– А? Да-а... – я и забыл уже про него, – пусть подходит к трапу.
– Он уже внутри.
– То есть, если я скажу «нет», ты его вышвырнешь?
Кельт промолчал. Потом с ним заговорил оружейник, чья команда недавно возилась с установкой локатора на нашу посудину. Нас обоих устроила такая развязка.
В рации звякнуло, ротатор мелодично произнёс: «Отправляемся через семь минут». Ну вроде солидный звездолёт, да, а распорядок как в провинциальном метро. Что, не подождут? Как миленькие!
Я распихал по карманам ресурс и отправился к трапу. Кругом зелёные огоньки пешеходных мостиков расчерчивали хмурый серый фон ангара, а за парковочными экранами, сквозь которые заходили на посадку, виднелся кусок синего газового гиганта – Астраломеры.
Неплохое место, чтобы пересидеть или отдохнуть, но через год-другой меня бы тут замучила хандра и бессоница. Однообразные огоньки, прокуренные жилые блоки с пачками стариков на содержании, и время, резиновое, чёрт его пожуй, время. Изредка метеороидные тревоги, превращающиеся на станциях в маленький экшен – сомнительная развлекуха, чтобы ради неё остаться.
Первый шлюз, второй, шлюз дезинфекции, вуаля – уже внутри корабля. Прямо с этого коридора сразу заметна индивидуальность нашей команды. На одной из белых плиток внутренней обшивки чьё-то дитя успело нарисовать цветочек, пока его проносили мимо. А другое (правда, этому уже под сорок) дорисовало солнышко. И всё у нас так.
Зато всей гурьбой и помогаем, и по голове даём, если есть за что. Дружные ребята. Дисциплина в остальном хорошая. И не скучно, не чувствуешь себя ботом.
«Три минуты до вылета. Закончить погрузку, подтягиваемся» – ворчит ротатор. Ну, ещё чуть-чуть, и я увижу в действии наш новенький чудо-локатор. М-м, не терпится...
***
– Давай, Шкип, ты ему подробненько и расскажешь. У тебя хорошо получается.
– Обожаю, когда со мной всё обсуждают заранее, – огрызнулся я, не скрывая скверного настроения.
– Хочешь, Кельт расскажет? – с издёвкой, нараспев произнесла Фиа, проносясь мимо с пачками деталей для нашего приобретения. Только за ласковое отношение к приборам я прощаю её колкие словечки.
– Ай, нет, спасибо; ладно, куда встать? Соорудите сцену, цветов не надо, – артистично размахивая руками, я пристально смотрел на Кельта. Остальные захихикали. Вся команда знала и терпела хронические проблемы у Кельта с логикой, а я знал и не терпел. До лютой ненависти не терпел.
– Смотри, парень, – переключил внимание на свежачка, студента со станции, – прикол в том, что тебе нужно забыть всё, чему учили. Нет, нормально тебя учили, просто так надо. Наше ремесло – единственное, в котором эффективно только древне-земное обучение. Ну, то есть, сначала накачать сомнительными знаниями, потом выпихнуть на произвол судьбы.
Судя по выражению лица, я ему не понравился. Это хорошо. Люди, которым сразу нравлюсь я, сразу не нравятся мне.
– Нет иного способа получить навыки, кроме космоса, а в космос без навыков нельзя. Вот такая петрушка. Но лет через десять всё станет на свои места. Итак, вкратце: цель вылета – проверить локатор. Локатор это система приборов: один снаружи, другой внутри. То, что внутри, показывает, как работает то, что снаружи. Всё просто.
– А зачем он нужен?
– Ты знаешь, что такое космос, да? Безразмерное полотнище, где есть всё, и единственный вопрос, который должен тебя беспокоить: как оно далеко. По космосу носится куча всяких тел. Чем меньше тело, тем быстрее. Когда-то это было большой проблемой звездолётов. Все учёные собрались вместе, попотели и придумали Архимеда.
Студент заулыбался, я понимающе кивнул и продолжил:
– Бородатая легенда гласит про тело, погружённое в воду, так вот: у нас не про то. Архимед, или резонатор корпуса, отражает всё самое мелкое и самое опасное. Оно никогда не соприкоснётся с обшивкой и чем быстрее летит, тем сильнее отражается. Осталась проблема в виде средних и больших тел. Твои варианты?
– Три способа избежания механической коллизии средней астероидной массы: импу...
– Всё, всё, остынь. Такой язык придумали те, чьи мозги заняты придумыванием. А это отдельная профессия. У нас всё проще, ок? Уворачиваться и стрелять.
Паренёк, похоже, подвис. Я похлопал его по плечу:
– Не горюй. В общем, дешёвый и практичный локатор, Арчер, стреляет по средним целям и пищит, когда видит большие и медленные, мол, хозяин, уворачивайся сам. Когда полетаешь в астероидных полях, у тебя долго ещё этот адский писк из головы не выйдет. Мы же купили дорогущий локатор, Слалом. Этот парень всё делает сам. Когда увидишь его в деле, будешь пищать, как Арчер.
***
«Ожидается сезонный поток космических тел. Частота: средняя, скорость умеренная, размеры отдельных единиц не превышают две хорды корабля. Будьте осторожны, аномальный объект. Детали по отдельному запросу, статистика на дисплей. Хороших полётов; вы, кстати, забыли купить топливные части скафандров»
– Да-да, кто тебя только придумал. Подождать, пока мы отлетим, чтобы напомнить. Шедевр ты мой.
– Мой, – хихикнула Фиа.
Моя рука медленно потянулась к лицу. К моему же, да.
– Ты всё равно не будешь их покупать. Вот странно придумали, а? Такая концентрация топлива, будто скафандры будем для перелётов между галактиками использовать. И стоимость топливных частей прямо-таки разоряет.
– Это они спецом, точно тебе говорю, – ответил я мягко, удивившись, что услышал от неё нечто, напоминающее оправдание. Даже не верится.
– Ну-с, приготовились! Шкипер-один на связи, внутрибортовое вещание: господа, подойдите к экранам, посмотрите на солнышко. Сейчас мы увидим чудо человеческой мысли в действии: Слалом будет поставлен на генераторные мощности корабля!
Ротатор послушно повторил все слова. Я протёр лоб и потянулся, обернувшись на капитана. Тот с невозмутимым видом перебирал ресурсики, свалив их в кучку, прямо на полу. Да, только невозмутимость его и отличала от ребёнка. На содержание пора нашему кэпу, хороший же мужик, везде возьмут.
– А, да. Студента пустите посмотреть, – прознёс я вдогонку в ротатор.
Внешняя часть локатора напоминала сферу пентагонов, ну, как кубик-рубик, только шарик-рубик. Для неё больше подошло бы конкретное название, например, фрагментатор, распылитель, на худой конец, «эта адская пушка». Ведь большая часть работы на ней, а называют таким неуклюжим «внешняя часть локатора».
На эту штуку мы впахивали несколько десятков перелётов. Ой, да чего там только не было: перелёты, переезды, даже переползы, но справились и целы все. А сейчас должно произойти что-то такое крутое, чтобы мы почувствовали: вот, не зря старались! Иначе ребята расстроятся.
Тревожная тишина на борту. Медным шариком на смотровом экране светится звезда, которая греет Астраломеру.
– Фиа, всё проверила? Мне сейчас ласковый голос не скажет, что «в корабле пара дырок», и, «ах да, мы забыли включить новый локатор»? – с хитрой ухмылкой я покосился на помощницу.
– Такой ерундой не болею, – она стояла в профиль, щёлкала бортовой терминал. Настраивала систему под умеренный режим работы. Да-да, мы всё это время летали на экономном, чтобы Арчер пользовался всеми мощностями при необходимости.
– Ага... хех, – последовал невесёлый ответ. Я повернулся к экрану. Заметил за собой, что клинит всегда вовремя. Все радуются, в восторге, всем всё нравится, а меня будто шилом проткнут, и пока пар не выйдет, не приду в норму. Зато работает и наоборот: когда все унылы, бегаю весёлым, довольным, как дурачок.
– Чего ты? – в её голосе улавливалась тревога. Я посмотрел через плечо – представляете, Фиа оторвалась от мониторчика! Но тут уже ситуация не позволяла что-либо отвечать.
Шарик Слалома засветился. Фиолетовые прожилки, покрывшие его, были похожи на морщины нашего Капитана. Заметны трассёры отлетевших от шарика частиц. Впрочем, их можно наблюдать нечасто: хотя этот участок космоса один из самых микро-захламлённых, о какой-либо вразумительной плотности пространства речи не идёт.
Первый метеороид, красавец, на подходе. Крупненький такой. Система не маневрирует – решила идти в бой. Счётчик молча отсчитывает: до столкновения 7...6...
Фиолетовое свечение стало навязчивее, потом на секунду исчезло, и сплошным ослепительным потоком отправилось в приближающееся тело. Ой, что произошло, ой, что было-то! Огромный бурый камень покрылся фиолетовыми трещинами. Мгновенье спустя каждый фрагмент поверхности метеороида, обособленный от остальных аметистовой паутиной, стал отталкивать соседние комочки. Так вся эта внушительная громада просто рассыпалась на мельчайшие части. Мы прошли сквозь метеороид как в воду нырнули! Куски космического тела рассыпались во все стороны, словно брызги водопада. Красные, фиолетовые, оранжевые комья на секунду наводнили космос вокруг и исчезли в бездне.
– Специально для студента: ты только что наблюдал, как Слалом фрагментировал тело. Эффект продержался бы недолго, но на подмогу поспешил Архимед. Он-то и растолкал все мельчайшие части от корпуса нашего корабля. Гениально, а?
Ротатор отключился. Всё, я доволен, можно отдохнуть. С палубы доносились радостные возгласы. Оно, конечно, красиво, но основные плюшки ещё впереди: спокойные сны без тревожного писка, выше оплата труда, и, конечно, куда без гордости за свою консервную банку.
– Яркий какой-то... – подал голос капитан. У меня на лбу выступила испарина. Капитан говорил очень редко, но чтобы напрасно – никогда.
– Кто яркий?
– Локатор.
– Там такие реакции происходят... Ещё бы, яркий.
– Ты говорил, что эффект Слалома продержится недолго. Прочитал, молодец. Но видел, что метеороид распался до того, как долетел?
– Э-э...
– Как эффект спадёт? Соберёт все куски воедино? Он не так работает.
– Ты хоть раз видел его в действии, кэп?
– Нет, но мозги помогают это исправить.
– А-а, мозги. Ладно. И как он должен работать?
– Уворачиваться. Его же назвали Слалом. Фрагментация должна работать для тех случаев, когда увернуться просто немыслимо.
Я оставался при своём мнении, но выводы капитана имели рациональное зерно. А может, целое рациональное пшеничное поле.
– Фиа, как поживает начинка?
– Резвится и летает, радуясь отключению экономного режима.
Она была уже у другого терминала и наш с капитаном разговор не слышала. А жаль, хотелось бы узнать её мнение.
– Нам могли его неправильно установить? – осторожно спросил я, подойдя поближе к Фиа. Постоял, помолчал, дождавшись, пока закончит. Бортинженер всё-таки.
– Если неправильно, то не сработал бы – раз, засветился как поломка – два.
– То есть, всё нормально?
Фиа опять смотрит в глаза. И снова тревога, которой я никогда не замечал раньше.
– Отдохни, Шкипер.
Ну вот. А я только закончил с мыслями о станции, серости и скучных жилых блоках. Тоскливо.
Смотрю, тащат студента.
– Чего такое? – спрашиваю.
– У меня в глазах рябит, тошнит. Разве какое-нибудь защитное для глаз покрытие не надо наносить?
По ходу, у меня было страшное выражение лица. Даже ребята, пришедшие с пассажиром, испуганно уставились, будто я на глазах превращаюсь в носорога.
– Пилот, срочно выводи корабль из потока. Фиа, гаси Слалом, – первое предложение сказано в ротатор, второе так. Мой голос отдавал металлическими командными нотками.
– Да что с тобой? Ну, бывает, с непривычки у парня... – начала бортинженер, но я не стал дослушивать. Заунывная пессимистическая струна в опасных ситуациях у меня в голове начинала дребезжать, и я сваливал сразу, как только слышал её звучание. Так и сейчас: она звучит, она рвётся.
В смотровых экранах расцветали фейерверки. Фиолетовый луч разрезал сухую мглу то там, то тут, превращая камни в каскад разноцветных пылинок.
– Я жду не из вежливости, а потому что оно держит управление на себе.
Я воспроизвёл это сообщение вслух и вопросительно посмотрел на Фиа. Остальные тоже заинтересовались происходящим и подошли поближе.
Бортинженер развела руками:
– По приборам норма.
По приборам норма, но локатор маневрирует? А корабль стоит на месте?!
– Тогда вырубай эту штуковину!
– Забавный способ самоубийства: залететь в поток и вырубить локатор. Придумай что-то ещё, – не выдержала Фиа, одной рукой схватив мой рукав. Нервишки, ребята?
– Ладно, ладно, – я резко дёрнул руку на себя. Фиа не держала. Я хотел начать рассказ о том, что есть Арчер и он никуда не делся, но... Струна в голове мерзко запела. Её дребезжание доводило до боли в висках. Мысли сплошным потоком, водопадами сбивались в груду в голове.
С какого момента всё началось? Так. Мы нормально вылетели со станции. Маневрировали. Добрались сюда. Включился Слалом. Пилот говорит: он делает манёвр, но он просто стреляет. Приборы в норме.
– Эта фиговина занимает наши двигатели, да?
– Да, там сложная система, которая по задумке сама всё должна делать.
Но не делает. Если маневровые двигатели заняты локатором, то для системы они «используются». Даже если... сломаны, да? Добро пожаловать в первопроходцы: новое оборудование – новые проблемы.
Я запустил внешнего ремонтника. Тот быстро очухался и ринулся к корме, скинул отчёт про поломки – центр контроля маневровых двигателей был к чертям сожжён – и принялся чинить. Всё это время со стороны я и сам, наверное, выглядел как выключившийся дроид: стоял, смотрел в экранчик личного дисплея на руке, молчал, хмурился.
Первым не выдержал студент:
– Кэп, живы будем?
Вот у кэпа пойди и спроси, злобно подумалось. Индикатор пикнул. Смотрю: связь с ремонтником исчезла. Звон лопнувшей струны...
***
Да, я серьёзно. Нужно выйти в открытый космос.
По палубе носились люди, паниковали, кто-то сидел в сторонке. Мне пытались помешать, но их получилось легко растолкать. Они и сами по себе расталкивались, из уважения.
Я без промедления завернулся в оболочку скафандра, дождался, пока щёлкнут замки, подготовил шлюзы. Так гораздо лучше и быстрее, чем сидеть на борту и командовать каким-нибудь Кельтом. А если его там зашибёт камнем, страшная неопределённость, вроде «ну, кто следующий на верную смерть?» просто всех сломит.
Напряжение разлилось по телу расплавленным свинцом. Не уверен, что пушка Слалома малозатратна. Она проделывает слишком серьёзную работу. И по некоторым признакам, работает она неправильно. Нужно срочно отсюда сваливать, чинить, выяснять. Напрасной оказалась наша поспешность. Моя. Моя поспешность.
Грюк, писк, лязг металла, последний шлюз, шипение воздуха, как выстрел. И тишина. В космосе мириады цветных пылинок вальсировали в диком ритме: синие, красные, золотистые. Как будто полупрозрачная вуаль окутала корабль. Это, блин, красиво. Кому тут расскажешь, как это красиво?! Но я пришёл сюда за другим.
Пристегнув трос, приблизился к центру маневровых двигателей на корме с помощью встроенного джетпака, оставшегося почти без топлива. Перемещаюсь аккуратно, осколков всё-таки огромная куча. Включил резак, закреплённый на большем пальце правой руки, почти дотянулся до проблемного центра...
Краем глаза заметил зловещие фиолетовые блики, отразившиеся на смотровом стекле шлема. Поднял голову, оторопел: фиолетовая молния скачет вокруг шарика локатора, готовясь выдать в меня немного фрагментации, а то скучно живётся что-то мужику.
Отдёрнул руку. Эта сатана переключилась на другие цели. Огляделся. Рядом летает грустный дроид-ремонтник, расслоённый, как вафля. Робот! Как чёртова вафля!
Есть время для размышлений. Отличная зарядка для мозгов. Вылезти из уютного корабля в космос, во власть разноцветной пыли и кровожадного взбесившегося фрагментатора. Всегда мечтал так умереть. Как философ.
Повисев бесполезно в космосе, заметил нечто странное, как для звездолёта. Прямо из блока, на котором установлен наш агрессивный Слалом, к гироскопу тащится кабель. Поскольку он отделён от корпуса, то не находится под защитой Архимеда. Странновато для инноваций. Так никто не делает! Да и... что это за пушка, которая соединена с прибором, управляющим манёврами корабля?
Протягиваю руку к кабелю. Я точно уверен, что так быть не должно, а если оно и повредится, то, по договору инженеров, у него должно быть четыре аналога. До кабеля не хватает капельку, капелюшечку...
Фиолетовая дрянь опять засветилась в мою сторону. Чтоб тебя! Снова отлетаю от корпуса. Пробить кабель... выдрать... Наблюдаю, как камушек подплывает к корпусу, думаю – всё, братан, расслоят тебя. Но камушек, не достав совсем чуть-чуть, оттолкнулся Архимедом.
Ещё одна гениальная мысль: нужно пробить чем-то мелким! Выбрал подходящий инструмент, похожий на маленькую болгарку. Благо, этого добра в скафандр напихано будь здоров.
Пила быстро и бесшумно раскручивается. Люблю космос за это. Дождавшись, пока она раскрутится, ме-едленно подтягиваю трос, чтобы начать движение к кораблю, и одновременно с тем отсоединяю держатель пилы. Маленький, бешено вращающийся диск поплыл к кабелю по инерции. Уфф...
Искр и шумов не было. Сколько бы лет не бороздил пустое пространство, всегда ожидаешь от предметов того же поведения, которое у них в воздухе, и всегда одинаково удивляешься, что всё иначе. Кабель повреждён, пила оттолкнулась и так же медленно полетела ко мне. Решил пропустить, а то наслышан про нелепые смерти.
Фиолетовая молния исчезла. Я сначала испугался: солидный метеороид вот-вот ударит по корпусу. Неужели этот кабель был нужным?.. Но нет, камень распался. Слалом работал совсем по-другому, бесцветно. Как и говорил кэп: он только готовил космический мусор к расслоению, а разбивал уже сам Архимед. Казалось, что корабль сам по себе раскалывает гигантские космические тела, словно миниатюрный ледокол ломает айсберги тоненьким, с виду беспомощным носиком. Впечатляюще.
– Вы должны выбрать момент и отключить Слалом на короткое время, – передал кораблю, и дождался, пока подтвердят.
– Ага, чтобы нас перемололо в требуху?
Блин, ребят, я здесь торчу и молюсь о том, чтобы вас именно в требуху всех.
– Если не выполните приказ, буду отдавать их через капитана. Нам нужно отключить Слалом. Может, это кажется плохой шуткой, но у меня с ним подружиться не вышло! Не хочу проверять, отличает ли он органику от метеороидов, знаете ли.
Молчат. Славно, и пусть только попробуют запороть всё. Подлетаю как можно ближе к повреждённому центру маневровых двигателей. Полудохлый джет-пак в скафандре очень выручает. Подготовил все инструменты, материалы, но боюсь пробовать: теперь даже не видно, что Слалом целится.
– Включите Арчера, как только отключите Слалом.
Почти сразу завертелась пушка Арчера, я даже вздрогнул от неожиданности. Она стала отстреливать летящие камни, но со всеми справиться не сможет. Счёт пошёл на секунды... Рассекаю защитную пластину корпуса, ставлю концентратор прямо поверх сгоревших систем. Фишка специально для таких случаев.
– Включить Слалом!..
Меня резко дёрнуло вниз, увлекая за посудиной. Корабль завертелся, как спятивший. Арчер продолжал работать, но выглядел довольно растерянно и стрелял невпопад. Я, вышедший из-под мёртвой зоны незыблемого контура звездолёта, оказался прямо под обстрелом мелких камней.
– Отключить, мать его, Слалом...
Блин, круто он маневрирует.
– Отключить Слал...
Реакция спасла, дёрнул трос на себя, притянулся к корпусу. Как раз сюда метил здоровый осколок космического булыжника.