее,
   Хотя порой напоминает ад.
  
  
   * * *
  
   Нам слишком мало дней отпущено,
   И слишком много дел отмерено.
   И тяжко подобраться к Сущему,
   Но только это нам и велено.
   Страницы дней - листы газетные
   С их запоздалой информацией.
   И та же тема дня: запретная
   Мечта об идеальной нации.
   Успех - водичка минеральная,
   А неуспех - вода соленая.
   Не воплотившись, думы тайные
   По грудь вросли в тоску зеленую.
   Машина времени все вертится,
   Скрипит родимая, старается.
   Все перемелет эта мельница ...
   Но только что тогда останется?
  
  
   * * *
  
   Не прерывайте связь времен,
   Язык отцов и веру предков.
   Иначе, что, кроме объедков
   До будущего донесем?
  
   Пусть эта нить едва видна,
   Но в темных лабиринтах судеб
   Не страшно, если путь забудем,
   Коли не прервана она.
  
   Оставив птицу на крыле,
   Деревьям не рубите корни...
   Так ненадежны наши зерна
   На этой ветреной земле!
  
   И если, вдаль занесены,
   Мы прорастем и разовьемся
   И сквозь чужой асфальт пробьемся
   На встречу дню чужой весны...
  
   Какой бы ни приснился сон,
   В минуты счастья или в горе,
   В беседах мирных или в ссоре
   Не забывайте телефон,
   Не прерывайте связь времен.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Пусть уходят из нашей жизни
   те, кому мы
   не интересны.
   Те, кому
   все про нас известно,
   из нее пусть уходят также.
  
   Пусть уходят из нашей жизни
   те, кто просто о нас забыли.
   Может - не были,
   может - были.
Но сейчас - пусть они уходят.
  
   До порога мы их проводим,
   и помашем им вслед
   рукою,
   и подумаем:
   "Б-г с тобою!"
   И тотчас же о них забудем.
  
   Будет вечер и будет ужин.
   И в окно к нам
   дождь постучится,
   и слетятся чужие птицы,
   но никто нам не будет нужен.
  
   Нам шептать будет песни
   море,
   и слетать будут с неба
   звезды,
   И вернуться
   не будет поздно,
   Если вдруг приключится горе...
  
   Если вдруг беда приключится...
   Но не нужно ее,
   поверьте!
   Будем преданы им до смерти,
   но сейчас пусть они уходят...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Разве был человек одинок?
   Рядом с ним были феи и черти,
   А на небе - всезнающий Б-г,
   Защищающий души от смерти.
  
   И тогда было ясно, зачем
   Испытанья, соблазны, страданья...
   В пустоте мы остались - ни с чем:
   Без награды и без наказанья,
  
   Без нетленной и вечной души
   Под зияющим небом убогим,
   В океане людей и машин -
   И в толпе, и в семье - одиноки.
  
   Но по грешной земле человек
   Ходит бодро, спокойно и твердо.
   И, верша свой коротенький век,
   Не боится ни Б-га, ни черта.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   То ли в вечном огне гореть,
   То ль остаться навек в раю,
   То ли Г-споду гимны петь,
   Сбыть ли черту душу свою...
  
   То ли место свое нагреть,
   Побросать ли все в кривь да в кось...
   Глупым Авелям не суметь,
   А вот Каинам - удалось.
  
   То ли старое: быть - не быть,
   То ли новое: здесь иль там...
   Или песни свои забыть,
   Или новый построить храм?
  
  
   Камень точится, гнется спесь.
   Но понятно и мне и вам:
   Цену мы назначаем здесь,
   А расчет получаем - там.
  
  
  
  
   * * *
  
   На поверку лишь минусы,
   те, кто звались плюсами
   Адом рай оказался,
   тропики - полюсами.
   Оказалось туманом
   наше ясное солнце.
   Главный трезвенник - пьяным,
   беспробудным пропойцей.
   Оказались мерзавцами, те,
   кто рвались в герои,
   И прослыли красавцами
   прописные уроды.
   Стало льдом от мороза
   наше жаркое пламя.
   Стопроцентная проза - то,
   что звалось стихами.
   1989г.
  
  
   * * *
  
   В гареме мусульманского Востока
   на брачном ложе,
   Ты куртизанка или недотрога?
   Смугла иль белокожа?
   Любовь и ненависть и страх
   в тебе едины.
   Ты недоступна и векам
   в своих сединах.
   Но кто тобою не владел
   и кто не правил?
   Твой исключительный удел
   превыше правил.
   Превыше судеб единиц,
   постов и тронов:
   Дочь Б-га, дева Суламифь,
   Земля Сиона.
   1998г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Так тесно свету
   в Иерусалиме.
   И камню тесно
   в Иерусалиме.
   А ветру - вольно
   в Иерусалиме,
   И кружит он,
   и чужд ему покой.
   И небу - вольно
   в Иерусалиме,
   И близко небо
   в Иерусалиме,
   И - кажется - достать его рукой.
  
   В тоске по небу
   трескаются камни.
   Взирая в небо
   молятся монахи,
   И лишь о нем
   разносит песни ветер,
   И лишь о нем колокола звонят,
  
   Но люди не привыкли
   жить лишь небом.
   И люди не поделят эти камни.
   За камни люди
   кровь пролить готовы,
   И камни эту впитывают кровь...
  
   А камня много
   в Иерусалиме,
   И ветра много
   в Иерусалиме,
   И неба много
   в Иерусалиме...
   И уж его, наверно, хватит всем.
   1996г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   На стыке времен наше
   замерло время,
   На стыке веков
   омертвели часы...
   Нелепый момент.
   Непроглядная темень.
   В слепом равновесьи не дрогнут весы.
   Куда занесет нас глухая фортуна?
   И в век двадцать первый
   натянута нить.
   Но будут ли те же
   свирепые гунны
   Так немилосердно
   над нами царить?
   Себе человек
   не умеет быть другом,
   Идеи - безжизненны,
   боги - мертвы.
   Все заняты бизнесом или досугом,
   Мельканием кадров,
   потоком молвы...
  
   Но море нас молит:
   вернитесь, вернитесь!
   А ветер зовет нас:
   очнитесь, пора!
   На тысячелетья назад оглянитесь -
   Лишь войны и кровь
   и так мало добра,
   Так мало любви -
   нам ее не хватало
   Ни в сердце, ни в мире,
   ни в небе самом!
   О век двадцать первый,
   дай людям начало:
   Сначала - любовь, остальное - потом.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Эта длинная повесть
   о беге потерянных дней
   Пересыпана солью ошибок
   и перцем бессонниц.
   Будто странник седой,
   разорвав паутину путей,
   заблудился в трех соснах,
   у самых заветных околиц.
  
   Это грустная сказка
   о Б-ге, которого нет,
   Это старая сказка
   о времени, нас предающем,
   Это горькая сказка
   о бренности вечных побед,
   И о красных ручьях,
   по обочинам славы бегущих.
  
   Эта древняя песня,
   где вымысел вовсе не ложь
   Может множеству новых
   дать фору, а это не мало.
   И струна отзовется,
   и вновь ты гитару возьмешь,
   и под грустный мотивчик
   кино развернется к началу.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   Мальчишки играют в войнушку
   Стреляют картонные пушки,
   Сверкают картонные латы,
   И треск дребезжит автоматный.
  
   Мальчишки в войнушку играют,
   А годы, как птицы мелькают
   В руках у старухи - Судьбы...
   На складах пылятся гробы.
  
   На карте квдраты и ромбы,
   Летают ракеты и бомбы
   И мы с тобой - точки на мушке
   Оптической новенькой пушки.
  
  
  
  
   * * *
   В королевстве злых волшебников
   никогда не светит солнышко.
   В королевстве злых волшебников
   Очень тусклое оконышко.
   Там стекает время медленно,
   воздух спертый, замороженный...
   В королевстве злых волшебников
   каждый встречный - завороженный.
   Ветер зол, но нету свежести,
   эхо скачет в отдалении...
   Там соитие - без нежности
   и театр - без восхищения.
   Там улыбочки казеные,
   нет друзей - а только зрители.
   Там и пешие и конные
   постоянно подозрительны.
   Там дороги тупиковые,
   и грозят они обвалами,
   Не ходите туда, юные,
   не сбегайте туда, старые!
   Там ни пения ни щебета,
   ветки голые качаются.
   Неуклонно, хоть и медленно,
   люди в камень превращаются.
  
  
  
  
  
   --1--
  
   В кино-концертном зале ( эка малость!)
   Толпа еще живых жидов собралась.
   Антисимит кривит усмешкой рот:
  -- Скажи, куда вся эта нечисть прет?
   А тем, в толпе, хотя она пестра
   Погреть охота души у костра
   И, может быть, подкинуть уголек,
   Чтоб не погас последний огонек...
   Толпа евреев - будто это в гетто,
   Как будто где-то видела я это...
   Как будто в гетто... Боже, боже мой,
   Мне поневоле хочется домой,
   Среди славян упрятать южный лик,
   Чтоб страшный призрак больше не возник.
  
  
   --2--
  
   Я плачу над мелодией забытой,
   Уже убитой, заново открытой...
   Мелодией высокой и звенящей,
   И, как вино пасхальное, пьянящей.
   Я уши затыкаю, но я слышу,
   Как летний дождь гремит по нашей крыше,
   И нет на свете юмора печальней:
   Сквозь слезы смех, веселье - сквозь отчаянье.
   Нет, я не наслаждаюсь, я немею,
   Я рта раскрыть и глаз поднять не смею,
   Не отрываю руки от лица и жду со страхом
   Музыки конца.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"