Рыськова Светлана : другие произведения.

Тайна особняка Темпер (Любимая ❤ душа)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    В старинном особняке причудливым клубком переплелось прошлое и настоящее. Кровавые убийства, леденящие тайны, мистически перерождения душ, призрачные сущности привязанные к старым стенам. Неожиданные повороты сюжета, когда смерть идет по стопам главных героев, а друзья внезапно оборачиваются врагами, перемежаются красочными и жуткими образами из прошлых жизней. Не обольщайтесь вторым названием "Любимая душа", это не любовный роман, а мистика с элементами ужасов, завязанная единым сюжетом на тайнах, что скрывает мрачная громада старинного здания. Хотите пощекотать нервы? Вам сюда. Затерянный в глуши загадочный особняк Темпер готов распахнуть свои двери для всех, кто не боится попасть в потусторонний мир.

    На момент окончания книги - оценка была 9,04*53

    КНИГА ЗАКОНЧЕНА.ЧЕРНОВИК.ВЫЛОЖЕНА НЕ ПОЛНОСТЬЮ.

    singlesnet.com contatore blog homepage counter

.
.

Тайна особняка Темпер. Любимая душа.

...Ты уходишь опять, глупо ссоримся мы,
Ты уходишь опять сквозь туманы и сны,
Ты уходишь опять и тебя не вернешь,
На аллеях туман, так похожий на ложь...


Глава 1.
  Я стою одна посреди осеннего леса. Вокруг меня туман, такой густой, что практически ничего не видно. А еще настораживает тишина, гулкая и зловещая. Ведь посреди деревьев, чьи голые, черные ветви возвышаются над белым полотном тумана, не слышно ни щебетания птиц, ни писка насекомых, ни других звуков.
  Оборачиваюсь назад и замечаю, что туман сгущается, становится плотнее и словно живой тянет ко мне свои белесые щупальца.
  Противный холодок страха пробегает по моей оголенной спине, заставляя ежиться и бежать назад.
  Развернувшись на сто восемьдесят градусов, заметила, как туман сереет и становится менее плотным. Рядом просматривается утоптанная тропинка из опавших прелых листьев. А туман сзади приближается еще на пару шагов.
  И я больше не медлю, быстро иду вперед по тропинке.
  Впереди виднеется старинный особняк, казавшийся из-за тумана черным. Его шпили на башенках и большие окна двух этажей всколыхнули в памяти сюрреалистичные картины, произошедшие с девушкой, что здесь когда-то жила.
  Она была не похожа на меня. Ее длинные золотые волосы, пышная грудь и тонкая талия не шли ни в какое сравнение с моими мышиного цвета волосами до плеч, бюстом первого размера и полноватой вполне заурядной внешностью. Единственное, что нас объединяло - это серые почти серебристые глаза и ощущения ужаса и паники при виде этого особняка. Хотя я видела его впервые в жизни.
  И откуда-то у меня была абсолютная уверенность в том, что та красивая блондинка, это я. Хотя я и не понимала причину этой уверенности. Воспоминания резко схлынули, оставляя после себя ощущения страха и растерянности. Но больше всего меня, человека двадцать первого века, страшил не этот старинный особняк с пыльными окнами, с закрытыми и неприветливыми ставнями, а белесый туман, от которого у меня возникал какой-то иррациональный страх.
  И я опять ускоряю шаг, пытаясь сбежать, оторваться от этого жуткого, непонятного природного явления.
  Спустя какое-то время, я выхожу к таинственному особняку, перед которым находится небольшой пруд и большое дерево, возвышающееся над темной гладью справа.
  Меня вдруг охватывает смесь самых противоречивых эмоций. И ужас, от которого мороз по коже, и радость, словно вернулась домой, где меня ждут. Давно и очень долго ждут.
  И уже не туман с его ледяными щупальцами гонит меня к дому, а мои ноги сами несут туда, где меня ждут. Наверное, именно из-за этого чувства я больше не боялась этого старинного особняка. Когда всю жизнь живешь в казенном, сиротском приюте, мысль о доме, в котором тебя и только тебя ждут, становится самой желанной в мире мечтой. И пусть этот дом покрыт пылью, паутиной и забвением, это не важно. Важным остается лишь то, что именно там терпеливо и с заботой ждут именно твоего прихода, именно твое присутствие наполнит его счастьем и радостью.
  Я и сама не заметила, как оказалась перед величественным зданием. Окинув восторженным взглядом серый каменный фасад особняка, я направилась к парадному входу.
  Пока шла, непроизвольно ежилась от ледяных мурашек, пробегающих по всему телу, от невидимого, холодного, изучающего взгляда; словно из окон забытого дома за мной наблюдало древнее могущественное существо.
  Подойдя к стеклянным дверям парадного входа, остановилась на мгновение, пытаясь совладать с паникой, что опять начала подниматься при приближении к каменной, потрескавшейся от времени лестнице перед крыльцом. И что самое странное, эти эмоция была не моей. То есть я ее ощущала, но в тоже время разумом понимала, что она лишь отголосок тех страшных воспоминаний блондинки.
  И как только я протянула руку к резной ручке¸ пытаясь открыть витражные двери, произошло уже вполне ожидаемое событие. Я проснулась с криком в собственной спальне городской однокомнатной квартиры, что досталась мне от государства.
  Вот уже три года как я вышла из-под опеки интерната во взрослую, самостоятельную жизнь, и именно с тех самых пор мне снится один и тот же сон. Заканчивается он всегда одинаково: я просыпаюсь с криком, с гулко стучащим сердцем, прерывистым дыханием и холодным потом на лбу. За три года сон ни разу не изменился. Стоит мне во сне потянуться к дверной ручке, как я просыпаюсь.
  Я обращалась ко многим психологам и психиатрам, но они лишь разводили руками, или твердили, что это последствия стресса (от того, что мне теперь приходиться самой о себе заботиться), переутомления и сильного нервного напряжения (работала я оператором сотовой связи, и не всегда попадались адекватные клиенты). Но сменив работу, попробовав все, какие только были в аптеке, антидепрессанты, ничего не изменилось. И мне пришлось смириться с этой стороной своей недолгой жизни.
  Единственным плюсом из всей этой беготни по врачам стало - смена работы (теперь я работаю помощницей швеи) и контролем над пробуждением (теперь я не бужу своим диким криком весь дом). Да, я продолжаю просыпаться с криком, но теперь он больше похож на стон, чем на полноценный вопль.
  И со временем после этого кошмарного сна, я стала засыпать до утра спокойным сном, без сновидений. И еще, на мой взгляд, положительным является то, что теперь я знаю во сне, что сплю, и чем закончится это сновидение. Но с каждым разом мне становится любопытно, а что или кто меня ждет в этом доме. Хочется наконец-то зайти в него и встретиться со своим кошмаром лицом к лицу. Ведь я пришла к выводу о том, что если я не могу избежать какого-то события, надо изменить его в лучшую для себя сторону.
  С таким настроем я опять завалилась на подушку и, блаженно улыбнувшись, вновь заснула спокойным сном.
  Проснувшись где-то в районе обеда, сладко потянулась, вспоминая, что с этого понедельника начинается мой двухнедельный отпуск. Но вдруг позвонили в дверь, и пришлось, вместо запланированных водных процедур, быстро наводить порядок на голове и открывать дверь неожиданным визитерам.
  На пороге моей квартиры стоял смуглый почтальон (а я думала, что по субботам наш почтовый отдел не работает) и с улыбкой протягивал мне серый конверт с золотистым вензелем на обратной стороне. Мне почему-то сразу бросился в глаза именно он, а не красивый каллиграфический почерк на лицевой стороне конверта. Я расписалась в бланке получения и закрыла дверь. Почему-то смотря на эти витиеватые буквы, я испытывала те же эмоции, что и в своем кошмарном сне. Смесь ужаса и радости, страха и любопытства. Очень будоражащие эмоции.
  Пройдя на кухню, заварила зеленый чай с жасмином и поставила разогревать молочную кашу, сваренную с утра. Несмотря на денежное благополучие и разнообразие полуфабрикатов, я предпочитала готовить сама. Хватит, наелась на всю оставшуюся жизнь в детском доме казенной еды. С пяти лет я, как и многие мои сверстники, мечтала о семье, домашнем уюте и еде. Особенно о еде, так как готовила наш повар, тетя Клара, просто ужасно. Когда приезжала комиссия с проверкой, еду заказывали в ресторане. А сменить ее не могли, так как она была племянницей директора детского дома. Вот и приходилось всем терпеть ее кулинарные эксперименты.
  Пока разогревалась каша, и настаивался чай, я сидела за небольшим кухонным, деревянным столиком и поглаживала шероховатую поверхность конверта, обводила контур золотистого вензеля кончиками пальцев и украдкой принюхивалась к бумаге. От нее исходил несильный аромат трав с привкусом кислоты и нотками ванили поверх базового ощущения затхлости.
  Я почему-то боялась открывать конверт. Было такое ощущение, что как только я его открою, то вся моя жизнь, перевернется с ног на голову и больше никогда не станет уже прежней. Поэтому я медлила вскрывать письмо от незнакомого Мистера Смита¸ который, судя по наличию у него моего адреса, меня знает намного лучше, чем я его.
  Покушав и выпив чаю, я убрала со стола и только потянулась рукой к конверту, наконец, решившись его открыть, как вдруг зазвонил стационарный телефон. Вздрогнув от неожиданности и чувства дежавю, направилась поднимать трубку, бросив напоследок взгляд на таинственное письмо.
  Звонила моя закадычная подруга Аллочка, с которой мы вместе собирались поехать отдохнуть в Сочи.
  - Ну, как настрой, Ленок? Ехать не передумала? - начала без приветствия, как обычно, Алла.
  - Пока нет, - вздохнула я. - Но судя, по твоему преждевременному звонку, могу передумать.
  - Вот ты всегда была самой догадливой в детдоме, - похвалила меня подруга. - С нами хотят ехать Егор с Данилом.
  - Они же не хотели на море? - удивилась я. - Ты сама говорила, что они решили махнуть в Альпы.
  - Хотели, да перехотели. - Раздраженно ответила Аллочка. Потом уже заискивающе добавила. - Но ты же не передумаешь. Вы уже полгода, как расстались с Егором, так что пора переступить эти изжившие отношения и идти дальше. Тем более он обещает не досаждать тебе.
  - Ну-у, - протянула я, - я не уверена, что хочу с ним видеться. Может, поедешь с ними втроем. Я ведь изначально никуда не хотела ехать.
  - Нет, мать! Так дело не пойдет! - Завелась подруга. - Жди, через пять минут буду у тебя.
  - А ты что на ковре самолете летишь? - удивилась я столь короткому времени.
  - Нет, просто я тебя хорошо знаю. - Важно ответила Алла и продолжила, улыбаясь. - Сразу ожидала такой реакции и поэтому заранее к тебе выехала на такси. Все, жди, уже подъезжаю.
  И отключилась.
  Я лишь устало покачала головой и потерла переносицу. Этот "энерджайзер", как называли за глаза подругу все служащие и воспитанники детского дома, не отстанет от меня, пока не добьется своего.
  Появилась Алла через пять минут; ураганом ворвалась в мою квартиру, неся с собой прохладный воздух начинающейся осени.
  - Чай поставила? - раздеваясь, спросила она.
  - А как же, уже заварился даже, - улыбаясь, ответила я.
  Алла была похожа на маленькое солнышко. Длинные волосы цвета темной меди тугими локонами обрамляли овальное лицо, бирюзовые, всегда улыбающиеся глаза светились предвкушением спора, курносый носик был чуть вздернут вверх, а тонкие розовые губы расплывались в радушной улыбке. В отличие от меня, она была худенькой и длинноногой девушкой, поэтому и работала моделью в местном агентстве, где я сейчас работала. Да, правду говорят, что мир тесен.
  Подруга как всегда пришла с коробкой конфет "Рафаэлло", нашими самыми любимыми сладостями.
  Пока, я вешала ее морковный плащ, она уже сидела за столом на кухне и заинтересованно рассматривала конверт.
  - И что там? - спросила Алла, когда я вошла на кухню.
  - Не знаю. Как видишь, еще не открывала. - Накрывая на стол, ответила я. - Мне недавно его принесли, но что-то страшно открывать, так как этого мистера Смита я не знаю.
  - Хочешь, я открою? - поинтересовалась подруга с блеском в глазах. Она была той еще авантюристкой.
  - Давай, - махнула я беспечно, замирая внутри от волнения.
  Подруга, аккуратно разрезав бок конверта, достала письмо из желтоватой бумаги.
  - Какой красивый почерк у этого Смита, - пробежав глазами по письму, ответила подруга.
  - Ну, что он пишет? - нетерпеливо спросила я.
  Подруга лукаво улыбнулась и начала читать:
  "Уважаемая Ольхова Селена! Я, Джон Смит, поверенный вашего последнего кровного родственника, мистера Ольхова Даниила Федоровича. Хочу сообщить, что согласно его последней воле, вам необходимо в течение трех дней после получения этого письма, приехать в Лаэрдаль. К письму прилагаются четыре открытых билета до Осло. Можете приехать с друзьями. В Осло я вас встречу. Как только решитесь, позвоните по номеру... "
  - Ну, давай звонить? - предложила подруга.
  - Подожди, - испуганно ответила я, - почему именно четыре билета, а не два или три?
  - Кто знает? - легкомысленно пожала плечами Алла. - Может у него это любимое число. И хватит быть такой мнительной. Давай, звони. Всегда хотела побывать в Норвегии.
  - Но у нас нет визы. А ее делать достаточно долго. Мы не успеем за три дня ее сделать. - Привела я последний разумный аргумент для отказа.
  - Вот позвони ему и объясни ему все. Может он перенесет или какой другой вариант придумает. - Настаивала подруга.
  Через час уговоров, двух выпитых чайничков зеленого чая, одной съеденной коробки конфет, я звонила загадочному поверенному мистеру Смиту.
  - Алло, - прозвучал красивый баритон в трубке телефона.
  - Мистер Смит? - спросила я.
  - Да, - с легким акцентом ответили мне. - Мисс Селена?
  - Да. - Робко ответила я. - Я звоню, чтобы подтвердить, что получила ваше письмо. Но не думаю, что у меня получится уложиться в три дня.
  - Почему? - поинтересовался мистер Смит.
  - У меня и моей подруги нет визы и загранпаспортов, а чтобы их сделать, мне потребуется больше времени. - Начала смущенно лепетать я.
  - Ничего страшного. - Заверил меня поверенный. - У меня есть друзья в посольстве, они все сделают за два дня. Вас это устроит?
  - Д-да, - от неожиданности начала заикаться. - Более чем.
  - Тогда я дам другу ваш номер телефона, который с вами завтра свяжется. Он скажет, куда и что вам необходимо будет ему предоставить. - Начал медленно пояснять мне мистер Смит. - И не беспокойтесь, я вас обязательно встречу в аэропорту в Осло и довезу до Лаэрдаля. А также устрою вас в местную гостиницу. Вам не стоит ни о чем переживать.
  - Спасибо. - Ошеломленно сказала я.
  - Да встречи, мисс Селена. - Попрощался Смит и повесил трубку.
  - Вот видишь, как все хорошо складывается, - просияла подруга, слушающая наш разговор по другую сторону трубки. - Надо парней предупредить и билеты сдать, чтобы хоть какую-то часть денег вернуть.
  - Я думаю, что парням лучше отдохнуть без нас на море. - Робко предложила я. - А мы с тобой вдвоем съездим.
  - Не говори ерунды, - отмахнулась подруга, - сама же битый час утверждала, что все это очень странно. Поэтому поддержка парней нам не помешает. А вдруг ты права и это какой-то маньяк.
  - Если ты со мной согласна, зачем настаивала, чтобы я приняла предложение? - удивилась я.
  - А затем, что может ты и не права. - Отрезала подруга. - Все, отойди от телефона мне еще ребят предупредить надо.
  Устало вздохнув, я прошла на кухню и начала готовить макароны с сыром. Все равно будет так, как Алла сказала. Так что опять трепать нервы и спорить до хрипоты не видела смысла, а готовка меня всегда успокаивала.
  Когда я уже заканчивала тереть сыр на макароны, в кухню вошла подруга и весело сказала:
  - Билеты сдаст Егор с Данилом, тем более что они у них. И они очень обрадовались смене пункта назначения. У Дани есть загранпаспорт, не хватает только визы, а вот у Егора ничего нет.
  - Ничего страшного, - сказала я миролюбиво, - друг мистера Смита всем сделает.
  - Да, а какой у него красивый голос, Ленка, - мечтательно протянула подруга, присаживаясь за стол, - наверняка и сам красавчик.
  - А может и наоборот, - пожала плечами я, выкладывая еду на тарелки, - ты все еще не потеряла надежду выйти замуж за иностранца?
  - Надежда умирает последней, ты же знаешь. - Подмигнула подруга.
  Дальше мы кушали молча, следуя привычке, укоренившейся с детдома, кушать в тишине.
   Глава 2.
  
  Загранпаспорта и визу нам сделали буквально за день. Мне позвонил приятель мистера Смита, Белов Александр, и через час приехал ко мне домой за документами.
  Честно говоря, мы с Аллочкой были в шоке. Мало того, что этот Белов Александр - полноватый розовощекий старичок с седыми кудрями и смешными круглыми очками на носу-кнопке, собирался бесплатно сделать нам документы в такой короткий срок, но и сам за ними приехал.
  У меня даже были подозрения, что всё, это какая-та афера, придуманная с целью получения моих документов. Может кто-то захотел взять на меня кредит или отобрать у меня квартиру, выданную государством. Я много читала про такие случаи в газете. Уж слишком все легко и просто выходит, и слишком неожиданно я получила это загадочное письмо.
  Но мои сомнения развеяла Алла, сказав, что зачем было тогда заморачиваться с билетами, которые у нас оставались на руках. Ведь они недешево стоят. И при том был выслан не один, а даже четыре билета, что тоже никак не укладывалось в мою теорию.
  На следующий же день мы вчетвером уже садились на самолет с новенькими заграничными паспортами и визами. Летели первым классом. Но для меня особой разницы не было, так как я до колик в животе боялась летать.
  Не знаю, с чем это было связано, но высоты как таковой я не боялась; а вот летать на любом воздушном средстве - это для меня было огромным подвигом.
  Поэтому, как только я села в самолет, то трясущимися руками я выпила две таблетки успокоительного (это при том, что дома перед самым отъездом я выпила еще три штуки).
  Все остальное я помню смутно, как в тумане. Да том самом, что снился мне каждую ночь в кошмарах.
  Помню, как рядом со мной садится Егор, а не Алла. И вроде что-то говорит мне и улыбается своей милой улыбкой, и вроде я что-то резко отвечаю ему. А потом мое сознание накрывает серая мгла.
  Следующее что я помню - это как нас в аэропорту в Осло встречает мистер Смит. Он оказался мужчиной средних лет, лишь чуть выше среднего роста, но с широченными плечами молотобойца и "умной" залысиной среди седых кудрей. Помню, что эти плечи так меня поразили, что я стала четче видеть предметы и окружающую действительность.
  И с удивлением отметила, что меня Алла с Егором под руки ведут к этому неординарному человеку с таким красивым голосом.
  А потом вспомнила томные вздохи подруги, фантазирующей про сексуальную внешность поверенного, и невольно громко расхохоталась. Жаль, что я не видела ее лица, когда она увидела объект своих фантазий.
  Мистер Смит недовольно покачал головой, поджав тонкие твердые губы, и мое сознание опять резко погрузилось в серую мглу.
  Совсем в сознание я вернулась в отеле, когда в широкое чистое окно, по краям которого весели сложенные воздушные занавески с вышитыми золотистыми цветками лотоса, заглядывали лиловые сумерки.
  Я лежала на кровати поверх бежевого пухового покрывала, одетая. Разве что ботинки были сняты. Голова болела нещадно, словно я не успокоительное средство пила, а крепкий алкоголь.
  Сразу вспомнилась наша с мистером Смитом встреча, и я громко застонала. Что же он подумал про меня. Ведомая девушка друзьями под руки, еле переставляющая ноги и глупо хохочущая на весь аэропорт. И стало понятно, почему так кривился поверенный. Застонала еще громче, накрывая пылающие щеки руками.
  На мои возгласы прибежала Алла.
  - Тебе плохо? - присаживаясь на кровать рядом со мной, спросила обеспокоенно подруга.
  - О-о-очень, - провыла я, утыкаясь в подушку свекольным лицом. - Мне так стыдно.
  - Следующий раз не будешь так усердствовать с таблетками, - пожурила меня Алла.
  - Да, что-то переборщила. Теперь поверенный думает, что я алкоголичка? - простонала я.
  - Сначала так и подумал, - поспешила успокоить подруга, - но мы все объяснили. И он предложил переночевать в отеле недалеко от аэропорта, чтобы ты проспалась. Да и мы порядком устали, поэтому согласились. А завтра с раннего утра поедем в Лаэрдаль.
  - Спасибо, - выдохнула я. - Я всех подвела.
  - Ну, кто же знал? - пожимает плечами подруга. - Расскажешь, что тебя так рассмешило в аэропорту?
  - Я не помню, - отводя взгляд, ответила я и поспешила перевести тему. - А вы уже кушали?
  - Да, но и о тебе не забыли. - Понимающе усмехнулась подруга. - Сейчас попросим разогреть и принести.
  За что я просто обожала Аллочку, так это за то, что она не была навязчивой. Просто принимала мои ответы, зная, что когда созрею, то сама все расскажу.
  Поужинав у себя в номере, я приняла душ и легла спать. Думала, что после всего долго не смогу уснуть. Но как в последнее время чаще всего бывает, оказалась не права. Сон унес в свои кошмарные объятия, как только голова коснулась подушки.
  И опять тот же сон, в котором причудливым образом смешались страх и надежда, отчаяние и предвкушение. Но в этот раз, когда я потянулась к резной ручке витражной двери таинственного особняка, то не проснулась как обычно. Сон продолжился. С удивлением и волнением повернула ручку и толкнула дверь. Она с противным скрипом медленно открылась, как в фильме ужасов.
  Глубоко вздохнув, закашлялась. От темного проема веяло сыростью, пылью и ветхостью. И вот моя нога нерешительно делает шаг вперед, и ... я просыпаюсь. Но уже не со стоном, а с рыком досады. Ведь уже почти вошла вовнутрь, почти прикоснулась к мучающей меня уже три года загадке о таинственном хозяине мрачного особняка, и проснулась.
  Со вздохом досады откинулась на подушку, и устало потерла виски. Но хоть какое-то изменение есть в моем кошмаре. А ведь последние три года и этого не было. Что же изменилось. Неужели, это так перелет повлиял? Или дело в другом? Может это как-то связано с этим неожиданным завещанием? Но тогда бы сон изменился, как только я получило то письмо. Или это связано с этим местом?
  Одни вопросы и ни одного ответа. Но что-то мне подсказывает, что скоро я их получу. И от моего желания ничего не будет зависеть.
  Выглянув в окно, увидела чудесную картину. Золотисто-розовый рассвет раскрасил небо нежными красками, подсветил пестрые, словно разгорающийся костер, осенние кроны и добавил розовых бликов темно-синей реке, что хорошо просматривалась вдали.
  Посетив душ и приведя себя в порядок, с улыбкой впустила постучавшуюся сонную и хмурую подругу.
  - Что так светишься? Выспалась? - прохрипела Алла.
  - Не очень, если честно, просто настроение хорошее. - Ответила я.
  - Я нам завтрак к тебе заказала, - падая на мою кровать, отчиталась подруга. - Счет оплачен, ты только меня разбуди, когда принесут.
  - Надеюсь только нам двоим? - уточнила я.
  - Вообще-то троим. Еще мистеру Смиту. - Накрываясь пледом, пробормотала подруга. - Он сейчас придет, чтобы поговорить с тобой. Вчера ты была не в состоянии.
  Уши сразу заполыхали, щеки раскраснелись, словно с мороза. Повернувшись к зеркалу, что висело напротив кровати, увидела серую побледневшую мышку с темными кругами под стальными глазами и маковыми щеками и ушами.
  Пошла в ванну, чтобы умыться холодной водой и немного успокоиться. Думаю, что этот Джон Смит - взрослый рассудительный человек и объяснения моих друзей его устроили.
  Переживала я, как оказалось, напрасно. Джон Смит все понял и на мой сбивчивый монолог о том, что я просто перенервничала и переборщила с успокоительным средством, лишь махнул рукой. За завтраком поверенный моего деда расписал нам планы на ближайшее будущее. Согласно последней воле деда, оглашение завещания должно произойти в церкви Боргунд, недалеко от деревеньки Лаэрдаль.
  На мой вопрос о том, почему это должно произойти именно в этом месте, мистер Смит лишь устало пожал плечами, сетуя на то, что человек предчувствуя смерть, и не такое может придумать. Как показывает его многолетний опыт, это еще не самое причудливое и экстравагантное дело. Пришлось поверить ему на слово, так как о своем двоюродном дедушке, Дмитрии Федоровиче, я вообще первый раз узнала из его письма.
  Собравшись, мы все вместе уселись во внедорожник мистера Смита, Рено Дастер, как подсказал нам восхищенно Егор - ценитель кроссоверов, глубокого шоколадного цвета. И плавно тронулись в путь, по пути осматривая красоту норвежской природы.
  Поросшие лесом непроходимые горы с отвесными скалами вызывали у меня некоторое беспокойство, как у человека, привыкшего городу и к вольным пространствам долин его окрестностей.
  Но не оценить великолепие золотисто-багряных гор, вершины которых терялись в светло-голубом небе, я не могла.
  Через некоторое время мы уже подъезжали к Лаэрдальскому тоннелю, который, по рассказу мистера Смита, является самым протяженным в мире автомобильным тоннелем. Его строили пять лет, и открыли в двухтысячном году. Длина тоннеля составляет двадцать четыре с половиной километров.
  Что говорить, тоннель мне не очень понравился, он был пугающим. Ну, только представьте, вы едите в машине по длинному тоннелю, а над вами полтора километра скального грунта.
  Через каждые шесть километров в тоннеле устроены зоны парковок, со своим индивидуальным освещением. Всего их три и мы останавливались один раз в одной из таких зон. Чтобы немного размять ноги и сфотографироваться. Также мы узнали, что в каждой зоне имеется телефон экстренной помощи и аварийный выход наружу (специальный лифт, который за двадцать минут доставит вас на поверхность), и это обнадеживало.
  'Людям, страдающим клаустрофобией лучше воспользоваться "Снежной дорогой"' сказал, ухмыляясь, поверенный, поглядывая на меня в зеркало заднего вида. 'Эта дорога находится на поверхности и изобилует крутыми поворотами, спусками и подъемами. Но есть одна загвоздка. Использовать ее можно только с весны по осень, так как на зимний период она закрывается'. Так как мы торопились, то воспользовались тоннелем.
  Когда мы наконец-то вынырнули на поверхность, то я с немалым облегчением вздохнула, решив, что обратно поеду по "Снежной дороге" и неважно насколько дольше это займет времени.
  А дальше я уже ни о чем не могла думать. Как только я увидела склоны золотисто-алых гор, по которым бежали бурные, белые, словно сливки, водопады, перемежаемые еще сохранившейся зеленой травой, то только и могла, что восторженно вздыхать и практически вжиматься в чистое окно автомобиля.
  Лаэрдаль оказался очаровательным маленьким городком, находящимся на краю Согнефьорда. В его старом центре расположились хорошо сохранившиеся деревянные домики 18-19 века. Некоторые из них были преобразованы в отели, в одном из них мы и поселились. Было тихо, таинственно, безветренно в старинном городке, спрятанном за кулисами лесистых гор.
  Мне даже почудилось, что это какие-то декорации к вестерну. Так и видела, как из дверей одного из домиков вылетает ковбой в высоких сапогах и неизменной шляпе и запрыгивает на своего гнедого скакуна, чтобы умчаться вдаль, оставляя за собой шлейф серой пыли.
  Так как наш путь был достаточно далек, приехали мы ближе к обеду. Джон Смит предложил нам пообедать и прогуляться по городку. А завтра на рассвете, по желанию усопшего, будет зачитано завещание в церкви Боргунд, что находится неподалеку.
  Так мы и поступили. Наши с Аллой комнаты находились на втором этаже. А комнаты парней на первом. Распаковав вещи, мы с подругой спустились в столовую, где за столиком у окна нас уже ждали Егор и Данил.
  Я хотела было сесть отдельно от них, благо мест было более чем достаточно, но подруга меня остановила одним взглядом.
  Присев за столик к ним, мы сделали заказ пышнотелой румяной хозяйке. Я же начала разглядывать помещение.
  Обеденный зал был просторный с большими чистыми окнами. Квадратные небольшие столики из светло-коричневого дерева стояли в разнобой, у каждого из них было по четыре таких же стула с высокой спинкой. На столах лежали кипенно-белые скатерти и стояли вазы с цветами лилово-розового вереска с его мелкими трехгранными листьями. Его горько-медовый аромат витал по всему помещению.
  Оглядев обстановку, решила присмотреться к постояльцам, которые здесь были.
  Их к слову было не много. Двое привлекательных парней сидели за два столика от нас, и пожилая семейная пара у самого выхода. Они постоянно улыбались своим воспоминаниям и то и дело нежно касались друг друга руками.
  Я незаметно вздохнула. Всегда мечтала жить вот так же как они. Найти своего единственного на всю жизнь любимого и прожить с ним до глубокой старости, каждый день, радуясь, что он рядом.
  Аллочка тоже окинула помещение своими удивительными бирюзовыми глазами и начала строить глазки парням за соседним столиком. По ее косым взглядам на наших спутников было понятно, что она уже тысячу раз пожалела, что настояла на их присутствии в этой поездке.
  Я спрятала понимающую улыбку и спросила ее:
  - Может, прогуляемся после обеда по окрестностям и дойдем до церкви, чтобы завтра не плутать?
  - Конечно, - разворачиваясь ко мне, ответила подруга.
  - Мы с вами, - прожевав мясо, ответил Егор.
  - Думаю, что Лена хотела бы прогуляться вдвоем, - опередила меня подруга, чем удивила не только меня, но и парней.
  Данил даже пивом подавился, которое смаковал уже минут пятнадцать.
  - Скажи им, Лена, - пнув меня легонько по ноге под столом, сказала подруга.
  - Конечно. - Пожала я плечами.
  Давно поняла, что Алла решила пойти в наступление, а парни ей мешали завести новое знакомство. Мне ведь все равно. На такую серую мышку как я, никто не обращает внимания, тем более, когда рядом яркая бабочка по имени Алла. Но за что люблю свою подругу, так это за то, что она никогда меня не бросит. Даже флиртуя, она не забывает следить за мной, чтобы мне не было скучно или неудобно в компании.
  Парни недоуменно переглянулись, но спорить не стали. Правильно, так как Алла в гневе страшна и беспощадна.
  Пообедав, подруга потащила меня переодеваться, так как на улице заметно похолодало.
  Когда мы спустились, в столовой никого уже не было. Но подруга не отчаивалась. Ослепительно улыбнувшись во все свои тридцать два белоснежных зуба (спасибо дорогущим стоматологам), она тряхнула шелковистыми волосами и целенаправленно направилась к выходу из гостиницы.
  Я шла следом, думая о том, почему у моего родственника такое странное желание: огласить завещание в церкви. Настолько я знаю из кинофильмов и книг, что место не имеет значение. Главное - это содержание завещания.
  Но может быть в реальности все совсем не так? И даже место имеет значение.
  За этими мыслями я не заметила, как мы оказались на улице. Очнулась я сразу, как только холодный ветер пробрался за шиворот моего бежевого пальтишка. С досадой подумала, что надо было захватить с собой шарф, но возвращаться не хотелось, иначе я, разморенная теплом комнаты, могла бы там остаться, не желая выходить на улицу.
  Выйдя за небольшой, всего по колено, белый частокол заборчика, мы оказались на главной улице. По обе стороны вряд стояли деревянные домики, как с картинки.
  Пройдя чуть дальше, мы заметили табличку на одном безобидном, романтическом домике. Оказалось, что там проходят собрания масонского ордена. Это меня не удивило. Атмосфера затерянного мира, что возникла у меня по приезду сюда, предполагает какие угодно полеты фантазии. Я даже готова была встретить здесь живого тамплиера.
  Я чувствовала себя, словно попала в другой, сказочный мир. Здесь прекрасная деревянная архитектура была сдобрена фактурой крыш из слоистого натурального камня-шифера. Удивительная и гармоничная смесь прошлого с настоящим.
  Мы, не спеша, двигались вперед, когда Алла заметила заинтересовавших ее парней далеко впереди нас. И заставила меня прибавить шаг.
  На мои робкие призывы о том, что навязываться не хорошо и что от забега, запыхавшиеся и раскрасневшиеся, мы можем достичь прямо противоположного результата, Аллочка лишь досадливо махнула рукой.
  Ну а я, пыталась осмотреть достопримечательности в ускоренном режиме.
  Вот там с гор сбегают водопады, а в местном пруду как в зеркале отражается несколько старинных деревянных построек и две практически бегущие девицы. Одна красотка торопится на небольших каблучках в морковном пальто и пухленькая серая мышь в бежевом драповом пальтишке на плоской подошве удобных, а самое главное теплых унт.
  Заинтересовавшие подругу парни вдруг резко свернули вправо, пропав из поля зрения, отчего у нее вырвался рассерженный рык. Я удивленно приподняла брови, не понимая, чем именно они ее так зацепили, хотя она и не заметила этого. Насколько мне было известно, Алла никогда не бегала за парнями, а наоборот, сама убегала от них.
  Добравшись до края постройки, за которым свернули незнакомцы, подруга издала горестный вздох, так как объектов ее внимания уже не было, а небольшой переулочек заканчивался тупиком.
  Растерянно оглядевшись, подруга наконец-то посмотрела на меня и спросила:
  - Куда они подевались?
  - Наверное, увидели, как мы мчимся за ними, испугались и спрятались где-нибудь в укромном месте, - пошутила я, переводя дыхание.
  А сама подумала, что мне не мешало бы заняться хоть какими-то физическими нагрузками, так как от небольшой пробежки я чуть ли не задыхалась. Отпустив мою руку, подруга прошлась по переулку, убедившись, что прятаться там особо негде и вернулась ко мне, обиженно поджав губы.
  - Они ведь живет в нашем отеле, - подбодрила я подругу, - думаю, ты еще не раз там их встретишь.
  - Да, ты права, - задумчиво разглядывая темнеющее небо, ответила подруга.
  И вновь улыбнувшись, взяла меня под руку и уже не торопясь пошла дальше.
  Мы уже вышли за границы городка - путь занял буквально три минуты, - и оказались у начала Согнефьорда, где отражение скал в тихой воде сливалось с самими скалами. Вид был просто потрясающий.
  - Кажется, нам надо в противоположную сторону, - через некоторое время сказала я.
  - Да, - грустно вздыхая, ответила подруга.
  И мы развернулись на сто восемьдесят градусов и неспешно пошли обратно. Выйдя за границу городка уже с другой стороны, мы направились по заросшей мхом и травой проселочной дороге, по краям которой было ограждение из деревянных колышков, соединенных канатом.
  По обе стороны от дороги на небольших холмах своим золотистым одеянием радовали взгляд деревья, перемежаемые вечнозелеными пятнами душистых сосен, а красно-коричневые клены своими резными листьями напоминали о родине.
  Под ногами шелестел желто-красный ковер осенних листьев, воздух пах горьковато-сладким запахом золотой осени со смолянистым оттенком хвои.
  Вот уже через сорок минут неспешной пешей прогулки по королевской дороге, под названием Vindhellavegen, показался пик церкви из темного дерева.
  - Я хочу выйти здесь замуж, - разрушая ненавязчивое молчание, вдруг сказала Алла, мечтательно смотря на виднеющуюся церквушку.
  - Я тоже, - тихо, словно загадывая желание, поддержала я.
  Каркасная церковь из ясеня была огорожена каменным невысоким заборчиком, за которым находился небольшой погост из серых каменных надгробий.
  Сама церковь казалась практически черной и мрачноватой на фоне золотистой листвы осеннего леса.
  Подойдя поближе, мы заметили скульптурные изображения драконов на коньках крыши. Две из четырех драконьих голов смотрят на запад, а две другие - на восток.
  И что самое изумительное было в этой церкви - это наличие католического креста, протестантского петушка и языческих драконов. Словно викинги, что, вероятнее всего, строили эту церковь, хотели уберечь себя от любой напасти всеми религиозными знаками различных религий и верований.
  Когда мы дошли до дверей церкви, то заметили на ней возле железных ручек с многочисленными змеиными головами рунические знаки-обереги.
  По спине пробежалась толпа холодных мурашек и я, зябко передернув плечами, потянула подругу обратно в теплый, уютный отель.
  Мне почему-то не хотелось заходить в церковь Боргунд лишний раз без надобности. Хотя Алла и была против, но спорить со мной не стала и, постоянно оглядываясь, пошла со мной обратно.
  Всю дорогу до отеля подруга горестно вздыхала, но ничего не говорила, я же наслаждалась окружающей природой. Где-то на середине пути нам на встречу попались те два незнакомца, за которыми так хотела успеть Алла.
  И пока мы медленно шли навстречу друг другу, я и подруга, впрочем, как и сами парни, внимательно изучала их.
  Оба были красивы, стройны, подтянуты, но без перекаченных мышц, словно два диких племенных жеребца.
  Мужчины были не похожи, но какие-то общие одинаковые черты во внешности у них были.
  Оба были чуть выше среднего роста, похожее телосложение, немного непропорционально длинные руки с узкими ладонями и длинные ноги. Стройные ноги или нет, из-за свободных штанов было не разобрать, но точно не колесом.
  Один был темным жгучим брюнетом с карими холодными глазами, а другой русоволосый с серо-зелеными глазами. У брюнета была ямочка на узком подбородке, а у блондина - были очаровательные ямочки на небритых щеках.
  И еще одна общая черта объединяла этих мужчин - это широченная улыбка на все лицо и внимательный, ну, очень пристальный взгляд на меня и, особенно в мои глаза. Будто увидели старого знакомого, с которым не виделись давным-давно, а теперь вот по счастливой случайности встретили. Но они не до конца еще уверены в том, что это действительно старый друг, поэтому смотрят хоть и добро, но настороженно.
  Как только мы поравнялись, Аллочка "подвернула" ногу и повисла на моем локте. Этот излюбленный прием она применяла часто, когда представитель сильного пола ей очень нравился.
  Таким образом, она преследовала две цели. Во-первых, конечно же, знакомство с понравившимся мужчиной. А, во-вторых, смотрела, насколько благороден объект ее симпатий. Ведь не каждый мужчина стремился помочь несчастной девушке, пострадавшей от собственной неуклюжести или глупости. Конечно, на мой взгляд, было верх глупости ходить по бездорожью на высоких каблуках. Хотя она же привычная. Модели и не такие носят.
  Эти конкретные мужчины оказались очень благородны и галантны. Один из них бросился помочь мне, освободив от тяжести подруги. Да-да, пусть Алла выглядела хрупкой на вид, но весила не мало, по крайней мере, для меня.
  А второй, брюнет, присел на корточки перед Аллой и спросил, может ли он осмотреть ногу. На что модель очаровательно улыбнулась, захлопала длинными наращенными ресницами и сказала, что это было бы превосходно, однако на улице прохладно и предложила осмотреть ее в теплом и уютном помещении.
  Все присутствующие с ней согласились. Хотя, на мой взгляд, парням было даже жарко. На них помимо свободного кроя штанов, были надеты футболки и кожаные легкие куртки. Причем куртки были не застегнуты, показывая всем рельефные торсы и немного впалые животы. Странно, я считала, что с таким торсом живот должен щеголять кубиками пресса, а не впадать внутрь, будто оголодал.
  - Меня зовут Айдж, - представился брюнет, предлагая мне свой локоть, как делали это европейские кавалеры в восемнадцатом веке.
  - Я, Лена, - представилась я в свою очередь, с сомнением смотря на предложенную руку. Ну, не привыкла я к такому отношению. И какой-то страх вызывал во мне незнакомец с холодными карими глазами, черные зрачки которого сейчас почти заполнили всю радужку.
  - Мне кажется, что вас не так зовут, - продолжая смотреть на меня, сказал брюнет.
  - У вас хорошая интуиция, - влезла не вовремя подруга, - ее зовут Селена, а я - Алла.
  - А меня зовут Ярл, - весело мне, подмигивая, сказал русоволосый, улыбаясь.
  - Какие необычные у вас имена, - практически пропела Алла, вцепившись в руку русоволосого весельчака.
  Алла, со своим провожатым прихрамывая на левую ногу, уже ушла далеко вперед, а я стояла и шокировано смотрела на брюнета, что заступил мне дорогу и не давал мне пойти следом.
  - Может, уже дадите мне пройти? - справившись с волнением, спросила я.
  - С удовольствием, как только возьмете меня за руку, - расплылся Айдж в приятной улыбке, хотя глаза так и оставались холодными.
  - А если не возьму, - прищурившись, спросила я.
  - Тогда мы так и будем здесь стоять и мерзнуть. - Уже без улыбки ответил мужчина.
  Горестно вздохнув, решила уступить, так как оставаться наедине с этим опасным человеком мне совсем не хотелось.
  Аккуратно положив кончики пальцев на предплечье мужчины, я хотела догнать свою подругу, которая скрылась с незнакомцем всего пару минут назад. Но мне этого не позволили. Да-да, не позволили.
  Накрыв мои пальцы теплой узкой ладонью, мужчина все также прохладно, без тени каких-либо эмоций в глазах, посмотрел на меня и сказал:
  - Не стоит спешить.
  От неожиданности я вздрогнула и попыталась убрать пальцы, но мужчина аккуратно перехватил их и, чуть потянув на себя, положил мою ладонь полностью к себе на руку.
  - Я замерзла, и мне хотелось бы быстрее оказаться в отеле. - Попыталась непринужденно улыбнуться, но не получилось. Уголки губ так и норовили упасть вниз. В животе образовался тугой ком страха, сердце колотилось пойманной в силок птицей, а из-за шума крови в ушах я практически ничего не слышала.
  А в следующую минуту, я уже визжала, как поросенок, так как мужчина, окинув меня все тем же безразлично-холодным взглядом, подхватил меня на руки и легко зашагал по дороге.
  Я начала вырываться, требовать, чтобы меня поставили на ноги, но меня никто не слышал, кроме брюнета, который морщился от слишком сильных истеричных ноток в моих воплях.
  - Что тут происходит? - окликнул Егор, бежавший с Данилом нам навстречу. Айдж же ничего не ответил, словно робот, который получил команду и успешно ее исполнял. Он все также легко, словно я была пушинкой, без сбившегося дыхания и других признаков усталости нес меня дальше.
  Когда друзья подбежали к нам, я уже не вырывалась и с испугом наблюдала за дальнейшим развитием событий.
  - Слышишь, отпусти ее, - потрясая кулаками, прокричал запыхавшийся Егор, как только поравнялся с нами.
  - Она замерзла, - безразличным тоном ответил незнакомец, продолжая идти вперед, даже не посмотрев в сторону парня.
  Когда же Данил заступил ему путь, а со спины за плечо Айджа схватил Егор, брюнет остановился.
  Холодно окинув взглядом Данила, он дернул плечом, сбрасывая ладонь друга, и процедил сквозь зубы:
  - Леди замерзла, поэтому я посчитал своим долгом быстрее отнести ее в отель, непременно отпустив. Я не хотел ее чем-то оскорбить или напугать.
  - А попросить у леди ее одобрения на свои действия, ты, конечно же, не догадался? - немного дрогнув под ледяным взглядом брюнета, спросил Данил.
  Айдж перевел взгляд холодных светло-карих, практически янтарных, глаз на меня и ответил:
  - Она устала и замерзла, поэтому я решил, что она не будет против.
  - А то, что она вырывалась и кричала, не заставило тебя задуматься, что это не так? - вставая рядом с другом, язвительно спросил Егор.
  - Нет, я посчитал, что вскрикнула она от неожиданности и не вырывалась, а скорее устраивалась удобнее. - Все тем же беспристрастным тоном ответил этот странный человек.
  Я была шокирована его ответом и очень напугана. Парни видимо тоже поражались его наглости, так как продолжить разговор не спешили.
  Постояв еще несколько секунд в полном молчании, незнакомец, обогнув ошеломленных парней, продолжил свой путь со мной на руках. А потом вдруг ускорил шаг, а следом уже легко бежал. Спринтер блин. Друзья пытались нас догнать, но были тщетно. Он обладал поистине большой силой, выносливостью и скоростью, с таким-то грузом на руках.
  Уже подбегая к белому заборчику отеля, он легко остановился и поставил меня на ноги перед дверями здания. Придержал меня за талию, так как я пошатнулась, и я, сипло поблагодарив, боясь встречаться с ним взглядом, направилась в тепло гостеприимного отеля. В холле разговаривали Алла с Ярлом.
  - А вот и они, - радостно сверкая глазами, сказала Алла. - Ярл уже осмотрел мою ногу и сказал, что ничего страшного и к завтрашнему утру все пройдет.
  - Отлично, - прошипела я, - извините, мне завтра рано вставать, я пойду пораньше прилягу.
  - С тобой все в порядке? - обеспокоенно спросила подруга, хмуро смотря на моего сопровождающего.
  - Да, - кивнула я и поспешила в свой номер, так как не хотелось стать причиной скандала. А то, что он будет, я не сомневалась. Сейчас прибегут парни, и Егор начнет строить из себя обиженного супруга. Его ревность и повышенная агрессия были одной из причин нашего расставания.
  И хоть я и понимала, что в этот раз он меня защищал, но давать ему повод показать себя на публике благородным рыцарем, не желала. А если меня не будет, то он тихо и спокойно поговорит с Айджем в сторонке, без публичных выкриков и пафосных слов.
  Поужинав в номере и приняв ванную, я собиралась уже спать, когда в дверь постучали.
  - Кто там? - запахивая банный халат, спросила я.
  - Лен, это я, - тихо ответила подруга, - к тебе можно?
  Впустив подругу, закрыла дверь, так как после моего тактического отступления в комнату пытались проникнуть дважды. Сначала Егор в ярости стучал и требовал, чтобы я его немедленно впустила. Я на тот момент была в ванной и даже не ответила.
  Потом, когда я уже ужинала, пришел Ярл с Айджем. Хотели поговорить о произошедшем инциденте, но я вежливо попросила оставить меня в покое.
  - Мне все рассказал Егор, - повинилась подруга, - прости, что оставила тебя с ним наедине.
  - Ты же не знала. - Попыталась оправдать подругу, но она перебила.
  - Но могла бы предположить такой вариант событий. Ты прости, я больше никогда не оставлю тебя с незнакомым мужчиной наедине, если ты сама не попросишь.
  Я устало вздохнула и кивнула в знак одобрения. Мы еще немного посидели, и я легла спать.
   Глава 3.
  
  Будильник прозвучал ужасно рано. Но я помнила слова поверенного и, проговаривая про себя: "Спокойствие, только спокойствие... когда-нибудь обязательно выспимся. А сейчас идем радовать мир! ", я поплелась в ванную, чтобы хоть немного привести себя в порядок.
  Хозяева уютной норвежской гостиницы были предупреждены о нашей ранней побудке, поэтому, когда мы с Аллой спустились к завтраку, он уже стоял на столе, ожидая нас. Также за нашим столиком сидели Егор с Данилом.
  Парни были сегодня на редкость молчаливы. Либо еще не проснулись, либо обиделись, что я их вчера не дождалась и не открыла дверь, когда они приходили вечером.
  Ну и пусть. Их вообще никто не звал сегодня. Могли бы лежать в теплых постелях и видеть десятый сон.
  - Почему вчера не открыла дверь? - ворчливо спросил Егор.
  Я закатила глаза, как и предполагала, обиделись.
  - Не захотела устраивать разборки в свой отпуск, - с вызовом смотря в серо-зеленые глаза парня, ответила я.
  - Наверное, поэтому тот нахал вел себя так с тобой, - зло высказался бывший, - так как ты не хотела устраивать разборки в свой отпуск.
  Я также зло посмотрела на Егора. Сегодня серо-зеленые глаза были больше зеленого, чем серого цвета, что означало, что он в ярости. Золотистые кудри моего бывшего парня были немного примяты со сна на затылке, а на макушке торчали хохолком, отчего он был похож на нахохлившегося воробья. Немного кривоватый нос и полные мягкие губы, которые кривились в неприятной усмешке. Теплый свитер под горло темно-зеленого цвета лишь подчеркивал бледность лица и темные круги под глазами.
  Я когда-то считала его красивым, да и половина моих знакомых женского пола тоже. У него была своеобразная харизма, которая располагала к нему любого человека, даже удивительно, что он вчера не смог сдружиться с Айджем.
  - Он был галантен и благороден и донес меня, уставшую и замерзшую до отеля, - устало ответила я. - Руки не распускал, ничего неприличного не предлагал.
  - А что же ты тогда кричала и вырывалась с благородных рук рыцаря? - не унимаясь, сверлил меня взглядом Егор.
  - Я просто испугалась от неожиданности и внезапности. - Сжимая вилку в руках, которой ела воздушный омлет, ответила я. И, пресекая вновь открывшего рот, чтобы возразить парня, сказала. - Всё, закрыли тему.
  - Да, давайте не будем ругаться с утра пораньше, - примирительно произнес Данил, темно-русый приятель с каре-зелеными глазами, широким носом и узким квадратным подбородком.
  Алла, что удивительно сегодня тоже молчала, и, как обычно, при наших с Егором стычках, не бросалась защищать меня. Она кромсала свой омлет с мечтательным выражением на лице, словно мыслями была далеко и, судя по широкой счастливой улыбке, ей там было гораздо интереснее и приятнее, нежели здесь с нами за столом.
  - Эй, - ткнула локтем подругу, - ты, где витаешь? Сон приятный досматриваешь?
  - Ага, - немного проморгавшись, словно сгоняя наваждение, ответила счастливо подруга. Потом посмотрев на часы, сказала, становясь серьезной. - Нам уже пора, если не хочешь опоздать.
  - Пойдем, - вставая, ответила я. А когда парни поднялись вместе со мной, удивленно спросила. - А вы куда собрались?
  - А мы пойдем с вами, чтобы больше никаких происшествий не случилось. - Ехидно ответил Егор.
  Сначала хотела их послать в лес по грибы, но, подумав, согласно кивнула. Все-таки недавние знакомые меня чем-то настораживали и пугали.
  Потеплее одевшись, так как на улице моросил мелкий противный дождик и дул пронизывающий холодный ветер, мы направились к церкви.
  Дорога в городке от дождя казалась глянцевой и зеркальной и разноцветные осенние листья яркими пятнами украшали ее. Зонтик мы с собой не взяли, а купить никто не догадался, поэтому мы шли быстро, стараясь пройти путь как можно скорее.
  Выйдя на не асфальтированную проселочную дорогу, ведущую к церкви Боргунд, я порадовалась, что надела сапоги на низком каблуке. Так как появившаяся грязь неприятно скользила под ногами. А вот Алла, которая не считала обувью все, что ниже тринадцати сантиметров, отчаянно цеплялась на Егора с Данилом и, сетовала на то, что сегодня нет наших новых знакомых, готовых нести ее на руках.
  При ее восклицаниях парни дружно морщились, но брать на руки никто их них не спешил.
  У дверей церкви наш ожидал сюрприз.
  Сюрприз был приятным и неприятным одновременно.
  Приятным он был для подруги и Ярла с Айджем, которые при виде нашей компании расплылись в добродушных и счастливых улыбках, а неприятным - для меня и наших друзей.
  Настроение и так было пасмурным, как и свинцовое небо над головой, а теперь же оно упало в пучину мрака и печали.
  - Что вы тут делаете? - улыбаясь голливудской улыбкой, спросила Алла.
  - Ждем мистера Смита, - обаятельно улыбнувшись, ответил Ярл, целуя руку смутившейся подруги.
  Когда же Айдж сделал шаг вперед в нашу сторону, дорогу ему заступил Егор.
  - Не стоит, - предупредил его бывший парень. - Лучше стой на месте.
  - И вам доброго утра, - усмехаясь, ответил Айдж. - Просто хотел узнать, все ли в порядке с Селеной.
  - Со мной все в порядке, - раздражаясь от всей этой ситуации, ответила я. - Спасибо за участие, но я не понимаю, почему мистер Смит пригласил вас сюда.
  - Их имена тоже указаны в завещании вашего родственника, - ответил мне поверенный, выглядывая из-за приоткрывшейся двери церкви. И распахивая ее сильнее, поторопил нас. - Скорее заходите уже, а то время поджимает.
  И как только Алла собралась вступить за порог церкви, мистер Смит добавил:
  - Простите, мисс Алла, но я зову только мисс Селену и мистера Терье и мистера Нильсена.
  И видя непонимающие взгляды пояснил:
  - Мистера Айджа и мистера Ярла. Это условие также было указано в завещание особым пунктом по настоятельному желанию мистера Ольхова Дмитрия Федоровича.
  Мы с друзьями удивленно переглянулись, но пришлось согласиться с этим условием. Не зря же сюда прилетели, чтобы из-за неясных страхов отказываться пройти в церковь в компании поверенного и двух норвежских парней со странными замашками.
  Как только я вошла в церковь, дверь за мной с громким лязгом закрылась, заставив меня вздрогнуть. Мистер Смит взяв меня под локоть, повел вглубь церквушки, что-то бормоча про странных клиентов с их просто мистическими замашками.
  Я оглядела сумрачный свод деревянной церкви утопающий в это время в густой чернильной темноте. Солнечные рассветные лучи еще не проникли под ее своды. Повсюду стояли толстые коралловые зажжённые свечи, придавая обстановке мистический вид, а на стенах были вырезаны какие-то древние рунические знаки, мягко сияющие в ярком пламени свечей.
  По спине пробежался холодок дурного предчувствия.
  А между тем, отпустив меня, мистер Смит прошел к аналою и, положив на него папку с документами, предложил мне и стоящим за мной мужчинам присесть на лавки, что стояли неподалеку.
  Последовав его приглашению, мы сели на ближайшую деревянную лавку, причем парни сели по обе стороны от меня, создавая для меня тем самым некий дискомфорт.
  На их фоне даже такая пышечка, как я, казалась сейчас маленькой тростиночкой между двумя валунами. Они словно выросли в плечах и талии.
  - Итак, - начал торжественно мистер Смит, перед этим сверившись с наручными золотыми часами, - приступим к самому главному событию, ради которого мы здесь все собрались.
  - Быстрее бы, - пробормотала тихо я, передергивая плечами.
  После оглашения последней воли усопшего в церкви Боргунд, что находится недалеко от городка Лаэрдаль, воцарилась гробовая тишина. Да-да, именно гробовая. Так как до этого в деревянном помещении церкви тихие слова поверенного разносились эхом, что было само по себе странно.
  Но самое невероятное это так называемое наследство.
  Чтобы стать владелицей недвижимости в виде особняка, расположенного в глубине норвежского леса, мне предстояло прожить там полгода, начиная с завтрашнего дня. Причем не только мне, но и Ярлу и Айджу, как самым доверенным и близким по духу друзьям.
  Это как они должны были втереться в доверие к пожилому человеку, чтобы он считал их близкими по духу друзьями?
  Да, жила я без этого наследства и печали не знала. И теперь проживу, но загвоздка была в том, что в случае отказа особняк переходит к норвежцам, а я должна буду оплатить долг в размере двух миллионов крон, который тоже перешел мне по наследству от родственничка. Если я проживу полгода в особняке, то после перехода дома в мою полную собственность, я смогу продать его и погасить этот долг.
  На мой вопрос, а что получат друзья Дмитрия Фёдоровича, если я выполню условия завещания, и дом перейдет в мою собственность, поверенный ответил, что они получат его долю акций в их совместном бизнесе.
  - А если они не проживут полгода в этом особняке? - тихо спросила я.
  - Тогда эти акции, что составляют контрольный пакет акций, перейдут к тебе, - вежливо и с улыбкой ответил Ярл.
  - Мне надо решить прямо сейчас? - задала я последний вопрос мистеру Смиту.
  - Можете ответить завтра утром, - мягко ответил старичок. - Но это крайний срок. Сегодня можете с друзьями и мистером Ярлом и мистером Айджем осмотреть собственно ваш особняк.
  - Спасибо, - рассеяно ответила я, поднимаясь.
  Вышла из церкви, словно обухом по голове пришибленная. Друзья что-то спрашивали, Алла с беспокойством вглядывалась в мои серые глаза, а я никого и ничего не слышала.
  Липкий страх сковал все тело в предчувствии беды, которая неумолимо приближалась ко мне семимильными шагами. Что-то не так было с этим особняком, раз мой родственничек поставил такие строгие условия завещания.
  Надо было вообще сюда не ехать и тогда бы не пришлось принимать нежеланное наследство и жить полгода с незнакомыми, да и что скрывать пугающими мужчинами в огромном доме.
  Ладно, хоть друзья могли проживать там со мной. Только вот в чем беда. У Аллы работа, которую она при всем желании бросить не сможет, так как на ее место полно желающих и обратно ее никто не возьмет. А с Егором и Данилом даже говорить об этом не хочу. Хуже чем проживать в одном доме с двумя незнакомыми мужчинами, это жить с четырьмя.
  Что же мне делать? Ведь и ежу понятно, что денег у бедной сироты кот наплакал. И даже взять ссуду не могу, ни один банк не даст.
  За всеми этими мыслями я не заметила, как ушла от друзей достаточно далеко и стояла сейчас на пронизывающем ветру под уже проливным дождем, обнимая тонкий ствол золотисто-багряного клена.
  По щекам бегут горячие слёзы безысходности.
  - Ты заболеть хочешь? - раздался позади меня злой голос Ярла, который неслышно подошел ко мне и накинул на плечи свою кожаную куртку.
  - Нет, - укутываясь в ее тепло, ответила я. - Я не знаю, что мне делать.
  - Неужели мы такие страшные? - приобнимая за плечи, спросил парень, ведя меня к шедшим мне навстречу друзьям. - Так страшно жить с нами? Ну, друзей с собой возьми, там комнат на всех хватит.
  - Они не смогут, - сипло сказала я, видимо действительно заболела, - а одна я не смогу. И денег, чтобы выплатить долг, нет.
  - Почему не смогут? - удивился парень.
  - У Аллы работа, она у нас фотомодель. - А парни...
  Договорить не дали подбежавшие друзья.
  - С тобой все хорошо? - накрывая меня зонтом, спросила подруга. - Ну, чего ты расстроилась и убежала?
  Я лишь всхлипнула.
  - Он тебя обидел? - подбоченился Егор, а Данил просто кивнул.
  - Нет, никто меня не обижал. - Вытирая слезы, ответила я. И чтобы не отвечать на вопросы, посыпавшиеся, словно горох из миски, от друзей, попросила. - Пойдемте в гостиницу, а то замерзла.
  И дальше мы быстрым шагом шли молча обратно.
  Егор и Айдж предложили меня донести, но я категорично отказалась.
  Так как дождь все усиливался и уже с силой барабанил по упругому куполу зонта, мы поспешили вернуться в уютное тепло гостиницы. Дорогу размыло, и мы постоянно поскальзывались. Не выдержав, Алла собралась снять свои сапожки на шпильке, но Ярл молча подхватил ее на руки и стремительно пошел вперед. На бег он благоразумно не переходил, так как и его ботинки скользили по грязи.
  До гостиницы мы добрались быстро. Я, сказав, что сильно продрогла, поднялась наверх вместе с подругой в свою комнату. На самом деле меня трясло не столько от холода, сколько от страха, который липкими щупальцами проникал в мою душу.
  Алла ушла принять душ и переодеться к себе в комнату, сказав, что скоро вернется, и мы все обсудим.
  Через двадцать минут, она уже сидела в моем номере и звонила вниз, чтобы заказать обед. Я сидела в горячей воде и не могла согреться. Мысли текли медленно, словно густой мед, в душе была гулкая пустота.
  - У тебя все в порядке? - постучав в дверь, взволновано спросила подруга.
  - Да, - словно очнувшись ото сна, ответила я, - сейчас выхожу.
  Завернувшись в мягкий белый халат, я вышла из ванной. На небольшом журнальном столике у окна стояли пара тарелок, накрытых алюминиевым куполом, тарелка с маленькими булочками и отдельно, на передвижном столике стоял чайничек, накрытый вязанным ярким чехольчиком, пару чашечек с блюдцами и целая вазочка воздушных пирожных.
  - Садись, поедим, чтобы согреться. - Требовательно сказала подруга и подтолкнула меня к одному из мягких кресел, что стояли у столика.
  Кушали мы в полном молчании. Алла, как всегда не лезла в душу, предпочитая дать мне время собраться с мыслями и самой рассказать. Съев миску ароматного сырного супа с еще теплыми чесночными булочками, я сыто откинулась на кресло. По всему телу прошлась теплая волна, прогоняя остатки холода.
  Подруга быстро убрала пустые тарелки на передвижной столик и поставила чайник со сладостями на стол.
  - Я знаю, что ты пока не готова говорить, но времени у нас, как я поняла только до завтрашнего утра. Так что прости меня, но я должна тебя спросить, что случилось такого страшного, что на тебе лица не было? - наливая ароматный чай с бергамотом, спросила Алла.
  - Ничего не случилось, - согревая руки о чашку, ответила я тихо. - Пока ничего. Но чувствую, что произойдет.
  - Давай по порядку, - пододвигая блюдце с пирожным ближе ко мне, предложила она.
  - Давай, - вздохнула я и рассказала о завещании.
  Алла выслушала молча, не перебивая, лишь хмурила идеально ровные светлые брови и задумчиво пила чай.
  - Скажи, ты не хочешь оставаться одна с этими двумя норвежцами или боишься самого особняка? - как всегда подруга зрила в корень.
  - И то, и другое, - призналась я подруге.
  - Но тогда я не вижу особой проблемы, - выбирая себе пирожное поменьше, лукаво улыбнулась подруга. - Я останусь с тобой до конца. Надеюсь, в твоем особняке для меня всегда найдется кров. А еще больше надеюсь, что эти двое проиграют, и ты еще станешь богатой владелицей их компании.
  - Но, - боясь поверить в такую удачу, протянула я, - а как же твоя работа?
  - Ах, да не бойся ты так. Ну и черт с ней. - Легко отмахнулась подруга. - Мне давно нашли замену, не знают, как от меня теперь вежливо избавиться. Ведь для моей профессии я уже вызывающе стара.
  - Алка, - радостно воскликнула я, бросаясь обнимать самую лучшую в мире подругу. - Можешь жить со мной хоть всю оставшуюся жизнь.
  - Не-е-е, - протянула подруга, обнимая в ответ, - я не теряю надежды хорошо выйти замуж. Может быть, даже за одного из твоих совладельцев.
  Мы еще некоторое время поговорили о том, что надо будет приобрести или как-нибудь забрать наши вещи, так как полгода срок немаленький и сюда тоже должна прийти весна. Алла настаивала на первом варианте, экономная я - на втором.
  Сошлись на том, что со временем видно будет. И мы довольные друг другом разошлись по своим комнатам спать. Пару раз приходили друзья и новые знакомые, но подруга всех вежливо посылала до завтра.
   Глава 4.
  
  Я стою одна посреди осеннего леса. Вокруг меня туман, такой густой, что практически ничего не видно. А еще настораживает тишина, гулкая и зловещая. Ведь посреди деревьев, чьи голые, черные ветви возвышаются над белым полотном тумана, не слышно ни щебетания птиц, ни писка насекомых, ни других звуков.
  Оборачиваюсь назад и замечаю, что туман сгущается, становится плотнее и словно живой тянет ко мне свои белесые щупальца.
  Противный холодок страха пробегает по моей оголенной спине, заставляя ежиться и бежать назад.
  Развернувшись на сто восемьдесят градусов, заметила, как туман сереет и становится менее плотным. Рядом просматривается утоптанная тропинка из опавших прелых листьев. А туман сзади приближается еще на пару шагов.
  И я больше не медлю, быстро иду вперед по тропинке.
  Впереди виднеется старинный особняк, казавшийся из-за тумана черным. Его шпили на башенках и большие окна двух этажей всколыхнули в памяти сюрреалистичные картины, произошедшие с девушкой, что здесь когда-то жила.
  Воспоминания резко схлынули, оставляя после себя ощущения страха и растерянности.
  Но больше всего меня, человека двадцать первого века, страшил не этот старинный особняк с пыльными окнами, с закрытыми и неприветливыми ставнями, а белесый туман, от которого у меня возникал какой-то иррациональный страх.
  И я опять ускоряю шаг, пытаясь сбежать, оторваться от этого жуткого, непонятного природного явления.
  Спустя какое-то время, я выхожу к таинственному особняку, перед которым находится небольшой пруд и большое дерево справа, возвышающееся над темной гладью.
  Меня вдруг охватывает смесь самых противоречивых эмоций. И ужас, от которого мороз по коже, и радость, словно вернулась домой, где меня ждут. Давно и очень долго ждут.
  И уже не туман с его ледяными щупальцами гонит меня к дому, а мои ноги сами несут туда, где меня ждут. И пусть этот дом покрыт пылью, паутиной и забвением, это не важно. Важным остается лишь то, что именно там терпеливо и с заботой ждут именно твоего прихода, именно твое присутствие наполнит его счастьем и радостью.
  Я и сама не заметила, как оказалась перед величественным зданием. Окинув восторженным взглядом серый каменный фасад особняка, я направилась к парадному входу.
  Пока шла, непроизвольно ежилась от ледяных мурашек, пробегающих по всему телу, от невидимого, холодного, изучающего взгляда; словно из окон забытого дома за мной наблюдало древнее могущественное существо.
  Подойдя к стеклянным дверям парадного входа, остановилась на мгновение, пытаясь совладать с паникой, что опять начала подниматься при приближении к каменной, потрескавшейся от времени лестнице перед крыльцом.
  Я протянула руку к резной ручке, пытаясь открыть витражные двери и с удивлением и волнением, повернув ручку, толкнула дверь. Она с противным скрипом медленно открылась, как в фильме ужасов.
  Глубоко вздохнув, закашлялась. От темного проема веяло сыростью, пылью и ветхостью. И вот моя нога нерешительно делает шаг вперед, и я на миг задыхаюсь от накативших воспоминаний ужаса, боли, холода, смерти.
  И вот я уже молюсь, чтобы этот сон сейчас и закончился, и чтобы я как всегда проснулась в кровати в безопасной реальности. Но никто не слышит моих молитв.
  Темнота холла вдруг вспыхивает тысячами огней, от света которых в страхе бегут пауки в темные, укромные места, прячутся в свои норки серые мышки. Я жмурюсь от резкого перехода из полумрака в яркий свет, протираю в спешке глаза, заслезившиеся от небольшой боли и с опаской рассматриваю помещение.
  Полукруглая прихожая упирается в беломраморную с серыми прожилками лестницу, потрескавшуюся от времени и множества ног, когда-то ходивших по ним. Открытая галерея взирает на меня глазами с потемневших старинных портретов, бывших хозяев особняка, а в самом углу с левой стороны, куда не достает свет от свечей, притаилась чья-то тень. Возможно это призрак бывшего хозяина, а может быть, это то существо, которого я настоящая и я, из прошлого, боимся даже больше этого старого обветшавшего здания и загадочного тумана.
  Но вот темная фигура делает шаг вперед, прижимаясь к перилам галереи, и я вижу сначала пепельные мужские руки обтянутые светло-серой рубашкой с золотыми запонками, узкую грудь, неширокие плечи, узкий подбородок пепельного цвета с темной ямочкой и ...
  Я опять просыпаюсь с диким сердцебиением, волосами, прилипшими влажными прядками ко лбу, и с открытым в беззвучном крике ртом. Мокрые простыни сбились в кучу у ног, а пижамная рубашка противно липла к спине.
  Боже, когда же прекратятся эти кошмары? Хотя они и стали меняться, или правильно будет сказать, продолжаться, но облегчения от этого я не испытывала. Скорее всего, страх и ощущение грядущей беды.
  За окном еще царила ночь, укрывая осеннюю землю черным бархатным покрывалом. Звезд не было видно, скорее всего, небо опять хмурилось. А желания снова спать у меня не было. Я снова и снова искала варианты выхода из ситуации. Мне не хотелось даже с подругой идти туда и жить там полгода. Интуиция, которая проснулась у меня только сейчас, просто кричала об опасности, словно все мои кошмары вот-вот должны воплотиться в жизнь.
  Встав с кровати, я прошла в ванную, приняла душ, смывая с себя пот и липкий страх, перестелила простыни, благо в комоде, что стоял в углу, было пару штук запасных, и опять легла в кровать.
  К моему удивлению, уснула я сразу, как только голова коснулась подушки, и больше в этот остаток ночи не видела никаких снов.
  Проснулась я от громких ударов в дверь.
  - Что горим? - громко спросила я, не открывая глаз.
  Стук прекратился, и с той стороны двери недоуменно прозвучало:
  - Нет, вроде.
  - Тогда чего стучим, как при пожаре? - зевая, продолжила допрос я.
  - Так за окном уже день, вставай, давай и пошли обедать, а то бедный мистер Смит с утра тебя с ответом ждет. - Проворчал, судя по голосу, Ярл и пошел вниз.
  Я подскочила на кровати, как ужаленная. А ведь и правда, нехорошо получилось. Обещала ответить утром, а сама сплю до обеда.
  Быстро приведя себя в порядок, я бегом спустилась в общую гостиную, где, по словам встретившегося мне на пути Данила, меня все ждали, даже Алла.
  Меня действительно ждали. Когда я вошла такую же, как и столовая, светлую гостиную, на небольших диванчиках вокруг прямоугольного деревянного невысокого стола сидела оба норвежца, между ними мистер Смит с чашкой горячего чая, от которой до сих пор поднимался парок и, на диванчике напротив них, Алла с Егором.
  - А, мисс Селена? - поднимаясь с дивана, хором поприветствовала меня норвежцы.
  Я, смутившись, кивнула и села между Аллой и Егором.
  - Простите меня, мистер Смит, - краснея, обратилась я к поверенному, - всю ночь снились кошмары, вот и проспала.
  Норвежцы странно переглянулись между собой.
  - Ничего страшного, - отставляя чашку с блюдцем на стол, накрытый разнообразными печёнками и конфетами, ответил поверенный. - Вы подумали?
  Я посмотрела на подругу, которая видимо догадалась о моих сомнениях и сейчас смотрела на меня с надеждой.
  - Да, - с каким-то обреченным вздохом, ответила я. - Мы с подругой согласны на условия завещания.
  - Что еще за условия? - спросил Егор. - И почему я ничего не знаю?
  - Может, потому что тебя они не касаются, - сквозь улыбку ответила Алла.
  - Лена? - продолжал настаивать бывший, - не хочешь ничего мне сказать?
  - Конечно, - кивнула я, - только поговорим после обеда, я очень сильно проголодалась.
  Не хотелось выяснять отношения при посторонних, а то, что будет именно так и я, и подруга знали наверняка.
  С молчаливого согласия всех присутствующих мы направились в столовую обедать.
  За столиком у окна уже сидел Данил и с большим интересом смотрел в меню. Мы подсели к приятелю, а норвежцы с поверенным сели за соседний столик, что-то активно обсуждая.
  За обедом мы не разговаривали, каждый был погружен в свои мысли.
  Но как только мы закончили кушать, то вчетвером поднялись и направились в общую гостиную. Норвежцы, к общей радости, не пошли за нами. Распрощавшись, они ушли собирать вещи, так как с сегодняшнего дня мы уже должны были переселиться в особняк.
  - Так что за условия? - едва мы присели на диванчик, спросил Егор.
  - Это не твоя проблема, - раздраженно ответила я. - Сегодня мы с Аллой переезжаем в мой особняк, что перешел мне в наследство. А вы можете поехать домой, тем более до конца отпуска осталась пара дней.
  - Спасибо большое, - прошипел Егор, - а что мы не можем погостить вместе с Аллой в твоем особняке? Или там нет свободных комнат? Или гостевые комнаты заняты вашими новыми знакомыми?
  - Егор, перестань, - попросил Данил, - если Лена говорит, что они поедут вдвоем, значит так надо.
  - Спасибо, - поблагодарила я приятеля.
  - Нет, - не унимался парень, - я хочу знать ответы на свои вопросы. А еще мне интересно: ты и Алла уже не возвращаетесь с нами обратно?
  - Нет, по крайней мере, не в эти полгода. - Повела Алла раздраженно плечами. - А дальше видно будет.
  - Хорошо, - тяжело вздохнув, откинулась на спинку дивана я, - сейчас все расскажу.
  И действительно рассказала об странных условиях завещания моего странного родственника, тем более о неразглашении мне мистер Смит ничего не говорил. И я разумно полагала, что это не является секретом и не противоречит завещанию моего покойного родственника.
  - Мы поедем с вами, - заявил Егор, когда я закончила рассказ.
  - А по какому праву ты тут командуешь? - воскликнула Алла.
  - По праву вашего друга, - нашелся Егор. - И мне не безразлична судьба Лены. А этим двум парням я не доверяю.
  - А, значит, моя судьба тебе безразлична? - вскинулась подруга.
  - Да, нет же, - злясь, ответил парень, - просто не так выразился.
  Пока Егор с Аллой ругались по пустякам, мы с Данилом сидели и пили чай с конфетами и тихо беседовали.
  - Может, действительно нам поехать с вами? - серьезно шепотом спросил Данил. - Мне эти двое тоже не нравятся. Хотя бы на ту пару дней, что нам осталось до конца поездки?
  - Ну, хорошо. - Немного подумав, ответила я. - Меня и саму такой поворот не устраивает, но деваться мне некуда.
  - Понимаю. - Ответил Данил. - Пойдем собирать вещи, а то эти двое и до вечера могут ругаться.
  - Пойдем, - рассмеялась я. - Они действительно всегда немного недолюбливали друг друга.
  К особняку мы отправились ближе к вечеру. Сегодня, к счастью, не было дождя, и сквозь хмурые тучи изредка проглядывало солнце.
  Так как путь, по словам норвежцев, был не близкий, добираться решили на машине.
  Узнав о том, что друзья едут с нами, Айдж скривился, но больше ничем не выдал своего недовольства. А вот Ярл, напротив, даже повеселел, сказав, что лишние мужские руки в доме не помешают, так как за последние полгода неизвестно в каком состоянии находится здание.
  Так как в одну машину мы не помещались, мы попросили мистера Смита отвезти нас. Но сам поверенный нашего энтузиазма не разделял и отказался ехать на ночь глядя в особняк.
  Аргументировав это тем, что не любит спать без особой необходимости на чужих кроватях. Но совсем он нам не отказал, сказав, что знает одного парня, который согласится отвезти нас к дому на ночь глядя.
  Я заверила мистера Смита, что согласно его описанию в доме много спален, и мы будем рады предоставить кров этому человеку. После чего по лицу поверенного пробежала какая-то непонятная тень испуга, но мужчина быстро справился с собой. И все это произошло это так быстро, что я не была на все сто уверена в том, что действительно что-то видела. Поэтому решила не обращать на это внимания.
  А между тем, немного замявшись, поверенный сказал, что этот парень навряд ли останется и скорее всего, вернется обратно в деревню. Я лишь пожала плечами, убедившись в том, что здесь все люди со странностями.
  Договорившись о времени отправки, мы с новыми знакомыми отправились в ближайший продовольственный магазин за покупками, здраво рассудив, что продуктов в доме не будет. Ведь за ним никто со смерти моего родственника не следил.
  Когда мы сели в машину на улице уже плескались серо-лиловые сумерки. Я с подругой села в машину к норвежцам, а наши друзья к местному парню по имени Кит.
  До этого мы полчаса спорили, так как Егор не хотел, чтобы мы оказались наедине с "этими подозрительными типами". На что в конце этого получасового спора, я резонно заметила, что мы с ними через пару дней останемся наедине, так как друзья уезжали обратно в Россию.
  Тогда Егор предложил разделиться и поехать парами. Он сядет в машину со мной, а Алла - с Данилом. На что подруга заявила, что если он не сделает так, как мы решили в самом начале ссоры, то они вообще могут оставаться здесь.
  Следующим вариантом переезда из отеля в особняк, Егор предложил, чтобы они поехали с норвежцами, а мы с Китом. Здесь уже вмешались стоящие неподалеку от нас Айдж и Ярл, сказав, что они повезут только девушек, так как драка им не нужна.
  Когда, наконец, все уселись по машинам и выехали из живописной деревни Лаэрдаль, бархатная ночь уже вступила в свои права. За тонированными стеклами вообще не было ничего видно, поэтому я, откинув голову на спинку сидения автомобиля, задремала.
  Проснулась от холодного ветра, что вмиг забрался мне под пальто и перехватил дыхание. Сон оборвался опять на самом интересном месте. Я почти увидела лицо человека или существа, которое ждало меня в особняке из кошмара.
  С тяжелым вздохом посмотрела вокруг. Алла с парнями стояли около машины и тихо что-то обсуждали. Вокруг их фигур клубился белесый туман, почти скрывая.
  У меня мурашки побежали по всему телу, но вовсе не от холода. Словно ты просыпаешься, а кошмар не заканчивается. Сквозь открытую дверь машины (кто и для чего это сделал, я не знала) этот туман пробирался в салон, наполняя темное нутро автомобиля.
  Это так сильно напугало меня, что я выскочила из машины, как ошпаренная. Побежала в сторону второй машины, которая стояла неподалеку. И то узнала я об этом из-за включенных фар. Рядом послышались тихие голоса, но звучали они, как-то неправильно, словно доносились из-за стекла.
  - Эй, ребята, где вы? - позвала громко я.
  Негромкие голоса затихли, оставив после себя гулкую тишину.
  - Алла, Егор, Данил, - перечисляла я имена друзей, медленно продвигаясь вперед сквозь плотный туман, который влажными каплями оседал на лице и одежде.
  Но мне опять никто не ответил. Я обернулась назад, чтобы посмотреть, как далеко я ушла от машины норвежцев, но ее очертания пропали в черноте ночи.
  Запаниковав, я побежала на тусклые лучи света от фар, постоянно выкрикивая имена. Не успела я добежать до другой машины, фары которой начали опасно мигать, как выкрикнув имя Айджа, он откликнулся. Я остановилась. Его голос послышался очень близко и четко. Я повернулась и увидела перед собой мужчину. Он стоял и обеспокоенно спрашивал у меня, что случилось, и почему я вышла из машины.
  Поддавшись какому-то глупому порыву или просто потеряв голову от страха, я прильнула к мужчине и буквально повисла на его шее.
  Мужчина застыл от неожиданности, но через несколько секунд крепко обнял меня. Поглаживая меня по спине одной рукой, норвежец тихо шептал мне успокаивающие слова, прижимая меня к себе еще сильнее второй.
  А меня с каждой минутой все сильнее трясло. Дрожь, начавшаяся с рук, постепенно охватило все тело.
  Выдохнув какое-то ругательство, Айдж подхватил меня на руки и понес обратно в черноту ночи. Я же уткнувшись в шею мужчины, пыталась справиться с нервным напряжением и участившимся поверхностным дыханием. От брюнета приятно пахло дымом, горьковатым запахом осенней листвы и терпким медовым запахом цветков апельсина. Это было так необычно и неожиданно, что на время паника стихла.
  Я попыталась вспомнить, как пах для меня мужчина в прошлый раз, когда я впервые оказалась у него на руках. Но так и не смогла.
  Тем временем мы уже подошли к машине, где меня ждала встревоженная подруга.
  - Ты куда пошла? - вскинулась подруга, буквально втягивая меня на заднее сидение силой.
  - Что? - не поняла ее вопроса я.
  - Мы с тобой задремали по дороге. - Начала рассказывать подруга, так как я до сих пор не понимала, что происходит. - Потом у машины лопнуло колесо, и мы затормозили. Ребята вышли, чтобы посмотреть, в чем дело и поменять колесо. А ты вдруг проснулась, сонно огляделась и выскочила из машины. Я тебя звала, кричала, но ты словно не слышала.
  - Но ... ведь в машине никого не было. - Перебила подругу я, ощущая, как противный холодок страха вымораживает кровь. - Я ведь кричала, звала вас, но никто не отвечал.
  - Ты молча, как зомби, шла вперед, - обнимая вновь дрожащую меня, ответила Алла. - Я хотела пойти за тобой, но ребята не разрешили, сказали, что впереди обрыв. И за тобой пошел Айдж, а Ярл остался со мной, чтобы и я не наделала глупостей.
  А я в свою очередь дрожащим голосом поведала о своих злоключениях.
  - Это было так реально, - закончила свой рассказ я, - я до сих пор ощущаю капельки тумана на своем лице, и горло немного саднит от крика.
  Подруга лишь растеряно смотрела на меня, а в ее глазах смешалось сочувствие с беспокойством.
  - Все в порядке, - услышала я спокойный голос норвежца, отвечающего подъехавшим ребятам. - Вы достаточно медленно едете. Кит, у тебя с машиной все в порядке?
  - Порядок, - грубоватым, словно простуженным голосом, ответил парень. - Просто в такой темноте стоит ехать осторожнее. Часто в это время с гор опускается туман, и видимость становится вообще нулевая.
  - Хорошо, мы поедем осторожнее, - голос Айджа послышался громче, видимо парень подошел к машине, где сидели мы. - Мы поменяли колесо и теперь можем ехать дальше.
  Сев за руль, мужчина обернулся и, пронзительно посмотрев на меня своими карими холодными глазами, спросил:
  - Ты как? В порядке?
  - Хорошо, - кивнула я, а потом добавила, - спасибо тебе.
  - Сочтемся, - подмигнул мужчина и завел мотор.
  Дальнейшая наша дорога прошла без происшествий. Я согрелась и успокоилась, но засыпать уже опасалась, хотя меня и клонило в сон.
  Через час мы уже подъехали к особняку. Так как вокруг плескалась безлунная, холодная, черная ночь, рассмотреть свалившееся на меня имущество было проблематично. Лишь темный силуэт высоко над головой высился перед нами.
  Мы поднялись по каменной лестнице к витражным дверям, как из моего сна. Мое сердце бешено колотилось, шум в ушах не позволял даже слышать подругу, которая шла рядом и что-то восхищенно говорила мне. Мне вдруг стало нечем дышать, на грудь словно навалилась могильная плита, в глазах, различающих лишь размытые силуэты окружающей среды, стало совсем темно, ноги подкосились, и я потеряла сознание.
   Глава 5.
  
  Проснулась я с дикой головной болью. Казалось, будто раскаленные иглы вонзились мне в глазницы и сейчас тяжело ворочаются в них. Медленно сев, я невольно застонала от накатившей тошноты.
  - Да что же это такое? - сипло, прохрипела я. - Словно я вчера перебрала, а сегодня мучаюсь с жестокого похмелья.
  - Ничего удивительного, - пропела подруга откуда-та справа, - вчера ты простудилась.
  Я попыталась открыть глаза, но в них словно насыпали песка. Со стоном я откинулась обратно на кровать.
  - Убейте меня кто-нибудь, - прокаркала я.
  - Ну, зачем же нам это? - ласково прикоснулась к моему лбу холодная рука подруги. И, убрав руку, ехидно добавила. - Ты же еще завещание не составила. Вот как составишь, так я тебя безмозглую собственноручно задушу, чтобы не пугала так меня за одну ночь.
  - Тиран, - попытавшись улыбнуться, прохрипела я. - Дай мне попить.
  - Сейчас, подожди, я тебя умою влажной тряпкой, - взволнованно попросила подруга, - а потом дам таблетку и воды.
  - Что там плохо выгляжу? - все еще каркая, спросила я.
  - Просто никто не ожидал, что ты упадешь в обморок, - виновато ответила подруга, - и ты ударилась лбом о каменную ступеньку, прежде чем тебя поймал Ярл. Кровь еще немного сочится, и запеклась на ресницах.
  Вот, значит, почему я не могу разлепить глаза. А я уж грешным делом подумала, что стала, как персонаж Гоголя, Вий, ..."поднимите мне веки". С губ сорвался ироничный смешок.
  - Весело тебе, - воскликнула подруга, - а знаешь, как я и все остальные перепугались, когда из раны на лбу кровь хлынула фонтаном? Я думала, что у тебя сотрясение или еще чего похлеще.
  - А что сотрясения нет? - хрипло поинтересовалась я, открывая глаза.
  - Нет, слава Богу, - проворчала подруга, почти насильно впихивая в меня таблетку и подавая стакан с водой. - Вчера Айдж с Ярлом ездили за врачом в деревню, который согласился переночевать здесь и осмотреть еще и сегодня.
  Я тем временем с трудом глотала воду, которая словно густая патока не спешила проскальзывать вниз, принося облегчение изодранному больному горлу. Наконец-то она провалилась вниз и тугим комом обосновалась на дне пустого желудка, который своим урчанием огласил комнату.
  Я виновато улыбнулась хмурой подруге.
  - Сейчас позову сначала врача, а потом принесу поесть. - Со вздохом сдалась Алла. - И не смей вставать с постели. Врач строго настрого запретил.
  И увидев, что я поморщилась, припечатала:
  - Даже в туалет не вставай. Я серьезно!
  - Хорошо, - закрыла глаза я, - я буду лежать, и ждать врача. Честно сказать, мне и не хочется пока туда.
  - Вот и славно, - еще немного посомневавшись, стоит ли оставлять меня одну, медленно протянула подруга. - Я быстро.
  Как только за подругой закрылась дверь, я открыла глаза и огляделась.
  Комната оказалась большой и темной. Хотя полумрак был обусловлен закрытыми тяжелыми шторами бордового цвета. Лишь тонкая полоска света, из-за неплотно задернутых парчовых штор, разгоняла темноту помещения и указывала на то, что за окном уже солнечный день.
  Я лежала на огромной кровати под балдахином, укрытая теплым мягким пледом.
  Приподнявшись еще немного и устроившись удобнее, я разглядела слева резную красивую дверь, за которой слышались тихие перешептывания. Подождала немного, вдруг кто-то зайдет.
  Так как никто не решился войти, я продолжила осмотр комнаты.
  Итак, помещение, выделенное для моего временного (очень на это надеюсь) проживания было просто-таки королевских размеров. Стены и потолок были обиты светлыми деревянными панелями, щедро украшенными вычурной резьбой и покрытыми бесцветным лаком, а на полу, искусно набранном из дубовых дощечек, лежал пушистый белый ковер с большим ворсом.
  Чуть дальше от входных дверей напротив кровати была еще одна дверь, то ли в ванную комнату, то ли в гардеробную. Проверить решила позже, так как обещала Алле не вставать с постели. Да и мало ли что могло случиться. Вдруг действительно голова закружиться? Не хватало еще себе что-нибудь разбить.
  Когда мой взгляд опять вернулся к шторам на окнах, находившихся справа от меня, дверь открылась, и в комнату вошел темноволосый мужчина с чемоданчиком.
  Постояв немного на пороге, словно привыкая к полумраку, он, недовольно пробурчав что-то себе под нос, прошел к окну, резко отодвинув тяжёлую штору.
  Я зажмурилась от яркого света и еще несколько секунд сидела и хлопала глазами, пытаясь сморгнуть выступившие слезы.
  - Итак, молодая леди, - стариковским тоном начал, по-видимому, местный врач, присаживаясь на край кровати, - меня зовут Джереми Стоун. Как вы себя чувствуете?
  - Плохо, - созналась я. - Голова болит и горло першит.
  - Ну, давайте, посмотрим, что там у вас болит. - Улыбаясь, протянул довольно-таки симпатичный мужчина сорока пяти лет и прохладной рукой потрогал мою рану на лбу.
  Я скривилась от боли, но тут же блаженно зажмурилась. Рука мужчины была прохладной и немного снимала стучащую в висках боль.
  - У вас жар, но это признак простуды, чем сотрясения, - начал рассказывать доктор после того, как посвятил фонариком в мои глаза, послушал и осмотрел горло. - Хрипов нет, легкие чистые, а горло немного красноватое. Но меня беспокоит ваша рана.
  - А что с ней не так? - спросила я.
  - Вчера она почти полностью затянулась, - пояснил мужчина свое недоумение, - я даже удивился быстрой регенерации вашей кожи, а сегодня опять открылась и сочиться.
  - Раньше такого не было, - озадаченно нахмурилась я. - Раны заживали, как у всех обычных людей. И что это может значить, доктор Стоун?
  - Пока не знаю, - честно сознался доктор, - но возьму у вас пару анализов и наведаюсь в деревню, в свою лабораторию. Как выясню, что это за феномен такой, так сразу вам скажу.
  - А вы сегодня поедите в деревню? - спросила я.
  - Да, хотелось бы быстрее узнать причину, вдруг рана так и не затянется. Может туда попала инфекция. Я, конечно, сразу промыл рану, но все же такой вариант исключать не стоит. - Ответил мужчина, - А пока прошу вас принимать лекарства от простуды и по возможности пока не выходить на улицу.
  - Почему? - искренне удивилась я. - Ведь простуда не тот диагноз, при котором запрещается выходить на свежий воздух.
  - Разумеется, - быстро согласился доктор Стоун, - но, на мой взгляд, ваш иммунитет слишком ослаблен, да и адаптационный период еще не прошел. А на улице сейчас сильно похолодало, поэтому настоятельно рекомендую дня два-три пока не выходить на улицу.
  - Ну, хорошо, - прикрыв глаза, устало согласилась я. И, вспомнив наставления подруги, я уточнила. - А хоть по дому мне можно передвигаться?
  - Конечно, - улыбнулся доктор, - но если вы почувствуете приступ слабости, то лучше не геройствуйте, а попросите помощи своих друзей. Видимо, он тоже слышал угрозы Аллы, раз сказал последнюю фразу.
  - Обещаю никого не спасать, - вымученно улыбнулась я, неловко пошутив.
  Кто же тогда знал, что мои слова окажутся пророческими?
  Как только доктор Стоун закрыл за собой дверь, снаружи сразу послышался шёпот и громкий ответ доктора о том, что со мной все в порядке и что я могу беспрепятственно передвигаться по дому самостоятельно.
  Тут же через пару минут еще вопросов шепотом и уже не таких громких ответов местного врачевателя, в комнату ворвалась подруга с подносом в руках, заставленным разными вкусностями и флакончиками с лекарствами.
  - Скажи, что у тебя там есть таблетки от головной боли, - приоткрыв глаза, сказала я подруге.
  - Есть, но на голодный желудок тебе лекарства нельзя, так что съешь хоть кусочек чего-нибудь, а потом пей свои таблетки. - Строгим голосом поучительно ответила Алла.
  - Тир-ран, - опять простонала я, скривившись от новой волны боли в висках. - Давай, уже что-нибудь, а то я умру от этой мигрени.
  - От головной боли еще никто не умирал, - проворчала подруга, но, поставив поднос с едой на прикроватную тумбочку, подала мне небольшой столик, который в прошлые времена использовался для завтрака в постели, на котором уже стояла тарелка с куриным бульоном.
  - Значит, я буду первой, - осматривая бледный суп с несколькими макаронинами, картошкой, пару кусочков моркови и лука, скривилась я. - Мне обязательно все это есть?
  - Ты же недавно умирала с голоду? - удивилась подруга. - Я сам слышала, как твой живот выводил задушевные рулады.
  - Да, после твоей первой таблетки, принятой на пустой, кстати, желудок, аппетит что-то пропал. - Нахмурилась я. - И что это была за таблетка? От головной боли она меня не спасла.
  - Это был антибиотик. Доктор Стоун сказал, что его надо принимать натощак, чтобы быстрее подействовал. - Виновато ответила подруга. А потом мягко попросила. - Съешь хотя бы пару ложек, а потом от боли тебе лекарство дам.
  - Ладно, - раздраженно ответила я.
  И принялась кушать суп, который на вкус оказался не лучше, чем на вид. Демонстративно проглотив пару ложек, требовательно уставилась на внимательно наблюдающую за мной Аллу.
  Подруга, тяжело вздохнув, протянула мне пару капсул и стакан с водой.
  - А что это еще? - не спеша забирать таблетки, спросила я.
  - Это от головной боли и от простуды, - осуждающе посмотрев на меня, буркнула подруга. А потом язвительно добавила. - Или ты думаешь, что я тебя отравить собралась?
  - Нет, конечно, - смутилась я, потому что эта мысль проскакивала у меня в измученном болью мозгу. - Просто хочу знать, что я пью.
  - Ладно, - примирительно ответила Алла. И, забрав у меня пустой стакан, поинтересовалась, - может, съешь еще что-нибудь?
  - Нет, спасибо, но не хочу, - ответила я, вылезая из-под одеяла, - а вот в туалет очень хочется.
  Как только ноги коснулись мягкого ковра, я медленно встала, но тут же пришлось сесть обратно на кровать, так как голова закружилась, и перед глазами заплясали темные мушки.
  - Давай помогу, - воскликнула Алла, подбегая ко мне. - Рано тебе еще вставать.
  - Не рано, - опираясь на руку подруги, ответила я, - просто небольшая слабость из-за простуды. Скоро пройдет.
  Подруга ничего не стала говорить, так как знала, что меня не переспорить, если уж я что втемяшу себе в голову.
  С помощью Аллы, я прошла через всю комнату и вошла в дверь напротив кровати. Как я и предполагала там была ванная комната, совмещенная с туалетом.
  Ванна меня очень порадовала и немного напрягла. Смотря на фарфоровую гладкую поверхность большой купели, я ужасалась, мысленно подсчитывая, сколько ведер воды необходимо, чтобы ее заполнить. Ведь раньше, в то время, когда был построен этот особняк, водопровода и канализации не было.
  Но боялась я зря. Так как из бронзовой трубки при открытии незаметного крана-задвижки, находящегося почему-то снизу края ванны, полилась тугая струя прозрачной воды.
  Туалет тоже радовал меня своим фаянсовым белым наличием.
  Значит, мой дорогой родственничек не поскупился и осовременил этот особняк. За что ему от меня, огромное спасибо.
  Пол ванной комнаты был из мраморной бежевой плитки, а стены же были просто выбелены в белый цвет. Сама комната оказалось прямоугольной и просторной, но вот большое окно меня неприятно поразило. Казалось бы, зачем в ванной комнате на втором этаже такое огромное окно, чтобы издалека было видно, чем сейчас занимается хозяин?
  Видимо мой хмурый взгляд, обращенный на незанавешенное окно, был таким выразительным, что Алла, тихо рассмеявшись, пояснила, что раньше здесь была детская. Но так как у моего покойного родственника не было своих детей, то эта комната ему не понадобилась, и он ее перестроил под свои нужды.
  - А ты откуда это знаешь? - удивленно спросила я подругу.
  - Ну, я ведь от тебя всю ночь не отходила, - смутилась непонятно из-за чего подруга, - поэтому и принимала водные процедуры тоже здесь. Мне Ярл все здесь показал и рассказал заодно немного из истории этого дома. А она у него очень богатая, как оказалось.
  - Понятно, - ответила я, мягко перебивая Аллу, - прости, но мне срочно нужно по-маленькому.
  - Конечно-конечно, - затараторила подруга, - мне подождать в спальне?
  - Да, можешь и к себе идти, я после хотела бы полежать в ванне, - и увидев нахмурившуюся подругу, добавила, - если ты не против. Доктор Стоун ничего не запрещал, кроме прогулок вне дома.
  - Я знаю, - отмахнулась от меня Алла, - доктор после осмотра мне все рассказал. Я думаю, может мне остаться, чтобы помочь тебе с ванной. Боюсь, что без помощи тебе будет сейчас трудновато в нее залезть. - И вдруг покраснев, добавила тихо, - мне вчера и то помощь понадобилась.
  - Хорошо, - пытаясь скрыть улыбку, ответила я, - подожди за дверью. Я тебя позову, когда закончу со своими маленькими делами.
  Ничего не сказав, Алла вышла и осторожно закрыла за собой дверь.
  Я же медленно прошла по прохладному кафелю к туалету, желая справить все свои естественные потребности и мысленно сетуя на то, что никто из нас не догадался поискать для меня тапочки. Ну, или хотя бы теплые носки.
  В комнате это не ощущалось из-за пушистого ковра, но тут на холодном кафеле ноги начала быстро замерзать.
  Подойдя к огромной купели, я позвала Аллу. Она тут же вошла, словно караулила у двери, с парой белых махровых тапочек в руках.
  Положив тапочки у моих ног, Алла направилась к шкафчику, что находился в углу у окна и, открыв его, достала какие-то прозрачные склянки с разного цвета жидкостями.
  - Спасибо, - поблагодарила я подругу за тапочки. - А что ты там ищешь?
  - Да, представляешь, я вчера тут немного осмотрелась и нашла разные бутылочки с ароматными натуральными маслами, даже у меня таких нет. - Потом выудив, какой-то пузырек с прозрачной жидкостью, открыла его и принюхалась.
  - Я бы на твоем месте поостереглась нюхать, - включая воду и настраивая ее температуру, предупредила ее я. - Неизвестно, что там может быть.
  - Ой, да ладно тебе, - отмахнулась Алла, - я вчера все перенюхала, только вот этого пузырьками не было. Откуда он взялся?
  - А простого шампуня и мыла там нет? - спросила ее я, подходя ближе к шкафчику. - Мне ничего такого не надо.
  - Брось, - озорно протянула подруга, - ты же женщина. А любая уважающая себя женщина любит приятно пахнуть. Вот капнет пару капель в воду, и будешь пахнуть розами или фиалками.
  - Значит, я не уважаю себя, - заглядывая в шкаф, ответила я. - Потому как мне важно, чтобы от меня не несло как от потной лошади, а пахнуть розами или фиалками я не хочу.
  - Тогда выберем тебе другой аромат, - не сдавалась подруга. И, протянув пузырек с прозрачной жидкостью, попросила, - будь добра, понюхай, чем пахнет. А то я что-то не могу определить.
  Я с сомнением посмотрела на склянку и осторожно взяла ее.
  - Знаешь, - протянула я, придирчиво изучая прозрачную жидкость сквозь стенки пузырька, - что-то мне не очень хочется это нюхать. Какие-то у меня нехорошие предчувствия.
  - Да, брось. - Вставая рядом со мной, сказала Алла. - Что за предчувствия. Я же вдыхала и ничего страшного не случилось.
  Я задумчиво пожевала губу, переводя взгляд с жидкости на подругу, и с тяжелым вздохом поднесла пузырек к носу.
  Как только удивительный запах этой таинственной прозрачной жидкости коснулся моего обоняния, я потеряла связь с реальностью.
  Я видела сон. Или это были отрывки воспоминаний? Я не знаю. Но были они очень реальны.
  Первое, что я увидела, как выхожу из кареты, запряженной парой гнедых лошадей, и с восхищением осматриваю особняк. Да, моя первая работа после выхода из пансиона и сразу же в столь благородном и богатом семействе Ричарсов. За такое место у нас в пансионе дрались бы не на жизнь, но мне повезло. Наша надзирательница, миссис Своун, всегда относилась ко мне с теплотой и участием. Вот и эту работу предложила мне первой.
  Потом была темнота, а следующее, что я увидела, были два маленьких ребенка. Темноволосый мальчик пяти лет с ярко-синими глазами и белокурая девочка трех лет с карими глазами и обворожительными ямочками на щеках. Они были родными, но такими не похожими друг на друга, что невольно возникал вопрос о единокровном родстве. Но все прояснилось, как только показались родители таких милых деток.
  Отец детей был темноволосым и синеглазым, как и его сын. Высокий мужчина, с надменными чертами лицами и высокомерным холодным взглядом. По спине пробежали мурашки, но не от холода, а от этого пронзительного взгляда из-под кустистых бровей.
  Мать детей, хрупкая невысокая блондинка со светло-карими теплыми глазами, приветливо улыбалась. Девочка была просто миниатюрной копией своей матери. С первых же минут ее появление, словно солнце, озарило своим теплом гостиную, где происходило знакомство.
  Она дружелюбно протянула мне руку для приветствия, не замечая, как ее муж холодно и брезгливо передернулся от столь неположенной фамильярности супруги. Да в высшем свете не то, чтобы пожимать руку, даже приветливо улыбаться прислуге было большим нарушением этикета. Ее рука оказалась сухой, немного мозолистой, что удивительно для благородной леди, и очень теплой.
  И опять сознание поглощает тьма.
  Следующее, что я увидела, была детская, что примыкала к моей спальне. Она оказалась просторной, прямоугольной формы с большим окном, занавешенным полупрозрачным тюлем с золотисто-бежевыми гардинами, сейчас подвязанными золотистой шнуровкой по обеим сторонам окна.
  В двух кроватках, находящихся напротив друг друга, спали детки спокойным сном. Мальчик неловко повернулся во сне и в свете двух свечей, стоящих на тумбочке между кроватками, я заметила небольшой синяк уже желтоватого света на руке повыше локтя.
  "Наверное, неудачно упал", подумала я, поправляя сползшее одеяло.
  И снова темнота, сменяющаяся уже другим воспоминанием-сном.
  Я уезжала на первые свои выходные за полгода, что проработала у семьи Ричарсов, в деревню, что находится ближе к озеру и, приехав обратно с гостинцами для детей, которые стали для меня почти родными, нахожу детей в подвале этого большого особняка напуганными и заплаканными.
  - Что случилось? - взволнованно спрашиваю я у Джонатана, так как маленькая Мэри по какой-то причине еще не разговаривала.
  - Ничего, мисс Элизабет. - Пряча красные, распухшие глаза, ответил мальчик. И, обнимая всхлипывающую сестренку, продолжил, - мы просто играли в прятки с Эммой и случайно дверь в подвал закрылась.
  - Эмма - это наша пожилая повариха? - переспросила на всякий случай я.
  Дети лишь молча кивнули.
  - Я думаю, что старой Эмме никак не спустится в подвал. Она за продуктами сюда и то, Вильяма посылает. - Мягко сказала я. - А дверь наверное от ветра закрылась.
  - Наверное, - ответил Джонатан, не поднимая глаз и все также обнимая сестренку.
  - Давайте тогда выходить отсюда, - предложила я, - а то вдруг дверь ветром опять закроется и опять будем ждать, пока кто-нибудь сюда не спуститься или о нас не вспомнят.
  Но дети не спешили следовать за мной, все также стояли в темном углу сырого подвала, крепко прижимаясь друг к другу.
  - Мисс Элизабет, - раздался холодный голос хозяина дома сверху лестницы, ведущий в подвал. - Где мои дети?
  Я краем глаза заметила, как вздрогнул мальчик, заслоняя сестру себе за спину. Нахмурившись, я ответила:
  - Они со мной. Мы сейчас поднимемся.
  И уже обращаясь к подопечным, присела на корточки и, расставив широко руки в стороны, сказала тихо:
  - Ну, же идите ко мне и обнимите свою Лизи.
  Мэри, еще раз жалобно всхлипнув, разжала маленькие худые ручки и кинулась ко мне в объятия.
  - Ну, все, хватит плакать, моя милая, - поглаживая по голове хрупкую девочку, мягко сказала я. - Я понимаю, что ты сильно напугалась, оставшись здесь в темноте, но теперь уже все хорошо, я рядом и никому не дам вас в обиду.
  Мгновение спустя, к нам подошел и Джонатан, которого я обняла другой рукой. Он молча прижался ко мне, все еще мелко дрожа от испуга.
  - А давайте сейчас, пойдем, умоемся и посмотрим, что за подарки я вам купила? - наигранно весело произнесла я. - А то вдруг любопытный Вильям сунет нос в ваши гостинцы.
  Моя уловка удалась. Дети расслабились и с любопытством расспрашивали у меня, что я привезла, пока мы поднимались в детскую комнату. Я же ловко уходила от прямого ответа, размышляя о том, что дверь в подвал могла закрыться и не случайно. Ведь вполне могло быть так, что дети как-то провинились перед отцом и в наказание он мог их закрыть в темном подвале. Практически все дети боятся темноты.
  Снова темнота и вновь воспоминание.
  Теперь я выспрашиваю у поварихи, как так получилось, что играя с ней в прятки, дети оказались запертыми в подвале. Мои предположения подтвердились. Эмма очень удивилась тому, что она вообще должна была играть с ними в прятки. По ее словам, она детей не видела с самого завтрака.
  Когда я попыталась узнать у Вильяма - помощника и внука Эммы, что было на самом деле, меня прервала мисс Ричарс. А когда я поделилась с ней своими переживаниями, то она мягко рассмеялась над моими страхами и сказала, что Эмма вполне могла забыть, что играет с детьми в прятки, так как память ее давно уже не та. И, что зачастую она забывает про блюда и портит их, переводя продукты, но у нее рука не поднимается ее уволить, хотя муж давно ей это предлагает. Но Эмма все-таки с этой семьей всю свою жизнь, словно еще один член семьи. Да и если я ее волю, то кто будет кормить их с внуком, ведь дочь у нее умерла с мужем.
  Следующее воспоминание было в детской комнате. Плотные гардины были распущены, закрывая окно детской. Джонатан и Мэри только уснули в своих кроватках, под очередную сказку, где добро побеждает зло. Я поправила одеяло на девочке и повернулась, чтобы укрыть мальчика, как в тусклом свете двух свечей увидела синяки в виде пальцев руки на его предплечье.
  Осторожно сдвинув рукав короткой пижамной рубашки, я с ужасом заметила, что отметин больше, чем пальцев. Некоторые синяки были лиловыми, другие еле просматривались на нежной детской коже.
  Я укрыла одеялом Джонатана и, закусив губу, взяла серебряный подсвечник с горящей свечой, а другую свечу задула.
  Тихо выйдя из комнаты, чтобы не разбудить детей, я прошла и села за трюмо, что стояло у моей кровати.
  В зеркале отразилась темноволосая девушка с высокими скулами, маленьким носиком и родинкой над уголком правой чуть пухлой губы. Все казалось таким незнакомым в облике этой незнакомки. Но, взглянув в ее серебристые глаза, наполненные беспокойством и мрачной решимостью, я наконец-то узнала в незнакомке, отражающейся в зеркале саму себя.
  Опять темнота, словно щелкнули выключателем в комнате. А следующее, что я увидела, был разговор с миссис Ричарс.
  Я, конечно, предполагала, что миссис Люсинда Ричарс знала о синяках детей и покрывала мужа, возможно из-за большой любви, а может быть из-за страха перед ним. Ведь именно она каждый вечер купала детей перед сном и не заметить синяки никак не могла. Поэтому я начала разговор издалека и когда хозяина особняка не было дома.
  - Миссис Ричарс, - начала я, когда мы сидели одни вечером в гостиной у камина, - я вчера заметила у Джонатана синяки на предплечье, когда накрывала его одеялом. - Возможно его кто-то обижает?
  - Он что-то вам рассказал? - спросила взволнованно Люсинда, отложив книгу, которую читала, сидя на кресле, и подалась чуть вперед.
  - Нет, - покачала головой я, сидя напротив и откладывая свой роман в сторону, продолжила. - В том то и дело, что он молчит или отговаривается, что стукнулся сам.
  - Ну, я верю моему сыну, - с облегчением улыбнулась миссис Ричарс, откидываясь на спинку кресла. - Если он так говорит, то значит это правда.
  - Возможно, он очень боится своего обидчика, поэтому молчит? - осторожно предположила я. - Или боится за свою сестренку?
  - На что вы намекаете? - с подозрением и беспокойством в чуть прищуренных карих глазах спросила хозяйка дома.
  - Я ни на что не намекаю, - продолжила понизив голос я, невольно подаваясь вперед, - просто уточняю у вас, возможно, вы в курсе, кто обижает ваших детей?
  - По-моему, вы зря волнуетесь, - серьезно ответила миссис Ричарс, - сын мне вечером все рассказывает. И если бы его кто-то обижал, то я первая узнала бы об этом.
  Она мне тепло улыбнулась, а я не стала больше настаивать. Зачем? Ведь итак все ясно, что она по какой-то причине покрывает мужа.
  Подтвердив свои предположения, я решила, что больше не оставлю детей одних. Следующие полгода прошло спокойно. Дети оттаивали, на их телах не появлялось ни одного нового синяка и я расслабилась.
  Но случилось другое несчастье.
  Миссис Ричарс внезапно слегла. Лекари, которые приезжали, лишь разводили руками, не понимая почему молодая, здоровая женщина вдруг иссохла.
  Она начала сильно худеть, под глазами пролегли фиолетовые круги и аппетит пропал. Все, что она пыталась съесть, через пять минут вырывалось из ее рта обратно. Хозяйка особняка стала плохо спать и бредить, говоря о том, что ей очень нужно к детям.
  Слабость уже через неделю от начала болезни не позволяла ей вставать с постели. Дети сначала приходили к ней со мной по вечерам, по несколько минут разговаривали с ней. Но потом я перестала их приводить, так как целители опасались, что это болезнь может быть заразной.
  Миссис Ричарс переселили в другое крыло дома, а дети со временем стали более веселыми и раскрепощёнными, чем были до этого.
  Снова потемнело в глазах, а следующее, что я увидела, как Эмма со слезами в глазах просит меня срочно съездить за лекарством, так как хозяин еще не вернулся из столицы, куда направился неделю назад за столичными докторами и должен был уже приехать, но его все еще не было. А миссис Ричарс стало гораздо хуже и она боится, что без лекарства она умрет.
  - Я не могу оставить детей, - ответила ей я, так как сердце сжималось от плохого предчувствия.
  - Но я не могу уехать, боюсь, что просто не переживу дорогу, а внук сегодня, как назло, остался дома с температурой. - Просила меня Эмма, прижав руки в молитвенном жесте у груди. - Я присмотрю за детьми, обещаю.
  И я с тяжелым сердцем отправилась за лекарством в город.
  Всю дорогу я просила извозчика гнать, как можно быстрее, но все равно не успела.
  Поняла это, как только вошла в особняк. На пороге между парадной лестницей и входной дверью на полу лежала Эмма, не шевелясь.
  Подхватив полы своего повседневного серого платья, я поспешила к поварихе, проверить все ли с ней в порядке.
  Эмма была бледна, как мел, губы посинели, а в уголке рта на бежевый ковер стекала бордовым ручейком кровь.
  - Эмма, вы в порядке? Что случилось? - с ужасом спросила я, приподнимая голову поварихи.
  - Хозяин..., - прохрипела старушка и обмякла.
  Ее глаза остекленели, тело уже было холодным и в раз как-то потяжелело.
  - Джонатан! - начала кричать я, - Мэри!
  Но никто не откликнулся, лишь наверху упало что-то тяжелое.
  Подумав о том, что мистер Ричарс приехал и по какой-то причине начал зверствовать и убивать людей, я похолодела от ужаса и решила осторожно и молча пойти разыскивать детей.
  Я могла, конечно, отправиться в деревню за подмогой и потом приехать сюда, благо лошадей у хозяев было достаточно, но бросить здесь детей и больную женщину с невменяемым мужчиной я была не в состоянии.
  Особенно я боялась за детей, так как мои подозрения подтверждались, и отец неоднократно избивал их.
  Я прошлась по всему первому этажу и даже заглянула в подвал, где дети прятались в прошлый раз, но никого не нашла. В некоторых комнатах была перевернута мебель, свидетельствующая о том, что здесь была борьба, и на кухне я нашла башмачок Мэри, но детей нигде не было.
  Подойдя к подножию лестницы, аккуратно обогнув тело поварихи, я окинула взглядом галерею, прислушалась и, убедившись, что никого по близости нет, поднялась на второй этаж.
  На кухне я захватила большой острый нож для защиты, который в данный момент дрожал вместе с держащей его рукой. Меня всю била мелкая дрожь, а ноги постоянно подгибались, но я крепче сжимала оружие защиты и осторожно начала обследовать комнаты второго этажа.
  Когда вошла в свою комнату, то мое сердце упало. Нет, детей в ней не было и следов борьбы тоже, но я увидела прямо возле порога второй башмачок Мэри. Словно во сне я медленно нагнулась, подняла ярко-алую шелковую туфельку и также не спеша направилась в детскую спальню.
  Они были там, лежали на кровати, словно спали. Два маленьких красивых ангелочка, заботливо укрытые одеялами. Глаза закрыты, волосы разметались по подушкам, а руки были вытянуты вдоль худеньких тел поверх одеяла.
  Только вот два огромных ярко-алых, как шелковая туфелька, пятна уродовали мирную картину, выдавая реальную ужасающе несправедливую действительность.
  Они были мертвы. Два невинных ребенка, которым не посчастливилось родиться у такого деспотичного отца-убийцы.
  Я закусила кулак сдерживая рвущийся из самой глубины души пронзительный крик, по щекам потекли горячие слезы. Я упала на колени, вырывая на себе от отчаянья волосы и не отрывая взгляда от кроватей.
  Сколько я так просидела не знаю, но с трудом поднявшись на подрагивающие ноги, я подошли к кроваткам, погладила детей по ледяным щечкам и направилась к миссис Ричарс. Решив проверить хозяйку особняка, а потом уже ехать в деревню, я осторожно вышла из комнаты и, постоянно оглядываясь, направилась в противоположное крыло второго этажа, где сейчас была спальня Люсинды.
  Прокравшись к спальне, я осторожно повернула ручку двери, которая с оглушительным в этой мертвой тишине скрипом, открылась. В спальне никого не отказалось, кроме перевернутой верх дном чашки с водой, которая замочила белый пушистый ковер и темно-кровавого расползающегося пятна на простыне, одеяло было скинуто с другой стороны кровати. Я с замиранием сердца прошла к окну и с облегчением вздохнула, не найдя очередной труп.
  Решив, что не стоит больше терять время, я направилась за дом. Там недалеко от старого клена с неглубоким прудом есть деревянная конюшня, где стояли три хозяйские лошади.
  Но моим планам не суждено было сбыться, так как когда я прибежала на конюшню ни одной лошади не было в стойле. Их кто-то выпустил.
  Я с тихими рыданиями опустилась на ароматное сено в одном из стойл и накрыла лицо ладонями. Проплакав несколько минут, я зло вытерла слезы и решительно направилась обратно в дом, собираясь идти до деревни пешком. Возможно мне улыбнется удача и кто-то из торговцев с телегами из соседних деревень попадется мне на пути. Хотя в такое позднее время это было маловероятно.
  Я выбежала на улицу, порыв холодного ветра взметнул подол моего серого платья, путая мне ноги, небо заволокло тяжелыми, налитыми свинцовой тяжестью тучами, где-то вдалеке грохотал гром.
  Приподняв подол платья, чтобы не мешал мне передвигаться, направилась к дому. Когда я уже обошла темный пруд, оставив его за спиной, направляясь к дому, что-то тяжелое ударило меня по голове. В глазах потемнело, под закрытыми веками вспыхнули яркие искры и я потеряла сознание.
  Когда я пришла в себя, голова нещадно болела, что-то теплое стекало за шиворот платья, а руки и ноги оказались крепко связанными.
  Я лежала на холодной земле возле самой кромки черной воды под раскидистым деревом. Щеку колола мелкая галька, ладони и ступни начали неметь, подол платья намок и неприятно лип к ногам.
  - Она пришла в себя, - раздался сверху глухой старческий голос.
  Я попыталась перевернуться, но ничего не вышло. Кто-то хрипло рассмеялся и грубо пихнул меня, переворачивая на спину. Тут же мелкая галька больно впилась в спину.
  Надо мной склонилось обеспокоенной лицо миссис Ричарс.
  Я попыталась повертеть головой, отыскивая старуху, которая недавно смеялась, но никого не увидела.
  - Люсинда, слава Богу, вы в порядке, - хриплым голосом сказала я. - Скорее развяжите меня, и мы побежим в деревню, расскажем всем, что ваш супруг сошел с ума и убивает людей.
  На миг хорошенькое личико Люсинды Ричарс приняло задумчивое выражение, но вскоре, встряхнув головой, словно прогоняя неприятные мысли, женщина ответила:
  - Я бы с радостью, дорогая Элизабет, но видите ли а чем проблема, мой супруг мертв. Покончил с собой в своем кабинете, когда увидел тела своих любимых детей.
  - Что? - я не верила своим ушам. Но потом вспомнила грохот, когда только вошла в особняк. Как будто упало что-то тяжелое. - Так, значит, это не он убивает людей.
  - Нет, - горестно ответила миссис Ричарс. - Он всегда старался защитить их, мой бедный, милый Грегори.
  - Тогда, кто это сделал? - уже зная ответ, спросила я.
  - Хватит с ней возиться, - прокаркал старушечий голос. - Убей ее!
  Я опять заозиралась, пытаясь найти обладательницу этого властного голоса.
  - А она не так умна, как ты думала, - прохрипела старуха и вновь безумно рассмеялась.
  И я поняла, что этот старческий голос принадлежит Люсинде. Сначала мне не было видно лица женщины, в стремительно сгущающемся сумраке, поэтому я не сразу поняла, что это говорит миссис Ричарс.
  Но когда она смеялась, вспыхнула молния, и я четко рассмотрела безумный блеск в глазах своей нанимательницы, распахнутый в дикой усмешке рот, скрюченные, словно в судороге, пальцы рук.
  - Поняла, наконец, - грустно сказала Люсинда, своим нормальным голосом.
  - Как? Как вы, Люсинда, могли убить своих детей? - ошеломленно спросила я, пытаясь незаметно расслабить узлы на руках.
  - Это не Люсинда, - опять старческим голосом ответила женщина, злобно кривя красивые губы, - это была я, Шарлотта.
  - Не понимаю, - нахмурилась я, - вас зовут не Люсинда, а Шарлотта.
  - Вот ведь дура, - сплюнула Шарлотта.
  А миссис Ричарс, которая Люсинда, печально начала рассказывать.
  - Видишь ли, милая Лиззи, когда я появилась на свет, у меня была сестра-близнец Шарлотта. Она была старше меня на пару минут, но, к сожалению, схватила воспаление легких и через неделю умерла. Когда ее душа покинула тело, маленькая Лотта не захотела расставаться со мной и каким-то образом заняла мое тело. Так вышло что в моем теле живут две души: я, Люсинда, и Шарлотта.
  - Но как такое возможно? - ошарашенно воскликнула я.
  - Я и сама не знаю. - Пожала плечами девушка, опускаясь передо мной на колени. - Только раньше Шарлотта брала вверх над моим телом, когда мне было страшно или моей жизни угрожала опасность. Маленькой я часто попадала в разные опасные ситуации, словно смерть старалась всеми силами забрать и меня забрать в свое владение. Но Лотта всегда приходила мне на помощь. Она с детства была более ловкой, сильной и волевой, поэтому если бы не она, то я давно нашла свой последний приют в сырой земле.
  - Но почему вы ей позволили убить ваших детей? Вашу кровь и плоть? - с ужасом спросила я.
  - Со временем Лотта стала более сильной, чем я. И все чаще она управляла моим телом. Я боролась с ней, как могла, но болезнь доконала меня и теперь я слаба и вряд ли смогу даже попытаться поднять руку.
  - Все, излила душу и хватит! - оборвал старческий голос звонкий голосок Люси. - А теперь, Лиззи, мы искупаемся. Ты будешь медленно умирать, так как из-за тебя я не могла играть с моими племянниками в наши игры. Можно сказать, что эта ты виновата в их смерти.
  - Почему? - взвыла я, когда скрученные холодные пальцы, коснулись моего горла, - Люси, почему вы никому не рассказали об этом?
  - О-о, она сказала, своему олуху-мужу, - прокаркала Шарлотта, - ведь именно поэтому он так зорко следил за своей женой. Чтобы она как можно реже находилась с детьми наедине. Именно поэтому он поехал в столицу, чтобы изгнать меня из тела Люсинды. Дурак! - сплюнула в сторону безумная женщина, взмахнув руками, - если уйду я, то умрет и она. Наши души теперь неразрывно связаны друг с другом.
  На миг мне показалось, что в глазах безумицы зажглась надежда, словно Люсинда нашла выход из ситуации.
  Но тут же Шарлотта снова сжала свои скрюченные пальцы вокруг моего горла, я пыталась растянуть веревки, медленно задыхаясь, но все было тщетно. А женщина с безумным блеском в глазах и с блаженной жуткой улыбкой на лице практически прижалась своими губами к моим губам, словно хотела выпить мою душу.
  Я собрав все свои оставшиеся силы, дернула головой, ударяя лбом по носу. Послышался хруст и на меня полилась горячая кровь, заливая глаза. Шарлотта громко взвыв, прижала руки к сломанному носу и с яростью посмотрела на меня.
  Я приподнялась на локтях, пытаясь сесть, но тут меня сбила женщина, толкая прямо в черную гладь пруда.
  Я сумела перевернуться. На удивление пруд оказался глубоким, а вода была прозрачной и ледяной. Легкие уже жгло от нехватки воздуха. Веревки на запястьях прорезали мою кожу до крови, оставляя рваные следы, но я смогла от них освободиться. Дернувшись вверх, я сумела всплыть на поверхность и глотнуть воздуха. Но все оказалось тщетным.
  -Люси, боритесь, - прохрипела я, перед тем, как вновь погрузиться в воду.
  Сильные руки на удивление хрупкой с виду женщины вновь сжались на моем горле и вновь окунули меня в воду, не позволяя вырваться на поверхность. Я отчаянно пыталась разжать пальцы, но у меня ничего не вышло. Я дернулась еще пару раз и разум накрыла благословенная темнота.
  Последнее, что я запомнила перед тем, как умереть, это было лицо Люсинды, в глазах которой мне виделась решимость. Решимость идти до конца.
  Пробуждение в реальности вышло странным и очень пугающим. Как только мои глаза открылись я увидела перед собой толщу воды, а в легких, видимо, уже давно не было воздуха, так как они просто пылали огнем. Я дернулась вверх и, глотнув воздуха, тяжело зашлась кашлем, выплевывая мыльную воду, попавшую в легкие.
  Когда я немного отдышалась, то смогла оглядеться. Сидела я в ванной, наполненной медленно тающей шапкой ароматной пены, вокруг ванны расплывались большие мыльные лужи. Посмотрев прямо перед собой, я вздрогнула от неожиданности.
  На меня смотрело мокрое, бледное недоразумение с алой ссадиной на лбу. Большое напольное зеркало в тяжелой из черненого серебра оправе стояло напротив купели и отражало напуганную и мокрую меня. Раньше я его почему-то не замечала, возможно из-за того, что были более важные потребности, а может его просто скрывала тень или какое-нибудь покрывало. Чуть приподнявшись из купели, я заметила серую, пыльную простыню, когда-то бывшую кристально белой.
  Вспомнив сон или воспоминание, не знаю как назвать то, что я видела, я посмотрела в зеркало на свою шею. Ощущение чужих рук, сжимающих горло стальной хваткой до сих пор не покидало меня, да и легкие продолжали гореть. Но, возможно, это просто от того, что в них попала вода.
  Скорее всего, просто уснула в ванной и, расслабившись, скатилась в воду. А из-за лекарств не сразу смогла выплыть из сна, вот и наглоталась воды. Рассуждая так, я понемногу начала успокаиваться, пока не услышала громкий полувсхлип - полустон.
  Резко обернувшись к входной двери, в углу напротив окна с тумбочкой сидела Алла. Подруга была насквозь мокрой, ее медные локоны свисали вдоль плеч. Бирюзовые глаза девушки казались нереально большими, из-за посеревшей кожи и плескавшегося в них ужаса, а тонкие розовые губы были разбиты в кровь.
  - Алла, - охрипшим голосом позвала я подругу.
  Она лишь вздрогнула всем телом от звука моего голоса и подняла затравленный взгляд с купели на меня.
  - Алла, что произошло? Кто тебя ударил? - обеспокоенно спросила я, судорожно выискивая полотенце.
  И чуть не упала на холодный мокрый пол, когда наклонилась за искомым чуть влажным полотенцем, когда подруга выкрикнула:
  - Это ты. Это была ты.
   Глава 6.
  
  Спустя пятнадцать минут, я сидела в теплом махровом халате на своей кровати, заправленной теплым бежевым пледом.
  Алла сидела с другой стороны от меня и постоянно насторожено косилась в мою сторону. Присутствующие в моей спальне мужчины, стояли вокруг нас. Наши друзья находились рядом с Аллой, а норвежцы стояли с моей стороны.
  Подруга как и я, переоделась в халат, которые нам принесли друзья. На крики Аллы через несколько минут прибежали Егор с Данилом. Друзья ворвались в ванную, благо я успела завернуться во влажное полотенце, и спешно вывели рыдающую Аллу и шокированную меня из ванной комнаты.
  Через несколько минут к нам присоединились Ярл с Айджем, которые, как оказалось, были сегодня за поваров. Они услышали крики Аллочки, но сразу не прибежали, так как кухня находилась на первом этаже и им еще потребовалось отключить плиту, чтобы не было возгорания.
  На улице уже начало темнеть, и в комнате были включены маленькие бра по обеим сторонам кровати. Их света, к сожалению, не хватало, чтобы полностью разогнать темноту в комнате, но люстра, находившаяся чуть ближе к выходу из спальни, по какой-то причине не работала. Решив разобраться с этим завтра, мы собрались обсудить, что же с нами произошло за последние три часа.
  Да-да, оказалось, что мы с Аллой провели в ванной три часа и сами этого не заметили.
  Так как у меня еще оставалась слабость и периодически кружилась голова, все пришли к соглашению, что обсудить можно все и в моей спальне.
  Решив сначала выслушать мою версию событий, все внимательно уставились на меня.
  Еще раз обеспокоенно посмотрев на подругу, я начала подробно рассказывать все, что видела, слышала или чувствовала, начиная с выбора ароматного масла для ванны.
  По мере моего рассказа у Егора с Данилом было выражение сочувствия и жалости ко мне, словно я была умственно больной. Алла же смотрела на меня с сомнением и настороженностью, время от времени подушечками пальцев постоянно дотрагиваясь до разбитых губ.
  А вот норвежцы меня удивили. В глазах Ярла мне почудилось скрытое удовлетворение, которое быстро сменилось на сочувствие и растерянность. А вот, что по этому поводу думает Айдж, я не могла узнать, так как его лица не было видно. Он за время моего монолога успел отойти к окну, и света от бра не хватало, чтобы рассмотреть его. Мне был лишь виден его силуэт. Мужчина стоял, сложив длинные руки на груди и смотрел на меня. Я просто всем телом ощущала этот его тяжелый проницательный взгляд.
  - Я правда ничего тебе не делала, - чуть дрожащим голосом повернулась я к Алле. И увидев, как она снова поднесла ладонь к переставшим кровоточить губам, добавила чуть тише. - По крайней мере, я этого не помню.
  Зябко обхватив себя за плечи, я боязливо посмотрела на дверь, ведущую в ванну. Сомневаюсь, что в ближайшее время у меня появиться желание туда вернуться.
  - Ну, что же, - нарушил установившееся молчание Айдж, - теперь послушаем версию вашей подруги.
  История Аллы была такой же невероятной, как моя, только более правдоподобнее. По словам подруги, после того, как я понюхала ту злополучную склянку, меня словно подменили.
  Я стала властной и уверенной в себе женщиной. Попросив приказным тоном подругу сделать воду погорячее, я накапала из этой склянки семь капель и заткнув ее пробкой по-хозяйски убрала ее в дальний конец тумбочки.
  - А почему ты не забила тревогу после этого. - Вдруг прервал Аллу Айдж. - Ты же знаешь ее лучше всех вместе взятых в этой комнате. Так почему ты проигнорировала такое не соответствие характера и поведения своей лучшей подруги?
  - Я решила, что Лена просто сильно устала и немного раздражена моей навязчивой опекой, поэтому так разговаривает. - Ответила Алла немного виновато.
  Приняв ее ответ, норвежец попросил подругу продолжать рассказ.
  Дальше, как выяснилось, потребовав принести пару чистых больших полотенец, я разделась на глазах у шокированной Аллы и, не обращая внимание на ее удивленный вскрик, забралась в купель.
  Это было странным и просто невероятным, так как я жутко стеснялась своего несовершенного полноватого тела и никогда даже не переодевалась в присутствии посторонних. А тут разделась донага, да еще, по словам подруги, наслаждалась этим представлением.
  - Я сходила за полотенцами, а когда вернулась, то Лена дремала, откинув голову на край купели. - Продолжила подруга, продолжая бросать на меня настороженные взгляды. - Я решила остаться, на всякий случай, ведь не известно, как отреагирует ее организм на лекарства. Да и до этого она испытывала слабость и жаловалась на головокружение, поэтому я присела на крышку унитаза и искоса, чтобы не стеснять ее, наблюдала за ней.
  И как оказалось не зря.
  Дальше рассказ подруги напоминал кошмарный сон или сюжет фильма ужасов.
  - Вот она спокойно и расслабленно лежит, а через секунду ее словно кто-то или что-то затянуло под воду. Лена отчаянно сопротивлялась, руками цепляясь за бортики купели, но не могла выбраться. - Взволнованно рассказывала подруга. - Я сразу же подбежала к ней и попыталась вытащить ее за плечи, но это оказалось сложным. Лена постоянно крутилась и билась о дно и бока купели, мыльная вода и вырывающиеся пузырьки воздуха из ее рта мешала разглядеть лицо. Но потом она резко успокоилась, обмякла, а вода прояснилась, открывая лицо подруги. Когда ...
  На этом моменте Аллочка вздрогнула, гулко сглотнула, замолкла на несколько секунд и бессознательно прижавшись к Данилу, стоящему с ней рядом, обхватила себя руками.
  Когда она продолжила говорить, ее голос осип от пережитого страха и звучал глухо и отстраненно.
  - Когда я увидела выражение лица Лены, то думала, поседею вся. - Не смотря ни на кого конкретного, продолжила подруга. - Лена улыбалась, зло и торжествующе. Словно только этого и добивалась своей выходкой. А потом, схватив меня за горло и с легкостью подняв меня над полом, несколько раз ударила меня по лицу, разбив мне губы, затем отбросила на стену. Я сильно ударилась головой и потеряла сознание. Когда я очнулась, Лена выглядела обеспокоенно и, стыдливо прикрываясь, искала полотенце.
  - Алла, я... - в горле вмиг пересохло, а в голове все смешалось. Я никак не могла понять, что вообще произошло и не знала, что говорить и как реагировать.
  И хотя я не помню ничего такого, не верить словам подруги у меня причин не было. Алла никогда меня не обманывала, даже в мелочах, предпочитая говорить горькую правду. И к себе требовала того же. Так что дальнейшее поведение подруги меня сильно озадачило.
  Она продолжала с опаской на меня смотреть и жаться к Данилу.
  - Что ты не договариваешь? - холодно спросил Айдж.
  Я сначала не поняла, что он обращается к Алле, поэтому, недоуменно нахмурившись, спросила в ответ:
  - Я вроде все рассказала. По крайней мере, все что делала в сознательном состоянии.
  - Не ты, - мягче ответил мне норвежец. - Твоя подруга.
  - Я? - удивилась подруга. Но ее голос дрогнул, доказывая, что парень не так уж и далек от истины.
  - Говори, что ты нам не рассказала еще, - подходя к изножью кровати ближе к подруге, продолжил жестко допрос мужчина.
  - Она все рассказала, - вступился вдруг за подругу Ярл, вставая перед брюнетом.
  - Вот не надо сейчас лезть, - сквозь зубы процедил кареглазый Айдж. И, посмотрев на вздрогнувшую девушку, обратился уже к ней. - Мы ждем, Алла. Ведь было что-то еще странное, что ты заметила.
  Подруга, комкая в руках полы халата, виновато опустила глаза и тихо ответила:
  - Та Лена, которая душила меня, была со светло-карими глазами. - И посмотрев на меня, затараторила. - Но я подумала, что это мне показалось. Я до сих пор не уверена в том, что это мне не привиделось.
  - Достаточно. - Жестко оборвал ее Айдж. И заметив наши хмурые взгляды, мягче добавил. - Хорошо, что ты про это сказала, это очень важная информация.
  - И чем же она важна? - непонимающе спросила я. - Я когда все выясню, то обязательно вам расскажу. - Ушел от прямого ответа брюнет. - А теперь прошу меня извинить, мне пора на кухню. Там жаркое еще не готово.
  И с последними словами он быстро вышел из спальни. Я перевела удивленный взгляд на его друга, но Ярл лишь виновато пожал плечами и тоже ушел.
  Оставшись одни, мы еще какое-то время молчали и недоуменно смотрели друг на друга. Но я не выдержала первой.
  - Нам срочно надо уезжать отсюда.
  - А как же твое наследство? - робко поинтересовалась успокоившаяся Алла.
  - Черт с ним, с наследством. - Махнула рукой я. - Здоровье и собственный рассудок дороже. Возьму кредит в банке или ссуду и заплачу этот долг.
  - Какой еще долг? - спросил хмуро Егор.
  - Тот, который мне вместе с наследством по завещанию перешел. - Устало пояснила я.
  - Согласна, - после недолгих колебаний ответила подруга. - Я тебе буду помогать его выплачивать. А потом положив свою прохладную ладошку с дорогим маникюром поверх моей руки, добавила с мольбой в глазах. - И прости за такую реакцию. Просто все это так неожиданно и странно.
  - Да не за что прощать. - Поспешно ответила я, вздыхая с облегчением от того, что подруга перестала от меня отгораживаться и смотреть с опаской. - Даже не знаю, как бы я реагировала, будь на твоем месте.
  И мы синхронно подались друг другу навстречу и обнялись, всхлипывая и успокаивая одновременно.
  Парни негромко хмыкнули и поспешили выйти, сказав напоследок, что завтрашний отъезд обсудим после ужина.
  Еще полчаса и успокаивались, обещая друг другу, что никогда больше не усомнимся в нашей дружбе и не оставим вторую в беде.
  Через час, приведя себя в порядок и переодевшись, мы с Аллочкой спустились на первый этаж в столовую. Пока мы шли, я с восхищением осматривалась, так как раньше из-за обморока не видела убранство дома.
  Второй этаж особняка был хорошо освещен, что позволяло рассмотреть мельчайшие детали. Большие окна второго этажа были красиво оформлены декоративными колоннами по бокам, в углах стояли кадки с какими-то вечнозелеными высокими растениями, легкие занавеси на окнах слегка колыхались от сквозняка. Стены коридора второго этажа были обиты темно-бордовым сукном. Старинные портреты висевшие на стенах открытой галереи были сейчас занавешены белыми простынями. Мне вспомнился один из моих снов с загадочным мужчиной-тенью и я вздрогнула, обхватив руку подруги, на которую опиралась из-за небольшого головокружения и слабости, сильнее.
  Посмотрев вниз на беломраморные с серыми прожилками перила лестницы, почувствовала как все холодеет внутри от страха. И застеленная красной ковровой дорожкой сама лестница, не могла ввести меня в заблуждение. Я была на сто процентов уверена, что под дорожкой скрываются мелкие трещинки, образовавшиеся со временем, от большого количества прошедших по ним ног.
  На мгновение остановившись наверху лестницы, я от увиденного зажмурила глаза. Из-за плохого освещения первого этажа, казалось, что лестница уходит в никуда. Как в классических фильмах ужаса.
  - Нам обязательно спускаться? - дрогнувшим голосом шепотом поинтересовалась я у подруги.
  - Да, брось, - попыталась отмахнуться Алла, хотя прозвучало это неуверенно. - Что там может быть такого страшного?
  - И ты еще спрашиваешь? - удивилась я. - После того, что произошло в ванной?
  - М-да, - в сомнении пожевала губами Аллочка. - И что ты предлагаешь?
  Ответить я не успела, так как у подножия лестницы появился Ярл. И с его появлением свет в прихожей разгорелся ярче, прогоняя мои страхи и сомнения.
  - Что вы там застряли, дамы? - весело спросил норвежец.
  - Тебя ждали, - тряхнув волосами, кокетливо ответила Алла.
  - Ну, так вот он я, - в том же духе ответил русоволосый парень и улыбнулся, сверкнув ямочками на щеках.
  Расслабившись, мы стали медленно спускаться вниз.
  Как оказалось, к моему искреннему облегчению, настенные бра в прихожей на первом этаже были сенсорными, то есть при приближении человека разгорались ярче, а как только он уходил из зоны покрытия, то постепенно гасли до сумрачного освещения.
  Спустившись, мы направились в большой зал, расположенный слева от парадного входа в особняк. Сводчатые потолки, большой прямоугольный тисовый стол на массивных ножках, большие в пол окна с белыми занавесями, задернутыми в данный момент - всколыхнули в памяти смутные воспоминания о доме, уюте и ощущении семейного счастья. Но наваждение прошло также быстро, как и пришло, оставив после себя нотки горечи и разочарования.
  Когда-нибудь у меня обязательно будет своя большая любимая и любящая семья.
  Глубоко вздохнув, я присела на стул с высокой спинкой, любезно отодвинутый Ярлом. Поблагодарив его за галантность, я спросила:
  - А где остальные мужчины?
  - На кухне, - кивнув в сторону неприметной двери, ответил сероглазый норвежец. - Сейчас оставшиеся закуски принесут и будем ужинать.
  - Что-то здесь так прохладно, - обхватив себя руками, сказала вдруг Алла.
  Подруга, как и я была одета в джинсы и легкую рубашку. Только Алла в такой одежде выглядела стильно, а вот я неприметно и серо.
  - Сейчас камин разожгу, - подскочил норвежец и торопливо подошел к камину из серого камня.
  - А он дровяной? - с любопытством уточнила я. Всегда о таком мечтала. На мой взгляд, электрические камины и в подметки не годятся настоящим.
  - Да, - разжигая заранее приготовленные дрова, глухо ответил русоволосый мужчина. - Дмитрий Федорович наотрез отказался менять их на электрические камины или батареи. Так что в каждой комнате имеется камин и все для него необходимое.
  - Замечательно, - тихо сказала я, вставая из-за стола и подходя к разгорающемуся огню.
  - Если тебе не понравится, - вставая рядом со мной, продолжил норвежец, не услышав мое восхищение, - мы потом заменим на что-нибудь современное.
  - А мы завтра уезжаем, - вмешалась в наш разговор подруга, ревниво вставая между нами, - так что особняк полностью ваш и делайте, что хотите.
  - Как уезжаете? - прозвучал холодный голос Айджа, ставящего блюдо с нарезанными овощами на стол.
  Я обернулась, так как стояла лицом к камину, а стол оказался за спиной, и встретила пронзительный взгляд прищуренных холодных карих глаз.
  - Неужели вы искренне думаете, что после всего произошедшего со мной и Аллой, у нас останется желание здесь остаться. - Его тон чем-то задел меня, поэтому скрестив руки на груди, я продолжала огрызаться. - Возможно, мой родственник или другие гости этого особняка посчитали бы произошедшее интересным, загадочным приключением, требующим остаться и выяснить его причину. Но мы не относимся к их числу. Здравый смысл и интуиция подсказывает мне, что это только начало и дальше будет только хуже.
  - Откуда ты знаешь? - скопировав мою позу, холодно спросил брюнет. - Я думаю, что вы просто надышались каким-то газом из той неизвестно чем наполненной склянки и у вас начались галлюцинации. Ты же изначально не хотела сюда ехать, вот и подсознание выдало тебе, а подруга твоя, наслушавшись тебя подалась твоей истерии под действием неизвестного вещества.
  - Да как ты... - я была так возмущена, что не знала, что ответить ему на это. Потом, взяв себя в руки и глубоко вздохнув пару раз, сказала спокойным тоном. - Значит, вот ты какого мнения о нас. Тогда я не понимаю твоего желания жить с нами под одной крышей, раз мы истерички с нестабильной психикой.
  - Я этого не говорил, - нахмурился Айдж.
  - Давайте все успокоимся и поужинаем. - Подошел и встал между нами Ярл. И, выставив руки с разные стороны, словно разнимая дерущихся боксеров, продолжил. - А то, когда вы голодные - злые. - И, подмигнув мне, мягко добавил. - После ужина за бокалом вина поговорим спокойно и решим, как быть дальше.
  Айдж продолжал сверлить меня недовольным взглядом, а я решила прислушаться к совету Ярла и поужинать. Ведь мне действительно понадобятся силы, так как отказываться от своего намерения уехать из этого неприветливого дома я не собиралась.
  Ужинали мы в напряженном молчании. Сначала Ярл пытался завязать непринужденную беседу, но получив пару официальных односложных ответов сдался.
  После ужина мы прошли в большую гостиную, где кто-то уже разжег большой камин. Он представлял собой внушительное зрелище - каменная конструкция, покрытая резными завитками и цветами была позолочена. В прямоугольной комнате, в центре которой напротив двух больших окон и располагалось это чудо, из мебели были два мягких глубоких кресла и мягкий диван между ними. Между камином и диваном находился небольшой осиновый столик, куда Ярл и Айдж поставили пыльную бутылку с вином и бокалы.
  Я села в одно из кресел у дивана, которое было придвинуто ближе к камину, забралась в него с ногами и стала смотреть на танцующие язычки пламени. Отвлек меня от этого зрелища Егор, предложив бокал с рубиновым вином. Я отказалась: отчасти из-за таблеток, которые принимала по настоянию доктора, отчасти из-за того, что хотела сохранить ясность ума и трезвость мысли.
  - Ну, что ты решила? - прямолинейно спросил Айдж, как только все расселись. Смотрел брюнет при этом почему-то на Ярла.
  - Мы решили, что завтра же с утра едем обратно в деревню. - Сделала ударение я на первом слове, напоминая, что я здесь нахожусь не одна.
  - Может не стоит рубить сгоряча? - мягко спросил русоволосый норвежец. - Давайте, завтра позвоним доктору Стоуну, чтобы он проверил ваше здоровье и взял на анализ ту жидкость. Если там ничего не обнаружится, то я сам лично отвезу вас в деревню и куплю билеты обратно, возместив все затраты на эту поездку.
  Предложение было заманчивым, но страх перед этим домом был сильнее, поэтому я уверено покачала головой.
  - Может стоить обсудить это всем вместе? - вдруг жестко спросил у меня Егор. - Мне кажется его предложение очень разумным. В любом случае уехать мы всегда сможем в любое время.
  Я удивленно приподняла брови. С каких это пор Егор так лояльно относится к предложениям норвежцев. За все время нашего знакомства наши друзья всегда принимали все их слова в штыки и почти все делали наперекор, а тут полное согласие.
  Увидев мое удивление, Егор продолжил:
  - У каждого из нас есть свое мнение, поэтому предлагаю проголосовать и уже от результатов отталкиваться.
  Как ни удивительно все согласились, даже Алла поддержала не меня, а моего бывшего парня, что тоже было странным. Подруга всегда, чтобы ни случилось, принимала мою сторону, а тут... В общем голосование показало, что трое из четверых голосовавших решили остаться до приезда доктора Стоуна и дождаться результатов анализа.
  Когда все засобирались по комнатам, то я запаниковала. Было страшно подниматься в мою комнату, а еще страшнее находиться там всю ночь одной.
  Заметив, что я продолжала сидеть в кресле, тогда как все уже направились на выход из гостиной, Айдж подошел ко мне, присел на корточки и, заглянув в глаза, пытливо спросил:
  - Что не так?
  - Я боюсь. - Хрипло призналась я. - Боюсь возвращаться в комнату, боюсь этого дома, боюсь ... себя.
  Да, я очень серьезно восприняла рассказ подруги. Тем более не могла быть уверенной на сто процентов в том, что пока я плавала в снах-воспоминаниях прошлого, мое тело в настоящем принадлежало и было подконтрольно мне.
  - Хочешь я буду ночевать вместе с тобой? - спросил брюнет, вроде с надеждой в глазах или нет. Присмотревшись получше, поняла, что ошиблась. Мне это показалось из-за бликов огня от камина, отражающихся в этих карих холодных глазах.
  Прозвучало как-то двусмысленно. Но я не успела ответить, вмешалась Алла.
  - Сегодня ночью мы будем ночевать вдвоем в моей комнате. - Твердо сказала подруга.
  - Думаю, что это не очень хорошая идея. - Не отрывая от меня испытующего взгляда, сказал Айдж, даже не посмотрев на Аллочку.
  - А ты поменьше думай, - обиженно пропыхтела подруга. - Мы уже все сказали.
  И я не знаю, что тогда со мной случилось. Возможно сказалась недавняя обида на подругу за то, что не поддержала меня, возможно надоело, что все решают за меня, возможно сказалось мелькнувшее разочарование в этих непостижимо холодных глазах мужчины. Я резко ответила:
  - Хватит решать за меня. - И посмотрев в неверяще-удивленные глаза единственной подруги, продолжила. - Я согласна с Айджем. Прошлый раз мы тоже были вдвоем и чем это закончилось тоже до сих пор помним, так что считаю целесообразным ночевать с кем-то из мужчин.
  И увидев одобрительную улыбку на губах брюнета, сказала уже ему:
  - Но ты особо не радуйся. Ночевать я буду со знакомым мужчиной, которому я хотя бы немного доверяю.
  - Значит мне ты вообще не доверяешь? - плавно поднявшись с корточек, спросил Айдж.
  - Ни тебе, ни Ярлу, - кивнула я. - Слишком мало времени прошло с нашего знакомства и, если говорить совсем уж начистоту, то началось оно не так радужно, как вам могло показаться. По крайней мере, это мое мнение.
  - Надеюсь, что у нас будет достаточно времени, чтобы ты узнала нас получше и начала нам хотя бы немного доверять, - кладя руку на плечо застывшего, словно каменная статуя, друга, спокойно сказал Ярл.
  Как он так быстро и бесшумно подошел к нам? Ведь он вместе с Егором и Данилом был уже в дверях, когда начался этот разговор. Звук шагов подруги, даже приглушенных темно-зеленым ковролином, я слышала отчетливо, не смотря на громко потрескивающее пламя огня. А его шагов я не слышала. Он словно из воздуха появился.
  Встряхнув плечами, пытаясь сбросить наваждение, я встала и направилась к друзьям, стоящим у дверей и прислушивающихся к нашему разговору.
  Подойдя поближе, увидела самодовольную улыбку Егора и сказала нарочито громко:
  - А что ты так скалишься, Егорушка? Ночевать я буду с Данилом. - И уже повернувшись к его приятелю, спросила, - ты же не против, Дань? Я тебя не стесню.
  И видя сомнение в глазах парня и постоянные взгляды на хмурого друга, решила подтолкнуть его к правильному решению:
  - Это меньшее, что ты можешь для меня сделать. Ведь именно по вашей воле я здесь остаюсь.
  Данил всегда был честным и ответственным парнем, поэтому тяжело вздохнув и бросив на друга извиняющийся взгляд, он ответил:
  - Конечно, не против. Буду рад стать для тебя защитником на эту ночь.
  - Спасибо, - тихо прошептала я, но парень кивнул, давая понять, что услышал слова благодарности.
  Вздернув подбородок, я взяла парня за локоть и вышла из гостиной, чувствуя себя победительницей в этом небольшом, но важном для меня споре.
  Комната Данила и Егора находилась в противоположном крыле второго этажа. Спальни друзей находились рядом, если что-то случится, то Егор сразу прибежит на помощь.
  Так сказал мой бывший, заглянув к нам через десять минут после нашего ухода. Он прошелся по мне и Данилу ревностным взглядом и, убедившись, что все в порядке, ретировался.
  Я осмотрелась. Сама спальня не сильно отличалась от моей комнаты. Из мебели здесь находился шкаф, кровать, кирпичный камин, уже согревающий своим теплом помещение, и небольшой диванчик. Дверь ведущая в ванную комнату, находилась со стороны кровати. Туалет и современная душевая кабинка, а также отсутствие разных флакончиков и непонятных скляночек немного успокоили мои расшатавшиеся нервы.
  Мы сходили с моим временным телохранителем в мою комнату, чтобы я взяла необходимые для меня вещи и, выпив прописанные доктором таблетки, я тут же уснула.
  Данил, как истинный джентльмен уступил мне кровать, приютившись на небольшом диванчике у окна.
  Огонь в камине давно погас и по босым ногам тянуло холодом и сыростью. Снаружи клубилась серая туманная мгла, в которой старый раскидистый дуб едва различался.
  Осмотревшись, я поняла, что опять нахожусь в спальне, которая меня так пугает. Хотя нет. Пугает меня весь этот особняк, а эту спальню я просто ненавижу и боюсь одновременно.
  Мой взгляд упал трюмо, что стояло у моей кровати. В сером тусклом свете, проникающем из окна, в зеркале трюмо отражалась хрупкая красивая блондинка с серыми, практически серебристыми, моими глазами. Эта девушка из моих снов. Та, что бежала в тумане к этому особняку.
  В душе все похолодело от ужаса. Неужели я опять сплю?
  Потрогала себя за лицо и отражение в зеркале повторило мой жест. Это было так странно. Мне еще никогда не снились сны, в которых я осознавала, что сплю. Или не сплю?
  А потом я услышала их - голоса. Они были еле уловимы, словно доносились из-за глухой стены. Я подошла к двери и голоса стали чуть громче, но кому они принадлежат и что они говорят, было не разобрать.
  Я даже во сне умирала от страха и не хотела никуда идти, но та блондинка, в теле которой я находилась, видимо была бесстрашной девушкой. Она решительно открыла дверь и вышла в коридор.
  Здесь было ненамного светлее, чем в спальне. По всей длине коридора тускло горели свечи в подсвечниках на стенах, еле-еле разгоняя чернильный мрак. А голоса становятся громче. Словно их хозяин приближается.
  Сняв со стены один из серебряных подсвечников я, то есть правильнее будет сказать - мы, направились прямо навстречу этим странным голосам. По мере нашего сближения, стало понятно, что это детские голоса. И они не говорят, а напевают детскую песенку, страшную песенку, от которой у нас волоски на коже встали дыбом.
Тили-тили-бом
Закрой глаза скорее,
Кто-то ходит за окном,
И стучится в двери.
  В этот момент в парадную дверь на первом этаже кто-то громко застучал. Я застыла от ужаса, не в силах не закричать, хотя очень хотелось позвать кого-нибудь на помощь, не сдвинуться с места, а ведь было искреннее желание бежать отсюда без оглядки.
  Тем временем передо мной появились два серебристо-белых облачка, с каждой секундой приобретая очертания двух детей. Мальчика и девочки. Я, которая недавно видела этих детей, как мне казалось, в сне-воспоминании, мысленно взвыла от ужаса. Что же это происходит?
  Либо я сплю и мне снится кошмар, либо у меня из-за лекарств и сотрясения, которое не разглядел доктор начались галлюцинации.
  А детишки, полностью материализовавшись, вновь запели свою страшную песенку:
Тили-тили-бом.
Кричит ночная птица.
Он уже пробрался в дом.
К тем, кому не спится.
  И закончив куплет, прислонили указательные пальцы к своим синим губам, призывая меня вести себя тихо.
  Я попыталась сдвинуться с места, но тело продолжало меня не слушаться. Блондинка, в теле которой находился мой трясущийся от дикого ужаса разум, впала в ступор, увидев двух маленьких приведений.
  Я попробовала тряхнуть головой и у меня, к моему искреннему облегчению, получилось. И в этот же момент вернулась способность управлять телом хрупкой девушки.
  Дети, словно почувствовав, что я пришла в себя, жестом поманили меня за собой.
  У меня не было причин им доверять, но я каким-то шестым чувством, интуицией знала, что они не обидят.
  Поэтому, отринув все сомнения, направилась за потусторонними провожатыми. Как только мы подошли к галерее, то я услышала грохот, словно кто-то с силой хлопнул дверью. И как только это сравнение мелькнуло в моих мыслях, снизу повеяло прохладным сквозняком. Заглянув за перила, я опять услышала позади себя продолжение жуткой детской песенки:
Тили-тили-бом.
Ты слышишь, кто-то рядом?
Притаился за углом,
И пронзает взглядом.
  - Господи, - выдохнула я, после этого действительно почувствовав чей-то злой взгляд снизу. Но так как первый этаж просто утопал в чернильной тьме, кому он принадлежит и есть ли там действительно кто-то не представлялось возможным. Света от свечей, что я держала в руках, еле хватало, чтобы немного осветить путь впереди.
  Поэтому я стараясь ступать как можно тише, направилась дальше вперед, минуя лестницу как можно быстрее.
  Я решила найти комнаты Егора и Данила и там искать защиты.
  Как только я в полной тишине пересекла галерею с лестницей и дошла до начала коридора правого крыла особняка, то впереди меня резко появились дети-призраки и опять запели песенку:
Тили-тили-бом.
Все скроет ночь немая.
За тобой крадется он,
И вот-вот поймает.
Он идет... Он уже близко...
  Сразу же как только отзвучали последние слова жуткой песенки, я почувствовала холодное, хриплое дыхание в затылок. Волосы на всем теле встали дыбом, а когда мои предплечья сжали ледяные руки, я не выдержала и пронзительно закричала.
  - Да проснись же ты, наконец! - Кричал Данил, продолжая трясти меня за плечи. - Весь дом подняла.
  Я открыла глаза, не понимая где нахожусь и что происходит. Когда мой взгляд сфокусировался на каре-зеленых глазах парня, я, наконец-то, осознала, что это все был лишь сон, страшный, жуткий кошмар.
  - Что тут происходит? - послышался встревоженный голос от дверей. Я оглянулась и увидела, что Егор в одних трусах стоит недалеко от нас и хмуро поглядывает на друга. А в дверях застыли Ярл и Алла. Подруга была вся раскрасневшаяся и встрепанная в одном тонком, шелковом халатике, а Ярл был в одних просторных шароварах, открывая прекрасный вид на хоть и не атлетическое телосложение, но на достаточно жилистую фигуру.
  Заметив мой оценивающий взгляд, норвежец хитро подмигнул и чуть улыбнулся, заставив меня смущенно перевести взгляд на друга до сих пор удерживающего меня.
  - Может уже кто-нибудь ответит, что тут произошло? - Сквозь зубы процедил чем-то недовольный Егор.
  - Я только заснул, - взялся отвечать Данил, видя, что я еще была не в состоянии ответить что-то вразумительное, словно не проснулась окончательно. - Потом вдруг стало ужасно холодно. Я подошел к шкафу, чтобы взять еще один плед, как вдруг услышал какой-то шум позади.
  Обернувшись, чуть не поседел. За моей спиной стояла Лена, уставившись в одну точку и что-то тихо шептала.
  Тут все взгляды присутствующих скрестились на мне, и я непроизвольно вздрогнула. Данил, словно опомнившись, поспешно убрал руки с моих плеч и продолжил рассказывать.
  - Я тихонько окликнул ее, но она меня словно не слышала. - Присаживаясь на диван, сказал друг. - Тогда я подумал, что она лунатик и просто ходит во сне. У меня сестренка в подростковом возрасте также ходила, поэтому я тихо и спокойно начал уговаривать Лену отправиться обратно в постель. И мне это почти удалось. Она повернулась и пошла, я же следовал за нею, чтобы если она наткнется на что-то в темноте и начнет падать, поддержать ее. Но вот только дойдя до подножия кровати, вдруг Лена резко остановилась и пронзительно закричала. Мне ничего не оставалось, как разбудить ее, хотя этого делать нежелательно. Но у меня не было выбора.
  Пока друг рассказывал, что было в реальности, я вспоминала свой кошмар. Свои ощущения чужого взгляда и дыхания в затылок. Как странно переплелись между собой реальность и сон, а ведь раньше мне снился один единственный, повторяющийся кошмар, к которому я за несколько лет уже привыкла. А приехав сюда, словно попала в фильм ужасов.
  Передернув плечами, я поспешила лечь в кровать и укрыться одеялом, успевшим остыть, словно я и не спала здесь недавно.
  - Что тебе снилось? - с плохо скрываемым любопытством спросил Ярл, обнимаю подругу за талию и усаживая рядом с Данилом на расстеленный диван.
  - Кошмар, - не желая делиться подробностями, ответила я. Почему-то очень не хотелось рассказывать о моем сне. Возможно я побоялась опять быть высмеянной. Мол, сначала дети и массовое убийство, теперь призраки и неведомый враг, оказавшийся другом. Еще ненароком решат, что я сумасшедшая и во сне пытаюсь причинить вред близким людям.
  - А что именно? - не успокаивался сероглазый норвежец.
  - Не помню, - соврала я. И чтобы перевести тему, спросила, - а где Айдж?
  Ярл как-то странно хмыкнул и пожал плечами, Алла все время пыталась удержать разъезжающиеся полы коротенького халатика, бросая косые взгляды на норвежца. Данил отчаянно зевал, потирая виски руками, а Егор, зло прищурившись, смотрел на меня.
  - Зачем он тебе? - холодно спросил бывший.
  - Просто интересно, что все, кроме него прибежали на мой крик. - Равнодушно пожав плечами, ответила я. - Вот и поинтересовалась.
  - Он крепко спит, - чему-то улыбаясь, все-таки ответил Ярл.
  - Мне бы так, - пробурчала я. - Может быть все-таки поедем домой или хотя бы в деревню? - с надеждой спросила я, глядя на друзей по очереди. - А то мне тут плохо спится.
  - Ты просто сильно ударилась головой и перенервничала. - Ответила Алла. - Давай я принесу тебе снотворного, который оставил мне доктор Стоун на случай твоей бессонницы и пойдем дальше спать.
  После последней реплики она многозначительно посмотрела на Ярла. Норвежец ответил ей понимающей улыбкой. Данил согласно закивал, предложив на всякий случай закрыть еще и дверь на замок, чтобы я во сне никуда не ушла. Егор же тоже был солидарен с друзьями, не желая уезжать из этого особняка, по каким-то своим непонятным мне причинам.
  - Давай, - с обреченным вздохом согласилась я, думая о том, что может мне одной уехать. Раз им так приспичило всем, пусть остаются, а я поеду домой с превеликим удовольствием.
  Но, к сожалению, этой логичной и разумной идеей я не могла воспользоваться из-за моей совести. Ну, или чувства ответственности. Не могла я оставить друзей, зная, что с этим домом что-то не так. Ведь именно из-за меня они отказались от поездки на море и поехали со мной в Норвегию. И именно из-за меня приехали в этот страшный особняк.
  И пусть я никого, кроме Аллы не просила, но это не отменяет того факта, что если что-то с ними случится, виноватой я буду считать только себя.
  Выпив предложенную таблетку, я под взглядами четыре пар глаз укуталась в одеяло, так как в камине еле теплился огонь и в комнате значительно похолодало, и быстро провалилась в сон. К счастью, на этот раз без сновидений.
  Проснулась я отдохнувшей, и лениво потянувшись всем телом, резво села на кровати.
  В комнате никого не было. Сквозь темно-синие задернутые шторы слабо пробивался дневной свет.
  Переодевшись и умывшись, я вышла в коридор.
  В доме было слишком тихо, словно никого кроме меня не было. Ко мне вернулись прежние страхи, паника готова была захлестнуть меня с головой. Но когда я набрала в грудь побольше воздуха, чтобы кого-нибудь позвать, в начале коридора появился Айдж.
  - Все в порядке? - остановившись, спросил брюнет.
  - Да, - чуть дрогнувшим голосом ответила я. Почему-то из двух норвежцев этого кареглазого серьезного брюнета я побаивалась больше всего. - А почему так тихо? Где все?
  - Они завтракают в столовой, - делая один большой, и нечеловечески плавный шаг вперед, спокойно ответил Айдж. - Я же поднялся за тобой.
  - А почему именно ты? - прислоняясь к дверям спальни, из которой я недавно вышла и шаря незаметно сзади рукой в поисках дверной ручки, спросила я. - Почему не Алла или мои друзья?
  - А чем тебя не устраивает моя персона? - вопросом на вопрос ответил Айдж, делая еще один плавный шаг ко мне, сокращая расстояние между нами до пары шагов.
  - Мне кажется это странным, - не стала напоминать мужчине, что им я не доверяю, нажимая ручку двери, которая никак не хотела открываться. Хотя пару минут назад таких проблем не наблюдалось.
  - Что именно тебе кажется странным? - подходя вплотную ко мне, так что я почувствовала мятное дыхание на своем лице, продолжал расспросы норвежец.
  - Что мои друзья с легкостью согласились с тем, что ты пойдешь меня будить. - Пытаясь просочиться сквозь заевшую дверь или хотя бы слиться с ней, ответила я и, запрокинув голову, чтобы смотреть прямо в глаза собеседнику, добавила. - Особенно Егор.
  - Я могу быть очень убедительным, - наклоняясь ко мне, прошептал горячо мне в ухо брюнет.
  По телу пробежали мурашки, не то от страха, не то от предвкушения. Понять не успела, впрочем как и ответить что-либо, так как меня окликнул недавно упомянутый бывший парень.
  - Лена, у тебя все хорошо? - подходя к нам ближе, спросил хмурый Егор.
  - Теперь уже да, - ответила я и уперлась руками в грудь брюнета, пытаясь таким образом оттолкнуть его.
  Но как только мои руки коснулись его неожиданно мускулистой груди, мое сознание затопила уже надоевшая темнота.
  Мне опять снился сон. Или не сон, а воспоминание. Ощущение было, что все-таки последнее утверждение более верно, но подтвердить, впрочем, как и опровергнуть я его не могла. Просто каким-то особым чувством знала, что это воспоминание из прошлой жизни.
  Я стояла перед большим напольным зеркалом. В его отражении на меня смотрела стройная блондинка с серебристыми глазами. Упругие локоны были красиво приподняты у висков и золотым покрывалом покрывали плечи и спину. Белое, легкое, приталенное платье, украшенное по вороту и подолу выбитыми нежно-розовыми цветами выгодно подчеркивало тонкую девичью талию, придавая невинному образу еще и хрупкости. Глаза знакомой незнакомки были широко распахнуты, руки нервно дрожали, поправляя высокие кружевные перчатки в тон платью, а уголки пухлых бледно-розовых губ все время норовили сползти вниз.
  Девушка, то есть я, была чем-то взволнована и испугана. Сзади за моей спиной неслышно появилась моя горничная с белой шляпкой, украшенной настоящими бледно-розовыми розочками.
  - Вы готовы, мисс Диана? - спросила робко девушка.
  - Мне так страшно, Дора, - воскликнула я шёпотом, обернувшись к моей единственной настоящей подруге. - А вдруг он на самом деле убивает своих жен?
  - Ну, неужели вы думаете, что ваш папа отдал бы вас за тирана и убийцу? - так же шепотом возмутилась горничная. - Он несколько раз все перепроверял, прежде чем согласиться на его предложение.
  - Тогда почему говорят, что он - синяя борода? - подходя к Доре и беря ее за руки, спросила я, пытаясь разглядеть правдивый ответ в ее зеленых глазах.
  - Люди любят посудачить, госпожа Диана, - не отводя взгляда, ответила подруга, - просто он для всех человек-загадка. Вот и напридумывали всяких глупостей.
  И видя мои сомнения наклонившись к моему уху доверительно добавила:
  - Я знаю, что пару таких сплетниц наносили неофициальный визит мистеру Брайану с целью сосватать своих дочек, но потерпев неудачу, начали придумывать сумасшедшие истории про него. Так что не бойтесь, мисс Диана и перестаньте терзаться. Тем более, что я поеду с вами.
  - Ох, Дора, даже не знаю. - Со вздохом ответила я, ничуть не успокоенная ее откровениями. - Он такой угрюмый и постоянно хмурый.
  - А еще очень красивый, богатый и самый завидный жених во всей округе. - С лукавой улыбкой продолжила горничная. - И выбрал он вас. Так что перестаньте уже хмуриться и переживать. Сегодня ваша свадьба, мисс Диана, и вы должны быть прекраснее всех, чтобы эти гадюки старые и молодые подавились собственным ядом.
  - Умеешь же ты успокоить, - улыбнувшись, я порывисто обняла подругу. И, отстранившись от нее, с грустной улыбкой добавила. - Жаль, что мама не дожила до этого дня.
  - Да, мне тоже не хватает миссис Элисон. - С глубоким вздохом призналась горничная. - Но ведь она всегда с вами в вашем сердце.
  - Да. - Надевая шляпку, согласилась я. - Пойдем уже. А то опаздывать на собственную свадьбу - это "вверх не приличия". - Передразнила я ворчливых тетушек.
  И, заливисто смеясь, мы быстрым шагом отправились вниз.
  Опять темнота, словно кто-то играет с выключателем или смотрит диафильм, переставляя картинки из разного промежутка времени одной конкретной личности.
  И вот стою я в своем новом доме. Он кажется мне таким огромным, по сравнению с отцовским домом, что я одновременно восхищаюсь его красотой и ужасаюсь его размерами. Это сколько надо слуг и времени, чтобы полностью навести здесь чистоту и порядок?
  Гости, приглашенные на мою свадьбу тоже с жадным любопытством рассматривают мое новое место проживания. Ведь до этого знаменательного события двери особняка Темпер были закрыты для посещений и празднеств.
  - Позвольте пригласить вас на наш первый танец? - бархатным голосом осведомился мой супруг, беря меня за руку, обтянутую ажурной перчаткой, и целуя ее. Его губы задерживаются чуть дольше положенного, но для мужа ведь это нормально. Правда?
  А я впадаю в шок, так как передо мной стоит Айдж. Он чуть шире в плечах, его черные, как смоль, длинные волосы стянуты сзади в хвост и перевязаны кожаным шнурком, холодный взгляд карих глаз цепко следит за всеми моими эмоциями и малейшими движениями. Лицо же мужчины было словно маска, по нему нельзя было понять рад он нашей свадьбе или это просто выгодная сделка между двумя влиятельными мужчинами, решившими объединить бизнес.
  - Конечно, - прочистив голос, ответила я и вежливо улыбнулась.
  - Танец молодоженов, - громко объявил камердинер и все гости разошлись по периметру бального зала, украшенного в честь свадьбы настоящими цветами.
  Мой супруг повел меня в центр, аккуратно приобнимая за талию. Остановившись, я положила левую руку на грудь мужа, а правую руку с чуть подрагивающими пальцами вложила в его холодную узкую ладонь. Мой супруг легонько сжал ее, тем самым поддерживая меня, а правую руку мой супруг положил на талию и, как только заиграла медленная мелодия, повел меня в танце.
  Все гости с восхищением, а некоторые - с завистью смотрели на нас, но на данный момент меня волновал только муж и будущая брачная ночь. Пусть Дора просветила в общем меня, но страха это не уняло. Поэтому собравшись, я робко посмотрела в непроницаемые карие глаза супруга и решительно спросила:
  - Почему, мистер Брайан, вы выбрали меня? Ведь в нашем округе есть невесты более красивее и с более богатым приданым нежели я.
  - Возможно потому, что вы не стремились за меня замуж, - поворачивая меня в танце и вновь сжимая в объятиях, ответил муж. И тут же добавил. - А может быть я никогда прежде не встречал такой чистой души, как ваша.
  Мне показалось, что в конце его фразы промелькнуло раздражение, но его лицо, как впрочем и его действия этого не подтверждали, поэтому я списала это на свое волнение.
  - А почему вы согласились на этот брак? - после долгой паузы, когда я уже успокоилась и начала получать удовольствия от танца, спросил Брайан. - Я слышал, что вы не пришли в восторг от моего предложения.
  "Откуда он узнал?" - мысленно удивилась я, невольно вспоминая, как умоляла отца не отдавать меня замуж за богатого незнакомца, о котором ходят страшные слухи.
  Но в наше время договорные браки были не редкостью, если не сказать постоянными и более общеприемлемыми. Меня с желанием моего батюшки примерило только возраст жениха (многим моим сверстницам повезло меньше, их отцы предпочитали выбирать в зятья своих друзей-компаньонов по бизнесу, возраст которых практически всегда совпадал с возрастом их отцов. А иногда и старше.) и владение моим будущим супругом особняком Темпер.
  Этот давно пустующий особняк с детства привлекал мое внимание. Пару раз я даже сбегала туда от своих нянечек, за что часто перепадало от взволнованного отца и испуганной мамы. К сожалению, у нее не всегда бывала возможность провести весь день со мной вместе, так как она ездила по округе и помогала бедным детям устроиться в приютах, которые она спонсировала.
  Нет, когда мама оставалась дома, она все свое свободного от хозяйственных дел время проводила в играх со мной. И всегда старалась успеть к тому времени, когда мне предстояло идти спать. Читала книги или рассказывала удивительные истории. Но когда мне исполнилось десять лет, она умерла. Несчастный случай на дороге во время сильной грозы. Она возвращалась домой с очередной своей проверки и тут внезапно разыгралась непогода. Сильный ливень размыл дороги, а лошади испугавшись грозы понесли, и карета перевернулась. Мамы не стало в ту же секунду. Она вылетела в окно и ее придавило каретой.
  Похороны мамы я не помню. То время и следующий год прошли, как в тумане. Никто не рассказывает мне, что со мной было в тот год. А если я пытаюсь вспомнить, то у меня начинается страшная мигрень, поэтому я перестала пытаться. Но при воспоминании о маме у меня всегда сначала теплеет на душе, а потом щемит в сердце.
  Я немного отвлеклась. Особняк Темпер, немногочисленные хозяева которого погибали при странных обстоятельствах, получивший из-за этого мрачную славу, действовал на меня, как маяк для потерявшегося в море корабля.
  В первый раз я его увидела в пять лет, когда мы приезжали в гости к его владельцам семье Вуоторби. У их восьмилетнего сына было день рождение и моего батюшку, как партнера по бизнесу пригласили вместе с семьей на празднество. Мама не хотела ехать, но папа настоял, сказав, что от этого зависит наше будущее и ей пришлось смириться.
  Помню, как услышала, что мама говорила своей горничной о том, что с тех пор, как там погибла семья Ричарсов в прошлом столетии, этот дом проклят.
  В тот знаменательный для меня вечер разыгралась непогода, которая является не редкостью для наших мест.
  Небо хмурилось свинцовыми тучами, с самого утра дул небольшой промозглый ветер, хотя на днях светило теплое по-весеннему яркое солнышко.
  Когда мы сели в крытый экипаж, неожиданно грянул гром, и мама перекрестилась, сказав, что это не к добру и еще раз попробовав отговорить от этой поездки отца. Но батюшка был непреклонен и маме, заметно нервничающей, пришлось с горестным вздохом согласиться.
  Всю дорогу до особняка Темпер мама обиженно молчала и смотрела в окно, где уже начал накрапывать мелкий дождь.
  Папа пытался было объяснить маме свое решение и о том, почему так важно сегодня быть на приеме, но не добившись хоть какого-то отклика со стороны мамы, быстро замолк, тоже уставившись в окно.
  Когда мы подъезжали к особняку, я буквально прилипла к окнам. В разбушевавшейся непогоде яркими огнями освещенный, словно новогодняя елка, дом казался ожившей сказкой из детской книжки. Даже в высоких башенках горели лампы-прожекторы, освещая небольшую подъездную аллею, засаженную декоративными цветами. Они впрочем из-за непогоды все закрылись и поникли, поэтому оценить их красоту было невозможно.
  Как только мы вышли из кареты, снова грянул гром, и пасмурную хмарь разорвала молния, слепящим мертвенным отблеском озаряя окрестности.
  Мама испуганно пискнула и, схватив меня за руку, побежала к входу в особняк, двери которого были открыты услужливым дворецким.
  Отдав верхнюю одежду, я с жадным любопытством начала осматривать убранство дома. Дом был огромен и ярок. Именно его яркое освещение поразило меня до глубины души. У нас было электричество, которое недавно вошло в моду и стоило кучу денег, но лампочек в каждой комнате было всего по одной. Темноту в комнатах родители разбавляли несколькими свечами. А здесь лампочки были повсюду, словно маленькие солнышки-светлячки.
  Вышедшие нам навстречу хозяева были радушны и приветливы. А юный именинник, чинно вышагивающий вслед за невысоким круглолицым мужчиной и высокой худой женщиной, четой Вуоторби, показался мне высокомерным снобом.
  Познакомившись, они нас попросили пройти в большой зал. Где звучал громкий детский смех и тихий гул голосов их родителей.
  Просторный зал был щедро украшен резным деревом, колоннами и наличниками и обставлен добротной дубовой мебелью. Но несмотря на тяжеловесную надёжность каждой вещи, казался светлым и уютным. Возле стрельчатых окон, тянувшихся чередой по левой стороне, стоял один большой прямоугольный стол, окруженный стульями с высокими спинками. Стол, накрытый белоснежной скатертью, был уставлен всевозможными холодными закусками, вазами с фруктами и цветами и бутылками вина.
  Я оглядывалась, пытаясь понять, где же стол для детей, но такого нигде не было, а на мой немой вопрос ответила мама, которая не отпускала мою руку с тех самых пор, как мы вышли из кареты.
  - Здесь дети и взрослые сидят за одним столом. - Прошептала она с улыбкой. - Это единственное, что меня радует в этой ситуации. Ты будешь все время у меня на виду.
  - А что тут может со мной случиться? - изумленно спросила я тоже шепотом.
  - Никто не знает, - сжимая мою руку крепче, со вздохом отвечает мама.
  Внимательнее присматриваюсь к ней. Сегодня она особенно красива. Густые белокурые локоны собраны в строгую высокую прическу и украшены нитями черного жемчуга. Безумно дорогого, но папа подарил ей этот подарок, когда уезжал в деловое путешествие по морю три года назад. Гарнитур из такого же черного жемчуга: ожерелье из жемчужин в два ряда, серьги из мелких черных жемчужин, словно гроздья смородины и красивое золотое кольцо в форме розы с жемчужинкой внутри - сейчас украшал ее алебастровую кожу, еще более подчеркивая ее белоснежность. Черный бархатный корсет и золотистая шелковая юбка гармонично сочетались с гарнитуром и подчеркивали идеальную фигуру мамы.
  На лице, едва почеркнутом косметикой, застыла неискренняя доброжелательная улыбка. Ведь когда мама искренне улыбалась, то на ее щеках красовались милые ямочки, делая ее еще моложе. Широкие светлые брови все время хмурились, когда она смотрела на отца и непогоду за окном. К счастью, музыка была здесь слишком громкой, а зал так сильно освещен, что раскатов грома и всполохов молний не было видно.
  В тот вечер я всегда была либо рядом с мамой, либо поблизости в поле ее зрения, поэтому не успела толком познакомиться с приглашенными детьми. И несмотря на это я не чувствовала себя обиженной. Мне не нужно было общение с детьми, а желала побродить по этому необыкновенному сказочному дому и рассмотреть все его комнаты. А еще больше мне хотелось остаться здесь жить. Не знаю откуда взялись эти неожиданные желания, но мне здесь безумно нравилось.
  А когда из-за раскисшей дороги нам предложили остаться там ночевать, я думала, что стала самой счастливой девочкой на свете.
  К моему огромному сожалению, мама была "против" и даже серьезный разговор родителей не смог переубедить ее остаться.
  Я помню, как она тогда твердо заявила отцу, что если ему так надо, то он может остаться здесь ночевать, а она со мной все равно отправиться домой. Даже пешком пойдет, если понадобиться.
  Папа понял, что мама не собирается уступать ему на этот раз и с горьким вздохом согласился вернуться домой.
  Я всю ночь проревела в подушку, злясь на маму, но на следующее утро я забыла про этот очаровательный особняк. Пока через несколько дней в семье Вуоторби не случилось несчастье.
  Когда мой батюшка с главой семейства Вуоторби, его главным партнером по бизнесу, его восьмилетним сыном и еще несколькими соседями со своими наследниками отправились в солнечный осенний день на охоту со сворой собак, никто даже не мог представить, что случиться такая беда.
  Охота проходила на территории, принадлежащей семье Вуоторби, поэтому и свора собак была его. Когда охотники в пылу азарта гнались за стадом кабанов, то не обратили внимание на то, что звери неожиданно свернули к жилому зданию, что было не свойственно для животных. Собаки, загоняющие животных, непрестанно лаяли и быстро неслись вперед, пытаясь схватить животных за ноги, но они все время ускользали.
  Взрослые мужчины вырвались вперед, в то время как их отпрыски скакали за ними, довольно хорошо отстав. Но тут сын Вуоторби, Эдвард, заметив, что животные и их погоня движутся в направлении особняка Темпер, решил срезать путь и перехватить животных.
  К несчастью, ему это удалось. Когда он пересек подъездную аллею и выехал за угол дома, кабаны, обезумевшие от лая собак и долгой погони, мчались прямо на него. Лошадь пронзительно заржала и встала на дыбы, скинув на землю неудачливого охотника.
  Эдвард сильно стукнулся головой о землю при падении, и тут произошла чудовищная картина, которая надолго отпечаталась в памяти всех ее свидетелей и несколько лет снилась им в кошмарах.
  Кабаны пробежали мимо парня, ничуть не заинтересовавшись им, собаки, загонявшие животных тоже обогнули мальчика по дуге. Кроме одной единственной суки, которая принадлежала Эдварду.
  Кора, как звали ту собаку, практически росла вместе с Эдвардом. Еще маленьким щенком отец мальчика подарил ее сыну на его пятилетие, чтобы у него была своя борзая. Они были неразлучны, чуть ли не спали вместе. И тем страшнее и невероятнее было принять то, что произошло на той злополучной охоте.
  Кора, заскулив, подбежала к своему маленькому хозяину и начала облизывать его лицо. Эдвард, который был без сознания после удара головой об землю, со стоном начал приходить в себя и, приподнявшись на локтях, одной рукой обхватил собаку за шею. Это и стало его фатальной ошибкой.
  Собака молча вгрызлась в его незащищенное горло, мальчик не успел даже вскрикнуть.
  Со стороны охотникам показалось, что руки Эдварда сжались на шкуре животного, в попытке подняться с ее помощью. Но когда рука мальчика безвольной плетью упала на землю, а собака повернула свою окровавленную морду к отцу, спешившемуся и практически бежавшего к своему сыну, все поняли, что произошло непоправимое несчастье.
  Мистер Вуоторби в отчаянии пристрелил сучку, которой всегда доверял жизнь и здоровье сына, как оказалось очень опрометчиво с его стороны. И со страшным криком, от которого у всех мужчин волосы встали дыбом, опустился на колени перед умершим сыном, из вырванного горла которого фонтаном продолжала выливаться ярко-алая кровь.
  Я помню, как о том случае писали во всех местных газетах. Мы тогда не пошли на похороны.
  Мама с батюшкой в тот раз опять поругались. Второй раз на моей памяти и второй раз из-за особняка. Мама тогда сказала отцу, что на месте этого мальчика вполне могла оказаться и я.
  Я, впрочем, как и отец не видела смысла в этих словах, но мама все-таки отстояла свою точку зрения, и в тот раз мы с ней остались дома.
  Второй раз в особняке я побывала через год после того ужасного происшествия. Мне было шесть с половиной лет и я, как и большинство детей моего возраста, считала себя очень взрослой и безумно храброй.
  Мамы не было дома, она с утра уехала по своим делам. За мной приглядывала мамина горничная и моя няня Адель. Горничная ушла готовить нам чай, а мы с Адель играли в прятки возле нашего дома. Не знаю, откуда пришла мне в голову идея сбежать от няни и наведаться в особняк Темпер, в котором после отъезда Вуоторби никто так и не жил. Но я с каким-то внутренним торжеством и затаенным ожиданием бежала вдоль дороги, которая не смотря на непогоду, бушующую в тот вечер, навсегда отложилась в моей памяти.
  Мне показалось, что дорога от моего дома до особняка заняла у меня намного меньше времени, чем та же поездка в экипаже. Да и сам путь был словно в тумане.
  Просто в какой-то момент я очнулась у раскидистого дерева возле пруда, смотрящая на высокие шпили башенок.
  Словно во сне я медленно направилась к парадному входу. Стеклянная входная дверь с тихим скрипом открылась, стоило только мне подняться на последнюю каменную ступеньку. Словно ее кто-то открыл специально для меня. Я даже заглянула за дверь, хоть она и была стеклянной, ожидая увидеть дворецкого или сторожа, которого бывшие хозяева оставили здесь следить за порядком. Но, к моему глубокому удивлению, там никого не казалось.
  Стоило мне отойти от двери, как она с громким хлопком закрылась.
  Но испуга или страха это не вызвало, что было бы логично и правильно в той ситуации. Наоборот, я почувствовала себя в безопасности, как дома.
  Оглядевшись, я заметила лишь запустение. По углам и на перилах лестницы колыхалась в полумраке серая паутина, на когда-то белых чехлах, укрывающих мебель, появился большой слой пыли, отчего они казались темно-серыми, практически черными.
  Пыль, поднявшаяся от закрывшейся двери, забилась в нос, и я чихнула. В пустом доме мой чих эхом отразился от стен и потолка, заставив меня рассмеяться.
  Я успела осмотреть только столовую и большой зал, в котором был прием, как в доме послышался взволнованный голос мамы.
  Не знаю откуда она узнала, что я нахожусь именно здесь, но как только ей сообщили о моем исчезновении, мама сразу же помчалась сюда верхом на лошади. Бледная, как снег, она ворвалась в особняк и, найдя меня в столовой у камина, впервые жизни ударила меня, а потом горько разревелась.
  Мне стало настолько жалко ее, что даже обида от удара по мягкому месту сошла на нет от осознания вины за ее слезы. Ведь раньше она никогда не плакала, по крайней мере при мне.
  Тогда мама схватила меня за локоть и буквально выбежала вместе со мной на улицу, где у дерева был привязан конь.
  Усадив меня на коня и забравшись на него сама, а с силой прижала меня к себе за талию одной рукой, а второй взяла уздечку и, пришпорив коня, направила его к нам домой. И всю дорогу она молчала, хоть я и пыталась извиниться за то, что убежала из дома. Я пыталась выяснить, что теперь будет с няней, которая не уследила за мной, но все было тщетно. Мама словно не слышала меня, хмуро следя за дорогой.
  Как только мы оказались около нашего дома, мама спрыгнула с лошади и, ссадив меня с нее, крикнула конюху Герману, чтобы он ее расседлал и не давал воды ближайшие пару часов.
  Также не глядя на меня и ничего не говоря, она взяла меня под локоть и повела в свою комнату.
  Проходя мимо гостиной, я мельком увидела заплаканную Адель и бледную горничную мамы. Батюшки нигде не было видно, видимо еще не вернулся от мистера Далтона, своего нового партнера по бизнесу.
  Мама, закрыв дверь за моей спиной, тяжело опустилась на свою кровать и, закрыв лицо ладонями, беззвучно заплакала.
  Я же кинулась на колени перед ней и обняла ее за ноги.
  - Прости меня, мамочка. Прости, что напугала тебя и других. Я просто хотела посмотреть особняк изнутри. - Зачастила я, боясь, что мама перебьет меня и не даст договорить. - Не увольняй, пожалуйста, Адель. Это все моя вина. Я больше не буду так делать.
  - Диана, - опустившись передо мной на колени, взяла мое лицо в свои влажные ладони мама, - я так испугалась за тебя. Пообещай мне никогда больше не ходить туда. Мне кажется..., нет, я почти уверена, что с тобой может случиться что-то ужасное в том доме. Пообещай мне, Диана, обещай.
  - Обещаю, мамочка, - испуганная мамиными словами, согласилась я. - Я больше никогда туда не пойду.
  И я серьезно была намерена выполнить свое обещание. Но кто же знал, что мне придется его нарушить?
  В тот год мне исполнилось пятнадцать лет. Мама стала часто брать меня с собой, чтобы я потихоньку вникала в ее дела, помогала по мере своих возможностей и со временем заняла ее место.
  Я, как и следовало прилежной дочери, внимательно изучала все документы, вникала в проблемы сирот и незаметно для родителей, как мне тогда казалось, дарила свои старые детские игрушки детям.
  В тот вечер мы с мамой возвращались позже, чем обычно. Дорогу развезло после недавнего проливного дождя, поэтому колеса экипажа временами вязли в черно-бурой грязи.
  Но вот вроде бы дорога немного пошла ровнее, и мы с мамой немного расслабились. Как оказалось, сделали мы это зря.
  Вдруг ни с того ни сего кони, запряженные в нашу крытую повозку, громко заржав, понесли вперед. Экипаж начало раскачивать из стороны в сторону, снаружи слышалась ругань извозчика и свист хлыста. Мы с мамой пытались удержаться за край скамеек, но быстро потерпели поражение,то и дело налетая друг на друга.
  А потом в какой-то момент во всей этой круговерти экипаж занесло на повороте. И повозка опрокинулась. Прежде чем удариться головой о край противоположной скамейки, на которой сидела мама, я увидела, как она, не удержавшись, подвернула ногу и, балансируя на здоровой ноге, вылетела в окно повозки, разбив спиной стекло.
  Ее мелькнувшие бежевые сапожки, покрытые уже подсохшей грязью, были последними, что я увидела, прежде чем отключиться.
  Очнулась я через несколько минут, как мне казалось. Но странность была в том, что я точно помнила, что была внутри повозки, когда она перевернулась, а теперь же я лежала на мягкой мокрой траве в пяти шагах от экипажа.
  Резко села и тут же пожалела об этом, так как голова закружилась, а в глазах замельтешили темные мушки, так что пришлось вцепиться в траву руками, чтобы удержаться в вертикальном положении. Переждав слабость, я открыла глаза и огляделась.
  Повозка была перевернута на бок у самой обочины, лошадей нигде не было видно, видимо они порвали постромку и сбежали, когда повозка начала переворачиваться на повороте.
  Я медленно поднялась, боясь снова упасть, но в этот раз мне повезло и ничего страшного не произошло. Я немного пошатываясь подошла к повозке и заметила, что под ней спереди под каким-то неправильным углом лежит чья-то рука. С трудом сдерживая накатившую тошноту, я присела и вскрикнула, увидев стеклянные глаза извозчика, смотрящие прямо на меня.
  Успев отойти от повозки на пару шагов к противоположной стороне от этого ужаса, я согнулась пополам и меня вывернуло теми крохами пищи, то я успела перехватить за целый день в приюте. И хоть нас с мамой и пытались накормить, мы отказались, согласившись выпить чай с несколькими бутербродами. Нам не хотелось объедать сирот, хотя мы много и не съели бы, но все равно психологически не могли.
  Когда мне стало чуть легче, я вытерла рот рукавом шерстяного теплого платья, которое до недавнего времени было сливочного цвета, теперь же из-за грязи и зеленой травы непонятно какого оттенка. А после стала оглядываться в поисках мамы.
  Но, к моему искреннему сожалению, ее нигде не было.
  С одной стороны я испытала облегчение от того, что она нигде не лежит сломанной куклой, как тело извозчика, а с другой - было страшно за нее. Вдруг ее унес какой-нибудь голодный хищник или разбойники, которых в наших лесах хватало.
  Но почти уже поддавшись панике, я заметила на раскисшей дороге вереницу следов, которые явно принадлежали женщине, так как были небольшими и с глубокими углублениями на подошве. Это могли быть следы только от женских сапожек с каблучком, мужчины такие не носят.
  Приободрившись этими мыслями, я пошла по направлению следов, пытаясь отогнать от себя мысли о том, что это могла быть и не мама. А если это мама, то почему она бросила меня одну на обочине, не постаравшись привести меня в чувство? Или она просто не смогла и поэтому поспешила за помощью?
  Нет, моя мама точно не оставила бы меня одну посреди леса в сгущающихся сумерках. Она осталась бы со мной в любом случае, если только...
  Страшная догадка заставила меня остановиться на месте. Она бросила бы меня только в том случае, когда подумала бы, что я мертва. Но и тогда бы попыталась скрыть мое тело от тех же хищников.
  Продолжив путь по следам, я все больше и больше раздумывала над сложившейся ситуацией, не обращая внимание на окружающую меня действительность. Пару раз я поскальзывалась на скользкой от раскисшей грязи дороге, но всегда удерживала равновесие в последний момент. Мне было холодно, так как пропитавшееся грязью и водой платье прилипало к телу и начинало потихоньку тяжелеть, но еще сильнее меня тревожил страх. Страх не за себя, а за маму.
  Ведь я что только себе не напридумывала за все то время, что опустив голову вниз, шла по следам от женских сапог или туфелек.
  Но когда следы перестали быть столь явственными из-за сменившей грязь влажной травы, что вела к лужайке за домом, я подняла взгляд и увидела. То, что я увидела повергло меня в шок.
  Я стояла перед задней частью особняка Темпер. В шагах двадцати-тридцати от меня находился небольшой пруд с большим раскидистым деревом рядом. Ближе ко мне с левой стороны находилась конюшня, которая как и сам дом была заброшена уже несколько лет, поэтому местами доски прогнили и кое-где обвалились от частых ливней и холодных зим.
  Как я могла здесь оказаться? Ведь дорога, по которой мы возвращались домой, находится прямо противоположно от этого места. И чтобы добраться от того места, где произошла трагедия до особняка Темпер требуется два часа в экипаже, а пешком целых четыре.
  Я посмотрела на особняк.
  Двери его, что вели в эту часть двора были приглашающе распахнуты, словно здесь ждали гостей. Одна из створок дверей громко поскрипывала на ветру, который только что поднялся.
  С сомнением посмотрела в темные окна дома, а потом перевела взгляд на следы, что терялись в густой траве и, судя по направлению, вели прямо к распахнутым дверям.
  Не было похоже, что в доме кто-то есть. Да и моя мама, панически боявшаяся этого странного особняка, навряд ли пошла туда. И даже, если отринуть ее страх перед этим домом, то не понятно зачем она в него вошла. Здесь не было ни электричества, ни лошадей, ни другой возможности позвать кого-нибудь на помощь.
  И когда я уже решила повернуть назад, увидела спину в красном пальто в окне на втором этаже. Она, по белокуро-грязным локонам, рассыпавшимся по спине я сделала вывод, что это могла быть только женщина, спокойно стояла у грязного, давно немытого окна и смотрела на что-то или на кого-то в комнате.
  Я пыталась вспомнить в чем была сегодня мама, так как от удара головой до сих пор плохо соображала. Помнила только бежевые сапожки с подсыхающей на них грязью. То последнее, что я увидела перед обмороком. Сосредоточившись на более ранних событиях этого дня, это оказалось на удивление очень трудно сделать, так как все было словно в тумане. Но я вспомнила, что мама была в ярко-алом пальто.
  И тут женщина резко повернулась, это оказалась моя мама. Но ее лоб был разбит, кровь уже запеклась, но грязные бурые разводы на ее красивом лице все еще были отчетливо видны. Словно она вытирала кровь впопыхах.
  Я медленно пошла вперед, не сводя глаз с ее фигуры в окне.
  Мама рассеяно смотрела куда-то вдаль, поверх деревьев. Затем ее взгляд медленно начал скользить по дороге, откуда я пришла и дальше по лужайке. Как только она увидела меня, то вскрикнула и чуть отшатнулась от окна, словно увидела приведение. А потом вдруг оглянулась себе за спину, быстро обвела помещение взглядом, это было видно по повороту ее головы, и повернувшись вновь к окну, начала что-то мне кричать и бить кулаками по стеклу.
  К моему искреннему удивлению, ничего не было слышно. Ни криков мамы, ни дребезжание оконного стекла, которое должно сопровождать сильные удары рук мамы.
  Но не смотря на все странности, я, не задумываясь, побежала в дом.Ведь на грязном лице моей мамы отчетливо был виден ужас.
  Если я правильно помнила, то наверху должны были находиться спальни. В правом крыле от парадной лестницы были хозяйские апартаменты, а в левом - гостевые. Мама находилась в хозяйских спальнях.
  Как преодолела расстояние до дома, я не запомнила, да и ту небольшую веранду, в которую попала войдя через открытые двери, пересекла тоже, как во сне. Просто вдруг осознала, что стою в потемках слева от парадной лестницы.
  Пыль, что поднялась из-за моего стремительного вторжения, тут же попала в нос, и я оглушительно чихнула.
  А потом мне показалось, что наверху приглушенно вскрикнула мама, и уже ни о чем не задумываясь, я побежала наверх, громко позвав маму.
  Когда я с трудом открыла дверь спальни, в которой, по моему недолго подсчету, должна была находиться моя напуганная мама, то даже не могла представить степень моего удивления.
  В комнате кроме запыхавшейся меня, старой мебели, накрытой когда-то белоснежными, а теперь серыми чехлами и пыли с паутиной по всем углам никого и ничего не было.
  Я вошла в комнату и проверила везде, где можно,не забывая громко звать маму. А потом мой взгляд упал на пол, где в толстом слое пыли, покрывавшей когда-то глянцевый дубовый пол, отчетливо виднелись только мои следы с ошметками грязи.
  Как же я раньше об этом не подумала?
  Следы. Мама, как и я должна была оставить грязные следы по всему дому. Ну или хотя бы в той его части, где она проходила, чтобы попасть в эту комнату.
  На всякий случай, я проверила еще пару соседних спален, но ни в них, ни в коридоре, ни даже на мраморных ступенях лестницы кроме моих отпечатков ног ничего не было видно.
  - Ничего не понимаю, - вслух прошептала я.
  Но в полной тишине мой шепот показался громким криком, и я даже вздрогнула от испуга. Усилием воли подавив начинающуюся панику, я спустилась на первый этаж и попыталась выйти через парадный ход. Но к моему сожалению, дверь оказалась закрытой.
  Когда я повернулась и собралась уже было выйти тем же способом, как и попала сюда, вдруг передо мной начали появляться очертания какой-то фигуры. Силуэт был серым, словно пыль со всех поверхностей собиралась в одной точке, формируясь в человеческую фигуру.
  Мне стало так страшно, что я не могла даже пальцем пошевелить. Когда же в серой круговерти отчетливо проступило лицо женщины с безумными глазами и искривленным от ярости ртом, ко мне вернулась способность управлять своим телом. Я отшатнулась влево и со всех сил побежала в сторону веранды, но, к моему искреннему изумлению и дикому ужасу, дверь, которая выходила на задний двор и в которую я минут десять спокойно вошла, оказалась закрытой.
  Я начала дергать ручку, надеясь, что старую дверь просто заклинило, но мои надежды оказались тщетны. Она была заперта.
  А между тем серая дама висела в воздухе в нескольких шагах от меня и с довольным оскалом наблюдала за моими безуспешными попытками вырваться на свободу.
  Резко развернувшись, я внимательно присмотрела к призраку. В том, что передо мной именно приведение я догадалась еще в самом начале ее воплощения.
  Она была похожа на джинна из сказки, которую часто читала мне мама. Папа привез мне ее пять лет назад из своего очередного делового путешествия.
  Серая дама, как я ее про себя назвала, была невысокого роста, с длинными волосами, уложенными по моде прошлого столетия. Одета была, наверное, в платье, так как от пупка и ниже ничего кроме серого тумана не было видно. По крайней мере корсет и кружевная сорочка под ним, свидетельствовали в пользу моего предположения. Она была красива, даже сейчас состоящая из серой пыли.
  Я попыталась поговорить с ней, надеясь на ее разумность. Но в ответ на мое приветствие серая дама жутко расхохоталась.
  А потом резко замолкнув, с диким криком полетела на меня согнув пальцы на обеих руках, словно хотела схватиться за шею и задушить.
  Я испуганно вскрикнула и, уклонившись от приближающихся скрученных пальцев призрака, опять побежала к парадному входу, молясь, чтобы дверь на этот раз открылась.
  На этот раз мне улыбнулась удача или, наоборот, невезение. Просто широко открытые двери парадного входа гостеприимно кем-то распахнутые, с громким грохотом захлопнулись, стоило только мне приблизиться к ним на расстоянии двух шагов. Я с силой начала дергать ручку, пытаясь открыть дверь, но чья-то ледяная ладонь, сомкнувшаяся на моем плече, заставила прекратить эти бесплодные попытки.
  Резко развернувшись, я увидела перед своим лицом жуткую улыбку серой дамы. Непроизвольно дернув головой назад, пытаясь тем самым увеличить между нами расстояние, я сильно стукнулась головой о дверь и потеряла сознание под ужасный раскатистый смех приведения.
  В себя я пришла через две недели после той злополучной аварии.
  Но странно было даже не это. А то, что меня нашли в перевернутом экипаже, где меня оставила мама, верхом на лошади отправившаяся за помощью.
  По словам моей родительницы она не смогла меня вытащить из покорёженной повозки и поэтому развязав одну из лошадей поехала домой за помощью. Когда она приехала за мной с отцом и конюхом с его помощником, я находилась все еще в экипаже.
  После того как меня привезли домой, у меня началась горячечная лихорадка. Целую неделю я металась в бреду, не приходя в себя. Доктора, которые осматривали меня, говорили родителям, что я уже не жилец. Никто не знал что со мной происходит, из-за чего возникло такое состояние и как его вылечить. Но возможно из-за недостатка знаний с их стороны, а скорее всего им на зло, я выжила.
  Просто в один дождливый день жар спал, и я жутко голодная открыла глаза.
  Мама и даже папа тогда долго плакали, обнимая и целуя смущенную меня. А я никак не могла понять, что со мной было. Ведь все, что я пережила после крушения нашего экипажа, я считала реальным. А оказывается это мне привиделось в бреду.
  Но по какой-то причине я не могла в это поверить. Ведь извозчик действительно оказался мертв, задавленный тяжестью повозки. И я до сих пор чувствовала ледяное прикосновения призрачных пальцев к моему плечу, отчего постоянно его потирала, пытаясь тем самым стереть это ощущение.
  Мне прописали постельный режим еще на неделю, поэтому самостоятельно проверить свои сомнения я не могла. Да и подозреваю, что родители, отходившие от меня только для того, чтобы принять ванну, переодеться и поспать, позволили бы мне сбежать из-под присмотра и проверить свои подозрения.
  Поэтому в тот редкий момент, когда батюшки не было дома, а мама принимала ванну, я попросила свою новую горничную Дору, которая была моей ровесницей и за последние два месяца стала мне подругой, чтобы она позвала помощника конюха Генри.
  Парень пришел через пару минут. Весь запыхавшийся, с ярким румянцем на щеках и решительным блеском в глазах. Он был старше меня на пару лет. Высокий, мосластый, с рыжими непослушными кудрями и многочисленными веснушками по всему лицу Генри, казалось, был готов на все.
  Тогда я не понимала решительного блеска в карих теплых глазах, смущенной улыбки, пристальных взглядов из-под косой челки, но со временем поняла, что он испытывал ко мне отнюдь не дружеские чувства. Но тогда я даже не задумывалась об этом, считая его хорошим другом.
  Мою сбивчивую просьбу он выслушал молча, лишь при упоминании особняка его медные брови сошлись на переносице, образуя галочку. Но он не стал отказываться, ответил, что пойдет в особняк завтра после завтрака, а вечером после ужина, зайдет и расскажет о результате своего похода.
  Я поблагодарила его от всей души, предупредив, чтобы он был осторожным и по возможности не входил в странный дом.
  Он как-то странно посмотрел на меня и, хмыкнув, вышел из комнаты.
  Следующим вечером, когда я уже была уверена, что Генри не придет и готовилась ко сну, в дверь тихо поскреблись. Сначала мы с Дорой подумали, что это ветер веткой скребет по окну, но звук повторился, а потом прозвучал негромкий стук.
  - Войдите, - тихо разрешила я, поправляя одеяло повыше. Дора пошла к двери, посмотреть кто же пришел.
  Генри с поцарапанным лицом тихо проскользнул в чуть приоткрывшуюся дверь и рассказал о том, что мои подозрения не беспочвенны.
  Когда он верхом приехал к особняку Темпер и подошел к дверям заднего двора, то ему показалось, что там кто-то есть. Дверь оказалась не запертой, и он вошел. На полу были четко видны небольшие следы от женских грязных сапог или туфелек. По размеру она вполне могли принадлежать мне.
  Генри, позвав показавшегося ему посетителя дома и не услышав ответа, попытался выйти из дома, но дверь оказалась закрытой.
  Он пытался ее открыть, но она не поддавалась, а потом где-то наверху раздался глухой стук, словно на пол упало что-то тяжелое. Парень запаниковал и, разбежавшись, выбил дверь плечом.
  На этом месте мы с горничной многозначительно переглянулись, посмотрев на худого парня, но он предпочел этого не заметить, продолжив рассказ.
  Когда дверь открылась, покосившись на одну сторону, он вылетел из дома и, запнувшись, упал, поцарапав лицо сухими ветками, валяющимися на неубранной лужайке.
  Тем не менее наличие грязных следов доказывало то, что мне ничего не показалось и не приснилось, и произошло со мной на самом деле. А как я оказалась в экипаже, когда за мной приехали родители, так и осталось для меня загадкой, которая манила меня своей таинственностью и страшила своей неизвестностью.
  Но, к моему глубокому сожалению, она так и осталась не разгаданной.
  И вот когда батюшка рассказал мне о предложении мистера Брайана Уолиша, я целых три дня пыталась уговорить его отказаться от столь щедрого предложения. Но он был неумолим, сказав, что он никогда и никому не позволит причинить мне вред.
  Моя любимая матушка умерла через год после той злополучной аварии, поэтому не могла отговорить отца от столь опрометчивого решения. Да и батюшка никогда особо не верил в предчувствия мамы по поводу этого дома, да и то, что уже год мистер Брайан живет в нем весьма вольготно и счастливо, лишь уверило его в собственной правоте.
  Поэтому я успокоилась и, все взвесив и хорошо обдумав, примирилась с волей отца, дав свое согласие на брак.
  В конце концов я с детства мечтала стать хозяйкой особняка Темпер. И даже те ужасы что произошли с его предыдущими владельцами, да и со мной тоже, не смогли изменить ее или заменить другой мечтой.
  Обобщить все то, что стремительно пронеслось недавно в сознании, оставив отпечаток растерянности в душе, так сразу и не удалось.
  Как же мне теперь объяснить мужу о своих страхах, не обидев его при этом своим предубеждением? Начинать со лжи семейную жизнь, приукрашивая реальность, я не хотела, а сказать правду отчаянно боялась. Но он мне казался совсем не таким, каким я его себе представляла, когда слышала обо всех тех женах, которых он якобы убил. И, поколебавшись еще немного, я решилась рассказать часть правды.
  - Все дело в вашем возрасте. - Отчаянно краснея, ответила я, опустив глаза рассматривая его шейный шелковый платок. И добавила едва слышно. - Другие претенденты была намного старше... вас.
  Ну, не рассказывать же ему о том, что отец не оставил мне выбора, поставив перед фактом, что я выхожу за него замуж, так как мистер Брайан баснословно богат и достаточно умен для своего возраста, чтобы передать ему семейное дело. Так как господь не дал батюшке наследника, пришлось отдуваться мне. Поэтому мое согласие на этот брак было чистой формальностью. Я, как примерная и послушная дочь, должна была выполнить волю своего отца.
  А то, что меня примирило с волей батюшки обладание мужем особняком Темпер, я не стала озвучивать. Так как испугалась, что он подумает обо мне, как об алчной девушке, вышедшей замуж ради своей выгоды. И что еще страшнее, будет обращаться, как с продажной женщиной соответственно. Поэтому об этом я благоразумно промолчала.
  - Понятно. - Глухо ответил мой супруг, смотря поверх моей головы. Словно ожидал услышать совсем другой ответ на этот вопрос.
  И я в каком-то странном порыве сгладить напряжение, возникшее между нами после моего откровения, приподнялась на носочки и, опершись ладонями в грудь, прижалась к прохладным губам мужа в неумелом поцелуе.
  Что подумают гости обо мне меня не волновало в тот момент. Да и что в этом такого? Мы ведь муж и жена, а такие вот невинные поцелуи между супругами не считались чем-то скандальным или неприличным. Все было в рамках морали.
  Так я мысленно успокаивала себя, на несколько секунд прижимаясь теплыми губами к холодным губам супруга.
  Но как только муж ответил на мой неумелый поцелуй, все мысли тот час же вылетели из моей головы, которая почему-то с каждой секундой начала кружиться все сильнее и сильнее. Поцелуй становился все глубже и оттого более неприличней, но оттолкнуть супруга я, даже если бы у меня было желание, не могла. Я тонула в новых ощущениях, пытаясь зацепиться за хоть какую-то мысль, чтобы выплыть в реальный мир, но у меня ничего не выходило. Ноги резко отказались меня держать, словно превратились в кисель, и если бы не твердая рука супруга, удерживающая меня за талию, я бы позорно упала к его ногам на радость завистницам и потехе недоброжелателям.
  К счастью, муж через несколько секунд прервал поцелуй. А я все еще не открывая глаз, с шумом переводила дыхание. Я боялась открыть глаза и посмотреть в глаза супругу, увидеть двусмысленные ухмылки мужчин, презрительные взгляды женщин, осуждение на лице отца.
  Но как только я, собрав всю свою волю в кулак, открыла глаза, то не сразу поняла кто я, где нахожусь и кого удерживаю за рубашку.
  - Лена! - кто-то слева громко воскликнул. - Ты что творишь!
  Я ошеломленно повернула голову и увидела, как Егор, зло сузив глаза и сжав кулаки, смотрит на меня ненавидящим взглядом. Я даже от неожиданности прильнула к Айджу ближе, словно пытаясь тем самым загородиться от этого неуютного взора. Да что я такого криминального сделала? Ну, схватилась за рубашку брюнета, чтобы не упасть от слабости вдруг резко накатившей на меня, что теперь из-за этого стоит кидать в меня яростные обжигающие взгляды? Не успела я возмутиться, как мое сознание вновь укрыла бархатным одеялом темнота, в этот раз без снов или воспоминаний.
   Глава 7.
  
  Очнулась я уже в своей постели. Долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь понять, как я себя чувствую. На первый взгляд казалось, что все хорошо. Ничего не болело, слабость прошла, уступив место легкой бодрости. Но какое-то смутное чувство терзало меня, не желая верить в столь благополучный исход моих приключений.
  Я начала вспоминать, что же предшествовало моему очередному обмороку. А вспомнив, резко открыла глаза и села в кровати. В спальне, освещенной тусклым светом дня из-за открытых тяжелых штор, было многолюдно. У самой кровати в пододвинутом кресле сидел Егор, который прищурившись, задумчиво разглядывал меня. Рядом со мной на другом краю широкой кровати спала Алла, мило сложив ладошки под щеку. Данил сидел на широком подоконнике и читал какую-то, судя по ветхому переплету, старинную книгу. А норвежцы сидели на принесенном из другой комнаты мягком диване и что-то вполголоса обсуждали.
  Айдж словно почувствовал мое смятение, встав с дивана, и подошел ближе, тихо спросив:
  - Как ты себя чувствуешь? Есть или пить хочешь?
  Я прислушалась к себе и с удивлением поняла, что очень сильно хочу есть. А еще хочу в туалет, но я не представляла как бы деликатно всех вышвырнуть из спальни. За меня все решила проснувшаяся подруга. Она, не стесняясь, выгнала всех прочь, сказав, что как только мы приведем себя в порядок и оденемся, то сразу же спустимся в столовую.
  Норвежцы и Данил сразу вышли из спальни, а вот Егор задержался.
  - Я бы хотел с тобой поговорить, - начал было он, но его перебила Аллочка.
  - А я бы хотела в туалет и есть, - нахмурившись, заявила она. - Так что потом поговоришь.
  Не смущаясь своей коротенькой полупрозрачной ночной сорочки, выгодно обрисовывающей все прелести девушки, откинула одеяло, грациозно встала и вытолкала парня за дверь.
  - Вот ведь упрямый тип, - сердито фыркнула она. - Ты не успела в себя прийти после двухдневного обморока, а он все поговорить рвется.
  - Сколько я была без сознания? - вдруг осипшим голосом спросила я и вновь села на кровать, с которой недавно встала.
  - Два дня, - подойдя ближе, ответила подруга. - Я жутко за тебя испугалась. И если честно не совсем поняла почему ты упала в обморок после поцелуя с Айджом.
  - Поцелуя? - ошеломленно переспросила я. Да что-то я туго соображаю сегодня.
  - Ну, Егор сказал, что ты вцепилась в брюнета, обняла, как родного и поцеловала так, как никогда не целовала его. - Ухмыляясь, просветила меня Алла.
  Я устало потерла лоб, потом молча встала и пошла в ванную, разумно рассудив, что если продолжу разговор с подругой, то туда попаду нескоро.
  Пока я совершала утренний моцион, подруга не лезла ко мне с вопросами, зная, что потом я все сама расскажу.
  Когда же мы обе были готовы спуститься вниз, я подошла к окну и, разглядывая усыпанный золотистыми листьями задний двор с пожухлой травой, начала рассказывать. На Аллу я не смотрела, хотя всем телом ощущала ее любопытный пристальный взгляд. Закончив свой монолог, я не выдержала и повернулась к подруге, поэтому успела увидеть нахмуренные брови, легкое замешательство в бирюзовых глазах и нервно закушенную пухлую губу.
  Но подруга сразу же взяла себя в руки, непринужденно улыбнулась и, подойдя ко мне ближе и беря за мою прохладную ладонь, ответила:
  - Ты только не волнуйся. Доктор Стоун осмотрел тебя и сказал, что та жидкость оказалась галлюциногенной. Просто видимо ты много паров этой жидкости вдохнула, также сказалась твоя травма головы, и так как ее действие еще не совсем прошло, тебе и видится всякое.
  И, видимо увидев мои сомнения на лице, добавила:
  - К тому же у тебя всегда было весьма богатое воображение. Тебе бы книжки писать.
  Мне же становилось страшнее с каждым сказанным ею словом, с каждой минутой тугой ком в груди становился все тяжелее от неясного предчувствия скорой беды. И с каждой секундой росло мое желание немедленно уехать из этого странного, жуткого особняка.
  Не важно, что за жидкость была в той злополучной склянке и как сильно я ударилась головой о ступеньки, важно лишь то, что с этим особняком не все так просто. Интуиция мне подсказывает, что этот дом скрывает не одну страшную тайну, которую мне, в отличие от той блондинки Дианы, разгадывать совсем не хочется.
  Поэтому, спустившись вниз, как только я вошла в столовую, сразу предупредила собравшихся там мужчин, что собираюсь уехать отсюда. И плевать мне на все блага наследства, и с долгом расплачусь как-нибудь, но здесь ни останусь больше необходимого.
  Все, кроме флегматичного Данила и задумчивого Егора, который наблюдал за мной сквозь полуопущенные веки, начали уговаривать меня еще хорошенько подумать. Но все их старания не увенчались успехом.
  Меня до сих пор тревожило неясное чувство нависшей над нашими головами опасности. Поэтому позавтракав или правильнее сказать пообедав в напряженном молчании, я, никого больше не слушая, направилась наверх собирать свои вещи. Как ни странно но за мной никто не последовал.
  По крайней мере сначала мне так показалось.
  Но через пять минут после того, как я вошла в свою временную спальню и уже начала собирать чемодан, ко мне без стука присоединился Егор. Он ужом проскользнул в чуть приоткрытые двери и закрыл их на ключ, который спрятал у себя в джинсах.
  Я недоуменно окинула бывшего парня взглядом. Сегодня он выглядел как-то утомленно. Мятая рубашка была выпущена поверх темно-синих джинсов, золотистые локоны парня, всегда тщательно уложенные, торчали во все стороны, словно он постоянно запускал в них руку и тянул волосы в разные стороны, а в серо-зеленых глазах застыли недоумение и ... обида.
  Да за что ему-то на меня обижаться?
  - Если ты не хочешь уезжать, то можешь остаться вместе с Аллой, - холодно произнесла я, считая это причиной обиды. - Я никого не заставляю присоединяться ко мне.
  - Хотел бы я посмотреть, как ты кого-то заставляешь, - тихо хмыкнул Егор и медленно двинулся ко мне.
  - Так что тебе тогда надо? - удивилась я, настороженно наблюдая за его перемещениями.
  - А мне, дорогая, хочется знать, - продолжил хмуро парень, остановившись в шаге от меня, - когда ты стала такой алчной, продажной девкой?
  - Что-о-о? - воскликнула я, потеряв от неожиданности дар речи.
  - А то, - криво улыбнулся бывший, - я всегда считал, что ты не такая, как твоя подруга Аллочка.
  - А какая она? - начинала злиться я.
  - Вертихвостка, легкомысленная блондинка, пытающаяся выйти замуж за какого-нибудь богатенького папика. - Просветил меня Егор. - Я думал, что ты намного умнее и порядочнее, чем она.
  - Во-первых, Алла не легкомысленная вертихвостка, она намного умнее и сообразительнее тебя. Хочу напомнить тебе, раз уж тебя память подводить начала, что по результатам тестирования ее IQ намного выше твоего. - Зло прошипела я. - А то, что у нее завышена планка в выборе мужа, так ее внешние и умственные данные позволяют ей это. Почему нет? Ты просто злишься, что она тебя отшила. Это что касается Аллы. Во-вторых, я, как ты правильно подчеркнул, не Аллочка, ее внешностью похвастаться не могу. Да и требования к мужчине у меня другие и богатство в том перечне вообще отсутствует. Так что я даже не могу предположить, что тебе в голову стукнуло, чтобы бросаться в меня такими обвинениями.
  - Похоже не только меня память начала подводить, раз ты не помнишь, что было пару дней назад, - схватив меня за подбородок, ехидно ответил бывший парень, - уже забыла, как бессовестно приставала к этому норвежцу и жадно целовала его у меня на глазах. Да со мной ты никогда не была такой страстной, не могу поверить, что за те полгода, что прошли после нашего расставания ты успела так сильно поменяться.
  - Пусти, - дернулась я, но моя попытка не увенчалась успехом. Егор с такой силой сжимал мой подбородок, что на нем точно останется синяк.
  - Нет, мне просто интересно, - продолжал удерживать меня парень, приобнимая свободной рукой за талию и резко прижимая к себе, - это ты со мной такая холодная? Решил вот проверить.
  И зло поцеловал меня, не давая мне возможности ответить. Я инстинктивно сомкнула плотнее губы, упираясь ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть. Но силы были не равны. А он продолжал тиранить уже саднившие губы, а потом сильно надавил на мой подбородок. От сильной боли я вскрикнула, чем воспользовался Егор, проникнув своим языком в мой рот.
  Я перестала сопротивляться, по моим щекам уже давно текли слезы боли и обиды, а поцелуй не прекращался. А когда-то любимый мною человек решил не останавливаться на достигнутом результате, видимо поощренный моей покорностью, и начал торопливо расстегивать рукой, которой недавно удерживал мой подбородок, молнию на моих джинсах.
  От этих действий я начала биться, пытаясь его оттолкнуть. Но и это сражение я, к сожалению, проиграла. Металлическая пуговица с тихим звоном упала на пол у кровати, а я до крови укусила его за язык.
  - Вот сука, - толкая меня на кровать, сплюнул на пол кровь бывший. - Ты у меня за это получишь.
  Я рукавом свитера стерла с ноющего подбородка кровь когда-то нежного и милого мужчины, до сих пор ощущая во рту металлический привкус его крови. Меня тошнило от ситуации в целом и от этого человека в частности.
  И только я собралась ответить ему что-нибудь обидное, как он опять не дал мне сказать и слова, одним рывком накрывая меня своим телом, тем самым обездвиживая.
  - Ты очень пожалеешь, что целовала этого урода, милая, - шипел мне в ухо негодяй, закрыв мой рот своей потной ладонью. - А еще я тебе покажу, каким я бываю страстным.
  И вот когда я уже закрыла глаза, молясь всем богам, чтобы мне кто-нибудь помог или хотя бы я потеряла сознание, может у него тогда пропадет желание продолжать, почувствовала, как тяжесть, вдавливающая меня в мягкий матрас кровати, исчезла. А затем я услышала гулкий удар, сдавленный хрип и тихое шипение. Мой спаситель видимо что-то говорил, но из-за шума в ушах я не могла разобрать ни слова.
  Открыв глаза, долго лежала на кровати, разглядывая светло-бордовый балдахин и дрожа всем телом, и пыталась унять учащенное сердцебиение. Меня до сих пор немного подташнивало, кружилась голова. Наверное, последствия шока.
  Когда я немного успокоилась, то расслышала, как кто-то продолжал шипеть на Егора, а он только сдавленно охал и мычал.
  Сев на кровати, я наконец-то смогла разглядеть своего защитника.
  Как и сегодня утром он был в светлых джинсах и в темно-серой водолазке, делающей радужку его глаз насыщенного серого цвета, так похожего на грозовое небо. Русые волосы влажными прядями падали на лицо, заслоняя его выражение. Но злой шепот в ухо побледневшему несостоявшемуся насильнику выдавал его ярость. Почувствовав мой взгляд, Ярл резко повернул голову в мою сторону и хмуро спросил:
  - Ничего непоправимого не произошло? Ты в порядке?
  - Д-да, - все еще выбивая нервную дробь зубами, ответила я и обхватила себя руками. - Т-ты вов-время пришел.
  На Егора я избегала смотреть. Не потому что мне было неудобно или стыдно, а потому что было просто противно смотреть на него и находиться в одном с ним помещении.
  Словно догадавшись о моих мыслях, мой спаситель встряхнул мычащего Егора одной рукой, вторая зажимала ему рот, и, ударив его головой о стену, на которую тот опирался, зло сказал:
  - Сейчас мы с тобой, мразь, поднимемся и тихо выйдем из этой комнаты, пройдем до твоих покоев и там продолжим наш занимательный разговор.
  Его собеседник, побледнев еще сильнее, замотал головой, отказываясь от столь великой чести, но Ярл явно был не настроен на отказ. Он одним рывком, держась за свитер на груди бывшего парня и теперь уже и друга, поставил его на ноги. Крепко ухватив его за локоть, норвежец повернулся ко мне боком и спросил:
  - Позвать к тебе Аллу? Или кого-нибудь другого?
  Я замотала головой, боясь, что голос все еще дрожит. Мне сейчас хотелось почистить зубы, избавившись наконец-то от металлического горьковатого привкуса чужой крови, принять горячий душ и выкинуть пусть любимый и дорогой, но уже безнадежно испорченный свитер. И хотя можно было вывести на нем пятна крови, но от воспоминаний, теперь навечно с ним связанных, это бы не спасло.
  Настаивать защитник не стал, за что я была ему вдвойне благодарна, лишь неодобрительно фыркнул и повел несопротивляющегося Егора на выход.
  Когда я вышла из ванной, немного придя в себя, на моей кровати сидела подруга, а рядом с ней стоял большой алый чемодан.
  Аллочка, судя по резким вертикальным складкам на лбу и небольшим морщинкам в уголках пухлых губ, хотела что-то мне предъявить, но как только увидела мои воспаленные покрасневшие глаза, сразу же передумала.
  - Что случилось? Почему ты плакала? - забросала меня вопросами обеспокоенная подруга, подходя ко мне ближе. И, усадив на кровать, приказала. - Рассказывай все.
  Слезы, которые только-только высохли, хлынули новым потоком. Со всхлипами и горестными вздохами я рассказала о том, что произошло.
  Подруга, внимательно выслушав меня, молча обняла и начала гладить меня по спине, тихо нашептывая слова утешения.
  Через несколько минут я успокоилась. А Аллочка, как всегда все взяла в свои руки, развивая бурную деятельность.
  - Сейчас я пойду к нему и выскажу ему все, что я о нем думаю. Да я его всегда терпела только из-за твоих чувств к нему. А потом мы вызовем полицию. - Прохаживаясь из угла в угол, составляла план Алла. - Нет, сначала позвоним в полицию, а уж потом я ему все выскажу. А то вдруг произойдет что-нибудь неожиданное. С тобой в последнее время только это и происходит.
  - А тебя Ярл послал? - спросила я, одевая чистую одежду.
  - Нет, - остановилась на полпути Алла, а потом, нахмурившись, спросила. - А почему, кстати, он меня не позвал? Тебе ведь нужна была моя поддержка.
  - Это я попросила, - тихо призналась я. - Мне хотелось немного побыть одной. - А потом, спеша увести разговор в другое русло, спросила. - Так почему ты пришла?
  - Я собралась уехать с тобой, - присаживаясь рядом со мной на кровать, взяла она меня за руки. - Неужели ты и вправду думала, что я останусь здесь и брошу тебя одну?
  - Ну, я думала, что у вас с Ярлом что-то серьезное, и ты остаешься с ним, - серьезно ответила я ей.
  - Даже если бы это было так, - со вздохом пояснила подруга, - то я все равно бы тебя одну никуда не отпустила.
  Мне была безумно приятна забота Аллочки. Но ее оговорку я заметила.
  - Неужели он решил просто развлечься? - нахмурившись, уточнила я. - Мне почему-то казалось, что он не такой человек.
  - Нет, что ты. Он действительно - благородный, честный, внимательный. - Смущаясь, ответила подруга. - Он ухаживал за мной, но не для того чтобы затащить меня в постель или предложить встречаться. А просто, как вежливый молодой человек за красивой молодой девушкой. К сожалению, по его словам, его сердце давно уже занято другой.
  - А как же тогда ваше растрепанное появление в комнате Данила? Когда мне приснился кошмар? - не удержавшись, спросила я.
  - Это я пыталась его соблазнить, - краснея, тихо призналась подруга. - Я понимаю, что мне с ним ничего не светит, но он мне сильно нравится. - Опустив глаза, Алла смутилась еще больше. - Я предложила ему массаж, надеясь на то, что он плавно перетечет в интим, но твой крик помешал нам. А после того, как мы ушли от тебя, он вдруг передумал. Он сказал, что все понимает, но ему нравится наш легкий флирт. А большее ни мне, ни себе позволить он не может.
  - Странно все это. - Не заостряя внимание на столь шокирующих меня признаниях подруги, произнесла я. Все-таки она никогда так откровенно не предлагала себя, или просто не рассказывала мне. Но кто я такая, чтобы судить ее?
  - Ладно, - благодарно улыбнулась подруга. - Сейчас позвоню в полицию, и пойдем плевать в рожу этому гаду.
  - Может не стоит, - попыталась возразить я. Но в такие моменты до нее было трудно достучаться. Все что касалось меня, она воспринимала болезненнее, чем по отношению к себе.
  - Странно, - через несколько минут произнесла недоуменно подруга. - У меня, кажется, батарея села. Телефон не включается. Давай свой.
  - А я свой уже давно не видела. - Произнесла я, понимая, что даже не вспоминала о его пропаже. - Последний раз я его держала в руках в деревне, перед отъездом в особняк.
  - А когда ты собирала вещи, ты его не видела? - роясь в кармашках своего объемного чемодана, поинтересовалась Аллочка.
  - Нет, даже зарядки не было. - Вспомнила я и изумилась тому, что даже не встревожилась этим фактом.
  - И у меня, похоже, зарядка пропала. - Задумчиво постучав ухоженным ноготком по нижней губе, что свидетельствовало о крайней растерянности девушки, произнесла подруга. - Ладно, пойдем у парней спросим.
  И, подхватив меня под руку, поспешила на выход. Мне же лишь оставалось быстро перебирать ногами, чтобы не упасть ненароком. Когда Алла что-то решила, то твердо и неуклонно шла к своей цели.
  Дойдя до лестницы, подруга остановилась и задумалась. В этот момент внизу хлопнула входная дверь, и к подножию лестницы подошел Айдж. На нем было короткое классическое пальто черного цвета, плотные темно-синие джинсы и кремовая водолазка с широким горлом.
  Холодные карие глаза мужчины цепко впились мне в лицо, быстрым взглядом пробежались по мне с ног до головы. А потом норвежец, резко повернув голову в сторону Аллы, требовательно спросил у нее:
  - Что произошло с Селеной?
  Как же меня напрягает то, что он называет меня полным именем. Для меня оно было слишком чужим, каким-то неправильным. Поэтому я всегда, когда знакомилась с людьми, представлялась сокращенным именем. Но этот мужчина так настойчиво называл меня полным именем, что заставляло меня держаться от него на расстоянии, постоянно подавляя в себе желание, бежать еще дальше.
  - У тебя есть телефон? - посмотрев на меня искоса, в ответ спросила подруга. - А то мой телефон разрядился, а зарядки нет. А у Лены вообще, кажется, украли.
  - Мой телефон разбился по дороге сюда, когда я спасал Селену у обрыва, - холодно ответил норвежец.
  Я думала, что он продолжит расспрашивать обо мне, но он меня удивил, спросив:
  - Зачем вам телефон?
  - Очень надо позвонить... - начала Алла, но я не дала ей закончить предложения, продолжив за нее.
  - В деревне. Мы хотели попросить мистера Смита, чтобы он прислал за нами машину.
  - Так я же вызвался тебя отвести в деревню, - недоуменно произнес он. - Уже и машину к выходу подогнал. За тобой и зашел, чтобы помочь с багажом.
  Я удивленно посмотрела на Аллу. Она лишь пожала плечами и ответила:
  - Забыла сказать, что Айдж с Данилом пошли в гараж за машиной. Он, - кивнула в сторону норвежца подруга, - сам захотел тебя отвести.
  - Кстати, а где Данил? - сухо спросил Айдж, наверное, обиделся на такое пренебрежение девушкой. - Он ушел десять минут назад, чтобы спросить своего друга, планирует ли он ехать с нами.
  - Я его последний раз видела, когда он ушел с тобой в гараж, - обеспокоенно ответила Алла. - Надо узнать у Ярла про Данила и телефон.
  - Есть стационарный телефон в кабинете. - Вдруг сказал Айдж. - Могу вас до него проводить, заодно проверим комнаты на первом этаже. Может, где-то здесь заблудился ваш друг.
  Согласившись с предложением мужчины, мы с Аллой спустились вниз и пошли на поиски Данила и телефона.
  К сожалению, наши поиски друга не дали результатов. За каждой закрытой комнатой нас встречали лишь мебель, накрытая белыми тряпичными чехлами, тусклый свет и тишина. Казалось, будто дом вымер. Ни снаружи, ни внутри особняка не было слышно ни звука. Наши шаги звучали слишком громко и нагло в этом царстве вечного спокойствия. Мы шли в полном молчании с того момента, как спустились с лестницы. Я крепко держала Аллу за руку двумя руками, словно напуганной грозой ребенок руку взрослого.
  Когда же мы дошли до закрытой двери кабинета, Айдж подергал ручку и нахмурился.
  - Что-то не так? - тихо спросила Алла. Но в тишине и напряжении, которое, кажется, возникло между нами, как только мы вошли в коридор первого этажа, ее вопрос прозвучал набатом. Я даже непроизвольно вздрогнула.
  - Не знаю, - задумчиво проверяя карманы джинсов, ответил брюнет, - просто эта дверь, как и все остальные должна быть открыта. А она заперта.
  - У тебя есть ключ? - передернув плечами, спросила я.
  - Да, был в связке с ключами от машины и особняка. - Продолжая искать, ответил норвежец.
  - У него, что карманы в джинсах бездонные? - на ухо спросила я подругу.
  Та лишь пожала плечами, продолжая наблюдать за действиями мужчины.
  - Нашел, - вытаскивая связку звякнувших ключей, оповестил Айдж. - Сейчас войдем, и вы позвоните, куда собирались.
  Открыв дверь, мужчина зашел в кабинет первым, за ним следом прошла Алла. Я же замыкала наше шествие. Лучше бы я вообще осталась в темноте коридора.
  Кабинет оказался небольшим квадратным помещением, выдержанным в темно-коричневых тонах. Вдоль двух стен тянулись ровные ряды книжных шкафов, и с их полок на нас смотрели десятки корешков различных, в том числе и очень редких, старинных, судя по ветхому переплету, книг. Напротив двери рядом с большим окном стоял массивный дубовый стол, заваленный какими-то бумагами и письменными принадлежностями. За столом стояло старое потертое мягкое кресло, спинка которого закрывала половину окна, а напротив стояли пару обычных стульев с высокими спинками, видимо для посетителей. Телефон, довольно старый, еще с крутящимся наборным диском, валялся вместе с упавшими со стола документами на ворсистом бежевом ковре с бурыми, начинающими уже подсыхать, пятнами с левой стороны. Было такое ощущение, что здесь что-то искали или произошла серьезная драка. Хотя стулья за столом стояли ровно, не тронутыми.
  А наверху, практически у самого потолка на стекле большого окна растекалась кровавая надпись "Добро пожаловать домой, Селена".
  Алла, увидевшая кровавое послание первой, приглушенно вскрикнула и, пошатнувшись, облокотилась на меня всем своим телом. Я едва успела ее поддержать. Когда же и я увидела столь жуткое сообщение, то сама вместе с ней чуть не свалилась на ковер, украшенный дорожкой из кровавых следов.
  Айдж лишь чуть слышно выругался и начал осторожно, избегая кровавых пятен, продвигаться к окну.
  - Что он делает? - спросила я дрожащую подругу.
  Хотя из нас двоих она была более сильной духом, в этот раз было иначе. Видимо кошмары, преследующие меня в этом странном доме этой чужой страны, немного закалили мой характер, подготовили к грядущим бедам. То, что это только начало я знала, каким-то внутренним чутьем.
  - Не знаю. - Тихо ответила она, а потом выдвинула следующее предположение. - Может, хочет проверить, не лежит ли там тело Данилы между креслом и окном.
  - Пусть проверяет. - Как-то отстраненно ответила я. - А нам надо позвонить в полицию, даже если, - тут я громко сглотнула, - тела там нет.
  И, отцепив руки перепуганной подруги, подошла к телефону. Как я и боялась, он не работал. При тщательном исследовании я поняла почему. Провод был перерезан.
  Тем временем брюнет подошел вплотную к окну с жуткой надписью, а я, все время искоса наблюдавшая за ним, заметила, что надпись сделана как раз на расстоянии его поднятой вверх руки. В росте сравнится с ним, могли лишь Ярл и Егор, который лишь на полголовы уступал норвежцам.
  Он долго стоял перед сообщением, глубоко втягивая в себя воздух, словно наслаждаясь дивным ароматом, а потом резко развернулся и, ничего не говоря, быстрым шагом пошел на выход.
  Я, уже успевшая за это время вернуться к подруге, вместе с Аллой резко отшатнулись в сторону, когда норвежец проходил мимо нас. Но он даже не обратил на это внимание.
  - Ты куда? - очнувшись, когда мужчина уже дошел до выхода, воскликнула я.
  Мало ли, вдруг решил нас здесь запереть, а потом так же расправиться с нами, как и с Данилом. Почему-то я даже не сомневалась в том, что кровь, разлитая в этом кабинете, принадлежала нашему другу.
  - Хочу проверить Ярла с Егором и комнаты второго этажа заодно, ведь если Данила ранили, то ему, скорее всего, требуется помощь. Да и телефон у парней надо спросить, может хоть у них работает. - Остановившись на пороге, хмуро произнес Айдж. - А вам лучше остаться здесь и запереться. Преступник, я думаю, не станет здесь вас искать.
  - Ну, уж нет, - возмутилась я. - У злоумышленника есть ключ от этого кабинета, иначе бы он был не заперт. А как часто говорят, что преступник всегда возвращается на место преступления. Поэтому здесь мы сидеть не будем.
  - Я с Леной согласна. - Поддержала меня подруга.
  - Тогда давайте поднимемся вместе наверх, - предложил новый план Айдж, - я провожу вас до спальни, проверю ее, и вы закроетесь тогда в ней.
  - Этот вариант меня тоже не устраивает. - Снова возразила я.
  - Почему? - прищурив свои холодные карие глаза, спросил брюнет.
  - Потому что если у злоумышленника есть ключ от кабинета, то возможно и от других комнат тоже иметься. - Пояснила спокойно я.
  - Понятно, - коротко ответил мужчина.
  На какое-то мгновение мне показалось, что в его глазах промелькнуло облегчение, но оно так быстро исчезло, вновь сменившись холодным безразличием, что я засомневалась в увиденном.
  - Тогда держитесь ко мне ближе, - холодным тоном продолжил Айдж. - Проверим столовую с кухней и поднимемся на второй этаж.
  - Замечательно, - раздумывая о дальнейших своих действиях, ответила я.
  Кареглазый брюнет пошел впереди, а я попридержала подругу, чтобы поговорить с ней без лишних ушей.
  - Тебе надо будет отвлечь его на кухне, пока я найду нам нож для самообороны. - Тихо проинструктировала я Аллу.
  - Зачем? - недоуменно спросила она, поджимая итак тонкие губы. - Айдж же сказал, что нас защитит в случае чего.
  - А ты не думаешь, что это он мог ранить и возможно убить нашего друга? - серьезно спросила я. - Ведь он последним видел Данила живым и невредимым.
  - Да с чего ты взяла, что Данька мертв или ранен? - громко воскликнула Аллочка, привлекая внимание впереди идущего норвежца.
  - Тихо ты, - шикнула я на нее. И, помолчав немного, чтобы мужчина перестал на нас косо оглядываться через плечо, продолжила ехидно. - А ты что считаешь, что злоумышленник разрезал себе вену, написал послание на окне своей кровью и спокойно пошел себе гулять по дому?
  - Ну, когда ты так говоришь..., - начала было Алла, но я ее не дослушала, резко развернулась и повела ошеломленную мои поведением, поэтому не сопротивляющуюся подругу, назад к кабинету.
  - Куда ты меня тащишь? - удивленно спросила она.
  - Обратно к месту преступления. - Благо мы не успели далеко от него отойти. Когда же мы подошли к приоткрытой двери кабинета, я распахнула ее, чтобы яркий свет проник в полутемный коридор, и внимательно стала рассматривать его каменный пол.
  - Что ты там ищешь? - с любопытством спросила подруга.
  - Следы. - Пояснила я. - Ты же видела кровавый след на ковре в кабинете? - И, дождавшись кивка собеседницы, продолжила излагать свою гипотезу. - Так вот, нам надо проследить, куда они ведут. И мы либо найдем Данила, либо место, где он спрятан.
  - Вы ничего не найдете, - прозвучал резко рядом мужской голос, отчего я вздрогнула и, чуть не упала, так как присела на корточки, чтобы лучше рассмотреть следы.
  Я резко встала и с опаской взглянула в холодные карие глаза.
  - Это еще почему? - возмутилась, загоревшаяся идеей самостоятельного расследования, Алла.
  - Потому что я сразу пошел по следам, и они никуда не ведут. Это тупик. - Холодно ответил мужчина.
  - Что прямо обрываются посреди коридора? - не поверила я.
  - Практически. - Кивнул Айдж, махнув вперед рукой. - Можете сами проверить.
  Я не стала ждать повторного приглашения и, постоянно оглядываясь через плечо, пошла вслед за бурой дорожкой из капель. Брюнет, видимо догадавшийся о моих подозрениях, не стал усугублять мои подозрения, и остался стоять возле кабинета.
  Но я и не далеко ушла. Дорожка обрывалась буквально в семи шагах от кабинета, прямо у стены коридора.
  - Такое чувство, что они прошли через стену. - Вслух произнесла я задумчиво.
  - Или чем-то закрыли рану. - Предположил норвежец.
  - Может здесь есть потайной ход? - не сдавалась я, чувствуя, что на правильном пути. - Особняк довольно старый. Раньше было в порядке вещей делать потайные ходы на случай внезапной войны.
  - Да, были случаи. - Подтвердил Айдж. - Но в этом доме их нет.
  - Почему ты так уверен? - не скрывая подозрений, спросила я.
  - Потому что я видел схему особняка, когда Дмитрий Федорович делал в нем ремонт. - Пожав плечами, пояснил брюнет. И, взяв за локоть стоявшую около него Аллочку, подошел к напрягшейся мне и продолжил. - Я ему помогал обустраивать дом. И ни в схеме, ни при ремонтах работах не было выявлено ни одного потайного хода.
  Я лишь глухо вздохнула, но все же не спешила верить словам мужчины.
  Айдж тем временем встал напротив меня и, глядя мне неотрывно в глаза проницательным взглядом, сказал:
  - Я знаю, что ты не доверяешь мне. И с одной стороны - это правильно и логично. Все-таки мы практически не знакомы. Но с другой стороны - мне немного обидно. Ведь за все то время, что ты здесь у меня было достаточно возможностей навредить тебе.
  Алла стояла и с каким-то жадным любопытством следила за нашим разговором, словно смотрела турнир по настольному теннису. Только и успевала поворачивать голову с одной стороны в другую, когда кто-нибудь из нас говорил свою реплику.
  - Кстати, почему ты вернулся? - неожиданно спросила подруга брюнета. По ее расслабленной позе было видно, что она ничуть не опасается держащего ее мужчину.
  - Я заметил, что вы отстали, а потом не услышал ваших перешептываний и, повернувшись, не увидел вас. - Смотря почему-то на меня, ответил норвежец. - Я беспокоился за вас. Особенно за Селену, ведь именно ей предназначалось это послание, значит она в большей опасности, чем остальные. Вот я и вернулся, проверить как вы.
  - Вот видишь, - воскликнула подруга. - Всему есть логическое объяснение.
  Я не стала продолжать глупый спор. Ведь все равно не смогу пока доказать виновность Айджа. У меня есть лишь предположения, сомнительные сны-воспоминания и изначальный страх перед этим мужчиной. Поэтому я решила, молчать и внимательно следить за всеми действиями норвежца.
  - Может, все-таки уже сходим проверить кухню? - предложила я, надеясь раздобыть нож или какое-нибудь другое оружие для самообороны.
  Айджа моя покорность не ввела в заблуждение, он тихо хмыкнул и первым пошел обратно.
  Мы с Аллочкой последовали за ним. Но, к сожалению, на кухню мы так и не попали. Когда мы вошли в столовую, наверху послышался какой-то грохот. Брюнет первым выбежал из столовой и побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
  Следом за ним наверх рванула Алла на пятисантиметровых шпильках, причем поднималась она так быстро и легко, словно была босиком. Я же побежала за ними только тогда, когда в моих руках оказалась чугунная кочерга. Так мне было спокойнее. И пусть я потеряла время пока бегала к камину и обратно, но зато я теперь могла не бояться каждого шороха и скрипа.
  На второй этаж я поднималась со всей возможной скоростью, держа в руках довольно-таки тяжелую ношу. Она постоянно цеплялась крюком за пыльную ковровую дорожку, мешая моему передвижению. Остановившись наверху лестницы, я перехватила свое оружие в другую руку и побежала к открытой двери спальни Ярла, у которой стояла ошеломленная подруга.
  - Что там? - глухо спросила я Аллу, боясь заглянуть внутрь комнаты.
  - Столько крови, - всхлипнула испуганная подруга, - никто не выживет после потери такого количества крови.
  Сглотнув подступивший к горлу ком, я глубоко вздохнула и вошла в спальню.
  Первое, что бросилось в глаза - была ровная лужа крови на темно-синем ковре. Она была просто огромной. Словно человека повесили за ноги под потолком, перерезали ему горло, и вся его кровь вытекла на пол.
  А потом я увидела его.
  Он лежал за большой старомодной кроватью с резными высокими спинками, его свитер был порван по шву на правом рукаве, джинсы были влажными и бурыми, а белое, как мел, лицо было словно у восковой куклы, неживое. В основании темно-русых волос запеклась багровая кровь, а запястье правой руки Данила крепко сжимал Айдж. Грудная клетка нашего друга не поднималась, он был мертв.
  Хотя понять, что делает измазанными в крови пальцами норвежец, я не могла.
  Оглянувшись на меня, он громко крикнул:
  - Не стой столбом, Селена, дай мне какую-нибудь тряпку перевязать Данилу запястье.
  - Он же мертв. - Озвучила мои мысли подошедшая Алла.
  - Пока еще нет. Но если вы так и будете стоять и ничего не делать, то очень скоро он умрет. - Прорычал от досады мужчина.
  С меня словно спало оцепенение, сковавшее меня при виде открывшейся картины, и я поспешила разорвать простыню, что уже лежала на кровати. Мельком я обратила внимание на то, что кто-то недавно уже использовал ее в качестве веревки. Небольшие обрывки разорванной простыни валялись на полу у кровати и чуть дальше у двери в ванную комнату.
  Когда я помогла перевязать рваную рану чуть выше запястья Данила, то, как и брюнет была по локоть в крови. Прислонившись к груди друга и долго прислушиваясь, Айдж с облегчением выдохнул и, выпрямившись, сказал:
  - Сердце тихо, но бьется. Кажется, мы успели вовремя, но его срочно нужно доставить в больницу.
  - А вдруг у него что-нибудь сломано, и его нельзя трогать? - резонно спросила подруга.
  - Тогда мы вызовем скорую и полицию сюда, - твердо решила я. - Айдж, ты говорил, что твой телефон в машине.
  - Да, пойду, схожу за ним, а вы оставайтесь с Данилом. - Ответил норвежец и пошел к выходу из комнаты.
  А я пыталась решить, как поступить. Веры норвежцам не было, особенно молчаливому брюнету, поэтому стоило пойти вместе с ним к машине и проверить его слова. Но и оставлять наивную подругу и беззащитного друга я не могла. Ведь первая может вовремя не сориентироваться, а второй - вообще находиться на волосок от смерти.
  Поэтому, глубоко вздохнув, я подошла к кровати и подняла брошенную там кочергу. Все-таки я чувствовала свою вину за происходящее. Это ведь я всех сюда привезла, значит, я должна остаться с ними и ждать прихода Айджа. Или преступника? А может он и есть злоумышленник, который пошел искать оставшихся жертв?
  Прошло где-то двадцать минут, которые в нервном ожидании показались мне несколькими часами, прежде чем Аллочка, сидевшая рядом с Данилом и держащая его за руку, словно таким образом поможет ему не уйти в мир иной, решилась спросить:
  - Вот скажи честно, Лен, если из человека вытекло столько крови, долго он протянет.
  Я, перехватив тяжелую кочергу из одной руки в другую, посмотрела на белое лицо нашего друга и ответила:
  - Мне кажется, что это не его кровь. Точнее его, но не вся.
  - Что ты хочешь этим сказать? - взволнованно спросила бледная Алла.
  - Ты посмотри на количество крови и на запястья Дани. - Задумчиво предложила я.
  Подруга так и сделала, но видимо была сильно потрясена состоянием друга, что не могла сопоставить эти факты. Поэтому лишь недоуменно уставилась на меня.
  - По количеству крови на полу, ясно, что ее больше чем в одном человеке или хотя бы такое же количество. А у Данила повязки на руках намокли от все еще сочащейся крови. Поэтому мы точно можем сказать, что в его организме кровь еще присутствует. И логично будет предположить, что кровь, впитавшаяся в ковер и разлитая рядом с ним, принадлежит не одному человеку.
  - Но тогда, получается..., - охнула Алла и с ужасом уставилась на багровую лужу.
  - Тогда получается, у нас два варианта. Либо это кровь Дани и его нападающего, либо кровь Дани и еще одной жертвы. Так как мы с тобой здоровы и невредимы, то ясно, что это кровь одного из парней. У Айджа кровоточащих ран я не заметила, следовательно, это кровь Ярла или Егора.
  И в этот момент кто-то тихо застонал в соседнем помещении.
  Аллочка тихо вскрикнула и крепче сжала руку Данилу, но он даже не шелохнулся. Я же взяла двумя руками покрепче свое чугунное оружие и, немного приподняв его над полом, тихо пошла в сторону, откуда послышался звук, аккуратно обходя лужу крови. Всю дорогу до закрытой двери, ведущей, видимо, в ванную комнату, я дышала через раз и усиленно прислушивалась к каждому шороху.
  Через несколько минут глухой стон вновь повторился.
  Я в один прыжок преодолела оставшееся расстояние до двери и ногой открыла дверь. Дверь оказалась незапертой, поэтому с ускорением открылась и звонко ударилась о стену.
  Мои предположения оказались верны. За дверью в свете мигающей лампочки на кафельном бежевом полу посередине комнаты ничком лежал тихо стонущий мужчина. Кто это, было не разобрать, так как лица не было видно.
  Не спеша убирать свое оружие, я осторожно обошла мужчину и только сейчас заметила, что у его лица собралась небольшая лужица алой крови.
  Я ахнула, увидев, наконец-то, лицо очередной жертвы. Это был Егор. Мне следовала было догадаться об этом раньше, как только я увидела связанные простыней сзади руки. На лбу бывшего была неглубокая рана с все еще сочившейся алой кровью, медленно стекающей на кафельный пол.
  Я осторожно опустила на пол у своих ног чугунную кочергу и присела на корточки возле периодически стонущего мужчины. Протянула руку, чтобы убрать влажную от крови золотистую прядь со лба, но не успела до него дотронуться, так как в спальне раздался взволнованный голос подруги, и я быстро отдернула ладонь.
  - Лена, ну, кто там? - подходя к проему двери, спросила Алла.
  - Это Егор. - Изучая одежду лежащего без сознания мужчины, сказала я. - Он слегка ранен. У него на лбу кровоточащая рана. По беглому осмотру можно сказать, что она единственная. Похоже, что он легко отделался, в отличие от Даньки. Но утверждать не возьмусь, так как я далека от медицины.
  - Попробуем привести его в чувство? - предложила Алла. - Может тогда он расскажет, кто на них напал.
  - Хорошая идея, - раздался отстраненный голос мужчины.
  За спиной у взвизгнувшей от неожиданности и испуга подруги стоял спокойный Айдж, с каким-то презрительным интересом рассматривая тело стонущего Егора.
  - Что с телефоном? - спросила я, выискивая взглядом требуемый объект.
  - Его украли. - Холодно ответил Айдж, лишь чуть дрогнувшие крылья прямого носа говорили о том, что мужчина разозлен. - Когда я вернулся, в машине не было ни ключей, ни телефона.
  - Может ты их куда-нибудь положил и забыл? - предложила я, аккуратно шаря рукой в поисках кочерги.
  Ну, никак не могла отделаться от мысли, что этот молчаливый, отстраненный мужчина слишком часто пропадает неизвестно где и появляется тихо и неожиданно.
  В свете последних событий это выглядело очень подозрительным.
  Так как брюнет пристально смотрел на меня, то от него не укрылись мои действия. Он лишь пренебрежительно фыркнул и, отодвинув подругу в сторону, приблизился ко мне и Егору.
  - Посмотрите, как там Данил, - не глядя на нас, приказал норвежец.
  - Конечно-конечно, - залепетала Алла и побежала выполнять поручение. Я же, подхватив кочергу, встала в дверном проеме, не спеша оставлять единственного пока возможного свидетеля наедине с моим подозреваемым.
  - Раз уж ты осталась, - осторожно переворачивая на спину Егора, пробормотал брюнет, даже не глядя в мою сторону, - положи, пожалуйста, эту тяжеленую штуковину и помоги мне снять с него свитер. Надо проверить, нет ли на нем других повреждений, кроме этой пустяковой раны на лбу.
  И когда я, протащив кочергу за собой, оставляя тем самым темные царапины на кафеле, присела с другой стороны от норвежца, добавил тихо, но я все равно услышала:
  - Хотя я думаю, что мы ничего больше не найдем.
  Я не спешила верить ему на слово, решив своими глазами удостовериться в правдивости его предположений.
  Осторожно расстегнув пуговицы на свитере, я аккуратно раздвинула его половинки и убедилась, что норвежец оказался прав. Кроме раны на лбу, других повреждений не было.
  - Как будем приводить его в чувство? - после того, как я отодвинулась от Егора, спросил Айдж.
  - А какие есть варианты? - поглядывая в сторону спальни, спросила я.
  - О, у меня много вариантов, - как-то снисходительно протянул брюнет.
  - Ты еще подумай, а я пойду, посмотрю, как там Алла с Данилом. - Обеспокоенно сказала, вставая с кочергой, которая по ощущениям стала уже частью меня. - А то, что-то не нравится мне эта тишина.
  - Давай я проверю, - предложил, тоже поднимаясь, норвежец.
  - Нет, думая я вполне способна, самостоятельно с этим справится. - Продвигаясь к двери, обронила я.
  В спальню входила с затаенным страхом. Но, видимо на сегодня потрясений было достаточно, так как Алла с Данилом нашлась у кровати.
  Подруга подложила под голову друга подушку и укрыла его тёплым пледом. Сама же, присев рядом с ним, откинулась на край кровати и похоже дремала. При нашем с кочергой появлении, она незамедлительно открыла свои удивительные бирюзовые глаза и с беспокойством уставилась на меня.
  - Что-то случилось? - хрипло спросила она. - Егор в порядке?
  - Нет, все хорошо, - поспешила успокоить подругу я. - Просто здесь было слишком тихо, поэтому я решила проверить, как вы тут.
  - А, вроде ничего. Я укрыла Даньку, он сильно дрожал. - Потянулась блондинка. - Егор пришел в себя? Рассказал, кто это сделал?
  - Пока нет, но думаю, что скоро все прояснится. - Ответила я, направляясь опять в ванную, боясь оставлять бывшего с Айджем.
  Зашла я очень вовремя. Норвежец как раз поливал Егора из душевого шланга холодной водой. Жертва чужого злодеяния громко застонал и начал отплевываться от воды.
  Когда Айдж заметил, что я стою и с некоторым удовольствием наблюдаю за процессом приведение его в сознание, то с улыбкой садиста произнес:
  - Решил, что на роль спящего красавца он не тянет и будить его поцелуем не решился. Поэтому использовал подручные средства для побудки.
  Возражать я не стала. Лишь попросила, чтобы брюнет не утопил все еще связанного парня, прежде чем он расскажет, что же произошло.
  Когда же мокрый и замерзший Егор открыл глаза и потребовал, чтобы его развязали, и дали возможность переодеться в сухую одежду, мы не спешили идти ему навстречу.
  Брюнет с легкостью, никак не вяжущейся с его не слишком атлетической фигурой, одним рывком поднял на ноги Егора и повел его в спальню. Я поспешила уйти с дороги.
  Толкнув пленника на кровать, норвежец уставился пронзительным взглядом Егора, с прямых, мокрых волос которого на пол и матрас продолжала стекать небольшими струйками вода.
  - Егор, что здесь произошло? - не удержалась Алла. - Кто это сделал?
  - Может, дадите сначала теплую одежду, - зло процедил парень, - а то я могу получить воспаление легких. В комнате не так-то и тепло, как вам кажется.
  - А тебя значит, не волнует судьба твоего друга? - резко начал норвежец. - Ты даже ни разу не поинтересовался как он, только о своем здоровье печешься.
  - А что с Данилом? - удивился волне натурально Егор.
  - А ты разве не знаешь? - ехидно вопросом на вопрос ответил Айдж.
  - Нет. - Зло ответил Егор. - С тех пор как твой дружок привел меня в свою спальню, привязал к стулу и оставил здесь одного, я никого не видел.
  - Кто-то пытался убить Данила, - всхлипнула Алла, - перерезал ему вены и оставил здесь умирать.
  - Где он? С ним... - побледнел Егор, шумно сглотнув, - с ним все в порядке?
  - Он пока жив, - ответил за всех Айдж. - Но потерял очень много крови. У тебя есть с собой мобильник?
  - Он в моей комнате, на тумбочке. - Уставившись на лужу крови, которую только сейчас рассмотрел, глухо ответил бывший друг. - Развяжи меня и я схожу, принесу его сюда. А еще лучше, вызову скорую и полицию.
  - Хорошая мысль. - Хмыкнул брюнет. - Только развязывать тебя я не собираюсь. Если Ярл по какой-то причине, которую, как мне кажется, знают все, кроме меня, связал тебя, то я не собираюсь облегчать тебе задачу. Мы сейчас с тобой вместе сходим к тебе и вместе поищем твой сотовый телефон.
  И уже, обращаясь к нам, добавил:
  - А вы, пожалуйста, сидите здесь и не выходите отсюда. Мы постараемся недолго.
  - Стойте! - выкрикнула я, когда парни были уже у двери. - Егор, расскажи, что с тобой произошло. Мокрый блондин подозрительно покосился на Айджа, но решил все-таки ответить.
  - Как я уже говорил, Ярл связал меня, потом мы немного поговорили. Точнее говорил в основном он, - скривился мужчина, тяжело вздохнув, - но потом, словно что-то услышал, выбежал из комнаты, как на пожар. Я естественно заволновался. Встал с кровати, на которой сидел, и попытался найти что-нибудь острое, чтобы перерезать веревки. Но в таком состоянии не очень удобно рыскать по комнате, поэтому, когда мне удалось открыть шкаф, я не видел, как открылась входная дверь и кто-то вошел.
  - Почему ты не видел вошедшего? И с чего ты решил, что кто-то вошел? - перебил говорившего пленника норвежец.
  - Во-первых, открытая дверца шкафа мешала мне следить за дверью. - Ехидно протянул Егор. - А, во-вторых, через несколько минут за моей спиной скрипнула половица. И когда я повернул голову, чтобы посмотреть, кто почтил меня своим присутствием, то успел увидеть только какую-то черную статуэтку, опускающуюся мне в лоб, прежде чем потерять сознание.
  - Ты не успел рассмотреть, как выглядел этот человек? - спросила я, пытающаяся сообразить, что же в его истории мне так не дает покоя.
  - Нет, извини, Лен. - Серьезно ответил пленник и, посмотрев в сторону, где находились Алла с Данилом, добавил. - Хотел бы я чем-нибудь помочь вам. Но, к сожалению, не могу. После того как меня огрели по голове статуэткой, я ничего не помню. Очнулся я уже после водных процедур, устроенных твоим новым другом.
  В конце фразы блондин не удержался и все-таки съязвил.
  - Ну, все. Иди вперед, хватит терять время. У твоего друга его не очень много. - Отстраненно заявил Айдж, пихнув в спину Егора.
  - А где сейчас Ярл? - вдруг громко спросила Алла, вставая с пола. - Никому не интересно, что с ним?
  - Я не знаю, где этот садист, - поморщился Егор. И, повернувшись к брюнету, едко спросил. - А ты, как я погляжу, не слишком-то беспокоишься о своем брате?
  - Он мне не брат. - Холодно ответил Айдж. - Он мой друг, коллега, партнер, но не брат. И я пойду его искать, как только вызовем скорую Данилу и полицию. Чем дольше ты медлишь, тем меньше шансов выжить у твоего друга и, возможно, у моего. Так что хватит болтать, и пошли уже искать твой мобильник.
  И, не особо церемонясь с Егором, вытолкнул его в коридор.
  Они ушли, Аллочка опять устроилась рядом с Данилом, а я стояла в двух шагах от двери с кочергой в руке и размышляла, что же мне показалось странным в словах Егора. Что-то царапало мозг изнутри, но никак не желало облачаться в мысль. И мне уже показалось, что я близка к выяснению этой ускользающей мелочи, как услышала глухой вскрик и последовавший за ним удар чего-то тяжелого об пол.
  Не совсем соображая, что делаю, я выбежала из комнаты и побежала вперед по темному коридору к лестнице.
  Руки уже ныли от тяжести таскаемой кочерги, но я не рискнула бросить ее. Подбежав к галерее, свесилась с перил и посмотрела вниз. Возле подножия лестницы лежал без сознания Ярл, его левая рука была изогнута под каким-то неправильным углом, а под ним начала растекаться небольшая лужица крови.
  Я тихо охнула и огляделась, пытаясь выяснить, не прячется ли злоумышленник где-то поблизости.
  Но никого не было видно ни рядом, ни на первом этаже. Но внизу почему-то горела только одна лампочка, освещающая неподвижную фигуру Ярла, все остальное утопало в чернильном мраке, поэтому я не была полностью уверена, что где-то там не притаился преступник.
  Позвав Айджа и Егора, и так и не дождавшись ответа, я решила сама сбегать за ними. Посмотрев еще раз на Ярла, я вдруг почувствовала какое-то дежавю. Что-то было такое знакомое в этом неправильно положении левой руки и в положении тела в целом. Я заворожено уставилась на тело Ярла и не смогла проследить, в какой момент погрузилась в подобие транса.
  Просто я, кажется, моргнула и вместо лестницы и тела Ярла, я увидела еще одно воспоминание.
  Снова в нашем доме праздник. Мы устроили бал в честь пятой годовщины со дня нашего бракосочетания. За эти пять лет произошло слишком много событий.
  Я была почти счастлива в вынужденном браке. Единственное, что меня огорчало это отсутствие долгожданного ребенка и все большая молчаливость и отчужденность мужа. Еще мой любимый батюшка скончался, спустя два года после моего замужества, и я полностью осиротела.
  Муж все также поддерживал все мои идеи, не препятствовал в продолжение нашего с покойной матушкой дела, но все чаще он закрывался в своем кабинете, все реже я видела его полуулыбку на губах и мы практически перестали с ним разговаривать. Все наше общение было отстранёно-деловым, без душевности. Я винила в этом, конечно же, себя, свою неспособность зачать желанного наследника мужу.
  Все изменилось в тот роковой день. Я познакомилась с ним.
  Он был партнером Брайана и его лучшим другом. Прежде я его не видела, так как он работал на другой стороне океана, руководил филиалом их фирмы. Но много слышала о нем хорошего от моего мужа, который поддерживал с ним общение благодаря регулярным письмам.
  Именно на нашу годовщину он решил посетить нас, сделав сюрприз своему другу.
  Гости давно уже собрались, и праздник был в самом разгаре. Брайан по какой-то причине отлучился, и я на правах хозяйки дома развлекала гостей, когда я вдруг заметила небольшое оживление среди дам в противоположной стороне большой залы.
  Женщины в пышных платьях расступились, предъявляя моему взору причину переполоха. Это был русоволосый мужчина с такими же непропорционально длинными руками, как у моего мужа. Белоснежная сорочка, темно-серый шелковый жилет, узкие брюки и остроносые туфли из черной кожи невероятно ему шли. Но еще больше дам заворожил его голос, бархатистый и чарующий, ощущение было, словно по оголённой коже проводили пушистым мехом. Даже у меня, стоящей довольно далеко от обладателя этого голоса, перехватило дыхание.
  Когда ко мне подошел Брайан, я не услышала и, к своему стыду, не заметила. Лишь его легкое прикосновение к моему локтю привело меня в чувство. Я словно сбросила с себя невидимые чары. Ласково улыбнувшись мужу, я спросила, куда он отлучался.
  - Да, что-то перепутали с количеством гостей, - отстраненно и уже привычно в последнее время, ответил муж. - Я уже разобрался.
  Я не успела ничего сказать, так как краем глаза заметила, что к нам стремительно идет тот самый незнакомец. Решила воспользоваться ситуацией и рассмотреть его.
  - Ты знаешь, кто это? - тихо спросила я Брайана.
  - Не может быть, - радостно с удивлением прошептал муж в ответ.
  Я даже оторвалась от разглядывания незнакомца и изумленно посмотрела на мужа. В последнее время радости в его голосе не было вообще.
  Тем временем к нам подошел мужчина притягательной наружности, одетый по последней моде, однако от большинства собравшихся здесь франтов, приталенный темно-серый жилет подчеркивал не болезненную аристократическую худобу, а мужественную широкоплечую фигуру.
  Когда он улыбнулся Брайану, сверкая своими серыми глазами, у меня перехватило дыхание от образовавшихся обворожительных ямочек у него на щеках. Мужчина стал просто красавцем, принцем из детских фантазий.
  Не замечая моей реакции, мужчины тем временем обнялись, дружески похлопывая друг друга по спине. Обменялись приветствиями и, наконец-то, муж вспомнил обо мне.
  - Джон, познакомься, эта красавица - моя жена, Диана. - Улыбнувшись, как только однажды улыбался мне, в день нашей свадьбе, представил Брайан, - Диана, а это - Джон, мой партнер и лучший друг.
  - Очень рада познакомиться, - ответила я, немного ошеломленная преображением супруга. - Брайан мне про вас очень много рассказывал.
  - А вот мне про вас до обидного мало, - целуя мою руку и искренне улыбаясь, сказал Джон.
  И как только наши взгляды встретились, я была ошарашена. Я - настоящая тем, что Джон - был вылитым Ярлом, а девушка, Диана, в воспоминаниях которой я сейчас находилась тем, что этот мужчина в последнее время часто снился ей во сне.
  Следующее воспоминание, в котором я оказалась в уютных объятиях Джона на лесной полянке в летний, солнечный день, стало для меня неожиданным.
  Нет, я, конечно, понимала, что у Дианы, разочарованной и одинокой в семейной жизни, возникло желание и соблазн найти свое счастье в объятиях привлекательного мужчины. Но вот я никогда не могла подумать о том, что Джон может так поступить со своим лучшим другом. Да, Диана была красива и умна, но ведь, по словам ее супруга, Джон с Брайаном дружили с самого детства.
  - Может, поедешь со мной? - в который раз уже спрашивал меня Джон. - С Брайаном я все улажу сам, если ты не можешь. Я все понимаю.
  - Ничего ты не понимаешь, - простонала я, вырываясь из нежных объятий.
  - Так объясни мне, - с мольбой произносит мужчина.
  Вот как ему объяснить, что я сама себя не понимаю. Не могу я пока выбрать из них двоих. Ведь мужа я люблю, несмотря на его холодность. А в Джона я влюблена и пока не могу объяснить даже себе, во что выльется эта влюбленность. Возможно просто в страсть, которой мне так не хватает в супружеских отношениях, а может в нежность и привязанность, которые можно испытывать и к простому другу. Или даже в более глубокое и зрелое чувство - любовь, которая вмещает в себя все вышеперечисленное и даже больше.
  - Мне пора, - вновь сбегаю я, поправляя примятое платье. Не глядя на возлюбленного, заправляю за ухо выбившийся локон из прически и, направляясь домой, произношу. - Прощай, Джонни.
  Знаю, что он обидится на меня, как обычно. И дня три не будет появляться, давая возможность мне подумать и остыть себе.А я вновь буду скучать и метаться, не находя себе места в большом особняке.
  Временами, набираясь мужества и, кажется, все решив для себя, подходить к кабинету мужа и заносить руку для стука, чтобы во всем ему признаться, мгновение, которое мне покажется целой вечностью, думать, что скажу ему и через минуту я вновь поднимаюсь к себе в гостиную, так и не решившись.
  Опять мгновенная темнота сменяется другим воспоминанием.
  Снова та поляна, но уже усыпанная пестрым ковром из осенних листьев. Лес, словно сияет драгоценными камнями, подсвеченный таким редким в это время ярким солнцем, лучи которого окрашивают все пространство золотисто-багряными полосами. Воздух вокруг наполнен пряными запахами опадающей листвы и сосновыми иголками.
  Меня сзади обнимают родные руки, и хочется стоять так целую вечность, глядя на это волшебное великолепие. Но все хорошее как всегда очень быстро заканчивается и сказочная реальность, разбивается на мелкие осколки первой же фразой.
  - Я скоро уезжаю. - Печально вздыхает Джон. - Мне давно уже было пора ехать, но я не хотел оставлять тебя здесь. Ты мне очень нужна. Я люблю тебя.
  - Так не уезжай. - Воскликнула я, оборачиваясь в кольце его уютных рук, и, заглядывая в серые, как сумеречное небо, глаза, добавила. - Я тоже не хочу тебя терять.
  - Я так больше не могу. - Простонал он. - Мне нужна ты. Вся. Полностью. Без остатка.
  И, отойдя от меня, отчаянным жестом запустил в русые волосы ладони.
  - Я не могу каждый раз, расставаясь с тобой, представлять себе, как он прикасается к тебе, как целует твои сладкие губы, как ночью ты стонешь для него. Ты принадлежишь ему, а не мне. Пусть не душой, но телом. А мне не нужна только половина тебя. Я хочу все или...
  - Или что? - отрешенно спрашиваю я.
  - Или ничего. - Глухо отвечает Джон. - Я уеду и попытаюсь тебя забыть. Возможно, мне это удастся, но существует большая вероятность, что нет. Поэтому, любимая, ты должна дать мне ответ, ты должна выбрать одного из нас.
  - А если я не могу? - чувствую, как все сжимается вокруг меня, становясь серым и бесцветным. Сказка пропала, на смену ей пришел кошмар.
  - Тогда я тебе помогу. - Решительно подходит ко мне возлюбленный. - Я сам расскажу Брайану о нас. Ты просила ничего ему не говорить, и я честно исполнял твою просьбу, но так больше продолжаться не может. Либо ты выбираешь одного из нас сама, либо я все рассказываю твоему мужу, и он сам решает нашу судьбу.
  - Не надо. - Цепляюсь в отчаянии за грудь мужчины. - Я выберу. Обещаю. Дай мне только пару недель.
  - Хорошо, - обнимает меня Джон. - У тебя будет пара недель. Но это максимум, что я могу тебе выделить. Я и так долго здесь нахожусь. Люди уже начинают шептаться.
  - Ты же знаешь, что мне давно уже наплевать на мнение этих сплетников. - Уткнувшись в грудь мужчины, вдыхаю его аромат, запах свежескошенной травы на лугу.
  - Зато мне не наплевать и твоему мужу думаю тоже. - Грустно отвечает Джон, поглаживая мою спину.
  В этот раз все иначе. Тьма не нахлынула на мое сознание, как некогда. Она словно медленно сгущалась. Пространство вокруг обнявшихся фигур Дианы и Джона, постепенно стало темнеть, яркие цвета осени теряли свои краски, становясь серыми, как на черно-белой фотографии, затем все стало пропадать в чернильном мраке, пока тьма не поглотила последнее, что было важным, фигуры двух влюбленных. Это происходило так медленно, будто невидимый режиссер хотел запечатлеть эту сцена в воспоминаниях своих зрителей, показав важность и сентиментальность этого момента.
  Как только над их головами сомкнулась тьма, словно накрыло волной чернил, мое сознание на несколько минут оставалось в темноте, словно отдыхая от насыщенной информации.
  Но не успела я вздохнуть с облегчением, думая о том, что воспоминаний на сегодня больше не будет, как вновь очутилась в теле молодой Дианы.
  Я - Диана, стою на той же поляне, которая сейчас выглядит совсем иначе. Листья уже давно опали из-за сильных ветров, обрушившихся на следующий день после того разговора. Джона я не видела с того памятного разговора. Он старался не давить, хотя и поставил меня в жесткие рамки, ограничив во времени.
  Все эти дни я проводила у себя в комнате, сидя на широком подоконнике, уставившись в окно. И думала, много думала обо всем. О том, что будет с Брайаном, что будет со мной, если я уеду с Джоном или что будет, если я останусь с Брайаном.
  Много раз пыталась представить себе разные ситуации и предугадать последствия своего выбора. И все больше становилась раздражительной и замкнутой. Даже моя добрая, понимающая подруга и горничная Дора не могла меня извлечь из моей раковины.
  Нет, она, конечно, догадывалась о моих скандальных отношениях, но никогда не поднимала эту тему, и ни словом, ни взглядом не осуждала меня.
  Думаю, что и Брайан тоже догадывался, но не хотел знать наверняка. А может, ему было все равно, поэтому он закрывал на это глаза? Мысли словно острые шипы пронзали мой мозг, отравляя его ядом сомнений и обиды.
  И в назначенный день, я решила. С решением пришло облегчение, будто камень с души свалился. Не знаю, правильно ли я поступаю, но неизвестность оказалась гораздо страшнее.
  Сегодня ветер решил порезвиться наверху, гоняя свинцовые тучи, еще не пролившиеся дождем. Было прохладно, но холод внутри меня был сильнее. У меня все обмирало внутри при мысли о том, что сегодня придется проститься с одним из мужчин в моей жизни. Я стояла одна посреди голых деревьев, ожидая Джона на нашей поляне, и корила себя на все лады за то, что в спешке быстрее озвучить свое решение забыла надеть пальто или хотя бы захватить шаль. Прохладный осенний воздух обжигал своим дыханием мою оголенную спину, заставляя дрожать всем телом. Или это меня бьет нервная дрожь?
  Обняв себя за плечи, стараясь тем самым сохранить остатки тепла, что хранило мое тело от быстрой ходьбы по дороге сюда, я уставилась в хмурое небо, на бегущие в чудной погоне за неизвестным тучи. Мои золотистые локоны, словно пуховый платок, накрыли голую спину из-за выреза на платье, которое я так опрометчиво сегодня надела, тем самым немного согревая ее.
  В тишине раздался треск сломанной под чьими-то ногами ветки, который вырвал меня из странного созерцания.
  - Ты пришла, - в его голосе прозвучало легкое удивление.
  - Я же обещала, - медленно повернувшись к мужчине лицом, произнесла я. - И я решила.
  - И что же ты решила? - медленно подходя ко мне и обнимая за талию, спросил Джон.
  На несколько минут я прикрыла глаза, согреваясь в таких родных объятьях, позволяя всем проблемам отойти на задний план, немного расслабляясь после всех треволнений последних недель.
  Улыбнулась, почувствовав, как немного шершавая ладонь нежно проводит по спине снизу вверх, обводит плечи, поднимаясь вверх по тонкой шее. Я неосознанно тянусь вслед за горячей ладонью, приподнимаясь на цыпочки.
  Джон довольно хмыкает и обводит большим пальцем мои уже посиневшие губы.
  - Так что ты решила, любимая? - настаивает на ответе он.
  - Я сегодня сама расскажу все о нас Брайану, - вздохнула я, открывая глаза и немного отстраняясь назад, чтобы видеть его глаза. - Знаю, что я готова к этому.
  - Неужели? - с надеждой и сомнением смотрит на меня серыми глазами Джон. - Ты уверена? Может лучше вместе?
  - Нет, я одна. - Решительно заявляю я.
  Русоволосый мужчина подхватывает меня на руки и, не слушая моих дальнейших возражений, целует меня страстно в губы, словно отмечая меня своей таким образом. Помню, что этот поцелуй был с каким-то горьким привкусом.
  Не успели два влюбленных оторваться друг от друга, как меня резко поглотила уже привычная темнота.
  Я снова стою одна посреди осеннего леса. Вокруг меня туман, такой густой, что практически ничего не видно. А еще настораживает тишина, гулкая и зловещая. Ведь посреди деревьев, чьи голые, черные ветви возвышаются над белым полотном тумана, не слышно ни щебетания птиц, ни писка насекомых, ни других звуков.
  Оборачиваюсь назад и замечаю, что туман сгущается, становится плотнее и словно живой тянет ко мне свои белесые щупальца.
  Противный холодок страха пробегает по моей оголенной спине, заставляя ежиться и бежать назад.
  Развернувшись на сто восемьдесят градусов, заметила, как туман сереет и становится менее плотным. Рядом просматривается утоптанная тропинка из опавших прелых листьев. А туман сзади приближается еще на пару шагов.
  И я больше не медлю, решительно иду вперед по тропинке.
  Впереди виднеется старинный особняк, казавшийся из-за тумана черным. Его шпили на башенках и большие окна двух этажей всколыхнули в памяти воспоминания. Вот мой первый визит в этот дом, окутанный, словно новогодняя елка золотистыми огоньками. Мой второй визит и бледное от страха лицо матушки, когда она нашла меня там. Третье посещение особняка, закончившееся странными видениями и недельной горячкой. Моя свадьба и ощущение полного счастья от того, что я стала законной хозяйкой этого особняка.
  Воспоминания мелькали быстро, словно кто-то пролистывал картинки в книге, затем они резко схлынули, оставляя после себя ощущения страха, растерянности и надежды на то, что все закончится хорошо.
  И я опять ускоряю шаг, пытаясь сбежать, оторваться от этого жуткого, непонятно откуда появившегося тумана, который нагоняет на меня ледяной ужас. Или это просто моя совесть так шутит со мной, готовя меня к будущей буре, которая разразится в моем доме через несколько минут?
  В попытке разобраться в своих ощущениях, я сама не заметила, как оказалась перед величественным зданием. Окинув восторженным взглядом серый каменный фасад особняка, я направилась к парадному входу. Спустя много лет, я так и не смогла привыкнуть к его величию, постоянно восхищаюсь его грандиозностью.
  Пока шла, непрерывно ежилась от ледяных мурашек, пробегающих по всему телу, от невидимого, холодного, изучающего взгляда; словно из окон дома за мной наблюдало древнее могущественное существо. Возможно это муж, как всегда смотрел в окно, ожидая меня с прогулки, а я в смятении от предстоящего разговора, придумываю себе монстров. Сделала пару глубоких вздохов, чтобы успокоиться, и пошла дальше.
  Подойдя к стеклянным дверям парадного входа, остановилась на мгновение, пытаясь совладать с паникой, что опять начала подниматься при приближении к каменной лестнице перед крыльцом.
  Я протянула руку к резной ручке, пытаясь открыть витражные двери, но меня опередил наш дворецкий.
  - Как погуляли? - спрашивает он учтиво. - Не замерзли?
  - Все хорошо, - бросаю я. - А где Брайан?
  - Он был наверху, - кланяется дворецкий и уходит на кухню.
  Полукруглая прихожая упирается в беломраморную с серыми прожилками лестницу, устланную зеленой ковровой дорожкой. Открытая галерея взирает на меня глазами с потемневших старинных портретов, бывших хозяев особняка, а в самом углу с левой стороны, куда не достает свет от ламп, притаилась чья-то тень. Возможно это он, ждет меня с прогулки, как всегда, увидев в окно нашей спальни.
  Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в холодную прорубь, я делаю шаг вперед и поднимаюсь вверх по лестнице, легко касаясь кончиками пальцев перил.
  Но муж стоит в темноте, не предпринимая никаких попыток спуститься мне навстречу.
  - Я хотела бы с тобой поговорить, - начинаю я с трудом неприятный для нас обоих разговор. - Это очень важно.
  Муж громко вздыхает и молча направляется по коридору в нашу спальню.
  Я покорно иду за ним. Зачем затевать скандал на глазах у прислуги, не стоит выносить сор из семьи.
  Когда я уже поднялась по лестнице и повернула к спальне, где, как я думала, меня ждал мой муж, снизу раздался странный шум. Словно что-то хрустальное разбилось вдребезги о каменный пол.
  Я резко повернулась, чтобы посмотреть что случилось, как почувствовала на своей спине чьи-то ледяные руки, толкающие меня вниз. Все произошло так быстро, что я не успела даже испугаться или вскрикнуть. Только подумала, что, наверное, заслужила такой конец. Но ведь я не успела ему рассказать и все объяснить. Скорее всего, Брайан догадался, о чем пойдет речь и не стал дожидаться подтверждения своих подозрений, таким вот образом, решив проблему на корню. Тело златокудрой Дианы глухо ударилось о каменный пол у подножия лестницы.
  С удивлением осознала, что теперь я наблюдаю за ней со стороны, словно мое сознание отделилось от временного тела изящной блондинки. Диана лежала точно в той же позе, что и Ярл. Рука была неестественно вывернута, голова была повернута набок в сторону лестницы, а глаза были широко распахнуты в изумления. Диана видела то, что я сейчас, находясь вне ее тела, не могла рассмотреть при всем моем горячем желании.
  Она же видит своего убийцу, дошло, наконец, до меня. Но ведь она догадывалась, кто это, тогда почему так удивилась? Диана попыталась что-то сказать, но, к сожалению, с ее губ не вылетело ни одного слова. Ее рот открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной на берег, из горла выходил только хрип, потом что-то страшно заклокотало и забулькало. В конце концов, из уголка рта вытекла алая струйка крови, и бедняжка разом обмякла. Ее, такие знакомые, до боли родные, серебристые глаза остекленели, навсегда запечатлев лицо своего убийцы.
  Это ужасная сцена подействовала на меня, будто ушат холодной воды. Я вновь оказалась в своем теле, но уже стояла почему-то на вершине лестнице. Еще один шаг и я повторила бы судьбу несчастной девушки.
  Пусть она была неверна своему мужу, но такой участи не заслужила. Да и муж ее мог хотя бы выслушать, прежде чем толкать вниз со спины. И ее выражение лица перед смертью, когда она увидела своего убийцу, не давало покоя мне в этой истории. Ведь она догадывалась, кто это был, я сама это видела, так почему же столько удивления на лице?
  - Что ты здесь делаешь? - вырывает меня из размышлений мужской голос, и я непроизвольно вздрагиваю от ужаса. Дергая меня за руку и оттаскивая дальше от лестницы, злится Айдж. - Так недолго и упасть.
  Я отталкиваю от себя мужчину, вырывая свою руку, и снова смотрю вниз, впрочем, не поворачиваясь спиной к возможному убийце.
  К моему глубокому удивлению, тела Ярла нет. Даже ни одного пятна крови не осталось, а ведь я сама помню, как под его бессознательным телом растекалась лужица алой крови.
  Что же это происходит? Неужели у меня действительно что-то не так с головой? Может я сошла с ума?
  Перевожу шальной взгляд на брюнета, который с беспокойством следит за мной.
  - Где Ярл? - хрипло спрашиваю у него.
  - Я его еще не нашел. - Медленно ответил Айдж. - Мы нашли телефон, вызвали скорую и полицию. Они уже едут сюда.
  - Отлично. - Облегченно вздыхаю. - А где остальные?
  - В спальне у Ярла с Данилом. - Пожимает плечами норвежец, будто это самой собой разумеющееся. - Я пошел за тобой и за Ярлом.
  Я не стала рассказывать о том, что видела тело его друга у подножия этой лестницы. Не знаю почему. Возможно, сама не была уверена в том, что видела и боялась сойти за сумасшедшую, а может потому, что не доверяла этому кареглазому брюнету. Да после того, что я увидела, вообще не могла спокойно находиться рядом с ним, особенно наедине.
  - Я, пожалуй, пойду к друзьям. - Осторожно обходя мужчину по дуге, произнесла я. - А ты можешь продолжить поиски своего друга.
  - Тебя проводить? - как странно на меня посмотрев, осведомился брюнет.
  - Н-нет, - поспешила отказаться я, - сама дойду. Тут ведь недалеко.
  И мне бы тогда задуматься и вспомнить о своей чугунной, неразлучной со мной в последнее время боевой подруге. Но я была так шокирована увиденным недавно воспоминанием, что совсем забыла о своем грозном оружие.
  А прояви я тогда хоть немного наблюдательности, то заметила бы сразу, что кочерга пропала бесследно.
  И возможно я не стала бы жертвой очередного предательства.
  Проследив взглядом за норвежцем, который ушел проверять спальни в нашем крыле, я с облегчением повернулась и направилась в комнату к Ярлу.
  Пока шла, решила разложить случившееся по полочкам.
  Во-первых, здесь происходит что-то непонятное, мистическое и жуткое.
  Во-вторых, тело Ярла мне могло привидеться, а возможно неуловимый преступник просто убрал его и вытер кровь, пока я пребывала в подобие транса и просматривала воспоминания Дианы.
  Я все чаще начала склоняться к тому, что и Диана, и Элизабет - были либо моими прошлыми жизнями, либо моими кровными родственниками. Ведь такой необыкновенный цвет глаз встречается очень редко.
  И я склоняюсь к первой версии, так как у Элизабет и у Дианы детей не было, близких родственников тоже. Нет, я конечно допускаю, что и у хотя бы у одного моего родителя был такой цвет глаз, ну или хотя бы просто серый. Но вот именно как у меня, будто расплавленное серебро, было редкостью. Меня все спрашивали, ношу ли я линзы, на что я отвечала положительно, так как устала доказывать всем, что они настоящие.
  Так вот я отвлеклась. К доказательствам тому, что я верна в своих предположениях было еще одно обстоятельство. Мой кошмар. Тот самый, который я видела со дня своего совершеннолетия, повторяющийся каждую ночь кошмар. Теперь-то я знаю, что эта девушка из моего сна - Диана. Я видела ее путешествие с той поляны в особняк в тот злополучный для нее день.
  В-третьих, по каким-то причинам я не увидела лица убийцы Дианы, им мог быть и Айдж, который как две капли воды похож на Брайана.
  Кстати об этом. Если в моих прошлых жизнях я была в разном облике, то почему же и Ярл, и Айдж остались прежними. У меня было два варианта. Либо они дальние родственника наших новых знакомых норвежцев, либо они те же самые люди. Но тогда получается, что им больше ста лет.
  - Да, бред. - Нервно рассмеялась я тихо себе под нос. - Не вампиры же они.
  Хотя, если я верю в привидений, судя по опыту из прошлой жизни, то почему бы и нет?
  И в этот момент кто-то сильно ударил меня по голове сзади. Прежде чем я потеряла связь с реальностью, успела услышать звук упавшей чугунной кочерги о каменный пол. Вот и нашлась предательница.
  
   Как всегда в начале каждого месяца пропало половину оценочек. Просьба, кому не лень - обновите свои еще раз.
.
.


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"