Аннотация: Бред, он и есть бред. Имеет в основе своей много автобиографичного.
Во время очередного приступа безвдохновения я, по старой привычке вешать свои проблемы на окружающих, в который раз воззвала к главному редактору. Боюсь подумать, что она уже обо мне думает... Ну так вот. Спустя какое-то время приходит ответ с предложением темы "Вернулся Моргот на землю, и стал искать своих давних врагов - Эльфов". Ну и подробности всякие. Я почесала тыковку и подумала: "Ага...". Еще примерно пару недель других мыслей на эту тему у меня не возникало. Наконец сегодня я решила, что пора и совесть поиметь, и села писать. Предупреждаю сразу, я не знаю, что писать. Сейчас начну, а дальше, как получится. Поток сознания, лишенный разума.
Значит так... Сидел Моргот в каком-то темном, наверняка, холодном и, уж всяко, совсем не уютном месте. Долго сидел. Последнее, что он помнил, это нехорошую улыбку Манвэ, мерзко хихикающую Варду и слезы радости Ниэнны, довольно потирающей ручки. Потом в глазах потемнело, стало трудно дышать, голова закружилась и... все. Ооооо... как все трагично... Может, добавить оптимизма?.. Пусть будет поднятый большой палец, пафосная музыка и субтитры "Айл би бяк!". Отлично. Это были воспоминания. Теперь пролистываем несколько тысячелетий. Ага. Звучит песня "Открылась дверь, он вышел и пропал". При этом в полной темноте открывается светящийся проход, скрипят тысячелетиями несмазанные петли... Потирая бритую макушку и почесывая тысячелетнюю щетину на впалых щеках, Моргот стоял в чистом поле и думал, как он там оказался. Так и поняв логики причинно-следственной связи между дверью и полем, он тяжко вздохнул и обреченно пошел в произвольном направлении, вынашивая зародившуюся идею мести. Пояснение: идея, а не план, потому что он не знал, что будет делать, зато точно знал, что что-нибудь да сделает. Шел он шел... Думал он думал... Во-первых, он думал о том, где б ему раздобыть армию; во-вторых, где б ему раздобыть укрепленную крепость; в-третьих, где б поесть, поспать, помыться, пожить, вернуть свою силу и избавиться от наблюдения (какой-то навязчивый палантир буквально сверлил ему затылок, при этом делая вид, что смотрит в совсем другую сторону) . Был еще и четвертый пункт. А именно: "Когда это я зашел в лес? Откуда это пахнет подгоревшей манкой? И кто это смотрит на меня из кустов?" Не успел он додумать четвертый пункт, как раздался вопль: " Аааааа... Не подходи! Иначе погибнем все трое! Ты пятнистый или полосатый?" Моргот растерялся, чуть ли не впервые в жизни. Особенно его шокировал вопрос, еще больше альтернативность ответа на него. "В каком смысле умрем? Почему полосатый?" - с запинкой спросил он у вопля. В ответ из кустов показалась лохматая макушка парнишки лет 12, которая назидательно произнесла: "Потому что между нами меньше 15 метров. Отбеги немного, пока мастера не пришли". Запутавшись еще больше, Моргот все же отошел немного назад и повторил свой вопрос. Из кустов показалась вторая голова примерно того же возраста и что-то прошептала первой. Первая утвердительно кивнула и снова обратилась к Властелину Тьмы: "Так вы колхозник что ли? Так бы и сказали! А вилы мы не брали, можете в лагере спросить. Нам ваши вилы не нужны". "Я...КТО?!" - в очередной раз "завис" Моргот, - "Вы кто?" - крикнул он удаляющимся головам. "Орки!" - звонко раздался гордый выкрик. Морготу стало дурно. Остальное он помнил весьма смутно. Его привели в какой-то лагерь. Кто-то у костра готовил обед из гороха, ломаных спагетти (вместо картошки) и сырой капусты (ну не выбрасывать же её!). Среди банок тушенки валялись какие-то подозрительные клинки, про которые гордо говорили: "Текстолит!". Потом пришел какой-то странный бородатый мужик и начал уговаривать его подписаться на какой-то журнал. Потом вокруг начали бегать люди (упорно называющие себя орками), размахивать теми самыми подозрительными мечами. Потрясенному гостю вкратце пересказали какой-то фильм "Властелин колец", он был приятно обрадован, услышав пару знакомых имен. В результате беседа свелась к спору "Является Леголас козлом или нет". При этом абсолютное большинство парней полностью поддерживали этот тезис, а абсолютное большинство девушек были категорически против. Наконец кто-то все же поинтересовался, кто к ним заявился. Моргот решил не скромничать и представился. На него посмотрели с жалостью и сказали, что Моргот у них уже есть. При этом указали на какую-то девушку, которая тут же разразилась тирадой о том, что роль она никому не отдаст, что дискриминации по половому признаку она не потерпит да и вообще... Пока бедняга пытался хоть как-то переварить информацию, было обнаружено, что роль Лютиен как раз вакантна, так как все девушки отказались играть роль, где не надо бегать с мечом. Мелькор решил уже ничему не удивляться, тем не менее, перспектива играть Лютиен повергла его в состояние, близкое к предынфарктному. Не услышав возражений от лежащего в обмороке гостя, "орки" его скоренько замотали в какую-то розовую шторку, сделали боевой раскрас, чтоб хоть как-то на женщину походил, и сунули в руку пустую бутылку из-под кефира, на которой гордо было написано "Сильмарилл". Потом его привели в чувство и попытались научить ходить, вихляя бедрами. Большего унижения не было в жизни Величайшего из Айнур. Остаток дня прошел в беготне по лесу и отбиванию от "Берена", "Тингола", кучи "эльфийских родственников" и самого себя в исполнении уже знакомой девушки. В кои-то веки Мелькор имел возможность посмотреть на себя со стороны. Увиденное его не порадовало. Потом его уложили спать в двухместную палатку, где помимо него спало еще 9 человек. На улице раздавалось хоровое пение под гитару. Особенно удавалась песня про "Ятаганом рубану по эльфячей роже, а коня себе возьму - конь всего дороже". Измученный Черный Властелин безуспешно пытался забыться сном, регулярно вздрагивая во время припева "УрукХАЙ! УрукХАЙ!". Ему было по-настоящему страшно и плохо. Ситуация не поддавалась никакому контролю, была вне его понимания. Проснулся он оттого, что все в палатке матерились из-за того, что ночью кто-то выбил все колышки у палатки и зашил выход. При первой же выдавшейся возможности он сбежал из "орчьего" лагеря. Решив, что раз с орками ему не повезло, надо искать эльфов, Моргот взял себя в руки, стер вчерашнюю косметику, скинул шторку и бодро пошел искать эльфов. Спустя какое-то время ему повезло. В очередном лесочке на пеньке сидел небритый мужик в тельняшке и, покачиваясь, пытался играть на музыкальном инструменте. Присмотревшись, Мелькор все же пришел к выводу, что некогда это было гитарой. "Чего тебе, мужик, надо ...ик... от дивных?" - произнесло существо хриплым прокуренным голосом. "Дивных?" - слабым голосом, лишенным надежды, переспросил Мелькор, беспомощно оглядывая груды пустых бутылок, пару покосившихся палаток и храпящих в пьяном сне "эльфов", валявшихся тут же. " Ага.... А Элбеееерееееет Гилтаааааниэээль...", - проорал "эльф" окатив Моргота волной запаха перегара, пота и грязных носок. "Ну, я пойду?" - пятясь, прошептал он и бросился бежать, не разбирая дороги. Страх сменился паникой, переходящей в истерику. Бежал он, бежал... А потом опять темнеет в глазах, трудно дышать и...все. Пришел в себя он в какой-то светлой комнате. Из-за стенки доносились вопли, которые потом сменились сдавленным бульканьем и гнетущей тишиной. Потом к нему пришли. Серьезный мужчина в белом халате и какая-то добродушная полная женщина с печальными глазами, в которых упорно читалась фраза "И тебя вылечат". Мужчина сел на стул и, пристально глядя поверх очков, попросил представиться. "Моргот", - честно назвался тот. Мужчина заинтересованно его оглядел, спросил: "И как давно вы поняли, что вы - Моргот?" Озадаченный такой формулировкой вопроса, Мелькор начал по порядку рассказывать свою историю. По ходу его рассказа женщина в углу принялась горестно всхлипывать и сочувственно покачивать головой. Мужчина же оживился и принялся восторженно восклицать: "Да что вы говорите!", "Так и сказал?", "И это все вы?". Такого преданного слушателя Моргот давно не встречал. Он все больше воодушевлялся, некоторые наиболее яркие сцены своей биографии даже поизображал в лицах... В конце мужчина сказал: "Я вам, конечно, верю", сделал знак женщине, та подошла к кровати, на которой лежал обессиленный Мелькор, и вколола ему что-то в руку. Ну, вот опять! Темнеет в глазах. Трудно дышать. Кружится голова. А потом дни пошли один, похожий на другой. Он лежал в палате с решеточкой на окне. За стенами кто-то регулярно кричал: "Покемоны круче Телепузиков!", "Свободу Нельсону Манделле!" или "Даешь ВВП в три раза?!". Приходили врачи и кололи ему что-то в руки, ноги, спину, попу. Если он начинал сопротивляться, приходили злые и страшные санитары, привязывали его к кровати, и ему все равно кололи. Он сильно осунулся, ослаб и погрустнел. Ему даже было неинтересно, кто такой ВВП и почему надо освободить Телемонов и Покепузиков. А потом однажды ночью вдруг опять открылся сверкающий проход, уже не скрипя смазанными петлями. Мелькор оказался в объятьях рыдающих и просящих прощения Манвэ и Варды: "Прости, брат! - причитал Манвэ, обливаясь слезами раскаяния на впалой мелькорской груди, - Это было слишком жестоко с моей стороны!" Моргот поднял глаза и увидел большой плакат, растянутый между колоннами, гласящий: "С возвращением! Будь как дома! Прости нас за все!".