- Людвиг Карлович, здесь репортер... англичанин из "Дейли пост"...
Слова секретаря прозвучали до того не к месту и не ко времени, что все разом обернулись к нему. Командир станции в первый момент не понял, поглядел досадливо и недоумевающе. Секретарь смущенно пояснил:
- Ну, он вчера с Земли... Вы ему назначили интервью... о Втулке. Сказать, не сейчас?..
Людвиг Карлович обвел глазами подчиненных. Трехмерная карта впадины Волкова занимала почти все пространство зала, и люди казались сказочными исполинами: ступни на красных марсианских песках, головы выше неба, лица белеют пятнами в черноте космоса. Командир остановил взгляд на Мите: статный парень, добродушно бесхитростные глаза, нос картошкой, молнии связиста на лацканах. Лицо бледно, как и у всех... или бледнее.
"Почему я?" - чуть не выпалил парень, но запнулся о снисходительно грустный взгляд шефа - и смолчал. Все верно, от меня сейчас мало пользы. Митя кивнул и вышел из центра управления.
В приемной англичанин разглядывал стенд об истории создания, деликатно заложив руки за спину. Обернулся и шагнул навстречу Мите с вежливо осторожной улыбкой на устах. Вопреки профессии, черты его лица выдавали породистую интеллигентность, воспитанную с колыбели. Ранняя проседь в висках, умные глаза за прямоугольными линзами, серый костюм с зеленой "бабочкой" усиливали впечатление. В иной день он, пожалуй, сразу понравился бы Мите, но сегодня связист отметил только очки-умники. Линзы заменяли репортеру и монитор с конспектом интервью, и диктофон, и стереокамеру - а значит, сквозь них смотрит на Дмитрия вся многомиллионная забугорная аудитория "Дейли пост"... Плевать, подумал Митя, и сухо сказал:
- Good evening. My name is Dmitriy Chernikov, I am your guide for today.
- Don't worry, не волнуйтесь, - произнес англичанин, - я понимаю по-русски. Здравствуйте, Дмитрий.
Он говорил с сильным акцентом, стирая "эр" и смягчая гласные, но, в целом, вполне сносно.
- Что ж, отлично, - буркнул Митя. - Вы хотите сразу осмотреть Втулку?
- Отчего же, трудовые... как это... будни покорителей Марса, а также внутренняя организация станции будут очень... интересны нашим читателям, - иногда репортер делал паузы, пока контекстный процессор в очках подбирал и подсказывал ему сложные русские слова. - Однако, я вижу, у вас есть сегодня дела более важные, так что начнем с... главного. Я постараюсь отнять времени поменьше.
- Я уделю вам столько времени, сколько потребуется, - пообещал Митя, в душе горячо надеясь на обратное.
Формой орбитальная станция более всего напоминала колесо. Обод - жилые отсеки, оранжереи, ангары и шлюзы, контрольные и связные блоки. Ступица - висящее на спицах-распорках сердце станции: энергоблок. Обод вращается, создавая искусственное тяготение. Ось неподвижна, смотрит неотрывно в одну и ту же точку на поверхности Марса, льет туда постоянный, плотный, мощный поток энергии.
Митя вел англичанина по круговому коридору вдоль обода. Стен будто не было - своеобразная борьба с клаустрофобией. Сплошной экран слева показывал отсеки, мимо которых шел коридор: ячейки с каплевидными курьерскими катерами, подвешенными в титановых захватах; аквариумы с густой зеленой массой водорослей, прошитых насквозь солнечными лучами; пустой сейчас спортзал и бассейн. Экран справа открывал вид на Марс, разделенный между кровавым днем и бархатной ночью. Ночь отступала, впадина Волкова выбиралась из тени, розовела в рассвете. Мите очень сложно было не смотреть туда. Семнадцать тысяч километров -- ничего не рассмотреть без оптики... но взгляд прилипал к правому экрану, а язык тем временем с упорством механической кукушки выводил:
- ...станция размещена на геостационарной орбите. Ее положение выбрано так, чтобы четыре базы восточного марсианского полушария лежали в зоне прямой видимости. Сейчас мы снабжаем энергией только одну из них - Надир, однако, когда все испытания будут окончены, энергоблок выйдет на полную мощность...
Репортер слушал внимательно, не перебивал дурацкими вопросами, не вздыхал от ненужного восхищения. Восторгался лишь тем, что действительно заслуживало уважения: например, идеально равномерной искусственной гравитацией, или прекрасным парком вспомогательных судов.
Митя до странности ничего не чувствовал. В другой день могло бы быть раздражение - им, Митей, будто заткнули дырку в плинтусе. Отправили на бесполезное дело, как самого ненужного. Мог быть, напротив, азарт: смотрите, иностранные неучи, слушайте, завидуйте! Могла быть гордость: за советский народ вообще, и главное - за Марсианскую АО, крошечную по населению, но на весь мир уже знаменитую! Однако же, не ощущалось ничего, только холод в груди.
Они вошли в наблюдательный пункт. Дежурный инженер поприветствовал гостей и пустил к монитору. Митя развернул схему энергоблока, заговорил, направляя подсветкой внимание репортера:
- Важнейшая деталь энергоблока находится вот здесь. Втулка - так мы зовем ее. Наш реактор - первый в истории - использует энергию черной дыры. Размещенная в фокусе гравимагнитной линзы, черная дыра размером меньше спичечной головки. Однако она способна обеспечить электричеством половину Марса. Поток протонов, направленный по касательной к горизонту событий, достигает околосветовых скоростей и разрушается, выделяя гамма-кванты сверхвысоких энергий. Далее мы понижаем частоту луча и повышаем плотность потока, фокусируем его в направлении...
Голос Мити звучал равнодушно и шершаво, словно состоял из песка. Англичанин внимательно смотрел в глаза парню, и в какой-то момент Дмитрий понял вдруг, что репортер не слушает его. Умолк в замешательстве, и тогда англичанин сказал:
- Простите мой вопрос... Что у вас случилось сегодня?
Дмитрий нахмурился. Откуда-то всплыло в голове древнее слово "буржуазный". Еще - "провокация". Нет уж. Энергетическая орбитальная станция работает в штатном режиме. Правильная, разумная фраза...
- У нас челнок пропал. Ушел на Марс - и исчез с мониторов. Связь прервалась.
- Челнок... пассажирский?
- Грузовой. На борту два человека. Один - мой брат.
- Сочувствую... - англичанин вздохнул. - Я могу чем-то помочь?
- Да чем тут поможешь...
Репортер "Дейли пост" снял очки-видеокамеры, сунул в нагрудный карман пиджака.
- Могу выслушать.
* * *
Когда Игорь склонился над первым пилотом, тот выбил у него шприц.
- Я же сказал - никаких инъекций!
- Но вы стонали от боли...
- И что? Я простонал нечто вроде "вколи же мне новокаину, отрок"?
Игорь пожал плечами и отступил:
- Виноват, Валерий Николаевич.
Первый пилот с трудом приподнялся, здоровой рукой схватил Игоря за ворот комбинезона, подтянул к себе. От раненого пахло слащавой кровью и едким потом.
- Мне нужно быть в сознании, - зло прошипел он в лицо Игорю, - мне нужно подумать. И тебе тоже не мешало бы. Неужели ты сам не видишь всей странности нашего положения?
- О, да! - против воли Игорек улыбнулся. - С полусотни километров треснулись на Марс, связь не пашет, экраны не видят, корпус разгерметизирован. И вправду, положение чуток нештатное.
- Яппонский камикадзе! - ругнулся командир. - В те редкие минуты, когда прихожу в сознание, я твержу тебе одно: отвлекись от самого факта крушения! Забудь дурную надежду, что нас вот-вот найдут! Вспомни внимательно все, что случилось - каждую мелочь до единой. Проанализируй обстоятельства аварии, а не сам ее факт!
Слова "дурная надежда" неприятно кольнули сердце. Однако второй пилот послушно прокрутил в уме - в двадцатый уже, кажется, раз - события злосчастных суток.
Строительство орбитальной станции окончилось, челноки вереницей отбывали в Надир, увозя ненужных теперь роботов и персонал монтажных бригад. Вчера стартовал "4 дельта". Традиционный маршрут - три витка со снижением и смещением на юг, затем посадка в Надире - оказался закрыт: южнее Втулки был замечен метеоритный поток. Потому решили сделать один виток в плоскости экватора с крутым снижением, по окончании витка, прямо под Втулкой, войти в стратосферу, и уже там, ниже опасной области, пойти на юг.
Очевидно, просчитались. По крайней мере, один метеор достал их и здесь.
Игорь не помнил удара - вероятно, льдинка была крошечной и очень быстрой, прошила челнок насквозь, как лазерный луч. Движки вырубились, и "4 дельта" штопором пошла к поверхности Марса. С большим запозданием, уже в атмосфере, автоматика включила аварийный движок и дала ускорение в минус шесть "же", чтобы погасить скорость падения. Кровь отхлынула от мозга, Игорь потерял сознание. Он не видел, как челнок на автопилоте садился в усыпанную гранитными осколками впадину Волкова.
И вот уже девять часов они здесь - всю ночь; приближается рассвет. Два человека запечатаны в глухой, герметичной пилотской кабине. За дверями в каюту и в шлюз вакуум - на обеих мерцают красные лампы. Мониторы темны, четыре приемника неисправны. Игорь Черников цел, командир Валерий Лужнин тяжело ранен. Игорь не любил пристегиваться, как и большинство молодых пилотов. Говорили: "Челноки ходят так мягко, что можно в полете выпить каппучино и не испачкать нос пенкой". Лужнин, в прошлом боевой летчик, ветеран, пристегивался всегда и требовал этого от подчиненных. Ударом его кресло вышибло из крепления, швырнуло на пульт. Командиру раздробило левое колено и кисть руки. Черников остался невредим. Такая вот ирония.
- Вспомнил? - спросил командир.
Игорь кивнул.
- Ну и как, есть о чем подумать?
Игорь подумал. Как минимум одно обстоятельство его удивляло.
- Почему нас до сих пор не нашли? Прошло девять часов, а мы лежим по центру впадины Волкова, точно под Втулкой. Мы для них должны быть как на ладони!
- У тебя, наконец, появились вопросы... это хорошо, это радует... - командир закашлялся. - По логике, тут возможны два ответа. Либо мы не там, где ты думаешь, либо там, но нас все-таки не видят.
- Как не там?.. После удара мы свалились в пике, я видел на оптических экранах. Шли носом прямо в серединку впадины!
- Хм... свалились в пике... а почему, кстати? Положим, двигатели отказали, но скорость-то осталась! Из-за инерции мы шли бы вниз плавно, по параболе, а не крутым пике.
- Валерий Николаевич, но я точно видел... До того, как потерял сознание...
- Я и сам видел. Мы таки падали круто, слово в стену воткнулись. Но это странно, разве нет?
Игорь задумался, сел на пол возле командира. Потянул вниз молнию комбинезона -- в кабине царила жаркая духота.
- Возможно, метеор искривил нашу траекторию? Ударил так, что нос опустился.
- Метеор... Этот метеор, Игорек, вообще удивительный товарищ. Он, можно сказать, ас Покрышкин среди метеоров... Помоги мне сесть, а.
Черников осторожно потянул командира за плечи, помог сесть и придвинуться к стене, сунул под спину оторванный подголовник с кресла. Мимоходом тронул щеку Лужнина - тот был болезненно горячим, дрожал от озноба.
- Может, все-таки?.. - Игорь кивнул в сторону аптечки.
- Забудь! - гаркнул командир. - Впрочем, если там есть спирт - дай глоток.
Черников нашел и дал. Валерий Николаевич глотнул, охнул, глотнул еще.
- Чистый яд... Хорррошо!.. Так вот, значит, метеор. Ты слышал удар?
- Удар метеора? Нет.
- И я нет. Из этого следует что?
- Он был быстрым и крохотным, пробил нас насквозь.
- Точно. Вопрос второй: а вой ты слышал?
- Какой вой?.. - не понял Игорь.
Командир указал на красные огни в дверях.
- Произошла разгерметизация. Мы теряли воздух. Должна была выть сирена.
- Не выла...
- Не выла. Стало быть, вскрыло нас не метеором, а уже ударом о грунт. А значит, Игорек, наш героический метеор должен был: а - пробить оба движка, бэ - изменить траекторию челнока так, чтобы мы начали падать, вэ - исхитриться не задеть при этом герметичные отсеки! Ты себе представляешь такое?
Честно сказать, Игорь представлял. Импульсные движки находятся в корме, герметичные отсеки - в носу. Корма должна была подняться, нос - опуститься. Выходило, метеор должен был ударить их в корму снизу вверх. Выходило, он летел не из космоса, а снизу, с Марса. Полный бред. Черников оставил идею при себе, сказал только:
- Еще и побил все четыре приемника... Наверное, метеоров было несколько.
- Ага. Одновременно, в четко заданные точки корпуса... Преступный сговор, не иначе. - Лужнин невесело хохотнул, и тут же скривился от боли. - Но скажи мне, почему ты решил, что приемники неисправны? Один вон светится - я отсюда вижу.
- Индикатор-то горит, но на всех частотах белый шум, - пояснил Игорь. - Вероятно, сам приемник цел, но разрушена антенная система.
- Вероятно... - повторил Валерий Николаевич и передернул плечами. О чем-то задумался, закатив глаза. Не к месту сказал: - Ты знаешь, что такое ложная территория?
- Виноват?..
- Ложная территория. Оборонная штуковина - постановщик помех. В пятьдесят втором, на той стороне Луны, индусы применяли такое против наших штурмовиков. Визуального контакта нет - ведь темно, как в могиле. Тепловые сенсоры молчат - поскольку все выморожено. Идешь только на микроволновых радарах. А противник стелет антенную решетку на сотню километров и транслирует тебе картинку - чертовски похожую на отраженный сигнал твоих радаров, только ложную. И она меняется ежеминутно: летишь над Луной, а на экранах - то озеро Байкал, то американский Гранд Каньон, то небоскребы растут. Ни один компьютер, ни один автопилот не распознает, где ложный сигнал, а где - истинный. Ты и сам не распознаешь - если умом пытаться. Это такой естественный отбор для пилотов: выживали только те, кто доверял чутью, интуиции...
Валерий Николаевич сделал паузу.
- Спросишь, к чему это я в лирику ударился? К тому, что я тогда выжил. А сейчас есть у меня чувство... Все, что мы видим - это иллюзия. Приборы исправны - и приемники, и мониторы... Просто они показывают то, чего быть не может.
Игорь нервно передернул плечами. Комбинезон был неприятно липким от пота.
- Валерий Николаевич, разрешите снять комбез. Очень уж жарко.
- Жарко? - командир будто не понял. - Тебе жарко?!
- Да, духовка тут...
- Дурак! - рявкнул Лужнин. - Чертов дурак! Какого дьявола ты молчишь, что жарко?! Меня ведь знобит, я не чувствую температуры!
- Ну да, жарко... - растерянно повторил Игорь.
- Ты не видишь, в чем подвох? Дурак вдвойне! Сейчас ночь, и корпус вскрыт. Должно быть холодно, как в погребе! - командир рванулся, попытался встать, со стоном упал. - Включи обзорные экраны!
- Они неисправны...
- Они исправны! Мы тормозили передними соплами, летели сквозь огонь. Автоматика закрыла объективы. Перезапусти обзор!
Игорь бросился к приборам, сделал. И отпрянул, когда мониторы засияли ярким голубым светом. Опровергая показания часов, ночь давно окончилась. Солнце пылало в зените, и оно... оно...
Солнце было фиолетовым!
Как цветок сирени. Как ограненный аметист.
- Яппонский камикадзе!..
- Куда же мы попали?!
* * *
У входа в командный пост им встретились трое. Два лейтенанта экстренной службы и старший связист вместе вышли из святая святых, и это было неправильно. Все трое, столкнувшись в коридоре с Митей, опустили глаза, и это было неправильно тоже. Коновалов - старший связист - хлопнул Митю по плечу и произнес только: "Митя..." - и это было неправильно до боли в груди.
Из дверей командного поста возник Карен Аганян - начальник экстренной службы, - и Дмитрий бросился к нему.
- Карен Рустамович, что случилось? Почему все?..
- Пора уже разойтись... Всю ночь, понимаешь... Хватит.
- Поиски что, прекращены?.. - Дмитрий не поверил ушам.
- Да нет, поиски только начались. Мы связались с Надиром, они высылают поисковые команды. Прочешут впадину Волкова, найдем, да.
Однако что-то не так. Взгляд хмурый, исподлобья, голос хриплый.
- Но вы их так и не увидели, верно? Вся впадина Волкова уже вышла из тени, но вы так и не увидели челнок?
- Найдем, не беспокойся. Куда же он, понимаешь, денется? Найдем твоего брата.
Аганян двинулся дальше, но Митя поймал его за руку, задержал.
- Стоп. Карен Рустамович, то есть катера из Надира летят вслепую?.. Это неправильно. Это самое неправильное, что можно сделать! Остановите их! Отзовите!
Командир экстренников замер в замешательстве.
- То есть?.. Ты не хочешь найти брата?..
- Больше всего на свете хочу! Но... не так! Это опасно. Мы не знаем, с чем имеем дело!
- С метеором дело, с чем еще? "4 дельта" поймал метеор, и лежит теперь там, во впадине. Поисковики найдут его.
- Но как метеор мог сделать челнок невидимым? Что должно было случиться, чтобы все передатчики отказали разом, даже аварийный маяк? Что должно было случиться, чтобы от челнока не осталось ничего - ни обломков, ни теплового пятна от взрыва?! Это не метеор был, поймите! Это нечто намного серьезнее!
- Виноват, - произнес из дверей командного Людвиг Карлович, - это тебя, Митя, англичанин так надоумил? Ночью, помнится, у тебя подобных мыслей не водилось.
Дмитрий покраснел. И что, если англичанин? Ведь верно же сказано.
Тут интеллигентный иностранец, тихий доселе, подал голос:
- Прошу прощения, господа, но... это всего лишь один челнок. Всего пара человек на борту, верно? - двое старших офицеров станции уставились на него с удивлением, затем со злостью. Англичанин продолжал: - Да, это ваши друзья, коллеги, вы переживаете за них, я понимаю... Но ведь это только один челнок! Прежде пролетели сотни, а пропал лишь один. Чем он особенный?
- Метеоритный поток... - начал было Аганян, репортер перебил его.
- Метеоритный поток имел значение, да. Из-за него "4 дельта" пошел по другой траектории. Насколько я знаю от уважаемого Дмитрия, этот челнок прошел через пространство между Втулкой и впадиной Волкова - первый из всех. И там он и исчез. А теперь вы планируете послать в это самое пространство другие корабли.
- Извините, мсье... простите, сэр, - холодно процедил командир станции, - вы ведете к тому, что у нас здесь нечто вроде Бермудского треугольника? Дырка в другое измерение, верно я уловил?
- Не я! Ваш же советский, ленинградский ученый, профессор Измайлов писал... Ваша Втулка - первая известная человечеству черная дыра! Мы не можем знать достоверно всех ее свойств! Все, что у нас есть, - это чистые теории и полгода наблюдений.
- Иначе говоря, двести человек живет и работает в сотне метров от Втулки и не замечает никаких аномалий. Однако именно к вашему прилету Втулка устраивает... как это по-вашему... шоу? Вы с радостью издали бы такое у себя в "Таймс" или где, и вы можете издавать что вашей душе угодно... Но будьте добры, не мешайте нам работать.
Репортер открыл было рот, но Митя всунулся между ним и командиром станции:
- Виноват, Людвиг Карлович. Я позабочусь, чтобы он не мешал. Идемте, сэр.
Голос Черникова, очевидно, прозвучал резковато. Командир станции добавил с ноткой снисхождения:
- В твоих словах, Митя, есть доля смысла. Да, это странно, что с орбиты мы не видим челнок никакими приборами, и не слышим его маяков. Тем более, мы должны выслать поисковые команды. Впереди пойдут беспилотные аппараты - на случай всяких... - косой взгляд на репортера, - ...аномалий. Это все. Идите.
Когда переборка отделила их от старших офицеров, англичанин спросил:
- Куда мы направляемся?
- Если под нами есть аномалия, я знаю способ ее найти.
- Какой способ?
Дмитрий зло ухмыльнулся:
- Надежный.
Глаза репортера округлились:
- Вы хотите?..
- Именно.
- А разве нам разрешат вылет?
- Конечно, нет. Но я знаю судно, которому не нужно разрешение.
Они оказались у шлюзового люка, подсвеченного по окружности зеленым неоном.
- Судно экстренного назначения. Это чтоб не говорить "спасательная шлюпка".
Внутри широкой трубы располагались три ряда сидений. В носовой части - пара кресел перед экранами. Вот и все судно. Англичанин опасливо оглядел скромный пульт управления.
- Дмитрий, вы умеете летать?
- Немного. Мой брат - пилот, не забыли? - Дмитрий приложил указательный палец к сенсору. Приборы ожили, экраны осветились.
- Говорят, самое сложное - это садиться.
- Правду говорят. Но эта штука все равно не рассчитана на посадку.
- То, что вы задумали, - предупредил англичанин, - это очень опасно. Мы не знаем, где границы аномалии. Можем неожиданно влететь в нее.
- Так оставайтесь.
- И пропустить главную сенсацию года?.. Ну, уж нет! Где наша не пропадала!
- Хорошие у вас, в Оксфорде, учителя русского, - уважительно проворчал Черников и хлопнул по кнопке.
Судно экстренной необходимости не способно сесть на планету, не способно добраться до Земли, даже развить вторую космическую. Его единственное назначение - унести людей с погибающей станции, как можно быстрее и как можно дальше. Зато для этого оно приспособлено идеально.
В считанные секунды люки запечатались, врубилась вентиляция и обогрев, загудел ускоритель - и тройное "же" вдавило людей в кресла. На заднем экране мелькнуло жерло шлюза, зеркально блестящая стенка станции откатилась назад, огромное орбитальное "колесо" вжалось в экран, уменьшилось вполовину, втрое, вчетверо... Уже вся станция - всего лишь яркий нолик в центре стекла. А впереди багровым заревом полыхал Марс.
- Cool! - выдохнул англичанин. - Это было быстро!
- Не очень... - проворчал Черников. - Нам до впадины нужно пройти семнадцать тысяч километров. А поисковикам из Надира - всего полторы. Боюсь, мы не обгоним их.
- Возможно, и не понадобится. Возможно, аномальная область тянется от самой Втулки... Только найти.
Дмитрий включил управляющий двигатель и скорректировал курс. Шлюпка пошла узкой спиралью, круто снижаясь от станции к Марсу. Черников нажал что-то, и суденышко выплюнуло маяк. Орущая радиоволнами и сияющая видимым светом комета отошла от шлюпки, отклонилась на запад. Красным метеором тоже пошла вниз, к Марсу, постепенно отставая.
- Какие двигатели у этого судна?
- Основной -- электромагнитный импульсный. Резервный - старый добрый ракетный.
- А у "4 дельты"?
- То же.
- Возможно, это спасло вашему брату жизнь.
Дмитрий покосился на него, и англичанин исправился:
- Простите, не возможно, а наверняка. Not possibly, but surely.
- Вы чертовски много знаете об аномалиях...
- О, я всего лишь прочел статью во "Future science". Кстати, скажите мне, как связист - верно ли я понял. Положим, есть передатчик и приемник, настроенные на одну частоту. И тут передатчик меняет частоту, скажем, вдвое. Что произойдет?
Дмитрий пожал плечами:
- Связь прервется - это ясно.
- И не будет способа восстановить ее?
- Нет. Приемники не имеют такой широкой полосы охвата.
- А если, положим, частоту видимого света изменить вдвое?
- Он изменит цвет. Или вовсе станет невидимым - смотря какой цвет взять изначально... Зачем это вам?
- Да в той статье... Что это?
Репортер ткнул пальцем. На экране заднего обзора от крохотной станции отделилась блестящая точка, начала набирать размеры, превратилась в рисовое зернышко, затем - в половинку спички. Ожил динамик приемника:
"Судно экстренной необходимости шесть, отзовитесь. Судно экстренной, повторяю, отзовитесь."
- О, а вот и погоня! - сказал Митя с азартом. - Курьерский катер, он вдвое быстрее нас.
- Надеюсь, они не станут стрелять?..
- Расслабьтесь, это вам не НАТО! - он подмигнул репортеру. - Там даже оружия нет. Если догонят, просто переключат нас на дистанционное управление и уведут назад на станцию.
- Мы можем помешать им?
- Неа. Но мы восточнее их, они не видят нас на фоне Солнца. Идут за маяком, который я сбросил.
Это было правдой. Белая спичка на экране нацеливалась в алый огонек маяка и вслед за ним все дальше отклонялась на запад. Приемник ворчал:
"Дмитрий Черников, начальник станции приказывает вам прекратить..."
И в этот миг...
Это было так, будто переключили канал телевизора. Будто видишь мир по одному каналу, а затем вдруг включаешь другой - и там все иначе.
Приемник замолк. Пропала вибрация двигателя. Шлюпка резко дернулась назад, словно мгновенно потеряла половину скорости. И маяк, и курьерский катер разом ускорились, бешено понеслись с заднего экрана на боковой, на передний, обгоняя шлюпку, вниз, к Марсу, а Марс... Он сменил цвет! Красная планета была теперь лазурной, как летнее земное небо!
- Марс... - прошептал Дмитрий. - Как это... Он... Он...
- Поздравляю! Мы в аномальной зоне! - глаза англичанина сияли, он ликовал. От восторга даже пропал акцент.
- Но как это возможно?.. Что произошло?..
- Время, Дмитрий, время! Мы в тени от Втулки, здесь время течет медленнее!
- Время?.. Медленнее??..
- Ну да! Смотрите!
Курьерский катер стремительно догонял точку-маяк, приблизился, поглотил ее. Все неестественно быстро, как в ускоренном кино. Цвет катера также сменился: вместо белого, он сиял теперь сиреневым отблеском фиолетового солнца!
- Цвета... почему?..
- Боже, Дмитрий, но вы же сами сказали: изменились частоты - сменились цвета! Ваша Втулка отбрасывает тень! Я предсказывал, что она может создавать тень гравитационную, но все еще удивительней: в тени от Втулки искажается ход времени! Здесь время замедлено, вы понимаете?
- Значит... значит, излучения, приходящие извне, кажутся нам более высокочастотными? Цвета сдвигаются по спектру вверх?
- Именно! Желтый стал фиолетовым, красный -- синим, значит, в полтора раза. Здесь проходит одна секунда, снаружи -- полторы!
У Мити засверкали глаза. Все сходилось один к одному, становилось ясным, как день! Импульсный двигатель отталкивается от электромагнитного поля Марса. В замедленном времени поле сменило частоту, и двигатель "потерял" его. То же случилось с основным движком "4 дельты", но включился резервный ракетный и смягчил падение.
Теперь челнок брата лежит в аномальной зоне, поэтому он невидим. Отраженный от него свет Солнца смещается за пределы видимого спектра. Лучи радаров, сигналы передатчиков также меняют частоту. "4 дельта" наверняка зовет на помощь, просто станция неспособна услышать его!
Но мы -- мы тоже в замедленном времени, значит...
Дмитрий открыл экран связи, настроился на аварийную частоту. И тут же строка красного текста поплыла по экрану:
"Сообщение об аварии. Челнок 4 дельта. Совершена экстренная посадка на Марс. На борту два человека. Жертв нет. Координаты места посадки..."
Митя схватил англичанина за руку, сжал ее так, что иностранец поморщился.
- Спасибо, спасибо вам! Огромное горячее русское спасибо! Я -- вечный ваш должник.
- Да ну что вы... - репортер зарделся. - Мы уже в расчете. Благодаря вам я стал свидетелем... Вы же понимаете, что мы с вами открыли? Время - не координата! Время - волна! Оно излучается, а объекты на его пути могут создавать тень времени! Это поразительное открытие!
- Ваше открытие... - с долей досады промолвил Черников. - Если в Англии такие репортеры, то на что способны английские ученые?..
Англичанин улыбнулся и покраснел.
- Извините, что ввел вас в заблуждение... Позвольте представиться: Петр Измайлов, профессор кафедры физики Ленинградского Государственного. Так уж вышло, что чудеса отечественной техники охотней показывают восторженным иностранным гостям. А мне крайне нужен был способ проверить свою теорию. Уж простите.
- За что? За то, что крутейшее открытие века совершил не писака из "Дейли Пост", а наш советский ученый? Охотно прощаю!
Оба расцвели в улыбках. Дмитрий включил безразличный к аномалиям реактивный двигатель и начал разворот.
Когда шлюпка вышла из тени, Марс вновь стал красной планетой.