Аннотация: doc-файл с форматированием - https://docs.google.com/document/d/1JW-n9hY88xzlRUa-4xxp547RCutYfvvz/edit
На Пути...
Иногда мы так довольны собой. Мы мягки, добры, понимающи. И мы даже немного (а может быть, и много) стремимся к чему-то высокому и светлому (что, впрочем, не мешает нам обзаводиться семьями и быть начеку, когда очередная беда сваливается на голову неизвестно откуда).
И мы говорим, что "достигли согласования". То есть, с гордостью имеем в виду, что в голове у нас "синтез" или, попросту говоря, "каша", а может быть, даже "мешанина". И со всем этим мы смотрим на мир, умиляясь всему хорошему в нём, а при должном напряжении сил -- и всему плохому. Улыбаемся снисходительно, даём силу и гармонию окружению.., гармонию растения, плывущего по течению своей жизненной силы. Великолепно!
Но во всей этой идиллии нет места Божественному.
И поэтому тех, кому претит такая растительная гармония, Природа снова нежно и по-матерински окунает лицом в грязь, великодушно давая понять, что это не выход, но тупик. И что никакая, даже высшая животная гармония, даже Прекрасная Зелёная, не является целью.
Цель -- реализовать Божественное в индивидуальном существе; изменить это существо из того, чем оно было (даже со всеми его великолепными достижениями), в то, чем оно не было (даже посредством всех его недостатков); и наконец, воплотить в этих индивидуальных существах Высшее, Единое, Тат. Открыться некоему новому, чему-то такому, чего пока ещё не существовало в проявленной вселенной. И так уж вышло, что Цель человечества -- превзойти человечество.
Путь не для многих. Но вариантов у нас нет, как и времени -- сейчас нас больше шести миллиардов, и число это растёт в прогрессии. И кто знает, сколько настоящих Людей среди этого сонмища Хомо. Мы как молочно-кислые бактерии в закрытой банке с молоком, погибаем, задыхаясь в собственных испражнениях.
Только вот Земля -- не банка с молоком, и мы -- не бактерии; а также есть ещё некая эволюционная Мудрость и Простота, которые достигают своей (неведомой нам) цели в любом случае.
Что нужно, чтобы человек начал искать новый воздух? Нужно, чтобы он начал задыхаться в старом воздухе. И если ты уже чувствуешь удушье, бросая взгляд вокруг и видя лишь безумие, злобу и низость; если ты чувствуешь временами, что как будто "не существуешь", и чем меньше содержится в тебе этого знаменитого "я", тем легче тебе дышать; если твоим желанием является не "даждь мне...", а "прими от меня...", а далее вообще "нет меня, лишь Ты -- везде и во всём..."; если ты чувствуешь себя одиноким, сидя на бордюре в Ченнае, на скамейке в Париже (Бордо, Монреале, Лондоне, Хельсинки), в своей собственной комнате, среди людской толчеи, на природе, в гостях.., во сне; -- то знай, что Реальность сняла печать с глаз твоих.
* * *
Феномены разума хоть и убоги, но иногда забавны. Надо быть глупцом, чтобы считать, что эволюционная волна может зависеть от человеческих действий.
Мы можем лишь выбирать: либо быть тем, кто осмеливается танцевать, когда все остальные стоят строем; либо стать грязью на башмаках человечества.
Продравшись через кактусы и выйдя к скалистым берегам северо-западной оконечности острова, я увидел Океан. Это было невероятно. Так вот что онимел в виду, говоря про скалы, покрытые кипящей морской пеной. Океан был таким величественным и бушующим. Все эти миллионы лет. Я вдруг увидел прошлое Земли, когда эти огромные валы ещё не содержали в себе воплотившейся жизни, когда мы были ещё только будущим протоплазмы. Ветер ворошил волосы, а я окаменел, глядя на стихию; контакт? Растворение? Нечто гораздо более глубокое. Меня не стало; только прадед-океан. Вся современная жизнь в труде и суете вдруг показалась мне призрачной мозаикой. Ибо сейчас я наблюдал настоящий Труд -- быть самим собой. Океан трудился и наслаждался бытием себя... нет, это даже не назвать наслаждением; воистину, это была Ананда бытия. Но поскольку она была слишком громадной и продолжительной (шутка ли, миллионы лет не в счёт), то становилось понятным, почему мы отгородились и перестали её ощущать в своих панцирях. Со стоном я впитывал это величие и не мог его в себе удержать -- оно не умещалось.
Подойдя слишком близко, был наказан -- волна окатила меня с ног до головы.
Были другие страны, другие города. Были поездки в рейсовых автобусах, настолько покрытых пылью, что внутри них в любое время дня царили сумерки. Были странные безмолвные беседы с местной беднотой на языке жестов и вибраций; их жгучие открытые взгляды, худые чёрные тела и жар их душевного тепла. И повсюду меня сопровождало нечто неуловимое, как улыбка незнакомца, как полузабытый сон.
А потом колонны Луксора -- эти циклопические сооружения, посреди мусульманского мира торгашей выглядевшие так же отчужденно и странно, как изображение Будды в журнале "Playboy". Эти гиганты стояли здесь уже тогда, когда на месте Санкт-Петербурга ещё даже и не пахло человеческим. Несколько тысяч лет они плыли в киселе времени, улыбаясь нашим жалким попыткам заковать их в реестры произведений искусства. Несколько тысяч лет! Когда думаешь обо всех этих рождённых и павших династиях, мириадах людей, ушедших в небытие, ум трепещет. Всё это кануло в Лету. А они всё ещё стоят, потёртые временем, подпирая своей компактной, плотной, солнечной силой лотосные ступни бога Ра.
Эта протяжённость тишины, простирающейся над всеми веками и цивилизациями... Как, как они смогли передать её? Все их изображения, фрески, статуи, колонны, всё это несёт в себе странную оккультную силу. А эти лица царей. Их лёгкая, спокойная улыбка сверхчеловека, наблюдающего восходы и закаты народов; ждущего... Чего? Кажется, исчезни вселенная, а они останутся, -- всё такие же спокойные и улыбающиеся. Можно было бы сказать, что они знали какой-то секрет, секрет бессмертия; но на самом деле никакого секрета нет. Всё тут, перед глазами. Просто мы фатально разучились смотреть. Наши шутки циничны; а наша жизнь, поделенная на равные промежутки между обедом, сном и санузлом, стала больше походить на смерть. И нельзя сказать, что это наша вина; но тогда чья же? Нашего дедушки, повинного лишь в отсутствии жажды и стремления? Мы достигли совершенства в том, чтобы находить себе оправдания. А в это самое время мир продолжает топтать сапогами тех, кто добывает для него нектар бессмертия.
Но эти взгляды сверхчеловеческого продолжают жечь и сверлить нечто в глубине груди. А бесконечность, истекающая из этих руин и пропитывающая саму атмосферу, не даёт покоя; она будто заклинает -- достигни!
Снова и снова поражаешься разнице между этими двумя культурами. Этим странным мусульманским миром, погрязшим в суете, нищете и торговле... и этими одинокими, безмолвными гигантами Духа и Силы, требовательно и непререкаемо погружающими в меня какую-то тайную истину, от которой уже не уйти, ибо она вездесуща.
В мире есть много проводников этой истины. Они могут не знать друг о друге... Они даже могут не знать о том, что они "проводники". Но Сила использует их. Она как невидимый каркас скрепляет наш клоунский мир, не позволяя ему в мгновение ока превратиться в мелочную, злобную иллюзию и рассыпаться в пыль.
А мы.., мы шаркаем резиновыми шлепанцами по мостовым мира, облачившись в цветастые шорты или обтягивающую джинсню, и живот у нас набит чипсами с пивом, а голова -- заботами о сохранности наших банковских средств.
И ради этого мы эволюционировали сотни миллионов лет?!
Ради этих лоснящихся лиц и хорошо сбалансированных желудочно-кишечных трактов?!
Но ведь это чудовищно.
Весьма жалкое разрешение эволюционных конфликтов.
Всё, что остаётся от тебя (кого даже стыдно называть человеком), это островок из пластикового мусора посреди задыхающегося мирового океана. Есть ли ответ? Он есть. Его дают те, кто приходит только ради того, чтобы открыть путь, который с завидной периодичностью оказывается вновь завален. "Из эпохи в эпоху я рождаюсь в человеческом теле, чтобы вновь раскрыть утерянное знание, просветить мудрецов и урезонить демонов".
Язычество
Из эпохи в эпоху...
Но не слишком ли? Когда же нам, наконец, надоест это жалкое прозябание на грани сна. Когда мы, наконец, проснёмся и "отточим сияющие копья света, своим криком разобьём вдребезги горную скалу, сделаем в нас проход и откроем Свет и солнечный мир..."?
Но мы так высокомерны в своей муравьиной узости, что обвиняем в узости и идолопоклонстве традиции, которые даже миллионной долей своей бескрайности, глубины и широты разносят вдрызг наши жалкие комочки серого -- такого серого -- вещества! Невежество испражняется на Истину, которую оно не в силах постичь. "Невежество всегда на что-нибудь испражняется".
Оно самоуверенно заявляет: "Это язычество!" Остаётся только гадать, почему за последние без малого две тысячи лет это слово приобрело ругательный оттенок. Кто придумал, что "язычество" -- это плохо?, если сам этот термин берёт начало от слова "iaзыцы" -- народы. Народы. Внутреннее оккультное и духовное знание различных народов. Язычество -- всё, что не является исламом, христианством и буддизмом. Какая вопиющая гордыня... И нам до лампочки, что те, кого мы называем "язычниками", достигли высочайших прозрений, когда-либо достигаемых человеческим существом; что все их писания просто пропитаны светом, единством, всеобъемлющей широтой, любовью; что эти самые язычники на заре нашей цивилизации открыли (а мы впоследствии благополучно утеряли) тайну материи и духа, которые никогда не были противоположностями, кроме как в наших пустых головах. Нас не волнует, что заявляя свои суверенные права на Истину, религии тем самым принижают саму Истину, которую невозможно уложить в рамки любой доктрины, поскольку Истина бесконечна, многогранна и, главное, надразумна. Нас не волнуют слова приходящих Аватаров о единстве, всеприятии, любви, широте и мире. Язычество -- и точка!
Но если разобраться вдумчиво и непредвзято, то выяснится, что в конечном счёте этот термин обозначает "то, чего мы не понимаем и понимать не желаем, поскольку это не вписывается в наши догматы либо в наше понимание". И таким образом целый мир -- фьють! -- ускользает от нашего плоского фотографичного взгляда, логичного и правильного... благодаря своей узости.
Есть Истина, она невероятно проста, и поэтому непостижима (разумом): "Ты есть То" -- Тат Твам аси; со'хам. В этом всё.
Есть душа; не ложная душа, desire soul, как скопище самскар, привычек, желаний, стремлений, мыслей; и даже не суть жизни в глубине нашего существа, которая является лишь истинным витальным центром; а бессмертная часть Божественного, спящая в самых глубинах, на самом дне, "за золотой дверью". Наша настоящая личность, а не вся эта свистопляска на поверхности. То, что переходит из жизни в жизнь, каждый раз заново создавая тройственный адхар для своего выражения в этом мире и для получения... нет, не опыта, как склада набитых шишек и архивов точек зрения (хотя и для этого тоже), а для получение Радости, Ананды; Ананды Существования, Сатьянанда. И наша главная и единственная цель -- почувствовать её влияние; войти с ней в контакт; стать ею, осознав в конце концов, что эта внешняя личность, слабая или сильная, умная или не очень -- всего лишь инструмент проявления души. Другой цели у нас нет и быть не может; всё остальное -- игры нашего эго, забывшего своё предназначение и свою временную миссию.
Душа. Чайтья Пуруша. О ней знали те, кого презрительно называют "язычниками"; они проживали на опыте контакт с могущественным центром безмерной Нежности, Света, Силы и Широты в глубинах своего существа; называя это "вторым рождением". Они знали, в отличие от более современных цивилизованных варваров в рясах, с бритыми головами и с автоматами в руках. И они понимали, что это второе рождение -- лишь начало Пути, Солнечной Тропы; а ни в коем случае не завершение. Начало истинного материализма, когда Чайтья Пуруша, полностью войдя во власть над внешним инструментом, видя и действуя через него, раскроет тайну материи, физическое "спасение". И все дуализмы уйдут в прошлое, как ночные кошмары, как иллюзия, кормящаяся на Истине.
Спор между атеистами и духовниками, это не спор между знанием и невежеством; это спор между невежеством и невежеством. Ни та, ни другая доктрина не отражает действительности, поскольку любая доктрина -- это плод разума, инструмента разделения. Есть то, что вибрирует в теле, и нам предстоит это осознать. Вот и всё.
Путь в глубины тела, в сознание клеток, о которых мы ничего не знаем, поскольку мы их просто-напросто не осознаём.
Живём ли мы в теле? Можно сказать, что дети живут в теле, просто не осознают этого. Один маленький порыв нежности, открывшийся взгляд -- и вот оно; Радость можно брать горстями, рассыпанную по мирозданию Мастером слова в порыве любви всего ко всему.
* * *
Дети... Сначала на них наваливаются родители; кричат и давят, давят и кричат, навязывая свои нелепые узкие представления, которые они называют "законами". И ребёнок, который поначалу видит своими собственными глазами, что мир состоит из Радости, вынужден поверить, что главное в этом мире -- деньги, дипломы, удовольствия, обеспеченность... А потом дети идут в школу, и там за них берутся "учителя", которые, закатав рукава, с жаром принимаются обрабатывать молодые умы, отбивая у них последние остатки желания учиться, инициативы, интереса к Жизни и познанию. Школа -- один из главных виновников современной ситуации в мире. Именно школа создаёт наркоманов, бездельников, офисный планктон и лживых политиков.
В древности молодые сами приходили к учителю, и он, сидя на травке, открывал перед ними бескрайность творения, рассказывал о связях, иерархиях существ, в которых человек стоял отнюдь не на вершине и даже не в середине; а главное, рассказывалось о Цели возникновения человека и всего материального мира. Культы Элевсиса; Изида; Верховный бог солнца Ра. Это и были школы.
Сейчас школы -- это ряды учеников, сидящих за партами с пустыми глазами и спящими умами, уже разучившимися находить Причину; и учитель, стоящий у доски и вещающий о том, что ему самому вдолбили в тех же условиях и с той же настойчивостью.
Итог -- толпы варваров, насилующих Землю в жалких попытках выдавить из её иссохшей груди капли удовольствий -- ментальных, жизненных, телесных; больше, больше, больше; да здравствует Рим; человек -- лишь машина для удовольствий, а мир -- мёртвое скопление предметов, висящих в пустоте, каша из атомов, возникшая без причины и, соответственно, обречённая со временем на разрушение. Буддисты лишь добавляют к этому некоторое количество тонких энергий, туманные понятия "просветления" и Атмана (если они в ладу с Санкхьей) и свод этических правил, призванных помочь этому иллюзорному "я" уйти из мира и больше никогда в него не возвращаться... Но когда-то мир был живым.
Он и сейчас живой; чего нельзя сказать о нас. И единственное, что ещё поддерживает наше существование, не давая ему окончательно свалиться в нелепый фарс или в чудовищный демонизм, это Истина. Та самая отрицаемая нами Истина, о которой не подозревают наши научно-религиозные умы, но о которой знают клетки нашего тела.
Именно в теле, пройдя все пути ада и рая, пустоты и отрицания, тьмы и жестокости; сбросив с себя шелуху удовольствий и желаний, рефлексов и несознания, доктрин и правил; открыв центр Истины в глубинах зачерствевших сердец и в бездне под ногами, -- там, в теле, мы найдём ту же Истину.
Нам, родителям, стоит понять, что цель не в том, чтобы выкормить и вырастить потомство -- на это способны и насекомые. Главное -- дать детям понимание высшей Цели.
А мы... Иногда мы не способны дать даже простой родительской нежности. Руганью и рукоприкладством мы вколачиваем в них свои собственные грехи. Имея на выходе личность, до странности похожую на своих собственных родителей, то есть лишённую сострадания, грубую; либо нервную, неуверенную в себе; либо циника, для которого слово "душа" -- предмет для шуток и высокомерного отрицания. В худшем случае мы имеем в итоге широкий спектр "душевных" болезней, начиная от истерии и кончая синдромом Туретта, об оккультных причинах которого наши медицинские знахари даже не подозревают. А потом мы предлагаем обществу, медицине или уголовному кодексу исправить там, где мы напортачили; только вот исправлять-то уже поздно. А дети наши потом десятилетиями не могут избавиться от демонов, которых мы в них вселили, когда драли их за уши и ругали за то, что те проспали в школу, не помыли посуду или слишком долго сидели в туалете. Пожалеем ли мы о всех тех чудовищных проделках, совершённых нами? Хотя бы на смертном одре. Хотя бы на секунду. Эта мясорубка продолжается, вне зависимости от того, кто сколько и когда жалеет о совершённом. И самое ужасное, что это стало нормой.
Существовали ли эпохи более мрачные, чем наше компьютеризированное средневековье?, населённое варварами, сидящими в социальных сетях и изливающими в мир тот яд, злобу, высокомерие, цинизм, невежество и тоску, которыми их наградили с одной стороны родители, с другой -- социум, с третьей -- душеспасительные секты всех мастей, покрывающие тонкой сахарной плёночкой смердящие бездны наших населённых дикими зверями подвалов и уводящие нас от решения главной проблемы Человека, основного вопроса, с которого начинает любой, кто готов встать на Путь; вопроса "Кто есть я?"
Но за всей этой печальной историей мы можем увидеть Возможность. Увидеть свет, поскольку свет есть во всём, что касается этого земного бедлама, начиная с тех самых мифических коацерватов.
"...Если человек не захочет превзойти себя и совершить следующий шаг, то он сам будет превзойдён".
Мы можем сделать шаг; и при нас есть всё, что нужно для совершения этого шага: немного искренности, немного жажды, немного чистоты и немного самоотдачи. У нас над головой есть пространство света -- стоит лишь открыться ему. У нас в груди, в самой глубине, горит Огонь -- стоит лишь стать им. И Истина перестанет быть чем-то далёким и труднодостижимым; она станет спонтанностью момента; искрящейся каплей, вдребезги разбивающей сталактиты наших умозаключений и панцири наших страстей. Она -- это вечная секунда настоящего, которая знает, куда идёт, знает, что нужно сделать и что сказать; и при этом она -- сама Радость. Это она поёт в песне жаворонка или даже павлина; она пульсирует в жилах, трахеях, миозиновых волокнах, трепещет "электронами" на орбитах. Она наполняет жизнь густым сиропом Ананды бытия -- и именно поэтому никто не хочет покидать эту жизнь, поскольку жить и дышать -- это уже радость. И именно поэтому мы до сих пор умираем -- потому что мы ещё не пробудили к этой радости клетки нашего тела. Когда это произойдёт, отпадёт нужда в пище, дыхании, сне и других костылях, с помощью которых материя пытается накопить и сохранить в себе осознание и избежать рассеяния.
"Человек -- это переходное существо, его становление не закончено... Шаг от человека к сверхчеловеку станет новым свершением в земной эволюции. Это неизбежно, поскольку это одновременно и стремление внутреннего Духа и логика природного процесса..."
* * *
И вот ты как юнга. И рядом с тобой, справа, капитан-стена с сияющим глазом. Ты ведёшь корабль сквозь дождь, холод и мрак; ты обессиливаешь, готов поникнуть, оставить штурвал и войти в то удобное до поры до времени состояние, которое часто неправильно именуют депрессией. И тут, ни с того, ни с сего где-то в области груди просыпается Сила; она выплескивается из тебя на волне странной, ни на что не похожей эмоции. Ты кричишь, что вся твоя боль, усталость, неверие в собственные силы -- всё это в конце концов, не имеет значения. И холодный ливень становится лишь тёплым дождиком, смертельный холод -- обычной прохладой, а тяжёлый труд -- простой работой. Но если ты был внимателен, то вспомнишь, что перед этим эмоциональным взрывом ты спросил у капитана-стены: "Мы не годимся для войны?" Он молчит. "А для моря?" Он снова молчит, лишь движется свет в его глазу-дыре на серой стене. И вот тогда и происходит взрыв, делающий тяжёлое лёгким.
Древние думали, что звёзды -- шляпки серебряных гвоздей, вбитых в небо. Мы думаем, что звёзды -- огромные газовые шары. Но и такой взгляд на мироздание может внезапно стать устаревшим. Обе этих точки зрения ничем принципиально не различаются. Это лишь мера невежества нашего ума. Однако, есть нечто за пределами любого ума и любого "я". Не "я", но лишь То имеет реальность, значение, начало, окончание и суть. Впрочем, мы можем называть его Он или Бытие, само переживание от этого не иссякнет.
Что же, "единство" мировых религий, это как "единство" мусора на свалке человеческой истории. О науке даже можно не говорить. Осталась лишь йога. Но она усиленно профанируется миллионами лжегуру.
Традиция, практикующая изменение сознания, контакт с имманентным, трансцендентным и космическим Духом в его статическом и динамическом аспектах и следующее за этим очищение, преображение и обожествление тройственного адхара; эта традиция, вбирающая в себя все остальные, как океан вбирает реки, -- сейчас она сведена, в лучшем случае, до примитивных асан, пранаям и медитаций, в худшем -- до обычной гимнастики. И всем невеждам, кормящимся на имени йоги, несть числа. Они забывают, что учить могут лишь те, кто сам достиг мукти. Их желание славы и жажда кого-нибудь учить, поистине, не знает предела.
Но.., нужно ли на всё это реагировать, терять спокойствие? Если видишь мусор на дороге -- нагнись и убери его, если не можешь этого сделать -- пройди мимо. Зачем кричать и негодовать по этому поводу? Спокойствие абсолютное и непоколебимое. Но что делать с той тихой грустью, которая разливается по внутренним пространствам при виде лжи? Вероятно, спокойствие -- это ещё не всё.
Истина, произнесённая лжецом, хуже, чем обычная ложь.
Кто-то может сказать, мол, что ты на них взъелся? Они заняли свою нишу, и тебе ли судить, правы они или нет. Йогин ведёт борьбу на многих фронтах. Это нелёгкая битва поначалу с собой, потом со всей низшей пракрити. О каких "лекциях", "сатсангах", "школах" может идти речь? Ему бы спрятаться; но все подземные силы, все колдуны, вся наша низость, ложь, злоба настигают и точат, точат, точат его открытое существо, лишённое скорлупы эго. И остаётся лишь глядеть в мир кровоточащим взглядом Видящего, изредка погружаясь в неописуемую нежность Невыразимого, которое всегда здесь, которое не бросит. Но лишь изредка, так, чтобы только ноги не протянуть. В остальное же время: о, весь этот крысиный рой "гуру" всех мастей, волков в овечьих шкурах.
Сможешь ли ты в такие моменты воззвать, как взывал он: "Я люблю Тебя! Даже на самом дне ада, покрытый кровоточащими ранами, даже во тьме, лжи и смерти, я всегда буду любить Тебя!"
В нас зреет семя.
Придёт время, когда нам даже не нужно будет говорить друг другу "прости". Но лжецы... В них находит опору Закон, и когда все листья опадут, что скажут они, оказавшись один на один со своей душой, с этим оком света среди тьмы, этим бескрайним могущественным пространством нежности, выплеснувшейся из глубин их существа?
Мир продолжает накручивать спирали, каждая из которых не более, чем переход от сна к бодрствованию. И Сила, пропитывающая всё и вся. О, такая плотная, такая могущественная. В ней искрятся семена Нового мира. Любой, любой, кто достаточно искренен, может увидеть их. И не нужно бояться ослепнуть, нет нужды в инструментах; всё здесь, бери горстями, вне правил, вне инструмента; невероятный, неправильный, нелогичный, однако, простой и светлый путь -- путь к себе.
Есть определённый принцип, необходимый для того, чтобы путь к себе не стал путём к саморазрушению: исключение любого вида лжи, даже в мелочах, ибо "мелочей" не бывает.
Лгут все: мать сыну, муж жене, брат брату. Лгут в мелочах. А когда нас ловят на лжи с поличным, мы с пеной у рта доказываем, что нас к этому вынудили, хватаемся за сердце или за сигареты, инсценируем истерики... Подобные фарсы устраивают даже те, кто пытается встать на Путь; что уж говорить об обычных людях. Но разве так трудно понять, что любая ложь, даже микроскопическая, мгновенно отрезает нас от Источника; делает нас пляшущей марионеткой; что сама ложь не имеет смысла, что мы ничего не выигрываем, а в итоге просто теряем связь со своей душой; и с Высшим. Но мы продолжаем вести себя крайне иррационально; и продолжаем винить других людей, обстоятельства, бога, мамону, мир, природу, но только не себя... Только не себя, любимого.
Животные не лгут. Они абсолютно спокойны и полностью содержатся в том, что они собой представляют, без искривлений и экивоков. Боги тоже не лгут -- для них это бессмысленно и странно. Ложь -- феномен, присущий ограниченным сознаниям, клоунам мировой арены, не видящим дальше своего носа. А ещё ложь присуща смерти. Там, где ложь, там и смерть.
И если мы созданы для жизни, Света, Истины, Широты и Силы, то абсолютная искренность является обязательным условием.
Но мы создали миражи, о, столько миражей! Мы живём во времена, когда на сигаретных пачках пишут "Курение убивает", а на бутылках с подсолнечным маслом красуется надпись "Без холестерина". Нас приучили ко лжи, сделали её нормой жизни. По нескольку раз на дню мы хоть чуть-чуть, да наврём -- не другим, так себе. И как бороться с подобной ситуацией, где найти ответ? Печаль души, тихая, светлая и ненавязчивая, была единственным ответом... Что мы можем сделать, когда снежный ураган бушует за окном? Закрыть ставни и двери, одеться потеплее и попытаться выжить. Сейчас мир ставит перед нами уже не политические или психологические, а физиологические вопросы. Он швыряет их нам в лицо.., чтобы разбить эти отвратительные маски, которыми мы отгородились от мира, от себя и от Высшего.
На человечество давит мощный Свет, невыносимый для полчищ крыс, которых мы приютили в наших чердаках, и для армий чудовищ, захвативших наши подвалы. Свет Истины. И огромное космическое болото всколыхнулось, и круги пошли по вселенной; здесь, на Земле, оно бурлит и пенится, изрыгая на свет всю грязь, ложь, тьму, копившиеся у нас под ногами, быть может, миллиарды лет. Но не это всеобщее материальное Бессознательное является главным препятствием; сильнее всего сопротивляется ментальное Бессознательное -- та неосознаваемая нами область разума, возникшая совсем недавно, с приходом человека. То бессознательное, которое впитало обрывки знаний, принципы, догмы, и от этого стало жёстким, непробиваемым, активно отрицающим. Но... Божественное стоит того, чтобы отправиться на его поиски, даже если для этого придётся пересечь океаны мрака.
Многим из нас недостаёт понимания. И где его взять? Пережитые страдания и трудности могут дать вам понимание и чуткость.., если в груди у вас сердце, а не мышечный мотор, перекачивающий кровь. Но будь готов к ударам, множеству ударов. И если ты выживешь, не загнёшься к сорока двум годам от непонимания, агрессии и идиотизма окружающих. Если взгляд твой вдруг начнёт проясняться. Если ум твой вдруг начнёт видеть причину и суть -- сначала отрывочно и фрагментарно, потом всё более уверенно и осознанно, -- ну что ж, тогда ты сможешь сказать: "Меня в их мире ничего не держит; нос по ветру, бродяга".
Во всём есть смысл, даже если они швыряют тебе в лицо такие вещи, от которых виски твои к 25-ти годам становятся седыми. И ты уже не можешь забыть, что они убили Сократа только за то, что он задавал вопросы; а Христа за то, что он отвечал на них.
Господи, как крепка наша тюрьма, как ловки тюремщики в своём обмане, как коварен закон, заботящийся лишь о том, чтобы держать нас, подобно стаду овец, в тесном загоне запретов и предписаний. И если что-то в груди начинает бешено скрестись, метаться и болеть, -- что-то тёплое, просторное и золотое, о чём ни наши уверенные в себе буддисты, ни лживые христиане, ни воинственные мусульмане ни сном, ни духом не подозревают, -- как только этот внутренний огонь начинает метаться и жечь, то будьте уверены, вам тут же "вправят мозги"; не врачи, так духовники.
Но можно ли "вправить мозги" огню? Всё, чего касается это нежное и непобедимое пламя, становится тем же пламенем. Оно всё превращает в себя, потому что оно -- это и есть всё. "Он в вещах неподвижных и в вещах, которые движутся... Даже в камне присутствует он... ради человека" -- Риши знали, о чём говорили.
Так что же это такое -- "человек", "ради" которого горит это пламя? Одни, сверкая бритыми головами, заявят, что человек -- лишь скопления самскар; другие назовут его червём, несущим в себе некий первородный грех (какой грех!); третьи -- скоплением мяса, костей и жира, имеющим счастье (или несчастье) случайно появиться на свет и так же случайно распадающимся в результате некоего таинственного, необъяснимого "старения", либо опять же несчастного (или счастливого) случая.
Но есть определённый тип людей, которых никоим образом не удовлетворяет ни одна из этих убогих доктрин. На самом деле, никакая доктрина не может удовлетворить то в нас, что не объясняется разумом, ибо оно и создало этот умственный инструмент, как раньше оно создало мембраны, митохондрии, плавники, руки-ноги, глаза-уши и другие фильтры, назначение которых не в том, чтобы улавливать Великий Вечный Поток, а как раз в том, чтобы фильтровать его и делать удобоваримым для воплощённых в материи жизненных, а чуть позже и думающих сознаний.
Человек -- это раскрытый зрачок Всевышнего в материи. А что такое материя? Это Всевышний, погружённый в свою Силу и забывший всё, кроме одного -- что Он знает всё.
Мир
Что за связи возникают у нас с местом, с людьми, с обстоятельствами? Почему мы, пробыв пару недель в каком-то месте, перед отъездом идём с ним "прощаться"? Такие вещи никак не объяснимы чисто материально.
Вот и теперь, забравшись на крышу и обозревая город, временно приютивший меня и давший ни с чем не сравнимые переживания, отложенные в копилку опыта, я не пытался думать или осознавать. Я лишь впитывал последние капли сладостного напитка присутствия в этом месте, суть этих людей, этих улиц, домов, мусорных бачков, редких облаков на выцветшем небе, смуглые приветливые лица и тела, насквозь прожаренные солнцем.
Спокойствие этих людей не было холодным; это спокойствие, рождённое внутренней силой, свободной от зажатостей и ложных ограничений. Мы в сравнении с ними -- как напряжённые напыщенные доски. Не все, конечно; есть и нормальные индивидуумы, но сама тенденция неутешительна. Что заставляло меня вместо вояжа по музеям, магазинам, пляжам и столовым углубляться и углубляться в бедные кварталы, сходящие на нет и в конце концов заканчивающиеся городской свалкой и далее уходящие в пустыню? Есть в вещах некая плотная текучесть. Это переживание. И ему не место на печатных страницах и в залах для освежающих медитаций. Но тем не менее... Когда шагаешь городами Большого Мира, каждый шаг погружает тебя в какую-то странную субстанцию; глубже и глубже... И вот ты уже обитатель этого города, хотя никогда в нём не жил. Мир разоблачает свои тайны перед взглядом, ставшим прозрачным и ясным. Из этого выпуклого состояния рождается Любовь. Она несёт с собой Широту, чреватую лояльностью ко всем и вся. Вырастает рубин постижения. И Огонь, основа мира.
Потом, в каком-нибудь переулке среди мусорных бачков на тебя может прикрикнуть проходящий мимо пацан, увидев твою белую кожу европейца, которую не замаскирует ни один загар. А скорее всего, просто отреагировав на твою въевшуюся в эту бледную кожу западную напряжённость. Но ты улыбнёшься в-ответ, глупо и по-детски; и он, проворчав что-то, пройдёт мимо, распугивая мечущихся в сумерках крыс. Мы рождены для того, чтобы всё объять, но для этого нужно отдаться всему, а не заграбастать всё.
В чём суть нашего западного захватничества? Во всём есть суть. Причина нашего всепожирающего загребательства в необходимости объединения мира. Другой причины нет. Просто на данном этапе нашего развития не найти более действенного способа объединить мир; так, чтобы движение мизинца Джона Смита в одном конце мира отозвалось революциями в другом конце. Звучит как оправдание, но на самом деле...
Наблюдая мировой процесс, более того, участвуя в нём, находишь, что мы весьма убоги и... грозны. И повторяешь мантру, не из-за страха, нет, а из-за жажды хоть чего-нибудь светлого в этой тяжёлой атмосфере грубости, тамаса, лжи. Есть ли сила, способная одухотворить все нации, всё человечество? А главное, хочется ли мне этого? Что это? Нетерпимость? Или жажда Света, Широты и Покоя? Моя душа говорит мне, что ей надоела грубость, самоуверенная ложь, насилие, надоело пожирательство себе подобных ради собственного выживания или удовлетворения своих жалких прихотей. Разум отжил своё, ибо не смог создать ничего, кроме нескольких монстров; настало время Чайтья Пуруши; она должна выйти из своего сердечного тайника и править адхаром сама, без вмешательства невежественного разума и загрязнённой витальности.
Но сидя в самолёте на пути с юга на север, я наблюдал людей с планшетами, ушедших в компьютерные игры с персонажами, выбивающими друг из друга кровь и внутренности; фильмы с лошадиными дозами насилия, где Homo Sapiens разбивают друг другу головы; в бульварные романы... Насилие шествует по миру, облачившись в овечью шкуру свободы, между тем, как чудесная возможность стоит у нас перед носом. Всё, что нужно, это только воззвать из глубин зачерствевшей и заплесневевшей анахаты. Но определённые силы, очень заинтересованные в том, чтобы не утерять над нами свой контроль, не дают и шагу ступить без их санкции, больше похожей на поблажку тюремщика.
Всё это дошло до той стадии, когда уже не задают вопросов, а просто кричат в темноту ночи, даже не надеясь на ответ; до стадии, граничащей с полным безумием. И если бы не мысль о том, что из всей этой грязи просто обязан взрасти цветок сознания, то безнадёжность всей современной мировой ситуации подразумевала бы лишь один конец -- пралайю.
Но мы пока почти ничего не знаем о Его планах на весь этот бедлам, и ещё меньше мы знаем о нашем предназначении. Ведь даже наши величайшие пророки говорили с нами от ума -- инструмента, который лишь на градус выше жгутика инфузории. Достаточно послушать их невнятные противоречивые воззвания, чтобы увидеть в них фатальную нехватку всеобъемлемости. А Аватары, они почти ничего не сказали, несмотря на то, что библиотеки ломятся от писаний, претендующих на их учения, и комментариев горе-комментаторов. Но Аватары очень мало сказали об этой тайне, потому что о ней не сказать словами; её можно лишь пережить. А их лучшие ученики, возможные носители знания, полученного от своих божественных учителей, тоже канули в Лету, не забыв перед этим сузить и догматизировать кусочки того Великого Потока, отблески которого они почувствовали, находясь в присутствии этих великих душ.
Однако, стоит повторить себе в который раз, как мантру, как единственный маяк на пути через ночь, страх и тоску -- Истина где-то рядом; Истина всегда рядом. Просто наши взгляды не отточены, сердца не раскрыты, а адхары не очищены.
Проходя сквозь сутолоку метро, я чувствовал, как глаза мои наполняются слезами. Я не знаю, что бы я ответил, если бы меня спросили, согласен ли я отдать жизнь ради счастья людей. Ведь я убеждён в том, что жизнь дана нам не для поисков счастья своего или чужого, а для поисков Божественного. И если уж отдавать жизнь, то лишь ради Него. Какой-то маразматического вида старичок, затисканный безликой толпой, вывалившейся из вагона метро, пребольно саданул мне локтём под рёбра, выматерился, зло вращая глазами, и поспешил к эскалатору, распихивая толпу. Я смотрел расширившимися зрачками на весь этот демонический балаган, и в груди у меня разрасталась боль, не имеющая ничего общего с болью в отбитых рёбрах. Я видел, как просто взрастить в себе эту троицу -- самата, шуддхи, самарпана -- и как сложно на самом деле отдаться стремлению и посвятить жизнь единственной цели, которая могла бы оправдать эту самую жизнь.
Почему Будда не сказал об этом простом солнечном пути?, если даже я, не считающий себя чем-то выдающимся, понимаю ошибочность выводов, приписываемых ему. Он искал постоянства. Он решил, что в этом мире преходящих форм постоянство недостижимо. Следовательно, его можно найти лишь за пределами проявленного мира. Это была высшая точка, которой способен достичь интеллект, буддхи. Чтобы идти дальше, нужно было подняться над интеллектом. Почему Будда остановился на пол-пути, и Шанкаре с его Майавадой пришлось принять эстафету, продолжив, завершив и впоследствии заместив буддизм? Неужели Будда был на это не способен? Вряд ли. Мощь его прозрений не оставляла места сомнениям на его счёт. Тогда дело в другом: цель его прихода, как очередного Аватара, была в том, чтобы дать возможность Пути тем, кто не способен был раскрыть в себе божественный центр, кто был слишком плотно опутан сетями рассудка; чей внешний инструмент, вместо того, чтобы быть послушным слугой, стал своевольным диктатором, взрастившим выпуклое и жёсткое "я", застилающее своей плотной пеленой тот взгляд, который мог бы стать десакрализующим. Одним словом, он дал учение тем, у кого не было контакта с Божественным и кто не способен был выйти за пределы ума. Я преклоняюсь перед величием этой чудовищной жертвы. Но почему же меня тошнит от его последователей, в чьих речах я ощущаю лишь жёсткие ментальные асурические конструкции, либо мутный свет оккультизма и магии, но никак не сияние Любви и Сострадания, которым было наполнено всё существо этого человека, распявшего не просто своё тело, но свою связь с Источником.
Будда... И его бесконечная Любовь...
Софокл и его трагедии, герои которых задают настоящие вопросы. Эсхил и его пророческое "Священные Небеса опьянены желанием войти в тело Земли". Гераклит и его афоризмы к Божественному Огню. Два брата, Эзоп и Сократ, чьи личности столь похожи, а судьбы столь трагичны. Люди, чья широта неизмерима и непостижима микроскопическими сознаниями современных представителей "интеллектуальной элиты". И ведь существовали маяки ещё более мощные. Почему мы не видим их? Где, чёрт возьми, мы закопали свои глаза! Это не истерический возглас загнанного в угол сурка, не крик о помощи. Это вопрос, адресованный вашим душам; если эти души ещё не покинули ваши горячо любимые "пищевые ножны".
Но что это? Стоя в вагоне, держась за поручень, я вдруг утонул в глазах маленькой девочки лет пяти. Это узнавание, и миллионы лет и сотни жизней, завертевшись сумасшедшим торнадо, рассыпались в прах, обнажив сверкающее нечто, лежащее над временами и нравами, над всеми этими горькими смертями и всей этой неизмеримой болью.
Это был взгляд того-кто-получает-опыт-и-даёт-санкцию.
Значит, оно здесь.
Значит, всё не зря.
Истина всегда рядом.
Выбор
Сегодня заснуть невозможно, квартира наполнена дымом и нечем дышать. А всё оттого, что очередные представители недо-Хомо в очередной раз подожгли траву в полях. Начинаешь совершенно искренне желать катастроф подобным двуногим -- проявлениям-Высшего. Эй-эй, поджигатели! Десять раз подумайте, прежде чем щёлкнуть зажигалкой -- немало людей с удовольствием оторвали бы вам руки за подобные деяния.
И ведь какой-то умник придумал это нелепое и вредное занятие. Почему любое наше действие приносит лишь вред? Что это, слабый отблеск Великого Обещания? Серьёзно, нет ни одного человеческого деяния, которое принесло бы Природе пользу. Мы можем только портить.
Много раз он пытался засадить Троицкую гору яблонями, березами, дубами. Но все саженцы, которые он там высаживал, либо погибали в огне весенних поджогов, либо съедались козами (аминь!), либо вытаптывались-выкапывались-вырывались... В конце концов он махнул рукой и расслабился -- возможно, "польза" от этих его деяний тоже была сомнительной. И дело даже не в том, что вред этих поджогов сравним с экологической катастрофой; что видовой состав поля за Петергофом сократился в 20 (двадцать, twenty) раз; что раньше там росли вереск, брусника и множество других растений, а теперь лишь зелёнка да десяток "сорняков" (о сокращении видового состава фауны можно даже и не упоминать); и дело не в том, что по весне в квартире иногда стоит едкий дым, и приходится на ночь сбегать либо в город к друзьям, либо за город к истокам...
Нет, совсем не в этом.
Дело в том, что мы сделали выбор.
Выбор в пользу несознания, безумия и смерти. Мы жадно считаем деньги; с наслаждением бьём лица себе подобным; банально самоутверждаемся, как ярковыраженные самцы; спорим о заплесневевших религиозных догмах; поклоняемся благообразным лжецам на сатсангах, лекциях, в церквях, в храмах; сидим в блаженных медитациях, которые НИЧЕГО не меняют ни в нас, ни в мире... Но временами мы кричим по ночам. Нас уже не исправит никакая из человеческих панацей. Единственное, что может помочь нам выжить и сделать следующий шаг -- это Истина. Но судя по происходящему, нам на Неё глубоко наплевать. Что ж, в таком случае, жить человечеству осталось недолго.
И дело даже не в яблонях. Он знал, что есть лишь один способ найти ответ на главный вопрос бытия -- нырнуть под грудину. Туда, где под золой эмоций, под тлеющими углями чувств, за сгустком всего того, что он называл своей жизнью -- там, в самой глубине, находится золотая дверь. И проникнуть за неё, войти в простор тёплой, пластичной субстанции, в бессмертие, радость и широту -- это единственный выход. А иначе...
Иначе путь превратится в пытку, и вряд ли найдётся хоть один человек, способный пройти по нему хотя бы несколько шагов, будь он даже королём тапасьи или бесстрашным воином с железной хваткой.
* * *
Будущее постоянно преподносит нам сюрпризы, как бы ни пыжились пророки узреть грядущие события и дать нам, болезным, необходимые предписания. Никто даже предвидеть не мог, что минералы, газы и вода займутся симбиозом с миром праны, так не похожим на мир материи, однако, пропитавшим её и создавшим ноги-жабры-глаза. И вот материя сумела взглянуть на себя и увидеть, что это хорошо весьма. Чудо, едва ли мыслимое до того, как оно произошло. И к тому же, вопреки всем законам, существовавшим на тот момент.
Но путь природы на каждом шагу отмечен ломкой существующих законов. И серией прорывов, каждый из которых абсолютно непостижим и непредсказуем, но однако, ощущаем и, о боги!, даже пригоден для существования.
Возник уникальный Мир, наводнённый образчиками этого самого существования, прыгающими, шагающими и извивающимися... Впрочем, об этом уже говорилось.
И как одно из чудес, неизвестно, от бога оно или от дьявола -- этот большеголовый субъект с серыми извилинами, призванный быть ступенью к проявлению Божественного в материи. Что мы имеем? Сейчас только на туалетную бумагу каждый день изводятся гектары лесов.
Гектары. В день. На туалетную бумагу...
Сможем ли мы когда-нибудь осознать весь цинизм ситуации. Кто мы? Переходное существо на пути к чему-то более непостижимому для нас, чем мы для минералов? Или мы просто ходячие желудочно-кишечные тракты, облачённые в пиджаки и башмаки? Весь убийственный юмор ситуации в том, что мы одновременно и то, и другое. Мы -- бог, вылезший из могилы вечного сна сознания, погружённого в свою силу.
Но куда делась красота? Куда делась птица в груди случайного прохожего? Сейчас птицы стали лишь мишенью для наших ружей и побирушками на наших свалках. А в понятие красоты вложено столько... Удивляешься, как вообще можно мешать в одну кучу столь несовместимые блюда. Для него красота: сексапильные взгляды и движения измождённых самок, для которых гибель Помпеи и Вавилона -- ничто в сравнении с морщинами под глазами. Для неё красота: фотографии вот этих молодых людей, взгляды которых заставляют думать, что их долго и настойчиво, всё их горькое детство, били родители; а иначе откуда в их глазах столько напряжённости и желания изобразить силу и независимость, в то время, как единственное, что видит в их взглядах зрячий -- это страх и отсутствие свободы.
Свобода. Да. Слово, столь же профанированное, как и слово "любовь". Но мы рождены, чтобы быть свободными; и чтобы любить. Куда же девается и то, и другое в процессе нашего узаконенного взросления?
Свобода превращается в свободу творить глупости. А любовь становится баядерой страстей.
В чём причина такого искажения. Вероятно, всё портит наше горячо любимое "я". Метод прост -- выставить это "я" за дверь. Ибо, в конце концов, мы ничего не теряем, кроме наших цепей.
Аннулирование себя -- непростая задача, можно даже сказать -- невыполнимая, если этим занимается это самое "я". Но в то же время, нет ничего проще, ведь человек пытается "самосовершенствоваться" лишь с одной целью -- чтобы понять, что сам он этого сделать не в силах. Когда он это понимает, именно тогда он раскрывается Силе, которая с этих самых пор начинает совершать в нём садхану -- своими непостижимыми для нашего внешнего существа методами. От адепта требуется лишь самоотдача. Для нас, привязанных к "я", как коза к колышку, это тоже непростая задача. Но в то же время, нет ничего проще. И именно из-за простоты этого шага мы никак и не можем его совершить. Всё в нас бунтует против подобной идеи. "Ну как возможно, чтобы это было так легко? А как же тапасья, аскеза, саньяса и весь остальной духовный атлетизм?"
Но ведь Истина -- это сама простота. И если, ложась спать, ты спонтанно и искренне раскрылся этому свету, то все неприятности, желания, проблемы и трудности исчезают из реальности; вдруг понимаешь, что их никогда и не было. Они существовали лишь у нас в голове.
И учишься самоотдаче. Не спеша, постепенно, часть за частью; пока весь адхар не станет единым плотным сгустком вибрирующей самоотдачи. "Что, это и есть йога?" Да, это и есть йога.
* * *
Но не только это. Как сказал один из величайших представителей рода людского: "Вся жизнь -- йога".
По сути, йогой можно назвать любую искреннюю деятельность, высекающую искры из инструмента и ломающую одну за другой системы, которые этот инструмент старательно выстроил.
Это путь по изменению сознания, а также искусство находить причину, суть и цель. Не цель полёта копья или пули. И даже не цель утомительных и в конечном счёте никому не нужных умозаключений.
Цель.
Когда-то мы знали её.
Цель всей этой драмы, когда бессмертная и осознающая себя душа стояла на краю этого вселенского котла, всматриваясь в непроглядные глубины материального колодца, где неистовые силы, пожирая друг друга и снова возрождаясь, переплетались в чудовищном танце плотных, таких плотных и конкретных тел, предметов, сил. И когда эта душа, не помня себя от восторга, нырнула в этот адский котёл, дабы прочувствовать всё это изнутри; раскрыть тайну, похороненную в этой плотности и несознательности; пережить всё это от первого лица. Стать отдельным "я". Забыть себя. Чтобы вспомнить спустя миллиарды лет. Но уже будучи частью этого. И уже содержа в себе всё это. Цель. И не стоит внимать злобным увещеваниям благоразумных рыб. У твоей души есть Цель, а теперь она есть и у тебя. И это самое важное событие с начала сотворения мира.
В каждом из нас есть Нечто, что присутствует ЗА бронёй личности, железобетоном здравого смысла и тлеющей бездной страстей. Иногда это Нечто выходит: это происходит, казалось бы, в самые обыденные моменты -- тогда мы вдруг "забываем" себя и окружение.
И это Нечто мелькнёт на долю секунды -- не дольше -- но броня личности спохватывается и снова закрывает этот вселенский Огонь, эту чистую сущность нас самих. И мы говорим, что "просто задумались" или "на миг забыли себя" (какого "себя"!) или ещё что-нибудь оправдательное.
А этот вечный Огонь в нас ждёт, когда мы износим нашу личность, искрошим наш хвалёный рассудок и, наконец, захотим узнать об этой частице Света, Чистоты и Простоты в нас. Именно простоты -- о, она столь проста. Божественно проста. И она смеётся над нашей философией, потому что знает, что стоит ей просто дунуть, и вся эта философия разлетится пылью.
А может быть, я всё это нафантазировал, глядя на Её фотографию. Но мне дороже мои фантазии, чем "их" дубовая и заскорузлая "реальность".
Уж лучше быть смешным, чем злобным. Хотя многочисленные женщины, называющие себя мамами, вряд ли согласятся с этим. Редкое зрелище -- мама, искренне ласкающая своего ребёнка, слушающая его или просто относящаяся к нему как к Человеку; лишь злобные окрики, равнодушие, надменность и шлепки-подзатыльники. О чём они думают, эти родители; ведь именно так и воспитывается бесчеловечность.
Мы встаём утром, пьём чай, жарим яичницу, идём в туалет, потом на работу, -- и это оплот всех наших действий, альфа и омега нашего бытия?
Мы эволюционировали столько миллионов лет, чтобы "ходить на работу"? Мы вышли из материальной мешанины, оформились, пропитались жизнью, обрели разум; и всё это лишь для того, чтобы "ходить на работу"? Какой жалкий итог. Божественное проникло в этот мир несознания, являющийся Им же, только забывшим себя, чтобы снова взглянуть на Себя мириадами глаз и сознаний. И мы стоим перед раскрытием более великим, чем возникновение жизни среди минералов. И теперь мы на этом пороге, мы в начале нового пути, абсолютно немыслимого, в прямом смысле слова; и мы отворачиваемся от него, потому что нам надо "ходить на работу". Но человечество, оно существует даже не "для того, чтобы создавать произведения искусства", как он метко и точно выразился (хотя, и для этого тоже). Оно существует для того, чтобы шагнуть к чему-то иному, что будет отличаться от человека даже больше, чем человек от камня. Потому что человек -- это переходное существо.
Но властвующие над вечностью перерывы на обед отсекают нас от искрящейся Возможности.
И ты должен стоять и послушно внимать их спинномозговым утверждениям, типа: "Мужик должен зарабатывать". Но время "мужиков" прошло. Место самцов и самок -- в прошлом. Приходит время Человека -- хранителя Огня; вне зависимости от того, самец это или самка. Огонь стучится в наши двери всё настойчивее, ибо время пришло. Он рушит панцирь нашей морали, грязную шелуху наших религий и законов и, кажется, не жалеет даже само наше существо. И тем лучше, ибо сгорит лишь то, что должно сгореть; дотла; пока мы не останемся один на один с нашей истиной. Пока не сгорит всё, кроме нашего огненного "Я" и тела, без всяких промежуточных фильтров.
Конечно, весьма разумные буддяне и христианисты скажут нам, что, во-первых, всё это грех, во-вторых, это просто не имеет значения. Ибо, раз уж мы оказались здесь, то надо пройти этот "курс лечения" с минимальными потерями и вернуться в рай или нирвану, из которой мы, возможно, никогда и не выходили, кроме как в наших бредовых снах. Что тут можно сказать? -- Даже соглашаясь с "идеей Бога", мы не можем согласиться с тем, что Он настолько тяготеет к абсурду, чтобы устраивать такие идиотские "экзамены", принимая нас обратно в школу, из которой мы не так давно вышли. Или что Он не более чем шунья, пустота, содержащая в себе всё -- но куда девать весь процесс воплощения и развития жизни из материи (и разума из жизни-материи); ведь тогда выходит, что у этого процесса нет ни смысла, ни цели. Круг замыкается, и мы приходим к той же точке (чтобы она превратилась в спираль, нужен некий элемент, который сохраняется и накапливает изменения к концу этого пути по кругу); или вообще никуда не приходим, поскольку "нас" как таковых нет, нет мира, нет движения, нет пространства и времени -- есть лишь Абсолют и Майя. И тогда само понятие "смысл" теряет смысл, как и все остальные понятия, не говоря уже о словах, являющихся лишь тенью этих понятий.
Но может быть, всё совсем по-другому? Может быть, мы используем не тот инструмент? Неужели жалкий человеческий разум, даже крещёный или просветлённый, может вместить бескрайнее движение всеобщего Сознания и понять Его Логику? Он меньше, чем бактерия в Его протяжённости. И он не может знать Бытия, ибо сам принцип разума -- анализ, то есть разделение. Разум бросается ото лжи к неведению и от неведения ко лжи, в то время как плотная вселенская Сила-Радость-Сознание стоит у его порога и ждёт, потому что не хочет вламываться слишком грубо.
Но даже божественному терпению есть предел. Тем более, что всё больше и больше людей вдруг начинают чувствовать жажду и внезапно обращают взор на что-то несуществующее, которое, тем не менее, находится перед носом -- искристое, радостное, плотное, но ускользающее сквозь пальцы ума, сквозь сети религиозных и научных доктрин; ибо разум столь же непригоден для выражения этого, как непригодна кувалда для исполнения фуги ре-минор.
И с другой стороны, появляется всё больше и больше всяческих учителей, вещающих о "законах счастливой жизни" и о том, как "найти счастье". Но это счастье всё того же жалкого думающего мешка с костями; это счастье ленивца, жующего сочный побег. Лжегуру никогда не скажут вам, что счастье в мире, таком, каков он есть, ПОКА ЕЩЁ невозможно. И что цель индивидуума не заключается (очень меткое слово) в поисках счастья. Она состоит в поисках Божественного. Путь -- в том, чтобы отказаться от себя; а средство -- жажда, спокойствие и призыв.
Жажда. В жажде кроется величайшая Надежда нашего времени (да и любого другого). Жажда, чистота и самоотдача -- огонь, его жар и топливо. Бредя переулками расшатанного мира, среди городов, переполненных душевнобольными, ты не сумеешь, как ни старайся, остаться незапятнанным, невозмутимым и бескорыстным. Именно поэтому они уходили в горы, в леса, в пещеры -- от мира. Поскольку на определённом этапе, когда спадает шелуха эго и обнажается внутреннее существо, начинаешь ощущать, во-первых, почти физическую боль от любого проявления лжи, во-вторых, мгновенно заражаешься всем тем, от чего годами очищался, -- переживаешь на практике единство мира; все люди -- одно человеческое тело, и разделение существует лишь на уровне разума. Животным это давным-давно известно. А мы вот позабыли. И получается, что нет иного пути, как уйти, сбежать из этого мира страданий. Положение это было бы безвыходным, если бы Шри Ауробиндо не дал нам путь, простой и конкретный -- прямой путь к пробуждению души.
И если ты ищешь счастья, крепкой семьи, оплачиваемой работы, творческого выражения в стихах-рисунках-ритмах, просветлений, раёв всех мастей и бу-бу-бу, то ты полностью во лжи. Потому что всего этого хочет эго. Диктатор внешнего существа, которого давно пора выставить за дверь.
Между тем, как там, в теле, эта тайна... Мы должны бежать ей навстречу раскрыв объятия и задыхаясь от радости. Она в теле, поруганном, загрязнённом, презираемом религиями, отуплённом медициной и научными открытиями, которые больше похожи на закрытия -- закрытие дверей, ведущих к непостижимому чуду; чуду простого тела, вдруг осознавшего себя; а также осознавшего Божественную Силу, пребывающую в нём с начала сотворения мира. Во всех. Во всём.
Однако, это не повод раскрывать объятия голодным сущностям и представителям лжи; всеядность и широта -- не одно и то же.
Когда-нибудь нам придётся стать без-умными. Это стучится в наши запертые двери и законопаченные окна. Ложь обожает логику; возможно, потому, что только с помощью логики она может оправдать своё присутствие в этом лучезарном мире. Шри Ауробиндо даёт нам надежду на мир, в котором не будет лжи. Меня потрясли его слова в одной из бесед с учениками:
"Ш.А: Надразум обязан уважать свободу индивидов, включая свободу быть извращенным, глупым, строптивым и медлительным. Сверхразум же находится по другую сторону от этой линии, это другое сознание и другая сила, за пределами ментальных ограничений.
Вопрос: Вы хотите сказать, что Сверхразум никак не будет уважать свободу индивидов?
Ш.А: Конечно! Именно это я имею в виду. Он будет уважать только Истину Божественного и Истину вещей".
Вот оно. Никаких "я".Только Божественное, только Истина и ничего, кроме неё. Наши сердца истосковались по истине. Даже наши эго уже не знают наверняка, где они находятся и в чём смысл всей этой кутерьмы, творящейся в мире.
Мир без лжи прост. Он гораздо проще той окаянной машинерии, которая сдавила нас со всех сторон, и той горькой, ограниченной и пустой жизни, которую мы, тем не менее, никак не желаем отбросить вместе с её всё усложняющимися законами. Она всё больше и больше начинает походить на смерть. Для сознания тела по ночам, во время сна разума, эта жизнь выглядит поистине убого. Это какой-то парадоксальный сгусток боли, лжи, лицемерия, слабости и бог знает чего ещё. Нет в ней лишь одного -- простоты, чистой, божественной, и главное -- полностью осознающей себя.
Отбросить логику. Но мы и так отбрасываем её при всяком удобном случае. Сложность состоит лишь в том, чтобы... просто верить. "В кого верить? -- спросит поборник интеллекта. -- В того, кто даст тебе деньги? А где ты берёшь деньги? В нашем мире деньги можно достать лишь двумя способами: заработать или украсть. Ах, тебе их даёт Божественное? Хорошо, какому богу ты молишься, чтобы добыть деньги?.." И прочая рассужденческая дребедень, настолько бессмысленная, что нужда в ответе отпадает и остаётся только промолчать, обратившись к пространству света где-то выше головы -- нежному, просторному, всевмещающему. В нём сила и покой. О, такая Сила! Они расквасились бы, едва коснувшись её. И такой Покой! Лишь он может вместить эту необъятную, плотную, горячую Силу и не разлететься в пыль. В этом нет никакой логики -- лишь чистое в своей свежести переживание, на фоне которого мир... нет, не исчезает.., он расцветает, обретя, наконец, свой истинный облик. Мир никогда не был логичен. А та сеть, которую мы называем миром, видимым нашими физическими глазами -- лишь сеть представлений ума, вырезавшего из настоящего мира кусочки, наиболее отвечающие природе этого самого ума: камень видит мир камня, а воплощённый бог -- мир воплощённого Божественного, вот и всё. Истина всегда рядом. Просто наши глаза закрыты. И всё, что нам нужно сделать -- это раскрыть глаза. И тогда раскроется мир.
* * *
Но нам предстоит открыть много глаз, узреть много миров и пройти множество путей. Наша душа это отлично знает, пусть даже наш ум от этого и трепещет. Путь этот не имеет конца, а разум принимает лишь конечные, хорошо оформленные вещи; он весьма трудолюбив в своём стремлении всё кристаллизовать. И именно в этом причина смерти -- в неспособности нашего тройственного адхара следовать за божественным изменением; в недостатке гибкости. И чтобы идти дальше, душе приходится сменить форму, даже если это форма благоверного или буддиста.
Является ли смерть абсолютным законом? Глубоко укоренённая привычка -- это ещё не закон. К тому же -- законов не существует. Есть лишь договорённости. А над всем этим простирается взгляд души; и её голос шепчет, что время пришло. Он шепчет это с начала возникновения вселенной; но когда появляется тот, кто может услышать и осознать этот шёпот, тогда и начинается йога. И монолог среди пустоты превращается в диалог с Возлюбленным. Без всякой логики. В радости узнавания Бескрайнего в Бескрайнем среди напоенного Блаженством Силы осознанного Существования.
И только тогда понимаешь, зачем на самом деле нужна эта троица -- самата, шуддхи и самарпана. Есть знание непосредственное, не имеющее ничего общего с умственными рассуждениями, и оно... грозно. Его мощь потрясает ум, дерзнувший открыться ему. И хотя шквал этого знания чудесным образом дозирован, но тем не менее, даже этих крохотных капель бывает достаточно, чтобы травмировать неподготовленного цензора в строгих очках, поселившегося в голове. И мы начинаем петь, смеяться, плакать, танцевать, бездарно расплёскивая эти золотые капли, облекая их в серую слизь рассуждений или в красную -- страстей. Нам не хватает саматы.
Мы постоянно используем логику против истины. Если человек действует правильно, он не нуждается в логических обоснованиях своих действий, он реализует свадхарму. Мы же постоянно оправдываем свои слабости с помощью логики. Речь даже не о тех, кто выбрал свинское или волчье существование и медленно умирает в своём добровольном рабстве. Речь о тех, кто "что-то видел", кто "способен". Почему мы так боимся сменить инструмент? Всего лишь потому, что мы прикипели к нему всей душой и решили, что этот инструмент и есть наше истинное "Я"?
Мы учимся разбирать и собирать автоматы Калашникова, изучаем позы Кама-сутры или асаны Хатха-йоги, но ничего не хотим знать о тех светоносных глубинах, что молча и спокойно поддерживают нашу заржавевшую логику и наше закисшее существование. Что ж, мы получили то, чего хотели: материк из пластикового мусора величиной с Австралию посреди мирового океана, чахлое потомство и сонмы демонов, кормящихся за счёт той глубинной радости, которая пропитывает субстанцию наших тел. Тел, о которых мы НИЧЕГО не знаем, поскольку мы существа разумные, а разум ничего не смыслит в материи; потому что физическое -- это тайна, которую нашим душам ещё предстоит разоблачить, и главное -- пережить. Ибо переживание (а не рассуждение) -- начало, конец и основа истинного познания.
Переживания, приходящие в неочищенный адхар, приводят к искажениям -- взрастает эго, теряется равновесие, и частенько адепт послушно идёт на поводу враждебных сил, как верный пёс за своим хозяином. Можно ли сказать, что очищение более важно, чем переживание? То, что нужно, придёт в своё время; важно, чтобы, придя, оно не было бы искажено или испорчено неподготовленным или неочищенным инструментом. Посему, не "дай мне переживаний", но "очисти и аннулируй меня". Беда лишь в том, что для нашего западного мировоззрения потеря эго означает потерю себя. Так уж мы устроены; чуть что не по нашему разумению -- спорим, плачем, кричим, рассуждаем, а то и по рукам даём. Ситуацию впору считать фатальной, и это действительно так. Раньше Он стоял у порога и ждал, когда мы сами пригласим его в дом. Однако, это всего лишь интерпретация нашего религиозного разума, стоящего одной ногой в могиле, а другой -- в луже нечистот. Изменится наше сознание -- изменится и сам Господь.
И тогда уже это будет не грустная, любящая Мать, обивающая пороги слепых в своей гордыне сыновей, а грозная создательница и разрушительница миров, царящая в нашем сердце. И если мы не захотим по своей воле совершить этот шаг дементализации, то нас принудят сделать это сами обстоятельства, сама логика эволюции, не имеющая ничего общего с нашей логикой. Ибо она руководима самой Истиной. И если мы не ухватимся за Истину, и только за неё одну, то наш мир можно считать списанным в утиль.
Путешествие.
Колеся по дорогам мира, стоит помнить об основной цели путешествия -- избавление от квартиры в голове. Подавляющее число путешественников об этом забывают.
Побывав во многих местах и повстречав множество людей, чья жизнь и чьи действия были подчас непостижимы и загадочны для физического разума, живущего в пределах привычек, я, тем не менее, до сих пор сохранил эту двуногую форму высшего примата, почти весь набор рефлексов и своё жалкое мнение в закромах черепной коробки. Это сильно мешало общению. Однако, некая светлая плотность в глубине сердца всегда просто и естественно входила в контакт с самыми незаурядными личностями в самых загадочных обстоятельствах. Не испытывая ни трудностей понимания, ни проблем с реагированием, ни тяжести расставаний; нужно было лишь позволить ей действовать самостоятельно. Возникало даже какое-то дикое ощущение, что там, в этом "хридайе гухайям", есть всё и вся. И что эти встречи и события уже происходили когда-то, но однако, в ином ракурсе и под иным углом... Под иными звёздами и в иных мирах?..
Но я меньше всего мог бы походить на грезящего об этих иных мирах. Земля. Я садился на эту бренную родную землю, пересыпая песок в ладонях и понимая, что именно эта больная и задыхающаяся земля является целью для той таинственной силы, которая двигала моим существом испокон веков и будет двигать им и впредь. Для той силы, что растёт и крепнет под панцирем из лжи и смерти, который с каждым годом становится всё более ощутимым и конкретным; и который в один прекрасный день растворится, как будто его и не было.
И я прекрасно понимал, что во всём мире нет более подходящего места для моего (твоего, их) прогресса, чем то, в котором я находился в этот самый момент.
Мир никуда не уходит, просто он видится другими глазами другого тебя. Нужно лишь смотреть, смотреть не мигая, вбуравливая чёрный взгляд в эту плотную белизну, стоящую за предметами и поддерживающую их в их нелёгком пути к истине момента. Но мы всегда опаздываем к этому моменту, потому что "нас здесь нет".
И мы снова мчимся туда, в эту страну, в тот город, к тем людям, к этим храмам, к океану, в горы, в тайгу, в пустыню, в Антарктиду, к чёрту на кулички!.. Но мгновение, когда всё схвачено -- все наши шаги наугад, наши крики в пустоту, наш плач над могилой любимого, наш восторженный смех и даже наши предсмертные судороги в конце этого сумбурного жизненного пути, -- мгновение тишины, выпуклое, как комок шквального ветра в ладони, и недвижное, как колонны Луксора; это мгновение всегда здесь. Так чего же мы ищем? Ведь мы ищем, не так ли? Даже за нашими усладами, за модным загаром, за тоннами фотографий в социальных сетях, -- за всем этим стоит неутолимая жажда, толкающая нас в дорогу. Путешествие -- погоня за птицей, которая на самом деле спрятана в нас самих.
Мир находится не вокруг нас, а внутри. Это гигантская точка, и центр её повсюду. Но если ты пожелаешь, центр её будет в твоей голове, в этом сером сиропе тошнотворных умозаключений, весь смысл которых состоит в одном -- что ты ничего не можешь; и цель которых лишь в том, чтобы сделать нашу тюрьму настолько невыносимой, что нам останется либо покинуть её, либо исчезнуть навсегда.
Или этот центр может базироваться на два цюня ниже пупка, помогая нам расстаться с нашими силами любым из многочисленных способов, изобретённых королями лжи, невидимыми для материалистического глаза, но от этого не менее (а возможно, и более) гибельными для бедного парня, даже не подозревающего, в какую переделку он попадает по нескольку раз на дню. Впрочем, некоторым даже нравится, когда им на голову надевают мешок и говорят от их имени всяческие глупости.
Кто-то скажет о Сатане. Но кто такой Сатана? Те, кого обычно называют этим именем, не более, чем тряпичные куклы без души и света, и о них даже не стоит говорить. А что касается реального носителя сего имени, то о нём мы знаем меньше, чем ничего.
Но эта гигантская точка, что она делает? Ведь в любом случае, всё в нашем мире, включая нас самих, существует для того, чтобы делать. Можно сказать, что она делает нас. Она открывает радость спонтанного действия, происходящего в вечности, находящейся здесь и сейчас. А какой в ней смысл? Боюсь, что с точки зрения рассудка ответить на этот вопрос невозможно; разве что промолчать загадочно и судьбоносно, устремив взгляд к Высшему.
Впрочем, лгуны-гуру всех мастей научились прекрасно имитировать загадочные взгляды, а убедительность их лживых речей не оставляет места для самостоятельных поисков цели, смысла.., себя. Но на этом они и прокалываются -- на цели и смысле, а также на том, кого они имеют в виду, когда обращаются к вам со своими душеспасительными лекциями. "Вы станете счастливыми, будете совершенствоваться, вы войдёте в контакт с богом, вы..., вы..." Но что они разумеют под "вы"? Вашу истинную личность или ваше эго? И таким образом солнечный путь превращается в тропу смерти -- ложь весьма прилипчива, а Истина ненавязчива, как цветок незабудки среди луговых трав; как закатное пламя где-то там, за тем горным хребтом, изломанным подобно смертоносному изгибу кобры; как преданность. Истина просто есть, она не бросается в глаза, как это делает ложь, потому что Истине нет надобности доказывать своё существование таким примитивным способом. Она повсюду и всегда, и некуда уйти от неё.
* * *
Возвышенность -- коли это слово ещё не избито настолько, чтобы вызывать смех у подавляющего (точнее не скажешь) большинства -- могла бы стать ключом, открывающим дверь. Однако ключ -- всего лишь ключ. Нужен кто-то, кто войдёт через эту дверь.
Возвышенность, как альтернатива цинизму, в наше время не в моде; и это очень знаменательно. Как сказал один из моих христианизированных собеседников: "Величие и мощь моей душе отвратны". И все сразу понимают, что он имеет в виду. Ведь многие, очень многие культивируют в себе маленького бессильного варвара, крохотного невежду, отрицающего Мощь, Свет, Радость, Красоту, Широту. Но как быть с душой, настоящей душой, которой отвратны как раз эти наши глупые принципы, наша самоуверенная слабость и претенциозная добродетель?
Придёт ли пора, когда возвышенная мысль будет создавать плотную текучую эмоцию в субстанции сознательного тела, рождающего миры на потрескавшемся асфальте минувших веков машинерии, оставившей столько памятных язв на теле земли и столь быстро исчезнувшей... или никогда не существовавшей, кроме как в наших воспалённых алчностью разумах? Эмоцию более тяжёлую, чем свинец, более плотную, чем алмаз, более яркую, чем солнце -- и более невыносимую, чем смерть? Придёт ли пора Истины?
Можно сколько угодно сетовать по поводу чёрных и белых, правых и неправых, но на самом-то деле этого разделения не существует. Нам давно пора понять, что мы -- единая масса человечества, продвигающаяся к своему изменению. Мы пожираемы вселенскими богами-силами, как планктонная масса пожираема синим китом, степенно плывущим по океанской глади; и как планктону, дабы избежать чрева кита, нет надобности делить себя на "глупых" и "умных" рачков, "святых" и "грешных", так и человеческой массе не нужны все эти деления, чтобы найти свою истину..., или хотя бы просто выжить. Стая должна изменить направление, вот и всё.
Столкнувшись с тем, что некоторые мои знакомые пишут в блогах за деньги, я уже ничему не верю. Но когда моя давняя приятельница воскликнула: "Есть, спать и спариваться очень полезно для организма!", -- меня посетила мысль, что человечество окончательно потеряло человеческий облик. Дементализация наступает, и можно... только радоваться тому, что этот странный большеголовый вид с выпуклым черепом и раздувшимся эго достиг своего заката.
Мы отчаянно нуждаемся в новом направлении нашего... даже не мышления, а нашего видения мира. Старый эго-центрический образ действия -- я в центре, мир вокруг -- должен смениться иным, совсем иным восприятием реальности -- "Я" во всём и во всех. Это "Я" летит по небу вместе с перелётными птицами, это "Я" копошится червём в земляной подстилке, "Я" растёт в лесу, поднимая крону к солнцу, "Я" плещется в озёрах, океанах, лужах... Всё это "Я", и некуда уйти от него. Но кто же тогда спешит по улицам на двух ногах или колёсах, забывая себя в тысячах мелочей -- работа, дом, спальня; кто распыляет себя в утомительных тусовках-вечеринках-застольях-корпоративах, пожирающих остатки искренности, той Искренности, которая могла бы в противном случае стать отправной точкой на пути к себе; кто сидит с важным или ошалелым видом, скрестив ноги в освежающих медитациях на лекциях-ретритах хитрых клоунов, выуживающих из своей доверчивой паствы деньги, силы и последние остатки воли; кто выбирает жалкую жизнь белки в колесе, закрывая внутренние двери навсегда, и не из-за какой-то там надобности, срочности, любви к семье или работе -- нет, из-за банального страха остаться без пищи (!!!). Где здесь "Я", -- не маленькое ограниченное я-эго, а истинное "Я", единое во всех?
Именно это талдычили все пророки на все лады, об этом говорили нам Аватары. "Не я, но ТЫ".
Давно пора понять, даже "сильным мира сего", что без их жалких личностей мир не рухнет; но без любого из нас мир станет чуть беднее. И это не наша заслуга, это Его задумка. И разве можно было бы задумать что-либо более гениальное, чем это единство многообразия, где всё зависит от всего и в то же время любой из элементов восхитительно уникален и абсолютно самостоятелен... в пределах протяжённости своего сознания. И если и существуют пределы, то только эти -- пределы самоосознания.
* * *
Мир людей умирает, и это продолжается с 1970 года, все более форсированно. Ещё чуть-чуть в том же духе -- и в Мировом океане будет плавать уже не остров мусора величиной с Австралию, а несколько островов -- с Красноярскую область, с Францию... Так дальше продолжаться не может -- либо очередная цивилизация помрёт, либо мы изменимся. Но ни наша "наука" (шуты, прости господи), ни наши священники и лжегуру (ещё те клоуны) не дают ответа: одни посылают нас за ответами на Небеса (в ореоле из света), другие -- на Луну или Марс (в скафандрах и ракетах).
Есть Путь, но он пока ещё завален. Да и кому он интересен? Ведь всё, что нас интересует -- посытнее поесть, поприятнее спариться.., ну, может быть, немного поэмоционировать на тему "любви к ближнему", или даже всеобщей любви...
Странно, что все эти вещи уже повторялись века назад, но мы из этого так ничего и не вынесли. Очевидно, Новое строится не отсюда, а с какой-то другой стороны... Или изнутри. Но что мы знаем об этом "внутри", кроме так называемых внутренних органов? Возможно, мы думаем, что нам не хватает сил, или наших жалких радостей и удовольствий, или наших ещё более жалких любовей, или денег, или времени, доброты, святости, храбрости, или ещё тысячи и одного человеческого качества. Но, возможно, на самом деле не хватает лишь одного -- сознания.
Мир людей умирает.
И даже школьники, подумать только! -- школьники, дети -- убивают друг друга, насмотревшись ужасов с телеэкранов и игровых приставок и наслушавшись лжи из телерадиопередач. Человек исчерпал себя. Мы подошли к концу нашего вида, и теперь у нас даже не два, а один выход -- совершить эволюционный переход к следующему виду. Виду, который не будет более "духовным" или более "умным" по сравнению с нами, более эфемерным или наделенным оккультными могуществами, нет. Это будет иной способ существования в материи, столь же отличный от нашего, как способ существования инфузории отличен от способа существования гранитного булыжника. Однако, даже в булыжнике есть скрытое сознание; сознательно всё -- звёзды, микробы, камни, моря, деревья, но только не человек.
Мы заменили сознание ментальным процессом.
И в результате перестали воспринимать напрямую это "сгущенное Божественное"; и вынуждены были придумать механизмы, о, тьму механизмов, от каменных топоров до медитаций, -- только для того, чтобы поймать поток Бытия, ускользающий от наших дурацких антенн. Этот умственный инструмент нужен был лишь для конкретизации и организации; но по причине нашей невероятной душевной лени он превратился из инструмента в диктатора. И теперь клетки нашего тела стонут под игом чудовищного гнома-переростка, контролирующего каждый шаг, каждый вздох несчастного парня, покрытого тройной коркой ороговевшей лжи.., ставшей привычкой... и названной "жизнью". Разве это жизнь? "Ты не можешь"; "ты заболеешь"; "ты опоздаешь"; "тебя наругают"; "ты умрёшь, как и все в этом мире".
Смерть. О, смерть -- любимая тема этого субъекта; физический разум думает только о поражении, только о смерти. Это инструмент контроля численности видов. Смерть -- не закон, а лишь механизм контроля. А также пробный камень.
Но можно ли по-настоящему понять, что такое Смерть, не познав, что такое Неведение и Знание? Как говорили Риши в своей глубоко парадоксальной манере, "во тьму погружается тот, кто отдаёт себя Неведению (Авидье), но в ещё большую тьму погружается тот, что отдаёт себя одному лишь Знанию (Видье)". И как завершение, загадочный вывод: "Познавший Брахмана как Неведение и Знание -- с помощью Неведения выходит за пределы Смерти, а с помощью Знания обретает Бессмертие". Выходит, это не одно и то же -- "выйти за пределы Смерти" и "обрести Бессмертие"? Но истинное Бессмертие -- Амритам -- это совсем не то, что мы думаем. Не жизнь сколь угодно долго (господи, в этом несознательном теле!) и не трансцендентное существование вне Времени. Настоящее Бессмертие -- это Жизнь-Без-Смерти. Риши говорили, что жизнь на Земле с самого начала своего возникновения была захвачена Смертью и используется как пища для Смерти. И они знали, что это временная ситуация, "несчастный случай", в котором, тем не менее, есть свой смысл. Именно Смерть нужно изгнать из каждой клетки тела, из каждого атома, дабы эта полу-недо-жизнь в Материи превратилась, наконец, в настоящую Жизнь.
Смерть -- это вопрос, который нам предстоит решить; и этот вопрос Божественное и Природа ставят перед индивидом, чтобы показать ему, что он ещё не нашёл себя. И ответ на этот вопрос находится у нас под кожей; это разум клеток, открытый тремя первопроходцами, положившими жизнь на то, чтобы совершить это открытие, величайшее в истории развития жизни на Земле.
Но мало открыть -- нужно не закрывать.
Если никто не последует, то перехода не произойдёт.
Если бы за первой рыбой, выползшей из пересохшего водоёма, не последовали другие рыбы, то нас бы не было. Ну куда бы она подалась -- одна? Нужны последователи. Но нам удобнее поклоняться, вместо того, чтобы становиться. Нам удобнее создать ещё одну религию вдобавок к уже существующим; и они душат нас, предлагая одну за другой панацеи от бед, горестей, несчастий, бедности и ещё целого вороха иллюзий -- все эти религии, начиная от пути бегства в нирвану и заканчивая медицинскими евангелиями и библией материализма. Тюрьма похлеще подземелий инквизиции и концлагерей Второй Мировой.
Разум клеток -- ответ на вопрос о смысле нашего пребывания на Земле и следующем эволюционном прорыве. Это те самые "два мира в одном гнезде" Риг-Веды, "сын тела", сознание материи, организованной нашими витальными и ментальными инструментами и пробудившейся к осознанию самой себя. Крохотная светящаяся золотая истина в глубинах бессознательных магм. Нечто, растущее также незаметно, как семя в лесной подстилке.
"Бог будет незаметно расти на земле, пока мудрецы говорят и спят... И никто ничего не узнает, пока работа не будет закончена".
* * *
Уничтожитель скучных схем направил бег витальных рек к земному пьедесталу. И сила жизни неистовым потоком пронзила застывшие во сне глыбы незнания и острые кристаллы отрицания, внутри которых материя узрела сияющую истину себя. И под покровом серой массы бессилия началась работа по освобождению ткани мироздания от вцепившегося в неё мёртвой хваткой смертельного гнома с пустыми глазами, каской на голове, евангелием в одной руке, пробиркой в другой и автоматом на плече. Гном этот, предвидя собственную кончину, неистово сопротивлялся, гася один за другим огоньки осознания, вспыхивающие среди мировой субстанции. Этот гном смерти был вооружён всеми духовными и научными писаниями, на его стороне были сила и власть, логика и закон. А огоньки божественной гармонии были столь слабы и редки. Однако, путь их предопределён, как и судьба этого всесильного гнома, время правления которого подходило к концу.
Свет, Истина, Чистота и Тишина -- помощники идущего к следующему эволюционному этапу. Все принципы и законы прошлого теснятся перед раскрывающимся взором, загромождая путь: научные и медицинские предписания, моральные догмы, медитации, аскетизмы всех мастей. И внушения массы, именующей себя "большинством" -- всех тех, кто идёт на поводу системы, которой даже не существует. И это самое удивительное -- монстра, которого мы так любим и к которому привязаны целым ворохом цепей -- его на самом деле не существует.
Что же тогда мешает нам встать на Путь? Лень и привычки. Это два смирительных жгута, не позволяющие нам встать на ноги, раскрыться божественной Радости и Силе; забыть о собственной внешней личности и паспортных данных; вспомнить собственные смерть и рождение как этапы, как нить, протянутую через все наши жизни. И сквозь "удивительный пролом в стенах рождений" выйти на озарённые светом луга, в объятия вечной Матери, временно позабытой нами в пылу наших жалких побед над несуществующими препятствиями. Просто вспомнить.
Жизнь терпит износ лишь в наших головах. В реальности происходит нечто другое; есть чудовищный гипноз. И наше согласие на то, чтобы всё происходило "как всегда". Есть усталость, накапливающаяся лишь потому, что мы когда-то закрылись от абсолютной Силы, выдохнувшей из себя вселенные. Есть лень, как воспоминание того времени, когда весь мир пребывал в покое минерала; как привычка просто быть, не реагируя на движение и силу. И лень, и усталость не абсолютны. Они исчезают без следа, стоит лишь раскрыть тело, открыться Силе, пребывающей свыше и изнутри. Но на самом деле, теперь эта Сила есть и внизу. Это та самая мощь, которая поддерживает связи в атоме и является сутью всех сил: от высочайших духовных до электрических и ядерных.
Раскрытие тела -- вещь странная и труднообъяснимая. Это невозможно объяснить тому, кто ни разу не пробовал расслабляться, входить в концентрацию. Но это можно передать.., если есть, кому передавать. Если перед тобой человек с живым сердцем, а не пищеварительный тракт, облачённый в костюм и галстук, не экзаменатор ЕГЭ. Он сидит и смотрит строгим (или даже добрым и снисходительным) взглядом на ряды экзаменуемых. Кто-то из сидящих пытается наполнить атмосферу, сделать её живее:
-- Нам на самом деле разрешали подходить к окну во время урока.
-- Это неправильно, -- экзаменатор вежлив и учтив.
-- Почему?
-- Ну представьте, если все подойдут к окну.
Молодой человек ничего не отвечает. Почему? Он мог бы ответить экзаменатору в его же тоне: "Тогда и в туалет нельзя сходить. Представьте, что все пошли в туалет". Или сказать экзаменатору, что тот мыслит схемами, которым место на свалке. Ведь он молод, в нём должны присутствовать Сила стремления и способность не тушеваться перед препятствиями. В молодых воплощается вселенская воля к прогрессу. А ещё в них проявляется Ананда Бытия. Что детёныши животных, что человеческие дети, все они излучают первородную радость, пропитывающую мироздание. Но впоследствии служители системы раз за разом вытравливают эту радость из взрослеющих существ, заменяя её страстями и логикой. И сила превращается в насилие, Покой в лень, доброта в слабость, логика становится оружием демонизма, а привычка превращается в закон. И мы начинаем доказывать, спорить и делать выводы, вместо того, чтобы просто сказать: "Но так видит моя душа. Я так чувствую". Ведь достаточно прислушаться к этому тихому голосу света внутри нас и получить ответ.
Ответ не просто правильный, а абсолютный.
Душа
Мы переходим из класса в класс, потом мы широко раскрываем глаза и видим свет, вытачивающий слёзы из этих самых глаз. Ничтоже сумняшеся, мы облекаем тот свет в доспехи славы, или поэзии, или тысячи и одной доктрины. И в процессе этого нас ни на миг не посетит сомнение в наших трудолюбивых победах. Но что заставляет 12-летних шиноби отдавать жизнь ради защиты друзей? Что горит в груди 90-летнего старца, сидящего в хижине из бамбука? Что светится в изумлённом взгляде новорождённого? Мир. Это мир, открытый нами для нас самих.
Порою очень незначительная вещь, мелкое событие, могут дать толчок к раскрытию чуда. И скучные талмуды, изощряющие наш жалкий разум, вдруг расцвечиваются радугой понимания.., нет, не понимания -- восприятия. И мудрец, осознавший вдруг светоносность, глубину и животворность изучаемого им писания, не может сдержать слёз; и это не слёзы радости, не слёзы печали и боли. Это реакция тела на мощь монолитной, ослепительной, могущественной Силы, внезапно проникшей в его разом опустошённый адхар, ПОКА ЕЩЁ не готовый выразить её без слёз. Кто теперь на месте мудреца? Ребёнок, впервые увидевший мир. Его глаза широко раскрыты, и улыбка не покидает его лица, излучающего мягкий яблочный свет.
Отчаяния нет. Его не существует в этой Вселенной света. Вечность никогда не покидала эту материю, созданную из радости и для радости. И теперь она пробуждается в наших телах. Качаясь в мировой люльке, божественный младенец никогда не рождался и никогда не исчезнет; он, этот младенец -- ты видишь его?, чуешь?, он здесь, близко. Ближе к тебе, чем ты сам. Он и есть ты.
Касание этого внутреннего света, этой Чайтья Пуруши, -- его не спутаешь ни с чем. Это нечто, что распирает, расширяет, а иногда почти разрывает тебя. И ты лежишь, или стоишь, или идёшь, взволнованно дыша; и мир раскрывает перед тобой свои тайны; они проходят вереницей; и что-то горит и бьётся в тебе и вокруг.
Фрагмент фильма, какой-то текст из книги или просто фраза незнакомого встречного, или тишина посреди полей под безоблачным небом, -- и вот, вдруг, без предупреждения, в тебе разгорается живая плотность радости, острой, как сгусток сострадания; мягкой, как руки Матери; заполняющей, как сладкий сироп Обещания. И мы создаём евангелия фильма, или книги, или фразы незнакомого встречного, или тишины полей; мы не можем удержаться от того, чтобы заштамповать это свежее дыхание Света. И вот итог -- в мире столько евангелий...
Но где эта свежесть? Она покидает пыльные доктрины навсегда. И всё повторяется заново. Ибо ей тесно в рамках нашего ума, она ищет живые сердца, чтобы выразить себя. И когда она находит это живое сердце, она раскрывается в нём, выворачивая наизнанку тот мир, который мы считали нашим и знакомым до мелочей; выворачивает, промывает и напитывает невыразимой сладостью.
Ничто не сравнится с этим. Ты лишь потрясённо молчишь, впивая внутренним взглядом этот сироп вечности, заполняющий твои серые извилины и рождающий в голове великолепный бардак безмолвия, радости и счастья.
И вдруг понимаешь, что такое величие. И недоумеваешь, как ты раньше мог дышать в этой атмосфере цинизма, грязи, лжи и распада. Ты как будто совершаешь первый в жизни вдох; и жидкий свет проникает во всё твоё существо, промывая и расправляя его. Невидимая, огромная улыбка Нежности рождается в тебе; эта улыбка и есть ты сам. А тот внешний инструмент, именованный паспортом и запертый в костюм, замирает в молчании и благоговении, желая только одного -- чтобы эта Улыбка осталась навсегда; чтобы она вытеснила всё глупое и ненужное; чтобы царствовала безусловно и капитально; чтобы Свет извне, недоступный и далёкий, стал Светом внутри и повсюду.
* * *
Этот конгломерат, завёрнутый в кожу и жадно запихивающий внутрь себя посторонние предметы, называемые "пищей", -- этот сгусток был лишь временной коркой, затвердевшей скорлупой, и под ней все эти миллионы лет строилась гибкая и сознательная форма, которая была бы способна жить в Бескрайнем и воспринимать Бескрайнее, оставаясь личностью и не растворяясь. Эта корка -- как гипсовая накладка, нужная лишь для того, чтобы оформить настоящее тело из настоящей материи. Ведь настоящая материя -- это сгущенное Божественное. Пришло ли время избавиться от этой накладки, заставляющей нас воспринимать действительность как кашу из частиц?
За нас уже всё сделали. Мы одной ногой уже в Новом Мире, и нам не хватает лишь крохотного осознания, которое навело бы мост между ложным и истинным восприятием: между ментальным видением и видением тела. Телесного сознания. Для которого не существует смерти. Которое абсолютно естественно живёт на обоих сторонах -- и в жизни, и в "смерти". Телесное сознание преспокойно продолжает общаться с теми, кого физический разум называет "умершими". Только оно может делать это лишь по ночам, когда диктат разума ослаблен, а сам физический разум спит.
"Прекратить быть человеком!" Хватит этого жалкого кожаного мешка и серых извилин. Этих придуманных другими мешками тупых правил, которым вынужден следовать день за днём. Нет, не бунт и не война. Ответ таков -- всепоглощающая Нежность, растворяющая тёмные крупинки эгоизма и ограниченности. Великое Тат, То, вибрирующее внутри мира.
О, Суджата права, наступило правление Homo Destruens, "человека разрушающего", пришедшего на смену Homo sapiens и Homo mechanicus. Что я вижу, проходя по тротуару в своей ежедневной уттхапане мимо городского окружения к просторам полей, к светлому будущему? Кусты барбариса, шиповника и боярышника варварски сбриты гастарбайтерами под предлогом "благоустройства". Всем правят деньги. Наблюдаешь пеньки на месте кустов и деревьев -- сколько любви и сил они потратили, чтобы вырасти в наших цивилизованных джунглях. А газонокосильщики. Это каким же нелюдем надо быть, чтобы видеть красоту в квадратных кустах и уродливой щетине на месте мягкой травы. Как метко выразился Арсений: "Человек умрёт, если останется человеком".
"Но что мы можем? -- говорит некто из представителей. -- Ведь цель жизни в том, чтобы просто жить, получать радости, заводить детей, есть, спать, спариваться и потом сыграть в ящик". Можно ещё рыбачить на берегах прудов, отравленных нашими канализациями: достойное занятие в преддверии грядущих катаклизмов -- сидеть и тупо пялиться на поплавок; и сомнительное удовольствие -- разрывать рты ни в чём не повинным рыбам. Мы помешаны на еде, сексе и смерти: это три идола современности -- есть, спариваться, умирать. И варварство, покрывшее толстой коркой наши сердца, не даёт увидеть нам чудесную Возможность. Ментальное варварство, отвергающее всё, что не укладывается в рамки привычных точек зрения.
Это жестокая борьба. Ложь поднялась над миром, она сочится изо всех щелей, вспучивается грязным бульоном. Правление шудр -- низшей касты (а на финальном этапе -- просто-напросто скотский гундарадж*). Неужели мы не можем понять таких простых вещей? Кто мы, люди или маски?
В школах тоже ложь и страх -- это два рычага, которыми правит асур. Учителя требуют от учеников коротких стрижек и белых рубашек -- клетчатые, якобы, не подходят для учёбы. Они боятся, что их уволят вышестоящие. А вышестоящие сами боятся, что их обвинят в бездействии, или просто выражают своё несознание, придумывая идиотские правила. Родители боятся, что у них заберут детей, если они не будут выполнять правила; и заставляют их стричься и ходить в белых рубашках. А дети черствеют и замыкаются; или становятся послушными куклами. И вся эта лживая клоунада движется к своему краху. О, быстрее бы она рухнула! Как легко и свободно стало бы дышать в мире без лжи и страха, без насилия и ограниченности. Жить и выражать красоту Божественного -- каждым вздохом, каждым шагом, каждым взглядом и движением. Свет... если он придёт, очень многие из так называемых "людей" просто лопнут, не в силах вынести мощи этого Света... Может быть, поэтому он медлит? Нам дают шанс.
Они болтают о духовности, медитируют и разглагольствуют о том, что вычитали из книжек или услышали от лгунов. Но теперь ты знаешь, насколько это лживо. Ты знаешь этот огонь внутри, сжигающий все ненужные усложнения, мелкие обманки, липкие страстишки и куцые опасения.
Огонь искренний и простой.
Он непередаваем словами, его можно только пережить на опыте. Он само сознание. Он -- взгляд, который видит ложь в действиях людей; и от этого очень больно; ложь -- это болезненно. И если не обладаешь мощной саматой (нисходящей как дар Высшего), то заболеваешь очень быстро. А можешь и умереть, если лжи слишком много, а защиты нет. Вероятно, многие чувствительные люди умирали именно от этого, не сумев вынести окружающей лжи и варварства. Но пришло время не только суметь выжить, но и изменить себя и окружающие условия, сделать их вместилищем Истины. Для этого нужно всего лишь жаждать этой Истины, впустить её в себя. И тогда она овладеет раскрытым и вычищенным инструментом -- нашим существом. И сделает для нас всё.
* * *
-- А ты знаешь, Скрябин, соревнуясь к каким-то из знакомых композиторов, "заиграл" руку. Потом лечил её долго. На самом деле, когда я об этом узнал, меня это неприятно поразило.
-- Разве созданные им творения от этого перестали быть великими?
-- Но есть ведь моральные нормы. Есть эгоизм.
-- Среди великих людей очень мало моралистов. Моралисты в большинстве своём не создали ничего выдающегося. А великие личности, как правило, были великими эгоистами.
-- Так можно всё оправдать -- и эго, и убийства.
-- Можно. Но я говорю не об оправдании недостатков, а о видении великого. Когда смотришь на вещь, на человека, на событие, стоило бы ухватить суть, а не поверхностную шелуху. Ведь музыка Скрябина не перестала быть великой оттого, что её написал человек, обладающий честолюбием. Его главной задачей было писать музыку, а не совершать садхану; также как главная задача йогина -- контакт с Высшим и самосовершенствование, а не писание музыки. Музыканты -- не йогины. Хотя и способны склонить голову перед чужим законом, дав право на существование тому, чего не понимают.
-- А зачем склонять голову?
-- А зачем любить?
-- Это разные вещи.
-- Согласен. Однако, что это, как не возмущение невежды, для которого "склонить голову" означает "проявить слабость"? Но человек широких взглядов способен с улыбкой склонить голову перед любым проявлением Божественного в мире.
Мнения. Никто не знает, какие из них полезны, а какие вредны. Никто не знает, что такое польза и вред. Мораль, эго, творчество....
Он шёл по этому живому полю. Гладил травы, тянущие соцветия к солнцу. Слушал жаворонков, бьющихся в небе. Он знал, что скоро всего этого не будет. Что через несколько лет здесь выстроят зловонную автостоянку и торговый комплекс, где множество людей с нервными или пустыми взглядами будут закупать продукты, упакованные в пластик, чтобы потом отравить этим пластиком моря. Равновесие нарушено.