Когда ты открываешь глаза и видишь свет, то понимаешь, что ещё жива. Если, открыв глаза, находишь только темноту, тебе кажется, что ты мертва.
Судя по медно-красным сполохам, танцующим надо мной, я была жива. Первым ощущением было раздражение - в который раз одно и то же?.. Сколько я просыпалась, испытывая недоверие, что продолжаю дышать, и душа ещё остаётся в моём теле? Может быть, на этот раз мне всё-таки удалось умереть, и огни, мельтешащие перед глазами - ангелы небесные, растворяющие передо мной врата Рая?..
Это были не ангелы. Всего лишь бесформенные оранжевые пятна, отбрасываемые на потолок огнём костра. Я ощущала на правом боку тёплое дыхание огня. Почему-то я испугалась, как бы не загорелась одежда, и сделала попытку отодвинуться. Зря - ибо тело тут же отреагировало дикой болью. Казалось, с головы до ног я покрыта синяками, ссадинами и ушибами. Возможно, так оно и было. Я спазматически вдохнула и обнаружила, что в горле не осталось ни капли влаги. Воздух входил в лёгкие с присвистом, как ветер пустыни.
"Воды, - подумала я, не имея возможности высказать желание. - Хоть бы кто-нибудь дал воды..."
А есть ли кто-нибудь рядом со мной? Может, моё желание не так неосуществимо, и стоит лишь намекнуть, чего мне хочется?
Я попыталась сфокусировать взгляд на отблесках костра, постепенно избавляясь от пелены размытости, которая застилала глаза. Наконец, пятна стали чёткими и рдяно-оранжевыми. Они дружно колыхались, отплясывая танец на чёрной глине. Меня удивило, почему надо мной нависает эта глиняная громада, но в тот момент я неспособна была о чём-то проникновенно думать, кроме воды. Жажда была сродни физической боли, даже сильнее её. Я перекатила голову на правую щёку. Шейные позвонки отчётливо хрустнули. Фокус опять "поплыл"; потребовалось время, прежде чем я смогла внятно рассмотреть то, что открылось глазам. А когда рассмотрела, то издала судорожный хрип, заменивший крик ужаса.
Я была в пещере. С потолка свисали большие комки земли с характерной "волоснёй". Довольно обширная и высокая, пещера освещалась парой костров, которые полыхали в середине. Пламя было ярко-жёлтым, над ним клубился густой чёрный дым, едкий даже на вид. Когда я жгла костры в лесу, дым был голубоватым и лёгким, совсем не таким. Дым поднимался куда-то вверх, к потолку пещеры, и там исчезал. Вокруг костров был вырыт кольцевой ров - должно быть, чтобы огонь не распространился по пещере, хотя гореть тут было нечему. Вид огня вызывал жжение на днище глаз.
Но не это привело меня в отчаяние, а существа, которые находились в пещере. Я вспомнила, как видела их за минуту до того, как провалилась в пустоту; неименуемые твари, омерзительно напоминающие человека, были всюду. Некоторые копошились возле костров, подкладывая в огонь куски чего-то чёрного. Тройка тварей (у одного, я заметила, рот был перекошен до самого уха) восседала неподалёку. Все свесили бугристые головы на грудь. У дальнего конца пещеры пухлое существо с тремя короткими ногами развлекалось тем, что с завидным постоянством пинало маленького недочеловека с длинными зубами, торчащими изо рта наружу. На мой хрип трехногое существо с поразительной реакцией повернуло голову. Я увидела крошечные глазки, которые отражали огонь костров. Словно не глаза это вовсе, а медные монеты. Две из трёх тварей, которые дремали возле меня, зашевелились и подняли головы. Я лихорадочно поскребла ладонью, но в руке оказалась только горстка сухой земли.
Они приближались, медленно и будто настороженно, а мне не оставалось ничего другого, кроме как беспомощно смотреть на них. Кожа у всех была угристая с склизлая на вид. Лица напоминали человеческие, но ни одного нормального. Ближние монстры изучали меня сосредоточенно, без всяких эмоций, а вот Трехногий улыбался до ушей, на всех конечностях подползая ко мне. Его улыбка вселяла ужас, касающийся горла лезвием ножа. Я попыталась отползти, но мышцы словно превратились в веретено: слишком долго лежала на земле.
- Е рилиайте, - выдавила я из себя. Должно было получиться "не приближайтесь", но монстры не думали меня слушаться. Первым до меня добрался один из тех, что спали - и наклонился, загородив свет. Он выглядел чёрным пупырчатым силуэтом. В нос ударил смрадный запах - запах отходов и сырого мяса. Я почувствовала, как вновь теряю сознание. Это было бы спасением. Кто знает... может, это очередной кошмар, месть духов покинутого замка, и в следующий раз я очнусь на пустыре, где устроила ночлег?
Монстр поднял руку. Он всё ещё казался сплошной чернотой, поэтому я не сразу поняла, что в его руке что-то находится. Продолговатый цилиндрический предмет, похожий на микрофон, или... фонарь.
- Ы? - выдал монстр, поднося фонарь вплотную к моему лицу. Рукоятка была обмазана жёлтой слизью. Та же слизь стекала между кривыми пальцами чудовища. Меня передёрнуло; я поспешно закрыла глаза, чтобы не видеть этого. Монстр ждал, раскачивая фонарём. Неизвестно, чего он от меня добивался: может, хотел, чтобы я показала, как пользоваться устройством. Вряд ли я могла помочь ему в этом, потому что батарейки в фонаре сели сто лет назад.
Не дождавшись от меня реакции, монстр разочарованно хрюкнул, выпрямился и убрал фонарь. И тут же был сбит с ног сокрушительным пинком Трехногого. Он наконец дошёл до меня и первым делом обрушился на монстра с фонарём, едва не переломав тому кости. С возмущённым повизгиванием тот отлетел куда-то в сторону, растеряв по пути фонарь: он остался лежать рядом со мной. Я было вздохнула свободнее, но тут Трехногий поставил левую ногу мне на грудь, и я оказалась прижатой к земле. Прижатой основательно - так, что грудь перестала вздыматься, и я потеряла возможность дышать. Урод весил не меньше трехсот фунтов.
С полминуты Трехногий гордо оглядывал в таком положении своих сородичей, явно получая удовольствие от своего превосходства надо мной и над ними. Моих жалких попыток вырваться из-под гнета он, скорее всего, даже не заметил. Когда оранжевый свет костра начал синеть перед глазами, а грудная клетка, как мне казалось, превратилась в желеобразное месиво, он таки соблаговолил убрать ногу. Впрочем, полегчало мне от этого не сильно, потому что существо тут же наклонилось надо мной и прижало свои перепончатые пальцы к моему лицу. Я попыталась закричать, но не сумела: слишком мало воздуха было в лёгких, и расплывчатое восприятие - последствие удушья - ещё не сошло. Пальцы медленно передвигались по лицу, от правого уха к левому, от левого - к глазницам (был жуткий момент, когда я была уверена, что монстр собирается выдавить мне глаза), оттуда к щеке. Так портной ощупывает дорогую ткань, которую дали на пошив платья.
"Чего ему надо? - думала я, балансируя на краю обморока. - Господи, почему он не уберётся от меня?"
Движения пальцев становились резче и быстрее, вдавливая мою голову в землю. Когда кисть Трехногого не закрывала обзор, я видела в отвратительной близости от себя его лицо - довольно ухмыляющееся, кривое, хищное. Изо рта на подбородок стекала прозрачная слюна, странным образом вновь пробудившая во мне смертельную жажду.
Потом кто-то издалека сердито прикрикнул, и Трехногий мгновенно выпрямился, убрав руку с моего лица (впрочем, привкус его пальцев остался гореть клеймом на губах). Он отвернулся от меня - теперь лицезрела перед собой только тройку мощных, похожих на деревянные балки, ног. Удивительно, как он не разплющил меня своим весом. Должно быть, давил не со всей силы.
Голос того, кто остановил Трехногого, был низким и хриплым. Я ничего не разобрала, но уловила общий оттенок - спокойный и властный; тон того, кто облечён властью. Трехногий вначале горячился и что-то сердито урчал, но потом виновато затих. Когда его визави закончил речь, он нехотя двинулся от меня прочь. Стало светлее, на земляных стенах снова затанцевали красноватые сполохи. Я попыталась рассмотреть, кто он, мой избавитель, но голова шла кругом от пережитого страха и отвращения. Поняв, что нахожусь в безопасности (хотя бы временно), я закрыла глаза и снова ушла в беспамятство.
Глава 23
Когда я проснулась снова, свет костров стал слабее. На потолке пещеры колыхался одинокий бледно-жёлтый зайчик в форме овала. Я посмотрела в центр. Костёр догорал; вокруг него в разнообразных позах расположились на ночлег твари. Некоторые спали молча, иные издавали хриплый присвист, как пожилые больные. Один из компании бодрствовал даже сейчас: мелкий монстр с выступающими наружу зубами, которого пинал в прошлый раз Трехногий. Он сидел в семи шагах, подобрав ноги под себя, и задумчиво смотрел на догорающий костёр, покачиваясь вперёд-назад. Угли внутри рва краснели глазами демона. Я смотрела на эту картину около минуты, потом попыталась сглотнуть слюну. Влаги во рту не оказалось; я зашлась коротким сухим кашлем. Часовой тут же оборотился ко мне. Я стиснула зубы, не давая кашлю продолжаться, но было поздно. Монстр вскочил на ноги и засеменил в мою сторону. Никто из спящих не шелохнулся.
Я снова попыталась встать, хотя и знала, что обречена на провал. Мышцы были обезвожены и превратились в сухие трутни. Кожа стала шершавой, едва ли не слоистой - мне не требовалось прикасаться к ней, чтобы понять это. Я чувствовала себя высушенной мумией.
Монстр остановился в шаге от меня и стал следить за мной. Лица его было плохо видно, но мне почудилось, что он смотрит на меня с тревогой и заинтересованностью. Это меня приободрило, и я решила попросить у него воды. Пить хотелось до колик в желудке.
- Вода, - сказала и закашлялась снова. - Пить...
- Оа, - дружелюбно кивнул монстр. Он улыбнулся, сделав свои зубы ещё длиннее. - Оа. Ить.
Я была близка к отчаянию. Неужели я так и умру, лёжа здесь, от жажды?
- Вода, - повторила я и облизнула бумажные губы, стараясь делать глотательные движения. - Вода...
- Оа, - согласился он и наклонился ко мне, будто хотел расслышать получше. В нос ударил кислый запах мочевины. Тем не менее, сильного отвращения я не испытала. - Оа.
"Он не понимает. Никто здесь не понимает меня". Будь в теле жидкости чуть больше, я бы заплакала.
Но, как оказалось, суть моей просьбы Длиннозубый всё-таки уразумел. Немного выждав, он повернулся и заковылял прочь вглубь пещеры. Я потеряла его из виду и стала оглядывать спящих тварей по одной. Какой из них мог быть тем Главным, который избавил меня от навязчивого внимания Трехногого? На вид все были на редкость уродливы, и выделить кого-то я не смогла. Трехногий распластался на спине справа от костра, раскинув ноги по сторонам. Толстый живот монстра вздымался и опадал. Возле него лежало чудо-юдо с наростом на спине, форма которого подозрительно напоминала человеческую фигуру. Я зажмурилась. Куда я попала? Что это за выродки? Место им в страшных сказках и в зонах радиационного заражения, которыми иной раз нас пугало телевидение, но... здесь? Что со мной будет?
Костёр затрещал, зайчик на потолке пещеры пустился в пляс. Одновременно из сумрака дальней стороны выплыл Длиннозубый. Он что-то нёс на руках, подняв высоко перед собой. Какой-то камень, что ли. И при этом лыбился так, что рот едва не доходил до ушей, а зубы обнажились до корней. Ступал он очень тихо, чтобы не будить сородичей.
Он пришёл ко мне, и я увидела, что в руках у него действительно камень, горная глыба круглой формы. С одной стороны глыба была то ли сточена, то ли пробита, и в камне образовалось небольшое углубление. В углублении плескалось что-то, переливающееся беловатой рябью на свете костра. Пальцы Длиннозубого неловко скользнули по боку самодельной чаши, и жидкость выплеснулась на моё лицо. Я высунула чешуйчатый язык и слизнула капли. Вода. Должно быть, монстр ходил к источнику воды, который был там, в глубине пещеры. Желудок встал торчком внутри живота.
- Оа, - удовлетворённо сказал монстр и положил чашу на мою грудь. Вес камня был ощутимым и мешал дышать (особенно после недавнего издевательства над лёгкими со стороны Трехногого). Но я тут же намертво вцепилась пальцами в бока чаши и начала проталкивать её наверх, ко рту. Поднимать чашу в воздух не было сил. По дороге добрая половина живительной влаги пролилась, но я всё-таки донесла какую-то её часть до губ. Наклонила камень, надавив на край, и рот наполнила холодная жидкость с привкусом чего-то солёного. Большего наслаждения я не испытывала в жизни. Я глотнула всего четыре раза, прежде чем вода кончилась. Потом последовала реакция: надсадный кашель, рвотные позывы и зелёные искры перед глазами. Чаша свалилась на землю, и боковым взглядом я увидела, как Длиннозубый присел и поднял её.
Моей первой мыслью, когда я откашлялась, было: "И это ВСЁ?". Вода вернула чувства: если раньше я не чувствовала тела, то теперь оно наполнилось тяжестью, а рот начал гореть, словно опалённый кислотой. Я подняла глаза к Длиннозубому. Он продолжал улыбаться.
- Оа, - сказал он.
- Да, - ответила я. На этот раз голос был совсем другой. - Вода. Принеси ещё, пожалуйста. Воды...
Не говоря ничего, он отправился на второй поход, и за это я в него почти влюбилась. Правда, благодарность быстро затмили другие, гораздо более приземленные и неприятные ощущения. Голод, например. Организм понял, что его не собираются отправлять на смерть, и с облегчением возобновил требования. Воды. Еды. Справить нужду. Размять окаменевшие мышцы. Но я была ещё слишком слаба, чтобы что-то делать - поэтому ждала и лежала второй порции.
Когда Оа (так я про себя нарекла Длиннозубого; хоть какое-то имя в этой пёстро-безымянной толпе) вернулся во второй раз, мне удалось не пролить ни капли воды из чаши. И пила я медленнее, с расстановкой, чувствуя кончиком языка вкус воды и вкус странной примеси. Истерия желудка прекратилась. Я бы не отказалась от третьей чаши, но решила, что испытывать далее благосклонность монстра, пусть и такого обходительного со мной, не стоит.
- Спасибо, - сказала я, положив чашу на землю. - Большое спасибо.
Он опять заулыбался, и эта улыбка, которая иному не приснилась бы в страшном сне, показалась мне приятной. Я опёрлась локтями о землю и попыталась присесть. Голова кружилась, шатая своды пещеры, но у меня наверняка удалось бы это сделать, если бы не руки Оа, которыми он довольно грубо толкнул меня обратно. Земля под головой была мягкой, так что при падении я не поранилась. Оа перестал растягивать губы в улыбке. Корни зубов спрятались за сероватыми губами; он дважды покачал головой, ясно давая понять: вставать нельзя. Страх снова вполз в разум ледяной струёй.
"Что они хотят со мной сделать?"
Монстры спали, а вода ненадолго дала мне какие-то силы. Может, когда они проснутся, шанса убежать уже не выдастся. Если бы не длиннозубый часовой, который каланчей высился надо мной, я бы смогла кое-как встать и раствориться в этой темноте на глубине пещеры, а там уже искать выход. Хотя... пещера ли это? Я нигде не видела вокруг каменных сводов - только земля, мягкая и местами осыпающаяся. Должно быть, это было подземное укрытие по типу землянок. Только очень большое.
- Дай мне уйти, - обратилась я к монстру. - Пожалуйста. Мне надо уйти. Понимаешь?
Оа не знал моего языка, но прекрасно понял, о чём я говорю - и опять покачал головой, решительно и упрямо, как заартачившийся осёл. Он не поможет мне, подумала я. Не даст умереть, но и уйти тоже не позволит. Ситуация...
В любом случае, мне нужно было встать хотя бы затем, чтобы удовлетворить естественные потребности. Только как ему это объяснишь? Я даже не стала пытаться. Пока я могла терпеть. Может, когда проснутся родичи Оа, мне удастся столковаться с кем-нибудь более сообразительным. Или... в худшем случае эта проблема просто выпадет из круга моих беспокойств. Мысль приносила одновременно ужас и успокоение.
Пока Оа стоял и неотрывно смотрел на меня, я решила заняться самоисследованием. Тело продолжало болеть - меня слишком долго тащили по земле и успели понаставить синяков. Вроде бы я даже смутно вспоминала это путешествие, когда за ноги тянули сильные руки, а голова то и дело билась о кочки, уводя глубже в беспамятство. Я не отключилась полностью в тот момент, когда на меня напали уродцы - сознание затуманилось, но крохотный огонёк продолжал светить на какой-то забытой сторонке. Я помнила, как раздался резкий окрик, и толпа монстров нехотя осадила назад, убрав зубы и пальцы. Должно быть, это был Главный. Далее урывками вспоминались приказные тона, потом меня поволокли по земле, особо не заботясь о моей целости. Примерно на половине пути я вырубилась по-настоящему и очнулась уже в подземелье.
Последствия были печальны. Не говоря об ушибах, вся одежда была изорвана в клочья и впитала пыль. Должно быть, я была грязной, как трубочист. Грязь должна была волновать меня в последнюю очередь, но, тем не менее, мне было не по себе. Я не удержалась и пару раз всхлипнула от жалости к себе. Оа зашевелился, но не издал ни звука. Тени от костра становились бледнее.
"Маяк, - вдруг подумала я. - Мне нужно было идти к Маяку. Киппи говорил мне, что надо спешить. А я лежу здесь в плену у каких-то мутантов. Теперь-то я точно опоздала."
Киппи. Где он сейчас? Я надеялась, что существа не схватили его. Но даже если так, бельчонок умрёт от голода и холода в этих ночных просторах. Такой вечно серьёзный, даже циничный... и умрёт. А я не дойду до желанного Маяка. Кто знал, что игра закончится столь бесславно.
В невесёлых раздумьях я лежала не менее часа. Всё это время Оа восседал рядом, не смыкая глаз. Потом в пещеру пришёл Главный.
Глава 24
Окружающее умиротворение погрузило меня в негу; я задремала и перестала замечать происходящее рядом. Поэтому, когда раздался громкий клич, разом поставивший всех монстров на ноги, я вскрикнула от неожиданности.
Безмолвие кончилось. Все те, кто разлеглись у догорающего костра, вскочили и начали суетиться. Похоже, обязанность каждого была расписана: никто не остался на месте, все стали заниматься делом. Одни чудища отправились за водой, положив на спину глыбы камней с углублениями, другие начали лихорадочно кидать в костёр чёрные куски топлива, от которых пламя приобретало синеватый цвет. Оа тоже быстро встал и ушёл от меня. Кажется, он направлялся к Главному. Я до рези в глазах пыталась разглядеть очертания смутной фигуры, который не выходил из тени на той стороне пещеры. Если взор меня не обманывал, ростом он был с обычного человека. Это меня немного разочаровало - я полагала, что вожаком этой стаи должен быть самый крупный и свирепый. Если уж на то пошло, в толпе спавших были те, кто был без малого в два раза выше Главного.
Оа что-то буркнул Главному, но ответа со стороны визави я не расслышала. Это меня потревожило. Не нужно иметь семи пядей на лбу, чтобы догадаться: длиннозубый монстр докладывал вожаку о том, какую ночь он провёл рядом со мной. Я понимала, что вся моя жизнь находится во власти этой безликой тени, наделённой властью. А он даже не удостаивает словцом того, кто рассказывает обо мне. Словно ему всё равно...
Между тем время бежало, и суета в пещере приобретала черты организованности. Вернулись монстры, которые отправились за водой, костёр разгорелся с новой силой, выбрасывая искры в воздух, куча топлива рядом с огнём тоже восполнилась - их приносила четвёртка самых мелких чудовищ, которая, кажется, занималась в этой компании выполнением всей черновой работы. Иные закончили отведённую им работу и уселись вокруг костра в ожидании остальных. Большинство из них нет-нет да и кидало любопытствующие взгляды в мою сторону. Когда они смотрели на меня, я машинально закрывала глаза. Я сплю, меня не трогать. Я сплю...
Наконец, из командировки вернулся Трехногий, неся на могучих плечах большую тушу животного. Обитатели пещеры приветствовали его одобрительным воем. Животное напоминало лося, но выглядело гораздо крупнее, и рог у него не было; шея свёрнута, голова болтается из стороны в сторону с каждым шагом охотника, из пасти сочится кровь. Мне стало нехорошо. Тем более что Трехногий, скидывая дичь с плеч, одарил меня своей внушающей ужас ухмылкой. Я не успела притвориться спящей, и встретилась взглядом с этим гигантом с лопающимися под серой кожей мышцами. В тот миг ко мне пришло понимание одной неприятной вещи: из всей толпы, которая копошилась возле убитого животного, Трехногий был единственным, у которого имелся детородный орган. У других я не заприметила такого. Все были либо самками, либо кастратами.
Я ждала, что надвигающимся пиршеством будет заправлять Главный, который в кои-то веки покинет убежище сумрака, но он остался на своём посту. Оа вернулся в круг, Трехногий заголосил дурным тоном какой-то клич, и все набросились на животного, раздирая его когтями на части. На пол хлынула кровь, и вскоре все чудовища топтались в хлюпающей красной луже. Обрывки шкуры, куски мяса и осколки костей летели во все стороны; маленькие чудища, которые не смогли дотянуться до вожделенной пищи, занимались тем, что подбирали их и без долгих раздумий совали в рот. Большой монстр с четырьмя глазами-блюдцами отправил вариться в свой желудок внушительный кусок мяса, за что тут же получил затрещину от своего сородича, который пытался завладеть тем же куском. Завязалась потасовка; чем она окончилась, я не увидела, потому что отвернулась к стене. Меня тошнило. В участи бедного зверя я видела саму себя, и это вызывало дрожь - даже не кожи, а внутренних органов, которые все сошли со своих мест.
Пир продолжался довольно долго, и к его концу все монстры были с ног до головы обмазаны кровью. От животного остались только рога и копыта; впрочем, их тоже подобрали и проворно и унесли с собой, как почётный трофей. Толпа разбрелась по пещере. Я с благоговейным трепетом следила за зловещей фигурой Главного, который, похоже, вообще уснул стоя.
Трехногий с видом победителя шагал взад-вперёд по пещере, поглаживая солидный бугристый живот, и все с почтением уступали ему дорогу. На меня он изредка косился, но подходить в молчаливом присутствии вожака не решался. Теперь я стала молиться, чтобы Главный не ушёл обратно в своё логово.
Зато ко мне подошёл Оа, боязливо оглядываясь через плечо. На лице сияла дружелюбная зубастая улыбка. Он что-то увлечённо рассказывал мне на своём языке (если это вообще был язык), но я покачала головой, показывая, что ничего не понимаю. Он скосил лицо и сник. Испугавшись, что он уйдёт, я подняла руку:
- Постой... я хочу у тебя спросить.
Монстр недоумённо уставился на меня и почесал рукой затылок с редким клоком чёрных волос.
- Кто он? - прошептал я, тайком указывая на Главного. - Почему он всё время стоит и смотрит?
Оа посмотрел туда, куда я показывал, весь как-то съёжился и издал горловой звук. Резким движением он шлёпнул меня по руке, заставляя опустить её. Я стиснула зубы, когда костяшки пальцев ударились о камешек, лежащий на земле.
- Ну так кто он? - шёпотом спросила я, показывая на Главного глазами. - Что он собирается делать?
Оа наклонился ко мне вплотную; запах от него шёл невыносимый, но я этого не замечала. Я ждала ответа.
- Изрл, - сказал он, понизив голос. - Изрл.
- И что это означает? - я ничего не понимала. Оа раздосадованно нахмурился и ткнул пальцем в мою сторону, едва не попав в глаз:
- Изрл.
- Я?
- А, - он согласно закивал и снова заулыбался. - Изрл.
- Нет, ты меня не так понял. Я спрашиваю о нём, - рука дёрнулась было вверх, но я вовремя сдержалась. - Кто он?
Может, Оа сказал бы ещё что-нибудь, но времени у него не осталось. Спокойный хриплый голос с командными оттенками перебил все остальные голоса в пещере; монстры замерли и начали пятиться прочь от центра, прижимаясь к стенам подземной пещеры. Оа тоже ускакал от меня прочь, как от прокажённой. Единственным, кто помедлил с исполнением приказания, был Трехногий, который секунду-другую не сходил с места с выражением тупого упрямства на лице. Но и он не смог выдержать дольше и тоже поплёлся вслед за остальными.
"Что происходит?"
Я беспокойно заворочалась, инстинктивно тоже стремясь подвинуться дальше от костра. Суставы с готовностью захрустели. Вдруг со страшной силой захотелось есть, но для заявления об этом время было явно неподходящим.
Пространство вокруг костра опустело. Рядом с огнём сиротливо валялись только кусочки топлива, старые и свежие кости да продолговатый чёрный предмет, в котором я узнала злосчастный фонарь. Но я недолго любовалась видом пещеры: стоило тому, кто одним приказом разогнал всю свору, сделать первый шаг в сторону света, я не сводила с него воспалённых глаз. Главный шёл медленно, будто взвешивая собственное достоинство. На каждый шаг приходилась секундная пауза. Минута показалась мне столетием, и когда, наконец, отблеск костра осветил лицо Главного, мне пришлось закрыть рот ладонью, чтобы сдержать крик удивления.
Главный был человеком!
Черты его огрубели, лицо покрыто морщинами; рост был обычным, но из-за широких плеч и косматой головы он казался маленьким и приплюснутым. Но кожа была гладкой и светлой, а не тем рваным тряпьём, что у остальных чудовищ. Никакие уродства в глаза не бросались, а самое главное - взгляд был ясным, осмысленным... человеческим. На Главном была только широкая набедренная повязка. Учитывая, что остальным обитателям пещеры одежда была незнакома, это можно было счесть за знак отличия.
Он подошёл к костру той же неспешной походкой, пока я в углу старалась прийти в себя. Человек среди этого сборища! Как он здесь оказался? Почему твари признают его за своего вожака? Почему он так долго прятался от меня? Вопросы множились, как градины, и я не находила ответа ни на один. Лежала и смотрела, как Главный мрачно оглядывает все углы пещеры, где притаились монстры. Он что-то сказал: это прозвучало как животное рычание. Должно быть, он говорил на языке монстров. Странно было слышать такие звуки из человеческих уст, но удивиться как следует не дали: не успели утихнуть отзвуки его голоса, как несколько тварей юрко выбежали из тени и бросились в мою сторону.
- Что происходит? - я говорила со всей силы, раздирая горло. Главный отвернулся от меня. Может, он не понимал мой язык? - Что случи...
Меня бесцеремонно сорвали с належанного места и подняли в воздух. Кто-то вцепился в запястье, кто-то - в голень. Тело опять пронизала острая боль; я громко застонала. Главный что-то недовольно проворчал, и монстры перестали тянуть меня каждый в свою сторону. Держа за руки-ноги, они стремительно несли меня вперёд, в сторону мрака, из которого появился Главный. Краем глаз я успела заметить, как Главный развернулся и всё так же степенно направился за нами.
Мне стало действительно страшно. Я не понимала, что происходит. Куда они меня несут? Будь Оа среди тех, кто держал меня, я, может, смогла бы что-то выяснить, но его не было. С другой стороны, к моему облегчению, среди "конвоя" не наблюдалось и Трехногого.
Свет перемежался с тьмой, потом мы попали в полосу сумрака, и я перестала что-либо различать. Время от времени чувствовала, как рука или нога соскальзывает с хватки монстров, и с ужасом представляла, как шмякнусь на кочковатую землю, но они тут же цеплялись за меня покрепче.
Процессия эта продолжалась недолго. Я только привыкла к ритму странной прогулки и больше не делала попыток трепыхаться. Гадать, что будет, тоже перестала, потому что воображение тут же рисовало картины одна хуже другой. Вместо этого я сосредоточилась на воспоминаниях о прошлых днях, когда мы на пару с Киппи преодолевали милю за милей. Как будто это было сто лет назад - хотя вряд ли прошло более двух суток. Лес, пустырь, замок, духи... Маяк вспоминался в последнюю очередь. В этом зловонном подземелье он был вещью скорее выдуманным, чем реально существующим.
Вскоре мы прибыли. Ещё до того, как меня положили на землю, я услышала тихое журчание воды. Течение. Должно быть, здесь черпал воду для меня Оа.
Меня опустили достаточно бережно, так что особых мучений я не испытала. Земля была сырой и рыхлой, она тут же прилипла к моим волосам. Лежать и слушать плеск воды было невыносимо. Я перевернулась на живот и попыталась было проползти вперёд в поисках источника, но один из монстров издал предупреждающий рык. Я покорно замерла. Сердце билось тревожно, сбиваясь с ритма.
Молчание длилось с минуту - пока не пришёл Главный. Я услышала позади знакомый густой голос. Монстры отошли подальше, но не покинули это место совсем: они стали безликими наблюдателями, и легко было вообразить, что возле источника нет никого, кроме меня и того, по чьей воле меня привели сюда.
Я ждала, что Главный что-то скажет. Но он хранил безмолвие, и мне пришлось взять инициативу на себя:
- Вы здесь?
Голос получился дрожащий и донельзя жалобный. Таким тоном просят милостыню отчаявшиеся сироты.
Главный молчал. Я даже не могла его видеть, но знал, что он никуда не ушёл. Течение переливалось звонким хрусталём в темноте. Я сглотнула слюну, чтобы как-то промочить пересохшее горло.
- Кто вы?
На этот раз он сошёл с места и двинулся ко мне ближе - шорох шагов навис надо мной, и я внутренне сжалась, как щенок, ожидающий пинка. Я была уверена - что бы сейчас ни случится, в этом ничего хорошего не будет. Какая-то часть сознания уже готовилась к неминуемой смерти.
Но тут он заговорил. Голос был хриплый и густой, и слова я различала с трудом - но различала!
- У меня нет имени, - сказал Главный. - но они называют меня Изрл. Это означает "человек".
Глава 25
Напиться до одури водой было сказочным удовольствием, но наедаться, к моему разочарованию, оказалось не так приятно. Во рту возникло множество мелких нарывов - организму не хватало витаминов. Когда я грызла мясо, боли в этих ранках сливалась в одну большую боль, которая изрядно портила мне радость от трапезы. Но я не прекращала засовывать в рот холодные куски несолёного жареного мяса. Глотала их, даже не дожёвывая - желудок требовал ещё... и ещё. Я отдавала себе отчёт, что в результате этот пиршества у меня вполне может произойти заворот кишок, но не могла остановиться. Лишь когда последний кусок мяса оказался у меня в животе, я судорожно выдохнула и разрешила себе подумать о чём-то ещё, кроме еды.
Человек, которого здесь звали Изрл, находился рядом. Я сидела возле источника, опустив ноги в прохладную в воду, а он стоял за спиной. По крайней мере, когда он говорил, то стоял там - в темноте я не могла его видеть, а он умел перемещаться бесшумно (и очень быстро). С таким же успехом он мог сейчас сидеть возле меня, и я бы продолжала думать, что он находится на прежнем месте.
- Спасибо, - сказала я, вытирая рукавом слюну. Живот тут же забурчал, присоединяясь к моей благодарности.
- Не за что, - учтиво ответил Изрл. - Мяса могло бы быть больше, если бы ты пришла к нам в день Охоты. В этот день вся пещера выбирается в поисках дичи. А так - жалкие остатки... Ты понимаешь, что мясо здесь жарю только я.
- Да, - я поморщилась, вспомнив о кровавом пире. Несколько секунд мы молчали, потом я вспомнила, что не представилась своему благодетелю.
- Меня зовут Анна.
- Хорошее имя. Человеческое. У меня наверняка тоже было когда-то... Я потратил не один час, чтобы вспомнить его, но не смог.
- Слушай, - я повернулась на звук его голоса. - А как ты сюда попал? И когда? Где ты жил до наступления темноты?
- Темноты? - в вопросе чувствовалось недоумение.
- Ну да. Две недели назад - помнишь? Солнце село и не взошло.
Повисла пауза. Затем Изрл холодно сказал, разделяя слова:
- Сколько я себя помню, в здешних краях всегда была темнота.
Я похолодела:
- Ты хочешь сказать... сколько ты здесь живёшь?
- Поначалу я считал дни и месяцы. Потом забросил это дело. Бесполезно. Думаю, не меньше пяти лет. Может, шесть. Или семь.
- Но этого не может быть, - мои мысли совершенно заплутали в лабиринте неразрешимых загадок. Я чувствовала, как теперь не тело, а разум трещит по швам. - Ведь две недели назад всё было хорошо, как обычно... потом я проснулась, и...
- Не пытайся понять, - услышала я голос Изрла. - Здесь слишком много тайн. Я думаю, лучше принять всё, как есть, и не ломать попусту голову. В своё время я это понял.
Я обхватила голову руками и опёрлась локтями на колени. Должно быть, Изрл прав. Всё своё путешествие я сталкивалась с непонятными, необъяснимыми вещами, которым не должно было быть места. Как я смогу их понять? А если пойму - то что в моих силах сделать? Проще прекратить себя мучить и смириться. Но это свербящее чувство, засевшее в мозгу - чувство неправильности, исковерканности, - не оставляло меня. И от него нельзя было отмахнуться.
- Расскажи о себе, - попросил человек, который стоял в темноте. - О том, где ты жил раньше. Каким был твой мир. Может, мне удастся что-то вспомнить, когда я услышу...
Я опустила руку в прохладную воду. Течение приятно щекотало ладонь, раскачивая её вдоль берега. Мне не очень хотелось вспоминать о прежних днях, потому что воспоминания приносили тоску. Но раз Изрл просит... Я закрыла глаза.
- Я жила в городе, - сказала я. - В маленьком городке в лесу. У меня были родители, мать и отец. То есть... - я запнулась. - Они у меня есть и сейчас. Просто что-то случилось со мной, а с ними всё в порядке...
Словно прорвалась тонкая плотина, яркие образы о прежних солнечных деньках хлынули волной, и я едва не захлебнулась в их устрашающем натиске. Летние ужины в залитой светом кухне, воздушный пудинг, который мама умела готовить так, как никто другая. Беседы с отцом в его комнате, совместный просмотр викторин. Наши совместные походы по магазинам, наши пикники на Зелёную Рощу, поездка в Диснейленд пять лет назад...
А ещё я снова ощутила тот сладковато-кислый вкус во рту, которым закончилось моё безбедное существование. Апельсиновые дольки, яркие ломтики солнечного света, которых я принимала из рук матери, прежде чем отправиться спать. Я провела языком по нёбу, чтобы прогнать терпкий вкус, но он оставался гореть в каждой ранке на языке.
Не плакать, сказала я себе. Не здесь и не сейчас. В другое время я, может, и поревела бы, но мне не хотелось выглядеть такой перед Изрлом. Тем более что он ждал моего рассказа.
Стараясь не выдать дрожи в голосе, я вкратце пересказала ему свою историю. Конечно, не стала останавливаться на таких несуразностях, как духи, обитающие в замке, или сказка об Осевых часах. Зато я рассказала о часовых стрелках, сорванных с ратуши, о своём противостоянии с волком, о бельчонке Киппи, о Тейлоре Гранте. Он ни разу меня не перебивал, даже тогда, когда я сбивалась с нити мысли и оставляла что-то без должного внимания.
- Потом я увидела этих... - я остановилась, подбирая слова, но решила, что лучше называть вещи своими именами, - монстров. И потеряла сознание. Когда очнулась, была уже здесь.