Федя сказал, что вначале нужно рассказать о себе. Меня зовут Софья Почемучкина. То есть зовут по-настоящему Софья. Почемучкиной меня прозвала мама. Когда я была совсем маленькой, постоянно ее спрашивала:
"Почему?"
Мама говорила, что это первое слово, которое я сказала. Другие дети говорят "мама", а я - "почему". А когда я научилась ползать, а потом ходить, то задавала этот вопрос всем, кого встречу. Маме говорят:
- Ой, какая у вас хорошая девочка! Как ее зовут?
А я говорю:
- Почему?
Мама говорит:
- Ее зовут Софья.
А я говорю:
- Почему?
Мама мне отвечает:
- Тебя папа так назвал. В честь знаменитой учёной.
А я опять:
- Почему?
И мама начинает снова и снова рассказывать об учёной, в честь которой меня назвали. А я твержу:
- Почему?
Других слов ведь пока не выучила.
И только когда выросла, стала большой и мне исполнилось пять лет, мне подарили Федю. На все мои "почему?" у него есть ответ. Почти на все. Поэтому когда он чего-то не знает, я все равно спрашиваю:
- Почему ты не знаешь?
Такая вот я Почемучкина.
Как я ловила космонавтиков
Когда я была ещё совсем маленькой, то думала, что в ракете живут космонавтики. Ракета - как настоящая. Очень похожая на те, которые летают в космос. На Луну, на другие планеты. Она стоит на полке рядом со столом, за которым работает мама. И я подумала: когда мама там сидит, космонавтики за ней подглядывают. Точно так же, как я. Накроюсь одеялом с головой, сделаю дырочку и смотрю.
Космонавтикам одеялом не надо покрываться. Они подглядывают сквозь иллюминаторы. Стекло в иллюминаторах тёмное, внутрь не заглянешь. А изнутри всё должно быть видно.
И мне очень захотелось с ними поиграть. Мне и с ракетой хотелось поиграть, но мама строго-настрого запретила её трогать. Я расплакалась, но это не помогло. Вообще-то, я никогда не плачу. Только если мне очень-очень чего-то хочется. Но мама всё равно сказала, что ракета - не игрушка. Она сказала, что я её могу сломать.
Космонавтики должны любить сладкое. Поэтому я тайком оставляла рядом с ракетой кусочки шоколадок. А сама забиралась в кровать, накрывалась с головой и делала вид, что сплю. Только я не спала, а наблюдала в дырочку. Ждала, когда откроется люк и оттуда выпрыгнут космонавтики. Они должны быть в таких же крошечных скафандрах. Конечно, на Земле скафандры им не очень нужны. Но они же - космонавтики. Поэтому должны носить их не снимая. Для тренировки.
Федя говорил, что никаких космонавтиков в ракете нет. Я пыталась приспособить Федю ловить космонавтиков, но он отключался раньше, чем засыпала я. Такой у него режим, говорила мама. И у меня должен быть режим, говорила она мне, когда замечала, что я не сплю, а смотрю в щёлочку. Она думала, я на неё смотрю, а я не говорила, что слежу за ракетой.
И я всё-таки увидела космонавтиков! Мама заснула прямо за столом. У неё иногда так бывает. А в это время люк ракеты распахнулся, и оттуда по выдвижной лесенке спустились три космонавтика в белых скафандрах. Они подошли к оставленному мною кусочку шоколадки, подхватили его и потащили к ракете. Тащить было трудно. Шоколадка выскальзывала у них из рук. Мне захотелось встать и помочь. Но я не хотела их испугать. Им, наверное, надоело питаться из тюбиков. Шоколад - другое дело.
Но самое трудное для них оказалось затащить его по лесенке. К тому же он начал таять, и космонавтики перепачкались. Но всё же у них получилось. Шоколадка скрылась в люке, лесенка поднялась, люк захлопнулся. И только крошечные следы остались на столе. Шоколадные следы.
А ночью мне приснилось, что космонавтики стали большими-пребольшими, гораздо больше меня. И один из них взял меня на руки и долго носил по комнате, и качал, и напевал песенку, будто убаюкивал меня. Вот смешной! И мне захотелось, чтобы это не было сном. Очень-очень захотелось. А космонавтик сказал:
- Мы скоро улетаем на Марс, премудрость божия.
А я сказала:
- Я не премудрость. Не улетай без меня. И без мамы. Возьми нас с собой на Марс.
- Я и сам не хочу без вас улетать, - грустно сказал космонавт. - Надо многое исправить. Но ты мне должна помочь.
- Как? - спросила я.
А он улыбнулся и сказал что-то. Но я уже спала.
Как я ходила на океан
Федя говорил:
- Выходить из купола нельзя.
И мама говорила:
- Не выходи из купола, простудишься. И включай на курточке электроподогрев.
Но я не люблю подогрев. Будто тебя в одеяло закутали. Колючее. Все чешется. И в куполе не люблю сидеть. Потому что плохо видно океан. Внутри тепло и зелень - кусты, деревья, трава.
Но снаружи - интереснее. Федя говорит, там одни камни. Земля Санникова недавно из океана поднялась, деревьев на ней нет. Но меня не деревья интересуют. Однажды я видела белого медведя. Он прошёл рядом с куполом. Посмотрел на нас с Федей. А потом дальше пошёл. К океану.
На входе в купол - дверь. Шлюзом называется. Чтобы выйти, нужно набрать нужные цифры. Но я с цифрами дружу. Я знаю, что нужно нажимать. Я запомнила, когда мама брала меня в обсерваторию. Поэтому сделала так, как делала мама, и шлюз открылся.
- Туда нельзя, - сказал Федя.
- Ну и не ходи, - сказала я. Просто так сказала, потому что знала - он все равно за мной пойдёт. Как привязанный. Потому что должен идти.
На тропинке среди камней стоял указатель.
"Обсерватория - 1 км.
Океан - 500 м.
Москва - 5 000 км."
В обсерваторию мне не нужно. Я там была. Вон белые купола светятся, на шарики от пинг-понга похожи. Но они только отсюда маленькими кажутся, а на самом деле - огромные. Ещё дальше - такой же огромный купол абэвэгэдэйкиных. Арктическая Береговая Войсковая Группа. А сокращённо - АБВГ. Поэтому - абэвэгэдэйкины. Их так все называют. Но они не обижаются. Понимают - это в шутку.
До берега недолго идти. Только холодно. Я прибавляла, прибавляла подогрев, но ветер под куртку забирался и кусал. Но я терпела. По сторонам смотрела. Вдруг медведь покажется? Нет, я медведя не боялась. Со мной ведь Федя.
На берегу много интересного. Но самое интересное - корабли. Вереницы кораблей.
- Северный морской путь, - сказал Федя. Будто я не знала! Но у него обязанность такая - всё мне объяснять. Даже то, что знаю. "Повторенье - мать ученья", так любит говорить мама. - Глобальное потепление позволяет использовать этот путь круглый год. Раньше навигация длилась всего лишь несколько месяцев.
Мы стояли и смотрели на корабли. Они плыли далеко от нас, но было понятно, какие они огромные. Много кораблей. Я даже про холод забыла. Только от солнышка щурилась. Потому что очки не взяла. Над нашим островом всегда солнышко светит. Вокруг по горизонту всё облака, а над нами их нет. Будто кто-то окошко прорезал. Федя говорит, что это называется "погодная аномалия". Место в Арктике у нас такое - круглый год то солнце, то звезды. И нет никакой непогоды. Ни штормов, ни метелей.
Потом я набрала красивых камешков, и мы пошли домой в купол.
И тут нас встретил медведь. Он стоял посреди тропинки и смотрел на нас. Белый. Огромный. Я остановилась и тоже стала на него смотреть. Я не испугалась. И Федя не испугался, только ко мне прижался.
- Привет, мишка, - вежливо сказала я.
Мишка кивнул. Нос у него зашевелился.
А потом рядом кто-то сказал:
- Девочка, не бойся. Сейчас мы его уберём.
- Не надо его убирать, он сам уйдёт, - и шагаю к нему, к медведю то есть.
- Софья, стой! - Я не удивилась, что они меня знают. Я ведь один ребёнок на острове. - Не ходи! Мы в тебя можем попасть!
А я все равно не слушаю, иду. Подошла к медведю, протянула руку с камешками. Он понюхал, смешно поморщился. Повернулся и ушёл.
А меня схватили в охапку солдаты и к куполу бегом понесли. А Федя рядом бежал и подпрыгивал высоко. Будто мне в лицо хотел заглянуть.
Как мы поехали путешествовать
- Ребёнку нужны свежие фрукты, - сказала мама дяде Вале. Валя работает с мамой в обсерватории. Он большой и толстый. Фруктов он не ест, а ест хлеб с колбасой. - И ещё ребёнку нужно южное солнце.
- Вы же ходите на облучение?
Облучение - это когда заводят в комнату, раздевают до трусиков, заставляют надевать тёмные очки и включают специальную лампу. От лампы плохо пахнет, но от неё другая польза. В организме витамины вырабатываются.
- Облучение, - хмыкнула мама. - Ребёнку нужны свежие фрукты и настоящее солнце. И сверстники. Чтобы кругом толпы мальчишек и девчонок. Тогда она не будет убегать с белыми медведями играть.
- А как же экспериментальная программа? Этот отпуск в Госкомитете зубами выгрызать придётся...
- Ты же сам говорил, что у нас незаменимых нет?
- Ладно. Одного незаменимого всегда можно двумя заменимыми заменить. Или тремя. К тому же, если Софье такие сны снятся, какие она тебе рассказывает, - Валя понизил голос, - то как я могу вам отказать? В Госкомитете тоже люди сидят, понимают, что так будет правильно. Как на плакате.
И показывает, где плакат висит - красная кремлёвская звезда ярко светит, а под ней карапуз улыбается. Раньше, когда я была совсем маленькая, то думала, что этот карапуз - я. Но мама объяснила, что плакат очень старый. Его давным-давно сделали. И надпись на нём: "Родился под счастливой звездой".
Вечером мама сказала:
- Всё, мы едем в отпуск.
- Ура! - закричала я. - И Федю в отпуск возьмём?
Мама посмотрела на Федю.
- Не оставлять же его здесь, - сказала мама. И стала собирать чемодан. А я стала собирать рюкзак.
Как мы сели на дирижабль
Когда мы все собрали, мама надела на Федю ошейник и дала мне поводок.
- Зачем ошейник? - спросила я. Феде ошейник не понравился.
- Мы полетим на дирижабле, - сказала мама. - Он может испугать пассажиров.
- Я никого не буду пугать, - сказал Федя, но мама сказала, что наденет ещё и намордник, и нам пришлось согласиться на ошейник.
- Готовы? - спросил Валя. - Тогда поехали. Места для вас я заказал. Полетите с демобилизованными.
- А кто такие демобилизованные? - спросила я.
- Это солдаты из АБВГ, которые отслужили на нашем острове и теперь возвращаются домой.
- Значит, мы тоже демобилизованные, - сказала я, и Валя рассмеялся.
- Софья зрит в корень! - крикнул он сквозь шум двигателя, и мы поехали.
Мы ехали на вездеходе на воздушной подушке. Я не люблю на таких вездеходах ездить. Меня укачивает. И очень шумит. Поэтому Валя кричит ещё сильнее. Но мы ведь ехали в отпуск, можно и потерпеть.
- Смотри, смотри! - опять крикнул Валя. - Наша обсерватория! А потом:
- Смотри, причал!
Около причала стояла большая подводная лодка.
- Новый стратег!
А потом мы остановились перед воротами. К нам подошёл офицер.
- Куда направляетесь? - строго спросил он.
- В отпуск! - крикнула я.
- В отпуск - это хорошо, - сказал офицер. - Ваши документы.
- Будто нас не знаете, - обиженно сказал Валя и протянул ему карточку.
- Знаем, товарищ директор САО, но так полагается при спецрежиме.
- А что такое спецрежим? - спросила я. А мама меня ущипнула.
- Это когда у нас стратегический ракетоносец швартуется, - сказал Валя. - Так, товарищ офицер?
- Проезжайте, - сказал офицер. И ничего не ответил Вале. Потому что - военная тайна. Так мне Федя объяснил.
А потом мы выехали на ровное поле, и мама сказала:
- Вот и аэродром.
Валя сказал:
- Вот ваш дирижабль.
- Где? Где? - закричала я, а потом увидела.
Он похож на огромное белое облако. Внизу у облака кабина.
- Новая серия, - сказал Валя. - Полетите с комфортом.
- На самолёте было бы быстрее, - сказала мама.
- Зато весь Севморпуть как на ладони, - сказал Валя. - Софье понравится. Так, Софья?
- Так, - сказала я. Мне уже нравилось. И не терпелось забраться в кабину дирижабля.
Валя помог вытащить наши вещи. Мы встали в конец очереди. Но солдат перед нами сказал:
- Проходите вперёд, товарищи.
Мама не соглашалась, но остальные солдаты стали наперебой уговаривать пройти и сесть в дирижабль без очереди. Потому что мама с ребёнком, то есть со мной. И ещё с Федей.
Когда маму все же уговорили, мы подошли к лесенке. Там стояла строгая тётя в синей форме. Бортпроводник. Она проверяет у всех билеты. Хотя если у тебя билета нет, ты бы в очередь не встал. Разве не так?
- Ваш билет, пожалуйста, - сказала она.
- Корзина, картина, картонка и маленькая собачонка, - сказал Валя.
- Собака привита? - спросила бортпроводник.
- А что такое привита? - спросила я Федю.
- У вас девочка с собакой разговаривает, - сказала бортпроводник.
- Это не собака, - засмеялась мама.
- Добро пожаловать на борт, - строго сказала бортпроводник.
И мы поднялись по лесенке. Внутри нас встретил ещё один бортпроводник и проводил к нашим местам. Кресла оказались такими большими, что я залезла с ногами.
- Если девочка захочет спать, то можно разложить в кровать, - сказал бортпроводник. - Одеяло и подушку я вам принесу.
- Не захочу спать, - сказала я. - Я буду смотреть в иллюминатор!
- Устроились? - сказал Валя. - Ну, тогда я пошёл. Счастливого полёта!
Он помахал нам рукой и уехал.
Скоро мы полетели.
Как мы летели на дирижабле
Я смотрела в иллюминатор. Наш остров стал совсем крошечным, а потом исчез, осталось только море. Мне стало скучно, и я пошла гулять.
- Ты куда? - спросила мама.
- Гулять, - сказала я. - Можно?
- Только осторожно, - сказала мама.
И я пошла. Много мест было свободных, садись где хочешь.
- Куда вы летите? - спросила я у демобилизованных солдат.
- Наша служба закончилась, - сказал солдат. - Теперь мы все летим домой.
- А где ваш дом? - спросила я.
- У меня в Твери, - сказал солдат. - Я поступлю в университет и буду учиться на учителя математики.
- А у меня - в Алма-Ате, - сказал другой солдат. - Я тоже поступлю в университет и буду учиться на агронома. У нас знаешь сколько земли пахотной?
- Не знаю, - сказала я.
- Приезжай, увидишь, - сказал солдат из Алма-Аты.
Третий солдат ткнул пальцем в иллюминатор:
- Смотри! Грузовой тримаран!
И все стали смотреть. И меня пустили посмотреть на крошечный кораблик, похожий на букву Ж. За ним тянулась тонкая белая линия.
- Я на таком хочу плавать, - сказал солдат. - Буду поступать в Мурманскую мореходку. Знаешь, какая у него скорость?
- Не знаю, - сказала я. А Феди рядом не было. Поэтому спросить я не могла.
- Большая! - солдат головой покрутил. - Хорошая сегодня видимость, и облака разошлись. Сколько раз грузы сопровождал, а первый раз всё так хорошо вижу. Повезло. Ты посмотри, как много кораблей!
Внизу появились крошечные корабли. Они двигались в противоположные стороны.
- Ой, какая девочка! - сказала девушка в форме. - Пойдём к нам! Мы тебя угостим.
Девушки тоже были демобилизованными. Но в иллюминатор они не смотрели. Они смотрели в зеркальца и красились. Мама очень редко красилась. А девушки красились, и мне было интересно на них смотреть.
- Как же я соскучилась по макияжу, - сказала девушка, что привела меня к их столику.
Другая засмеялась:
- Ты же сама нам запрещала краситься, товарищ лейтенант!
- На службе не положено, - сказала лейтенант. - Вот ты, девочка, красишься?
- Нет, - сказала я. - Мама говорит, я и так красивая.
И девушки засмеялись опять.
Как я вступила в общество чистых тарелок
Я смотрела, как девушки красились, а потом меня позвала мама. Меня ждал стюард в белой форме, перед ним стоял ящик на колёсиках.
- Что будете кушать? - спросил стюард.
- Мороженое, - сказала я.
- Куриный суп и макароны с котлетой, - сказала мама. - Мороженое дают только тем, кто все съест. Правильно, товарищ стюард?
Стюард сказал:
- Точно так, уважаемые пассажиры. По строгому распоряжению капитана нашего судна десерт полагается только членам общества чистых тарелок.
- А что это за общество такое? - спросила я.
- Как! - всплеснул руками стюард. - Вы даже не слышали о таком обществе? Его основал Владимир Ильич Ленин специально для детей Советского Союза. Только тот, кто все съедает со своих тарелок, имеет право вступить в него.
- Мама, и ты была членом общества чистых тарелок? - спросила я.
- Я и сейчас в нем состою, - сказала мама. - Давай, ешь. Спасибо вам, товарищ стюард.
- Когда все съешь, я приду и проверю, а потом напишешь заявление на вступление в общество, - стюард подмигнул.
Вообще-то, я суп не люблю. Поэтому я даже на тарелку не смотрела. Смотрела в окно, на воду, чтобы не видеть, как много ещё супа осталось.
А потом я увидела остров.
- Мама, мы уже прилетели? - спросила я.
- Нет, но уже недолго, - сказала мама. - Это платформа Буровая. Искусственный остров. Здесь бурят дно океана и добывают нефть. Видишь, сколько вышек торчит? И корабли.
Я ела суп, потом макароны с котлетой и разглядывала Буровую. Вокруг неё столпились корабли. Федя сказал, что они называются сверхтанкерами. Это огромные корабли, которые развозят нефть по всему миру. Я стала считать, но сбилась. Слишком много сверхтанкеров. И они не стояли на месте, а двигались.
А потом стюард принёс мороженое и листок бумаги, чтобы я написала заявление о вступлении в общество чистых тарелок. Я написала.
- Надо же, - стюард покачал головой, - ни одной ошибки, товарищ Софья. Кто тебя так красиво научил писать? Мама, наверное?
- Я сама научилась, - сказала я. - Мне мама книжку по чистописанию дала, я и научилась.
- Неужели? - стюард посмотрел на маму.
- Сама, сама научилась, - сказала мама.
- Тогда с ещё большим удовольствием принимаю вас в наши ряды, - и написал что-то на бумаге.
Я прочитала: "Надо принять".
Как мы прилетели в Арктанию
Я заснула. А проснулась оттого, что мама меня будила.
- Просыпайся, засоня! Мы подлетаем.
И я стала смотреть в иллюминатор. Океана не видно. Видна земля. И город. Точно такой, как по стереовизору показывают. И на картинках. И не такой, как наш посёлок. Купола в городе гораздо больше, чем у нас. И они не круглые, гладкие, а будто из кусочков составлены. Федя сказал, что так специально сделано. Для крепости.
Мне сначала показалось, что они зелёные, ну то есть стекло куполов. А они оказались прозрачными. Вся зелень - внутри. Много зелени. Целый лес. И трава. И ещё дороги. По ним люди ходят, машины ездят. Не такие, как у нас, а на колёсах.
- Это Арктания, - сказала мама. - Столица Арктики. Здесь зоопарк есть.
- Хочу в зоопарк! - сказала я.
А мама сказала:
- Обязательно сходим. Поселимся в гостинице и сразу пойдём. А потом поедем дальше.
- Опять на дирижабле? - спросила я.
- Нет. На поезде. Видишь? - показала мама.
Сначала я не поняла, куда она показывает, а потом увидела, что от города в разные стороны расходятся тонкие нитки. Будто кто-то их привязал и натянул. А по ниткам двигаются длинные гусеницы. Ну то есть не живые, конечно, а металлические.
- Вот на таком и поедем, - сказала мама. - Вмиг домчимся.
На аэродроме было много дирижаблей. Разного размера. Наш - почти самый маленький. А мне он казался огромным! Федя сказал, что это потому, что наш дирижабль обслуживает местные линии. А есть такие, которые летают в другие страны. И грузы перевозят.
Оказалось, что из нашего дирижабля даже выходить не надо. Садишься в лифт и спускаешься. А там - аэропорт. И много людей. Я столько людей сразу никогда не видела. Поэтому одной рукой за маму схватилась, а другой за Федю. Чтобы не потеряться.
Людей было так много, что они сидели не только в креслах, но и на полу. Многие играли на гитарах и пели. Я остановилась послушать. Пели про яростный стройотряд. Но я не успела дослушать до конца и понять, почему стройотряд такой яростный. Мама потянула меня дальше. Она сказала, что это те, кто специально приехал осваивать Арктику. Когда она была в их возрасте, они ездили на целину и строительство каналов по переброске сибирских рек в южные пустыни. А теперь все едут на север.
Как мы ехали в зоопарк
- Добро пожаловать, - сказала нам девушка в гостинице. - По любому вопросу обращайтесь ко мне.
- Спасибо, - сказала мама.
Но ничего не спросила. А у меня целая куча вопросов. И я спросила:
- Где зоопарк?
- Здесь близко, - сказала девушка. - На первом маршруте монорельса до конечной станции. Купол шесть-Б. И оденьтесь потеплее, зоопарк находится на открытом воздухе.
- А почему на открытом воздухе? - спросила я.
- Чтобы животным просторно было, - сказала девушка.
- А какие там животные? - спросила я.
- Сама увидишь, - мама взяла меня за руку, и мы пошли в нашу квартиру, которая называлась номером. Наверное, из-за номера на двери - 139.
Там оказалась ванная. Такая большая, что в ней можно плавать. Я попробовала, но только воду разлила. Плавать я пока не умею. Федя сказал, что этому легко научиться. Я обязательно научусь. Я хотела помыть и Федю, но мама сказала, что не надо. Он и так чистый. А вода может его повредить.
Потом мы пошли в зоопарк. Монорельс - это такая проволока, протянутая по всему городу. И к ней подвешены вагончики. Проволока высоко над землёй и над деревьями. И никому не мешает. Поэтому люди ходят по земле пешком. А если нужно далеко или быстро, то садятся на монорельс. Так мама объяснила.
Я стала смотреть на город.
Как много людей! Ещё больше, чем в аэропорту. Я всем махала рукой. А потом вагончик остановился.
- Конечная станция. Зоопарк, - сказал водитель вагончика. - Спасибо, что воспользовались услугами нашего монорельса.
- Спасибо! - крикнула я, а мама сказала, что кричать не надо, потому что водитель - робот, а не человек. А я сказала, что спасибо надо говорить всем, даже роботам. И вообще, надо, чтобы они стали как люди. Чтобы радовались, когда им говорят спасибо, и огорчались, когда ничего не говорят. А мама сказала:
- Таких роботов ещё изобрести надо.
И я ответила:
- Когда стану совсем большой, обязательно изобрету.
Как я смотрела мамонтов
На входе продавали билеты. Мама купила билет себе.
- И мне билет! - закричала я.
- Для маленьких вход бесплатный, - сказала билетёрша.
- Я не маленькая, - сказала я. Но мама взяла меня за руку, и мы пошли туда, где всем давали тёплые куртки. Куртки специальные - когда нужно, они издают неслышный сигнал, чтобы животные близко не подходили.
- Где мамонты? Где мамонты? - спрашивала мама у всех. Но мне было интересно и на других животных посмотреть. Которых я живыми ещё не видела. Только по стерео.
Там были козы. Были коровы. Лошади. И олени. Их можно было покормить. Рядом с ними ходило мало людей. Наверное, все хотели посмотреть мамонтов. А мне и здесь интересно.
- Можешь сесть на него, - сказал человек, который кормил оленей.
- Что вы говорите, товарищ! - сказала мама. - Разве так можно?
- Можно, - сказал человек, подхватил меня под руки и посадил на оленя. Олень повернул голову и посмотрел на меня.
- Издалека приехали? - сказал человек.
- Земля Санникова, - сказала мама.
- Понятно, - сказал человек. - Ребёнок домашних животных не видел.
