Как-то раз к нам на Кировский завод поќставили на ремонт старый торпедный катер. Чуть ли не ленд-лизовский еще.
В ту же ночь с него кто-то снял компас, штурвал красного дерева и унес, прихватив до кучи еще два комплекта водолазного белья.
Дело было, как на грех, в середине сенќтября. Конец квартала. И такой висяк.
Кисловато стало.
А тут еще кеп с катера промеж ног путаќется. Кричит, что черт с ними, с компасом и штурваќлом, вы мне только, ребята, белье найдите. Я, говоќрит, его уже списал. Ну и коньяк сулит, как полоќжено. А нам на его коньяк насрать с высокой колоќкольни, если квартальная премия медным тазом накрыќвается из-за его корыта.
Собрали мы в отделе собрание, производстќвенное, и стали думать, что с этим дело делать.
Зайцева светлая мысль посетила - спихнуть этот каќтер со всем водолазным бельем к портовикам. Тем боќлее что повод для этого самый что ни на есть под-хоќдящий: территория завода согласно утвержденному в Ленсовете плану, шла в аккурат по кромке воды, включая причал, к которому этот гребаный каќтер и привязали, а вот сама вода заводу не принадлеќжала. И, стало быть, мы - заводские менты - за воду не в ответе. А похищенное на катере было, а катер на во-де...
На этом основании мы с чистой совестью спихнули дело о похищении компаса, штурвала и водоќлазного белья на портовую милицию. Нате, мол, вам ребята по самые не балуйся за десять дней до отчета.
И сразу весело стало. За пивком сбегали. Под воќблочку остальные бабки подбили. А что собственно подбивать - у нас тут не ЛУР. Если за месяц десяток правонарушений наберется и то хорошо.
Три дня мы еще свой отчет редактировали, начис-то переписывали, для пухлости водичкой разбавќляли, и только собрались в горуправление отчиќтаться, как тут...
Вот тебе, на тебе, куда тебе, во что тебе!
Портовики, видать, тоже кварталку полуќчить хо-тели и дело по катеру нам обратно отфутбоќлили, да еще с формулировочкой язвительной, что, мол, доро-гие коллеги, мы бы со всей душой это дело к себе на грудь взвалили, но только акватория Леќнинградского порта в вашем районе начинается за тридцать метров от берега. А тридцать метров воды от порта до заво-дской стенки, где катер стоял, это, извините, тер-ритория завода.
На второй мозговой штурм свистнули всех, вклю-чая и водилу разъездной машины. Он, правда, раздол-бай известный, но и его иногда светлые мысли посе-щают.
Сидим.
Курим.
Хорошего настроения, как ни бывало никогда. Каждый понимает, что 120 процентов оклада - это приличная отдушина от хронического безденежья. Мы же не на территории, не в паспортном столе, тем бо-лее не в ОБХСС... Нам взяток брать не с кого.
Карты да планы все еще раз пересмотрели. Всё точно: порт начинается в тридцати метрах от берега, но заќвод кончается по кромке воды. А дело на столе леќжит...
Тут уж без пол-литра не обошлось.
Пришлось водилу за второй гонять.
Ну а там, осмелев, позвоќнили дежурному речной милиции: вот что, паря, есть в городе-герое Питере речка такая шириной в триќдцать метров. С одного бе-рега ее Кировский заќвод, а с другой стороны берега нет вовсе... Жди, короче, нарочного с делом.
И, что самое удивительќное, речники дело приня-ли.
Мы в отделе по этому поводу внеочередную пьянку устроили. Но радость наша была, как и все в этом мире, преходяща и скоротечна.
Ровно через три дня приволакивает нам курьер это злополучное дело обратно с резолюцией от речни-ков, что указанная нами речка в юрисдикцию Управле-ния речной милиции города Ленинграда не входит. И даже заверенную карту приложили. Дармоеды.
Вот такие пироги с котятами получаются. Водичка то оказывается совсем бесхозная. Вообще ниќчья! А дело у нас. А у кого дело у того и висяк, сам пони-маешь...
Два следующих дня мы лихорадочно искали хоть какой-нибудь, самый гнутый законный повод спихнуть этот катер с глаз долой. Кепу даже прелаќгали заяву обратно взять, а белье ему найти на обќщественных началах. Все как на духу ему, стерве, рассказали. А он в амбицию.
- Если вы целый месяц, - горлопанит, - мое дело по всему Питеру носите и ниќчего не делаете, то, как только премию получите, так вообще мышей ловить пе-рестанете.
Сука...
Прав ведь.
Утром тридцатого все на работу, что удивиќтельно, вовремя пришли. Сидим. Бумажки мрачно с места на место перекладываем.
А начальник наш, что опять же подкупало своей новизной, запаздывает. И очень нам это не понрави-лось. Не иначе как в горќуправлении по поводу висяка турусы на колесах расќставляет, чтоб простили. Зря все это. С тех пор, как пережили мы чурбанизацию МВД, ни разу не видел я, чтобы такое прощали. Коли что зажать - это пожаќлуйста, а как простить - так иди подмойся.
Часам к одиннадцати вламывается начальник. А сам довольный, просто блин масляный. Как будто эту ночь не с благоверной мегерой, дочерью начальќника ЛУРа провел, а с самой Мирей Матье.
Мы тут же на него всем автобусом накрысились: хватит тут нам плохое настроение портить неприлич-ными ужимками. Лучше бы думал, как премию получить.
А он нам так загадочно повелительное наклонение от глагола "молќчать" через плечо нам кинул:
- Ша.
И за телефон, с нами даже не поќздоровавшись.
- Вася, привет. Как дела... как успехи... Есть на что квартал обмыть?
Мне это уже интересно стало, и я отводную труб-ку потихонечку под ухо подсунул. А на проводе упол-номоченный КГБ по заводу.
- Хреново, Витек, - это он нашему шефу жалует-ся, - ни одного дела второй квартал. Накрылась моя преќмия. Ни за что начальство не поверит, что на та-ком большом оборонном предприятии и за полгода ниќчего... Плохо работаешь, скажут.
Тут нам шеф большой палец вверх вскинул и в трубку вальяжно пророкотал:
- А у нас тут для тебя подарочек небольшой име-ется. Боевой корабль из стоя вывели: штурвал и ком-пас обнесли.
После обеда к нам опять кеп с катера налаќдился Лазаря петь про свое водолазное белье.
Ну, мы его остограмили и сочувственно всем оде-лом по плечу похлопали. Прибежала, мол, с утра не срамши, Контора Глубокого Бурения и, как мы не от-бивались, вырвала она это дело у нас силой. Дивер-сия, говоќрят, боевой корабль из строя выведен. А это уже по их департаменту. А мы еще сопливые.
- Ыыыыых! - выдохнул каплей горестно, - Налейте еще стаканчик, мужики. У этих сволочей я свое белье ни за что не вырву.