Ну, одно название уже само за себя говорит. Гоптивка - таможенный пункт со стороны ридной нэньки. А со стороны москалей - Нехотеевка. Ухх! Во как! Это на главной трассе Москва-Харьков. Кто ж так метко окрестил-то? Ноль в ноль, точка в точку.
Когда подъезжаешь к жовто-блакытной таможне, тебе так прямо и заявляют.
- Хочешь без осмотра - давай пятьсот рублей и ты свободен, как птица в полёте.
- Да у меня ничего такого...
- Тогда заполняй декларацию.
Заполнение таможенной декларации - наказание для слишком умных и жадных. Тот же самый приём применяется и российской стороной. Но не грубо и прямолинейно, как у соседей, а как бы нехотя.... Нехотеевка, ёбтть. Зато на Гоптивке страсти кипят нипадецки. Каждый норовит урвать столько, сколько сможет за короткую смену. Дома кормильца ждут детки и жена. А тут как раз мы подкатываем.... Да что с нас взять-то и с какой стати? Вроде б всё в порядке. Ан нет. С нами едет гражданин Ливана. О, как загораются глаза у таможенника, который тут же спешит оповестить своего начальника. А тот в свою очередь ещё большего начальника. А мы и не заметили, как оживился пост, почуяв наживу. Восемьсот километров позади и два часа ночи в наличие. Устали. Небольшое недоразумение? Сейчас всё быстро уладится. Это уже утром моё воображение срисовало и раскодировало информацию, исходившую от, заскучавших было, служителей закона. Примерно так.
- Ага! Попался! Ужо-то мы острижём этого жирного барана.
И тут раскрылся занавес, и представление началось. Придраться было не к чему: виза в порядке, документы - тоже. Но из глубины компьютера была выужена хитрая анкета. Она гласила, что представители Ливана спят и видят себя трудящимися на жовто-блакытных нивах за грошовую зарплату. Поэтому необходимо глобальное собеседование, которое и повёл плохо знающий английский предприимчивый представитель власти. Не буду перечислять вопросы по порядку, но самые запомнившиеся не могу не вспомнить, поскольку отслужил до пяти утра переводчиком.
- Являетесь ли вы членом каких-нибудь экстремистских или террористических организаций?
На такой вопрос член наверняка должен ответить так.
- Я - эмиссар Аль Кайеды в Ливане, а в вашу страну прибыл для организации подпольного центра по борьбе с неверными. Мы тут такую штуку учудить задумали...
Вы не поверите, но если у нас пройдёт.... Сейчас главная моя задача - усыпить бдительность честных добросовестных служителей таможни и проникнуть на территорию Украины, где, как я уже говорил ранее, мы готовим такое...
- Имеется ли у вас взрывчатка, оружие, наркотики, запрещённые вещи?
- Вы ещё спрашиваете.... Каков вопрос, таков и ответ. Отвечу прямо - в избытке. Но вам их не найти. В Аль Кайеде нас учат не только хорошо маскироваться, но и правильно прятать нелегальные вещи. У вас нет специалистов, способных обнаружить тайную закладку профессионального террориста, а тем более - резидента-рецидивиста. Мы даже можем поиграть в "холодно-горячо", но не до конца, конечно. Не делайте из меня полного идиота...
- Цель визита?
Басам - ливанец, опережая моё воображение, выкладывает, что мы уговорили его поступать в институт на Украине, поскольку и жизнь, и стоимость обучения там значительно дешевле. Маху дал. У меня в голове был другой ответ.
- Ну, какая иная цель визита может быть у тайно пробирающегося через границу ливанца-террориста? Как вам не стыдно играть со мной в прятки? Мы же взрослые люди. Давайте напрямую. Открою карты первым: я - внебрачный сын Усама Бен Ладена. Моя
задача - вступить в сговор с оппозицией, скинуть власть и одеть украинскую женщину в чадру и хеджаб, чтобы не сверкала голыми ляжками в общественных местах, провоцируя правоверных мужчин.
Но я не произносил свои мысли вслух, честно служа переводчиком. А допрос араба тем временем продолжался.
- Сколько у вас наличных денег?
- Вот моя банковская карта, на ней шесть тысяч долларов. Это проверяется в посольстве, при выдаче визы.
Добросовестно перевожу, но в голове у меня совсем другая картинка...
- Шесть тысяч у эмиссара? Бред! Наша организация ворочает миллиардами, а на личном счету.... Ооооо! Хватит, чтобы десять раз купить всю Гоптивку целиком вместе с добросовестным персоналом. Или взорвать к едреней фене, как оплот неприкрытой коррупции и издевательства над иностранцами.
Таможенник не обладает способностью читать чужие мысли, поэтому продолжает.
- Как я могу проверить? Банк ночью не работает. Придётся ждать до девяти утра...
Звонит своему ещё более хитрому начальнику. Тот входит грозно-хмурый.
- Мы аннулируем визу и вышлем ливанца обратно.
- На каком основании?
- Имеются сомнения на его счёт. В этом случае мы должны отправить анкету в Киев и ждать ответа. На это может уйти два дня. Нам легче вернуть его туда, откуда пришёл.
Ребята мурыжат и прессуют нас уже два часа, постоянно приводя всё более веские доводы и пугая по-новому. Узнав, что ливанец небедный и не собирается работать за гроши, они сначала сомневаются в этом, а потом придумывают новый ход. Заключается он в том, что, мол, утекает, гад, в Европу, а она не простит Украине такого гарбуза. Моё видение вдруг прорывается наружу.
- Вы же боитесь, что он у вас застрянет? Какое вам дело до того, что он уедет в Европу? Или царь Пётр в полтавском сражении настолько прорубил туда окно, что его никак заделать не могут? Там же шенгенская виза нужна. Или всех, кто идёт со стороны Украины беспрепятственно пропускают безо всяких условностей?
Блюститель государственных интересов прячет глаза в компьютере. В его анкете ещё много каверзных вопросов. Он их задаёт, а мы вяло отвечаем. Дело близится к утру, когда кончается его смена. Он на работе, а нам чертовски хочется спать. Я уже вижу нашу машину, возвращающуюся через Нехотеевку. Поспим прямо в ней, а утром отправим Басама поездом из Белгорода в Москву, да и поедем на ридну нэньку. Тут ещё раз входит очень занятый большой начальник и категорически заявляет о разрыве дипломатических отношений. Отправка араба назад неминуема. И тут встревает Светка.
- Хорошо. Только выдайте нам официальный документ, на основании которого мы предъявим претензии.
Оптимизм Гоптивских разводил заметно гаснет. Они чувствуют, что могут не просто проиграть, а и схлопотать люлей по полной программе. Тогда они пускают в ход тяжёлую артиллерию.
- У него виза поддельная...
Мой сонный мозг вяло переваривает информацию и на внутреннем ресурсе появляется.
- А где вы видели арабского террориста, да с настоящей визой? Но попробуйте доказать, что она фальшивая. Наша организация обладает самой современной техникой печатания. У нас и доллары.... А их любой банк примет. Не докажешь! Врёшь, не поймаешь! А вот мы тебе за бездарно проведённое время такой международный скандал закатим! На шахту пойдёшь работать. Страна в долгах, а он тут перед потенциальным инвестором демагогию разводит, вместо того, чтобы давать стране угля.
Я представил его счастливым, чумазым стахановцем с плаката тридцатых годов. Ведь для того, чтобы получить такие деньги, которые он делает на таможне при помощи разводного ключа, ему придётся выдавать на-гора о-го-го сколько антрацита. Да, шахтёры
на плакатах бывают счастливы. Но счастье их зыбко. Ведь каждую смену он обязан лазить в эту чёрную дыру, где даже с самым мощным фонарём на голове ему не найти ни одного объекта для издевательства, а тем более - не срубить лёгких бабок. Да и детки и жена будут пугаться, увидев на пороге вернувшегося с работы перемазанного углём папу. А потом шахту закроют, как нерентабельную и.... Чтобы прокормить семью, ему придётся заниматься уголовными преступлениями. Нет, хлопец, оставайся уж лучше тут. Вымогательство и шантаж на государственной службе здесь преступлениями не считаются. Да и какие же это преступления перед обществом, если вся общественность таможенного поста занимается этим открыто?
И тут у государственного служащего открывается второе ухо. Он на лету ловит мою невысказанную мысль. Его хитрая морда принимает извиняющееся выражение.
- Что поделаешь? Служба...
Мы расписываемся в составленной им анкете, но нам он её не даёт, хотя мы очень хотим заполучить этот исторический международный документ. Но он носит скрытый секретный характер и применяется, видимо только для внутреннего пользования. Усталые бредём дальше по инстанциям. Надо ставить какие-то печати. Хмурые служащие порыкивают на нас. Они очень заняты, нэзалэжны, озлобленны бессонной ночью и нашей непонятливостью. В одном из помещений спят прямо за столами сразу три "хранителя печатей". Один из них, разбуженный нами, недовольно отрывает голову от стола. На лбу и лице несколько красных борозд и придавленностей. Он искренне удивляется нашему явлению прямо перед ним. По всему видно, что он ещё во сне. Но и во сне проявляется должный профессионализм.
- О, большая машина. Ща вам полный экологический досмотр...
В тут я неожиданно осознаю, что обладаю мощной экстрасенсорикой. Моё видение соскобов с шин, боков, бамперов, стёкол, проверок выхлопов, носит глобальный киношный характер. Оно и передаётся полуспящему таможеннику, ведь основную работу в моих визуализациях выполняет именно он. И в мотор лезет за маслом.... Поняв, что запугать нас не получается и его шантаж не катит, он вынимает печать, шлёпает ею и тут же проваливается обратно в сон. Ни большая экологически-вредная машина, ни загрязняющие атмосферу своими пуками пассажиры ему больше не интересны.
Радостно пересекаем шлагбаум, но спать не ложимся. Надо отъехать подальше (мало ли что). Находим место, где я бросаю руль и сразу же проваливаюсь в глубокий сон, в котором и застаю себя за подготовкой донесения в штаб "вражеских" сил. Мои видения носят иррациональный, нелепый фантастический характер, но они мне приятны своим позитивным содержанием.