Дементьев Станислав. Оррик-чужестранец

Оррик-чужестранец

Поэты называли Валнезию городом, в котором никогда не наступает ночь. Шпили, колонны и подвесные светильники с белыми, жёлтыми, синими и красными свет-камнями, наглядное свидетельство богатства правителей города и искусств его мастеров, они уподобляли звёздам, упавшим на землю. Валнезия, с высокими шпилями её стройных дворцов, многоглавыми храмами Восьми Небесных Богов, изящными акведуками, искусно сработанными фонтанами, с её монументальным арсеналом, где могли строиться разом две сотни кораблей, с её зверинцем где даже простой человек мог полюбоваться на чудовищ из сказок и страшных историй, действительно производила глубокое впечатление почти на всякого. Достаточно глубокое, чтобы люди с романтическим складом ума не обращали внимания на её грязные улицы, зловонные каналы, целые кварталы прогнивших домов, даже на таверны с гостиницами, где постояльцам порой грозило больше опасностей, чем в тёмном лесу, хотя бы им самим и приходилось жить в таких заведениях.

В одном из таких заведений, человек среднего возраста в пёстрой одежде, казавшейся дороже, чем она была, отставил в сторону кружку с разбавленным вином и снова взял в руки лютню. Встав из-за стола, он резко провёл по струнам, привлекая внимание посетителей и указывая, что готов к продолжению представления.

- О чём бы ещё мне спеть почтенной публике? Я вижу, что сегодня здесь собралось немало людей доблестных, может быть "Песнь о сынах дракона"?

Публика, набившаяся в главный зал таверны, была может и доблестной, но ещё менее почтенной, чем обычно. Толки о предстоящей большой морской экспедиции против Таракса привлекли в город немало наёмников и авантюристов. Они пополнили ряды обычных завсегдатаев таверн - бесталанных студентов-чародеев и прочих молодых оболтусов, пропойц, шлюх, шулеров, мошенников и воров.

- Эту древнюю историю? - громко выкрикнул какой-то здоровый бугай. - Спой нам об Оррике-чужестранце, Оррике, спасшем нашего царевича и утёршем нос поганым, нечестивым тараксийцам.

Посетители ответили на это предложение гулом, который был скорее одобрительным, чем неодобрительным.

- Об Оррике? Хорошо. Но, знайте, пока песнь о нём ещё не закончена, часть мне придётся рассказать не стихами, а прозой. А ещё знайте, что история его подвига, как говорят, тоже началась в таверне...

*****

За полгода до того, как об Оррике-чужестранце начали слагать песню, таверны Валнезии были заполнены не более обычного. Поэтому когда за одним из столов завязалась карточная игра на большие деньги, это привлекло внимание почти всех в главном зале - хотя, конечно, они посматривали на происходящее с уважительного расстояния, чтобы не вызвать инсинуаций о подглядывании в карты и подаче условных сигналов. Одним из игроков был студент, сейчас поставивший свой колпак, отличительный знак учеников валнезийского университета чудесных искусств, на стол рядом с собой. Судя по его одежде, он был при деньгах. А судя по тому, что вторым игроком являлся красивый, худой темноволосый человек, по одежде и повадкам напоминающий беспутного купеческого сынка, прячущегося от родителей на другом конце города, но за последний месяц ставший известным хозяину таверны и завсегдатаям как опытный игрок, студент "был при деньгах" уже в прошедшем времени.

Когда карты полетели на стол в очередной раз, студент вполне буквально схватился за голову и застонал.

- Видать сегодня не твой день. - голос игрока, сгребающего со стола ставки, был исполнен ложного сочувствия. - И подумать только, едва удача повернулась к тебе лицом, как ты скинул не ту масть.

- Погоди! У меня ещё есть чем отыграться! - воскликнул студент, ухватившись за тяжёлый золотой перстень на правой руке. Его лицо побелело, а глаза казались безумными. - Вот увидишь, удача...

- Гхм.

Ни студент, ни игрок не знали, как это так вышло, что не слишком громкое хмыканье заставило их отвернуться от стола и посмотреть на человека, от которого оно исходило. Может просто человек попался из тех, чьи слова и действия не решаешься оставлять без внимания, даже когда он, вроде бы, ни при чём, стоит себе у стойки, время от времени поглядывая в сторону играющих. Был он весьма высок ростом по местным меркам и сухощав, не первой уже молодости. Его загорелое и обветренное лицо было скорее мужественным, чем красивым, с несколько грубоватыми чертами - чуждайся он цирюльников, то легко мог бы показаться неотёсанным головорезом, но сейчас его чёрные волосы и длинные чёрные усы были аккуратно подстрижены, а щёки и подбородок - гладко выбриты. Большая часть его одежды видала виды - синий плащ-пелерина выгорел на солнце, штаны приобрели неопределённый серо-бурый цвет, тяжёлые сапоги со шпорами износились, а новенький зелёный камзол сидел не идеально, словно был сшит на чужое плечо. Длинная шпага в ножнах на поясе тоже носила следы долгого использования. Если бы игроку предложили угадать, что это за человек, то он бы предположил, что перед ним дворянин из захудалой семьи, решивший попытать счастья как простой кавалерист. И, судя по самоуверенному виду, скорее всего уже нашедший в гуще боя своё Второе Рождение, но пока не нашедший денег и славы. Ну а студент видел в этом незнакомце лишь случайного наёмника.

- Гхм, - снова хмыкнул незнакомец, увидев, что на него обратили внимание и двинулся к столу. - Удача, говоришь? Причём же тут удача? Я готов поставить тысячу к одному и даже поклясться перед лицом самих Небесных Богов, что удача не имеет никакого отношения к результату этой игры.

Игрок сразу сообразил, что незнакомец видно и вправду был дваждырождённым, сумевшим углядеть, что игра и вправду нечиста. Но ему уже приходилось иметь дело со свежеиспечёнными дваждырождёнными, считающими себя могучими героями и затычкой в каждой бочке лишь потому, что сподобились втянуть Второе Дыхание. И напугать его было не так-то просто. Поэтому он ответил вызывающим взглядом и вызывающими словами:

- Уж не обвиняешь ли ты меня в жульничестве, господин не-знаю-как-тебя-там? Я что, по-твоему, прятал карты в рукаве? Или, может, пометил их как-нибудь? - он поднял собранную колоду со стола и помахал ею в воздухе.

- Меня зовут Оррик, Оррик из Дейнца, - игрок и сам не успел понять, как Оррик успел выхватить колоду у него из руки, при том не рассыпав карты. К этому моменту уже абсолютно все в зале следили за происходящим, и Оррик, надо думать, понимал это, поскольку заговорил так, чтобы слышали все. А говоря, он сперва в мгновение ока пролистал колоду, а затем упёрся взглядом в игрока и начал тасовать её не глядя.

- Есть, конечно, много способов мошенничать в картах. Дорисовывать крохотные детали на рубашках, помечать карты ногтем или перстнем, даже порошком втирать очки. Но, честно говоря, всё это грубые трюки для простых смертных, - с каждым словом руки Оррика двигались всё быстрее и быстрее, карты просто летали в них со всевозрастающей скоростью, от которой у зрителей начали округляться рты.

- А у моего почтенного отца, мир его душе, было, в своё время, любимое упражнение на развитие наблюдательности и способности отслеживать чужие движения, столь необходимых для школы боевых искусств, передававшейся в нашей семье. Я должен был запоминать карты без помощи каких-либо отличительных признаков, просто по положению в колоде и отслеживать их, пока он колоду тасовал. Не с такой, конечно, скоростью, как я тасую сейчас, - Оррик вдруг резко остановился, когда колода, казалось, уже были готова задымиться от трения. По-прежнему не глядя, он снял пять верхних карт и бросил их на стол. Взглядам всех предстали пять старших карт старшей, синей, масти, выстроенные по их достоинству - воин, чародейка, патриарх, светило, дурак.

- Моя наблюдательность в целом, увы, не развилась до степени, которую он хотел бы видеть. Но, по крайней мере, теперь обыграть меня в карты может лишь другой дваждырождённый.

Пока Оррик проделывал свои трюки с колодой, рукав его камзола несколько задрался и глазам всех свидетелей предстал медный браслет со знаком солнца и луны, какой выдавался на въезде в Валнезию дваждырождённым чужестранцам.

Взгляд игрока метнулся по залу. Среди посетителей трое были его подсадными утками, но сейчас оба здоровяка усердно делали вид, что они тут совершенно ни при чём, про красотку и говорить нечего. Игрок развёл руками, пытаясь принять смущённый вид:

- Я прошу прощения у почтенного дваждырождённого, но какое отношение это имеет ко мне. Я не более чем простой человек...

- И ты, конечно, готов подтвердить это в палате правосудия или как тут она называется? Меня предупреждали, что сокрытие Второго Рождения - само по себе преступление в Валнезии.

В ответ эти слова игрок опрокинул на Оррика стол и пустился бежать. Ну, попытался это сделать. Перевернувшаяся крышка стола придавила лишь незадачливого студента. А Оррик отскочил в сторону как раз вовремя, чтобы сделать игроку подножку. Тот с проклятием растянулся на полу и едва подумал о том, чтобы вскочить, как обнаружил перед лицом остриё шпаги Оррика.

- Не торопись, успеешь ещё набегаться на своём веку.

Студент, между тем, охая и ахая поднялся на ноги и тут же рассыпался в благодарностях:

- Ах господин мой, вы даже и представить себе не можете, как вы мне помогли. Подумать только, этот негодяй оказался плутом и шулером и чуть не довёл меня до, до... Ах, я даже не знаю как вас благодарить!

Оррик поглядел на светящегося от нежданного счастья студента так, словно хотел сказать, что подходящие для всякого случая знаки благодарности лежат в кошельке - но напрямую напоминать об этом не стал.

*****

Все дела, касающиеся дваждырождённых, не могли, конечно, решаться ниже городского суда, так что на следующий день Оррику пришлось идти давать показания через половину Валнезии. Хотя это и дало ему отличную возможность полюбоваться красотами сердца знаменитого города, к тому времени, как его долг перед правосудием был исполнен, в мыслях он бурчал о том, что ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным.

Как раз когда он собирался выйти из палаты суда, где приятная прохлада поддерживалась чародейскими ухищрениями - хоть какой-то плюс пребывания в ней - под жаркое солнце, его перехватил молодой красавчик в расшитом золотом синем камзоле.

- Не вы ли чужестранец-дваждырождённый, кто назвался Орриком из Дейнца? Мой господин, старейшина Нелленс Нератти, передаёт вам извинения за недостаток гостеприимства, который вы испытали в нашем славном городе и надеется, что вы не откажетесь разделить его компанию за обедом.

Оррик пристально поглядел на красавчика. Друзья Оррика на родине шутили, что его длинный нос за версту чует запах интриг и шансов для авантюриста, но тут этот запах ощутил бы любой. О семействе Нератти знали далеко за пределами Валнезии, и уж явно его нынешний глава приглашал на обед бродягу из далёкой страны не ради приятной беседы.

- Конечно, не откажусь.

*****

То, что менее чем через час после принятия приглашения, он оказался одним из участников поединка, не удивило Оррика ни в малейшей степени.

Всякий дваждырожденный, даже дваждырождённый, который лишь пять минут назад прошёл своё второе рождение и приобрёл Второе Дыхание - способность вбирать в себя вместе с воздухом неощутимую для простых смертных сверхъестественную энергию вселенной - укреплялся физически и умственно. От природы слабые телом обычно становились здоровыми, а сильные немедленно оказывались где-то на самой грани, может даже чуть за гранью возможного для даровитейших среди вышеупомянутых смертных. Но то было лишь началом даров Второго Дыхания только - как согласился бы всякий, увидев этот поединок Оррик и его эленантный противник наносили и отражали удары с такой быстротой, что нормальному человеку непросто было бы даже со стороны проследить их движения. Тренировочный зал в обширном особняке Нератти оглашался звоном клинков, столь частым, что он сливался в сплошной гул. Со шпаг Оррика и красавчика так и летели разноцветные искры - внимательный наблюдатель мог понять, что они были вспышками волшебной силы, а не крохотными кусочками металла. Бой продолжался уже с минуту, а дыхание противников даже не начало сбиваться.

Но и тот, кто не мог ничего толком разглядеть в замысловатом танце кружащейся стали, мог сказать, кто тут одерживает верх. Оррик сражался одной лишь шпагой, не притрагиваясь к кинжалу на поясе, а красавчик почти сразу перешёл на два клинка, но всё же не мог даже коснуться одежды противника. Он отступил на шаг, ещё на несколько, его лицо скривилось от досады и гнева, он попытался перейти в контратаку, но ярость боя подвела его. Оррик, улучив момент при слишком отчаянном выпаде, нанёс смачный шлепок плоской стороной клинка по правому запястью красавчика и тут же выбил шпагу из онемевшей руки. Его противник выгнулся назад, отшатываясь от укола в лицо - остановленного в последний момент - и на миг утратил равновесие, избежав падения на задницу лишь благодаря приданной Вторым Дыханием грации.

- Очень убедительно, благородный Оррик, - сладким голосом промолвил старейшина Нелленс Нератти. - Прошу прощения за то, что хотя бы миг не был уверен в ваших дарованиях. Переоденьтесь, если желаете, и прошу пожаловать к моему столу.

*****

Столовая зала в особняке Нератти была высотой в два этажа, со стрельчатыми окнами от пола до украшенного лепниной потолка. Все детали её обстановки были призваны демонстрировали не просто богатство семейства торговцев, банкиров и волшебников, а ещё и их могущество, глубину познаний и утончённость вкусов.

Целая стена была занята гигантским книжным шкафом. Судя по надписям на корешках, все книги были на Высоком Наречии - языке небожителей, от которого происходили бесчисленные варианты и диалекты Низкого Наречия, именуемого также Общим. Огромное большинство смертных могло лишь узнавать с виду надписи на Высоком, но сам Оррик уверенно читал его. Насколько он мог видеть, заполнявшие шкаф книги были не чародейскими фолиантами, а, в массе, обычными историческими трудами.

Стена за креслом хозяина была украшена небольшой коллекцией устрашающих с виду черепов. Но самым грозным чудовищем, из тех, кому они принадлежали при жизни, был виверн. Тварь опасная, спору нет, Оррик без нужды не вышел бы на такую в одиночку, но в доме дваждырождённого магната такие трофеи подтверждали скорее страсть хозяина к охоте, чем личную силу и доблесть.

В одном из углов размещалась замысловатая механическая модель Полого Мира, с его тремя лунами, почти в человеческий рост. Насколько Оррик мог судить, масштаб Валнезии, да и всей Благословенной Империи, её царств, княжеств и вольных городов, с окружающими странами, был увеличен на порядок-другой, чтобы на модели такого размера их все нельзя было целиком накрыть булавочной головкой.

В другом углу стояла доска для игры в "свет и тьму", выточенная из дорогого мрамора. Оррик не знал как на счёт Валнезии, но в знакомых ему землях эту заморскую игру любили те, кого более интересовала демонстрация своей высокой культуры и интеллектуальности своих забав, чем процесс собственно игры.

В общем, везде Оррик видел признаки дешёвой позолоты, желания пустить пыль в глаза. Даже еда, пусть вполне приличная, создавала то же впечатление - в конце концов, свежайших омаров или паштет из птицебабочек можно было найти и на столе обычного смертного, у которого водились деньги. И сам старейшина Нелленс Оррику не слишком понравился - он был невысок ростом, полноват, стыдился того и другого, судя по туфлям на высокой подошве и одежде свободного покроя, но на радикальное чародейское решение вопроса явно не шёл.

Однако же, старейшина Нелленс был одним из дюжины старейшин, реально правивших Валнезией. Был, конечно, ещё царь гельтийский, стольным городом которого Валнезия теоретически являлась, но ещё до того, как нынешний царь одряхлел и перестал интересоваться государственными делами сверх обязательного церемониала, от власти монарха осталось немногим более, чем от власти далёкого императора - этот самый церемониал, да роль полководца на войне. Подлизываться к Нелленсу Оррик не собирался, но и оскорблять такого человека без нужды не желал, поэтому вежливо поддакивал и любезно пересказывал новости из дальних краёв, пока старейшина вёл разговор ни о чём.

- Ладно, перейдём к делу, - сказал, наконец Нелленс. - Оррик из Дейнца, что в Яннарии у самого Западного Океана. Хоть и неблизка ваша страна, хоть и отделена от нас большей частью Империи, да ещё Межземельным Царством, но всё же мы тут кое-что слыхали о вас.

Тут Оррик резко напрягся, хоть и не поменялся в лице. Мог ли Нелленс каким-то чародейством узнать, почему он на самом деле оставил свою родину?

- Найти дваждырождённого твоих способностей задача совсем не простая. И не иначе тебя послали нам сейчас сами Небесные Боги, потому что у нас, старейшин, есть работа, где дваждырождённый твоих способностей может оказать важную помощь. Я бы даже сказал "неоценимую", но это будет не совсем верно, ведь мы готовы её оценить - в гражданство, а к нему участок земли с замком в сельской местности или доходную должность, что тебе больше понравится.

Оррик испустил внутренний вздох облегчения. Если Нелленс чего и слышал, то, наверное, рассказы о кое-каких приключениях его молодости. Он спокойно ответил:

- Помочь доброму человеку я всегда рад, но так уж вышло, что я не могу оставаться в вашей стране. Путь мой лежит далеко на восток, в безымянные и неведомые земли, раскрыть же его конечную цель я не смею, из опасения повредить многим могущественным людям. К тому же, чтобы не быть соблазнённым тем или иным приютом для усталого путника, я дал обет не проводить под одной крышей более трёх ночей, пока это в моей власти.

Старейшина пару вдохов смотрел на Оррика задумчиво, но похоже он лишь гадал, что же за могущественные люди могут заткнуть ему рот:

- С нашими обширными и глубокими связями среди купцов разных стран, мы легко проложим тебе спокойный путь за три моря, до самых Земель Благовоний. Да к тому же и деньги на дорогу тебе не помешают.

Тут старейшина попал в точку. Не то что бы кошелёк Оррика уже показывал дно, но он сомневался, что по ту сторону Лазоревого моря ему хватит денег на приличных лошадей. Так что он лишь кивнул и вопросительно уставился на Нелленса.

- Так вот. Ты уже наверняка слышал, что в прошлом году благородный царевич Льемпе, наследник престола Гельтии и наш будущий суверен, угодил в плен к тараксийским пиратам. Тараксийцы, при всех своих мерзостных повадках, обычно соблюдали обычай выкупа пленных, ибо их любовь к золоту сильнее их верности Отступнику. Но на этот раз воевода Таракса запросил неслыханную сумму. И хуже того, когда мы уже были готовы, несмотря на его наглость, согласиться, почти ударили по рукам, он повысил свои требования. Возможно, на этот раз жрецы Отступника нажали на все рычаги и воевода готов выдать нашего дорогого царевича им для мучительной казни, а переговоры о выкупе нужны лишь чтобы свалить вину на нас же и посеять раздоры в Гельтии.

Старейшина чуть отпил вина из своего кубка, видно готовился дать ещё больший простор своей разговорчивости:

- Единственный остающийся у нас выход - отправить на спасение царевича героический отряд дваждырождённых, причём сделать это так, чтобы тараксийские шпионы в Валнезии ничего не прослышали и не заподозрили неладное, если кто-то известный пропадёт надолго...

Оррик уже давно понял суть предложения, так что теперь слушал Нелленса вполуха. Его первым порывом было заткнуть фонтан красноречия старейшины немедленно согласившись, но чем больше он думал, тем сильнее всё это предложение воняло. Да, сам Оррик прекрасно знал, что он просто создан для подобных предприятий. Но вот знал ли это Нелленс Нератти? Теперь, когда Оррик мог спокойнее рассмотреть вопрос, он полагал, что если бы даже старейшина каким-то образом проник в его тайны, то уже похвастался бы этим. Нет, старейшина Нелленс почти наверняка знал лишь то, что знала публика в Яннарии, а значит для него он должен был быть просто чужеземным рубакой, пусть и очень умелым.

Но с другой стороны, когда это тайные предприятия вообще пахли хорошо? С годами Оррик утратил бесшабашность молодости, но по-прежнему понимал - кто не ввязывается в игру, тот не срывает куш. А если игра нечестная, что ж, не впервой, выиграть у шулера не может только тот, кто не понимает сути его уловок. Оррик подыскал краткую паузу в речи старейшины, чтобы ответить:

- Я понял. Дело вы предлагаете достойное, и я на него согласен.

*****

У пыльного просёлка под крутым лесистым склоном, в живописном месте, с которого можно было видеть лазурные морские воды, пристроилась маленькая придорожная гостиница. Владельцы её были, по словам старейшины Нелленса, людьми надёжными. Во всяком случае, куда они могли сбегать, чтобы продать свежий секрет в этой глуши? Главное, они хорошо готовили и держали комнаты в чистоте.

Десять лет, пять лет, даже два года назад, Оррик был бы доволен как слон, случись ему оказаться в этом живописном местечке с теми товарищами по предприятию, которых он там обнаружил. Сейчас же его реакция была ближе всего к неуклонно нарастающей головной боли.

- И по какому же это праву ты тут говоришь, что нам делать? - поинтересовалась у него Хольта.

Хольта была очень красива, с лицом, достойным статуи, светлыми волосами и зелёными глазами. Её красота не страдала даже от того, что ростом она была с Оррика, но при этом шире его в плечах и крепче - мускулы в её случае прекрасно сочетались с женскими формами. Оррик побился бы об заклад, что тут не обошлось без того или иного чародейства, улучшающего внешность, например гламура, наводимого тем или иным предметом одежды - вот скажем, она всегда носила ленту, перехватывающую её волосы. Но поставил бы не очень много, не больше двух к одному. Сутью бытия дваждырождённого в некотором роде являлось превращение себя в идеального себя, а Хольта, к тому же, находилась на пути воплощения физических изменений, который мог сделать этот процесс намного более быстрым и ярче выраженным внешне. Вот если бы только укрепление разума было столь же простым и прямолинейным!

- По праву наличия у меня готового плана. Что-то не помню, чтобы ты предлагала свой. Вдобавок, я уже бывал в похожих переделках и вышел, как видишь, живым.

- Мужское хвастовство... - пробурчала Хольта себе под нос.

Оррик положил недоеденный кусок пирога с лимоном и яблоками на тарелку, а руки на стол. Уставился на Хольту не мигая. Некоторые дваждырождённые могли превращать своё внимание в духовное давление, сковывающее более слабых существ страхом или даже вовсе их парализующее. Оррик такой способностью не обладал, но умение бросать грозные взгляды, дающее порой похожий эффект, освоил неплохо.

- Мне на миг показалось, что меня обвиняют в пустом хвастовстве, то есть лжи. Так как подобное оскорбление сложно было бы оставить без ответа, надеюсь, что мне просто показалось.

Хольте оказалось сложно встретить и выдержать взгляд Оррика.

- Ты ведёшь себя так только потому, что ты старше и развиваешь Второе Дыхание дольше!

- Конечно, поменяйся мы местами, я бы вёл себя по-другому. - медленно заговорил Оррик. - Уважение к превосходящим по возрасту и Второму Дыханию дваждырождённым - основа основ для благородного и благовоспитанного человека, как любили говаривать мои почтенные родители. И даже если бы я ненавидел одного из таких дваждырождённых смертельной ненавистью - а мне случалось так ненавидеть лиц гораздо могущественнее меня - я бы не стал кидать подобных слов ему в лицо, равно как я не стал бы выходить одиночку в поле против армии. Самоубийство - смертный грех в глазах Восьми.

Красивое лицо Хольты исказилось от гнева сильнее прежнего, казалось, что сейчас станет слышен скрежет её зубов. Но она промолчала.

Зато заговорила Лирия, может пытаясь разрядить обстановку, как умела. Не считая своего пола, Лирия была почти полной противоположностью Хольты - невысокой, смуглой, простецки-симпатичной, чуть близорукой и вежливой волшебницей. И говорила она, словно была постоянно смущённой:

- Хольта, Оррик человек благородный, в том сомнений нет. Совсем недавно весь Университет говорил о том, как Оррик-чужестранец спас одного из наших студентов от позора и исключения. Ну, ты, может, не знаешь, но по уставу Фандааля утратившего студенческое кольцо выгоняют без разговоров, если только он за него не сражался до потери сознания.

Оррик, между прочим, об этом знал, в Яннарии университеты чудесных искусств были устроены схожим образом. Он предпочёл не упоминать, что минимум наполовину его действиями тогда двигала не жалость к жертве, а возмущение тем, что дваждырождённый тратит свои дарованные небесами силы попусту, обжуливая простых смертных на крохотные суммы. Лирия между тем продолжала:

- Так что не сердись, а? Кому как не такому благородному человеку возглавлять нашу благородную миссию, о которой потом сложат песни и романы?

"- У одной вожжа под хвостом, у другой в голове одни сказки, -" подумал Оррик. "- Послали Боги товарищей. Подруг, то есть. Страшно подумать, кем окажется четвёртый. Нелленс обещал подыскать нам священника - интересно, будет это расстрига или святоша из святош"

- Даже если он сам и не совсем такой, как я представляла себе могущественного дваждырождённого героя, - закончила Лирия.

Оррик хмыкнул:

- Как говорил один мой добрый друг, чтобы достигнуть высот могущества самым коротким путём, дваждырождённый должен иметь две составляющих успеха. Первая, это беспощадность к себе и готовность раз за разом ставить на кон всё, включая жизнь. А вторая, это могущественный покровитель, способный спасти его, когда, рано или поздно, его ставка окажется бита. Но я слишком грешен, чтобы надеяться на Восьмерых там, где можно и самому не плошать. А если бы у меня был предок на ступени Вечности, считающий, что я как раз подхожу, чтобы пройти по его стопам, или там стать новым Императором-Основателем, то к моим годам он, наверное, уже проявил бы себя. Поэтому я предпочитаю использовать голову. И не только для того, чтобы пробивать ею стены.

- Ну хорошо... - вздохнула Хольта. - Хорошо, Оррик, ты наш предводитель. Кстати, раз уж ты так крут, может преподашь мне пару уроков владения оружием и Вторым Дыханием, пока нам всё равно нечего делать?

Оррик снова хмыкнул. Хитрость Хольты была прозрачнее стекла, она явно хотела проверить его умения и вызнать его особые приёмы, насколько сможет. С другой стороны, упражнение могло стать полезным.

- Почему бы и нет? Лирия, если я правильно помню, что сказал старейшина про твои способности, не могла бы ты наколдовать нам пару волшебных палочек?

*****

Обычные палки в два счёта разлетелись бы в щепки в руках Оррика и Хольты, но Лирия действительно знала простое заклинание, которое делало дерево твёрже и прочнее стали. Даже звуки от ударов её "волшебных палочек" друг о друга были скорее металлическими. Но случайно убить или искалечить противника ими всё же было куда сложнее, чем острым клинком.

- Неплохо, неплохо! - воскликнул Оррик, после того, как Хольта, сбитая было на землю, тут же попыталась сделать ему подсечку, а когда он отпрыгнул в сторону, воспользовалась этим, чтобы тут же вскочить на ноги. Хоть их поединок и был условно- дружеским, он не стеснялся ставить оппонентке синяки да шишки. Да и сам получал их, пусть и куда реже. - Не давай мне передышки, навязывай темп!

Хольте не требовалось напоминаний, агрессия в бою была для неё естественной. На этот раз Оррику пришлось отступить на несколько шагов под бешеным натиском. На миг даже показалось, что он теряет равновесие, и она нанесла особенно яростный удар, перехватив палку двумя руками - да только момент слабости оказался уловкой. Быстрый как тень Оррик позволил ей рубануть пустоту, вдруг оказался сбоку и хлестнул по спине, вновь опрокинув на траву.

Зрелище при её падении образовалось весьма соблазнительное. Вообще, в промокшей от пота рубахе Хольта казалась ему чертовски привлекательной, невзирая на всю вероятность иллюзорности этой красоты. И то, что Оррика в голове возникли такие мысли, заставило его замереть на миг. Боги на небесах, опять думать о таких вещах, хуже того, уже подозревая, что имеешь дело с обманом и красивой видимостью...

Тут Оррик чуть не лишился глаза, потому что пока он ртом ворон ловил, Хольта вскакивала для следующей атаки. Что ж, ещё одна важная причина не смотреть туда, куда не надо.

- Чума и пожар, такое чувство, словно меня били батогами двадцать палачей, - пару часов спустя, Хольта тяжело уселась за стол напротив Оррика. К этому времени оба уже успели напиться мятной воды, окатиться из бочки и переодеться в чистое, оставалось утолить голод. - А я-то думала, что изменение тела даёт большую выносливость, чем боевые искусства и главное - затянуть драку.

Оррик воздел вилку с насаженной на неё свиной колбаской как указку учителя. У него тоже болела большая часть тела, но его настроение улучшилось:

- Раз уж ты захотела, чтобы я тебя наставлял, то приготовься к небольшой лекции. Во-первых, это скорее неправда, чем правда. Во-вторых, три великих пути Второго Дыхания, от которых ответвляется множество малых путей, воплощение физических изменений, духовные боевые искусства, постижение чар разумом, обширны и глубоки. Опасно делать такие обобщения. Суждение даже может быть обычно верно, ну, скажем, все мы знаем, что чародеи слабы в рукопашной. Но ты что, будешь не такой мёртвой, если тебя убьёт редкое исключение? В-третьих, уж извини, но разница в нашем Втором Дыхании слишком велика. Вот, возьмём опять чародея, теперь ты извини Лирия, что беру вашу братию как пример. Да, большинство из них пренебрегают и укреплением тела, и боевыми умениями. Но если представить себе чародея из этого большинства, достигшего столь желанной и столь недоступной ступени Зрелости, которая стоит за Детством и Молодостью, то он, пожалуй, сможет забить тебя до смерти голыми руками, если его вдруг закинет без оружия в зону подавленной магии. Всё-таки у него будет превосходство минимум на полную ступень. Ну а если он будет вовсе на легендарной ступени Вечности, то даже и не знаю, какова окажется пропасть в вашей физической силе - легенды они и есть легенды. Наверное, достаточной, чтобы снести тебе голову с плеч одним щелчком. У нас с тобой разница поскромнее, но всё же, как я могу посудить, не меньше полного круга. Это много, слишком много для честного боя.

- Мир несправедлив, - покачала головой Хольта

Оррик испытывал острое желание менторски поправить её. Но была ли она неправа?

- Знаете, вы очень мило смотритесь вместе, - проинформировала их Лирия. - Не прекрасно ли будет, если нашего царевича спасет романти...

- А ты очень мило смотришься, когда молчишь в тряпочку, ведьма, - оборвала её Хольта.

Оррик покачал головой. Начавшее было появляться у него ощущение, что он находится в компании вменяемых дваждырождённых развеялось как дым на ветру.

*****

При всей сомнительности подхода старейшины Нелленса и его подручных к подбору людей для столь важной экспедиции они были, по крайней мере, пунктуальны. Когда настало третье утро в гостинице, едва Оррик начал беспокоиться относительно того, что ему делать на четвёртый день, на дороге показались всадники. Первым ехал уже знакомый Оррику красавчик, а вот вторым был, похоже, обещанный священник - чёрный камзол с вышитыми на нём белыми восьмилучевыми звёздами явно указывал на члена одного из воинствующих братств.

Поглядев на нового бойца своей дружины поближе, Оррик понял, что его пессимизм оказался, как обычно, недостаточно глубок. "- Не расстрига и не святоша. Щенок."

- Очень рад знакомству. Можете звать меня Мальдис, - священник отвесил своим новым товарищам элегантный поклон, со взмахом снятой шляпой. Выглядел он очень молодо, усы и борода с трудом росли на его лице, необычно светлокожем по гельтийским меркам. Ну, по крайней мере, энергичность и лёгкость движений, выдающие опытному глазу дваждырождённого, у него были налицо. От Оррика не укрылось, что вид женской половины их команды вызвал у Мальдиса некоторое смущение.

"- "Можете звать"? Никак благородный, отказывающийся от семейного имени? Ну да, ну да, какой же человек без вороха проблем пойдёт на такое дело-" подумал Оррик про себя, пока вслух отвечал вежливым приветствием на приветствие.

*****

Тем вечером четверо кандидатов в герои собрались у пристани в маленькой бухточке, к которой от гостиницы вела хорошо натоптанная тропа. Там их уже ждало стройное судно, шебека с косыми парусами на двух мачтах. Торговля между последователями Восьми Богов и поклоняющимися Отступнику была взаимно запрещена. Последним их бог запрещал не только торговлю, но и состояние мира с вообще любыми иноверцами. Но там где есть выгода, люди - а также гномы, орки, гоблины и прочие - всегда найдут способы её преследовать. Местные контрабандисты, похоже, преследовали свою выгоду без особых препон, пока отстёгивали семейству Нератти положенную долю - и были готовы иногда выполнять их поручения. Разбойничьего вида команда не вызывала у Оррика доверия - но их было всего полтора десятка и дваждырождённым среди них был лишь капитан, да и тот на ступени Детства. Не только Оррик, но и Хольта могла бы перебить их всех в одиночку - так что контрабандисты вряд ли были достаточно глупы, чтобы замышлять недоброе. Если, конечно, они не скрывали каких-то сюрпризов.

По крайней мере старейшина Нелленс не поскупился на снаряжение. Валнезия славилась искусством своих ткачей, кузнецов и алхимиков, своими замысловато украшенными пластинчатыми доспехами и искусно сработанными колесцовыми пистолетами. Оррика не стал подбирать себе латы, ибо полагал, что результат этого предприятия будут определять скрытность и скорость. Но под новым костюмом, от чёрного камзола до лакированных сапог, который сочетал некоторую изящность с практичностью и несколькими ножнами для скрытых ножей, скрывалась кольчужная рубашка тонкой работы. Поверх костюма Оррик теперь надел перевязь, с гнёздами для пуль с порохом и алхимических зелий и пояс, на котором к его старой шпаге и кинжалу теперь присоединились второй кинжал, из закалённого чарами серебра и длинноствольный пистолет. Ещё один пистолет он держал в руках. В общем, сейчас он невольно вспомнил старую солдатскую поговорку - железа на себе бывает очень мало, мало и всё равно мало, но больше уже не унести.

Все остальные тоже не упустили случая вооружиться до зубов, даже Лирия, сейчас несколько отставшая от остальных, теперь носила крест-накрест две перевязи, с зельями и менее понятной чародейской дрянью.

Солнце только исчезло за горными пиками и хотя звёзды уже начали высыпать на синем небе, до полной темноты оставалось некоторое время. Полярная луна, как и почти всегда, сверкала пронзительно белым, но поднимающаяся блуждающая луна в эту ночь была окрашена в красноватый цвет. Зловещее предзнаменование, предвещающее большую кровь, знать бы ещё - для кого зловещее.

Оррик ещё раз оглядел новоиспечённых соратников, когда Лирия догнала их.

- Если кто-то передумал, то сейчас самое время об этом сказать. Нет передумавших? Ну что ж. Сейчас, ещё, кажется, время для воодушевляющей речи, и раз уж я здесь за предводителя то и говорить её мне. Скажу так: нас четверо дваждырождённых ступени Молодости, мы знаем, где и как держат царевича и у нас есть план. Если каждый будет делать своё дело и не будет делать глупостей, то все мы вернёмся живыми. Ну, пошли.

Судя по лицам остальных, речь им понравилась. Вот только Оррик подозревал, что раньше кошки научатся ходить парадным строем, чем компания из четырёх едва знакомых друг с другом дваждырождённых сможет не наделать глупостей.

*****

Капитан контрабандистов, конечно, пожертвовал дорогим гостям свою каюту - достаточно большую, чтобы в ней разместились четверо, пусть и с трудом. На второй день путешествия с утра шёл тяжёлый дождь, так что четвёрке дваждырождённых пришлось проверять на практике, могут ли они провести время в тесноте, да не в обиде. Половину этого дня Оррик травил байки. Повидать за свою жизнь ему и самому довелось немало, но он больше налегал на странные и забавные истории из жизни своих друзей и знакомых. Когда разговоры его, наконец, утомили, остальные взялись за игру.

Сейчас Оррик наблюдал, как Мальдис проигрывает Лирии в удальцов. Игроком щенок может был и неплохим, но он слишком много смотрел на партнёршу - щенячьими глазами - и слишком мало на доску. Что ж, вкусы молодого священника в женщинах были сомнительны, но по крайней мере так он не собачился с волшебницей. Служители Восьми, изучающие искусства Второго Дыхания по наставлениям, ниспосланным самими Небесными Богами и университетские волшебники, корпящие над своими старинными книгами, обычно любви друг к другу не испытывали. Многие священники считали волшебство ложным, еретическим ответвлением истинного пути, многие волшебники были втихую убеждены, что священство - мошенники, выдающие разновидность волшебства за божественные учения. А особо упоротые с обеих сторон вообще отрицали, что их искусства могут быть хоть в чём-то схожи.

- Оррик, а ты чего не играешь? - поинтересовалась Хольта, разворачивая доску и расставляя по ней белые и чёрные камни, которые не съезжали из-за качки благодаря искусству валнезийских мастеров, заставивших их прилипать к доске. - Давай партию.

Оррик пожал плечами:

- Не люблю такие игры. Нет случайности, не надо читать по лицам других и держать своё кирпичом. В хорошей игре, как в жизни, выигрывает более проницательный и не теряющийся в неожиданных обстоятельствах.

"- Или тот, кто заранее заботится, чтобы всякий, кого могут попросить перетасовать карты для игроков, был на его стороне, -" добавил он про себя.

- Хм, - Хольта глянула на него с явным вызовом. - А мне вот кажется, что для того, кто строит планы, важно умение перехитрить оппонента, даже когда все фигуры вроде бы открыты, отвлечь его внимание и завести в ловушку.

- Сказано неплохо, - Оррик улыбнулся, показав чуть пожелтевшие зубы. - Ладно, давай посмотрим, кто здесь лучше строит планы.

*****

Почти десятидневье спустя, настроение Оррика сдвинулось в сторону оптимизма. Они пересекли море, избежав капризов погоды и встреч с чьими бы то ни было военными кораблями. Соратнички пока вели себя на удивление разумно. А самое главное, Оррик выяснил для себя, в чём на самом деле состоял план Нелленса Нератти. Так что теперь оставалось лишь, собственно, вытащить царевича из форта, служившего тюрьмой повышенной комфортности для ценных пленников.

Располагайся форт в самом городе Тараксе, делившем имя со страной, центром которой он был, то это могло бы стать сложным делом. По счастью, извивы местной политики, постоянная вражда воеводы Таракса, за которым стояли воинственные племена гор и степей, с наместником Таракса, представлявшим здесь первосвященника Отступника и любимым горожанами, продолжавшаяся вне зависимости от того, кто занимал посты воеводы и наместника, гарантировала, что пленников, принадлежащих первому, не держали в городе. Наместник всегда мог напомнить городской толпе, что вид упорствующих нечестивцев, которые вместо пребывания в ямах и цепях сытно едят и спят на мягких перинах, является прямым оскорблением для всех верных Отступнику.

Ну, он бы при этом, естественно, называл своего бога Всевышним. Отступниками для него были Восемь Небесных Богов. Оррик искренне считал себя верным последователем Восьми и ему случалось водить дружбу с несколькими священниками, включая целого епископа, но так и не стал силён в теологии. Насколько он понимал, Восемь полагали себя чем-то вроде вассалов истинного, не являющего себя смертным до поры, Всевышнего, а присвоение этого титула Отступником считали ужасающей хулой. Так или иначе, вражда между последователями Восьми и Одного была непримиримой и разве только тех, кто поклонялся Бездне, они почитали худшим злом, чем друг друга.

Оррик ещё раз поглядел на венчающее прибрежную скалу мрачное грязно-белое нагромождение приземистых укреплений, где содержался царевич Льемпе. На восток от города Таракса горы подступали почти к морю, во многих местах обрываясь в него неприступными кручами. Высадить здесь армию было бы весьма непросто. Собственно, форт и был изначально построен, чтобы контролировать одну из немногих относительно пригодных для этого гаваней вблизи от столицы. Его стены были высокими и толстыми, способными долго держаться под пушечным огнём и распространёнными заклинаниями. Он был снабжён достаточным гарнизоном, чтобы штурмующие не могли преодолеть эти стены быстрым натиском. Помощь по суше и по морю могла подойти часа за три-четыре, не больше. Но Оррик не видел тут серьёзных препятствий. Его больше волновало то, какими невидимыми чародейскими ухищрениями может быть подкреплена видимая глазу фортификация.

Ещё его волновало, что их могли ждать. Именно поэтому первую ночь на земле Таракса их маленький отряд прятался в горах. И поэтому Оррик в этот день ходил на разведку, пользуясь позаимствованной у контрабандистов одеждой и их же говором, который он успел перенять за несколько дней в море. К счастью, его лицо не особо выделяло его среди смуглых, черноволосых и носатых людей Таракса, здешние моряки даже имели моду носить усы без бороды. В Благословенной Империи тараксийцев многие почитали за полулюдей, смешавшихся с орками и ещё Отступник знает какими тварями, но на взгляд Оррика местное простонародье довольно мало отличалось от гельтийского, если не считать часто попадавшихся следов болезней на лицах.

Так или иначе, то, что Оррик сумел узнать, пообщавшись с местными, не подтвердило его опасения. Гарнизон форта жил обычной сонной жизнью и не было признаков того, что его недавно усиливали. Конечно, хорошо продуманную западню нельзя было распознать по таким поверхностным признакам... но Оррик вообще не поставил бы много на то, что воевода предупреждён, а времени бесконечно перестраховываться на самый худший из худших случаев сейчас было. Унылая, почти лишённая зелени, скалистая местность, была, всё же, населённой. Рано или поздно чужаков заметят. Или кто-то из контрабандистов решит, что лично ему будет выгоднее их сдать. Оррик ещё раз посмотрел на форт, на алый флаг с чёрным мечом, развевающийся над самым высоким из бастионов. Нет, действовать надо было без лишних задержек, уже этой ночью.

*****

Оррик не любил карабкаться по стенам. Тем более в самый тёмный час, напившись алхимического зелья, которое обостряло ночное зрение, но могло вызывать лёгкое головокружение, и со шпагой в зубах. Но что поделаешь, бастионы форта были слишком высоки, чтобы на них было так легко запрыгнуть, особенно если требовалось не поднимать шума. Вариант "постучаться в главные ворота" по понятным причинам не годился. Все боковые дверцы для вылазок и водостоки, как предупредила Лирия, были окружены предупреждающими заклинаниями, а в придачу ещё и чем-то, что ей показалось смертельными чародейскими ловушками. Поэтому пришлось действовать по первоначальному плану - избавиться от большей части снаряжения, включая сапоги и аккуратно, бесшумно ползти вверх, цепляясь за едва заметные щели в кладке. В ранней юности Оррик как-то сломал ноготь при подобном восхождении и весь спектр тогдашних ощущений запечатлелся у него в памяти особенно ярко, хотя с тех пор он не раз получал куда более страшные увечья. Лишь незаурядным усилием воли ему удавалось сохранять спокойствие и не дёргаться - да и то, он чуть не свалился и чуть не порезал рот о лезвие шпаги, когда его рука наткнулась на нишу в кладке с человеческим черепом в ней. Ряд таких украшал стену чуть пониже парапета, в качестве предупреждения иноверцам и мятежникам. Так что чувства Оррика к тараксийцам и их обычаям стали более личными, к тому времени, как он перелез через зубцы и оказался на стене.

Парапет должны были обходить три патруля по трое часовых. Даже весьма опытный дваждырождённый вряд ли смог бы отправить на тот свет столько людей, не дав никому даже крикнуть. Но это при условии, что часовые несут службу должным образом. Тюремному форту уже много лет никто не грозил, он был местом, где воин мог не ожидать ни славы, ни опасностей, его гарнизон успел хорошо изучить привычки своих командиров, так что вместо несения службы должным образом два патруля подрёмывали, поснимав свои конические шлемы и прислонив копья с аркебузами к зубцам стены, а третий играл в кости при свете тусклого фонаря. Оррик ещё раз осмотрелся, взял шпагу в правую руку, достал левой кинжал, и решил начать с последнего.

Один из воинов в цветастых халатах, казалось, смотрел прямо на Оррика, когда тот приближался к троице игроков. Но Оррик знал, что остаётся невидимым для тараксийца, хоть и не обладал никакими техниками сверхъестественной скрытности - болваны просто ослепили сами себя огнём фонаря. За миг до того, как он должен был шагнуть в крохотный круг света, его движения резко ускорились, до степени, которая поразила бы тех, кто недавно сходился с ним в поединке. Удар шпаги рассёк самому дальнему от Оррика воину горло до кости практически в тот же момент, как кинжал вонзился самому ближнему в основание черепа. Последний, уже занёсший было руку с костями для броска, даже не успел выронить их, прежде чем его рот оказался зажат, а горло - перерезано. Его тело Оррик аккуратно прислонил к зубцу стены, два других не наделали слишком много шума, падая из сидячего положения.

Оррик тут же выскользнул из освещённого пространства и остановился, чтобы утереть со лба разом выступивший пот, выровнять дыхание и проморгаться, восстанавливая ночное зрение. Мир дваждырождённых был суров. Чтобы выжить и преуспеть в нём, не обязательно было становиться хладнокровным убийцей, но, как Оррик осознал давным-давно, это сильно помогало. И сейчас особых сентиментов он не испытывал, тем более, в отношении отступников из Таракса, которые с радостью посадили бы лазутчика-восьмибожника на кол. Так что после краткой передышки, Оррик спокойно двинулся к следующей группе часовых.

Через несколько минут часовые были уже на том свете, а соратники Оррика - на стене, поднявшись по сброшенной верёвке. На ней же он подтянул тюк с мешавшимися при подъёме вещами. К этому времени он уже успел десять раз оглядеться и убедиться, что форт вполне соответствовал плану, который ему дал старейшина Нелленс. Пора было приступать к следующему этапу. Его взгляд обратился к вытянутому прямоугольнику обширного и высокого барака, где помещались великаны.

Помещения для основной части гарнизона были полностью или отчасти упрятаны под землю, но делать там казармы и проходы, подходящие существам намного больше человеческих размеров, строители поскупились. Конечно, существа, которых называли великанами в Гельтии и Тараксе не шли ни в какое сравнение с настоящими великанами, которых Оррику когда-то приходилось встречать - неуклюжие, выродившиеся полуживотные, ближе по виду к оркам, чем к людям. Проблема была в том, что дюжины таких тварей их крохотному отряду всё равно должно было хватить за глаза и за уши. Только в романах и песнях про дваждырождённых героев полуторасаженного громилу, размахивающего боевым молотом в рост человека и треть человеческого веса, легко одолеть потому, что ты проворнее и искуснее. Сам Оррик мог бы, пожалуй, убить такого противника без особого риска... один на один. Но троих разом? А про его соратников и говорить не приходилось.

Поэтому Оррик начал планировать, как избавиться от великанов, не вступая с ними в прямой бой, едва услышал, кто охраняет форт. Вот только подходил ли придуманный им план к его товарищам по оружию?

- Хольта, держись прямо за мной. Лирия, готова?

Ещё не договорив имени Лирии, Оррик уже видел, что она совсем не готова. Волшебница выглядела так, словно ей хотелось быть где угодно, но не здесь. Оррик уже собирался выдать заранее заготовленные убеждения, но Мальдис опередил его:

- Лирия, крепись, иначе конец и нам всем, и царевичу. Я знаю, ты сможешь сделать всё как надо.

Как ни странно, слова Мальдиса, похоже, помогли:

- Да, да конечно. Не волнуйтесь. Я не подведу, Льемпе я точно не подведу.

Оррика её ответ не совсем убедил, но волшебницы с более крепкими нервами всё равно взять было неоткуда.

- Конечно не подведёшь, - сказал он, - Кидай первое заклинание, когда я махну рукой.

В барак великанов вёл только один вход, в который мог пройти великан, большие, прочные двустворчатые ворота - ни в маленькую дверь для людей с другого конца, ни тем более в узкие окна-бойницы ни один из них вовек не протиснулся бы. Оррик и Хольта подошли к углу барака. Оррик махнул рукой. Подождал, пока Лирия на вершине западной стены читала своё заклинание - он не разбирал слов, но видел чародейские жесты. И лишь когда во вспышке призрачного света масса колдовской дряни сформировалась в воздухе над Лирией и устремилась в полёт, бросился вдоль стены, закидывая в окна сосуды с алхимическим огнём. Спустя мгновение, слизистая масса со звучным ударом залепила ворота и взорвалась во все стороны липкими нитями, подобными паутине толщиной в палец.

Ну а дальше, когда разом проснулся весь форт, начался обычный хаос сражения.

Паутина, залепляющая великанам выход, вряд ли могла продержаться достаточно долго, дальше Лирия должна была дополнительно запечатать большую дверь запирающим заклинанием, которое надо было накладывать с близкого расстояния, касаясь или почти касаясь створок. Оррик сомневался, что её на это хватит, но возможности проследить за ней уже не было, потому что разбуженные тараксийцы вдруг разом полезли отовсюду, как насекомые из брошенного в огонь трухлявого полена. Оррик планировал, что они с Хольтой сразу перекроют лестницу, ведущую к главным подземным казематам и тюремным камерам, но выходов, откуда выскакивали люди, порой в чём мать родила, но с саблей в руках, оказалось гораздо больше одного! Двое дваждырождённых едва успевали колоть и рубить всех, кто выглядел вооружённым.

Даже Оррик потом не мог восстановить в голове всё произошедшее и в каком порядке оно произошло. Он помнил, что бесполезно было выкрикивать какие-либо команды или мольбы, все звуки перекрывали глухие удары в ворота и дикий рёв великанов. В какой-то момент пара тараксийцев навела на них аркебузы. Оррик успел выхватить пистолет и застрелить одного, второй пальнул в Хольту, но пуля расплющилась о стальной нагрудник. В какой-то момент Оррик затормозил, поняв, что едва не заколол безоружного мальчишку и тут выскочивший как из под земли тараксиец немногим старше того мальчишки попытался загнать копьё ему в бок. В какой-то момент в руках у высокого мужчины в шёлковой рубахе вспыхнул в руках лук из кроваво-красного волшебного света и он послал в Оррика сияющую стрелу - Оррик казалось уже уклонился, но стрела изменила свой путь в полёте и вонзилась ему в плечо, в тот самый момент, как палаш Хольты рассёк чародея почти надвое.

Оррик, однако, твёрдо мог сказать, что им почти наверняка пришёл бы конец, если бы Лирия не сохранила голову на плечах. Она, и охранявший её Мальдис, не только сделали всё необходимое, чтобы великаны не вырвались из пламени. Она вспомнила, о чём говорил ей Оррик, на случай, если у него самого что-то пойдёт не так. Вторая и последняя порция её чародейской паутины опутала проход на главную лестницу вниз.

Изрубить массу прочных, упругих и липких нитей, когда она не запечатывала тяжёлую дверь с другой стороны, было делом в принципе посильным даже обычным людям. Но она задержала ломящуюся снизу по лестнице толпу тараксийцев. К тому времени, когда они, наконец, справились, Оррик и Хольта уже успели перебить или разогнать всех кто попался им на глаза и устремились им навстречу, перекрыв проход за миг до того, как людская волна вырвалась во двор форта.

Оррик, честно говоря, надеялся, что к этому времени тараксийские воины сообразят, что имеют дело с отрядом дваждырождённых и начнут разбегаться и прятаться - обычная реакция для обычных людей, да ещё застигнутых врасплох. Но вместо этого они, как видно, почувствовали себя загнанными в угол и теперь отчаянно сражались за свои жизни - лезли вперёд как безумные, размахивая саблями и ятаганами, пытаясь проткнуть неприятелей копьями, обращая на несмертельные раны не больше внимания, чем сам Оррик. Лестница, однако же, была не очень широка, на двоих могли нападать максимум трое, да и то уже мешая друг другу. Пара опытных дваждырождённых в таком месте могла остановить целую армию, как бы отчаянно та ни напирала - попытка в самом буквальном смысле продавить их человеческой массой просто создала бы затор. К тому же, в Тараксе пока не умели делать колесцовые замки для пистолетов, а воспользоваться фитильной аркебузой, луком или заклинанием на забитой людьми лестнице было сложно.

Вот только у тараксийцев были и свои дваждырождённые. Когда натиск уже слабел, потому что люди начали спотыкаться о трупы, вперёд протолкался невысокий, покрытый шрамами старик, чьи острые уши, острые зубы и сгорбленная фигура, с руками чуть не до колен, выдавали в нём сравнительно человекоподобного орка. Воевода, как видно, не доверял его сородичам охрану ценных пленников, гарнизон, если не считать великанов, считавшихся скорее дрессированными животными, чем воинами был сплошь из людей. Но в редком правиле нет исключений. Оррик понял, что орк - дваждырождённый, ещё прежде чем тот едва не отрубил ему ступню. Шпага и кинжал Оррика столкнулись с саблей и кривым ножом, один на один Оррик победил бы такого противника с лёгкостью, но сейчас они сражались не один на один, к тому же Оррик не мог отступать. Стоило орку сковать его внимание, как он получил удар копьём сбоку, отбросивший его на пару шагов. Хольта попыталась прикрыть его, но споткнулась на окровавленных ступенях и несколько секунд отмахивалась от врагов полусидя, спасаемая лишь своим трехчетвертным доспехом. Старый орк попытался ударить её сбоку в лицо, но Оррик успел шагнуть вперёд и парировать его саблю в последний момент, ответил достигшим цели выпадом в грудь - остриё шпаги вошло глубоко, но не в сердце, ветеран продолжал сражаться с прежней энергией. Особо прыткий тараксиец ухитрился проскочить мимо них и уже замахнулся было на Оррика сзади, как шестопёр Мальдиса сокрушил ему череп.

- Восемь обороните! - видно, в горячке боя у юнца повылетали из головы все более сложные молитвы, он орудовал шестопёром обеими руками, как крестьянин цепом, но хоть его удары и были неумелы, мало какой из людей, рождённых лишь однажды, мог их пережить.

Оррик подумал уже было, что дела идут на лад, как вдруг на него навалилась усталость - усталость, какой он давно не испытывал, словно бы он вдруг превратился обратно в простого смертного. Руки и ноги с каждым мигом казались всё более свинцовыми, в груди стало тесно. Удары замедлились, клинок орка достал его бедро, прорубив, по ощущениям, до кости. Не приходилось сомневаться, что дело во враждебных чарах, Оррик был на своей шкуре знаком с этим простеньким заклинанием ослабления и знал, что для него требовалось видеть жертву, так что чародей не мог прятаться глубоко в толпе - но лишнего мгновения, чтобы его высмотреть, взять было неоткуда!

Оррик с огромным трудом отбил следующий удар, нацеленный ему в пах - и тут внизу широкой лестницы вспыхнуло синее колдовское пламя, за ним раздались дикие вопли, на миг перекрывшие даже чудовищный вой из пылающего барака. На миг вспышка ослепила чрезмерно чувствительные глаза Оррика - но колдовская слабость развеялась как не бывало, чародея спалило, или он стал слишком занят спасением собственной шкуры, чтобы насылать её. Оррик вслепую пнул наседавшего на него ветерана и попал. Ярость и натиск тараксийцев в момент сменились слепой паникой, даже самые доблестные солдаты, движимые мужеством отчаяния, редко могли сохранить боевой дух, получив удар в спину, да ещё чародейством. К тому же, удары следовали один за другим. Старый орк и тот поддался ужасу и недоумению, попытавшись глянуть назад - что стало для него фатальной ошибкой.

Лестница пустела на глазах. А когда на ней и вовсе не осталось никого, кроме убитых и тяжелораненых, Оррик сумел как следует разглядеть человека у её основания, хорошо подсвеченного синими язычками пламени, пляшущими на его пальцах. Он был сейчас одет по тараксийской моде, как и стоявшая рядом с ним красивая женщина, но узнать его было несложно, в конце концов, Оррик успел насмотреться на портреты царевича Льемпе, чтобы не прикончить по ошибке того, кого пришёл сюда спасать.

*****

Спустя несколько минут, звуки боя утихли окончательно, хотя пламя, охватившее барак сверху донизу, продолжало гудеть и трещать. К счастью, конюшня находилась на противоположной стороне от барака, так что ей пока ничего не угрожало. Оррику досталось больше всех - хотя Лирия и выглядела так, что краше в гроб кладут, тесно сжимая руки вместе, чтобы они не тряслись, это было более следствием того, что они тут сделали с тараксийцами, а не ранений, полученных ей самой. Оррик собирался поговорить с ней за жизнь - как только Мальдис залатает добрую полудюжину дырок в его шкуре. Оррик сам изумился, посчитав ранения - пару из них он сам не помнил когда получил. Всё-таки хороший доспех бывал порой очень полезен, а его отсутствие - наоборот. Так что сейчас он сидел на бочонке, пока чрез руки священника на его плечах в его тело постепенно вливалась исцеляющая сила, потихоньку перезаряжал пистолет и, вместе с остальными, слушал рассказ Льемпе.

- Мне удалось снискать некоторое расположение воеводы. Вместо кандалов, он ограничился ошейником со знаками из кровь-камня на внутренней стороне - вполне достаточно, чтобы я не мог заклинанием даже трубки зажечь. Приставил, даже, свою девятнадцатую дочку ухаживать за мной. Но кое-чего он не учёл. Конечно, за счёт силы моего физического тела я не мог разорвать железный ошейник в два пальца или пробиться через два десятка стражников на выходе из моих покоев, а моё волшебство превратилось в пустую теорию у меня в голове. Но этой теории я мог научить Замгару, когда наши отношения стали достаточно близкими. Всё, конечно, зависело от того, хватит ли ей упорства в изучении моей науки, чтобы открылось Второе Дыхание. Но ещё бы ей не хватило.

Он приобнял женщину, а та прильнула к нему. Оррик мог только поздравить царевича с его удачей в любви, Замгара была не просто красива, чувствовались в ней незаурядная живость и энергия:

- После того, как Замгара освоила пару простых заклинаний, она могла избавить меня от ошейника в любой момент, надо было только этот момент выбрать. Ну а дальше вы видели.

У Оррика мелькнула в голове пара мыслей и Замгара словно прочитала их. Говорила на Общем она вполне чисто, хоть и с заметным тараксийским акцентом:

- Может тараксийке, даже принявшей вашу веру, и не стать царицей Гельтии. Но куда как лучше быть первой возлюбленной царя, чем девятнадцатой дочерью воеводы.

Она поцеловала Льемпе в щёку. Оррику подумалось, что, конечно, Замгара ещё захочет надеть корону, если не сразу как освоится в чужой земле, то когда задумается о будущем своих детей. Если Льемпе выберется из текущей переделки, жизнь ему предстоит весёлая. Но сейчас они были прекрасной парой.

Увы, не ему одному пришло в голову что-то такое. Или, по крайней мере, вторая часть его мысли, про "прекрасную пару".

- Возлюбленная? Ты? После всего, что я!... - лицо Лирии перекосило в жуткую гримасу.

Оррик, в тот момент, наверное мог бы среагировать вовремя. Но он не думал, что Лирия, и так уже порядком измотанная, израсходовавшая свои сильнейшие заклинания, сейчас физически способна на нечто страшнее истерики. Даже когда в её руках неожиданно появился странный предмет, напоминающий маленькую сферу из хитроумно сплетённых тонких металлических полосок, он промедлил ещё полвдоха, потому что не знал, что это такое. Зато знал, что сила волшебных предметов, изготовить которые было под силу чародеям и мастерам нынешних эпох, лишь помогала более полно или по-новому раскрыться внутренней силе своих владельцев. Если бы у Лирии мог откуда-то взяться некий редкостный артефакт, способный, вместо этого, резко умножить её силы, почему она не пользовалась им до сих пор?

Лишь в тот момент, когда сфера вдруг превратилась в веретено, проткнувшее острыми концами ладони Лирии и от ран по нервам покатились струйки алого света, пробивающегося через кожу, он догадался что происходит.

- Все назад!!! - заорал он одновременно с Льемпе, который слишком поздно глянул на Лирию.

Естественно назад кинулись не все. Мальдис очертя в голову бросился к Лирии, прежде чем Оррик успел его схватить. А Хольта замерла, с непонимающим видом. Оррик в броске сбил её с ног и они покатились по земле за миг до того, как алый свет превратился во вспышку испепеляющего взрыва. Оррик почувствовал себя так, словно его огрели огромным мешком с мукой. Когда он снова стал видеть что-то кроме алых пятен и разобрался где там руки-ноги Хольты, а где его собственные, ему не потребовалось и смотреть, чтобы понять - от Мальдиса осталось немногим меньше, чем от Лирии.

- Игла Альметракта! - простонал Лемпе, поднимаясь с земли. Ему с Замгарой тоже досталось, но, по счастью, Лирия не носила стальных доспехов, которые могли бы превратиться в разлетающиеся осколки. - Древнее оружие самопожертвования! Как такая ценная вещь попала к ней в руки?

Оррик уже догадывался как, но при всей его обычной словоохотливости, сейчас ему было не до объяснений.

*****

Все дваждырождённые обладали потрясающей живучестью. Их внешние и внутренние кровотечения останавливались почти мгновенно, их раны очень редко гноились, осложнения не липли к ним, как и большинство прочих хворей. Боль обычно тоже прекращала нарастать после определённого порога. Иначе бы Оррик свету не взвидел, после торопливой скачки на лошади по еле видным в ночи тропам, с ранами, которые только начали заживать, прежде чем исцеление прервалось. Да и так ничего приятного в этом не было, но осознание того, что Мальдис, да и Лирия, могли бы остаться в живых, будь он менее слеп и медлителен, мучило сильнее любой физической раны. Не то что бы он успел действительно привязаться к молодым глупцам, но они были его товарищами по оружию, больше того, они признали его предводителем, а значит он был за них в ответе.

А в бухте, где их должен был ожидать корабль контрабандистов, Оррика ждал новый жестокий удар. Корабль-то он видел - да только тот уже был за версту от берега, а то и более.

- Боги на небесах, разразите этих ублюдков! Чтоб им провалиться до Солнца Нижней Сферы! Чтоб тысяча чертей их кости глодали!

- Кто из старейшин послал вас сюда? - мрачно, но не теряя самообладания, поинтересовался Льемпе.

- Нератти! Погоди, я сам знаю, что он хотел верной гибели нам и тебе! Пока мы плыли сюда, я втихую осмотрел корабль и нашёл в трюме пороховую мину, такую, чтоб наши кости улетели на небеса быстрее наших душ. Но видать эти крысы, эти подпольные торгаши, струсили выполнять его указания! Или их просто спугнул кто!

Оррик встряхнул головой и вдруг разом успокоился:

- Я узнавал про Таракс всё, что мог узнать. К востоку по побережью есть рыбачьи посёлки и городки, без постоянных гарнизонов. Нам надо захватить судно, или купить его хозяев, пока не пошла облава. Не очень много шансов сбежать от тараксийского флота на рыбачьем судёнышке, но лучше чем ничего.

- Я знаю, где ещё до конца ночи мы сможем достать хороший корабль, - неожиданно сказала Хольта. - Я... я может и не углядела ничего пока мы плыли, но кое-что подслушала. Про собратьев по ремеслу нашей команды.

Под полными сомнения взглядами Оррика и Льемпе, она начала объяснять.

*****

Старейшина Нелленс Нератти ощущал некоторое беспокойство. В этот день он получил вести из Таракса, рассказывающие о бойне в тюремном форте. На момент их отправления в Тараксе даже не знали твёрдо, сбежал ли царевич Льемпе или погиб в пожаре, слухи ходили всякие. Беспокойство же было вызвано тем, что известия от контрабандистов, которым было поручено гарантировать исчезновение царевича в море, на случай если четвёрка совершенно случайных дваждырождённых каким-то чудом преуспеет в его освобождении, по идее, должны были достигнуть Валнезии раньше. Да уже то, что четвёрка всё-таки не погибла на месте, заставляло старейшину немного нервничать. Ведь он специально постарался подобрать неподходящих и несовместимых друг с другом! Неужели он неправильно оценил их?

Старейшина поставил свою подпись на очередном документе чуть резче чем планировал, вздохнул, вернул стальное перо в подставку, потёр виски, встал, подошёл к окну, чтобы полюбоваться на небо, уже начавшее светлеть, на блестящий огнями фонтан во внутреннем дворе своего особняка и дать отдохнуть глазам. Бумаг сегодня пришлось прочитать и обдумать много, слишком много. Слуги давно были отпущены спать, а хозяин всё корпел над ними. Как обычно, вся благодарность, что от граждан в целом, что от тех, кто получал прямую выгоду от его неустанных трудов, заключалась в нагромождении на него ещё больших трудов. Даже если сейчас всё пройдёт без задоринки и Гельтия окончательно избавится от амбициозного, близорукого царевича, придётся думать, как бы с наименьшими убытками разыграть войну, долженствующую наказать Таракс за его смерть...

Позади него тихо открылась дверь.

- Гретано? - старейшине не требовалось оборачиваться, чтобы знать, кто зашёл в кабинет. Из трёх человек, которые имели право входить к нему без приглашения, только молодой Гретано, его доверенный порученец, находился сейчас в городе и вероятно не спал. - Что там ещё?

- Ты обознался.

Старейшине хватило выдержки, чтобы повернуться демонстративно медленно. Как он и ожидал, остриё шпаги уже почти упиралось в него.

- Оррик. Как ты прошёл через все предупреждающие заклинания и ловушки? Хотя, знаю. Льемпе ещё жив и тайно вернулся вместе с тобой, да?

- Что один наколдовал, то другой может расколдовать, что один намудрил, то другой может распутать.

- Не делай глупостей, Оррик, - Нелленс медленно поднял руки, ладонями вперёд, - Ты не понимаешь, что творишь. Остальные старейшины никогда не простят моей смерти, ни тебе, ни этому молокососу, из принципа, если не из любви ко мне.

- Они не простили бы мне твоей смерти, если б боялись, что один из них может стать следующим. По счастью, я не собираюсь задерживаться ни в Валнезии, ни в Гельтии, ни вообще в Благословенной Империи.

- Клянусь Восемью, сколько бы тебе ни предложил Льемпе, я удваиваю цену. Разве не ради этого ты вообще со мной разговариваешь?

- Цену, говоришь? Ещё одной иглы Альметракта у тебя, случаем, не найдётся, чтобы включить в эту цену?

- Да, ещё одна осталась... - в этот момент лицо Оррика дёрнулось, и старейшина понял, что остаётся лишь один выход.

- Постой минутку! - слова были самыми естественными, но вместе с ними старейшина сложил заранее поднятую ладонь особым образом и быстро провёл ею по воздуху. И бросился обратно к столу. Существо невеликого ума и воли магический приказ и вправду удержал бы на месте целую минуту, с кем-то вроде Оррика на это надеяться не приходилось - а попытка напасть и вовсе сразу развеяла бы чары. Но минуты старейшине было сейчас не нужно. На столе был волшебный колокольчик, способный поднять на ноги весь особняк, за столом - потайная дверь, способная открыться и закрыться за пару вдохов...

Вбежавшие в кабинет охранники, поднятые на ноги сигналом тревоги, так и нашли тело старейшины Нелленса Нератти застрявшим в полузакрытой потайной двери. А вот его голова обнаружилась лишь утром, водружённой над городскими воротами. Естественно, к тому времени даже самым искусным целителям и воскресителям в Валензии было уже не под силу воссоединить бренную плоть старейшины с душой.

*****

- И вот так-то коварный старейшина Нелленс поплатился за свои злоумышления, а благородный Льемпе вернулся к своим родителям и к подножию трона, на который он, в один прекрасный для нас день взойдёт, если будет на то милость Небесных Богов. Что же до Оррика-чужестранца его и вправду с тех пор больше никто не видел в наших землях. Кто знает, где он сейчас? Но где бы он ни скитался, наши благословения всегда будут с ним!

Менестрелю и вправду пришлось завершить своё повествование прозой. Но успех представления в этот вечер был несомненен. Подсчитывая деньги, он лучился от счастья. Заработок был более чем достойным, даже учитывая то, что придётся отстегнуть хозяину таверны и подставному, который потребовал петь об Оррике-чужестранце. А ведь его ждало ещё дополнительное вознаграждение в царском дворце. Немного подумав об этом и о том, куда вообще дул сейчас ветер, менестрель решил, что на будущее стоит, пожалуй, сочинить стихи, восхваляющие достоинства прекрасной Замгары. Если проявить в этом инициативу и успеть одним из первых...

Если бы менестрель и знал, что изложенная им - с приемлемыми для героической песни отклонениями от истины - история не закончилась на мести Оррика старейшине, то это было бы ему глубоко безразлично. В конце концов, то что случилось потом, не повлекло решительно никаких последствий для Валнезии.

*****

Утро через несколько дней после триумфального возвращения царевича Льемпе из плена было ясным и приятно-прохладным, до пика дневной жары ещё оставалось несколько часов. Два всадника, выехавших затемно и направлявшихся к восточной границе Гельтии по узкой горной дороге, на которой в это время никого нельзя было встретить, вели друг с другом беседу.

- Ты точно не хочешь вернуться в Валнезию, Оррик? - поинтересовалась Хольта. - Я уверена, что с твоими талантами ты можешь стать первым человеком при Льемпе и вторым в городе, опрокинуть власть старейшин.

- Боги на небесах, я не вернулся бы, даже не будь путешествия, которое я должен совершить. Жизнь у меня одна, и я ценю её выше, чем может показаться. Да и Льемпе я буду наиболее полезен как чужестранец, на которого возложат всю вину за смерть старшего Нератти. Тебе, кстати, не надоело? За то время, что ты меня провожаешь, ты спросила это уже раз тридцать.

- Что же ещё делать, если ты ни разу не предложил мне поехать с тобой? - с неожиданным запалом воскликнула Хольта. - А я бы может даже согласилась! В конце концов, ты, наверное, единственное существо, кому не совсем плевать, жива я или нет.

Оррик довольно долго молчал, потирая подбородок двумя пальцами, прежде чем ответить:

-- И не предложу. Но хорошо, что ты это сказала. Вот тебе тогда мой совет: езжай отсюда дальше, хоть на восток, хоть на север, забудь про Гельтию и Таракс, про все награды, которые тебе могли обещать. Льемпе вздёрнет тебя на дыбу, если ты вернёшься. Мне и так пришлось битый час вести с ним философскую беседу о том, что важнее - дела или мотивы. Извини, но после того, как ты вывела нас к словно нарочно ждавшей беглецов шайке, подозрительно сговорчивой, с готовым к отплытию судном, только дурак не заподозрил бы, что тебя подослали. Скажем, наместник Таракса, желавший подложить свинью воеводе и заодно посеять семена смуты во враждебной стране, вернув на родину властного и полного вражды к валнезийским старейшинам царевича. И надеявшийся сперва, что пока ты будешь всем распоряжаться в нашем маленьком отряде, обстоятельства для спасения царевича он как-нибудь подстроит. Если добавить к этому твою настоящую внешность...

Хольта рефлексивно схватилась за неприметное кольцо на пальце и облизала пересохшие губы:

- Ты видишь меня как есть? Но с каких пор?

- С тех пор, как Лирия чуть не взорвала нас во дворе форта. Твоя иллюзия довольно искусна, но маленькие противоречия с реальностью всё же есть, если с ними столкнуться достаточно, хм, плотно, существо с острыми чувствами может преодолеть наваждение.

- И ты даже глазом не повёл?

Оррик пожал плечами:

- А что такого? Продай ты лучше это кольцо. Вместе с твоей частью награды, хватит на две жизни. Может ты и не так прекрасна как Замгара, но даже со всеми шрамами всё равно выглядишь неплохо.

Хольта тяжело вздохнула:

- Если бы я сказала тебе правду раньше...

Оррик пожал плечами снова:

- Если бы да кабы. Не майся сожалениями. В конце концов, наше небольшое приключение напомнило мне, что я по-прежнему слишком самонадеян, и по-прежнему не очень-то везуч. Моя компания приносит несчастье.

Примечание от автора для тех, кому прочитанное понравилось: новые части истории Оррика-чужестранца более регулярно публикуются по адресу https://author.today/work/384289. Там же можно найти иллюстрации к ним.

Оставить комментарий © Copyright Дементьев Станислав (chronic2007@yandex.ru) Размещен: 09/10/2024, изменен: 13/10/2024. 132k. Статистика. Повесть: Фэнтези Чужестранец Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Я слышал, что мир невообразимо огромен, и чтобы пересечь хотя бы малую его часть не хватит человеческой жизни. Я слышал, что таинственные чудеса и ужасы далёких стран погубят или заставят отступиться всякого, будь у него этих жизней хоть девять. Я слышал, что и девяти раз по девять жизней не хватит, чтобы уберечься от запутанных козней людей и нелюдей на этой дороге. Да мало ли что я слышал. Путь осилит идущий, если есть у него железная воля, острый ум, сверхъестественное воинское искусство и потаённая цель, к которой стоит стремиться.

Дементьев Станислав : другие произведения.

Оррик-чужестранец