Тысячи людей сновали по зеркально гладкому полу, несли ручную кладь, катили за собой тележки, вслушивались в переливчатые эхом объявления отправки поездов. Тут, на вокзале, воздух гудел сотнями звуков, голосов и механических скрипов.
Да, людный вокзал - идеальное место для разговора, решил Андрей. Если кому надо, так и так прослушают, выследят, сделают всё как положено, кто бы сомневался - они-то умеют. Пока, правда, бояться нечего, если только там не освоили чтение мыслей на расстоянии. Но даже если освоили, попробуй, разберись в его мыслях. Он сам-то понимал себя, вернее, думал, может быть, что понимал, но для него цепочка всех причинных связей до того была ясна, что он, спроси его, сказал бы всё одни каким-нибудь простым, понятным емким словом. Правда, что это за слово, он не знал, и вообще, испытывал проблему с тем, как подобрать слова. Сейчас, сейчас, это похоже на экзамен - вот ещё секунда до момента, когда вытянешь бумажку и перевернёшь, прочтёшь ответ, и всё решится для тебя. Или иначе, если ты собрался и пришёл, да просто напросто решился рот открыть, сказать какой-нибудь прекрасной девушке прекрасные слова. Сказать, и после будет всё или не будет ничего, но всё изменится и станет ясно.
Так точно чувствовал себя Андрей. Дрожали руки, он никак не мог попасть магнитной картой в прорезь мульта, да и стоял он в тесной будке неудобно - ногу выставил и дверь приоткрыл, чтобы вокзальный шум проникал внутрь. Наивная предосторожность.
- Товарищ, вы будете говорить или нет? Если нет, пустите, мне надо срочно позвонить.
Андрей повернулся на голос человека в деловом костюме, с папкой-планшетом под мышкой. Тот недовольно и суетливо разглядывал Андрея, словно прикидывая, чего ждать от типа в поношенной ветровке и джинсах на вокзале в час пик. Если так срочно, пусть звонит по мобильному мульту, со злостью подумал Андрей и захлопнул дверь будки.
- Аллё, привет, говорить можешь?
По простейшему тарифу связи было только видео со звуком, а большего ему и не требовалось.
Абонент мелькнул заставкой "я отвечаю" и возник на экране. Вызов застал его в душе. С мокрыми прилизанными волосами Фёдор был похож учителя младших классов. Для портрета не хватало очков и костюма. Очки лежали на полке с мыльницей.
- Нашёл время, - усмехнулся Фёдор, - И как?
- Всё плохо, Федь, - Андрей покачал головой.
- Послали?
- Ну да, сказали, что им некогда возиться с моими бредовыми идеями, что если я хочу себя не просто реализовать, а что романтика в одном известном месте заиграла, то всегда пожалуйста. В департаменте по Интеграции лишних рук не бывает. Дадут там цифровую лопату последней модели, отправят на Марс, к примеру, ну и всё такое.
- Цифровую?
- Это я образно. В общем, когда я заикнулся о доступе к проекту "Левиафан", глава комиссии мне просто в лицо рассмеялся, во-первых, говорит, проект давно закрыт, во-вторых, он когда-то был секретный, а в третьих, эти ваши вкладки на двадцать офисных страниц чистейшая туфта. Потребуются годы для проверки, люди-испытатели и прочее и прочее. Да, это верно, говорит, "Левиафаном" занимались в тех же институтах, где проектировали "Радамант", но было это сами знаете когда, ещё до Союза.
- А я предупреждал, - лениво заметил Фёдор.
- Да, дружище, ты был прав. Но я перелопатил всё по "Радаманту", понимаешь, всё?
Фёдор завернулся в полотенце и теперь стал похож на индийского гуру, особенно после того, как вернул на место очки.
- И что? - грустно спросил Фёдор, - Нашёл что-то новое?
- Ты же знаешь, что нет. И поэтому я решил, всё.
- Всё?
- Да, всё, переходим к плану "Б".
- По-го-ди, - проговорил Фёдор. Несколько секунд он смотрел на Андрея и молчал, потом резко выдохнул и чуть сощурился под стёклами очков. От прежней лености движений не осталось и следа, Андрей даже вздрогнул, хотя и ждал нечто подобное.
- Так вот, значит, никого не позвал, а собрался бухать?
- Э, ну, Федь, я вообще-то собирался, - сердце у Андрея бешено забилось, руки похолодели. "Началось", - подумал он, подумал и сам себе едва поверил, - Милу надо позвать, Варьку, ну и всё такое, шашлыка купим.
- У тебя или у меня? - спросил Фёдор.
- Монетку кинем.
Он вытащил пятак и подбросил.
- "Лешка" или "решка"?
- "Решка".
- Тогда выдвигайся и жди, - подмигнул Фёдор, - А им я сам позвоню.
Миловидная смуглянка на плакате моно-рельса улыбалась многообещающе, но Андрей предпочёл моно-лизе (так её прозвали за сходство с известным портретом) несколько трамваев с пересадками. В посёлок за городом он добрался уже затемно. При нём был доверху набитый туристический рюкзак, и с этой неуютной ношей Андрей ввалился в гости к маме. Она вышла навстречу, на крыльцо в беспечной дачной майке с героиней "Чебурашки 3" и юбке приусадебной бесцветной масти.
- Ты бы хоть предупредил, я бы не стол собрала, - вздохнула Алла Степановна и обняла сына. Он же чувствовал себя неловко, потным, усталым с дороги, да к тому же он сюда приехал не случайно, и не просто повидать родную мать.
- Слушай, да, прости, я как-то, как обычно. Мой мультик разрядился позавчера, я хотел зарядить, но сама знаешь.
- Да знаю я, знаю. Небось, работать будешь.
- Ага, надо кое-что обдумать. Слушай, мам, а нету у тебя какой-нибудь тетрадки там, не знаю?
Мать вздохнула, улыбнулась с пониманием, сказала:
- Ты всегда так, приезжаешь "на природу", а в блокноте три листочка. Да найдём чего-нибудь, сейчас погляжу. Где-то в ящиках был у меня молескинчик недоконченный, китайский. Пойдёт тебе?
- Да, вполне, мне бы ещё лампу на веранду.
- С прошлого раза стоит. А вообще, мой тебе совет.
- Мама, я знаю, не начинай. Все давно электронную бумагу с мультипамятью используют, планшеты, прочую ерунду, ну не могу я так, не могу. Прошу, не начинай. Лучше кофе мне с дороги сделай.
- Не буду начинать, - усмехнулась Алла Степановна, - Иди душ прими. А я обещаю, не скажу тебе всех поучений, заготовленных на первые десять минут.
После душа Андрей уселся с кофе на веранде, а мама как бы невзначай устроилась за столиком напротив, под березами.
- Не мешаю работать?
- Нет, мам, я ещё не начал.
Женщина вздохнула.
- Варя мне в форуме писала, поздравила с профессиональным праздником. Вчера как раз.
- Мам, ты обещала.
- Да я ничего, ничего. Я разве что-то говорю? Хорошая она девушка, внимательная.
- Вот и скажешь ей завтра сама.
Алла Степановна ахнула.
- Да ты что!? Она к нам? - и чуть тише добавила, - К тебе?
- Ну, это как посмотреть, - Андрей перевернул тетрадный лист, поглядел на просвет. Вдоль ровных линеек ползла какая-то бесстрашная насекомая мелочь. Он стряхнул её в тень под столом, - Фёдор будет, Мила и Варя.
- Давно вы вместе не собирались, - сказала мать, а сын уже не слушал - карандашом чертил на бумаге сложные схемы.
На следующий день Андрей пошёл встречать гостей на станцию, и, как частенько с ним бывало, опоздал. Гости втроём перехватили хозяина на лесной дорожке.
- Привет работникам со шпалами в петлицах! - пошутил Андрей, но Фёдор нахмурился и серьёзно спросил.
- Ты хоть знаешь, что такое шпалы, чудо?
- А, это палки такие, металлические.
- Андрей, а что тогда - рельсы? -умела Мила одним метким вопросом ставить в тупик, это у неё не отнять. Она и с виду бойцовского сорта, брюнетка выше среднего роста, и одета с замашкой не армейскую моду. Были слухи, что в последнем сетевом сражении за Сириус командный матч взяла она, но там - кто знает, она не любила говорить о своих онлайновых играх, видите ли смертным фотонного не понять.
- Андрюшка, привет! - Варя улыбнулась ему из-под кепки с длинным козырьком. Через плечо она несла объемистую сумку, и при взгляде на этот багаж Андрей опять поймал себя на беспокойном ощущении, что не на игру в бирюльки тут собрались. И это чувство было у каждого. Фёдор передал его через крепкой рукопожатие. Дружеские поцелуи в щёчки с Варей и Милой были необычно сдержанными, словно наэлектризованными. Варя-то и вовсе вздрогнула, когда он её обнял и невольно задержался рукой на талии, на тонком поясе светло-голубого платья.
- Замёрзла? - спросил Андрей сочувственно, - Сезон такой, тут по утрам вообще всегда прохладно.
- Да, Андрюшка, холодно, - негромко сказала Варя, шмыгнула носом и тут же добавила, задорнее, - Ты говорил, мы будем шашлык делать? Давайте прямо сейчас начнём, я ужас есть хочу, и помогу вам, мы вместе поможем, правда, Милыч?
"Милыч" спросила:
- А разве делать мясо - не мужская работа?
- Разберёмся, - Фёдор деловито отобрал у Вари сумку и подал Андрею, - Ты бы хоть какую-то мужскую работу взял на себя, а, хозяин?
Андрей покраснел и позвал гостей за собой.
Под овощной салат и разливное пиво, купленное в магазине по пути, работа с шашлыком продвигалась. На деле вышло так, хозяину досталось выуживать из маринада мясо или помидоры и передавать Фёдору. А Фёдор пронзал их шампурами и вытраивал на огневом рубеже, как он сам охарактеризовал своё дело.
- Вот чем люди похожи на драконов и драконы на людей, - сообщила Варя после пробы первой порции шашлыка.
- У людей тоже выросли крылья, и ползать им больше незачем? - усмехнулся Андрей и посмотрел на небо сквозь тонкие, по-весеннему не приодетые апрельские деревья. День клонился к сумерками. И высоко над землёй появились первые звёзды. Многие из них летели по заранее рассчитанным орбитам, и даже здесь, в пригороде, небо полнилось движением света, созданного человеком.
- Вообще-то я не про шекспироского "Кориолана", я это из Джороджа Мартина. Драконы тоже не едят сырого мяса. Кстати, Андрюшка, тебе ведь двадцать шесть, значит, ты тоже дракон, - Варя засмеялась и сочно надкусила помидор, - Я вообще люблю драконов, помидоры и мясо.
Они нестройно посмеялись над нелепой шуткой, и чтоб стало веселее, Фёдор предложил разлить по новой.
- Эх, Андрюша, Андрюша, - вздохнула Алла Степановна, но больше ничего не сказала.
Поздно, когда мама Андрея отправилась спать, от шашлыка остались вкусовые ощущения, а хмель от пива выветрился, заговорили о деле.
- Ты хоть понимаешь, чего ты задумал? - в очередной раз спросил Фёдор, - Хочешь проникнуть на секретный военный объект, скачать файлы и улизнуть и всё без последствий?
- С моей отмычкой он подцепит любой армейский интерфейс и стрясёт одновременно по шестнадцати каналам, десять секунд, из них пять на верификацию.
- Милыч, а ты это сейчас по-русски сказала? - спросила Варя, и надкусила помидор. Фёдор качнул ногой пустую корзину, помидор был последним.
- А у тебя девятый дан по риторическим вопросам? - отшутилась Мила, подмигнула подруге и пододвинула ей свою тарелку, там лежал разрезанный но нетронутый помидор.
- Доступ к файлам не проблема, - сказал Фёдор, - Хотя я думаю, проблемы будут потому, что Андрюхе их негде считать.
- Да у меня дома есть компьютер.
- То, что у тебя дома, это уже лет пять как не компьютер, - вздохнула Мила, - Но даже на нём ты сможешь прочитать эти данные. Я тебе конвертер напишу.
- Милыч, какая ты всё-таки умная, - восхищённо сказала Варя.
- Ты хотела добавить "милая?"
Варя вздохнула и вернулась к помидорам.
- Друзья, во-первых, объект давно законсервирован, а после того, что произошло с "Радамантом" о нём и вовсе забыли. То есть не забыли, конечно, а охраняют, ну, как-то вот так, в пол уха, в пол глаза.
- Я бы не рассчитывал на то, что там в охране инвалиды.
- Федь, это я образно, - поспешно пояснил Андрей.
- Образно-то образно, а если тебя схватят? То что?
- Ну, схватят, и что? мало ли придурков по закрытым зонам шляется. Как их там эти, луркеры, старперы.
- Сталкеры, - поправил Фёдор.
- Во-во, - кивнул Андрей, - они самые.
- Отлично, допустим, ты это сделаешь. Допустим, и что ты докажешь?
- Как что? - изумился Андрей.
Он задрожал, к глазам прихлынула какая-то горячая волна, он вспомнил почти забытое. Как ехал в автобусе, тогда ещё машины были на бензине, и противно пахли, он и думал, что, наверное, слезятся у него глаза от этого запаха. Ему было тогда четыре, может пять, и это было едва ли не впервые, когда он вышел из дома. А дома не было зеркал и даже в стареньком отцовском ноутбуке не было камеры. Он ехал на операцию, и впервые видел в зеркале не просто отражение себя, а видел лица людей, какими они должны быть, нормальные лица. Видел, что ни у кого нет такого изуродованного генетической болезнью лица. А мальчика Андрюши не было нормального носа, не было ресниц, и выглядел он так, как будто при рождении попал в пожар. И он тогда сидел в автобусе, глаза слезились, но не больно, а смешно ему было, только понять не мог Андрюша, почему это люди вокруг него плачут и отворачиваются.
А потом были операции одна за другой, он слышал много умных слов про стволовые клетки, имплантаты и помнил часы, проведенные в тесном цилиндре регенератора. Там, он познал клаустрофобию, научился жить с ней и одолевать её, хотел быть испытателем подводных или межпланетных аппаратов, но, увы. На все попытки убедить, что он уже умеет многое, и знает, и сумел преодолеть такие фобии, которые не каждый-то представит, так и вышло, что на все свои потуги он встречал один ответ. Вы, извините, но нам нужны люди с отличным здоровьем. Врождённым, извините, а не позже, благо и благодаря приобретённым.
Рассыпался по небылицам миф о том, что все условия советской медицины, по определению передовой и бесплатной, возводят граждан со врожденными ущербами вровень гражданам с рождения здоровым. Технически, конечно да, а вот на практике и в психологии людей иначе.
- А ты на мехмат по льготе поступал, забыл? - спросил его как-то Фёдор.
- Да я бы и так поступил, наверное, - смутился Андрей. При поступлении он ведь и правда было дело, баллов получил немного, но приняли, это уж потом он показал им всем, какой бывают формы неевклидовы яблоки с червоточинами по пятнадцать измерений.
- Образно говоря, - извинялся Андрей за свой яблочный каламбур.
И сегодня, после шашлыков, Андрея окружала тишина вопроса. Он всё понимал, и понимали они, и там, за деревьями, за шелестом теней о гудели звуки мира, которому, в сущности, не было дела до отдельно взятого Андрея Никулина тридцать шестого года рождения.
Но рядом были друзья. И им было дело, и он был благодарен им за всё, на что они были готовы сделать ради него.
- Я изучал вопрос, я знаю этот проект "Левиафан", но мне нужны конкретные данные. Если я получу их, то докажу, что "Радамант" ещё можно спасти.
- Почти десять лет нет сигнала. Все спасательные экспедиции, направленные к Европе вернулись ни с чем, да и что они могут сделать? Это же даль дальская, туда долететь-то ещё надо ухитриться, это всё-таки не Марс. А уж не то, чтобы спасти кого-то под дрейфующими льдами толщиной в пять километров. Да, изначально думали, что три, но оказалось всё немножечко не так.
- И я докажу, что если "Радамант" был сделан по образцу "Левиафана", то можно, нужно продолжать искать. А если нет, то знаете, судите сами. Вы, у каждого из вас профессия, работа, а у меня ни то, ни сё. Федя, ты дороги магнитные строишь, Мила дополняет реальность, в квадрат и в куб её возводит, ну а Варя просто человек хороший, умеет красоту дарить. Стилист, визажист, это же тоже важно. Людям очень важно быть красивыми, уж я-то знаю. Но если я не докажу, что "Радамант" ещё можно спасти, то мне так кажется, живу я незечем. Незачево мне спасибо говорить, а разве можно жить так, чтобы людям было не за что тебе сказать спасибо? Я не могу так.
Андрея трясло. Он понимал, как это глупо, и не мог ничего с собой поделать. С детства впитал - не трогай руками глаза. И не мог сейчас тронуть, и как будто раньше, из глаз полились самотёком глупые, больные слёзы. Он даже утереть их не мог.
- Андрюшка, погоди, я сейчас, не бойся! - Варя вскочила со стула, чуть не поскользнулась на раздавленном помидоре, - У меня есть специальные салфетки, не плач.
- Кхм, кхм, - прочистил горло Фёдор, - Мил, пойдём-ка в дом, там в холодильнике пиво осталось. Не могу смотреть на это.
- На него? - изумилась Мила.
- Да на него чего смотреть-то? С песочницы во дворе насмотрелся. Привык уже.
- Андрюшка, не волнуйся, всё пройдёт, это даже хорошо. Сейчас я сделаю, - Варя раскрыла сумку и достала оттуда свой набор художника-инквизитора, как любила подшучивать Мила. Она использовала мази, кремы, иглы и какие-то примочки с проводами и электролитами. Иногда Андрею казалось, что с его лицом делают что-то такое, словно бы оно из пластилина. Тянут, мнут, ему то холодно, то жжется, и потом всё как-то странно ощущалось, когда Варя наконец-то закончила и позволила ему себя ощупать.
- Трое суток будет так, потом может и поплыть. Сам знаешь, у тебя кожа на лице неравномерно состарилась.
Прошло, наверное, часов не меньше трёх с тех пор, как их оставили вдвоем, и за это время они едва обмолвились парой слов, Варя говорила за двоих.
- Теперь смотри на себя, Сергей Воронцов, майор Кваса.
- Не Кваса, а Космических Войск Советской Армии, - улыбнулся Андрей. Как будто бы растягивал приложенную на лицо чужую маску, - Прибыл для штатной инспекции станции.
- Федя верно говорит, ты лучше молчи побольше, не прокололся бы. А знаете что, Сергей Анатольевич, у меня к вам сугубое предложение интимного толка. Вы парень видный, я тоже ничего, так разрешите вас поцеловать?
- Варя, не дури, - замялся Андрей, - Я же твой друг, Андрей.
- Я тут не вижу никакого Андрея, - горячо шепнула Варя, и потом какое-то время они обходились без слов.
Ранее, холодное серое утро застало Андрея в сборах. Фёдор достал откуда-то из погреба пыльный штоф и разлил по стаканам. Девушки и Алла Степановна спали.
- Ну давай, комрад, - Фёдор хлопнул его по плечу. Прохладный композит когда-то списанного, доработанного и протюнингованного "гамака" с едва заметной вибрацией отбросил руку Фёдора, - Не тронь значит, да?
- Тебе виднее, ты служил, ты в таком экзо-скелете над Кореей прыгал из-за облаков с конвертоплана.
- Скажешь тоже, там модели были похлипче. А у твоей на три часа автономного хода запас. Да и ни разу из-под облаков не прыгали, ты что? Метров с пятисот, да, было дело, и то чаще в воду или в листву тормозили. С парашютом надёжнее.
- Из-под облаков это я образно. А с парашютом не взлетишь.
- Тут, ты прав, Андрюха. А в этом гравитационном армированном комплексе ты даже до орбиты можешь долететь, назад, правда, топорно, то есть, камнем. Сейчас ты главное не рискуй, лети не выше двадцати метров, радары, сам понимаешь. Хотя тебе скорее спутников бояться надо, ну, надеюсь, пронесёт. Наглость берёт города. Вздрогнем?
Так и поступили.
- А если меня поймают? Что с вами будет?
- Да ничего не будет, Андрюх. Давай начистоту. Никому ни ты ни я давно тут нахрен не нужны. Нам, как всегда, лапшу вешают на уши, и этот твой "Радамант" небось развалился, так и не закончив первый рейс, словно "Титаник" там какой-нибудь или "Фобос-грунт".
- А я вот думаю, что всё не так, что всё совсем не так, - прошептал Андрей, опустил забрало обтекаемого шлема и включил движок "гамака".
- Беркут - Циклону, веду объект вдоль поймы Истры, - доложил оператор БПЛА в штаб, - Целевой контакт через пятнадцать минут. Начать ковёр?
- Да погоди пока, ещё успеем, - усмехнулся, капитан Евсеев, дежурный офицер на одном из постов Подмосковного ПВКО, - И откуда только такое чудо в перьях да с крыльями?
- Оружейный сканер по нулям, товарищ капитан, - дополнил сводку оператор, - Это старый "гамак" выпуска 58-го или около того, продвинутый, правда. Для прототипа А-53 он угрозы не представляет, к тому же, объект на консервации.
- Ладно, давай ковёр. Пусть блокируют его системы, а потом подберём, где шлёпнется, наводка на него пришла, парнишка нужен живым, и желательно целым.
- Добро, Циклон, я Беркут, запускаю шершней.
Андрей услышал тревожную сирену, и на шлеме в дополнёнке засветились красным пять прямоугольных маркеров, а рядом цифры. Цифры быстро уменьшались.
"А может, прав был Фёдор? - подумал Андрей, и закончил свою длинную образную мысль тремя словами: - Лучше я сам".
"Гамак" ответил на приказ, и энергетический импульс замкнулся сам на себя. Пять шершней испарились в яркой вспышке.
В чёрном элдайне с армейскими номерами приехали трое, но к калитке подошёл один. В костюме, в галстуке, в бесцветно сером плаще. Он смотрел прямо в глаза собеседника и как будто насквозь.
- Алла Степановна, добрый день, меня зовут Андрей Владимов.
- Здравствуйте. Могли бы хотя бы назваться другим именем. Неужели у вас нет совести?
- Есть Алла Степановна, я просто не хочу вас обманывать. И вот пакет документов, которые я обязан вам передать. Тут вот ещё, - он подал женщине тёмно красную бархатную коробку, - Ваш сын погиб при выполнении опасного задания, и личным указом представлен к посмертно награде. Можно войти?
Алла Степановна безвольно посторонилась, ей казалось совершенно бессмысленно куда-то деть предметы, так внезапно переданные ей в руки незнакомым человеком.
- Мы хотели бы забрать его планшет с расчётами и записи. Он работал над проектом экстремально автономной межпланетной экспедиции, вы, возможно, знаете.
- Да, да, он что-то там такое чертил и считал, но я в этом ничего не понимаю, - женщина смотрела перед собой и в себя сухим безжизненным взглядом, - Забирайте, что нужно. Всё равно ведь заберёте, даже если я скажу "нет".
Владимов прочистил горло, не ответил и только на прощание сказал: "Ещё раз соболезную ваше утрате".
А на следующий день в новостях появилось сообщение. Межпланетный зонд "Рамадант", отправленный для изучения подлёдного океана Европы, спутника Юпитера, вышел на связь. Десять лет ледового плена стоили жизни троим участникам экспедиции, но двое всё-таки выжили, и сумели собрать бесценные научные данные.