Странно иногда перемешиваются эпохи. Говорят, что каждому человеку один раз в жизни выпадает оказаться в их причудливом перекрестии. И совсем не обязательно иметь машину времени, чтобы увидеть, как нежданно-негаданно собираются в узел века. Хотя, "узел" - громко сказано. Большой космос не прекратит свое движение, галактики не перестанут разбегаться, и никто ничего не заметит... кроме одного единственного человека...
Именно такое событие и случилось в жизни Алексея Егоровича. Вселенная, действительно, ничего не заметила...
Впрочем, начиналось все буднично, без всякой фантастики. На дворе стоял сентябрь 2061 года...
I. Ваня
Внук Алексея Егоровича, шестиклассник Ваня, придя со школы домой, закинул портфель под стол, бросил красный галстук на стол, куснул пирог, глотнул теплый чай и стал быстро переодеваться.
Алексей Егорович заглянул в детскую комнату, проследил поверх очков за перемещениями внука и спросил:
- Ты куда?
- Игвать... - с непрожеванным куском во рту ответил внук.
- Как играть? Пообедай сначала.
- Потом! - помычала голова, застрявшая в футболке.
- Да, кстати, деда! - добавил Ваня. - На будущей неделе у нас увок. Тебя училка приглашает.
- Какой урок?
- По году космонавтики...
- А причем здесь я? И постой! У вас же эти уроки еще весной прошли.
- Ну ты что, деда? - новый кусок пирога полез в рот внука. - Тогда к столетию поёта Гагавина истовиков и ветеванов космонавтов пигвашали. А щас вас - кто новые ковабли запувкал. А к концу го...
Наконец рот оказался забит до отказа.
- ...Астоящих космо...автов, котовые на Мавс готов... ся лететь...
На этом объяснения с дедом были вынужденно прерваны.
- И что, у вас уроки космонавтики, - заполнил паузу дед, - на целый год растянуты?
- Год, ведь, космонавтики!...
Алексей Егорович только пожал плечами.
- Может, все-таки пообедаешь? - спросил дед, когда Ваня, уже собранный, полез в кладовку за мячом.
В ответ прозвучало мычание.
- И в контактах не посидишь?
- Какие контакты, деда?! У нас принципиальная игра...
Алексей Егорович вздохнул, и когда внук скрылся за дверью, привычно пошел к компьютеру.
Значит, приглашают на урок. Ох, постреленок! Наверняка, сам предложил... Он, ведь, большой активист в пионерской дружине...
На глаза ему попался небрежно брошенный красный галстук. Алексей Егорович аккуратно взял его и расправил. Затем повесил галстук на вешалку и ладонью разгладил его.
Красный галстук... пионерский...
Алексей Егорович грустно вздохнул.
Самому ему, родившемуся в двухтысячном, не довелось в таком походить. Где-то они, конечно, были и в его детские годы - пионерские отряды, но для подавляющего большинства его сверстников это прошло мимо.
Алексей Егорович представил, как на будущей неделе будет выступать перед классом. Перед ним будут сидеть дети, и у всех будут повязаны такие галстуки. Всё будет, наверное, как в каком-нибудь старом советском фильме. Ох, сколько он их пересмотрел! А "Гостью из будущего" даже переписывал с интернета.
В груди шевельнулся теплый клубочек. Тайной мальчишеской любовью он был влюблен в главную героиню фильма... и теперь, наверняка, когда войдет в класс и увидит красногалстучную пионерию, непроизвольно поищет ее там глазами...
М-да! Алексей Егорович убрал руку от галстука.
Ох, Ванька, постреленок!
А ведь, он - Алексей Егорович - никакой не герой. Все, что довелось ему сделать для космоса - это поработать на строительстве новой стартовой площадки для запуска космических кораблей. А фактически им пришлось восстанавливать космодром. Занимались они тем, что в народе было названо депутинизацией.
Да уж! Не повезло бывшему президенту с таким ярлыком. Впрочем, сам виноват. Не займись он однажды десталинизацией, не аукнулось бы ему это слово. Народ на прозвища скор. Была десталинизация - значит следом будет депутинизация. Но если первая была пустым хлопком, то вторая оказалась наполнена очень весомым содержанием. Вернулись рабочие в пустующие цеха - говорили: пошла депутинизация, заработали на полях комбайны - депутинизация, вернулась на телевидение правда - депутинизация, двинулась вперед наука - депутинизация. Вот так! А все потому, что из-за одной только своей фразы, что итоги приватизации пересмотрены не будут, остался президент в памяти людей крышевателем тех, кто громил страну. Многое из тех лет забылось, но это прочно приклеилось к нему.
Алексей Егорович еще раз взглянул на галстук внука и покачал головой.
Какие-то не те мысли к нему пришли.
Ветеран депутинизации невольно вздохнул.
Пионерам надо будет что-то рассказывать о космодроме... надо будет вспомнить что-нибудь чистое и хорошее... Они, ведь, дети...
Через два часа пришел Ваня, мокрый, взъерошенный и расстроенный.
- Неужели опять проиграли? - спросил дед.
- Да ну их! - в сердцах воскликнул внук. - Опять продули из-за ерунды! Говорил же я пацанам не бегать толпой за мячом!... Их нападающий перед нашими воротами три раза один оставался...
- О-о! - протянул Алексей Егорович. - Да ты стратег! Ну ничего! Другой раз послушаются...
Ваня махнул рукой и направился в душ.
***
- А чем ваша пионерия занимается? - спросил дед, когда они уже сидели за столом.
Ваня пожал плечами и важно, по-деловому ответил:
- Всем.
Алексей Егорович удивленно посмотрел на него.
- Вчера, например, девчонки из отряда одной престарелой бабушке помогали. Окна ей помыли. А сегодня пойдем в па...
- Погоди-погоди! - перебил его дед. - Как это - окна помыли? - удивленно продолжил он. - Для этого ведь есть социальная служба.
- Есть, - не меняя делового тона, ответил внук. - Но пионервожатая сказала, что бабушке будет приятнее, если не служба к ней придет, а мы.
Алексей Егорович неопределенно покачал головой.
- Тимуровцы тоже так делали, - подкрепил свое высказывание Ваня.
- Кто-кто?
- Тимуровцы.
- А это кто?
Теперь уже внук удивленно покосился на деда.
- Ну ты что! - воскликнул он. - Гайдара не читал?
- Гайдара?! - Алексей Егорович изумленно посмотрел на Ваню. - А что у него читать?
- Тимура и его команду.
Дед еще раз повел головой.
- Какого Тимура? Он у Ельцина еще и сочинял?...
- Деда! О ком ты говоришь!? - вскрикнул внук. - Не Егор Гайдар, а его дед - Аркадий Гайдар.
- А у него разве был дед? То есть... тьфу-ты!... Я хотел сказать, его дед что-то писал? Или тоже пионерил?
У Вани от удивления округлились глаза.
- Знаешь что, - сказал он через некоторое время, - когда будешь на нашем уроке, не ляпни что-нибудь подобное.
Затем последовало несколько минут ликбеза, в течение которых внук обстоятельно поведал деду о писателе Гайдаре, а заодно и о делах тимуровцев.
Алексей Егорович сконфузился.
- Ну надо же! - тихо воскликнул он. - Откуда ты все это знаешь?
- Это все знают! Его рассказы в школе проходят.
- Ну надо же! - повторил Алексей Егорович. - А у нас в школе этого не было...
- Я этому не удивляюсь, - усмехнувшись, проговорил внук, - если прошлый раз ты заявил, что не знаешь, кто такие пионеры-герои...
Дед опять сконфузился.
- Ну надо же! - снова вырвалось у него.
Ну никак он не мог подумать, что у Гайдара дед окажется кумиром пионерии!
- И чему вас только учили? - недовольно проговорил Ваня.
Алексей Егорович обескуражено пожал плечами.
- В общем, так! - хмуро сказал Ваня. - Просто так тебя пускать в наш класс нельзя! Опозоришь меня перед всей дружиной. Меня могут исключить из Совета отряда, как недоработавшего со своим собственным дедом. Ведь, какой из меня пионер!? Решаю так: впереди у нас целая неделя. Беру над тобой шефство. Все эти дни буду давать тебе уроки о пионерах Советского Союза и других стран.
Дед безропотно опустил голову.
- А за это время! - голосом, не терпящим возражений, проговорил внук, - никакого интернета, никаких одноклассников и никаких контактов... И приготовься к экзамену.
II. Концерт
На собрании пионерского отряда Алексей Егорович несколько раз чуть не вспотел от напряжения. Пришлось мобилизовать весь свой ум, чтобы следить за речью. Накануне он сдал Ване экзамен на тройку с плюсом. Причем, это был не привычный Алексею Егоровичу тест, а полноценный советский экзамен, с билетами, вопросами, требованием развернутых ответов, уточняющими вопросами. И в классе он не мог расслабиться, чувствуя себя перед ребятней, как перед строгими экзаменаторами.
После окончания урока весь класс переместился в школьный актовый зал, где уже собрались ученики других классов и где пионеры и их вожатые показали концерт.
Алексея Егоровича вместе с другими почетными гостями усадили на первый ряд.
Ребята разыгрывали небольшие сценки, читали стихи, пели...
Когда красногалстучные актеры показывали эпизоды из гайдаровского Мальчиша Кибальчиша, Алексей Егорович оглядывался на седовласых соседей с гордым видом знатока. Однако и он все же подивился фантазии школьников, которые заключительный эпизод рассказа перенесли на самую дальнюю малую планету Солнечной системы - Эриду. Там они поставили памятник главному герою. И уже космолеты, улетающие к далеким звездам, салютовали: "Привет Мальчишу!"
Но, главное, песни... были удивившие Алексея Егоровича песни. По-детски простые и бесхитростные, однако совершенно безудержные. Страна Пионерия поднималась в них с Земли и уносилась к далеким мирам и галактикам. И там зажигались высокие пионерские костры.
На заднем плане сцены размещался большой экран. На нем песни сопровождались мультфильмами, которые создавали сами ребята, и в них пионерские костры на планетах с причудливыми ландшафтами взвивались к разноцветным небесам фантастическими фейерверками.
Многие песни подхватывались в зале. Да и ветераны тоже не удерживались, глядя на поющих ребятишек, которые забавно крутили в такт плечами, прихлопывали и притоптывали, кивали, одни - коротко подстриженными головами, другие - огромными бантами. Поначалу гости подпевали тихонько, но уже вскоре, забыв про степенность, пели так же во весь голос, как и сидящая за их спинами красногалстучная ребятня. И в такие минуты Алексей Егорович был одного возраста с пионерами, вместе с ними взлетал к далеким звездам, вместе с мультяшными героями так же мультяшно бегал по неведомым планетам, и на груди у него так же алел крылатый галстук.
Когда концерт уже подходил к концу, на сцену с гитарой в руках вышел молодой парнишка, видимо, вожатый, с красным галстуком и комсомольским значком на груди. Он объявил пионерскую песню шестидесятых годов прошлого века. Разгоряченные ветераны, улыбаясь, приготовились слушать.
Некоторое время парнишка простоял молча, словно собираясь с мыслями. Лицо его неожиданно стало серьезным, и вот...
Я теперь вспоминаю как песню
Пионерии первый отряд... -
Тихо зазвучали со сцены совершенно незнакомые Алексею Егоровичу слова и мелодия.
Вижу снова рабочую Пресню
И знакомые лица ребят...
Песня исполнялась негромко и задумчиво, и от этого на фоне предыдущих забойных номеров она звучала так, будто парнишка и в самом деле делился собственными воспоминаниями.
Красный галстук из скромного ситца,
Первый сбор, первый клич: "Будь готов!"
В синем небе я вижу зарницы
Золотых пионерских костров...
И будто невидимая нить потянулась сквозь толщу времени к первым пионерам.
Спой песню, как бывало,
Отрядный запевала,
А я ее тихонько подхвачу, -
Обращался к кому-то комсомолец с красным галстуком на груди. Он смотрел перед собой и одновременно куда-то вдаль, куда-то мимо сидящих на первом ряду ветеранов. Будто задняя стена актового зала растворилась, и там увиделись двадцатые годы двадцатого века, а в их зыбкой дымке - далекий запевала.
И молоды мы снова,
И к подвигу готовы,
И нам любое дело по плечу!
Гитара вступила в свои полные права. Последовал длинный эмоциональный проигрыш без пения.
Неожиданно Алексей Егорович вздрогнул. Сначала ему померещилось, что воображаемая им дымка прошедшего столетия вдруг стала реальной, начала растекаться по залу и повсюду замаячили неясные тени людей из далекого прошлого. Однако тут же увидел, что это на стенах слабо забрезжили кадры кинохроники. Прямо рядом со зрителями стали появляться пионеры первых лет Советской власти, которые мастерили, шили, строгали, запускали самодельные планеры, сидели по краям большого костра.
В зале притушили свет, и от этого вдруг ярко засияли горы далекой планеты, которые все это время отображались на экране в глубине сцены. Неожиданно мультипликация вышла за рамки экрана, и фантастические ландшафты двинулись по стенам в зал навстречу кадрам кинохроники. Черно-белые образы старых фильмов после перемешивания с фейерверками далеких планет начали раскрашиваться в сочные и яркие цвета.
К игре гитары подключились барабанные палочки. Где-то, словно вдалеке, послышался зазывный звук горна, и в кадры расцвеченной кинохроники стали встраиваться видеоизображения современных школьников. Это вызвало оживление в зале, ведь многие стали узнавать себя и своих одноклассников. Будто вперемешку с мальчишками и девчонками прошлого они работали в тех же школьных мастерских, сидели за одним костром, вместе играли в зарницу. Пионерии двух столетий смыкали свои эпохи.
И вновь зазвучал голос со сцены.
Под военного грома раскаты
Поднимались на праведный бой...
Пионеры, теперь уж солдаты, -
Знаменосец, горнист, звеньевой.
Неожиданно Алексею Егоровичу вспомнилось, как накануне он случайно узнал, что Ваня тайком от него искал старый диск с его детскими фотографиями и видеофайлами. Осененный новой догадкой Алексей Егорович поначалу принялся высматривать в проецируемых изображениях себя, но вскоре ему пришла мысль, что в этом перемешивании новой и старой пионерии его быть не может. Ведь не было в его детстве красных галстуков, станций юных техников, не было таких больших школьных дел.
Наш веселый умолк барабанщик,
Не нарушив привычную тишь...
Только ты, запевала, как раньше,
В поредевшей колонне стоишь...
И у Алексея Егоровича вдруг упало настроение. Он точно знал, что диск побывал в школе, а это означало, что здесь его видео забраковали. Да и что брать оттуда? Пустые, в общем-то, съемки - где-то сидит, где-то стоит, где-то бегает. Никчемное времяпрепровождение.
Конечно, он не вписывался в такую кинохронику. И не только он... Рядом с ним сидели его ровесники, родившиеся в нулевые годы двадцать первого века.
Алексей Егорович в растерянности оглянулся. Ему показалось, что у сидящих в зале ветеранов поблекли огоньки в глазах. По логике концерта эта песня должна была быть обращена к ним, но нелепо смотрелись бы эпизоды их детства рядом с красногалстучными кадрами. Темная, пустая полоса досталась его поколению. Мостик между эпохами перебрасывался через их провал во времени... Не к ветеранам обращался молодой парнишка со сцены и не от их лица разговаривал со своим ровесником из первой советской эпохи.
Голос певца стал набирать силу.
Нет, мы легких путей не искали...
Мчали нас по стране поезда,
И на нашем пути возникали
Молодые, как мы, города...
Это могло бы быть о тех стариках, которые сидели вместе с Алексеем Егоровичем. Была у них об этом своя кинохроника, но ее кадры тоже сюда бы не встроились. На их пути не возникали города. Алексей Егорович нелегко вздохнул - на их пути восстанавливались города... из руин....
Вступили ударные, а вслед за ними подключился и остальной оркестр.
Становлюсь я сильнее и выше...
Словно падает бремя годов...
Только дробь барабана услышу
И призыв огневой: "Будь готов!"
Прозвучал длинный проигрыш ударных, после чего в зале началось невероятное. Дети поднялись с мест и вместе с исполнителем хором заканчивали песню.
Спой песню, как бывало,
Отрядный запевала.
А я ее тихонько подхвачу...
Алексей Егорович сидел потупившись. Неловко оглядывались и его соседи, слегка натянуто подпевая пионерам. Они явно чувствовали себя сторонними зрителями на большом красногалстучном празднике.
Со сжавшимся сердцем слушал Алексей Егорович заключительный припев.
...И молоды мы снова,
И к подвигу готовы,
И нам любое дело по плечу!
III. Взлетная точка
Как только оборвалась на последней ноте музыка, а она именно оборвалась, в зале началось движение, но Алексей Егорович никуда не смотрел. Он сидел, не сводя взгляда с опустевшей сцены.
"...Я ее тихонько подхвачу..." - механически звучало в ушах, а за спиной уже не ощущалась зыбкая дымка далекого века, для него там была стена.
Конечно, дело было не только в том, что не показали его видео. Даже совсем не в том. Он давно ощущал разницу между своими сверстниками и молодежью, но в эти дни она крепко ударила ему по мозгам. Уж слишком разными оказались поколения, и не только в видеохронике. Молодые люди и даже дети намного отличались своим внутренним миром. Им доставались совершенно иные, куда более широкие и глубокие знания, перед ними открывались немыслимые ранее возможности, ими овладевали совершенно запредельные мечты, они жили абсолютно невероятной жизнью. Даже понятие большого дела для них было наполнено иным смыслом. Если для его сверстников делом жизни стала трясина депутинизации, то для новых поколений - весь тот период был только предтечей настоящему делу. Им уже грезились молодые города, которые они всерьез намеревались строить на других планетах... Сами!... Они уходили вперед. Хотелось бежать за пионерами без оглядки. Их жизнью ужасно хотелось жить. Но... он отставал.
Алексей Егорович продолжал сидеть с опущенным взглядом.
Еще несколько минут назад он воображал себя с мультяшным красным галстуком на груди, который виделся ему главным пропуском в их фантастические грезы и планы, но теперь ему будто напомнили, что красногалстучный экспресс пронесся мимо него. Он и его сверстники отставали... Отставали, потому что не выпало им родиться во вздымающейся эпохе и не было в их жизни той взлетной точки, когда они стояли бы в строю, когда била бы барабанная дробь и на грудь каждого повязывался бы пионерский галстук. Им не повезло.
Хотя, зачем оправдываться? Были и в его годы где-то пионерские отряды. Он знал об этом. Но остался в стороне. И поэтому заслужил то, что сегодняшние пионеры о нем забыли... Кому теперь объяснишь, что чего-то не мог сделать или по молодости чего-то не понимал? Из сегодняшнего дня те годы видятся совершенно с иных позиций, особенно молодым людям. Если не было пионерской дружины в школе, почему сам не организовал?! - так и только так, категорично, судят нынешние мальчишки и девчонки - судят по своему счету - пионерскому - самому большому...
Неожиданно перед ветеранами появилась группка детей. Будто сквозь туман Алексею Егоровичу увиделось, что в руках у них что-то алело. Ведущий попросил почетных гостей подняться. У Алексея Егоровича успела мелькнуть мысль, что, наверное, именно так для каждого пионера выглядит та самая - взлетная точка в его жизни, наверное, точно так же встают они в ряд, и точно так же перед ними выстраиваются другие пионеры с красными галстуками в руках... И в этот момент ведущий торжественным голосом объявил, что решением Совета дружины ветераны легендарного космодрома... принимаются в ряды Всесоюзной пионерской организации имени Ленина.
Мир будто разом обрушился. У Алексея Егоровича перехватило дыхание.
Как - в ряды!? Как - в пионеры?!...
Застучала барабанная дробь. Детские руки потянулись к его шее. Он машинально наклонился. Кожа ощутила скользнувший шелк. Несколько легких движений маленьких пальчиков на груди, и девочка, которая повязала Алексею Егоровичу красный галстук, отступила на шаг назад.
И, словно в старом фильме, в сбившейся, дребезжащей раскадровке , Алексей Егорович увидел, как у детишек взмыли вверх вытянувшиеся ладошки.
Его растерявшиеся седовласые соседи стали недоуменно оглядываться по сторонам. Наконец они зашевелились и принялись поднимать руки в попытке повторить пионерский салют.
Неужели, действительно, принимают в пионеры? Алексей Егорович тоже поднял руку.
Ветераны стояли с понятыми в салюте руками, однако выглядело это очень неуклюже. Ни у кого не получалось правильно повторить салют. Ведь они никогда в своей жизни этого не делали.
Произошла общая заминка. И вот после нескольких неловких мгновений старший пионервожатый дал команду пионерам, надевшим ветеранам галстуки, снова построиться. Затем прозвучала еще одна команда, и пионеры вновь шагнули к старикам. Ловкими движениями они стали поправлять у тех поднявшиеся руки.
Когда Алексей Егорович ощутил на своем локте и запястье детские ладошки, до него наконец дошло - его, действительно, принимают в страну Пионерию...
И Алексей Егорович не выдержал. Слезы защипали глаза.
Где-то заиграл горн, и тут Алексей Егорович увидел... себя!
На стенах возникли кадры из видеофильмов его детства. Они перемежались с другими образами мальчишек и девчонок - судя по всему, из детских видеофильмов его соседей-ветеранов. Гости тоже принялись удивленно крутить седыми головами. Не опуская руки, Алексей Егорович не сводил взгляд со стены. Оттуда прямо на него смотрел он сам - маленький мальчик из далекого-далекого детства, смотрел с легким удивлением и едва заметной радостной улыбкой, смотрел на него и на алеющий на его груди галстук. Маленький Алеша будто заглядывал из десятых годов в свое далекое будущее, туда, где его принимали в страну Пионерию...
Свободная рука, дрожа, достала платок... Пусть и с полувековым опозданием, но теперь и он может войти в хронику сомкнувшихся эпох, может встать в поредевшую колонну рядом с запевалой двадцатых годов двадцатого века, может спеть у феерических костров далеких планет...
" И молоды мы снова,
И к подвигу готовы"...
Алексей Егорович поднес платок к глазам, и неожиданно вздрогнул: маленький Алеша проследил взглядом за его движением...
Эпохи скрутились в узел...
***
Нет, от случившегося смешения веков время ни ускорило, ни притормозило свой бег, вселенная не прекратила свое движение. Мир встряхнулся лишь для одного единственного человека. Ну, может быть, еще для нескольких ветеранов...
Встряхнулся и продолжил свое обычное существование. Алексей Егорович растерянно оглядел стены. На них все было по-прежнему... По-прежнему отражалась видеохроника.
Планеты остались на своих орбитах, а потому...
...был день, и был вечер...
IV. "Гостья из будущего"
Вечером, перед сном Алексей Егорович зашел к внуку.
Тот уже лежал в постели. Темную комнату слабо освещала настольная лампа, которая горела спокойным приглушенным светом.
Алексей Егорович присел на краешек кровати.
- Ну как? - тихо спросил он.
Внук непонимающе посмотрел на него.
- В школе как? - проговорил дед. - Правильно я себя вел?
- Нормально, - так же тихо ответил Ваня.
Алексей Егорович грустно вздохнул.
- Деда! - почти прошептал внук. - Ты извини меня за то, что тебе тройку поставил.
Дед удивленно посмотрел на него.
- На самом деле, - продолжил внук, - ты не на тройку с плюсом, а на четверку с плюсом ответил. Я нарочно снизил оценку, чтобы перед собранием ты не расслаблялся.
Некоторое время протянулось молчание.
- Скажи, - наконец спросил Алексей Егорович, - а под барабаны вы ходите?
- На торжественной линейке обязательно.
- А мы вот не ходили... - опять вздохнув, сказал дед.
- А на уроках, - спросил он через некоторое время, - вы всегда в галстуках?
- Всегда.
Алексей Егорович в грустной задумчивости посмотрел на лампу.
- А скажи... - снова начал было он, но вдруг замялся.
Ваня выжидающе посмотрел на деда.
Алексей Егорович немного поколебался, но, так и не решившись продолжить, махнул рукой.
- Деда, - заглядывая ему в глаза, прошептал внук, - ты хотел что-то спросить? Не стесняйся.
- Да ладно... - окончательно смутившись, проговорил дед. - Это я так...
- Говори... - настойчиво прошептал внук.
Алексей Егорович исподлобья посмотрел на него.
- А у вас в школе... - он опять помялся, - учится девочка по имени Алиса?
Да-да! Та самая Алиса - "Гостья из будущего". Сегодня у Алексея Егоровича действительно дрогнуло в груди, когда он вошел в класс и увидел за партами большое количество детей в красных галстуках, и он действительно, сам себе удивляясь, поискал глазами ту самую Алису. А когда он вошел в актовый зал, ему даже показалось... видимо от волнения... что где-то в рядах мелькнуло ее лицо. И еще раз екнуло сердце...
Ваня продолжительно посмотрел на деда.
- Селезнева? - тихо спросил он.
Алексей Егорович густо покраснел и потупился.
- Ну ты что, деда? - совершенно без всякой иронии прошептал Ваня. - Неужели веришь в фантастику? Нет у нас той Алисы.
Верил ли Алексей Егорович в фантастику? Нет, конечно! Все это блажь и минутная эйфория. Разумеется, скользнувший по руке взгляд со стены ему померещился, да и сейчас как-то нечаянно слетело с языка... И все же вдруг захотелось - теперь очень захотелось верить. Крылатый галстук на груди будто растворил в душе какую-то стену. И, ведь, во что-то такое действительно поверилось! - В далекое и зазывное... в разноцветные планеты, в феерические ночи с высокими кострами... в девочку Алису...
Мальчик присел на кровати и мечтательно посмотрел на лампу.
- Она же из будущего, деда... - тихо сказал он, - а у нас сейчас пока только настоящее...
Вот так странно, причудливо иногда перемешиваются эпохи. Без всяких фантастических машин. Хотя, конечно, "перемешиваются" - громко сказано...
Алексей Егорович с грустью оглядел комнату и задержался взглядом на алеющем в полутьме галстуке внука, который опять небрежно лежал на столе.
Если для вас это - просто настоящее, то каким же станет ваше будущее?!...