Приходи ко мне в гости, в мою Бесконечность, где Промежуточный Мир и поле с ромашками. Посреди поля кто-то построил одинокий небоскреб, и вывел белой краской на кирпичных стенах: "Истина". Наверное, это осколок одного из тех миров, покинутых людьми, которые разлетаются на маленькие кусочки, не выдерживая пустоты внутри себя. Но мой осколок почему-то оказался живым. Я знаю, что он бывает рад, когда я возвращаюсь из полета через айхун и другие измерения на свою крышу, где сквозь бетонные блоки желтыми островками растут одуванчики. Здесь нет ни людей, ни машин, ни шумной и пестрой суеты человеческого мира. Только ветер колышет растения, летают внизу бабочки и проплывают мимо облака. На них можно кататься и даже прыгать, подбрасывая вверх клочья белой дымки. А если пролететь мимо желтого подъемного крана, на нем останутся блестящие капли. А потом можно спуститься по крану вниз, цепляясь за ржавые перекладины с облупившейся краской и прижимаясь щекой к горячему металлу. Там, внизу, в зарослях крапивы и ромашек, лежит моя гитара. Струны нагрелись на солнце, а на корпусе несколько царапин, но все равно она звучит чисто и гулко. Я сыграю тебе свои песни, и ты тоже что-нибудь споешь. А потом я научу тебя лезть вверх по стене. Это несложно, если не бояться. Мы снова залезем на крышу и будем долго разговаривать, болтая ногами и подбрасывая мелкие камешки, а затем ловя их. И ты будешь смотреть мне в глаза, а ветер будет трепать твои волосы. И мне будет немного страшно так сидеть рядом с тобой, а внутри все будет замирать. Ты спросишь, что будет, если спрыгнуть с крыши на землю. "Ничего", - отвечу я и спрыгну. А потом опять заберусь наверх.
- Ты понимаешь, что это значит? - спросишь ты.
- ...Я умерла, да?
А ты будешь молчать и теребить пальцами одуванчик.
- ...Но ты все равно приходи иногда, ладно? - скажу я.
И буду долго смотреть на желтый пылающий шар, пока перед глазами не поплывут разноцветные круги, а потом возьму его в руки и протяну тебе. Ты, конечно, не захочешь брать, но я скажу, что тебе оно нужнее. И босой ногой нарисую в пыли три иероглифа. "Уоо ай нии", - прочитаешь ты мое послание и улыбнешься.
- Приходи, - скажу я.
- Приду, - ответишь ты. И вернешься в свой мир. Надолго или нет, - не знаю, здесь нет времени. А я снова прыгну вниз, и бабочки будут задевать крыльями лепестки ромашек, а цикады трещать, заполняя своим пением тишину.