Солнце клонилось к закату. Устало перебирая натруженными ногами, Беня шагал вдоль набережной и изредка прикладывался к пивной банке. Какой закат! Рабочий фабрики глядел вдаль, пил пиво и думал, что, наверное, неплохо было бы сейчас сбросить все - сумку, кепку, футболку, боты - и с разбега нырнуть прямо в студеную воду, в вязкую, подернутую зеленой рябью глубь...
Но он слишком хорошо знал, какие гадости попадают в реку с прилегающих заводов и фабрик. И с его родной консервной фабрики - в том числе.
Жара постепенно, минута за минутой, сходила на нет. Вместе с ней исчезал соленый пот за спиной и у висков, стремительно остывал горячий асфальт, словно успокаивался после напряженного дня. Люди же наоборот, все как один, куда-то сосредоточенно спешили, будто забывали расслабиться после долгой работы. Не ведающий отдыха город провожал не ведающее отдыха солнце и с упоением погружался в ночь, прохладную, ободряющую.
Беня лениво пинал пивную банку, когда увидел за углом обшарпанного двухэтажного дома странного человека. Он стоял, небрежно прислонившись к стене, и курил трубку, длинную и тонкую. Странным Бене показались, в первую очередь, пиджак незнакомца - старомодный и длинный, название его Беня знал, но забыл, и штаны - узкие и короткие, чуть ниже колен. Необычной была и рубашка мужчины: на ней красовался белоснежный кружевной воротник, похожий на пышный садовый цветок. Довершала причудливый ансамбль шляпа, законное место которой, как рассудил Беня, в музее.
- Бенедикт?
Фабричный работник сглотнул пивную слюну и понял вдруг, что стоит на одном месте уже минуту, беззастенчиво разглядывает этого странного типа, а тот, в свою очередь, смотрит Бене в лицо и даже называет его полным именем. Но откуда он только узнал? Неужели Шура проболтался? Шурой звали усатого сортировщика с пятой линии, и это был единственный друг Бени, работавший на фабрике. Как Шура мог быть связан с этим странно одетым мужиком?
- Бенедикт, вы мне что-нибудь ответите?
Беня наконец оторвал взгляд от странного - сюртука, он вспомнил! - незнакомца, и впервые посмотрел ему прямо в лицо. И обомлел.
Шрам на переносице - от прицельного удара сестры игрушечной лопаткой в раннем детстве. Родинка на левой щеке, очень заметная, такая сразу бросается в глаза. Брови, по дурацкой случайности подпаленные неделю назад, под ними - глаза цвета наваристого холодца. Нос с горбинкой, почти впалые щеки, синева щетины - все это было точь-в-точь такое же, как у самого Бени.
Перед ним стояла его точная копия, клон, наряженный в старинную одежду времен Пушкина, или черт знает кого еще.
- Ты кто? - тупо спросил Беня, беспомощно глядя на свое отражение, которое вдруг ожило и вылезло из зеркала.
- Я - покупатель, - серьезно сказало отражение, - и я хочу сделать вам предложение, отказаться от которого будет весьма трудно.
Беня нахмурился и почесал лоб худосочной рукой. За последние пару лет он совсем отощал; зарплату платили с задержками, линии закрывали, поставки сокращали, как и затраты на содержание работников. Время было злым, и смены шли одна за другой, начисто выметая из головы хоть какую-то надежду на светлое будущее.
- Почему вы выглядите как я? - спросил Беня и осторожно подошел чуть ближе к этому странному человеку.
- А может, это вы выглядите как я? - незнакомец не шутил, даже не улыбался.
Беня в ответ промолчал.
- Я предлагаю вам продать мне кое-что... - начал было человек, но Беня замотал головой и задал еще один вопрос:
- А откуда вы знаете, как меня звать?
Незнакомец как-то странно поморщился лицом Бени - сам Беня так никогда не делал - и сказал:
- Ваш отец сказал.
- Не может того быть! - воскликнул рабочий. - Он до моего рождения помер!
Как-то незаметно и ненавязчиво наступил темный вечер: тени домов сдвинулись, расползлись и превратились в сумерки. Худощавый бледный Беня стоял, нервно наглаживая ремень сумки, и чувствовал, как во рту становится сухо, все суше и суше, и сердце начинает дрожать, будто сухой лист под порывами ветра.
"Что-то нехорошо мне" - успел подумать работник консервной фабрики, прежде чем рухнул прямо в руки незнакомцу, что был как две капли воды на него похож.
***
Очнулся Беня на лавочке у набережной, и плеск воды в реке будто вернул его к жизни. Крепкая рука незнакомца поддерживала его голову и спину. Когда он все же открыл глаза и нашарил во тьме забытья собственное тело, таинственный клон тактично убрал от него руки и положил их в карманы сюртука.
- Кто же ты, черт возьми, такой? - прохрипел утративший голос Беня.
- Я покупатель, - снова уклончиво ответил клон.
- И что же ты покупаешь?
- Этот мир.
Вода в реке мирно плескалась, а Беня хрипло рассмеялся - слабо и не искренне.
- И зачем он, блин, тебе нужен? - спросил он, пытаясь нащупать в левом кармане деньги. Нащупав их, он удивился тому, что этот ненормальный их не стащил.
- Это уже мое дело, - незнакомец встал со скамьи и сделал два шага к реке, огороженной ажурным заборчиком.
- Послушай, мужик, - сказал примирительно Беня, - спасибо, конечно, что помог мне - видимо, меня работа совсем доконала, и...
- Именно так, - сказал клон, - работа вас доконала. Это ведь рабская работа, скотская даже, я бы сказал. Неужели вы не мечтаете о чем-то большем? Неужели вы не видите, что этот мир погибает, и люди стоят за этим?
Странные вопросы и рассуждения незнакомца смутили Беню.
- О чем ты?
- Не прикидывайся, Бенедикт. Я знаю, ты думал об этом. Изменения климата, гражданские войны, голод и неурожаи, власть сильного над слабым - разве этого заслужил человек?
Беня совершенно притих.
- Разве ты заслужил такой участи - доживать свой век среди мусора и тряпья, на свалке истории, пожаром на которой все и завершится? Неужели ты хочешь медленно сдохнуть вместе со всеми, Бенедикт?
В очередной раз услышав свое полное имя, Беня взбесился:
- Да откуда ты знаешь, как меня зовут, блин!?
- Я уже сказал тебе, - устало отвечал незнакомец, - от твоего отца Марка. И вообще, это совершенно неважно.
"И моего отца он знает, как зовут".
Над рекой уже плыла луна - огромная, жуткая. Беня лишь раз глянул на нее, и ему стало не по себе. "Как? Разве уже ночь?" - подумал он рассеянно.
- Ночь бывает внезапна, - словно прочитав его мысли, сказал таинственный собеседник, - но в этом и ее очарование. А теперь ответь мне на главный вопрос: продашь ли ты мне этот жалкий мир?
Беня усмехнулся.
- Что ты несешь? - сказал он. - Как я могу продать тебе то, что мне не принадлежит? И никому не принадлежит, наверное.
- Вздор, - его клон вдруг насупился, - у мира есть хозяин, и сегодня это ты, Бенедикт. Продай его мне, и мы покончим с этим делом.
Беня устало вздохнул и решил подыграть умалишенному.
- А что я выручу от такой продажи? - спросил он вдруг. - Какую сумму ты готов мне предложить?
- Десять лет сытой, довольной и безбедной жизни, - спокойно ответил сумасшедший, будто бы ждал такого вопроса, - для тебя, твоих будущих возможных детей и жен.
Беня хохотнул.
- Ну что же, десять лет такой жизни - дело хорошее. Но если ты заберешь мир, а меня оставишь без него, как мне эти десять лет жить-то?
- Я заберу мир после этих десяти лет, конечно, - сказал двойник Бени, - а чтобы все было честно, ты подпишешь контракт.
В мгновение ока незнакомец извлек из кармана сюртука свернутый вчетверо документ, будто пожелтевший от времени и весь мелко-мелко исписанный. У Бени тут же зарябило в глазах от обилия параграфов и разделов.
- Хороший юрист договор составлял, да? - сказал Беня, даже не желая ознакомиться со странным договором.
- Лучший из всех, что когда-либо жили, - уточнил двойник. - Так ты подпишешь договор? Хотя бы в благодарность за то, что я тебя на закорках сюда оттащил и усадил на лавку, когда тебе плохо сделалось.
Беня снова хохотнул. "М-да, - подумал он, - бедняга совсем тронулся. Но он ведь и правда меня выручил... Вот только какого черта этот чудак так на меня похож? Просто вылитый я!".
- Ну, вы согласны? - договор так и маячил перед Беней, который, не выдержав давления, плюнул на все.
- Согласен. Десять лет сытой жизни - почему нет? Где расписаться надо? Ручка есть?
Очень быстро нашлась ручка, и договор был подписан.
- Отлично, - сказал двойник, - а теперь - прощай, Беня. Вот увидишь, завтра твоя жизнь круто изменится!
После этого фабриканту снова стало плохо, и он опять потерял сознание. А когда очнулся, загадочного двойника рядом не было - ни на скамейке, ни возле нее, ни под ней.
"Надо сходить к врачу" - думал Беня, бредя домой, к своей крохотной съемной комнатушке, к старому свалявшемуся лежаку, к потертому одеялу...
***
Это были хорошие десять лет - сытые и довольные, как и обещал двойник.
Началось все с того, что бригадир сломал шею, упав с третьего этажа. Тогда Беню назначили на его место, к всеобщему удивлению и его радости. Потом, через полгода, случилось еще кое-что - директор фабрики пригласил Беню к себе в кабинет и попросил стать его деловым партнером. Тогда Беня понял, что его хотят использовать как подставное лицо для каких-то темных дел, но спорить ни с чем не стал. Директор переписал на Беню кое-какие свои активы и попытался воспользоваться лазейкой в законе, чтобы выкупить соседний завод, но, увы, обманул сам себя.
Неделю спустя после их разговора с директором Бенедикту позвонили и сказали, что отныне консервная фабрика принадлежит ему, потому что остальные совладельцы уличены в коррупции и лишены права владения предприятием. Беня мало что понял из сказанного инспектором, но спорить в очередной раз не стал.
Фабрикой он управлять, конечно, не умел, но и глупцом Бенедикт не был. Наняв хорошего управленца, Беня позволил себе и своим немногочисленным друзьям пожить всласть, наслаждаясь богатствами, которые ему подарила, как теперь он говорил безо всякой злой усмешки, родная фабрика.
А мир пока двигался к своей последней минуте - медленно, но неуклонно.
***
Это случилось летом, вечером, в час, когда солнце клонилось к закату.
Бенедикт Маркович шел по набережной, его дорогой костюм лоснился на солнце. Белый воротник рубашки пропитался потом, толстая шея была красной и мокрой, волосы на затылке торчали ежиком. На руке владельца консервной фабрики блестели в лучах закатного солнца золотые часы - дорогие, красивые, - и именно в их циферблате Бенедикт Маркович увидел свое отражение. Но не настоящее.
Это отражение было младше его на десять лет и одевалось в старомодную одежду. Не сразу Бенедикт сообразил, кого же он видит в часах, а когда сообразил, сердце его упало, а ноги - подкосились.
Сумеречная тень шагнула к нему из часов и схватила за руку. Прикосновение ее было холодным и злым.
- Отпусти меня! - прокричал Беня, но из горла его вместо крика доносился лишь слабый хрип.
Старый знакомый в сюртуке и шляпе улыбнулся.
- Отпустить тебя? А как же наш договор? - свободной рукой он извлек из кармана свернутый вчетверо документ. - Разве не вы его подписали, Бенедикт Маркович?
Беня, обессилев, рухнул на колени.
- Но ты же... - прошептал он едва слышно, - хотел забрать мир... не... меня...
Молодой двойник Бенедикта, не отпуская его руки, довольно осклабился.
- Да. Я заберу твой мир, и он станет моим.
Бенедикт снова попытался закричать, и на него навалилась тьма - тяжелая, плотная, словно занавес в театре...
***
Когда уставшая душа покинула бренное тело, покупатель деловито оглядел свой новый костюм, дорогие часы и мир - уставший, жаждущий смерти.
- Ну что же, - сказал новый Бенедикт Маркович сам себе, потирая руки, - приступим.