От автора. Предисловие к тексту, не вошедшему в роман.
В принципе все, что я хотел сказать Вам, уважаемые читатели, сказано уже в заголовке к предисловию. Это текст, не вошедший в роман "От Меня это было". И не вошедший не потому, что ни о чем важном здесь не говорится, а всего лишь потому, что писать роман по порядку очень трудно, долго и нудно. К тому же за последнее время очень уж много вопросов скопилось у моих знакомых о том, что же это за место аль-Акаль, где это и что же там произошло такого значимого. Для того чтобы на все эти вопросы ответить я и задумал разорвать канву повествования в чем-то автобиографического, в чем-то абсолютно вымышленного романа. Написать отдельную повесть об аль-Акаль, ставшего для меня символом противостояния, символом так и не законченной холодной войны, символом раздела мира и, как ни странно, символом обретения для меня самого смысла жизни. Я как мог изменял реальные имена и географические точки, а вымысел наоборот старался сделать как можно более достоверным. А насколько мне это удалось - судить Вам.
СУДАН. Пятая часть книги.
посвящается моей первой половине.
... И мне не так уж важно, откуда этот парень,
Мне важно, что оттуда, мне важно, что был там,
И не пройду я мимо, а лишь скажу тихонько
Единственное слово, пароль один: "Судан"...
Так перепевали повсеместно известную песню "Голубых Беретов" авиаторы из РАГ - Российской авиагруппы в Судане. Но я еще не знал об этом, как и не знал о том, что я на короткое время стану одним из них, простых, надежных парней, на которых держится шаткий мир и стабильность в регионе. Я не знал, что произойдет со мной там, "в желтой, жаркой Африке, в центральной ее части...", сидел себе спокойно в кабинете начальника автомобильной и электрогазовой службы одной из множества авиабаз центральной России. Начальником службы я не был, а был его замом, но, вследствие почтенного возраста первого и относительно юного возраста второго (то есть меня), всю работу начальника мне приходилось делать самому. Впрочем, я был не в обиде, поскольку аксакалу оставалось до ухода на заслуженный отдых чуть меньше года, а я все равно целился в его кресло. А раз так, то не все ли равно когда осваивать все тонкости и хитросплетения "левых" и "правых" движений "материальных средств, транспортных средств и людских ресурсов". От раздумий о том, как же мне все-таки выполнить очередное "глубочайшее" распоряжение штаба Тыла, меня отвлек телефонный звонок.
Звонил начальник штаба. Хотел увидеть меня, во что бы то ни стало. "Вот ведь, гнида"- подумалось мне, - "отвлекает от дел государственной важности"
За свой короткий век в роли офицера и чуть более долгий в роли человека вообще я уверился в мысли о том, что в коллективе все решает командир. Все - это все, от ремонта казармы до взаимоотношений между подчиненными. С командирами мне вроде бы всегда везло, но здесь, как и в любом другом деле бывает "но"... в данном случае этим "но" был начальник штаба.
Алексей Николаевич Кочергин носил гордое и звучное погоняло - Хряк. Погонялу своему он соответствовал полностью и поведением и внешностью. Успокаивало одно - Хряк переводился куда-то в Подмосковье, и времени на общение с ним оставалось все меньше и меньше. Это успокаивало, но напрягало другое - здоровье командира было не очень, ему приходилось частенько скрываться под защитой красного креста в течение красного полумесяца. Почему полумесяца красного? Да потому что "рулить" частью за него всегда оставался Хряк. Этот раз не был исключением.
Ничего интересного начальник штаба мне не сообщил, пожевал чего-то, помямлил, поматерился, поинтересовался тем, когда я отвечу на телеграмму из Москвы по поводу очередной ротации миротворческого контингента в Судан. Я искренне изобразил удивление, поскольку к автослужбе поиск желающих переться в Африку никакого отношения не имел. Он также совершенно искренне изобразил гнев.
После получаса препирательств он замолк, подыскивая повод отодрать меня за чтобы то ни было. Это было его особым шиком в ведении разговора - резко сменить тему, придраться к чему-нибудь, наорать и любыми правдами и неправдами заставить выполнить подчиненного работу начальника штаба.
-Сагалов,- внимательно оглядело меня его рыло,- А почему ты воинское приветствие не отдаешь?
-Кому,- удивился я,- Вам?
- Нет,- ухмыльнулся Хряк,- меня-то ты приветствуешь, молодец! Почему когда с тобой солдаты здороваются, ты им не козыряешь?
- Знаете, товарищ подполковник,- не задумываясь, ответил я,- Когда я с вами здороваюсь, вы мне тоже не козыряете...
-Что?!!!- взревело рыло,- Да как ты смеешь, капитан?! Совсем оборзел?!..
... Короче на телеграмму отвечать пришлось один хрен мне.
А уж потом как-то так сложилось, что оказалось кровь из носу, но нужен командир электрогазового взвода в этот проклятый Судан. Я в толк никак не мог взять, почему ж никто не хочет? Судите сами: командировка всего полгода, денег за нее обещали валом, работы там всего ничего - обеспечивать полеты каких-то 4-х вертушек, а это тебе не капризные истребители и не прожорливые бомбёры. Слухи, конечно, кой-какие были, но большей частью именно слухи, что дескать там гражданская война, жара под пятьдесят и антисанитария.
Тут под руку попался некий подпол из штаба Тыла. Он толи отстал от какой-то комиссии, толи какую-то комиссию поджидал - не столь важно, но информацией обладал. После пытки стаканом и баней выяснилось, что предыдущий командир электрогазового взвода этой РАГ был направлен в Судан прямиком из Арбатского военного округа. Где и самолично сжег компрессор на кислородозарядной машине. Крупный видать был специалист! Я сколько сталкиваюсь с компрессорами на АКЗС, столько и вижу, что ими (компрессорами) никто и не пользуется - опасно, может загореться ни с того ни с сего. И это в России! А каково же там, в Африке, при плюс пятидесяти?
В общем, специалист был еще тот.
Пытаясь сейчас вспомнить, что же стало тем катализатором, что подвигло меня на решение выдвинуть свою кандидатуру на должность этого самого командира взвода, я раз за разом прихожу в тупик. С одной стороны действительно неплохие деньги и лишний плюсик в личное дело, который полюбому зачтется мне при поступлении в академию. Опять же семьи у меня нет, скучать по мне не кому, да и недолго это - полгода!
За это время глядишь, аксакал уволится и освободит мне свое место, майорское, между прочим, с которого уже можно всерьез задуматься об академии. За это время глядишь и Хряк со своими придирками урулит. К тому же какая-никакая заграница...
Были, конечно, и минусы, да еще какие! Если по технической неисправности лощеного сынка из арбатского спустили в унитаз, то что же могут сделать со мной, простым-то смертным? Да и климат там не Эдемский. Да и раз слухи ходят про гражданскую войну, то значит, так оно и есть, хаос там и беспредел, а я на них насмотрелся вдоволь и прочувствовал на собственной шкуре - недавно только хромать перестал.
Что же в сухом итоге? Все будет очень хорошо, если не будет очень плохо. Или, если по-простому: пан или пропал.
Человек устроен так, что как бы ни била его жизнь, какие бы подлянки не подкладывала, он все равно будет верить в хорошее, в то, что у кого-то там может быть как-то так, а у него, именно у него, будет так как надо, даже еще лучше, несмотря ни на что, пусть хоть реки потекут вспять и небо опрокинется на землю...
Я такой же человек, как и все, и ничего во мне сверхъестественного нет, по крайней мере, до этой поездки я за собой ничего такого за собой не замечал.
Поэтому и согласился.
Устроил отвальную для порядочных военных, на которой даже в нарушение собственных правил выпил пару рюмок водки. Даже посмеялся над очередной шуткой Хряка без обычного отвращения. С должным вниманием отнесся к словам нашего особиста:
- Ты это, Сань, того, башкой-то там думай! Мутное там что-то творится, а вы болтаться там, как говно в проруби будете... - он закурил и добавил, - И это, вылетать будете туда из Твери, а обратно садиться будете в Че-каловске, поэтому туда вези че хошь, в рамках конечно, а обратно уж извини... адоновцы (адоновцы от 8-й адон - 8-й Краснознаменной авиационной дивизии особого назначения имени Верховного Совета РФ - авиасоединение для перевозки первых лиц и особо важных грузов, базируется на аэродроме Чкаловск - прим авт.)шерстить будут как врагов народа... Запомни!
Я запомнил.
Месяц нас мурыжили в Торжке, в центре боевой подготовки и переучивания летного состава армейской авиации. Особо налегали на полеты в любое время суток в условиях метеоминимума, летчики отрабатывали отказ двигателя и незапланированные посадки на ограниченные площадки. Тыловики и технари особо интересовались поведением техники в условиях температур, близких к температурам крематория. Ну еще усердно штудировали английский язык. Нехватки в переводчиках у нас не было, но знать официальный язык миссии ООН хотя бы в пределах минимума было необходимо.
Я даже удостоился похвалы нашего препода:
- Да у вас склонность к языкам, молодой человек!
- Склонность?- хмыкнул я,- Да знали бы вы одного моего знакомого...
Знали бы вы одного моего знакомого... Вот ведь тавтология : знали знакомого, хотя человек стоит того, чтоб о нем сказали отдельно.
Коля Шпалин, он же Шпала, учился со мной на одном курсе. Интереснейшая личность, между прочим. Я себя дохлым никогда не считал, а он, пожалуй, чуть ниже меня был и чуть шире. Тут чуть, там чуть... в результате казался здоровяком с рожей Этьена из "Элен и ребят". На французском шпрехал, кстати, не хуже того же Этьена. Отец у него был полковником, командиром одной из краснопогонных частей Воронежского гарнизона, а мать учительницей французского - отсюда и знание языка.
Однако в училище нашем французский никто не учил, учили английский, в худшем случае немецкий, но это его не остановило. Шпала начал учить английский и за пять лет дошел то итого, что на сдаче курса военного перевода не я помогал ему, а он мне.
Нормальный был парень. Бухали мы с ним вместе у него на квартире. Я там, кстати, даже что-то забыл из того, что нам на складе выдавали по выпуску.
Он-то себе голову не забивал, папа нашел ему какую-то замечательную должность в одной из множества замечательных частей Воронежа, таких которые вроде и в состав 20-й армии не входят и не подчиняются, и совсем близко из города и не нужно никуда ездить - одним словом лафа!
"Блин!"- подумал я,- "Наверное майор уже, на таком-то месте, да с таким-то папой... Нет, нужно как-нибудь на встречу выпускников сходить, узнать..."
Тем временем месяц подготовки заканчивался. Нас переодели в облегченную "флору", куртка которой покроем очень походила на повседневную "разгильдяйку" на молнии, выдали дебильные американообразные бейсболки голубого цвета (ООН все ж таки!), по комплекту облегченной песочки: летчикам летные комбезы, остальным - техничку.
Шлепнули какие только можно прививки. Собрали все стадо, изобразили речь, напутствие, мол, не опозорьте родные Военно-Воздушные, поделили на две группы - кому лететь из Москвы (белые люди), кому сопровождать груз из Твери (соответственно черные).
И я как настоящий черный, вместе с остальным тыловым быдлом отправился на аэродром Мигуличи, чтоб прекрасным сентябрьским утром 2006 года надолго покинуть родные просторы своей необъятной Родины.
Я и представить не мог, насколько изменит меня эта командировка.
...В людском потоке улицы мелькнет лицо знакомое -
Обветренные губы, коричневый загар,
Быть может, был в Хартуме он, в Дарфуре иль Варабе,
А может сердце дрогнет при слове Атабар...
Братва сидела в своем любимом 5-м модуле и бухала. Что тут скажешь, русского человека не переделаешь, не перешьешь и не перекроишь. Если он привык к своему, родному, морально оправданному разного рода певцами и поэтами, наркотику. И наркотик этот - водка!
Это разные там рафинированные интеля и зажравшиеся буржуи, коих и у нас нынче хоть пруд пруди, потребляют вискари, текилы и шнапсы, а народ, тот, что строит, пашет, служит и лечит, всей душой своей без остатка любит водку. Разные есть мнения: национальный это наш напиток или нет, вспоминают Ивана Грозного, самолично сжегшего Немецкую слободу, где впервые на Руси торговали паленым продуктом, наркомовские сто грамм, а еще множество совершенно выдуманных историй и абсолютно реальных трагедий.
Этим сейчас и занималась моя братва. Вспоминали, кто что мог, даже индусов приплели, сикхов. Дело в том, что сикхи - каста воинов в Индии, у которых очень жесткие требования к поведению и соблюдению обычаев, таких как отращивание длинных волос, сворачиваемых под чалму, и, что нас наиболее удивило, наличие сухого закона. Причем соблюдение этого закона не менее суровое, чем в странах шариатского суда.
Да ладно! Русский солдат хрен когда изменится сам, скорее сам изменит под себя окружающий мир. Не так конечно, как солдат штатовский: не баксом, стволом и насилием Голого Вуда вкупе с Соса-Солой. А так как-то, по-своему, по-домашнему что ли. В конце концов, даже те, с кем мы воевали не на жизнь, а на смерть за долгую нашу историю, не раз отмечали, что нельзя не уважать русского солдата, как нельзя и не любить русского человека... Как там писал Федор Михалыч ... э-э-э... не помню, хоть убейте.
Короче с нами начали пить даже сикхи! База ООН стояла практически в самой Джубе, столице Южного Судана, где их было немало. Были еще пакистанцы, те вообще практически поголовно учились в советских военных училищах, а значит и пить научились гораздо раньше, горстка надутых европеоидов и совсем немного представителей африканских стран.
Наша же авиаплощадка находилась за городом, но отношения были самые тесные. А какими им еще быть, если все вылеты, доставки грузов и сопровождение колонн были на нас, на наших четырех вертолетах Ми-8МТВ в специальной миротворческой комплектации, то есть оружия нет никакого, зато всякой аппаратуры понапихано - жуть!
- Слышь, Сагал, мож все-таки дернешь с нами?- вывел из раздумья меня чей-то голос.
- Не,- мотнул я головой,- Спасибо конечно, но мне к командиру еще идти, да и че толку-то? Больше рюмки я не выпью, а че она - одна рюмка? Меня не поправит, а вас обломает!
- Не, не сегодня,- услышал я в ответ,- Седня не обломает, министерские нам стратегический запас обновили. Во! Глянь!
Я глянул. Действительно - "Во!". В углу прокуренного и потного модуля (с микроклиматом пьянеющего сборища не справлялись и кондеры) стояла открытая коробка, в которой без труда угадывались горлышки бутылок.
- Все равно спасибо,- еще раз мотнул головой я, - Ну ладно, отдыхайте...
Я напялил на голову голубую бейсболку и направился к двери.
- Погоди, Сагал, - остановил меня возглас,- Не пьешь, хрен с тобой - вас контуженных не поймешь, инигдот тогда хоть расскажи. Они у тебя смешные.
- Добро, - согласил я, - Короче так...
Короче так...
Прилетает в одну из частей на Дальнем Востоке комиссия ГИМО. (Главная Инспекция Министерства Обороны - прим. авт.). Слух, понятное дело, летит впереди самолета. Командир, не задумываясь, в отпуск. Начальник штаба в командировку. Остальные кто на больничный, кто еще куда... В общем встречает комиссию молодой лейтенант, вчера только их училища.
Спускается по трапу матерый такой генерал-полковник: пузо дирижаблем, на висках седина, в глазах мудрость и мегатонны опыта. За ним свора полковников и шестерок помельче.
Лейтенант докладывает, мол, товарищ генерал, временно исполняющий обязанности командира части лейтенант Пупкин и все такое.
Генерал ему: "Чтож это такое? Где командир?", а тот "Командир части в отпуске, а по остальным вот, строевая записка..."
Полководец жалом поводил туда-сюда, делать нечего... "Ладно", - говорит,- "Давайте приступим к осмотру объектов гарнизона."
Подходят к котельной, генерал в крик - "Разве это котельная?!! Так вашу мать, почему труба такая низкая, почему уголь такой мелкий, почему кочегары такие грязные?!!". Лейтенант - "Так точно товарищ генерал-полковник, устраним, исправим" и в блокнотик записывает.
Дальше столовая. Крик еще громче - "Да разве это столовая?!! Тараканы размером с коней, посуда грязная, еду жрать невозможно!!!". Лейтенант - "Так точно, устраним, исправим" и опять к блокнотику.
А дальше казарма, автопарк, стрельбище... Короче жуть, страх и ужас. Генерал голос сорвал, осип, а летеха весь блокнот исписал.
В общем подзывает его председатель комиссии к себе и говорит на ухо, чтоб свора не слышала - "Слышь, лейтенант, Ты че все "так точно" да "так точно", все записываешь вон... У тебя че, мнения своего нету?".
Лейтенант даже глазом не моргнул - "Да мнение-то есть, товарищ генерал-полковник, выслуги нет!". Генерал удивился - "А причем тут выслуга?"
"Была бы выслуга..." - вздохнул лейтенант,- "... я б вас еще возле котельной на хрен послал!"
Смех я слушал уже спиной.
На улице было как обычно, то есть - ЖАРКО! Я в теплых районах бывал и думал, что к жаре привык, но оказалось что хрен там! Джуба, в отличие от того же Хартума, столицы всего Судана, расположена на берегу Бахр-аль-Джебель - Белого Нила, и поэтому климат тут вроде как в нашем Приморье - влажный. Но в Приморье зимой холодно, а летом жарко, а тут зимой жарко, а летом ва-аще песец! Причем полный. Да и разве только в жаре дело?
Если выражаться языком старосоветских поговорок: если Африка - это задница, то Судан самая что ни на есть дырка в этой заднице... Мы вроде бы и далеки от местного населения, но глаза-то у нас есть, мы ж все видим.
Война в Судане идет уже почти четверть века. Официально христианский Юг все желает отделиться от мусульманского Севера, отсюда и гражданская война, и вся эта неразбериха. Неофициально же прекрасно известно, что Север беден в плане полезных ископаемых, а на Юге есть все - нефть, газ, алмазы даже вроде бы. Поэтому-то тут и миссия ООН, и внимание мирового сообщества (читай компании и концерны), и журналисты, и просто всякая шушера.
Народ Судана неинтересен никому, ни тем не этим. Бедность здесь настолько вызывающе откровенна, что ты охреневаешь первые два дня. А потом мозг просто включает защитную программу, что позволяет вообще ничего не замечать и не воспринимать. А если и замечать, то так, в полглаза. А если и воспринимать, то не более чем дополнение к экзотическому антуражу.
То что столкновения Севера и Юга вызваны религиозными спорами - просто выдумка понятно и так. Когда это в мире были религиозные войны? Можно подумать, что Крестовые походы велись европейским рыцарством действительно за Гроб Господень, а не за богатые земельные наделы. Можно подумать, что чеченские ваххабиты до сих пор подрывают бронемашины и дома во имя Аллаха Милосердного, а не за ради тысяч и тысяч долларов США. Можно подумать... Можно? Вы так считаете, уважаемые мои читатели? Тогда да, действительно можно и поверить, что славные греки истребили Троянское царство из-за одной единственной женщины, пускай и прекрасной.
Религия и здесь, в Судане, не причем. Тут есть, к примеру, "джанджавиды"- конные джины - арабские каратели, действующие по всем правилам ведения диверсионной войны в стиле мобильных отрядов британской САС. Какие кони? Джипы последователей самурая Тойодо-сан - Круизёры с установленными на них штатовскими пулеметами М-60!
Впрочем, так действуют тут практически все. Вот оппоненты джанджавидов - бойцы ЛРА - Лордс Резистанс Арми - Господней Армии Сопротивления - христианские "фанатики", а действуют точно так же. Те же джипы с пулеметами и на счету немало вырезанных мирных селений. Набираются в основном из народа ачоли в Южном Судане и соседней Уганде.
Хотя с соседями тут тоже как-то все странно. Границы практически не охраняются и не контролируются. Да и какие тут границы? Я видел три карты, выпущенные примерно в одно и то же время, так там на разных картах один и тот же район провинции Шарк аль-Ильстива-льях (Восточная Экватория по-нашему) почему-то считается территорией Судана, Кении и Эфиопии, в зависимости от того, где они были напечатаны.
Так, что еще? Еще есть Джастик энд Икволити Мувмент - Движение за справедливость и равенство. Эти тоже мусульмане, но против засилья арабов в Судане, хотя и обучаются не то в Чаде, не то в Эритрее.
А есть еще СПЛА - Судан Пиплз Либерейшн Арми - Народная Армия Освобождения Судана, армия Южного Судана, созданная ныне почившим полковником Гарангом, учившимся в Форте-Беннинге США. Эти естественно за негро-христианский Юг.
Наконец САФ - Судан Армд Форсес - Вооруженные Силы Судана, армия арабо-мусульманского Севера.
Ну и конечно масса всякой швали, просто бандитов, мародеров и контрабандистов, не соблюдающих никаких перемирий и мораториев. К слову сказать, все вышеперечисленные вояки тоже особо их не соблюдают, но хотя бы признают миссию ООН и в каком-то смысле неприкосновенность миротворцев, хотя это конечно не повод отказываться от бронетранспортеров при движении на земле и автоматов при перелетах на абсолютно мирных вертолетах.
О чем это я? Ах да, я шел к командиру авиагруппы полковнику Морозову.
Командир был таким, каким и должен быть: сильным, властным, уверенным в себе и в подчиненных. Анатолий Дмитриевич начал летать еще в Афгане, бывал В Карабахе и Чечне, имел награды и ранения. Авторитета ему не занимать, летного мастерства выше крыши, в общении прост и понятен. Но далеко не простачок, не наивный, и не доверчивый. Что еще? Говорить много не привык. Если и говорит, то только по существу, ни одного лишнего слова. Вот как сейчас.
- Поедешь, Сагалов, вместе с полковником Михайловым,- он кивнул на краснорожего пузана в рубашке сафари и легких хлопковых брюках,- будешь сопровождать груз. Понял меня?
-Что за груз, товарищ командир?- поинтересовался я так осторожненько.
- Гуманитарная миссия, Сагалов,- сталистостью взгляда Морозов дал понять, что подробностями я интересуюсь зря,- Сегодня пришел борт из Москвы, сейчас его разгружают в Джубе. Завтра погрузят на машины. Значит завтра, с утра выезжаешь на базу в Джубу.
- А какое отношения я имею к гуманитарным грузам?
- Сагалов...- начал было командир.
- Да ничего-ничего,- подал голос толстопуз,- Анатолий Дмитриевич, он имеет полное право знать.
- Знать что?- насторожился я.
Новоявленный полковник обошел стол, за которым сидел командир, достал платок и с наслаждением стер обильный пот со лба и жирной шеи:
- Груз нужно передать очень важным людям, капитан. И мне нужен переводчик. Ваши штатные еле справляются с планом полетов, а те, что прилетели с нами, министерские, и так зашиваются - работы много, людей много, а с английским практически у всех слабовато. А вы, вроде бы, курс военного перевода окончили на отлично, да и в Торжке на подготовке о вас самого лучшего мнения были?
- Так вам переводчик нужен?- искренне удивился я,- Да из меня-то какой... Вон Леха Заурыкин, бортач, в английской школе учился, шпрехает как ...
- Леха Заурыкин,- неожиданно перебил меня Михайлов,- в армии без году неделя и дальше своего Ейска никуда не выезжал. Он и ТТ от ПМ не отличит.
- А я, выходит, отличу?
- Вы, капитан Сагалов,- вновь вытер пот толстопуз,- отличите. Подготовка у вас есть. В группу передового авианаблюдения вы входили сколько лет? Три? Четыре?
- Три,- машинально ответил я.
- Вот и вот,- ухмыльнулся Михайлов,- Три! А тут-то чего? Скататься туда-сюда да перевести привет-пока? Да не бойся, зачтется это тебе, зачтется. Государственной важности дело, слышишь, капитан?
У меня в горле все пересохло настолько, что даже если б я и захотел, то один хрен ничего бы не сказал. Морозов видать мое состояние оценил:
- Слышит он,- и уже мне,- Иди сюда, Александр, вот карта, слушай боевой приказ...
...И мы поймем друг друга, нам лишних слов не надо,
Глаза его засветятся особенным огнем,
Друзей своих мы вспомним и вспомним наши горы,
А после наши песни негромко пропоем...
В который раз убеждаюсь, что если речь зашла о государственных интересах, то полюбому тут чей-то шкурный интерес. Я, правда, еще не понимал, чей конкретно, но кошки на душе скреблись.
"Кто такой скр?" - спросил бы сейчас один мой знакомый.
Короче везли мы оружие - это я понял сразу, как только увидел ящики, в которых скрывался груз. Что за ересь? Нельзя что ли было как-то груз подзамаскировать? Чья это вообще идея: отправить какого-то полковника неизвестных войск с переводчиком из тылового персонала? Кто это планировал? Неужели в голову никому не пришло, что выглядит это все какой-то аферой, причем довольно наивной, хоть и нагловатой по исполнению?
Неужели люди думали, что местные миротворцы слепы, глухи и тупы? Нет, конечно, представители каждого государства, что были в Судане, кроме своих прямых обязанностей представителей ООН преследовали еще и цели своих государств. Но такое? Торговать оружием под эгидой ООН? Да что мы, штатовцы что ли какие? Или наши военные чиновники (или "чиновные военники" - кому как нравится) совсем уже там попутали в погоне за наживой? Страх потеряли?
Я вот, например, не потерял. Поэтому и боялся всю дорогу по-взрослому. К тому же два индийских БТРа сопровождали нас только до середины пути, до деревеньки которой не то что бы на карте не было, у которой и названия-то вовсе не было.
Вот у этой самой деревеньки "караул устал", сикхи сделали нам ручкой и их сменили какие-то непонятные хмыри в разноцветных униформах полудюжины государств региона на раздолбанных Лэндроверах, увешанные калашами и РПГэшниками.
Михайлов держался молодцом, только потел все сильнее, да плавно покрывался коркой запекшейся серо-рыжей пыли.
В конце пути была еще одна деревенька. Такая же неказистая. Наверняка тоже без названия и без отметки на карте. Полтора десятка хижин, построенных из каких-то непонятных обломков и строительного мусора особо как-то и не огороженных и незаметно чтоб как-то особо охраняемых. Местных жителей что-то не было видно, но не похоже, чтоб тут кто-то чинил расправу - ни трупов, ни следов пожара, ни разрывов, ни следов применения стрелкового оружия. Может в качестве лагеря неизвестные использовали заброшенное селение? Учитывая размеры голода в регионе, можно поверить в то, что жители покинули свои дома самостоятельно...
Размышления мои прервало даже не прибытие, не набежавшие грузчики, кинувшиеся к машинам, а окрик Михайлова.
Мы вошли с ним в самое большое здание и когда глаза привыкли к полумраку, а тело начало "отвяливаться" после нескольких часов безостановочной тряски на жаре, я начал приходить в себя. Нам подали воды. Вода такая была прохладная и сладкая, что я не удержался и, возвращая кружку, пробормотал "шукран". Смуглый и черноглазый араб (несомненно, араб, а кто ж еще, тут или негр или араб) даже не взглянул на меня, но мне показалось, что он боялся меня еще больше, чем мы его.
- Салам аллейкум, мистер аль-Бушир-и,- услышал я за спиной и как можно медленнее обернулся.
Получали ли вы когда-нибудь по лицу веслом? Нет, не так как в знаменитом анекдоте для поддержания разговора, а по-настоящему?
У меня контузия и несколько черепно-мозговых, так что я знаю, что такое хороший удар по голове. Я толком никогда не считал, сколько в общей сложности суммарного времени я провел в разного рода нокаутах. А зря! Сейчас бы мне это знание весьма и весьма пригодилось. Для чего? Ну, хотя бы для того, что приплюсовать к нему еще энное количество минут.
Я стоял ни жив, ни мертв, а Михайлов представлял мне, с подобострастием, на которое только был способен, мистера Абу-Айддина аль Бушир-и, полевого командира чего-то там и прочая и прочая...
А передо мной стоял, одетый в горчичного цвета французскую униформу, чуть постаревший, но все такой же жилистый и крепкий, и по лицу видать все такой же злющий как сам Иблис, старый знакомый - майор спецназа ГРУ Шершень, он же Сириец, он же Шер-хан, а для простоты просто Шер ну или Хан.
Хан?! Здесь?! В Богом забытом Судане?!!
- Сагалов,- донеслось до меня шипение моего толстопуза,- Сагалов, переводи...
И тут я вздохнул, поборол в себе желание лупануть Михайлова с пыру в чан, выругался про себя и начал переводить...
А потом нас с Михайловым развели по разным развалюхам, дали пожрать и попить да выставили охрану. Я долго не думая завалился спать. А что? Мозгу, да и телу, кстати, тоже, нужен отдых, а если переживать о том, что еще не случилось, но может случиться, так испереживаешься и крякнешь раньше времени. А мне хотелось еще пожить.
Привычка засыпать, когда надо есть у каждого военного. Судите сами: бессонные годы учебного заведения дают о себе знать, да и сама действительная военная служба, если ты не подыскал себе какого-нибудь теплого и спокойного местечка, сильно-то не расслабляет...
Короче, когда меня разбудил скрежет стального листа, приваленного у входа в хижину в качестве двери, я понял что спал. Причем довольно крепко и долго, раз на улице уже стемнело.
Видно было действительно хреновато, но, то, что ко мне вошли Хан и еще какой-то хмырь, было ясно.
Я медленно встал на ноги и крутнул руки в кистях. Меня вроде бы не связывали, но слегка размяться стоило, хрен его знает, что тут удумали...
Ожидал я что угодно, но только не того, что второй хмырь вдруг начал резво так раздеваться и тихонько складывать шмотки на грязный пол. А Хан начал как-то судорожно жестикулировать и делал это довольно долго, пока до меня не дошло, что он и мне предлагает раздеться.
Чего?! Это он тут что, акт мужеложства задумал?!! Гейское порно в ночной прицел снимать?! Да я тебя самого сейчас...
- Переодевайся, Хам, - услышал я тихий шепот майора,- Не выёживайся...
Шепот меня успокоил.
Во-первых: это точно был Хан, голос я узнал. Во- вторых: он назвал меня Хамом, что было сокращением от позывного Хаммер, который использовался в одной афере военной разведки. Значит и здесь какая-то афера, и мне придется (а куда я денусь с подводной лодки?) играть опять какую-то роль. Ну и в - третьих, в самых главных, никакой пидорни не планируется - банальная "рокировка"!
Теперь уже я торопясь стянул с себя техничку и дырчатые шлапаки, чтоб напялить чужое тряпье. Тряпье оказалось выстиранной и заношенной "песочкой" британского кажись покроя. Что еще? Шемаг непонятной серо-бурой окраски и чудесные кроссовки с высокими берцами - вес в одной только подошве, верх из тонкой хлопковой ткани с водоотталкивающей пропиткой.
Незнакомец тем временем превратился в меня: оделся, обулся и намотал на рожу точно такой же платок. То, что ростом и телосложением мы оказались пуля в пулю меня не удивило - Хан всегда знал, что делает.
Оставалось только молча выйти из хижины, сесть в могучий, хоть и сильно потрепанный Лендровер, запустить двигатель и покинуть логово.
Отехали мы не особенно далеко. Хан остановил двигатель и развернулся ко мне
- Ну здорово, Искандер!
- Искандер... - буркнул я, - Сам-то кто? Абу ... как там?
- Абу-Айддин аль-Бушир-и,- скалил зубы майор.
- Айддин... - порылся я в памяти,- командир владеющий силой? Из Бушира? Это где?
- В Иране,- смуглая кожа Хана чуть ли не трескалась от улыбки.
- В Иране? Без палева,- кивнул ему я, даже не пытаясь скрыть сарказм - Ничего, что на фамилиё Хартумского президента похоже?
- Да ладно тебе,- Шер-хан, похоже, действительно был ужас как рад меня увидеть,- Просто совпадение, ха-ха... или может не совсем ...
- Че ржешь-то,- не выдержал я, - не мог нормально встретиться? Совпадение, блин!
- Зачем нормально, если можно вот так? А про совпадения... Вот погоди я тебе порасскажу, ты охренеешь!
Сказать что я охренел - значит ничего не сказать!
Судите сами. Помните, я говорил о Коле Шпале? Помните? Так вот, не стал он никаким майором.
Отец его, командир части, как и любой руководитель такого уровня, ничего зазорного не видел в том, что покровительствовать симпатичным молодым девчонкам, которых можно запросто устроить на службу сержантом или прапорщицей. Служба таких контрактниц естественно проходила не на складах, кухнях и полигонах, а в тепле кабинетов, зачастую на командирском диване, под командирским же телом...
Пустяки, как говорил Карлсон, дело-то житейское... Только вот полковничья жена так не считала.
Дело кончилось разводом, громким таким, со скандалами и битьем посуды.
Шпала же, вот ведь контуженный без контузии, в скандалах участия не принимал, купил билет на отдых в Ставрополье, оттуда дюзнул в соседнюю Украину, а оттуда не раздумывая (там видать в башке такое было затмение, что и раздумывать-то особо было нечем) во французский Обане - центр найма Легиона Этранжере - Французского Иностранного Легиона.
Нужно было пройти медкомиссию, сдать физо и предоставить загранпаспорт. Медкомиссия прошла без сучка и задоринки, физо после нашего военного училища показалось приемом в детсад, а с загранпаспортом... А с загранпаспортом, как и со всем остальным в жизни всегда можно было что-нибудь придумать.
Колян придумал. Стал Николя Шийоном (имя менять не стал, а фамилию можно было выбрать только на ту букву, с которой начиналась твоя бывшая), прошел курс обучения на Юге Франции в 4-м учебном полку, выбрал специальность водителя и улетел служить в 13-ю полубригаду в Джибути.
Экзотика приелась довольно быстро. Служба была какой-то странноватой: рейды на территорию соседних Эфиопии, Сомали, Сомалиленда (Бывшее Британское Сомали - прим. авт.) и Эритреи грязные какие-то делишки, то ли полицейские операции, то ли рекетирство от госконтор и французских компаний. Особого восторга не было, хоть и особого отвращения тоже...
Когда трехлетний срок, максимальный для командировки легионера за пределы Франции, уже подходил к концу, на Шпалу вышли вездесущие и всемогущие агенты летучей мыши - ГРУ. И, как говорится, сделали предложение, от которого нельзя отказаться. Подсчитали все деньги, которые он заслужил, вероятность получения французского гражданства и нарисовали дальнейшую перспективу. А потом нарисовали другую картинку, не менее красочную, но и не менее авнтюристичную. Расчет был верен. Человек, дезертировавший из Российской армии, пересекший пол Европы и повоевавший в Африке, вряд ли проведет свою старость на шезлонге в Ницце...
Так Шпала, бросивший службу Родине, вернулся на эту самую службу, только совсем уже в другом качестве.
Коля не раз наблюдал, как в Джибути прилетают спецы из 2-го парашютного-десантного полка, как выезжают в Эфиопию по каким-то очень важным и весьма секретным делам. Особо его это не напрягало. Ему самому приходилось возить разнообразные грузы, даже оружие, за границу, В Эфиопию боевикам и пиратам в Сомали, но тут что-то было совсем другое...
Спецы ездили в своей форме, на своих машинах, только флагом не размахивали и через матюгальник Марсельезу не врубали. Возили с собой каких-то непонятных штатских хмырей и какую-то непонятную аппаратуру.
От Коли требовалось только подменить водителя на одной из таких машин. Каким образом?
Случай предоставился совершенно неожиданно, командир батальона предложил ему, как лучшему водителю подразделения, участие в сверхсекретной операции на территории Эфиопии. У парашютистов, которых комбат, оказывается, сильно недолюбливал еще со времен Боснийской войны, приболел один из членов команды и им понадобился водитель с хорошими навыками и знанием местных автодорог.
Они проехали почти всю страну, когда где-то под Маджи колонну обстреляли, подорвав головную и замыкающую машины. Начался бой. Нападающие действовали жестко, несли потери, но никаких переговоров не вели и никаких требований не выдвигали.
Тут и пробил час капрала Шийона. Он схватил гибкий пластиковый планшет с документами, коммуникатор в металлическом корпусе, запрыгнул за руль, переехал своих штатских, протаранил машину, из-за которой отстреливались парашютисты, объехал джип нападавших и рванул к Суданской границе.
Его не преследовали. Чем закончилось бойня он не знал, хотя и догадывался.
Машину пришлось бросить и к контрольной точке идти пешком по руслу пересохшей реки, как по противотанковому рву - и со стороны не видно и можно в тени отдохнуть.
Единственным условием, которое выдвинул Шпала, когда соглашался на эту рискованную затею, было то, что встречать его должен был кто-то из тех, кого он хорошо знал еще по жизни в России. Так он убедился бы в том, что его не надуют, что эти люди действительно серьезные и что представляют они действительно госструктуру.
А вот то, что я окажусь этим "кого он хорошо знал" - вот это было действительно ого! Я в такие совпадения не верил никогда, но Хан сказал, что привезти сюда меня было проще всего. Проще в смысле не вызывая подозрений. "А как же торговля оружием, Михайлов?"- спросил я. "Михайлов действительно думает, что торгует оружием"- ответил мне мой старый знакомый, - " Он даже деньги получит за эту сделку. Сидит сейчас в том кишлаке вместе с твоим двойником, трясется и ждет, когда ему заплатят. Ему действительно заплатят, но не сейчас, а когда мы вернемся". "А если мы не вернемся?". "Тогда твой сгоревший труп найдут возле того кишлака. Давай сюда крестик и кольцо "Спаси и Сохрани" чтоб тебя опознали. Ты кстати уже сгорел, так что не волнуйся..." "Успокоил..." "Я старался!" "Слушай, Хан, а что ж там в тех документах? Что за секреты?" "Лучше тебе этого, Искандер, не знать" "Меньше знать - крепче спать?" "Да не обижайся, Искандер, тебе все это зачтется... сам должен понимать: дело государственной важности ..."
Я это уже слышал ...
Рано утром пришел вертолет. Вот чудо - белобортый Ми-8-й с российским флагом - наш! Какую легенду использовал Шер-хан для прикрытия мне теперь не узнать, но со стороны посмотреть - в вертолет садились два араба в песочной форме с намотанными выше ушей шемагами и с АКМСами в руках. Я силился не отводить взгляда от бортача и борпереводчика, прекрасно понимая, что они меня не узнают, но все равно, все равно... Хан говорил с переводягой на английском, со мной ни слова (вдруг узнают по голосу!).
Полет, слава Богу, прошел в штатном режиме - без инцидентов - взлет, полуторачасовой полет по прямой, посадка. Я выходил первым, а Хан еще что-то там талдычил экипажу, благодарил вроде.
Выгрузили нас где-то юго-восточнее Калимулинга, в дикой саванне плоской как стол и пыльной как старая кладовка. Там нас уже ждали три таких же Лендровера, ставших в Африке национальным автомобилем, отличительной особенностью и частью интерьера. Тем же, чем стал автомат Калашникова. Мой АКМС оказался советского производства 63-го года, тертый-перетертый снаружи и прекрасно сохранившийся внутри: видать и тут Шер-хан постарался, придал оружию пошорканный вид, дабы вводить в заблуждение посторонних. Я был уверен, что пристрелян он был на отлично и сбоев в работе не давал.
На джипах я вновь увидел своих близнецов, таких же подтянутых, в такой же форме и с такими же шемагами и АКМСами.
Часа два мы затратили на то, чтобы добраться до контрольной точки. Тут пришлось спешиться и впятером (Хан, я, и еще трое молчаливых автоматчиков) начать прочесывать прилегающий район: канавы и русло высохшего безымянного ручья.
Форма пропиталась потом и пылью. Палило неимоверно. Автомат тянул плечо как мог бы тянуть рельс или швеллер. Воды в пластмассовых НАТОвских флягах оставалось пара глотков.
Хотелось плюнуть на все, выругаться и ...
- Аттондей, кви ва? - (Стой, кто идет(фр.)- прим.авт.)
-Иси лёр,- хрипанул Хан (свои (фр.)- прим.авт.)
- Квелле сонт лёр? - (Какие такие свои(фр.)-прим.авт.)
- Русский спецназ!- неожиданно гаркнул майор.
За грязевым валом, застывшим на верху русла ручья, бетонно-монолитным бруствером, послышался шорох. И... больше ни слова.
Шер-хан глянул на дисплей Джи-Пи-Эски и кивнул мне, мол, это он, мы на месте, тут другого и быть не может.
- Слышь, Шпала?- продрал я пересохшее горло,- Сносил, гнида, мою портупею у лягушатников?
И тишина...
- Коль,- вновь попробовал я,- Ты че ж однокашников не помнишь? Меня Сигал звали, мы ж бухали с тобой! Помнишь? Ну помнишь у тебя дома стопки были в форме сапогов? Мы ржали, раз пьем из сапога, то занюхивать портянкой должны! Ну, ты че?
- Сигал?- раздался такой же хриплый и слабый возглас.
- А то? Стивен Батькович Сигал... Хочешь покажусь?
- Ну покажись...
Я положил на землю автомат, снял Y-образную Эр-Пэ-Эску (РПС-ременно-плечевая система - прим. авт.), потную куртку и, оставшись в одной майке, шагнул на "бруствер"...
Шевельнулся и соседний "бруствер", приподнялся, принял форму человека... Нет, это точно был Шпала! Жив курилка! Вот и свиделись, даже встреча выпускников не понадобилась...
Изменился он, правда, практически до неузнаваемости. Если раньше он был похож на Этьена (ну помните "Элен и ребята" и все такое...), то теперь походил на перекачанную версию Данди по прозвищу Крокодил - весь такой из себя суровый, с осознанием собственной значимости. Он, как и я был в одной майке, но поверх нее был французский сетчатый жилет, весь набитый магазинами, под одной из лямок которого торчал свернутый в трубочку зеленый берет. А то! Как же легионеру без берета? Позор!
На земле валялась куртка, которую он подстелил под себя, чтоб пузо не кололо острое крошево твердокаменной земли, и здоровенный кусок чего-то похожего на марлю, обсыпанную пылью и комьями засохшей грязи, - этим он укрывался сверху, и именно из-за этого мы чуть было не прошли мимо.
- А ты, Саня,- внимательно вглядываясь мне в лицо, протянул он,- постарел... А тебе еще тридцати нет... Нет ведь?
- Нет,- мотанул головой я.
- Вот видишь,- устало как-то выдохнул он,- Тридцати нет, а уже весь такой... русский спецназ, гля! Тебе б в кино сниматься, Сигал...
- Погоди,- оборвал его я,- Успеем еще потрепаться... Хан! - обернулся я,- сколько у нас времени в запасе?
- Нисколько,- зло отозвался он, приникнув ухом к рации,- Поздравляю, товарищи офицеры, за нами погоня...
...Нам не хватало воздуха в расплавленной саванне
Вокруг у нас здесь были болезни, боль и смрад,
Но я скажу вам честно, ведь что бы ни случилось
Вовек мы не забудем тот раскаленный ад...
И началась гонка.
До своих машин мы кое-как добежали, а там Шер-хан разделил своих бойцов пополам, рассадил их по двум машинам, предварительно сбросив с нашей (третьей) все барахло и даже сняв пулемет.
Идея старая как мир - три транспортных средства движутся в трех разных направлениях, пытаясь запутать противника. Два из них, в случае если погонятся за главной машиной, возвращаются и принимают бой. Бой, скорее всего, будет скоротечный, а для экипажей этих двух машин еще и самоубийственный. Но тут уж ничего не поделаешь - война!
Шпала-Шийон сел за руль, чтоб не пропадали зазря навыки вождения, Шер-хан забрался в кузов, пристегнув себя Эр-Пэ-Эской к осиротевшей турели - он был лучшим стрелком из нас, поэтому и собирался отстреливаться.
А я, как наименее подготовленный боец, сел на "штурманское" сиденье с Джи-Пи-Эской в руке и Колиными документами за пазухой.
"Брось свою базуку" - сказал Коле я, указав на громоздкий ФАМАС Ф-1, который он все пытался приладить под рукой так, чтоб он не мешал крутить баранку и переключать передачи.
"Я со своим клероном не расстанусь!" - не оценив шутку, ответил он.
"Че за клерон?"- поинтересовался я.
"Труба" - ответил за него Хан,- "Так ФАМАС еще в восьмидесятых прозвали"
"В восьмидесятых?" - присвистнул я,- "Шпала, тем более выкинь это старье!"
"Старье?" - не уступал он - "Какого года твой Калаш?"
Да! Тут он меня уел. Но, позвольте, почему труба?
"А чей-то ты свою базуку трубой зовешь? Труба - это вон гранатомет, а твой самопал загогулина скорее..."
"Сам ты... загогулина! Пионером был? Горн видел? Ничего общего не замечаешь?"
Не думайте, что нам просто нечем было заняться или такие мы прям были супермены, что ничего не боялись и болтали на посторонние темы. Нет! Каждый из нас в той или иной мере прошел соответствующую подготовку. Каждый отдавал себе отчет в том, насколько серьезно наше положение. И каждый боялся. Боялся страхом профессионала, предугадывая и представляя каждый шаг противника. А как же иначе? Иначе никак!
Потому и болтали мы по-простому, успокаивая себя и стараясь перекричать шум мотора и грохот раздолбанного кузова, подпрыгивающего с завидной монотонностью.
А дела наши становились все хуже и хуже.
Преследователи не стали гадать, за какой машиной ехать и попросту разделили колонну на три части. Теперь среди клубов пыли, поднимающихся за джипами, можно было наконец-то примерно подсчитать соотношение сил. Подсчеты не обрадовали. За каждой нашей машиной двигалось пять-шесть машин противника, то есть в сумме пятнадцать - восемнадцать бортов. Даже если в каждом сидело по три бойца, то в сумме получалось порядка полусотни штыков - многовато против наших двенадцати арабов и нас убогих.
Опять же у них была свобода маневра и, по всей видимости, превосходство в скорости.
На связь последний раз вышел командир первой машины, протарахтев малопонятную речь на арабском. Судя по тому, что Шер-хан ответил ему "Аллаху Акбар" и выключил рацию к нам плавно, медленно, но верно подползала полная полярная лиса, а иными словами - песец! Полный такой песец!
- Ну че? Не томи...
- Вертолеты, ребята...
Эх, это в бытность свою авианаводчика я бы визжал от радости и прыгал на высоту собственного роста! Тут совсем не то. Вертолеты без вариантов были не свои. И если мы еще имели какой-то крохотный шанс уйти от автомобильного преследования, то от вертолета хрена с два. Саванна плоская как стол. Городов нет. Зеленки, в смысле леса, тоже. Те деревья что есть, просвечиваются как кости на рентгене. Да и чтоб спрятаться нужно время и возможность оторваться от наземного преследования. А у нас, как вы сами понимаете, ни того ни другого .