Аннотация: У нее ее лицо и имя, отголоски ее воспоминаний - правда сейчас не осталось ничего, память растворилась в новой личности. Но она не она, она - другая. Она намного лучше. И Виктор в нее влюблен. Апрель, 2016
- Не Луиза это, - Роджер залпом выпил стопку русской водки. - Точно тебе говорю.
Виктор неуверенно повел плечами - всегда он во всем сомневается, а спорить не умеет. Роджера это раздражало безмерно, но тут дело семейное - больше не с кем поделиться подозрениями. Нет, не подозрениями - уверенностью.
- Помнишь, - он снизил голос до вкрадчивого шепота, - когда она почти на сутки пропала? Не отзывалась на звонки. Квартиру изнутри заперла?
- Ну...да, Луиза же потом объясняла - с парнем поссорилась. Она же всегда такая...
- Истеричка?
- Просто... импульсивная.
- И поэтому заставила мать волноваться, - Роджер хмыкнул. - Но я не спорю - она всегда отличалась особым эгоизмом, только о своих проблемах и думала, а остальные, понимаете ли, должны перед ней на цыпочках бегать и в рот заглядывать.
- Ты преувеличиваешь, - но Виктор и сам понимал, что нет. Сестра была той еще стервой.
- Преуменьшаю, скорее. Но вот послушай, ты не мог не заметить, как она после того случая изменилась - вроде и пытается по-обычному жаловаться без причины, обвинять всех вокруг, лажать, как с ключами и карточкой, но - все равно какая-то другая. Матери звонит, на работе до сих пор держится... да ладно... Ты прислушайся, как она говорит! Даже когда ругаться пытается - будто счастлива. Что жива счастлива. Понимаешь?
- К чему ты ведешь? - в баре было душно, но Виктор словно в ледяную воду нырнул.
- Это бродячая. Наша дура-сестренка умерла, и теперь в ее теле какая-то другая мертвая девка. Или вообще парень - говорят, им все равно, лишь бы вновь жить по-человечески.
- Ерунда... да брось, Роджер, люди просто меняются. Мы бы сразу же заметили, что это другой человек, и мама... Ты же ей не говорил?
- Нет, конечно, я что, идиот? Она же на исправившуюся дочурку нарадоваться не может - боюсь, правда ей сердце разобьет. Но так тоже нельзя, черт побери. Нужно подготовиться, собрать доказательства... и тогда уже сказать.
Сказать? У Роджера всегда было туго с логикой - и Виктор разозлился, не сдержался:
- Может сначала с самой Луизой поговорить начистоту? И маме разбитое сердце никакие доказательства обратно не скрепят - только больнее будет. О чем ты вообще думаешь?
- Что Луизы больше нет. И что, как бы я к ней не относился - она была моей сестрой, а не этой... подделкой.
- Хреновый из тебя брат, раз предпочитаешь назвать сестру бродячей, а не верить, что она просто одумалась.
Как фальшиво.
Виктор решительно встал из-за барной стойки, оставляя Роджера наедине с алкоголем.
Внутри все клокотало от ярости и страха - и это прорвало плотину нерешительности и вечного спокойствия. Бродячая... как он только?..
Нужно срочно встретиться с Лу.
В квартире царил полумрак. Окна завешены тяжелыми бордовыми шторами, и в плеере планшета играет что-то этническое. Не удивительно, что Роджер догадался - Луизе нравилась совсем другая музыка. Если ей вообще что-то по-настоящему нравилось.
- Виктор? - Лу вышла из ванной, в коротком, совершенно пошлом халате сестры и влажными волосами, укутанными в махровое полотенце. - Что-то случилось?
- Роджер все понял, - лучше выложить сразу.
Но Лу осталась спокойна. Только грустно улыбнулась.
- Вот как...
Она всегда ходила медленно и осторожно, будто каждое движение ее измученного диетами тела - величайшая драгоценность.
- Все что ты можешь сказать? - Виктор в волнение прошелся по комнате, разглядывая бесчисленные фотографии и фигурки котят - знакомые и давно изученные. Но бесполезные книги по саморазвитию сменили Борхес, Толкиен и Вирджиния Вулф - что за странные вкусы?
- А что еще мне сказать? Как бы я не старалась - Луизой мне не стать. Я не умею быть такой слабой, Виктор. Мне нужно жить. И я буду жить.
Она натянула синий свитер и включила фен.
- Роджер планирует собрать доказательства и рассказать все матери.
Но за мерным шумом Лу не услышала - или сделала вид.
- Может... лучше я сам, - Виктор потер переносицу. Почему у тела его родной сестры такая... красивая шея? Соблазнительная - хочется прикоснуться губами, медленно вдохнуть ее аромат, наслаждаться. Это так неправильно.
- Что сам? - Лу наконец-то показала эмоции, отбросила фен и растрепала рукой укладку. - Скажешь Эмили, что ее дочь - дочь, что просто слишком часто вела себя как шлюха - была изнасилована и забита насмерть в подворотне? А может нужно больше подробностей? Как она молча обмочилась и была...
- Прекрати...
- У нее был не один шанс - сбежать, позвать на помощь. Я же все видела. Но Луиза предпочла бессильно страдать, молча сдохнуть, как мученица - хотя скорее, как собака.
Виктор не сдержался и улыбнулся - Лу отчего-то так не любила собак.
У нее ее лицо и имя, отголоски ее воспоминаний - правда сейчас не осталось ничего, память растворилась в новой личности. Но она не она, она - другая. Она намного лучше.
И Виктор в нее влюблен.
- Что смешного? Я же твою сестру оскорбляю.
- На нее мне плевать. Она мертва - и какая теперь разница. Ничего не исправишь, и ты - ни в чем не виновата. Но... я не хочу, чтобы мама тебя возненавидела. А так оно и будет, если сказать правду - вы всегда, вызывали у нее только отвращение и страх.
- Она очень хорошая. - Лу действительно полюбила Эмили. Ее теплые слова утешения в любой проблеме, ее ароматный яблочный пирог и доброе чувство юмора. Счастье, что, наконец, ее малышка взяла себя в руки. - Мне каждый раз так больно ее обманывать, Вик!
Стандартная мелодия звонка разбила наставшую тишину, разрушила всю атмосферу.
- Я кое-что узнал, - Роджер был непривычно взволнован. - Решил восстановить события того дня. Позвонил парню Луизы и...
Виктор отключил телефон. Какой смысл слушать то, что он и так давно знает.
- Братишка?
- Ты должна уехать. Роджер наверняка захочет подать в суд - а такие дела редко решаются в пользу бродячих.
- Я хочу сама рассказать все Эмили. А потом уеду, исчезну из города, ни оставлю от себя и следа, если она того захочет. А ты - не вздумай увязаться за мной. Я не слепая, Вик, но физиологически это инцест. Оно тебе надо? Забудешь как дурной сон и все. А маму поддержишь.
Он уже выучил этот решительный тон, это выражение родного лица - такое незнакомое. Какой к черту инцест - в ней же нет ничего от сестры?
- Соври ей, Лу. Расскажи другую историю - да, ты не ее дочь, но... хотя бы пусть Луиза умрет по-другому. Не так грязно.
- Я и так слишком часто лгала. А Роджер все равно узнает правду.
Она подошла и крепко его обняла.
- Не переживай ты так. Я намного умней и талантливей. И опытней - в той своей жизни я так много и искусно лгала...потому и умерла. А теперь хочу говорить правду - не менее искусно.