Я, как и всегда, как и каждую ночь сидела у окна, вглядываясь вдаль. Свеча горела, отражая свой свет на стекле. Тихое шебуршание в домике доказывало мне, что я не одна. Правда, внутри все было по другому. Внутри меня было лишь одиночество и пустота.
Вот, послышался вдалеке тихий стук копыт, я придвинулась к стеклу, хотя и знала, что все равно ничего не увижу. Но мне и не нужно было видеть, я хотела лишь слышать. Буквально через несколько секунд стук исчез, так же резко, как и появился. Тяжело вздохнув, я отпрянула от стекла, теплее укутавшись в плед, и поджав под себя ноги, продолжила вслушиваться в тишину.
Тихо мяукнув, на колени мне запрыгнул кот, мордочкой своей, коснувшись моей руки, прося, чтобы его погладили. Грустно улыбнувшись, я опустила глаза на кота, почесывая того за ушком.
- Да, Мео, и это снова не к нам... и это снова не он...
Я вздохнула, кот вновь мяукнул, и удобнее устроился у меня на ногах. Улыбнувшись ему, я подняла взгляд на окно, и более его не отрывала. Тишину нарушало лишь тихое мурлыкание Мео...
И так проходила каждая моя ночь...
***
- Открывай, чертовка!
Я открыла глаза, и подняв отчего то тяжелую голову, попыталась сосредоточиться. Предо мной было окно, давно уже погасшая свеча стояла на маленьком деревянном подоконнике. Кот ходил возле моих ног, и не переставая мяукал, пытаясь разбудить меня. В дверь отчаянно барабанили, и что-то кричали.
- Открывай, давай, кому сказано!
Поднявшись на ноги, и взяв на руки кота, я тут же почувствовала, что у меня болит спина. Нужно все же будет хоть этой ночью добраться до кушетки.
Отворив дверь, в единственную комнатку моей маленькой хижины, чуть было не влетела женщина, лет шестидесяти на вид, но на самом деле она была куда моложе. Подбитый мехом коричневый плащ, был плотно запахнут, щеки от мороза порозовели, губы пересохли, а глаза, будто бешеные бегали, никак не желая сфокусироваться.
- Что случилось, Мирена?
- Спасай, милая, спасай дуреху такую, Терн ко мне вернулся, сын мой, да раненый он!
Я сразу вспомнила как слышала ночью перестук копыт, на сердце моем потяжелело, но я нашла в себе силы кивнуть.
- Сейчас. Сейчас, Мирена, соберу все нужное, а ты расскажи пока, что именно лечить то нужно?
- Сивушка ты моя, век тебе обязана буду! Все что хочешь проси, все отдам!
- Не для того ты, я думаю, в лес бежала, чтобы богатство свое предлагать.
- Да милая, да родненькая, раненый он, сынушка мой, в ногу раненый, ядом каким, или еще чего хуже, но не заживает никак, уж боле месяца не заживает.
- Более месяца, говорите?
- Да, Сивонька, боле месяца.
Как же долго он до дома то скакал... как же долго будешь ты ко мне идти...
Слушая ничего не значащий рассказ, я, опустив кота и положив тому еды, собрала в сумку травы, корешки, и разные отвары, что могли бы пригодиться.
- Идемте, Мирена. - сказала я, накидывая на плечи потрепанный плащ и закрывая дверь своего одинокого дома.
***
Всю дорогу я шла молча. Мирена тоже притихла, но то и дело вздыхая, роняла горячие слезы. Пройдя по натоптанной тропинке леса, что вела к моему дому, я невольно остановилась на тропе, по которой возвращаются в деревушку странники, воины... Несколько минут я смотрела туда, откуда должен был однажды ко мне вернуться он. Но не как и все, завернуть в деревушку, отчего конный перестук стихает, а повернуть ко мне, повернуть в свой дом. Женщина в нетерпении ждала меня, но, не дождавшись, потянула меня за рукав. Я не стала сопротивляться, и молча последовала за ней.
Дорога по лесу была для меня легкой, здесь все было знакомым, было родным... Когда же мы вышли к первым домам, мне сразу стало тяжело. Для меня здесь все и всё было чужим. Я здесь была чужая. Те, кто видел меня сейчас, провожали удивленным взглядом.
Я редко бываю в деревне. Моя мать умерла при родах, и я всю жизнь прожила с бабкой. Она была травницей, и предпочитала жить в лесу. Жить отдельно от всех, от алчности, зависти, вражды... правда находились и те, кто завидовал и нам. Когда я была ребенком, я каждый день бегала в деревню, играла с местными ребятами. Но чем взрослее мы становились, тем дальше они отталкивали меня... Был лишь один человек, который всегда был на моей стороне. Со временем я на совсем перебралась в дом бабушки, лишь изредка посещая деревню. А последние 13 лет, я предпочитала совсем в ней не появляться.
Сейчас я шла по дорогам деревни, опустив глаза к земле, и даже не заметив, как мы подошли к нужному дому.
- Проходи, голубка, проходи прямо. Там на кушеточки сынок то мой и лежит. Проходи, проходи.
Я шла куда меня вели, совершенно не желая даже оглядываться по сторонам. Я знала, как живут более обеспеченные люди, но никогда не желала быть такой же. Войдя в третью по счету комнату, я и увидела молодого человека. Ему было чуть больше тридцати. Он напомнил мне рыцаря, о которых рассказывала мне когда-то моя бабка. У мужчины помимо рыцарского телосложения были неровно подстриженные светлые волосы, и светлые серые глаза. Но я хотела видеть на его месте другого... да, мне просто необходимо было увидеть его.
Пока я стояла на пороге комнаты по щеке моей скатилась одинокая слеза. Мирена подтолкнула меня к кушетке, мужчина что-то сказал одной из служанок, и взглянул на меня. Взгляд был его долог, и от него я стала чувствовать себя еще более неуверенно. Он попытался подняться, но от меня не скрылась мука боли, отразившаяся на его лице, и подбежав к нему, я помогла Терну вновь лечь.
- Не двигайтесь, вам сейчас не стоит беспокоить ногу.
- Не в одной ноге дело, красавица... - чуть слышно прошептал он, когда я опустилась возле него на колени. - Мать, оставь нас. - сказал он уже громче, поднимая глаза на Мирену.
- Но, сынушка мой...
- Все оставьте меня. - он кивнул слугам, что до меня следили за состоянием здоровья Терна, и они не задерживаясь вышли. А вслед за ними и его мама, закрыв за собою дверь.
- Не нужно было их выгонять, мне бы не помешала помощь... - начала я, совершенно не обращая внимания на взгляд воина.
- Как только она тебе понадобится, я их позову. - заверил он, откинув покрывало. На бедре его, виднелась глубокая рана, идущая до самого колена.
- Вы промывали?
- Да.
- Хорошо. Мне нужна горячая и холодная вода, и пару полотенец.
Терн позвал слуг, и уже через несколько минут мне принесли полотенца и воду. После чего девушки вновь покинули комнату.
Я вначале протерла рану отваром, что принесла с собой, в горячей воде пока замочила другие травы, холодной, с помощью одного из полотенец охлаждала кожу вокруг... Пока я занималась раной, Терн не отрываясь смотрел на меня.
- Я никогда тебя раньше не видел.
- Зато я видела тебя.
Он улыбнулся, я видела это, но сама была все так же серьезна.
- Я сильно изменился с того времени... за 13 лет во мне многое изменилось...
- Я заметила это.
- Как твое имя?
- Сиванна.
- Сиванна... Можно просто Сива? - он чуть приподнялся на локтях, коснувшись рукою моей щеки, и заправив за ухо выбившуюся из косы прядь темно-рыжих волос.
- Вам не стоит пока двигаться, будет сложнее обработать рану.
- Хорошо, Сива. - он вновь опустился на подушки, все так же продолжая смотреть на меня.
Я закончила обрабатывать рану, и перешла к травам.
- Кого ты ждешь, Сива?
Я резко повернулась к Терну. Наши взгляды пересеклись, сердце забилось сильнее.
- Кэрвина... - прошептала я, опуская взгляд, и отворачиваясь, желая скрыть слезы. Я так давно уже не произносила его имя... словно ножом по сердцу...
- Кэрвина... - задумчиво произнес он - Кэр... однажды мы с ним пересекались.
Я задержала дыхание. У меня его просто перехватило. Я забыла обо всем. Я просто повернулась к Терну, в глазах моих был страх и надежда. Впервые я встретила того, кто мог рассказать о нем, кто мог хотя бы сказать то, что он жив.
- Он мертв.
***
- Нет...
Я не верила своим ушам. Я видела перед собою сейчас лишь пустоту. Черную, бездонную пустоту, что затягивала в себя. Я желала забыться, я хотела... умереть. Я смотрела перед собой, смотрела на Терна, но не видела его.
Он мертв? Нет... этого не может быть! Он не может умереть... он не мог умереть... только не он! Он жив!
- Сива? Сиванна?
Я слышала как кто-то звал меня, звал, но я не хотела возвращаться. Я чувствовала в этой пустоте свое спасение, я хотела утонуть в ней, погрузиться, и пусть я не достигну дна, и буду падать в нее вечно. Но лучше вечность в пустоте, чем хоть день без надежды о встрече. Ведь я не буду видеть ничего, я не буду чувствовать ничего, одну лишь пустоту...
- Сива!
Меня с силой тряхнули за плечи и я открыла глаза. Совершенно не помню когда успела их закрыть. Веки были тяжелыми, а смотреть было больно, и потому я вновь их закрыла. Мне хотелось кричать. Кричать, чтобы меня не трогали, чтобы меня отпустили, чтобы позволили мне уйти, уйти в свой мир, уйти в свою пустоту. Я почувствовала на губах что-то горькое и соленое одновременно. Я начала махать руками, желая оттолкнуть то, что мне пытались дать выпить, желая оттолкнуть руки, держащие и пытающиеся привести меня в чувства, я услышала мужское злое рычание, и тут же почувствовала мертвую хватку, в которой меня держали.
Я открыла глаза. Водою, что мне пытались дать выпить, были мои слезы. Руки, что держали меня, были руками Терна. Он крепко прижимал меня к своей груди. В комнате более никого не было.
- Сива?
Я ничего не ответила, а просто закрыла глаза, из которых в непрерываемом потоке текли слезы.
- Сива?
Я не хотела ничего говорить, и лишь слабо, насколько у меня еще хватало сил, ударила Терна ладонями в грудь.
- Вот так-то лучше, успокойся... тебе нужно прийти в себя.
- Это не правда... - прохрипела я, тут же закашлявшись стоящим в горле комком.
- Тш... он мертв, он не вернется. - он гладил меня по спине и волосам, успокаивал, что-то шептал, но я не слушала, не ощущала, мне было все равно.
- Это не правда. - вновь прошептала я, открывая глаза.
- Все будет хорошо, я обещаю тебе, все будет хорошо.
- Это не правда! - на этот раз я крикнула во весь голос, сорвав его, и вновь отталкивая от себя Терна, который прижимал меня к себе теперь еще сильнее.
- Уйдите все отсюда! - я не видела ничего, и не хотела видеть ничего, но краешком сознания поняла, что на мои крики в комнату прибежали все, и слуги и Мирена.
- Отпусти... - я постаралась успокоиться, вспомнив наконец где я нахожусь, и причину по которой я здесь оказалась.
- Нет.
- Пожалуйста, отпусти.
Терн ослабил руки, но все что я могла, это отстраниться так, чтобы наши лица находились всего в нескольких сантиметрах друг от друга.
- Терн.
- Сива. - он смотрел на меня и слабо улыбался, я же не могла поднять взгляда. У меня не было сил.
- Мне нужно закончить с твоей раной, яда нет, но нужно все же закончить - впервые я слышала такой бесцветный голос, и голос этот был мой.
- Сива... - Терн притянул меня к себе и заключил губы в поцелуе. Поцелуй был долгий, редкие перерывы, после которых его желание становилось сильнее, а поцелуй более страстным и глубоким. Он не был больше нежным, он просто брал то, что считал должно быть его. А я... а я пыталась бороться. Первые минуты я отталкивала его, стараясь выбраться из его объятий, но быстро мои силы закончились. Я просто смотрела перед собой, но как и прежде не видела ничего, не чувствовала ничего. Получив свое он с силой оттолкнул меня. Я упала на пол, ударившись рукою о стоящий возле кровати столик, содрав плечо до крови, и опрокинув таз в котором замачивала травы, вода, которая до сих пор была горячей, обожгла мне руку.
Некоторое время я так и лежала под его пристальным взглядом, пытаясь прийти в себя. Еще несколько минут мне понадобилось для того, чтобы подняться и собрать свои вещи.
- Я оставлю вам отвар, два раза в день протирайте им рану, и будьте осторожней.
Не желая больше задерживаться здесь, я направилась к двери, повернувшись на прощание к Терну.
- Вашей ране не больше трех дней, вам не обязательно было врать.
- Зато теперь я уверен, что ты будешь ждать меня. Как и Кэра.
***
Я плохо помню как добралась до дома, потому что стоило только мне выйти из дома Мирены, я спотыкаясь и падая вновь и вновь, побежала к лесу. Когда только первые деревья скрыли меня от множества глаз, и я более не могла слышать шепот, сопровождающий меня всю дорогу, я опустилась на колени и вновь заплакала. Холодный зимний ветер колол мои глаза, которым было больно, а слезы превращал в осколки льда.
Сколько прошло времени? Час? Два? Или больше? Я не знала.
Сейчас же, сейчас не было больше слез. Я практически в слепую дошла до дома, еще около часу простояв на тропе, по которой должен был вернуться ко мне Кэрвин... должен был... должен... должен, но не вернется...
Когда я наконец вошла в дом, был вечер. На улице уже стемнело, и в доме была ночь... Только теперь я смогла отрыть глаза, только теперь, когда меня поглотил мрак... Я как и всегда зажгла на окне свечу, веря, что ни смотря ни что он вернется, и что в доме его будет ждать огонь, говорящий о том, что его ждут. Оторвав взгляд от свечи, я потрепала за ушком кота.
- Я иду к нему, Мао. И вот увидишь, я найду его.
Кот мяукнул на мои слова и вышел на улицу вперед меня. Я, тяжело вздохнув, взяла его на руки. Мне не хотелось, чтобы он шел за мной, но я знала, если сейчас не возьму его, потом он пойдет за мной один. И потому, накинув на плечи плед, я прижала его к себе, укутав теплее, и вышла из дома, направляясь к заветной тропе.
- Я чувствую его. Он идет ко мне.
Я больше не плакала, слез не было во мне, и потому, смотря вдаль пустыми глазами, я шла в надежде, что дорога приведет меня к нему.
***
Когда я пришла в себя, мне было тяжело и больно открыть веки. Глаза горели, как и все тело. Я не могла ничего понять, я чувствовала тепло, слышала как трещали сгорающие ветки, воздух был наполнен чем-то странным, чем-то, что я уже успела позабыть. Он был тяжелым, влажным и сухим одновременно, он давил. Сделав глубокий вдох, я тут же закашлялась, повернувшись набок, и хватая ртом воздух, который резал мои легкие.
Чьи-то теплые руки обхватили меня, убрав с лица влажные волосы, и помогли лечь обратно, приложив что-то прохладное к моей голове. Я попыталась открыть глаза, но так и не смогла. Попыталась поднять руку, чтобы коснуться того, кто сидел рядом, но тело меня не слушалось.
- Кэрвин... - мой голос заставил меня испугаться сильнее, чем я была испугана до этого. Он был хриплым, и вызвал у меня очередной приступ кашля, режущего горло.
- Тише, я рядом. Тебе не стоит сейчас говорить.
Этот голос... я задержала дыхание, пока слушала этот голос. Из глаз вновь потели горячие слезы, я не могла контролировать их, я не могла больше контролировать себя. Резко распахнув глаза, я села, обнимая незнакомого мне мужчину, что сидел сейчас возле меня. Я кинулась ему на шею, шепча одно и то же...
- Кэрвин... Кэрвин... Кэрвин...
Он даже не мог ничего делать, не мог оттолкнуть меня, а просто сильнее прижал к себе. Я чувствовала острую боль в каждой клетке своего тела, но мне было все равно, я готова была заплатить любую цену, за этот миг.
- Кэрвин... Кэрвин... Кэрвин...
- Да, милая, да...
- Кэрвин...
- Сива, любимая, ты же делаешь себе больно.
- Кэрвин...
Голос его не был строг, он был весел, он был нежен, он был чист, он был прекрасен, он был самым родным... его невозможно было забыть, невозможно было спутать, он был единственный... Его руки, теплые, мягкие, осторожно, стараясь не причинять мне большей боли, чем я причиняла сама себе. Прижимали меня к себе. Его губы, такие горячие и мягкие целовали мне волосы.
- Я думала...
- Нет, я с тобой.
- Я не...
- Нет, любимая, ты жива.
- А он...
- Он приходил.
Я отстранила Кэрвина ровно на столько, на сколько позволяло мне мое желание больше никогда не отпускать его. Мои ладони держали его лицо, наши лица практически соприкасались, но я со страхом смотрела в его глаза. Глубокие, мудрые, сильные и родные. Карие, практически черные глаза воина.
- Он приходил?
- Да, не волнуйся, любимая, больше он не тронет тебя. Больше он никогда не придет.
- О, Кэр - я прижалась к нему словно ребенок, словно он был единственным, кто способен был защитить меня, он был единственным, кто был нужен мне в этой жизни, в этом мире.
- Все хорошо, я с тобой.
- Я так боялась.
- Я тоже.
Еще долго мы просидели не в силах оторваться друг от друга. Несколько часов мы сидели просто обнимая друг друга. Нам не нужно было больше ничего. Ни слов, ни даже взглядов. Просто ощущение друг друга, просто два сердца бьющихся одновременно, бьющихся друг для друга.
***
В этот вечер, когда я вышла из дома с котом в руках, у меня хватило сил лишь до ночи. Я бездумно шла вперед, шла по тропе, которая я верила, приведет меня к нему. Живой или мертвой, но приведет.
В одну из таких ночей и возвращался Кэрвин домой.
Последней его битвой была битва с Терном. Первый раунд он проиграл. Ему понадобилось время, прежде чем он вновь смог хотя бы сесть на коня. Вторая их битва произошла позже, в то время, когда я еще была без сознания. Но в этот раз сражение велось насмерть. Кэр защищал меня. В живых остался лишь победитель.
Тогда он нашел меня лежащей на тропе, уже полностью засыпанной снегом. Мао лежал рядом, возле моего лица, защищая его от снега.
На руках Кэр отнес меня домой. Свеча, зажженная мною перед уходом, все так же горела, все так же ждала его возвращения.