Крылья
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Крылья
Разрушенный город за рекой, с другой стороны долины, оставался ясно различимым, хотя выросший вокруг него лес был теперь почти вровень со стенами. Позади стен теперь поднималась лишь пара обломанных башен - зданиям внутри досталось гораздо сильнее, что при падении города, что от беспощадного течения времени.
- А ведь я ещё хорошо помню времена, когда Накаро был богатым и процветающим городом, - сообщил Фарди Оррику. - И когда до этих мест можно было подняться по реке, вместо того, чтобы глотать пыль.
Разговаривать лицом к лицу им было несложно, несмотря на разницу в росте, усугублявшуюся тем, что Оррик был высок ростом для человека, а Фарди даже для гнома чуть коротковат. Потому что Оррик сидел в седле лошади, а Фарди ехал на верхней площадке тяжёлого, влекомого быкоящерами фургона - гуляйбашни, любимого гномского средства перевозки ценных грузов. Хотя каравану недолго было идти по действительно диким местам, на безопасности его хозяева не экономили. Оррик и прочие наездники из числа людей должны были служить разведчиками. Гномы, с их ощетинившимися пищалями на вертлюгах фургонами, плюс разномастная компания чародеев - основной защитой. Если бы истинные умения Оррика были известны нанимателям, он мог бы претендовать на командование конным отрядом, с соответствующим жалованием, но с их точки зрения он был непримечательным дваждырождённым, заслуживающим тройной платы обычного наёмника, не более. Оррика такая точка зрения полностью устраивала. Деньги на обозримое будущее и всё необходимое для продолжения путешествия на восток у него были и так, а слишком высокая репутация имела свойство притягивать лишние приключения на его задницу.
В любом случае, дорога пока оставалась мирной, обитателям заброшенных земель хватало одного взгляда на караван издалека, чтобы начать искать добычу попроще. Так что когда была не его очередь нести дозор или не надо было помогать на очередном заваленном или затопленном грязью участке полузаброшенной дороги, Оррик мог со спокойной совестью наслаждаться пейзажами лесов и предгорий. А также разговорами. Фарди был просто кладезем всяких историй и баек, почти как сам Оррик, так что они быстро сдружились.
- Все говорят, - заявил Оррик, - что город и всё королевство десяти долин разорил дракон, вкравшийся в доверие к последнему королю.
- Значит ничего-то эти все не знают, - решительно ответил Фарди, подняв указательный палец и напустив на себя выражение лица, напоминающее о пожилом школьном учителе, пытающемся что-то втолковать сорванцам. - Да простят меня Восемь, но память у вас, людей, почти как у мотыльков. А вот я скажу, что ещё задолго до того, как на Амаура, последнего короля рек и долин, возложили корону, дракон был защитником и символом королевства. У меня дома ещё остались монеты старых королей, с драконом, вычеканенным на обратной стороне. Судя по тому, как богатеет восточный Алзот, и как разводятся там среди вашего народа книжники с волшебниками, скоро, лет через тридцать, а то и двадцать, их можно будет выгодно продать какому-нибудь новоявленному любителю древностей, вдвойне выгодно, если они пойдут как доказательство правдивости моих рассказов. Но это я отвлёкся, извини.
- Ничего страшного.
- Ну так вот, я тебе больше скажу, я сам, своими глазами, видел дракона. Раймертис Серебряная Броня - в те времена, когда я ещё был молод, неженат и путешествовал по надземному миру как простой наёмник лишь оттого, что мне это нравилось, люди десяти долин и рек звали его самым прекрасным из драконов, как будто они повидали достаточно летающих ящериц, чтобы сравнивать. Но с другой стороны, он и вправду выглядел, как если бы был сделан из живого серебра и драгоценных камней - зрелище прекрасное, не могу спорить.
- Отчего же погибло королевство?
- Будь я бардом, то рассказал бы тебе красивую историю, например о том, как дракон влюбился в дочь короля Амаура. А будь я этим, значится, историком, то рассказал бы нравоучительную историю о том, как пало королевство, слишком полагавшееся в своей защите на чудовище. А будь я, упаси меня Придающий Форму, чародеем, то повёл бы речь о коварном проклятии, насланном на дракона. И может быть эти истории, подобных которых я на своём веку успел наслушаться, даже были бы правдой. Причём все три сразу. Но я лишь скажу, что знаю точно: сперва пошли слухи, что Раймертис Серебряная Броня пропал. Его не видели год, а то и два, в общем, довольно много времени по вашим, людским, меркам. Твёрдо помню, что соседи короля Амаура уже собирались идти на него войной, моему двоюродному дядюшке тогда пришёл заказ на новые доспехи, а сам я думал наняться к его врагам, потому что Амаур был дурным и взбалмошным королём и вряд ли бы он победил. Но войны не случилось, потому что в одну совсем не прекрасную ночь, дракон вернулся, но теперь он был Раймертис Кровавая Броня. Если есть у крылатых змеев одно достоинство, так это то, что их нрав сразу ясен по их виду. Не считая тех, кто вид свой скрывает колдовским мороком, конечно. Я сам не видел, во что превратился Раймертис, но говорили, что вид его теперь внушает ужас и отвращение, что его дыхание стало смертельным ядом, а взгляд и голос отбирают силы даже у самых храбрых дваждырождённых воинов. Времени от заката до рассвета ему хватило, чтобы разделаться с Амауром и его двором, а потом он разорил и всё королевство. Прошло уже больше столетия, но и по сей день тех, кто пытается селиться и укрепляться в пределах его старых границ постигает смерть, столь же скорая, сколь и страшная. Как и героев, желающих избавить эти земли от дракона, ну и, естественно, примерить на себя потерянную корону долин и рек, как подобает победителю. Но на наше счастье при Амауре граница проходила по Белой реке, которую ты сейчас и видишь. Ни разу со дня своего возвращения Раймертис не залетал за её пределы. Так что даже если дракон сейчас не спит, нам грозит лишь бродячее зверьё и кочующие по лесам дикари.
- Печальная история, - Оррик задумчиво покрутил ус. - Напомнила мне историю, случившуюся с Одиноким Оазисом и тамошним шахом, которую мне рассказали люди и полурослики, видевшие большую её часть собственными глазами. Вот послушай...
**********
От остатков города дорога вела к перевалу, где Белая превращалась в бурный горный поток. Караван по-прежнему никто не осмеливался беспокоить.
Не осмеливался до той ночи, когда Оррика разбудил странный и зычный не то вой, не то рёв, за которым последовали безумные вопли боли, тут же смешавшиеся с паническими криками. И ещё не успев толком выскочить из под одеяла Оррик понял, что Фарди глубоко ошибся насчёт дракона.
Когда-то один упитанный волшебник доказывал Оррику, что даже взрослый дракон не особенно опасен для современного военного лагеря, где его готовы встретить заклинаниями, болтами из баллист и тяжёлыми пулями, рассчитанных на монстров слоновьего размера. Тот волшебник много чего не учитывал. Например, того, что у дракона есть крылья, а впридачу к ним мозги, так что на большую и медлительную людскую группу он нападёт тогда и так, когда и как ему удобнее. Но главное, он не учитывал страха. Оррик в своих странствиях не раз сталкивался со всякими умертвиями и прочими тварями, опасными своей способностью внушать иррациональный колдовской ужас. Страх, внушаемый драконом, был не столь подавляющим, но в чём-то коварнее, потому что не был он ни колдовским, ни иррациональным. Лишь естественная реакция на сильное, быстрое, умное чудовище, лёгкую победу над которым не дадут никакие из человеческих ухищрений, которое можно лишь задавить числом, закидав собственными трупами. Естественное нежелание оказаться в числе этих трупов. И естественное превращение любых искр страха в пожар паники, когда речь идёт о массе застигнутых врасплох гуманоидов.
А уж если добавить к этому животных, страх которых перед драконом нельзя было перебить никакой дрессировкой, то неудивительно, что лагерь караванщиков был охвачен полным хаосом ещё прежде, чем странный звук прозвучал вновь и с неба пролился ещё один поток багрового яда, мгновенно разъедающего плоть и немногим медленнее - ткань и дерево.
Оррик потом вынужден был сознаться себе, что в первые моменты его и самого скрутил страх, хотя бы потому, что в слабом свете немногочисленных костров и свет-камней, только сбивавшем ночное зрение, он не мог даже увидеть крылатую тварь, и не знал, хвататься ли за оружие или бросаться к лошади, отчаянно пытающейся ускакать на спутанных ногах.
Хлопнула пара выстрелов. Ближе к высокому, обрывистому берегу реки, кто-то начал произносить заклинание настолько зычным голосом, что он отчасти перекрыл все крики и стоны. Это было ошибкой - чародейская формула оборвалась, сменившись треском и хрустом, когда нечто гигантское упало с неба, как хищная птица на добычу.
По крайней мере, теперь Оррик видел врага. Заткнув внутренний голос, напоминающий, что зная где опасность, от неё проще бежать, он подхватил копьё, которое на ночлеге оставалось под рукой и бросился вперёд.
Даже на земле дракон казался чем-то, вывалившимся из смутного ночного кошмара, разум отказывался складывать детали в единое целое, Оррик потом чётко помнил лишь светящиеся тусклым рубиновым огнём глаза. Откуда-то вылетела огненная стрела, с шипением опалившая чешую твари. Дракон ответил струёй яда, вырвавшейся из его пасти, с тем самым не то воем, не то рёвом, который разбудил Оррика. Тем, кто попадал прямо под неё, везло, они почти мгновенно превращались в бесформенные кучи лохмотьев и покрытых кровавой слизью костей. Те, кого цепляло лишь брызгами, падали на землю и с нечленораздельным воем бились в судорогах. Большая часть караванщиков уже разбегалась куда глаза глядят, сбивая с ног друг друга, попадая под копыта обезумевших животных. Какой-то крепкий духом гном успел добраться до одной из тяжёлых пищалей и выстрелить, внушительных размеров пуля прошла через перепонку драконьего крыла, не нанеся особого ущерба. Дракон повернул голову, ища дерзкого стрелка, как раз в тот момент, когда Оррик, проскользнувший сквозь хаос как летящая тень, оказался рядом с ним.
Оррик не успел продумать, что делать, оказавшись там, откуда можно нанести удар. Чувства и разум, хоть и работали сейчас гораздо быстрее человеческих, по прежнему отказывались сложить дракона в чёткий образ, на котором можно было бы увидеть уязвимые места. Положившись на то, что дракон всё же оставался живым существом, а значит вряд ли у него был забронирован пах, Оррик вложил всю свою силу и скорость в стремительный удар, куда-то, где по его разумению должно было находиться основание хвоста. Похоже прицелился он неудачно - остриё копья ударило в прочную чешую, а затем дракон лягнул Оррика, так что потемнело в глазах и захрустели кости. Как настолько большое существо могло быть настолько проворным? Прежде чем спина Оррика успела коснуться земли, а зрение прояснилось, что-то опять ударило его в грудь. Он почувствовал, что летит. И едва мелькнула мысль, что полёт продолжается что-то слишком долго, достаточно долго, чтобы было время для мыслей, как он ухнул в ледяную воду Белой.
В идеальной форме, Оррик имел бы неплохие шансы выбраться из этого бурного потока, с его водоворотами и камнями, через которые перекатывалась вода. Но сейчас, когда его грудь была сплошным узлом боли, и даже просто втягивать в себя дыхание, что обычное, что Второе, было непросто... Он продержался дольше, чем можно было рассчитывать, но бушующая вода срывала все его попытки продвинуться к берегу или зацепиться за валун, достаточно большой, чтобы вылезти на него.
В тот момент, когда тело уже окончательно онемело от ударов о камни и пронизывающего холода, а сознание почти совсем его оставило, Оррику показалось, что его схватил кто-то очень большой. Неужто он всё же смог настолько уязвить дракона, что тот отвлёкся от травли прочих караванщиков, чтобы лично удостовериться в смерти дерзкого человечка?.. Такая мысль в некотором роде льстила...
***********
Оррик ожидал, что очнётся уже на том свете, но вместо этого он обнаружил себя в довольно удобной постели. Сочетание такого ложа с болью во всех местах, которые могли болеть, явно указывало, что он пока ни в раю, ни в аду. Попытка приподняться и оглядеться вызвала сдавленный стон.
Комната, где он лежал, была не совсем обычным местом. В мягком жёлто-белом сиянии свет-камня, было видны округлые стены безо всяких окон и странное собрание разношёрстной мебели. Прежде чем Оррик успел приглядеться потщательнее, оказалось, что изданные им звуки привлекли внимание хозяина.
Сдвинув тяжёлый занавес, в комнату вошёл человек, производивший явное впечатление чародея. Шёлковая мантия шафранового цвета, расшитая рунами, широкий пояс с многочисленными кармашками и ячейками для свитков, толстые очки в дорогой оправе... не хватало, пожалуй, только бороды и остроконечной шляпы.
- Уже очнулся, дваждырождённый? Приветствую в нашем скромном убежище. Меня зовут Кларин, а как насчёт твоего имени?
- Оррик из Яннарии. Премного благодарен за своё спасение.
Оррик потёр двумя пальцами щёку. Судя по щетине, он валялся без сознания не один день, даже несколько странно для дваждырождённого, видно он и вправду был в полшаге от смерти:
- Но хотел бы сразу спросить: чем я ему обязан?
- Добродетели, не позволяющей оставить человека в беде? Ладно, ладно, шучу. Нет, на самом деле я бы вправду попробовал выловить тебя из реки, окажись я там случайно. Но я вижу, ты догадываешься, что людям несвойственно случайно оказываться посреди ночи на границе владений Раймертиса Кровавого, как раз, когда он решил вновь подтвердить своё прозвище.
Произнося имя дракона, Кларин заметно скривился, а потом покачал головой, прежде чем продолжить:
- Я и моя сестра, Клармонда, уже давно желаем смерти Раймертису, но так уж вышло...
В этот момент раздались тяжёлые шаги, и в комнату заглянула рослая женщина. Одета она была в похожую по крою мантию, хотя та и шла ей как седло корове. При её статях, она бы лучше смотрелась в боевых доспехах - хотя Оррик после первого же взгляда подумал, что не отказался бы увидеть её и совсем без одежды.
- Оррик, это Клармонда. Клармонда, это...
- Оррик, значит? Если меня не подводит слух, мой занудный братец уже начал ездить тебе по ушам, а сам даже пожрать не предложил. Сейчас принесу.
Кларин развёл руками, когда Клармонда вновь исчезла за занавесью:
- Моя оплошность, прошу прощения. Ну, раз уж Клармонда решила к нам присоединиться, то заходить издалека бессмысленно, так что скажу главное сразу: мы планируем убить Раймертиса, давно уже шпионим за ним, стараемся выслеживать, когда он вылетает из логова. Вот как в ночь, когда он уничтожил твой караван. И собираем героев, которой будет по плечу справиться с ним. Судя по тому, что тебе удалось пережить, ты нам подойдёшь. А теперь можешь задавать вопросы, Оррик из Яннарии, и я либо отвечу на них правдиво, либо, уж прости, не отвечу вовсе.
Вопросов у Оррика было много, но с самого начала он знал, что дознаваться до правды тут, будучи чужестранцем, едва знакомым с местными делами, практически безнадёжно. Так что, задавая их в промежутках между мясом и вином, он на самом деле интересовался лишь характером своих спасителей, не тем, что они будут говорить, а тем, как. Создавалось, однако же, впечатление, что, по крайней мере, Кларин сразу разгадал его намерения.
- Да, именно так, с тобой мы откопали уже пятерых, - подтвердила Клармонда, поправив выглядящий древним бронзовый обруч, который перехватывал её пышные чёрные волосы.
- Ты, верно, хочешь спросить, почему мы не считаем в числе драконоубийц себя, - заметил Кларин. - Я могу дать тот ответ, в который чаще всего верят или тот, в котором не будет ни слова лжи.
- Предпочёл бы второй, первый и угадать несложно.
- Хорошо. Действительно мы обладаем незаурядной волшебной силой и причудливыми способностями, которые могут доставить хлопот даже столь грозному противнику как Раймертис, хотя против него они будут работать хуже, чем обычно. Но увы, наша наставница никогда не считала достойными и достаточными причины, по которой мы желаем сжить его со свету. Она долго побуждала нас отказаться от нашей затеи, а когда...
- Да хватит уже тут распинаться, брат.
Переведя взгляд с Кларина на Оррика, Клармонда продолжила:
- В общем, мы можем довести вас прям к порогу Раймертисова гнезда и выдать вам всё нужное для победы, но драться с Раймертисом мы не будем, потому что потому. Как говорят торговцы, вот наше предложение, бери или уматывай. Мне ты кажешься дваждырождённым, который не оставляет обид без отмщения, но кто я такая, чтобы читать в сердцах людей.
Оррик задумался. Может слова Клармонды и были задуманы как грубая подначка, но они попали в яблочко. Конечно, даже дваждырождённый... нет, особенно дваждырождённый, не понаслышке знающий, каких чудес и ужасов полон мир, как бесконечно далеки вершины искусств Второго Дыхания - должен понимать, когда он в положении муравья перед промахнувшимся мимо него на миллиметр сапогом. Но сейчас-то шанс отплатить врагу был, похоже, реален!
- Мой покойный отец и дорогая мать надеялись воспитать меня человеком благородным. Видят Небесные Боги, я не оправдал их ожиданий, но уж на то, чтобы отвечать на удар ударом, а на спасение жизни благодарностью, меня хватает. Так что тоже скажу как на рынке - беру. Но есть загвоздка. Я еду на восток, в земли, о которых здесь даже не слышали, и не провожу больше трёх ночей под одной крышей, если это в моей власти. Потому что потому. Если вы думаете, что пяти бойцов считая меня всё равно недостаточно - увы, просите от меня помощи в ином деле, ждать, пока найдёте шестого героя, я не могу.
Кларин задумался, потёр виски, пригладил волосы:
- Три ночи, хм, придётся пометаться с таким расписанием, но кто знает, когда мы найдём ещё кого-то, кандидаты в драконоубийцы как появляются, так и выбывают... Оррик, не стану лукавить, для пятёрки дело будет рискованным, тем более, если нет пары недель на слаживание. И тебе придётся сперва доказать мне на практике, что твоё участие стоит подобной спешки. Но если ты согласен, то мы можем подстроиться под твои... ограничения. Ну, почти. Надеюсь, хоть десятидневье-другое ты можешь пособлюдать свой зарок формально?
*********
Человек у Оррика за спиной подошёл почти неслышно, но "почти" не значит "совсем". А совсем неслышно идти вряд ли можно, пока ты всё ещё ходишь на ногах из плоти и крови.
Но когда Оррик резко развернулся, он поспешно сделал шаг назад, демонстрируя открытые ладони:
- Ой, извини, не хотел к тебе подкрадываться, так, профессиональная привычка, - Агарнат, один из пятёрки драконоубийц, и вправду выглядел так, что подобная привычка в нём не удивляла - проворный, низкорослый околочеловек, точную видовую принадлежность которого было угадать непросто, с глазами цвета охры, землистой кожей и слегка заострёнными ушами,
- И что ты хотел? - поинтересовался Оррик, который сейчас возвращался в лагерь их маленького отряда с наполненными флягами. Что поделаешь, укромные места, где можно было уверенно укрыться семерым, не так часто совпадали с местами, где вода была под рукой.
- Да так, просто, вот, не выпадало случая поболтать наедине. Хотелось бы, знаешь ли, получше знать всех, с кем идёшь на этакое дело.
Желание было, конечно, законным. Дело предстояло действительно... этакое.
За прошедший почти месяц, Оррик гораздо лучше стал понимать, почему за столько лет никакие герои и авантюристы, ни целые армии, ни отборные команды дваждырождённых убийц не сумели разделаться с Раймертисом. Созданное драконом опустошение уже само по себе обеспечивало определённую защиту - войскам было нечем кормиться, маленькие группы страдали от чудовищ, лесных фей и всяко-разных изгоев с дикарями, кочевые лагеря которых как видно не волновали Раймертиса, пока оставались достаточно маленькими, чтобы прятаться под пологом леса. Чем ближе к бывшей столице и логову дракона, тем более дремучим, колдовским и опасным становился лес. Самому дракону даже не требовалось прикладывать для этого больших усилий - тех фей, чьей природе было родственно всё мрачное и зловещее, притягивали подобные места. В развалинах же столицы до сих пор бродили призраки дружинников короля Амаура, пытавшихся бежать от дракона и умерших как трусы, нарушив свои клятвы. Смерть не избавила их от ужаса перед Раймертисом, так что свою злобу они вымещали на тех, кто к ним забредал - к тому же, как говорил Кларин, жуткий вой, который призраки издавали во время своей охоты, не раз предупреждал Раймертиса о появлении чужаков. Днём солнечный свет разгонял призраков по щелям и подземельям - но днём бодрствовал сам дракон. То, что он не подолгу не показывался из логова, ещё не означало, что он впадал в спячку. А логово это располагалось в центральном подземном зале бывшей королевской резиденции - во времена короля Амаура как раз пошла мода размещать основную часть замков и крепостей под землёй, если позволяла почва, чтобы обеспечить естественную защиту от нападения с воздуха. Когда-то там имелись запасные выходы на поверхность, но, по словам Кларина, Раймертис нашёл и завалил их, оставив лишь основной, подходящий по размеру ему самому. За которым, конечно, пристально следил.
Так что без Кларина и Клармонды вся экспедиция была бы изначально обречена на неудачу. Но брат и сестра договорились с теми обитателями лесов, которые были более-менее родственны людям, так что их маленький отряд не просто сумел пройти безопасными тропами - сильнейший герой лесных дикарей, Ларак-оборотень, стал одним из пятёрки драконоубийц. Против призраков же у Кларина, если он говорил правду, имелась магия, способная отвести им глаза и позволить их компании пройти незаметно.
Вообще магические методы Кларина, кроме некоторых обычных для чародея вещей, вроде превращения в птицу, были странны и даже подозрительны, местами смахивая на шарлатанские фокусы, которые обильно примешивали к реальному волшебству многие чародеи. Скажем, Оррик сомневался, что руны, которыми было покрыто оружие, подаренное Кларином - копьё с узким, долотоподобным наконечником, кинжал и длинный меч, среди изделий местных оружейников в наибольшей степени напоминавший его потерянную шпагу - повредят хотя бы одной чешуйке дракона. Яд, прилагавшийся к этому оружию, был, во всяком случае, действенным, судя по проверке на первом же выслеженном олене. Но в наличии у Кларина достаточно действенного волшебства, чтобы избавить их от встречи с призраками Оррик уверен не был.
В конце концов, когда они составляли план нападения, наложить на их маленький отряд как чары, позволяющие видеть в темноте, ориентируясь на тепло, так и чары, которые должны были ослабить разъедающее плоть дыхание дракона, Кларин поручил волшебнице Юон, третьей из пятёрки. Заклинания Юон были более традиционными, но вот её характер вызывал даже большие подозрения. Бледность, чёрные одежды и постоянно расширенные зрачки глаз создавали образ настоящей ведьмы. По опыту Оррика, подобные образы редко не соответствовали внутреннему содержанию, да и в общении из Юон регулярно прорывалась ядовитая злость.
В общем, оба источника чародейской поддержки не вызывали доверия, хоть и по разным причинам. Кстати, если речь зашла о доверии, если кто точно не пользовался доверием Оррика, так именно Агарнат. Вот ради чего ему захотелось поболтать непременно наедине? Естественно ради того, чтобы пощупать воду - не замышляет ли Оррик чего против своих товарищей, нельзя ли с ним сговориться?
- Я человек простой, - усмехнулся Оррик, делая вид, что данное умозаключение от него ускользнуло. - Нет у меня особых тайн и секретов. Боюсь, всё, что ты хотел обо мне знать, не узнаешь, пока речь до дела не дойдёт. Но признаться, ты меня малость обидел. Может и я человек со стороны, но всё же тёртый калач, старый солдат.
- Да мы того, все здесь со стороны. Ну, почти все. Ротье вот вроде Кларину с Клармондой старый друг.
Ротье, последний из пяти драконоубийц, был эльфийским воином. По личном опыту Оррика, эльфы, ну, по крайней мере, те, что покидали свою родину в поисках приключений строго, практически без полутонов, делились на две категории: образцы благородства и куда реже встречающихся негодяев без малейших признаков совести. Ротье, высоченный, светловолосый богатырь, даже на рослого Оррика смотревший сверху вниз, видимо принадлежал к первой категории.
- А мы-то все тут больше ради добычи, - продолжал молоть языком Агарнат. - Хотелось бы только удостовериться, что её поделят честно.
"- Трусоват ты, однако," - подумал Оррик. "- Уж если склоняешь кого на сговор против товарищей - то лучше сразу брать быка за рога и выкладывать всё как на духу. Здесь у нас не высокий суд, чтоб в случае чего можно было вывернуться на казуистике."
Но вслух сказал, продолжая прикидываться несмышлёным:
- А я вот здесь больше ради мести. Не волнуйся, слишком много не заграбастаю.
Как видно, Агарнат счёл собеседника непроходимым тупицей, потому что дальнейший разговор на пути к лагерю был ни о чём.
Но на следующую ночь Оррик рассказал обо всём Ротье, когда сменял того на посту, да ещё прибавил, что от Юон тоже можно ждать любых гадостей - и в первую очередь сговора с Агарнатом
Эльф потёр лоб, обдумывая услышанное и, наконец, ответил:
- Всем, конечно, хотелось бы, идти на опасное предприятие бок о бок с истинными героями, а не с подонками. Но увы. Дваждырождённые, готовые лезть к дракону в логово, на деревьях не растут. Что же до опасности предательства, когда дракон умрёт - болваны, способные воткнуть нож в спину своим товарищам, не зная, что потом делать с Кларином и Клармондой, не дожили бы до их ступени и круга. Будь их, в итоге, четверо, они бы могли бы на что-то решиться, но вдвоём - нет. Ларака они тоже ни на что не подговорят, он может и свирепый варвар, но не лишён чести и считает себя в долгу перед Кларином.
Оррик повертел его слова у себя в голове - и согласился.
Вот только оставался вопрос насколько его спина в безопасности от самих Кларина и Клармонды... Оррик поставил бы три к одному на правильность своей оценки брата с сестрой. Но три к одному - не абсолютная гарантия, Оррику случалось сильно ошибаться в недавно встреченных людях. Да и Ротье, проживший на свете немало столетий, тоже мог быть очень искусным притворщиком.
С другой стороны, если без конца подозревать и сомневаться - когда же действовать? А Оррик предпочитал действовать.
**********
Но, само собой, действовать он предпочитал по плану и узнав как можно больше о возможных противниках. Он давно уже запомнил наизусть всё, что Кларин и Клармонда могли сказать о боевых способностях Раймертиса и о его логове. Но вопросы ещё оставались, правда Оррик не был уверен, какие из них стоит задавать. Когда их маленький отряд остановились на ночлег в двух днях пути от разрушенной столицы и скудный ужин был уже почти доеден, Оррик решился на один:
- Есть вещь, которая меня немного беспокоит, Кларин. Все знают, что Раймертис совершенно изменился, перед тем как разорить землю рек и долин. Физически, я имею в виду. Я, честно говоря, впервые слышу, чтобы с драконом случалось нечто подобное. Может, это было какое-то проклятие? Есть ведь проклятия, которые карают наглецов, избавивших их жертву от мучений.
Кларин поглядел на Оррика, поправил очки одним пальцем, прежде чем ответить:
- У вас в Яннарии, у самого края континента, драконы чаще встречаются в сказках, чем в жизни, не правда ли, Оррик?
Когда Оррик развёл руками, подтверждая правоту догадки, Кларин продолжил:
- Святые и учёные мудрецы испокон веков рассуждают о том, как связаны душа, разум и тело. Если крайне упростить, свести плоды множества трудов возвышенных умов над осмыслением тончайших взаимосвязей, к нескольким простым фразам, то можно сказать, что у смертных тело довлеет над разумом. Лишь смертный с большой силой воли может ограничивать власть его порывов, и лишь дваждырождённые, причём весьма далеко ушедшие по Путям, постепенно обретают способность изменять своё тело согласно своей воле. Да и то, даже среди воплотителей, осознающих и реализующих эту способность в наибольшей мере, многие пользуются ею лишь для пущего потакания своим телесным желаниям.
Кларин мрачно усмехнулся:
- А вот у драконов всё наоборот. Их разум довлеет над телом. В общем, как и у большинства созданий, которых мы для простоты понимания называем "волшебными". И если разум дракона надломлен, то его безумие скоро исказит его внешность и способности. Как это случилось с нашим противником.
- Но погоди, - Оррик был искренне удивлён, - Мне казалось, что у драконов есть свои... разновидности, вроде рас и видов окололюдей? Как же такое возможно, если тело каждого из них может меняться по хотению его левой пятки?
Кларин усмехнулся снова:
- Ну во-первых, изменения всё же не настолько просты и быстры, как ты, Оррик, кажется, представил себе. А во-вторых, ты и сам должен догадаться, что подвластность физического тела разуму - далеко не всегда благословение.
Кларин на миг прикрыл глаза, задумавшись:
- Возьмём такую аналогию. У дваждырождённых есть Пути, следование которым со временем меняет самую природу их практика. А у драконов есть понятие, обозначаемое словом, которое мудрецы обычно переводят на Общий как "Крылья". Наиболее буквальным переводом было бы, мне кажется, нечто вроде "то-что-движет-тебя-вперёд". Оно обозначает как глубинные основы драконьего сердца вообще, так и проверенные временем наборы принципов, которые могут послужить этими основами. Насколько мне известно, лишь значительное меньшинство драконов обладают достаточной ясностью ума и способностью к самосозерцанию, чтобы отрастить свои собственные, неповторимые Крылья. Ведь если во взращиваемых им идеалах окажутся слишком большие внутренние противоречия, последствия могут быть не лучше, чем от безумия. Поэтому большинство следуют упомянутым мною проверенным временем образцам, которые остались от драконьих прародителей и древних. Драконы дают им довольно поэтические названия - Отполированное Зеркало Мудрости, Неустрашимый Огонь, Тёплое Небесное Серебро... Потому-то некоторым и кажется, что среди них есть отдельные виды. Но какие бы Крылья у дракона не были, если они подламываются, если он совершает нечто слишком резко им противоречащее, и примирение с самим собой становится невозможным... Смертному - как полагают мудрые - в таких случаях проще отступить от грани безумия, тело становится якорем для разума. А когда твой разум может тело изменять, включая цикл обратной связи... ну, ты понял.
Кларин хотел было добавить что-то ещё, но в последний момент оборвал себя и лишь покачал головой.
**********
Клармонда огляделась по сторонам, поправила старинный обруч на своих волосах и вытащила из бездонной сумки у себя на боку тяжёлую бутыль с маслянистым зельем, которое, по идее, должно было уничтожать запахи:
- Пора обливаться.
- Призраки не должны сюда сунуться, но не забываем держитесь рядом со мной, не отходите дальше нескольких шагов, пока не начнёте спускаться в логово, - снова напомнил Кларин.
Маленький отряд стоял прямо перед туннелем, ведущим к логову дракона. Когда то за каменной аркой лежал пологий спуск, по которому могли проезжать даже повозки. Когти дракона превратили его в нагромождение каменных обломков и щебня - по-прежнему пологое, вот только неосторожно сдвинутый камушек мог наделать достаточно шума, чтобы разбудить чутко спящего хозяина подземелья. Если Раймертис что-то почует или услышит и проснётся вовремя, чтобы плюнуть своим ядом вверх по туннелю, прежде чем незадачливые драконоубийцы успеют из него выйти, то бой закончится, не начавшись. Если верить Кларину, такая судьба и постигала тех, кто раньше добирался незамеченным до этого места.
Но сейчас Кларин и Клармонда тщательно подготовились, чтобы исключить подобное развитие событий. Пока драконоубийцы поливали друг друга зельем - к счастью, оно впитывалось в кожу и одежду почти мгновенно, если не переборщить с количеством - Кларин со свитком в руках колдовал над незажжённым фонарём. И с последним словом его заклинания вдруг исчезли все звуки. Оррик уже встречался с этим заклинанием - радиуса действия как раз хватало, чтобы, скажем, перебить всех в приличных размеров комнате, не позволив звукам борьбы просочиться наружу. Или чтобы пяти гуманоидам спуститься по осыпи, не наступая друг другу на пятки.
Ротье поднял фонарь ставший центром области без звуков и кивнул брату с сестрой. Кларин улыбнулся в ответ, Клармонда помахала пятёрке рукой. Ждать больше было нечего.
Естественно, любой источник открытого света выдал бы их приближение на раз, а тепловиденье не слишком хорошо выделяло камни на фоне друг друга. Прямо скажем, плохо выделяло. Так что Оррик успел оценить предусмотрительность Кларина - даже он сам, с его лёгким шагом, успел разок оступиться при спуске и почти наверняка наделал бы шума, если б не чародейское безмолвие.
Зато тепловой образ дракона прямо таки горел белым светом во мраке. Теперь-то Оррик мог рассмотреть его как следует. Будучи неподвижным, свернувшийся калачиком на земле Раймертис уже не казался таким огромным. Туловище, пожалуй, с крупного слона, хотя куда костлявее, могучие крылья сейчас прижаты к бокам, шея и хвост длинные, но довольно тонкие.
Ротье аккуратно поставил зачарованный фонарь на землю - в конце концов, для достаточно тонкого слуха попадание в область безмолвия было не меньшим сигналом тревоги, чем неприятельский боевой клич - взял висевший у него за спиной тяжёлый щит в левую руку и повёл секирой с длинным древком, которую держал правой рукой, подавая заключительный сигнал товарищам. Естественно, план у них был оговорен заранее. Следуя этому плану, Оррик начал осторожно обходить дракона, копьё наперевес. Агарнат меж тем подбирался к филейным частям ящера с другого бока. Ротье и Ларак напротив, направились к голове. Оборотень обернулся прежде чем выйти из безмолвия, теперь он напоминал то ли великанского роста человека с медвежьей головой, то ли отчасти очеловеченного медведя. Юон-чародейка держалась чуть в стороне, но всё же рядом с драконом.
План был неплохой и он даже почти исполнился... но то ли Раймертис спал, держа один глаз полуоткрытым, то ли кто-то во мраке наступил на одну из сухих костей, которыми был усеял пол. Так или иначе, дракон неожиданно вскинулся, его глаза вспыхнули в темноте как две зловещих рубиновых звезды и многочисленные шипы, которые только что были плотно прижаты к чешуе, встали дыбом.
В тот момент, когда Оррик устремился вперёд, он краем глаза увидел, что Ларак и Юон тоже не струсили. Волшебница выполнила быстрый магический жест, шепча под нос заклинание, которое должно было наслать на дракона слабость, нарастающую с каждой секундой её концентрации. Ларак прыгнул, чтобы ухватить и прижать к земле рогатую голову. Оставайся дракон спящим до последнего момента, ему бы это удалось - а сейчас челюсти Раймертиса перехватили его поперёк туловища. Оррик же хотел ударить копьём в место соединения крыла дракона с плечом, в отличие от многих наземных существ, у драконов одно из сравнительно слабых мест находилось на спине - но дракон успел вскочить, и остриё копья, нацеленное теперь под рёбра, не пробило чешуйчатой брони. Полыхнула золотая вспышка примерно оттуда, где должен был находиться Ротье. Крылья дракона расправились со взрывной скоростью - Оррик успел отпрыгнуть, разом на полтора десятка шагов, а вот Агарнат, судя по приглушённому вскрику, получил крылом в лицо.
Ларак пустил в ход свои когти, целясь дракону в глаза, он был слишком велик, чтобы перекусить его пополам, слишком тяжёл, чтобы дракон мог трясти его в зубах, разрываемая плоть оборотня мгновенно срасталась обратно. Но его живучесть была сверхъестественной, а не беспредельной. Раймертис глухо, сдавленно взревел и из его пасти хлынул поток смертоносного яда. Даже лишь веер брызг, задевший Юон - даже сквозь защитные чары - заставил волшебницу взвыть от боли, бросив заклинание.
Оррик не видел, осталось ли от Ларака вообще хоть что-то, потому что в этот момент он рассекал воздух в одном из самых отчаянных прыжков в своей жизни. Прямо сверху он свалился на дракона - на этот раз отравленное копьё без промаха ударило в уязвимое место, прибив левое крыло к боку, достав до плоти и застряв между рёбер. Но и Оррик немедленно понял, что его героическая атака не учитывала важной детали - бритвенно-острые шипы, образовывавшие теперь вздыбленный гребень по хребту Раймертиса, были длиннее, чем казалось снизу. Так что вместо того, чтобы оседлать чудовище, уцепившись за холку, Оррик едва не лишился мужского достоинства - повезло, что гребень лишь разодрал бедро. У тех, кто обладал Вторым Дыханием, кровотечение останавливалось почти мгновенно, так что даже если роговые лезвия и достали артерию, когда он, рефлексивно попытавшись отдёрнуться, свалился со спины дракона, это было для него, как для обычного человека разодранная кожа. Удар об каменный пол тоже не выбил из Оррика дух - он очень вовремя откатился в сторону, чтобы дракон не прошёлся по нему когтистой лапой. Над головой Оррика просвистел веер маленьких железных стрелок, пара из них пробила перепонку драконьего крыла, остальные бессильно отскочили от чешуи - Агарнат тоже сражался, хотя и без особого результата.
Зато у Ротье результат был. Как раз в тот момент, как Оррик кинул взгляд в его сторону, дракон попытался ударить эльфа обеими передними лапами, атакуя со скоростью кошки. Щит Ротье превратился в полусферу золотого сияния, на миг осветив пещеру и вернув в мир нормальные цвета, свистнула его секира, во все стороны разлетелись искры и огоньки, оба противника отшатнулись на пару шагов, брызги крови усеяли пол белыми каплями тепла, один из крючковатых когтей дракона отлетел в сторону, отрубленный напрочь.
Оррик уже успел вскочить на ноги и не стал упускать момента. Его копьё так и осталось в спине дракона, времени подбираться к уязвимым местам не было, выхватив меч, он со всей силы рубанул по суставу задней лапы как раз в тот момент, как отброшенный Ротье дракон встал на дыбы. Юон тоже успела справиться с болью, дротик из извивающихся молний вспыхнул в её руках и рассёк воздух, ударив Раймертиса в бок, так что всё тело дракона содрогнулось. Под таким натиском он потерял равновесие и начал заваливаться на пол пещеры - но падая, он испустил уже до боли знакомый воющий рёв и плеснул широким веером яда перед собой.
Оррик был отчасти в стороне и успел отскочить, так что на него не попало даже брызг. Ротье вновь на пару мгновений превратил свой щит в магический барьер, его защищали латный доспех и чары - и всё же он не сдержал вскрика боли. Драконий яд стремительно испарялся, встретившись с воздухом, и этот пар тоже разъедал плоть. А Юон не осталось даже чем кричать - в один миг она превратилась в нечто из ночного кошмара, подобное оплывающей восковой фигуре и покатилась по полу в чудовищной агонии. Иногда живучесть дваждырождённых из благословения становилась проклятьем.
У Оррика не было времени выяснять, можно ли ещё ей помочь. Как бы проворен ни был Раймертис, существу такого размера и массы, к тому же израненному, было сложно упасть на бок грациозно. Оррик услышал хруст ломающихся костей крыла - и увидел прямо перед собой нижнюю часть живота чудовища, где чешуя была тонкой. Туда-то он и вонзил свой меч в стремительном броске, так что добрая половина клинка ушла в плоть. Дракон попытался лягнуть его задней лапой - на этот раз Оррик был готов к чему-то подобному и вновь отскочил прочь, легко уклонившись от рефлексивной атаки вслепую. А вот к тому, как быстро дракон может хлестнуть хвостом, Оррик готов не был. Острые края чешуек раскроили ему и второе бедро. Хуже того, на этот раз захрустела уже его собственная кость, а сила удара отбросила Оррика на много метров, так что он кубарем покатился по полу.
К тому времени, как он пришёл в себя, поднялся, не обращая внимания на сломанную ногу, благодаря волне адреналина и Второго Дыхания, и вновь бросился в бой, бой уже почти закончился. Ротье воспользовался моментом, когда дракон отвлёкся на Оррика, чтобы со всей мочи рубануть его в основание шеи - не защитила даже легендарная драконья чешуя. Но у Раймертиса ещё достало силы мышц и силы воли, чтобы, приподнявшись от пола, броситься на эльфийского воина всем телом. Световой щит раскололся, не выдержав массы дракона, секира не остановил броска, отскочить Ротье не успел - ящер врезался в него, сбил с ног, придавил, вцепился зубами и когтями. В тот самый момент, когда Раймертис оторвал эльфу голову, возникший словно из ниоткуда Агарнат ударил коротким клинком в драконий глаз. С визжащим воплем, который на миг оглушил Оррика, Раймертис несколько раз изогнулся в судорогах, отшвырнув Агарната прочь. С омерзительным звуком, когти судорожно проскребли по камню. И, наконец, тело дракона замерло.
Оррик остановился. Агарнат был явно жив, об этом свидетельствовало его ругательство сквозь зубы. Выжил ли ещё хоть кто-то? Оррик услышал сдавленное, всхлипывающее дыхание, поспешно достал небольшой свет-камень из кожаного кошеля, который каким-то чудом не потерялся во время боя и поспешил на звук.
Оррик повидал на своём веку много ужасных зрелищ, но от того, что предстало ему сейчас, желчь подступила к горлу. Третьим выжившим был Ларак - несмотря на отсутствие нижней половины тела, несмотря на продолжающееся действие драконьего яда, от которого плоть, там, где её не разъело сразу, вздувалась сплошной синюшней опухолью, оборотень всё ещё был жив! Оррик примёрз к месту, словно загипнотизированный.
Уже потом Оррик сообразил, что всё же слышал шаги Агарната позади, просто не обратил на них внимания. Вплоть до того момента, как страшный удар в спину опрокинул его на землю и его горло наполнилось кровью.
- Боюсь, из пяти доблестных героев выжил только один, тот же, что и нанёс последний удар злобному дракону, хехе.
В свете выпавшего из руки Оррика камня, блеснул кинжал. Агарнат говорил почти расслабленно, но не спускал с Оррика глаз.
- Интересно, ты вправду уже готовенький или притворяешься? - во второй руке Агарната как из ниоткуда появилась тяжёлая стальная стрелка. - Сейчас...
Он осёкся, услышав звук движения чего-то большого и грузного у себя за спиной. В следующий миг произошло сразу несколько событий.
Агарнат крутанулся на каблуках, и стрелка сорвалась с его пальцев, с силой, превосходящей тяжёлый арбалетный болт. Хвост дракона рассёк воздух. Оррик, подскочил с пола как распрямляющаяся пружина и его кинжал вонзился Агарнату в ногу. Если бы не это, тот может и сумел бы увернуться, а так удар Раймертиса перешиб его пополам, как кнут перешибает тростинку.
С глухим, утробным рычанием, дракон попробовал подняться, раз, другой, третий, но ноги его не несли. То ли стрелка Агарната попала в уязвимое место, то ли яд, проникший в его тело через многочисленные раны, продолжал действовать, то ли просто сил не оставалось.
Оррик чувствовал себя немногим лучше. Дыхание давалось с трудом, немудрено, при пробитом-то лёгком. Сломанная нога теперь отказывалась слушаться, да и вторая болела немногим слабее. Относительно недалеко на полу он заметил отлетевшую в сторону секиру Ротье, полуползком добрался туда и встал, опираясь на неё, как старик на палочку.
- Раймертис. Если можешь ударить ещё раз - сейчас самое время.