Аннотация: - По этому отчету ты и главный инженер пойдете под трибунал, - сказал я, демонстративно разрывая бумагу. - Почему не послали <команду спасения>?
Обязанности инспектора на дальних планетах обычно простые. Преступники редко покидают Землю - разве что в попытке скрыться. Но это - работа инспекторов транспорта.
Так что должность, в сущности, довольно скучная. Редкая гибель пилота, вылет с судмедэкспертом, короткое расследование и вердикт. Обычно - "несчастный случай".
За два года в системе Юпитера я уже трижды успел разругаться вусмерть с медэкспертом. Один раз мы не разговаривали почти три недели. Но теперь, когда меньше чем через два дня должен был прибыть корабль, везущий нам смену, отношения стали очень теплыми.
Мы играли в шахматы в "каюте" Санчо. Каждый час робот поднимал манипулятор и торжественно объявлял, сколько осталось до "дембеля".
- Тридцать пять часов и сэры покинут эту проклятую планету! - важно сказал робот. - Сэр Алесь, вам сообщение.
- От кого? - уточнил я, просчитывая, как поставить мат в семь ходов, или хотя бы повыгоднее убежать из-под шаха.
- От Чжана Ливэя, - ответил робот. - Космическая станция "Европа-два".
- Не нравится мне это, - проворчал гибкий невысокий Санчо.- Давай его сломаем.
- Ливэй? - крепкий китаец чуть старше сорока. Образцовый начальник идеальной станции. Ни одного происшествия за время моей службы. Я видел его два раза - на ежегодных инспекторских облетах. - Такой зря беспокоить не станет. Сломаем робота - пришлет курьера. Слушаю.
- Гибель пилота Чжан Пэнь тринадцатого мая в восемь двадцать восемь утра по Международному времени. Просьба максимально быстро провести расследование.
- Надо было ломать, - погрустнел Санчо и полез в шкафчик за "походным саквояжем" с инструментами.
- А может, успеем?
- Угу, - мрачно промычал Санчо. - А как же!
- Сообщение Роджеру Саймеку, - продиктовал я. - Вылет через шесть часов...
- Не успеем, - оборвал Санчо.
- Все равно опоздает, - отмахнулся я. - Саймеку - "не задерживайся!"
Инспектор всегда готов к расследованию. Переодеться в свежий комбинезон. Забрать "тревожный чемодан". Все.
- Ответ полностью или только смысл?
- Смысл, - у меня не было никакого настроения слушать ругань Роджа.
- Сэр Саймек постарается успеть.
Санчо уже ждал в коридоре.
- Робокар вызван, врачи предупреждены, - сказал Санчо. - Ближайший лифт через час. Пассажирский.
- Десять часов ровно, по Международному времени, - уточнил робот. - Счастливого пути, сэры. Возвращайтесь быстрее и с радостью.
Часто стандартное пожелание сбывалось.
Но не в этот раз.
Робокар соскользнул сверху, с тихим шипением открыл дверцы. Подождал, пока мы усядемся и с тихим ворчанием помчался по рельсам, проложенным по потолку - не мешать людям ходить.
- Успеваем? - спросил я.
- Двенадцать минут запаса, - вежливо ответил робокар.
Неприятности начались в кабине лифта.
В кои-то веки мы сумели воспользоваться пассажирской кабиной. Грузовая ходит раз в пять чаще и несколько быстрее, обычно мы поднимались на ней. Никакой герметичности, ни диванов, одни ящики - и обязательный громоздкий скафандр.
К утонувшему в кресле Санчо подошел робот-лифтер, очень тактично попросил надеть скафандр для личной безопасности.
- Отстань, жестянка, - приказал Санчо.
Пассажирская кабина была сферичной - чтобы при торможении люди не впечатывались в "потолок". Обычно меня закрепляли как груз - чтоб не мотало по всей кабине.
- Чтоб не воровали, - ворчал Санчо.
Но у "грузовиков" был огромный плюс - там никогда не было плохих соседей.
- Вы ведь Коваленок? - молодой паренек очень маленького роста подлетел ко мне, как только закончился разгон кабины.
В обзорные иллюминаторы было видно, что мы уже поднялись над поверхностью Каллисто, над острыми шпилями ледяных скал. База вгрызалась в лед на глубину не меньше километра - пряталась от внешней радиации.
- А вы кто? - спросил я.
- Шурик Иванов. Не слышали?
- Нет, - я демонстративно пожал плечами.
- "Галактический вестник", - паренек радостно сунул под нос личную карточку. - Журналист. Я буду сопровождать вас!
- Куда? - не понял я.
- Вы же на "Европу-два"? Расследовать смерть пилота? Я с вами!
- Не имеете права...
- Имею! - счастливо сказал Иванов. - По Закону "О свободе слова" вы не можете мне помешать!
- Тайна следствия...
- Я ничего не опубликую до вынесения вердикта!
- Интересно, откуда вы узнали? - подплыл Санчо.
- Это не секретная информация. Из блогов космонавтов.
- Бардак, - вздохнул Санчо.
- А почему вы находились на базе, а не на станции "Каллисто-А"? Насколько я знаю, по инструкции инспектор должен дежурить в пределах часовой готовности к старту.
- Санчо, - позвал я. - У тебя нервы крепче...
- Сынок...
- Сколько вам лет? - вскинулся Иванов.
- А по знаку зодиака я овен, - улыбнулся Санчо. - Ладно. Шурик, инструкции писали на земле. Тут не бывает настолько экстренных ситуаций. Чтобы подготовить катер к старту, надо пять-шесть часов. Мы как раз успеваем добраться. А на станции каждое место на счету, каждый кубометр кислорода. Чего нам там болтаться?
- Конечно, - попытался иронизировать паренек.- А еще на базе комфортнее.
- Санчо, мы ведь можем отказаться комментировать?
- Извините! - подействовало. - Погибшую звали Чжан Пэнь, начальника станции - Чжан Ливэй. Они родственники?
- Она его дочь, - пошутил Санчо.
- Правда? - загорелся Шурик.
- Нет, - с журналистами, как с детьми, шутить опасно. - Каждый пятый китаец либо Чжан, либо Ван, либо Ли.
- Однофамильцы, - разочаровался журналист.
Все пять часов, которые кабина ползла к "Каллисто", Иванов сыпал вопросами, бородатыми анекдотами и историями из своей якобы бурной жизни. Когда я отворачивался от настырного журналиста - в обзорные иллюминаторы заглядывала осточертевшая громада Юпитера.
Рыжие, коричневые, красные полосы мчались вокруг оси планеты - полный оборот за десять часов. Новички всегда поражаются, что планета сплюснута с полюсов. "Старики" удивляются, что Земля почти правильный шар.
- Родж, ты где? - спросил я в переговорное устройство, когда кабина перевернулась и начала тормозить.
- Пятая платформа, - отозвался Саймек. - Еще минут сорок. Тут ребята попросили закинуть груз на "Европу"...
- А там место для журналиста останется? - влез Санчо.
- Да его тут полно!
- Думай, Родж, думай!
- Я подумаю, - понял пилот, он же младший инспектор. - Такие здоровенные контейнеры!
- Вы не имеете права! - запротестовал Иванов. - Я буду жаловаться!
- Жалобную книгу дать? - с любопытством предложил Санчо.
Кабина остановилась.
Внутрь влетел врач "Каллисто-А".
- Мы транзитом, - остановил я собравшегося лепить датчики эскулапа. - Через полчаса старт.
- Вам необходимо заняться физ. процедурами, - потребовал доктор.
- Да что за день такой? - вздохнул Санчо, вызывая робокар. - Одни ябеды!
- Тринадцатое, - сказал я.
- Но ведь не пятница!
- Вы верите в эти суеверия?
- Поболтаешься в космосе с мое, сынок...
- Я вам не сынок!
- Значит так, Алесь, - заговорщически сказал Санчо. - Я его отвлеку, ты начнешь разгонять кар...
- Я вас все равно догоню!
- А чтоб тебя...
"Каллисто-А", висевшая в точке Лагранжа, "держала" второй конец космического лифта, являясь "дневным" космопортом базы. "Ночная" сторона всегда смотрела на звезды. "Дневная" - только на Юпитер.
Роджер, тонкий, затянутый в униформенный комбинезон, следил за роботами-погрузчиками. Роботы заканчивали заполнять "Немезиду".
Саймека провожали двое пилотов и девушка. Я вздохнул. Маша с Сережкой остались на Земле. Больше двух лет назад. Сын растет без отца...
- Если вы погрузили балласт, чтобы не брать меня...
- Алесь?
- Да пусть летит, - сдался я, перечеркнув последний шанс на хороший вердикт.
- Назад! - скомандовал погрузчикам Саймек, тряхнув длинными светлыми волосами. - Ты зачем чугун грузишь, башка чугунная? Нам больше возить нечего?! Выгружай!
- Быстрей бы. Нас там тело ждет.
- Тело - уже никуда не уйдет, - отозвался Родж. - А у меня отчеты, сдал-принял, отпечатки пальцев.
- Он шутит, - поспешил Санчо. Иванов, открывший было рот, промолчал.
- Ключ на старт! - объявил Роджер. Поцеловал девушку. - Я скоро, туда и назад.
- Хорошо бы, - сказал я, забираясь в катер. - У нас двадцать девять часов. Справимся?
- Попробуем.
Кресел в катере не было - только у пилота. Груз сваливали прямо в кабину.
Инспекторам роскошь не положена.
- Где "Европа"? - спросил я.
- На Европо-центричной орбите, - усмехнулся Родж. То есть, за границей опасного пояса радиации, но между станцией и центром Юпитера на прямой линии всегда должен оказываться спутник - Европа. - Вторая? Значит, в плоскости экватора. Вам повезло - она совсем рядом.
- Давай, давай, - торопил Санчо. - Не тормози, Родж.
- Понял, - кивнул Саймек, шаманя над панелью управления.
Открылся шлюз - "Немезида" медленно выплыла в открытый космос, навстречу закрывшему полнеба Юпитеру. Катер плавно набрал скорость и стрелой помчался к невидимой пока станции.
- Как известно, - надиктовывал Иванов. - На Европе добывают водород для топлива и кислород для дыхания. Добыча полностью автоматизирована, но за роботами следят со станций, "Европ". Вы спросите, почему нельзя руководить автоматами с Земли?
- Какой дурак это спросит? - поразился Родж.
- Сигнал к Земле идет час - и еще час назад. За это время от робота останутся одни шестеренки, если случится внештатная ситуация. Нельзя управлять и с Каллисто - Европа часто заходит за диск Юпитера и связь становится крайне неустойчивой. Разумеется, для контроля за роботами хватило бы и одной станции, две другие нужны, в основном, для наблюдения за Юпитером с обоих полюсов. Это очень важно...
- ...кроме того, система Юпитера используется как полигон для пилотов. Большинство из них - "невозвращенцы". Они отказались от ежедневных многочасовых упражнений на тренажерах. Они получили массу свободного времени - но потеряли возможность покинуть невесомость. Любая сила тяжести убьет их перестроившийся организм. Но убивает их не только гравитация. Сегодня утром погибла пилот Чжан Пэнь. Мы летим расследовать ее смерть! - закончил Иванов.
"Немезида" аккуратно юркнула в норку шлюза "Европы-два". Встречали нас прямо увыхода - сам Чжан Ливэй и пожилой мужчина с кадуцеем на груди.
- У нас корабль через двадцать два часа, - сказал Санчо. - Там мы будем работать до упаду, зуб даю.
- Алесь, я подготовил вердикт, вам только подписать и летите, - сказал Чжан. За последний год он сильно сдал. - Вы же торопитесь.
- Толкаешь на должностное преступление, - вымученно улыбнулся я. - Не могу.
- Никто не узнает.
- Вон тот тип - Шурик Иванов, слышал про такого?
- Нет.
- Я тоже. Но он - журналист. А я лечу на Землю. Мне слава поедателя свободной прессы совсем ни к чему. Давай по-быстрому, а? Что тут случилось?
Я пробежал глазами по "вердикту".
Девушка совершала обычную дальнюю разведку в окрестностях Ганимеда. Судя по данным телеметрии, у катера отказала система навигации. Пэнь подошла слишком близко к Юпитеру, приборы не выдержали удара радиации. Катер потерял управление и в восемь двадцать восемь утра упал на Ганимед.
Бывает.
- По этому отчету ты и главный инженер пойдете под трибунал, - сказал я, демонстративно разрывая бумагу. - Почему не послали "команду спасения"?
- Не успели.
- Ливэй? Детский сад? Кто был в диспетчерской? Забери меня открытый космос! Санчо!
- А я предупреждал, - меланхолично отозвался медик. - Но, поскольку тела нет...
- Проверь записи, - приказал я. - Может быть, это человеческий фактор, а не навигация. Ливэй?
- Идем, - мрачно кивнул Чжан.
Родж отправился опрашивать население станции - человек десять.
Журналист увязался за нами.
- Фэй Хайшэн, - Чжан первым влетел в каюту космонавта. - Инспектор.
Хайшэн, молодой, очень светлокожий китаец с потухшим взглядом, курил. Я закусил губу. Будь я один - я мог бы не обратить внимания.
- Курение... - заметил Шурик.
- Где взял? - спросил я.
- Да их тут все курят, - пожал плечами Фэй.
- Твою мать! - не выдержал я. Теперь надо привлекать к суду снабженца и Станиславского. "За причинение вреда здоровью пилотам Земной Федерации".
- Ты был в диспетчерской? - спросил я.
- Да.
- Во сколько катер начал отклоняться?
- Не помню.
- Когда Пэнь заметила...
- Не помню.
- Почему ты не выслал...
- Не знаю.
- Хорошо, - я глубоко вдохнул. - Когда ты поставил в известность командора Чжана...
- Не помню.
- Отказ сотрудничества с инспектором, - прокомментировал я. Вызвал Роджа. - Фэй Хайшэн, пилот, "невозвращенец", арестован тринадцатого мая, двадцать два сорок два.
- Подтверждаю, - мрачно сказал младший инспектор.
- Запрещаю все вылеты с "Европы-два" до окончания следствия.
- А это зачем? - полюбопытствовал Иванов.
- Сгинь, - попросил я. - Чжан, мне нужны переговоры с катером и все данные.
- Я не уверен...
- Чжан, не огорчай меня. Я и так расстроен.
Хайшэня заперли в его каюте.
- Он любил ее, - сказал Ливэй, провожая нас в рубку. - У него стресс.
- Я учту, - пообещал я. - Где нужный диск?
- Я нужен? - уточнил Чжан. - Или?..
- Нужен, - отрубил я.
Судя по данным наблюдения, катер шел по пологой дуге, пока не сорвался в падение.
Никаких переговоров зафиксировано не было.
- Зачем вы стерли запись? - устало спросил я. - Кто это сделал? Что там было?
- Тишина, - горько улыбнулся Ливэй.
- Брось свои восточные парадоксы! - потребовал я. - Суицид? Попытка обеспечить родных за счет государства? А ты зачем в это полез?
- Какой интересный... - забубнил Шурик.
- Умолкни, - приказал я. - Арестую.
- Молчу.
- Ливэй?
- Все, что я скажу, может быть использован против меня?
- А добровольное признание...
Чжан покачал головой.
- Родж, Чжан Ливэй, командор, арестован в двадцать два пятьдесят восемь.
- Шустро! Алесь, давай сразу всех! Чего по одному тянуть?
- Что у тебя?
- Отличная девушка была. Такое ощущение, что они заучили ее рекомендательное письмо и отвечают, как на уроке.
- Чжан, тут сговор?
- Нет, - слишком поспешно ответил Ливэй. - Виноват я один.
- В чем?
- Пэнь была стерилизована.
- Да, - как и все "невозвращенцы".
- Она любила Хайшэня. Зная, что детей быть не может, решила покончить с собой. Я ее не сумел отговорить. Утром я нес вахту, отправив Фэя спать. Он думает, что мог бы спасти ее, если бы был на посту. К тому же, у него стресс...
- Я помню.
- Утром я отправил Пэнь в последнее путешествие. Навигация была исправна. Она сознательно изменила курс и покончила с собой. Запись переговоров я стер. Это слишком личное.
- Родж, тут признание.
- Кто на этот раз?!
- Командор.
- Я проверяю журнал вылетов. Дело - дрянь.
- А яснее?
- Утром разрешение на вылет по сетчатке глаза получил Фэй Хайшэн. Борткомпьютер был настроен на другую массу. Пэнь была легче на семь килограммов. На семь двести.
Не такое большое отклонение. Но машина рассчитывает импульс для поворота исходя из другой массы - и корабль сворачивает немного не туда. При дальнем полете этого хватит, чтобы корабль не вернулся на станцию. Или "зачерпнул" радиации.
- Чжан? Вы что, убили ее? На пару с Фэем? А куда смотрел Станиславский? Или это такой изощренный суицид? Санчо, что нового?
- Пэнь перед вылетом была здорова, спокойна и весела.
- Санчо, проверь внимательно. Она или под наркотой, или перевозбуждена...
- Да, мой капитан! Будет исполнено!
- Итак, в сговоре минимум трое, - вздохнул я. - За что вы ее?
- Она могла пойти против командора, - предположил Иванов. - И ее убили. А все пилоты боятся Чжана - поэтому говорят как по писаному.
- Родж, проверь отчеты со станции.
- Что искать?
- Конфликт между Чжанями. Или с Фэем. Или со Станиславским.
- Интересно, как я его найду?
- Например, если от Пэнь не было ни одного отчета. Читай между строк.
- Междустрочие к делу не пришьешь!
- Нам нужна зацепка. Хоть какая-нибудь.
- А у вас оружие есть? - полюбопытствовал Шурик.
- Зачем?
- А если они попробуют того... Вслед за Пэнь?
- Отобьемся.
- А у них...
- Хватит, - глухо потребовал Чжан. - Никто никого не убивал.
- Ну конечно!
- Заткнись.
Полчаса сидели в тишине.
Ливэй совсем сник. Иванов порывался надиктовать ход расследования, но помнил про угрозу ареста и сдерживался.
Я просматривал отчеты - шел с самого начала, прибытия Пэнь на "Европу-два" два года назад. Выходило, что мы вместе прилетели в систему Юпитера. Родж двигался от конца - навстречу.
Ничего подозрительного не было.
Пискнули часы, отмечая наступление четырнадцатого мая. До корабля осталось двадцать часов.
Странно, что Станиславский молчит про тренажеры. Видимо, не до них врачу.
- Алесь, - позвал Санчо. - Тут полный аллес. Запись затерта, поверх кинута другая, затерта и она, сверху лежит третья.
- Восстановить сможешь?
- Что и делаю. А теперь угадай, с какого момента третья перекрывает предыдущие пласты?
- С вечера?
- Раньше.
- Санчо!
- Ну дай мне поразвлекаться. Ну?
- Позавчера?
- Холодно.
- Сдаюсь.
- Слаб ты, человече. С седьмого января!
- Полгода?! Что с ней было?!
- А была ли она? Может, ее прибили восьмого и затерли? Я проверил - это копия с прошлого года, ее же, январь-май.
- Ты супер! Родж, на помощь к Санчо.
- Я не медик!
- Там техник нужен. И еще... Будьте осторожны.
- Что тут творится, Алесь?
- Не знаю. Запроси помощь с базы. Арест всего состава "Европы-два".
- Не надо, - слабо попросил Ливэй.
- Потрясающе! - восхитился Иванов. - Я и мечтать не мог...
- Родж, если я удушу журналиста, это будет плохо?
- Не очень. Тебе помочь?
- Отбой.
Пока Санчо мучил записи, я проверял отчеты, пытаясь определить, что случилось в январе.
- Чжан, идем к Фэю.
- Он ничего не скажет.
- Это смотря что спрашивать.
Разбуженный Фэй посмотрел на нас бессмысленными глазами.