На окраине одного из провинциальных городков стояла ночь. Полная луна освещала все вокруг бледным мертвенным светом, придавая самым обыкновенным вещам зловещий и мистический оттенок. По тротуару из каменных плит, ведущему вдоль ухоженной улицы, шел человек. Ношеный деловой костюм, видавшие виды коричневые туфли, небольшой черный кейс в руке - на вид обычный офисный служака, задержавшийся на работе. Единственное, что сильно бросалось в глаза - он был невероятно худ, и даже узкий костюм висел на нем мешком. Луна освещала почти аристократические черты его лица - тонкий нос, узкий разрез глаз, широкие скулы, едва не прорывающие натянутую кожу, и узкая твердая линия губ, над которыми наблюдались маленькие тонкие усики. Лицо это, серое в лунном свете, выглядело уставшим, и с него не сходило выражение напряженности и даже легкого страха. Время от времени человек что-то неразборчиво бормотал себе под нос. "Угораздило же меня опять задержатся на работе! - металось в его голове - Уже третий раз подряд, черт бы подрал этот годовой отчет!" Он подошел к углу большого здания и непроизвольно ускорил шаг - за углом начинались освещенные улицы, где страх темноты должен был растворится под яркими лучами электрического света, но, зайдя за угол, в смятении остановился.
Здание находилось на холме, с которого отлично было видно весь городок, в котором сейчас ни в одном окошке не горело света, ни на одной улице не светило ни единого фонаря, и, обычно сверкающий, он был погружен теперь в серебристые сумерки. "Может, какие-нибудь ремонтные работы, - мелькнуло в голове мужчины, но эта мысль была сметена другой, почти панической - Мне что, идти в темноте ещё три квартала?!" Он потоптался немного на месте в нерешительности и пошёл вниз по улице, боязливо озираясь по сторонам. Поэтому и не заметил, как что-то промелькнуло в небе и на миг заслонило луну, вздрогнув всем телом только, когда это самое что-то бросило тень на него. Человек поднял голову к небу и пропустил момент, когда к его ногам метнулся пушистый молочно-белый комочек шерсти, а когда опустил глаза, у его ног сидел маленький котенок. Мужчина наклонился, взял котенка на руки, чувствуя, как дрожит маленькое тельце, когда сзади раздался слабый стук. Он обернулся, непроизвольно прижимая малыша к груди, и увидел в десятке шагов перед собой человека в белом. На нем был белый костюм-тройка. Светлые, почти белые волосы, торчащие плотным ёжиком, в свете луны казались серебристыми. Лицо его также заслуживало внимания, представляя собой на первый взгляд стандартное европейское, но с легким азиатским оттенком - прямой нос, тонкая линия почти белых губ, слегка раскосые глаза да чуть-чуть выделяющиеся скулы.
Незнакомец внимательно смотрел на человека с котенком пристальным, пронзительным взглядом. Затем неожиданно теплым, глубоким голосом произнес:
- Отдай котенка.
Тощий было послушно шагнул вперед, но вдруг остановился. Брови "белого" удивленно взметнулись вверх, и, подняв руку, он повторил, подкрепляя слова непонятным жестом:
- Отдай котенка. Быстро!
Тело тощего качнулось вперед, словно под порывом сильного ветра, но он остался на месте. Человек не смотрел на "белого", его после первых же слов того невыносимо тянуло отдать котенка, но сквозь этот почти непреодолимый порыв настойчиво пробивалась короткая мысль: "Почему?"
Откуда у него такое сильное, граничащее с рабским подчинением желание выполнять то, что говорит этот незнакомец? Кто он? И что только что сделал? Эти вопросы металась у него в голове, давая силы оставаться на месте, и наконец, мужчина, сфокусировав взгляд на "белом", тихо прошептал, с трудом проталкивая слова сквозь горло:
- Почему?
Человек в белом буквально отшатнулся, услышав это, но, моментально взяв себя в руки, выпрямился и мощным, властным голосом, подкрепленным активной жестикуляцией обеих рук, приказал:
- Принеси мне котенка! Немедленно!
Тощий послушно шагнул вперёд, уже не задумываясь ни о чем, когда сзади ему на плечо легла рука, и, с силой сжав, отшвырнула назад, немилосердно усадив на каменные плиты тротуара. Он поднял голову и замер - перед ним стоял человек, сначала показавшийся великаном. На самом же деле это новое действующее лицо было на две головы ниже худощавого. А вот что делало его великаном, так это невероятная ширина плеч. В плечах незнакомец был втрое шире тощего, а каждая его рука напоминала пресытившегося удава. Одет низкорослый был несколько неуместно для прохладной осенней ночи, можно даже сказать, совсем неуместно - плетеные сандалии на босу ногу, широкие пляжные шорты и свободная гавайская рубаха, распахнутая на чудовищно широкой груди, покрытой впечатляющей порослью, серебрящейся в лучах лунного света. Над плечами возвышалась голова, достойная отдельного описания - крупная, под стать телу, немного сплющенная, с мощным, чуть скошенным лбом и густой копной огненно-рыжих волос. Массивная тяжёлая челюсть выдавалась вперед, а под горбатым, переломанным носом наблюдалась мощная щетка усов. Все его лицо дышало сейчас злым весельем, а сам человек источал такую грубую мощь и уверенность, как заснеженный горный хребет. На его правом плече на широком ремне висело что-то, отдаленно напоминающее автоматический дробовик, но увеличенный в два раза и покрытый вставками и накладками неясного назначения, которые перемигивались электрическими огоньками. Оружие, как и его хозяин, одним видом внушало чувство уважения и словно представляло собой средоточие мощи.
Коренастый повернул голову к потрясенному тощему и, подмигнув ему, уверенно шагнул к человеку в белом, наводя на него ствол оружия.
- Ну что, пернатый, допрыгался! - рычащим голосом пророкотал коротышка, и ствол его ружья изрыгнул длинную грохочущую очередь. Мужчина с котенком ожидал, что от "белого" останутся лишь окровавленные ошметки, но тот стоял на месте. Руки его замерли в отвращающем жесте, на лице застыло напряженное выражение, а на расстоянии вытянутой руки перед ним клубилось облако белого тумана, струи которого тянулись ему за спину. Тощий пригляделся и вдруг явственно увидел, что из-за спины "белого" выставленный вперед гигантские белые крылья, щитами прикрывавшие его. Было видно, что их полупрозрачная поверхность во многих местах разорвана и обожжена. Лицо белого скривилось от гнева, глаза пылали яростным белым огнем, он поднял крылья и, резко взмахнул руками. Из них тут же появилась маленькая искра, ударившая мгновением позже расширяющимся конусом снежно-белого пламени. Коренастый быстро присел, уперев приклад ружья в землю, и его накрыло черной как мрак полусферой. Основной поток пламени устремился к нему, но малая часть ударила по человеку с котенком. Тощий в отчаянии поднял руки, чувствуя, как котенок, забравшийся под пиджак, вонзил все когти ему в грудь, и понял, что сейчас умрет. Но пламя обтекло человека с двух сторон на расстоянии руки, словно он находился под стеклянным колпаком.
Как только поток пламени иссяк, коренастый подскочил, как подброшенный пружиной, и в прыжке выстрелил. "Белый", секунду назад ухмылявшийся, не успел даже измениться в лице, когда его голова разлетелась на мелкие осколки, создав яркую вспышку света. Секунду спустя обезглавленный труп рухнул на камни мостовой. Коренастый, приземлившись на обе ноги, удовлетворенно кивнул, повернулся и недоуменно замер - тощий, который по его разумению должен был погибнуть в огне, растянулся на тротуаре без движения, но явных признаков повреждений, нанесенных пламенем, оплавившим даже камень, на нем не наблюдалось. Коренастый подошел к нему, внимательно осмотрел, закинул ружьё за плечо и тяжело вздохнул. Котенок, сидевший рядом с телом тощего, требовательно взглянул на мужчину. Получив в ответ отрицательное покачивание головой, с укором посмотрел на коротышку, и, скользнув каплей ртути в придорожную траву, скрылся в кустах. Коренастый задумчиво поглядел ему вслед. Затем, что-то вспомнив, пошарил в карманах и достал небольшой, размером с картофелину, стекловидный булыжник. Сжал его в руке, пока тот не засветился белым светом, и кинул на обезглавленный труп.
Внезапно раздалась громкая музыка, и коренастый, ругнувшись, достал из кармана круглое устройство.
- Да, я нашел его, - сказал он обращаясь в пространство,- Нет, с ним проблем не было, зато тут есть проблема другого рода. По улицам бродит Живоглот - Страж из Стеклянного леса, и в довесок ко всему у меня на руках свежий "цыпленок"... Да-да, свежее не бывает, и что самое интересное, прорыву барьера поспособствовал живоглот... В общем, разбирайтесь с ним сами, а я забираю "птенчика" и умываю руки. А за прерванный отдых мне ещё кто-то ответит...
Подойдя к бессознательному мужчине, он взвалил безвольное тело на плечо, прошептал что-то неразборчивое и, сделав шаг, растворился в воздухе. Лишь вдоль улицы мелькнула широкая смазанная полоса. Обезглавленный труп, поблекнув, через пару минут бесследно исчез.
Теперь ничто не напоминало о разыгравшемся на склоне холма бое, кроме оплавленного камня да раскрывшегося от удара кейса. Ветер, играя, разнес легкие бумаги, но не смог поднять маленький пластиковый прямоугольник, на котором затейливым шрифтом было выведено: 'Посольство Японии, старший секретарь Тосидо Асигару'.
- Асигару! Аюми Асигару! Ну сколько можно спать на уроке! Аюми, немедленно проснись! - эти слова, словно иглы впивались в голову Аюми, и она, попытавшись натянуть одеяло, пробормотала:
- Мам, я посплю еще минутку.
Возмущенный голос, срываясь на пронзительный фальцет, произнес:
- Какая мама , мадмуазель Аюми! Что вы делаете по ночам, если так не высыпаетесь?
Аюми еще раз безуспешно попыталась натянуть одеяло, чуть не упала с парты и открыла глаза. Её взгляду представился просторный класс, ровные ряды парт, и внушительная фигура мадам Женон, их учителя английского, возвышающейся над нею. Окончательно придя в себя, Аюми вскочила и затараторила:
- Мадам Женон, я всю ночь готовилась к занятиям и незаметно уснула, простите меня, пожалуйста.
Но мадам Женон, женщина внушительных форм, больше похожая на затянутый в черно-белое платье аэростат, уже повернулась и медленно, величаво словно поплыла по классу, бормоча себе под нос что-то о несдержанности современной молодежи и своей молодости. Продолжая бормотать, она выплыла из класса, и Аюми осталась одна. Из коридора еще доносились выкрики школьников, но когда девушка вышла из класса, в школе не было никого. Надо сказать, прошлой ночью Аюми действительно готовилась - она хотела произвести впечатление на преподавателей в первый день в новой школе, и произвела, но выложилась вся и в конце последнего урока - английского - просто уснула прямо на парте. Аюми почти бегом выбежала из школы и успела увидеть зад школьного автобуса, скрывшегося за углом. 'Опоздала, - мелькнуло в её голове - Теперь придется идти пешком через восемь кварталов в центре города. Ну ничего, зато сам город узнаю... Когда еще представится такая возможность?
Но девушка и сотни метров пройти не успела, как проезжающая мимо машина притормозила и поехала вровень с нею. Аюми недовольно поморщилась, она уже примерно знала, что это означает. Еще в четырнадцать лет она поняла, что изменения, превратившие её из тощей девчонки-подростка в стройную, практически созревшую девушку, принесли не только ежемесячное расстройство. Под её взглядами таяли и одноклассники, и молодые преподаватели и даже глубокие старики, а когда она предпринимала попытку одеть мини-юбку и пройтись по улице, большинству мужчин грозил вывих шеи, если она проходила мимо. И это было понятно, ведь она, впитав в себя черты отца и матери, получила не то что бы неотразимую, но какую-то чересчур притягательную внешность. Стройная, хорошо развитая танцами и тренировками фигура, серьезное, несколько бледное лицо с большими карими глазами и четко очерченными бровями, тяжелые черные волосы до середины спины - все это сочетаясь создавало облик, заставлявший мужчин на сотню метров вокруг буквально прожигать её взглядами. А в последнее время у богатеньких парней появилась манера останавливаться возле неё и настойчиво приглашать подвезти 'красотку' до дома, причем несколько раз доходило до того, что ей приходилось спасаться бегом. Вот и сейчас Аюми совершенно не нравилась эта машина - спортивная 'хонда' для 'золотых' мальчиков из Польши может была бы и слишком, но кто знает на чем ездит 'золотая молодежь' здесь, в Японии.
Она уже придумывала что-нибудь едко-убийственное, чтобы сразу срезать наглеца... Но тут окно машины опустилось, и из него высунулась здоровенная голова, показавшаяся бы любому нормальному человеку крайне угрожающей - узкий скошенный лоб, тяжелые надбровные дуги с густыми бровями, большой переломанный нос, под которым раскинулись густые усы огненно-рыжего цвета, ухоженные и аккуратно подстриженные, а такая же рыжая шевелюра гладко уложена и расчесана волосок к волоску. Но Аюми была хорошо знакома как с этой головой, так и с её хозяином.
- Привет, дядя Яша, вот уж никогда бы не подумала, что тебе нравятся такие машины! - произнесла она по-польски.
-Да ладно тебе, малышка Ю, так и скажи что ты просто не думала что я влезу в такую машину! - со смехом отозвался тот на плохом японском - Вот, видишь, осваиваю японский язык, а заодно и японские машины. Не составишь мне компанию, я как раз собирался к твоему папе?
Аюми кивнула и залезла в машину. Яков Кибка, друг семьи Асигаро был с её семьей, сколько Аюми себя помнила. Отец её, первый секретарь посла, обеспечивал его работу, в то время как Яков обеспечивал безопасность. Тосидо говорил, что встретился с Яковом где-то в Лондоне, когда находился там в командировке, и они сразу нашли общий язык, хотя в то время отец Аюми совсем не владел польским и с трудом изъяснялся по-английски, а Яков в совершенстве владеющий английским совсем не понимал по-японски. И вот весь прошедший год они жили в Польше, где Яков устроил им прекрасный отдых в его собственном доме. За последние десять лет Аюми побывала в полутора десятках стран, но в Польше под опекой Якова оказалось лучше всего.
Аюми села на заднее сиденье, откуда было видно широкий затылок Якова, сидевший на толстой, как ствол столетнего дерева, шее.
- Ну как там отец? - перешел на родной язык Яков, - Слышал, он отправляется в дальнюю поездку куда-то в Тибет
Аюми, уже почти заснувшая на заднем сиденье мягко идущей машины, встряхнулась, отгоняя сонную одурь:
- Да, я знаю, я бы сама отправилась с ним, если бы не школа.
- Как в прошлом году, когда ты чуть не утонула, после того как угнала прогулочный катер и решила рвануть за нами в верховья Амазонки?
- Я так и не узнала, что делало дипломатическое представительство в глухих джунглях, в трехстах километрах от ближайшего жилья. Но обязательно узнала бы, если бы меня не потопил патрульный катер.
- Вообще-то они хотели тебя просто задержать и не подумали бы стрелять, если бы ты не начала первая палить по ним. И это-то в пятнадцать лет... Мне с твоим отцом пришлось потом долго извинятся перед тем синьором - капитаном речной охраны за то, что ты вырубила половину его команды после того, как тебя выловили из реки. Эх, говорил я Тосидо, что записывать девочку с пяти лет на балет и таэ-квон-до одновременно - не слишком хорошая идея.
- Ага, а потом еще на спортивную гимнастику и кикбоксинг. А после того случая еще и на плавание... Я бы и врагу не пожелала тренировки и занятие гимнастикой в один день!
- Кстати, а ты уже записалась здесь на тренировки?
- Плавание, гимнастика и кикбоксинг есть в школе, а вот таэ-квон-до придется искать в городе, завтра я этим и займусь. Еще в школе есть секция по кендо, это что-то вроде фехтования, только интересней, я записалась на одно занятие в неделю.
- А балет что, решила оставить?
- Да, все равно великой балериной мне не стать, да и не пойду я в балет - ты же знаешь меня, для меня это будет скучно. К тому же, вряд ли я успею ходить на шесть дополнительных занятий, я и с пятью-то боюсь не справится. И все-таки, дядя Яша, что вы делали тогда в верховьях Амазонки?
- Извини, Ю, но если тебе этого не рассказал отец, то и я не имею права тебе об этом говорить. Вот ты и дома, можешь перестать меня допрашивать, все равно я ничего не скажу.
-Иногда мне кажется, что вы с моим отцом не дипломатические работники, а какие-то шпионы.
Они подъезжали к небольшому коттеджу семьи Асигаро. Тосидо купил его еще лет десять назад, но из-за постоянных разъездов дом пустовал, и вот наконец настал момент когда он смог принять в себя законных владельцев. Навстречу вышла мать Аюми, Хинамори, женщина лет тридцати пяти-сорока. Несмотря на возраст, её легко можно было принять за старшую сестру Аюми. Такие же длинные черные волосы, та же гибкая сильная фигура, ничуть не тронутая годами, лишь на лбу пролегает тонкая морщинка - единственный след прожитых ею лет. Аюми была практически точной её копией, если бы не глаза. У Хинамори были необычные, ярко-голубые глаза, словно через её глазницы на мир смотрело ясное небо, в то время, как у Аюми были темно-карие, почти черные глаза, доставшиеся ей от отца. Хинамори приехала на два месяца раньше Тосидо и Аюми и подготовила дом к их приезду, мотивируя тем, что лучше женщины с этим никто не справится.
В голубых глаза Хинамори проглядывало сейчас не голубое ясное небо, в строгом взгляде её то и дело угадывались холодные блики стали. Походка, обычно плавная и мягкая приобрела упругость и стремительность. Аюми знала, что это означает сильное душевное волнение, но так же знала, что немного вещей могли довести её мать до такого состояния, и теперь терялась в догадках.
- Привет, Яша, ты все-таки приехал! Привет, как дела в школе? - в своей обычной манере скороговорки поздоровалась Хинамори, - Вы как раз вовремя, Тосидо ещё не уехал.
Тут дверь открылась, и на пороге появился мужчина на вид лет тридцати, в дорожном костюме и с тростью в руке. Трость явно часто использовалась - крюк-набалдашник в виде головы сокола, выполненной из серебра, был вытерт до блеска, сама трость из красного лакированного дерева покрывали многочисленные царапины, а ее серебряная пята была вся в щербинах и вмятинах.
- Папа! - Аюми кинулась к отцу на шею и повисла на нем, уткнувшись лицом в грудь. Тот легко подхватил её, хотя на первый взгляд в нем было трудно распознать такую силу. Не смотря на высокий, почти под два метра рост, он был невероятно худ, но не смотря на это даже не покачнулся под тяжестью Аюми. Аккуратно поставив её на землю, он легонько отстранил дочь.
- Аюми, без меня не шалить, слушай мать и хорошо учись. Я очень хотел бы взять тебя с собой, но ты не должна пропускать школу. А я постараюсь приехать пораньше.
Подошел Яков, они с Тосидо обнялись, причем тело того практически полностью исчезло в медвежьих объятьях поляка.
- Спасибо, что заехал за мной, ты ведь уже собрал вещи? Без тебя мне там придется трудно.
- Да ладно, подумаешь, бумажная волокита, две недельки поработать и назад, - Яков подмигнул Аюми.
Хинамори тоже повернулась к дочери:
- Милая, сходи в дом, принеси папин плащ. Он как всегда его забыл.
Аюми юркнула в дом, быстро нашла , что нужно, уже подбежала к закрытой двери, но вдруг резко остановилась, услышав голос матери, низкий, чуть надтреснутый, с проскакивающими истеричными нотками - совершенно не похожий на её обычный:
- ...именно вы! Неужели у них нет своих людей?!! Ведь после прошлого раза нам обещали пять лет спокойной жизни!
- Вчера сообщили, что это, возможно, прорыв, но, судя по сигналу, очень небольшой силы, - Яков пытался говорить нарочито бодро, но голос выдавал тревогу. - Будем надеяться, что это просто авантюры темных, и соседи не имеют к этому отношения...
Аюми открыла дверь, и все разом замолкли, посмотрев на девушку, как будто она застала их за чем-то неприличным.
- Я принесла плащ, пап, - Аюми старалась, чтобы голос ее не дрогнул, но все равно получилось несколько напряженно. - А мне можно проводить вас в аэропорт?
- Только если ты поведешь мою машину назад! - рассмеялся Яков. - Но, боюсь, я опять останусь без новой машины!
Уши Аюми слегка заалели - четыре месяца назад, когда они еще были в Польше, Яков пустил её за руль... результатом стали раздавленный капот новенького 'Лендровера' и перепуганный до полусмерти водитель карьерного самосвала. С тех пор девушка остерегалась садиться не то что за руль, но даже на переднее сиденье авто.
- Извини, малышка, но тебе придется остаться тут, - мягко вмешалась Хинамори. - Сомневаюсь, что дома кончились дела, которыми необходимо заняться.
Аюми, что-то вспомнив, метнулась в дом, кинув прощальный взгляд на отца...
Вертолет трясло и кидало потоками ревущего ветра пополам со снегом, немилосердно швыряя людей в железном брюхе металлического чудовища. Но все в десантном вертолете были привычны к подобного рода неприятностям, и умудрялись в жуткой болтанке заниматься каждый своим делом. Два десятка крепких парней, все - боевые специалисты в различных направлениях, спаянная и сложенная команда. Уже более пяти лет состав подразделения спецназа 'Черный барс' оставался неизменным, имея выходящий далеко за сотню список боевых операций. Сейчас они все занимались последней подгонкой и проверкой снаряжения и оружия, но время от времени то один, то другой недоуменно косились на голову десантного отделения, где в полумраке на сиденье у стены угадывались две закамуфлированные фигуры. Одна из них, та, на которой просторный маскировочный халат сидел в обтяжку, была представлена им как мистер Яков и одним своим видом внушала уважение даже бравым десантникам. На Базе перед отлетом они проходили обработку, во время которой всем пришлось раздеться, и любой из них мог поклясться, что настолько широких плеч и груди, а также такой чудовищно сильно развитой мускулатуры они не видели никогда. Притом этот самый Яков мало кому достигал головой даже до шеи - росту в силаче было не более полутора метра. Второй, названый десантникам господином Тосидо, был словно антиподом первого -тощий и длинный, маскхалат висел на нем мешком. Мужчина непрестанно шевели пальцами, время от времени нервно вздрагивал и наклонялся к коротышке, что-то спрашивая. Последней деталью, убившей бывалых десантников наповал, была щегольская трость из красного дерева с серебряным набалдашником в виде головы сокола.
Еще в ЦеРДе командир подразделения, майор Сидзоно представил их как научную группу, проводящую важные замеры и способную оказать необходимую при обнаружении у возможных террористов химического или ядерного оружия помощь. Десантники совсем уж приуныли - по опыту прошлых операций они знали, что подобные научные группы предполагают с собой груду 'лишнего' научного оборудования. И это оборудование, само собой, переходит на плечи десантников, не говоря о различных задержках и опозданиях ученых групп, слабо приспособленных к условиям, в которых выполняли задачу 'Барсы'. Но эта парочка их приятно удивила - прибыв за пятнадцать минут до вылета, они принесли лишь пару небольших, в два раза меньше десантных, рюкзака, и небрежно зашвырнув их в общую кучу, забились в голову, где сидели до настоящего момента. Коротышка пару раз перекинулся с командиром короткими фразами, а тощий просто уснул, несмотря на жуткую болтанку. Еще одна деталь, нехарактерная для ученых - они принесли с собой оружие. И если у тощего на поясе висел только небольшой пистолет, в котором все сразу узнали старенькую 'беретту', то оружие коренастого 'мистера Якова' заслуживало отдельного внимания. Больше всего это напоминало чудовищно увеличенный автоматический дробовик, покрытый накладками непонятного предназначения. На некоторых деталях корпуса тускло светились световые индикаторы. Эта штука даже рядом со штурмовыми и снайперскими комплексами спецназовцев выглядела внушительно и громоздко, но хозяин обращался с ней с легкостью. В итоге каждый спецназовец пришел для себя к выводу, что это такие же ученые, как они - аптекари. Объяснением такому обману могло быть одно - высокая степень секретности, и потому сидели бравые десантники молча, понимая, что начальство лучше знает, что делает, лишь время от времени любопытно поглядывали на 'ученых'...
- Яков, ты уверен, что стоило брать этих людей с собой? Ведь они будут только помехой, - не открывая глаз, сказал Тосидо.
Яков, с удовольствием оглядел отряд и тихо произнес:
- Ничего, они не так уж плохи в бою. Конечно, против бойца-темного я бы их не выставил, но против неживых, если те вдруг окажутся там, ребята вполне выдюжат. А большего от них и не требуется... И вообще, кто-то же должен охранять вертолет!
По брюху вертолета разнесся резкий сигнал зуммера.
- Прилетели, высаживаемся, парни! До цели семь километров, оставшееся расстояние идем пешком! - прокричал командир, перекрывая рев турбин. Он уже отстегнулся (когда успел?), и теперь быстро и сноровисто накинув снаряжение, открыл дверь, за которой мельтешило белое марево.
- Ёсио, Такуми, остаетесь в вертолете! - прогремел сквозь рев двигателей голос майора. - Остальные согласно плану - пошел!
Один за другим десантники, как горох, высыпались из вертолета. 'Ученые' последовали за ними, а последним выпрыгнул майор. Вертолет завис в полуметре над снежным покровом, почти на метр укрывшим землю, а десантники уже разворачивали складные лыжи. Нашлись запасные и для 'ученых', но Тосидо неожиданно отказался. Когда же они выдвинулись, оказалось, что он спокойно идет по снегу, проваливаясь максимум по щиколотку, в то время, как и Яков, и десантники брели по колено в снежной каше. Колонна медленно брела в глубоком снегу, а долговязый 'ученый' свободно передвигался взад-вперед вдоль колонны. То один, то другой десантник завистливо косился на беспечно шагающую фигуру, а та вдруг неожиданно ускорилась и пропала в белом мареве пурги. Колонна остановилась, по цепочке прошло волнение. Идущий впереди Якова десантник повернулся и, с трудом перекрывая рев пурги, прокричал:
- Впереди долина, в которой находится деревня! Командир отправил разведчиков, а нам надо пока сидеть здесь и не высовываться.
- Пока темными и не пахнет. Скажу больше, я не чувствую ни каких характерных возмущений, - Яков вздрогнул от голоса Тосидо, долговязая фигура которого минуту назад исчезла далеко впереди, а теперь нависла над плечом коренастого коротышки.
- И меня это совершенно не удивляет, - продолжил Тосидо. - В этих горах такие возмущения энергии, что даже если в сотне шагов от нас разразится битва ангелов с демонами, я вряд ли что-нибудь почувствую - здесь я слеп.
- Слушай, а это ведь идеальное место для прорыва! В Трансильвании было то же самое, но там была группа из сорока охотников, половина из которых были местными... А что сейчас?! Вдруг это действительно внешний прорыв?! А они выдергивают нас из Японии... Можно подумать, у них нет своих оперативников!
- Это лишь разведывательная миссия, у нас нет цели уничтожать пришедших, только узнать их намерения и численность. Ну, в лучшем случае захватить пленного...
- Намерения?! Тосидо, тебе повезло ни разу не встречаться с венпидом - эти твари видят в людях только пищу. И они сильны настолько же, как и высокомерны, они не опустятся до разговора с едой - даже с такой опасной едой, как ты.
Через пол часа колонна поднялась и двинулась дальше. Командир отряда сам пришел к Якову и сказал, что разведчики нашли скрытый вход долину. Они прошли еще пару сотен шагов, и метель вдруг резко прекратилась, будто ножом отрезало. Они словно перешли неведомую границу, за которую не пробивался пронизывающий ветер. Молочно-белая круговерть вокруг превратилась в в плавно падающие с неба белые хлопья снега. Впереди, в долине, на берегу замерзшего озера стояла небольшая деревня.
- Яша! - Тосидо появился опять совершенно бесшумно. - Яша, я не чувствую ничего, совершенно никаких возмущений, но со стороны селения идет четкий сигнал, ритмичный и мощный, будто бьется гигантское сердце. И еще - в той же стороне чувствую сильнейший источник энергии. Но все посторонние возмущения пропали, такое ощущение, что вся долина накрыта стеклянным колпаком, который отсекает естественный фон этих гор.
Десантники расположились за небольшим холмом, скрывающим их от деревни. Двое крепких парней скинули рюкзаки и скользнули в сторону деревни. Командир Сидзоно отметил, что тощий 'ученый', который за весь переход пропадал и появлялся то в начале, то в конце колонны, опять таинственно исчез, хотя пару минут назад терся рядом с коренастым коротышкой. Причем за его передвижениями уследить было абсолютно невозможно. Эти 'ученые' все сильнее нервировали майора. И на то были причины...
За день до их отлета Сидзоно вызвали ни много ни мало в генштаб, прямиком к генералу Тасиро, командующему разведки. Сам факт того, что простого майора, полевого командира спецподразделения вызвали в такие заоблачные верха, был в высшей степени странен, но сам разговор настроил Сидзоно на самый серьёзный лад. Генерал был сух и не распространялся о предстоящей операции, но последние слова генерала поставили его в тупик. 'Может быть, это дело не будет отличаться от прочих, завершенных вами и вашей командой блестяще. Собственно, именно по этому выбор и пал на 'Черного Барса'... Но может случиться так, что ситуация выйдет из-под контроля, и вы столкнетесь с таким, чего не увидишь и в страшном сне. Именно вам быть там, поэтому я и вызвал вас, а не ваше руководство. Поэтому послушайте, - тут генерал встал, и в его голосе Сидзоно послышались почти умоляющие нотки, - ваша задача не терять головы и как можно надежнее обеспечить сохранность сопровождаемых вами лиц, что бы там ни происходило. И еще... Майор, каков бы ни был исход операции, по возвращению вас ждет звание полковника. Не подведите меня, я вас верю!'
Командир вынырнул из забытья, опустил голову, глядя на часы - прошло уже около 20 минут, - а подняв, вздрогнул всем телом. Над Яковом вновь нависла тощая фигура долговязого. Господин Тосидо возбужденно размахивал руками и что-то быстро говорил, а мистер Яков отвечал короткими рублеными фразами, обрывая его. Но тут вернулись разведчики, и майор отвлекся от 'ученых'. Доклад вернувшихся был короток и лаконичен: вокруг деревни все тихо, никого из жителей не видно, так же не видно собак или каких-либо других животных - деревня как будто вымерла. Сидзоно отдал приказ на выдвижение, и десантники, рассредоточившись по местности, подошли к краю деревни, где стоял одинокий дом. Двое парней подбежали, пригибаясь, к дому и исчезли внутри. Через пару минут они вышли, знаками показывая, что внутри никого нет. В это время другая пара уже осматривала другой дом. Так, постепенно, дом за домом они продвигались вглубь деревни. Один раз в отдалении меж домами промелькнула какая-то тень, которую заметил Сидзоно, но когда они дошли до того места, там ничего не оказалось, даже следов. И вот они добрались до центра деревни, где стояло довольно большое здание.
- Это дом для собраний местных жителей, - объяснил Яков.
К дому двинулись трое десантников. Один выбил дверь - в открывшийся проем тут же скользнули двое - и вошел сам. Через минуту кто-то из них показался на пороге. Майор уже было вздохнул с облегчением, но десантник вышел на свет, и Сидзоно потрясенно выругался. Тот шел на подгибающихся ногах, потом споткнулся и упал. С трудом поднялся на четвереньки, и его вдруг жестоко вырвало. Следующий показавшийся в проеме десантник нетвердой походкой подошёл майору. Лицо его было бледнее окружающего снега, и он все время сглатывал, явно борясь с тошнотой.
- К-командир... Вам с-стоит взглянуть на это... Все жители там, - после этих слов он переломился в поясе, и его тоже стошнило...
***
С винтовкой наизготовку я скользнул в дверной проём и оказался в некой прихожей. Тут моего нюха коснулся мерзкий запах, который я никогда не перепутал бы ни с каким другим. Пахло разлагающейся мертвечиной. Я подошел к темному проёму следующей двери, остановился, закрыв глаза, чтобы глаза привыкли к полумраку, и вошел. Запах, усилившись в сотни раз, с силой кузнечного молота ударил в нос. Пару раз моргнув (жутко резало глаза), я наконец увидел то, что так шокировало обычно невозмутимых десантников - весь коридор был буквально залит кровью. Третий десантник сидел здесь, с побелевшим лицом и судорожно всхлипывающий. На стенах были густые потеки, такие же во множестве виднелись на потолке. На полу валялись мелкие ошметки и обрубки. Когда я двинулся вперёд, под ногой неожиданно что-то хрустнуло. Короткий взгляд на пол чуть не заставил уподобиться моим подчиненным - я почувствовал, как желудок резко подскочил к горлу и чуть не вырвался наружу. И было от чего. С пола пустой глазницей на меня смотрел обрубок головы. 'Что, черти меня дери, здесь творится?! - взволнованно подумал я - Нет, надо взять себя в руки, в конце концов, я и не такое видел... Ну, допустим, такое не видел, но ведь все подготовки, и... тут что-то не то... Словно вместе с этой вонью давит ощущение...зла?' Окончить эту мысль я не успел, так как в проёме впереди промелькнул какой-то силуэт. Я пошел быстрым шагом, уже не обращая внимания на редкий хруст под ногами, вошёл в основное помещение дома и замер, пораженный открывшейся картиной. В обширном зале, предназначенном, вероятно, для общих собраний, некогда стояли лавки для жителей и невысокая трибуна для выступлений. Теперь эти самые лавки были отброшены неведомой силой в одну кучу на месте трибуны, а середину зала занимала куча тел - все, что осталось от местных жителей. А рядом с этой кучей копошился тощий ученый. 'Теперь понятно, что имел в виду Кадзуо, когда говорил , что все жители здесь... но как здесь оказался этот, как его..? Тосидо!'
- Я влез через окно! - ученый словно услышал мысли майора - Как кстати, что вы пришли. Мне нужно положить одного из них на стол, помогите мне, пожалуйста!
Он указал на стоящий у стены стол и, взяв за ноги, я помог ему дотащить покойника и взгромоздить на стол. Надо сказать, тело показалось мне легче, чем скажешь на вид. А этот 'ученый', не теряя времени, уже срывал с трупа одежду, ловко орудуя неизвестно откуда взявшимся ножом.
- Майор, я думаю, вас предупреждали о необычности этой миссии, - Тосидо вспорол рубаху, пропитанную засохшей кровью, и сноровисто отдирал теперь её от тела. - Хочу вам сказать, что здесь нет и не было никаких террористов, если вы еще сами не догадались.
Я кивнул. Возможно, бойня, произошедшая здесь, и превосходила по жестокости всё, что мне доводилось видеть, но вряд ли она бы внушала мне такое чувство паники и обречённости одновременно. В голове словно грохотал безмерно мощный голос: 'Ты слаб, ты бессилен, ты жалок', - заставляя сжаться в комок и ожидать участи уже сваленных в кучу тел в середине зала.
- А мы, как вы уже догадались, не ученые, - продолжал Тосидо. - Вам не обязательно знать кто мы, сейчас это не существенно... Сейчас главное - вот это!
Лжеучёный закончил раздевать тело и перевернул его на спину. Труп лежащего передо мной мужчины выглядел неважно. Если говорить прямо, он выглядел просто отвратительно - всё тело было словно высушено, почерневшие суставы вздулись уродливыми наростами, а голова выглядела как череп с натянутой на него кожей. Глазные яблоки мертвеца почти вылезли из глазниц, делая лицо покойника похожим на уродливую маску, а обескровленные губы обнажали зубы, крупные, с чуть увеличенными клыками. Но Тосидо не обращал на это внимание, тщательно отдирая корку крови с синюшной кожи трупа. Внимательно осмотрев шею, он покачал головой и занялся руками. Не найдя и на них чего-то, ведомого только ему, лжеученый на секунду застыл в задумчивости, а затем решительно принялся соскребать кровь с внутренней стороны бедра.
- Нашёл, - вдруг задумчиво пробормотал он, но в голосе Тосидо не слышалось ни тени радости от его находки. - Теперь уже наверняка.
Я обошел стол, на котором лежало тело, и увидел то, что он так старательно искал - внутреннюю сторону бедра покойника прочерчивали две бороздки ран. Края ран были словно вывернуты наизнанку, обнажая обескровленное мясо. Тосидо, стоявший напротив, выпрямился во весь рост, медленно снял капюшон, затем очки. На меня глянуло тонкое интеллигентное лицо с усталыми темными глазами.
- Теперь уже наверняка, - повторил он, смотря словно сквозь меня, а затем добавил, - Ошибка невозможна.
Я хотел было спросить, о чем он, но в этот момент мои внутренности словно смерзлись в один ледяной комок, а губы отказались повиноваться - в глазах стоящего напротив меня лжеученого загорелись синеватые огни, пламя которых за пару секунд заполнило его глазницы. Казалось, внутри его головы полыхает пожар синего пламени. Тосидо простер руки в стороны и застыл так, а в моей голове загрохотал усиленный в тысячи раз голос: 'Охотники, тревога по паролю 'Белый Сокол'! Уровень угрозы - белый! Прошу поддержку! Шторм и Кибка!' - последние слова прозвучали уже шёпотом, но рассудок мой не выдержал неведомого напора и отключился...
***
Сидзоно рухнул на залитый кровью пол, а Тосидо, сморщившись, схватился за голову и упал на колени.
- Черт подери, как я не люблю общую трансляцию!.. Да и с силой сигнала несколько переборщил...
Стена с участком окна, в которое пролез Тосидо, взорвалась с оглушительным грохотом, и в проёме, в который бы легко проехал танк средних размеров, появился силуэт Якова. Тот подбежал к Тосидо, небрежно держа в руке своё чудовищное оружие.
- Шторм, все нормально? Пароль 'Белый Сокол' - это ведь вторжение... Ты уверен? Ведь сейчас сюда двинутся такие силы... Не хотелось бы гонять их по пустякам...
- Яша, нам срочно нужно валить отсюда, через пару часов тут всем станет мало места, - Тосидо кивнул на груду тел. - Немёртвые! И где-то поблизости должны быть те, кто... Ааааааааа!!!
Долговязый 'ученый' упал на пол, зажимая руками виски, и в тот же момент Яков тоже почувствовал как сильная, но вполне терпимая боль навалилась на него, разрывая череп изнутри. Через пару секунд все закончилось. Тосидо, покачиваясь, поднялся с пола:
- Не знаю, что здесь творится, но это явно нам не по зубам! Хватай майора, и бежим отсюда!
Уже на бегу Яков, поправляя сползающего Сидзоно, спросил:
- Что это было?
- Ты тоже почувствовал?! Это был всплеск энергии, бесконтрольный, больше похожий на взрыв. И еще... помнишь сигнал, про который я говорил? Он исчез в момент взрыва...
Они подбежали к основному отряду, занявшему оборону в одном из домов, и Яков, не удосужившись ждать, пока откроют забаррикадированную дверь, просто снес её с ходу вместе с баррикадой. Тосидо, распластавшись в прыжке, нырнул в окно и кувырком погасил инерцию. Спецназовцы сноровисто взяли их на мушку, но, разобравшись, опустили оружие. Сидзоно на плече Якова застонал, попытался освободиться из его железной хватки, и коротышка поспешно его отпустил.
- Майор, на этом наша миссия закончена, вызывайте вертолёт! - Тосидо, нервно теребя в руках трость, выглядывал в окно. - И попробуйте сделать это побыстрее, иначе у нас будут большие проблемы...
Командир спецназовцев, быстро придя в себя, скомандовал:
- Седьмой, вызвать вертушку! И пусть поторопятся! Остальные, занять оборону, докладывать о любом замеченном движении! - затем повернулся к Тосидо и Якову, - Как я понимаю, времени на объяснение ситуации сейчас нет?
Тосидо и Яков согласно кивнули.
- Тогда мне нужны хотя бы краткие сведения о противнике и его возможностях.
- Ну, это легко! - прогудел могучий коротышка, что-то сосредоточенно настраивая в своём чудовищном орудии. Огоньки под его пальцами вспыхивали и гасли, а панели сдвигались с места на место с четкими щелчками. - Где-то поблизости находятся высшие вампиры, а на подходе зреют две-три сотни немертвых...
Один из десантников нервно усмехнулся:
- А банды пьяных гоблинов с ними нет?
Яков оторвался от своей винтовки и вперил грозный взгляд в шутника, который как-то сразу растерял всю весёлость:
- Гоблинов не существует, так что можешь их не бояться. А вот если увидишь бегущий на тебя полузасохший труп, стреляй, не раздумывая, и старайся попасть в голову или перебить позвоночник поближе к голове. Иначе тебе придется оказаться в объятиях этого трупа, а там уже будет неясно, кто кого.
Сидзоно, переваривший быстрее остальных поступившую информацию, осторожно спросил:
- А что за высшие вампиры? И как бороться с ними?
- Если увидите фигуру в полном до... бронированом костюме, зовите нас... и убегайте как можно быстрее! Главное - старайтесь, чтобы они не приближались к вам на расстояние удара.
Весельчак, упомянувший гоблинов, начал ожесточенно поливать кого-то огнем. Сидзоно подбежал к окну и увидел жуткую картину - на них бежал голый труп, который они несколько минут назад осматривали с тощим 'ученым'. Выпученные глаза мертвеца бессмысленно пялились на людей, в то время как он сам с огромной скоростью мчался к дому. Пули рвали его плоть, разворотив грудь в кровавое месиво, но тот словно ничего не замечал, лишь слегка снижал скорость, когда очередная пуля вонзалась в него.
- В голову стреляй, тупица, в голову! - свирепо заорал майор и сам, подняв автомат, вложил одну за другой три пули прямо в череп немертвого.
Тот словно наткнулся на стальную балку, и, сделав сальто, упал на землю и перестал шевелиться.
- Отлично стреляете, майор! - Тосидо подошел сзади. - Поздравляю вас с вашим первым убитым немёртвым!
Сидзоно кивнул, шумно выдыхая, а затем угрюмо спросил:
- Это ведь был тот самый труп, который вы осматривали в доме?
Тосидо утвердительно качнул головой.
- Значит, вся та гора трупов в доме...
- Оживет и захочет проверить нас на зуб, - закончил за майора подошедший Яков. - По этому организуем круговую оборону и будем уповать на то, что нам не встретится ни одного вампира.
В это время раздался потрясенный крик с другой стороны дома, а вслед за ним непрерывная стрельба. Оба 'ученых' и Сидзоно метнулись туда, и им открылось страшное зрелище: не менее сотни немертвых бежали по улице, а четыре десантника отчаянно пытались не подпустить их к дому. Опытные спецназовцы не поддались панике и заученно действовали по схеме 'непрерывный огонь' - двое стреляют, двое перезаряжаются. Не менее трех десятков трупов уже лежали на снегу, но, не смотря на все усилия, немертвые быстро приближались. Майор, глянув на волну взбесившихся трупов, не задумываясь крикнул:
- Гранаты!!!
Результат его команды превзошел все ожидания. Слажено приподняв автоматы , все четыре десантника одновременно пальнули из подствольных гранатометов в центр толпы трупов, а вместе с ними среагировали на крик и 'ученые': Яков выпалил небольшим шариком из ружья, а Тосидо просто сделал быстрый неразличимый жест, и с его пальцев сорвался сгусток пламени, стремительно врезавшийся в гущу немертвых.