Степаненко Алексей Анатольевич : другие произведения.

Крысолюд-2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 7.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Он не помнит кто он и как он оказался среди гигантских разумных крыс. И пока ему это совсем не нравится... P.S. Хотелось бы услышать отзывы - стоит ли вообще продолжать.

  КРЫСОЛЮД - 2
  
  Что такое, в сущности, время? Всего лишь цепь, затянутая вокруг нашей жизни. Я уехал, потому что захотел повидать мир, огромные города, далекие земли. И повидал... No Воин Хаоса.
  
  
  Приключения продолжаются. Для мутанта из разрушенного ящеролюдами города крыс произошло многое - он познакомился с миром и увидел, что куда бы он не прибыл, везде льётся кровь и ведутся войны ради власти, богов, богатства. Магия используется направо и налево, а чудища не прочь перекусить всеми, кого поймают. Человечество, нежить, нелюди устанавливают свои правила, ведущие к собственному господству. И если нельзя прожить по чужим законам, надо бы где-нибудь установить свои.
  
  ***
  
  Сухой, раскаленный воздух обжигал лицо путника. Над рыжими песчаными холмами проплывали миражи, над головой кружились черные грифы.
   Истощенный, путник шёл пошатываясь, часто останавливались, но не бросая тощий мешок, что скользил из стороны в сторону по длинному дырявому плащу, прикрывающему тело и голову.
  От плаща исходил ужасный запах, запах гнили и разложения, да и выглядел он похуже чем долго бывшая в употреблении половая тряпка.
  В метрах пятидесяти от путника шаркающей походкой тянулись фигуры, которые вряд ли могли принадлежать живым существам, судя по голым костям, а иной раз и по полностью отсутствующей плоти.
  Путник остановился и присел, переводя дух и переводил дыхание вплоть до того момента, пока нагнавшая его голодная нежить не подошла практически вплотную, и сделала рывок вперёд, видя перед собой живое существо.
  Путник увернулся, и быстрым взмахом перерубил шею мертвецу, досадливо поморщившись на брызнувший гной из ран трупа. Теперь уже действительно трупа. А потом он сделал странное - сняв дырявую перчатку, он обнажил свою не человеческую руку, а скорее лапу - на тыльной стороне широкой ладони покрытую коротким мехом, с толстыми и острыми когтями на пальцах. Подойдя к телу трупа, брезгливо осмотрел его, а потом вырвал кусок подгнившего мяса и кинул себе в пасть с крепкими белыми клыками, сглотнул и сплюнул остатки.
  - А 'родственники' считают это деликатесом... - хрипло выдали его обожжёные горячим воздухом лёгкие.
  
  ***
  (немного в прошлое)
  
  - Господин, у меня к вам предложение. Я предлагаю вам взять меня на службу. Вы сказали, что не видели таких как я уже лет двести. Я могу вам принести пользу. Но вы должны мне помочь - вывести меня отсюда и помочь стать сильнее.
  В полутёмном зале костяной башни тёмная фигура неизвестного мага смотрела на осыпавшиеся останки вампирши и потом повернулась ко мне и стылый голос произнёс:
  - Я согласен на твоё предложение. При жизни меня звали Юмаран. Это имя давно забыто всеми живущими под светом солнца и бродящими под светом луны.... Зови меня Повелитель Шемсу.
  Пока он что-то делал с ковчегом, я прощался с погибшими товарищами.
  А затем вслед за ним, спрятавшим какую-то вещь, вернулся на улицу, где вовсю шёл бой между черным полуразложившимся крылатым кошмаром и нескольких страхолюдных вампиров, но как бы не лучше графини использующих волшебство для поддержки чудища, против наступающих войск скелетов.
  Кошмар, сшитый из разных частей монстров, отчего его шкура походила на латаное одеяло, был оседлан, я взят в когти и мы улетели из затерянного в бескрайних песках города.
  Правда, когда перелёт закончился, из песков мы не убрались. Так же поселение из песчаных блоков в глубине песков, только заметно, что руку к его созданию приложили уже здесь, в этом мире. Он был создан в едином стиле, просуществовал век-два, пока не стал логовом ещё одной силы.
  Его белые стены, будто бы побывавшие под окропившей их кислотой (следы старой войны и заклинания 'Кровавый дождь', как узнал позднее, с помощью которого все прежние обитатели и оказались на стене в виде постоянной системы наблюдения за поселением), были отрмонтированы под безжалостным палящим солнцем и мерцали, как глиняный горшок, только что вытащенный из печи для обжига.
  По всей широкой галерее, были расставлены на кольях сотни черепов, которые просматривали абсолютно все направления. Никаких живых существ, ни дорог в округе не было.
  Представитель самой малочисленной, но при этом одной из самой могущественной линии крови вампиров, некрарх, обитал именно здесь - вдали как от живых, так и от своих мёртвых собратьев. Могущие обходиться годами без крови за счёт сродства с тёмной магией, они заплатили за это своим обликом, и больше походили на трупы, чем какие-либо другие вампиры. Даже ужасные принцы-стригои выглядели не так уродливо, как некрарх.
   Обитателей практически не было - лишь небольшое количество мёртвых слуг и учеников, которые всячески внешне подчёркивали внешнее почтение и верность Шемсу, а также всяческие полуживые и мёртвые монстры, на которых Шемсу ставил эксперименты. Но при этом каждый вампир, когда понял, что я прибыл сюда не в качестве обеда, нанёс ко мне визит и постарался уверить, что предательства стоит ожидать от всех, но именно они мои главные друзья. Верить этому я конечно же не стал.
  В поселении наверху в основном стояли полуразрушенные хибары, ремонтом и поддержанием состояния которых никто не занимался. Все обитатели были сосредоточены в подземной части, кроме самого некрарха, проводившего большую часть времени в единственной башне в городе, на верхней площадке которого грудой мяса валялся лоскутной кошмар. В подземной части было несколько уровней подземных ходов - и чем глубже, тем сложнее попасть, тем чаще там выставлена охрана и невидимая защита, через которую не пройти.
  Мой статус первоначально был где-то около 'пленника'. Было разрешено бродить по развалинам поселения и первому уровню подземелий. Чем и занимался, расправив настрадавшийся хвост. Тут до него никому не было дела.
  Некрарх Шемсу называл себя настоящим последователем Великого Некроманта и, как настоящий затворник, которому поступала информация, устроил мне допрос о том, что я видел и знаю. Мне было приказано участвовать в различных экспериментах на силы, реакцию. Он исследовал мой метаболизм и многое другое. И чем дольше я проводил время в логове некрарха, тем опаснее для меня становились эксперименты.
  Поэтому проводил время копаясь в развалинах, выбираясь на короткие вылазки за пределы крепости охотясь на всё то, что можно было съесть. Потому как кроме костей грызть тут было нечего и вопрос продовольствия для меня встал очень остро. Так же те существа, на которые я охотился с отданным под моё управление небольшим отрядом нежити, приносились некрарху и это на какое-то время отдаляло его внимание от меня.
  Выйти вперёд после убийства графини меня заставило опасение за свою жизнь. Выбраться наружу одному через орды восстающих стражей и пустыню я считал нереальным. А выбравшись оттуда, понял, что попал из огня да в полымя. Но я нисколько об этом не жалел. Моя судьба была в моих руках!
  А пока я впитывал всё, что мне удалось увидеть и услышать. Некрарх Шемсу был странным даже для странного меня. Порой он начинал бормотать заклинания, разговаривать с кем-то невидимым и не факт, что существующим, цитировал отрывки книг. Он плохо видел все материальные объекты, будто его разум находился в каком-то другом измерении. Его шёпот меня сильно настораживал, а от слов мурашки бегали по коже.
  - Я могу... Я всё могу... Я могу поднять огромное войско мертвецов, я могу разорить земли живых, превратить их в голую пустыню, что уже делал... С этой силой я могу вылепить мир по моей прихоти... Но меня останется слишком мало...
   - Боги... Боги... Скоро придёт их время. Живые слишком... слишком трясутся перед теми, кого привыкли называть богами... Боги всего лишь шайка никчемных прихлебателей и они получат своё...
  - Я могу стать подобным ЕМУ... Я видел, как действует ЕГО магия, видел ловушки, сплетенные из чар, затягивающие читающего все глубже и глубже во тьму, в тот кромешный мрак, из которого уже не выбраться. Надо лишь... надо лишь себя в жертву...
  - ...Нужны мёртвые капитаны... Надо найти достойных...
  - ...Мрамор и золото, плоть и кость - лучше для золота нет!... Песчаник... Ужасный песчаник...
  - ... Блеск боли... ооо, сколько в нём можно увидеть...
  - ... Они же всегда засыпают и просыпаются тогда, когда опасность вторжения в их земли уходит... Почему они не засыпают сейчас?... Мне нужны материалы...
  В его лаборатории очень сильно пахло искажающим камнем. И один из экспериментов показал, что я не ошибся.
  - Когда-то ко мне уже попадали такие как ты... Это с их стороны было не добровольно, и потому я немногое сумел узнать. Но вот то, что раса крысолюдов имеет особенные отношения с искажающим камнем, я успел выяснить.
  Я заприметил тетрадь, куда ранее записывались данные по предварительным измерениям, типа веса, роста и т.д. Я примерно помнил его слова - 'Рост шесть и две десятых фута, вес почти двести фунтов, строение тело человекоподобное, за исключением стоп, кистей, головы, более узких плеч, вытянутых рук, развитой мускулатуры, наличия развитого хвоста'. Там ещё по каждому пункту было расписано где что не так, но он уже промолчал, а читать я не мог то, что там накорябал.
  Сейчас он решил посмотреть, как на меня действует искажающий камень, если его порошком натереться и если выпить небольшое количество эмульсии, в которой порошок разбавлен рядом энергетических травок.
  - Очищенный и порошкообразный абн-и-хат... Он должен быть безвредный.
  Не могу сказать, чтобы эта неуверенность в его словах сделала уверенней меня.
  Ну что сказать... эффект такой, будто тело опалило огнём, потом окунули в ледяное молоко и обратно - несколько раз. Бодрость, энергия, силы! Я чувствовал себя самым сильным, ловким, непобедим из всех существующих бойцов в мире! И я готов был доказать это - тело жаждало движения, рубить, рвать когтями слабых, крушить кости недостойным стоять рядом, откусывать конечности, хлестать хвостом, давить ногами!
  Через какое-то время меня отпустило, и слабость шарахнула по голове пыльным мешком. Показалось, что стал значительно слабее, чем был до натирания. Гадство! В течении дня всё, правда, пришло в норму, но пережил неприятные моменты.
  Выпитая эмульсия давала практически те же эффекты, только ещё значительно увеличивала агрессивность. так и хотелось словить косой взгляд мерзкого ходячего трупа, который требовал, чтобы его называли Повелителем... Да какой он повелитель! Убить! Скормить червям! Разграбить лабораторию! Сжечь и сровнять с землёй! Пойти дальше - вернуться в пустыню и растереть в порошок кости, что перебили весь отряд наёмников! Пойти и убить всех, кто вообще ранее посмел косо на меня посмотреть! Найти это Чёрное Корыто и выпустить всех пленных тварей, чтобы они обгладали и обгадили кости чёрных остроухих садистов!
  Через какое-т овремя тоже отпустило, и тут уже помимо слабости наступила апатия, когда совершенно не хотелось ничего делать. Я лежал на груде ветхой ткани, смотрел на дыру в потолке и желал лишь того, чтобы если наступит моя смерть, она пришла уж побыстрее.
  Третий из экспериментов с ибн-и-хат, искажающим камнем, его очищенной порошкообразной версией был в том, что мне надо было вдохнуть носом маленькую щепотку. И если после эмульсии я уже не слишком-то жаждал подобных экспериментов, то перед лицом некрарха, с нездоровым оживлением на его гнилом лице было не до выёживания. А потому, через скрип, но выполнил приказ.
  Мозг взорвался на частицы и собрался вновь, разрушительная энергия заполнила тело, хвост затвердел в экстазе. Образы страшных пыток наполнили сознание, кровопролитие, битвы, умирающие враги... Всё это проносилось в сознании, и везде был я - рвущий врагов! Леса, пустыни, горы, подземелья, снежные просторы - всё в огне и крови! Убегающие боевые стада и остроухие, падающие ниц люди, кланяющиеся маги, убирающиеся в туман вампиры, ревущие от бессилия ящеролюды, паникующие гоблы - их страхом был я! Всё это показывалось вплоть до того момента, пока в сознании не показали меня, прикованного к ложу в башне Шемсу, а древняя гадина вливает в меня из крохотного пузырька какое-то светящееся снадобье. Тело корёжит, оно выгибается дугой, мышцы вздуваются от усилий и рвутся, из пасти идёт пена, мех встаёт дыбом и я умираю. Тело помещают в багровый доспех, и в прорезях забрала мои глаза открываются.
  Все эти картинки проносятся перед глазами, тёмная бурлящая энергия комком сидит в груди, грызя внутренности и чтобы спасти себя от неё я просто хватаю себя когтями, где это всё должно сидеть и кинул в сторону. Не обратив внимания на шум и летающие предметы, я продолжал руками счищать невидимую энергию, которая делала мне больно. А когда наконец боль прошла и осмотрелся - в отведенной для эксперимента комнате лаборатории в одной из стен зияла дыра, прошедшая сквозь тёмное помещение и опалённая, выщербленная следующая стена.
  Некрарх, несмотря на разрушения, был очень доволен и хотел сразу провести ряд других экспериментов, но ссылаясь на боль и на то, что надо пополнить силы, удалось уйти. Требовалось обдумать ситуацию.
  Видения, увиденные после вдыхания порошка, оставляли неизгладимое впечатление. Если это всё я буду совершать на самом деле, то в каком порядке они идут? Меня в конце ждёт смерть и воскрешение? Или моё воскрешение (нежить?) приведёт к тому, что я начну войну со всеми? Стану ли марионеткой? И не просто ли это всё галлюцинации? Но что-то мне подсказывало ,что по крайней мере последняя часть этих видений - как я в мучениях умираю от экмпериментов Шемсу - правда.
  Что делать? Что делать? Внешне я не показывал панки, но внутри горел огонь жажды действия. Нет, с Шемсу нам не по пути. Безумный экспериментатор меня погубит!
  Но выхода я не видел. Ученики вампира постоянно проводили свои эксперименты, таскались в пустыню, выводили из подземелий толпы нежити на 'прогулку' - уничтожить блажайшее постоянное или кочевое поселение, чтобы добыть нужные им ресурсы (главным образом кровь) и пополнить армию нежити. Насколько она огромная, я понял не сразу, а лишь когда по бормотанию Шемсу понял, что запасы искажающего камня подходят к концу и он отправил экспедицию в Проклятую пустыню. Тысячи скелетов всех видов выбирались на поверхность из подземелий, отправляясь на юг под командой учеников, которые кое-как справлялись с такой ордой, идя в странном походном ордере - где в центре ученик, а костяные воины окружали их сплошной стеной, защищая от всевозможных пустынных тварей, которые должны были увязнуть в этом белом море.
  А сколько их ещё находилось там? Судя по, опять же, шепоту Шемсу - складированных костей, похищенных и найденных за века в округе оказалось немало.
  Четвёртый эксперимент с искажающим камнем мне был знаком по моей жизни - мне его надо было съесть. Конечно, я тогда, в подземелье, сожрал грязный камень, а тут очищенный, да и доза меньше. Но невольная дрожь от воспоминаний прошла по шкуре. Прозрачный серый камешек скользнул в желудок, а некрарх всматривался в меня, находя что-то, видимое лишь ему. Меня замутило, тело налилось жаром...
  - Удивительно... Удивительно... Почему мы раньше так не пробовали...
  Пока меня тошнило и мутило, потом лежал в беспамятстве, а потом я жрал то, что заранее было приготовлено (высушенные пустынные ящерицы и вонючая жижа пладского кактуса), чтобы восполнить силы, некрарх всё ходил вокруг и следил за изменениями.
  - Преобразование меха... колючесть... Хвост... пластинки... трансформация остроты...
  Я закашлялся, подавившись несколькими черепками ящериц и мелкие острые зубки их прежних хозяев разлетелись во все стороны, вместе с небольшим зелёным облаком.
  - Ядовитые испарения?... Хм.. Укрепление скелета... Мутант ранее получил мощные регенарационные функции...
  Он глянул на совсем крохотный кусочек искажающего камня, оставшегося в специальном контейнере.
  - Сейчас я проведу небольшой эксперимент с собой. Ты писать умеешь?
  - По-имперски.
  - Вот тебе чернила и пергамент, следи за мной и описывай всё.
  Он устроился на ложе и положил в рот крохотный кусочек камня, ожидая реакцию. Широко расставленные ноги задрожали, гнилая кожа пошла волнами, и я, подойдя ближе, одним ударом перебил его гнилые позвонки, отрывая голову.
  
  ***
  
  Лучшего времени было не найти!
  Мне с ним не по пути. Живым Шемсу меня вряд ли выпустит. А потому надо пользоваться кратким мигом, пока он беспомощнее, в крепости никого кроме скелетов и монстров нет, ученики Шемсу отправились в экспедицию. Вот им сюрприз по возвращению будет!
  Но надо торопиться - вдруг они чувствуют смерть своего учителя на больших расстояниях?
  На крыше взревел монстр, а потом башня содрогнулась от удара. Чует смерть хозяина? А наступила ли вообще смерть? Из оторванной головы и шеи ничего не текло - труп он и есть труп, каким бы он себя живым не считал.
  Пусть кошмар беснуется, но и плевать - есть одна идея.
  Ухватившись одной рукой за тело, а второй рукой за голову, потащил, гремя костями по лестнице вниз. И не выходя из башни - в подземелье. Здесь нигде пока стражи не было. Из проёма, ведущего на улицу, пахнуло мерзкой вонью и вой ударил в ухо, дезоориентируя. Кошмар чувствовал хозяина и желал ему помочь против меня.
  Руки некрарха зашевелились. Жив, тварь? Вернее - не убит полностью. Сейчас-сейчас. И чтобы не дать безголовому трупу что-то сделать (мало ли что он может в таком состоянии) со всей дури приложил башкой об стену и оторвал сухие руки, кинув их пока на лестнице. Рот некрарха плавился - видимо в усвоении искажённого камня что-то пошло не так.
  В подземелье дотащил разорванное на куски до охраняемого монстрами участка. Раз тут стоит охрана, то за ними должны были находиться самые ценные вещи, реликвии, артефакты, оружие, сокровища - всё то, что мне остро требовалось.
  Монстры, сшитые из разных видов пустынных тварей не могли перейти некую незримую линию и я решил попробовать скормить им тело их бывшего хозяина. А вдруг прокатит?
  Твари при моём приближении стали пытаться дотянуться до меня клешнями и жвалами, но оставаясь в безопасности, лишь кинул им кусок тела их бывшего повелителя (всеми силами надеялся что бывшего). Но не тут-то было, они не посмотрели на этот кусок некрарха, продолжая пытаться достать меня и не пересекая грань, установленную их хозяином. Подумал, что мог бы их издалека убить. Например - издалека их закидать.
  Оставлять части трупа рядом с друг с другом посчитал неразумным, а потому голову взял с собой, держа за ухо, а остальное разложил в коридоре на далёком расстоянии.
  Выглянул наружу - кошмар лежал у башни. Как будто бы просто спал - сдох окончательно или притворяется?
  Осторожно проскользнул рядом, он не пошевелился.
  Побегал по поселению и стенам, нашёл несколько луков и стрел, из которых ещё можно было стрелять и спустился вновь в подземелье. Стрелы отскакивали от природной и наверняка ещё усиленной брони, не причиняя никакого вреда и надо было искать другой способ как пробраться через стену острых жвал и клешней.
  Да в лаборатории наверняка куча всяких кислот и ядов!
  Бегом вернулся на верхние этажи башни и начал осторожно копаться в лаборатории. Не хватало ещё влезть во что-то или опрокинуть стеллаж со склянками!
  Ориентируясь на запах, нашёл немного очищенного порошка искажающего камня, и отложил отдельно - ещё вернусь. Обходя стеллажи и банки с личинками, плавающими эмбрионами и законсервированными частями монстров, начал набирать в расстеленный плащ колбы и банки с особо неприятно выглядящими цветами.
  Спускаясь, обратил внимание, что оставленные в разных частях куски тела некроманта стали как будто бы ближе друг другу. Распинал их вновь подальше и выбрав одну из банок, метнул её в монстра, скребущего землю. Стекло разбилось, жидкость расплескалась без видимого эффекта. Кинул ещё одну колбу - легкое шипение и более ничего.
  Да что за ерунда?
  Бросок всех банок разом дал чудовищный эффект!
  Взрыв! Пена! Плавящиеся кости и стены! Фиолетово-красно-серо-зелёный дым с грохотом сбил меня с ног, вышибая слезу и сильный кашель, от которого чуть не выплюнул лёгкие, еле сумев выбраться наружу.
  Перестарался!
  Подождал некоторое время, но из подземелья продолжал валить дым! Внутрь зайти было невозможно! И когда реакция остановится? Вот чёрт её знает...
  Сбегал, удерживая голову, вновь в башню, попытался найти золота или серебра, что пригодилось бы при выходе к разумным. Но ничего толком не нашёл - древнему вампиру, видимо, деньги были не нужны, либо они содержались там, внизу. Оторвал несколько золотых частей с ряда книг, выковырял драгоценные (либо выглядящие драгоценными камни) с них же. Закинул к себе порошок.
  И только потом обратил внимание на пузырёк, что стоял как-то сам по себе. Тот самый, из сна. Значит как минимум часть из него была в чём-то правдивой и Шемсу сам хотел убить меня, присоединив к копящейся в подземелье армии.
  Эх, покопаться бы там...
  Закинул пузырёк к себе. Посмотрел было на книги - но уж больно тяжёлые и слишком много.
  Раз уж начал, то надо продолжать! Поджёг груды книг и мебели прошёл успешно, и уже когда в очередной раз спускался, наверху прозвучал взрыв.
  Песок посыпался через щели и башня как-то протяжно заскрипела...
  - Аааа, чёрт-чёрт-чёрт! - я максимально ускорился. Прикрыв пасть рукавом, рванулся через выедающий глаза дым вниз и на ощупь собрал части тела некрарха и на последних секундах перед тем, как башня осыпалась, успел выскочить наружу, получив по спине несколькими камнями.
  Кое-где из щелей груды мраморных булыжников, глины, песчаника пробивался дым, смешиваясь с пылью и выглядело это вполне эпично. Не верилось, что я могу вот так в одиночку нанести такие разрушения и это наполняло гордостью.
  Где-то в глубине, кажется в самих подземельях, что-то взорвалось. Плотный песок под ногами заходил ходуном. Из-под самого песка звучал какой-то треск, будто бы рвалась какая-то ткань. Новая серия взрывов и я еле удержался на ногах.
  Звуки, доносившиеся из-под земли, усилились.
  Витавший над руинами башни дым сгущался. И, казалось, Он совсем не развеивался. Во мраке мелькали силуэты - безликие фантомы, непонятные силуэты. Вокруг резко потемнело. Послышалось чьё-то голодное завывание.
  Надо валить отсюда!
  В песке появились провалы, через которые из-под земли, мешая друг-другу, полезла нежить.
  Кость за костью покойники выкарабкивались из своего хранилища пробужденные неожиданной катастрофой. Сначала они появлялись по одному или по двое, но затем из-под земли начали десятками вылезать все несчастные души, павшие на старых полях сражений, попавшие в плен и замученные в ходе экспериментов, перехваченные из рук другой высшей нежити.
  И не все тела были целыми.
  Некоторые мертвецы поднимались по частям - руки царапали землю, туловище и голова волочились позади, ноги отсутствовали, съеденные гнилью или зверями при жизни.
  Все тела находились на разных стадиях разложения - от слегка подгнившей плоти тех, кто погиб недавно (немного), до голых пожелтевших костей древних трупов (большинство).
  Но кроме людских частей тел, тут были и другие. Козьи, конские, коровьи, собачьи скелеты, видимо оставшиеся ещё со времён функционирования поселения, тоже выбирались из-под руин.
  Разложившиеся остовы зверей и людей утратили многие части и перепутались, однако это не мешало им возрождаться к нежизни.
  - Ах ты гнойник на ножках! Шемсу, сколько ты там накопил трупов? Кончится ли это когда-нибудь? - поражённо произнёс я, когда из-под земли и из пыльных склепов показались костлявые руки. Сотня за сотней выкарабкивались на поверхность из больших проёмов и просто выкапываясь сквозь слои почвы.
  - Ты умрёшь мучительнейшей из смертей... - прозвучало у меня в голове.
  - Как бы не так! - я взбежал на стену, не дожидаясь, пока меня схватят и прыгнул со стены вниз.
  Я бежал в сторону, где предположительно находится север, надеясь что так мне быстрее удастся выбраться из пустыни. Вариантов-то больше никаких не было.
  Отойдя подальше от поселения Шемсу, оглянулся - дым и пыль всё так же висела над ним, там били молнии, раздавался грохот. А через стены, неуклюже переваливаясь через стены, сыпалась в моём направлении нежить.
  И я побежал.
  Безжизненный голос Шемсу периодически меня отдохнуть, признаться в собственной ошибке. Грозил всеми карами и обещал простить, если верну его назад.
  Я пыхтел, обливался потом, но продолжал бежать, отдаляясь от преследующих. Не забывал порой рыскать из стороны в сторону, выискивая местную живность чтобы тут же её сожрать или наоборот - убежать как можно скорее, пока не сожрали меня.
  Так, часов через десять, я оказался у маленького кустика с зелёными листиками, который послужил для меня ориентиром в беге. Едва почувствовал колебания песка, быстро отпрыгнул в сторону гигантским прыжком, как на месте куста оказалась воронка, обнажившая широкую пасть с многорядными зубами.
  По счастью эта засадная тварь была привязана к одному месту и я не нашёл ничего лучше, как кинуть ей одну из рук некроманта.
  Ну какие зелёные листики в пустыне, олух?
  Коря себя, побежал дальше. А голос в моей голове стал тише.
  Почему бы и нет?
  Я стал искать родственников этой твари, кому можно было бы скормить все части тела некрарха.
  Какие-то внутренности отдал грифам, что-то бросил огненному духу, сумев отвлечь от себя. Позвоночник воткнул в гигантский термитник, перекусив немного их кисленькими рабочими, и оказался здорово покусан воинами. Плюнул в отместку в термитник и увидел как в нём стала прожигаться дыра. Начал плеваться больше, пытаясь узнать силу кислоты, но жутко скрутило живот, пришлось брать горстями всё выползающих 'белых муравьёв', страшно кусающих, и порвавших даже кожу на лице. Я глотал, зачастую не жуя, и пытался быстрее насытиться, поглядывая на выбеленные и вычищенные от всех мягких тканей костяки зверей. Вовремя заметил, что постепенно начали выбираться всё более и более крупные особи, достигающие величиной мою ладонь - и вот их укусы я уже не вытерпел. Пытался хватать их хвостом, но это оказалось довольно болезненно - а потому бежать дальше, жуя похрустывающих термитов, вцепившихся в меня.
  С рук предварительно поснимал кольца, но надевать не стал, помня слова крыс в Чёрном Ковчеге о том, что это может нанести сильный вред.
  Порой я останавливался, вылавливая очередную ящерицу, мышь или пустынную черепаху (которая из-под песка пыталась откусить мне ногу), чтобы съесть мясо и выпить их крови, восполняя силы.
  Голос практически исчез из головы, лишь отдаленный шёпот продолжал бубнить на грани слышимости. Порой сильно хотелось обернуться, потому как звучало это будто бы позади.
  А нежить всё тянулась и тянулись за мной. Как ни крути, а отдых мне был нужен. Иногда посидеть перевести дух, а иногда поспать. Но трудно это делать, когда кто-то старается тебе выгрызть горло. Немного приноровился - рывок вперёд, отрываясь от орды нежити - найти небольшое укрытие - поспать - проснуться от шарканья конечностей преследующих/другой опасности - выбраться и перебить ближайших - опять вперёд, посматривая по сторонам выискивая опасность/ в поисках еды/куда бы пристроить голову вампира, единственную оставшуюся у меня его часть.
  Чем дальше я шёл, тем более безжизненной становилось вокруг. Даже чудовищ никаких не было, кроме воющих ветров, жуткого солнца и бесконечного моря песка.
  Я тащился через пустыню, с трудом вскарабкиваясь на гребни песчаных дюн и порой скатываясь к их подножью. Ветер менялся и бил то в спину, то в лицо, развевая плащ и пытаясь песчинками покарябать морду. Горячий песок обжигал его ступни. Ноги заплетались.
  Море песка и дюны...
  Каких тут только не было - большие и крутые, маленькие и пологие, гладкие и ребристые, с острым гребнем, размытым, извилистые, наползающие одна на другую, - вдоль и поперек.
  Порой удавалось найти что-то типа оазиса, только без воды. Несколько жутко вонючих кактусов, у которых выпивал жидкость, помогали двигаться дальше. В таких случаях у меня блестело от пота, отдельные капельки сползали по щекам, катясь по шее и сползая за воротник.
  Губы и вообще кожа обветрилась и потрескалась. Во рту вечно был и скрипел песок. Раскаленный воздух обжигал лёгкие. Песчаные вихри кружились вокруг, пытаясь швырнуть за шиворот очередную горсть песка.
  На штанах стояли многочисленные прорехи. У сапог начала постепенно отходить подошва, но попытка пройти без них оказалась ещё хуже - подошвы обжёг пусть и не до волдырей, но ходить было сложно. Обрывки того, что прежде было плащом, хлестали по ногам. Среди бесформенной массы лохмотьев, в которые был закутан с головы до пят, выделялись только глаза, постоянно слезившиеся из-за бьющего в них песка. По спине перекатывалась маленькая котомка. От неё исходил ужасный запах - запах гнили и разложения, при ветре со спины забивавшем все остальные запахи.
  Шёл уже только на силе воли. Мысли о том, что всё зря, и лучше бы уж я подох где-нибудь преследовали всё чаще. Как вообще выжить в этом мире. И речь не про окружающую пустыню, а вообще о том, что происходит. От накатывающей безнадёжности порой опускались руки.
  Очередное утро. Выкопаться из песка. По округе рассеялась толпа мертвецов, делающих два -три шага, останавливаясь, поворачиваясь и ещё несколько шагов. То ли они чуяли жизнь, но не могли определить, где конкретно я спрятался, то ли голова вампира их так притягивала.
  Я взял сечку и бросился на мертвецов. Первый мертвец, некогда бывший каким-то богачом, прихрамывал на одну ногу. Нижней челюсти не было, открывая кость черепа и пустую глазницу. Несколько украшений сохранились на его костях. Легко избежал попытки схватить и взмахнул лезвием, нанося поперечный удар, который расколол ему череп. Осколки черепа брызнули во все стороны. Я развернулся и пригнулся, обнажив зубы в зверином оскале, рыча. Ещё несколько ближайших мертвецов: видимо женщина в сохранившемся открытом платье и длинными чёрными волосами. Я нырнул, уходя от её рук, и рубанул по колену. Лезвие прошло насквозь, не встречая особого сопротивления, и она клацающей зубами грудой. Второй удар и позвонки, удерживающие череп, перерублены. В сознании прорезалось любопытство - интересно, как она оказалась в пустыне? Какая-нибудь наложница, жена первого скелета?
  Остальные - дело техники. Почти десяток мертвецов, но рассыпанных по площади не успели собраться, чтобы что-то противопоставить моей скорости и силе. Вот только подкрепиться тут нечем. Одни сплошные скелеты.
  С ближайшей дюны посмотрел в ту сторону, откуда пришёл - толпы и толпы мертвецов вытянувшись на много километров, всё тянулись. Обернулся в другую сторону и глазам своим не поверил! Река! Километров пять, всего-то!
  Это придало сил. Вода! Вода! Водааа!!! И не столько пить, сколько искупаться, смыть с себя всю грязь, освежиться. Упасть и лежать ближайшую вечность, наслаждаясь!
  И забыв снять с первого мертвеца его украшения, помчался к блестящей на солнце полоске воды.
  При приближении к ней позитивные мысли исчезли. Это было река, да. На глазок = метров сорок в ширину. Но купаться в ней я бы не советовал никому. Свинцовые воды навевали мысли о смерти, что подтверждали многочисленные кости и относительно сохранившиеся туши зверей и монстров, занесённые сюда разнообразным случаем. Ни деревца, ни кустика, ни травинки на берегу. Это не нормально.
  А сзади наступают мертвецы, и надо что-то делать...
  Кости, много-много костей... Осторожно пнул тело какого-то высохшего минотавра - нет, дохлый.
  На секунду задумался, а потом начал работу.
  Вынуть крупные кости Штормом занесённых морских монстров, сложить, взрезать сухую кожу с мехом, содрать её лоскутами. Закончилась? Перейти к другой тушке, когтями выдрать кожу. С трупа какого-то коротышки срезать ветхую ткань - нет, рассыпалась в руках, нужна кожа. Связать ею кости связками. Потом эти связки между собой.
  Мертвецы уже рядом. Побежать навстречу, перерубить ближайших и вновь за работу, создавая связки сухих, просушенных безжалостным солнцем костей.
  Вновь навстречу шумящим скелетам, круша дохляков и вновь работа.
  Связок двадцать костей, соединенных между собой и получился небольшой толстый плот, а берег очистился от костей. Залез на него - вроде не сыпется.
  Кинуть на мёртвую воду, прыгнуть на него следом, молясь, чтобы он не развалился. Длинным крепким позвоночником оттолкнуться от берега и валить уже отсюда.
  Мертвецы подходили к этой воде, топтались, но не рисковали лезть в неё, а пошли вдоль медленного течения, вполне успевая за плывущим плотом.
  Лопаточной костью минотавра осторожно выгреб на середину. Скоро, надеюсь скоро уже выберусь. Но осталось одно, совсем небольшое дело.
  - Спасибо тебе, некрарх! Надеюсь, что ближайшую вечность твою черепушку никто не найдёт. Дарю тебе свою мечту - накупаться вдоволь. Наверняка тебе тоже было жарко.
  Голова Шемсу только булькнула в ответ и пошла на дно.
  
  ***
  
  Я выбрался с Мертвой реки, как её обозвал, через несколько дней, в течение которых отсыпался на плоту и смотрел за берегами. Лишь только пейзаж на противоположной стороне немного изменился - сразу пристал. К тому же плот начал рассыпаться - подмоченная кожа на связках раскисла и растворялась в этой воде, если её можно так назвать.
  Несколько дней пути и пески почти совсем ушли, сменившись равниной с редкой растительностью, многочисленными оврагами. Здесь пропитание было найти легче. Большие бегающие птицы, которых можно было подбить камнем, многочисленные нажористые ящерицы и тонкие черные змеи, дикий лук и морковь, и многое другое хорошо утоляли голод не желудка, а мозга, который привык уже жрать всякую пакость в последнее время. Лохмотья свернул в рулон, привязал к котомке и теперь шёл наслаждаясь. Ветер сухих степей в сравнении с пустыней казался раем!
  Через какое-то время вышел к верховьям небольшой речки. Прошел по ней день - а она только больше становилась за счёт вливающихся родников и мелких речушек. Тяжелый и мощный дождь зарядил на несколько часов, промочив до нитки. Плащ уже ни от чего толком не защищал.
  Противоположный высокий берег был подмыт, от воды круто вверх поднимался глинистый яр, источенный норами стрижей.
  Влево от реки уходили, тесня друг друга, пологие, с закругленными макушками сопки, правый берег был низкий, заболоченный, постепенно поднимаясь, он, серый, сливался с серым небом. У воды стояли густые заросли ивы, ветки гнулись от тяжести влаги, прозрачными каплями висевшей на изумрудных листьях. Я насобирал хворост, радуясь, что осталось то, чем можно поджечь хворост, развел огонь, раздевшись догола, стал сушить одежду. Сырой валежник горел плохо, шипел, пуская струйки пара, дым ел глаза.
  Я подумал, что моя жизнь подобна этому огню - много дыма и совсем нет жара. Он чувствовал себя усталым и вялым. Но постепенно огонь подсушивал дрова, стало гораздо теплее. Согрелся.
  Голый, босой, осторожно ступая по прибрежной гальке, вышел к тихому берегу. Там из дырявой одежды соорудил невод и прошёлся с ним вдоль берега, а потом вытащил. На мокрой земле затрепетали несколько крупных рыбин, запутавшиеся в лохмотьях. Выпутывая их, не раз получил хвостами по морде. Сильные тела рыбин упруго выгибались, но их плавники на глазах блекли.
  Спутав несколько палочек между собой, насадил на импровизированные вилы первую рыбину, воткнул между камней, принялся ждать, а сам откинулся на заготовленные дрова, перекатывая в голове мрачные мысли.
  Поел и стало ещё лучше. Вот чего опускать руки? Такая уж жизнь. Надо или покориться ей, или изменить ее так, чтобы ничего не зависело от чужой недоброй воли.
  Где этим заниматься? Бретонния - ну нафиг, ламии там видимо совсем запудрили всем головы, или рыцарям подставят, или осушат (если не хуже). Пустыни - еле живым выбрался, да и выживать там совсем не хочется. К эльфам - ну тёмных я видел, а азуры и асераи (высшие и лесные) говорят не слишком-то и лучше - высокомерные и заносчивые ублюдки (видел лишь мелком в Канхейме, а потому подтвердить не могу). Гномы - даже не представляю как они живут. Гоблины? Орки? Зверолюды? Ящеры? Не-не-нет-нет! Грабь-рыцари - возможно... Но, думаю, лучше идти в сторону Империи. Там и порядок какой-никакой есть (хоть и без императора), язык знаю, законы. Таких, как я, конечно же, не любят. Но я и не собираюсь в густонаселённой местности жить. Может даже удастся добраться до Канхейма, а там у живописного и полного рыбы Бальденского озера можно в лесу поставить домик. Знамя 'Белых Быков Гольшарка' я сохранил, пусть и в потрепанном виде. За него наверняка дадут немало денег, всё же непростая вещь. Да и раненые от отряда остались в начале ичамской кампании герцога Гондре. Они наверное захотят вернуться в строй. Можно было бы создать вновь отряд, и уже занять там должность повыше, чем рядовой. Хотя... Бойцы уже наверное перевербовались в другой отряд наёмников. Но мысль хорошая.
  Медленно поедая нежную вторую рыбину, так задумался, что не сразу почувствовал, что что-то не так.
  Принюхался.
  Прислушался.
  Запах, пахнет знакомо... А ещё птицы щебечут громче обычного... Если раньше острокрылые птицы стремительно носились над рекой, и прохладный воздух был заполнен их щебетом, то сейчас они собрались в ветвях деревьев, и орали во весь голос.
  В кустах блеснули глаза и ломая ветви на меня бросились несколько тёмных фигур.
  В их длинных руках блеснула сталь.
  А, нет, не руках - лапах!
  Это были крысы, крысолюды! Сто лет, кажется, не видел.
  Лохматые тела были облачены в рваные балахоны и ржавые элементы брони. Кривые мечи в лапах тварей были покрыты ржавчиной из-за отсутствия надлежащего ухода, их края были иззубрены и изъедены.
  Крысолюды молча, оскалив на него острые клыки мчались вперёд, блестя красноватыми глазками. Длинные голые хвосты хлестал по ветвям, листве. На поясе одного висел ряд трофеев: отрубленные руки, носы, уши, обмотанные вокруг толстого кожаного пояса. Вожак!
  Включить кольцо с 'темнотой' и дымок тут же начал окутывать меня, сочась из одежды, пор, растворяя мои движения. Сечка всегда под рукой и я ринулся вперёд, сметая бегущим первым крысолюда, ударом плеча, предварительно отведя в сторону сечкой его клинок. Покатившись по земле, вскочил только я один - тот остался лежать на земле распоротый когтями от паха до горла.
  Еле увернулся от клинков, когтей и зубов. Выбрал целью ещё одного.
  Этот второй резко, взвизгнув, увернулся от моего удара, и упал на четвереньки, перекатившись, но моя кухонная секира зацепила его череп, и он рухнул.
  Я уклонился от взмаха хоть и ржавого, но острого клинка вожака, перекатился под двумя другими клинками оставшихся нападающих, что пытались меня прирезать, и ударил размашисто, подранив вожака.
  - Вперёд! Убить - убить! Его смерть - наша жизнь! - завизжал вожак своим подельникам.
  Собственно, а что ему ещё остаётся делать. Уйти я ему не дам.
  - Вы чего, самоубийцы? Дайте я разберусь с этой шелупонью и я стану вашим вожаком!
  - Мы не можем! Мы не такие - не такие! - обречённо кинулись на меня крысолюды, убиваясь. Они быстрые, но я ещё быстрее! Плюнуть в глаза одному, хвостом зацепить нижнюю лапу второму, сбивая с ног и быстро их добивая. Их удары были неточные, клубящийся вокруг меня дым скрывал контуры моего тела.
  Этот перстень со свойством было бы вообще полезным в пустыне, если бы действовало на живых.
  Что это на крысолюдов нашло? Стойкостью, дракой до конца крысы никогда не славились.
  Вожак. Достаточно сильный и ловкий по крысиным меркам. На удивление, и он не собирался бежать. Поднялся, успел облизать рану, останавливая кровь из разреза. Смотрит, сощурил глазки, пытаясь рассмотреть контур моего тела.
  Он очень быстро метнул нож, от которого на чистом инстинкте отклонился. А следом за ним он бежал сам, размахивая на первый взгляд неумело. Но лишь на первый взгляд. Его клинок находился везде, пытаясь кончиком порезать, нащупать мою шкуру. С клинком он, пожалуй, обращался лучше меня. Если бы у меня был меч.
  Изогнутой частью сечки поймал его клинок на излом и уж грубой силы у меня оказалось побольше. Отведя лезвие в сторону, выворачивая лапу, пнул сапогом вожака в зубы. Крыс покатился, ломая куст и подминая высокую траву. Но тут же, безоружный, вскочил.
  Отключил действие перстня. Лапа с сокращающейся кистью, которой он пытался дотянуться до меня, упала на листву.
  - Мышиное дерьмо!
  Отрубил ему хвост.
  - Подлая шкура!
  Вожак лишь оскалил окровавленные зубы.
  - Убей меня, клановый! Мы не рабы - не рабы!
  - Ты, вошь. Просто вошь. А ведь вы могли бы стать кем-то.
  Разрубленное почти надвое тело рухнуло в завал из трухлявых брёвен.
  Им что, мяса не хватало? Больше тут не на что охотиться? Почему он меня клановым назвал - а они вообще кто? Часть какого-то племени, клана или что там у них? Знака на одеждах не было.
  Раскатисто ударил в вышине гром. По небу, гонимые ветром, быстро проносились мрачные взлохмаченные тучи, и редкие капли дождя падали на землю. Кажется, начиналось ненастье.
  Может они что-то охраняли? Это бы многое объясняло. Снял успевшую подгореть третью рыбину с костра и направился искать следы, откуда на меня вышла эта недостая.
  Шёл, прислушиваясь и осторожно ступая - мало ли кто тут ещё водится. И не решат ли мною перекусить кто-то из более сильных и хитрых тварей.
  Запах крыс, прошедших по свежему лесу вел меня по еле заметным следам, по звериной тропке. К слову, не так уж и далеко я ушёл. Метров сто пятьдесят.
  Земляной холмик, с наваленными поверх него стволами деревьев. Следы и запах вели туда, в переплетение ветвей. Осторожно приблизился, раздвигая ветви...
  Визг, блеск металла, глаз, ответный удар, брызги крови!
  Ещё одна окровавленная крыса летит на землю.
  Необычная. Чем-то эта отличается...
  Присмотрелся.
  Да ведь это самка!
  Осторожно скользнул в нору. Немного подождал, пока глаза привыкнут к ещё более тусклому свету и с оглядкой начал красться.
  Нора была не старая, ходов - ответвлений практически не было. Один вел в небольшую нору, где видимо была общая комната, тут ночевали и ели. Второе ответвление - продуктовые запасы и склад. На удивление, помимо сильно закопченных разрубленных нескольких туш косуль, зайцев, нашлись связки лука, чеснока, ягод, засушенных грибов. В одном углу лежала стопка разнообразных шкур (выделанных и нет), висящих жил, куча досок.
  Необычные крысы.
  Третий отнорок - низкий земляной потолок, свисающие мелкие корешки - вёл в ясли. Или попросту говоря - детскую. Как понял? Специфический запах маленьких крыс. Под ногами тело первого детёныша - разгрызенная грудь. Второй детёныш - отгрызена голова. Похоже это сама самка сделала.
  В тёмном углу что-то завозилось. Есть и живые.
  Большеголовые, размером поменьше моей руки, с розовой кожей которую не прикрывал серый пушок намечающегося подрасти шерстки. Глаза ещё закрыты, но уши уже торчат торчком. Они возились, тыкались носами в друг друга, ища тепло. Лапки с перепонками пытались их протолкнуть внутрь, в тепло глубины среди тел в сухую траву, клочья шерсти и перьев. Толстенькие хвосты переплетались, как маленькие червячки.
  Перехватил в нерешительности сечку. Больше в норе никого не было.
  Раз, два, три, четыре, пять, ну-ка, кто там внизу... Девять! Девять живых крысят!
  И что мне с вами делать, а? Убить их? Не выглядят они опасными. Возможно, я бы их мог сожрать, если бы меня мучил Чёрный голод, но нет. Я могу воспользоваться запасом еды из их кладовой.
  Оставить их здесь? Сожрут звери. Или нежить с монстрами. Может и пускай сожрут? Не я же. Может стоит потом их сожрать? - обычное ведь мясо. Правда совсем маленькое, слепое и совершенно беспомощное.
  О, у них вон уже резцы лезут.
  Прошёлся взад-вперёд по норе. Видимо крысы напали, подумав что я ищу их логово. 'Клановый' - возможно они какие-нибудь дезертиры и их действительно искали? Или просто для кланов крысолюдов нормальное дело - охотиться на более мелкие стаи, присоединяя к себе.
  Сходил к своему костру, доел рыбу, раздумывая.
  Впереди неизвестно какие земли. Вполне возможно, что не менее опасная пустыня, чем та, которую уже прошёл. Маловероятно, но возможно. Пока мне всего хватает, но будет неплохо, если возьму крысят - маленькие, их можно подкармливать, они только мясистее должны становиться, а в случае голодного времени просто сожру.
  Решено. Собрал свои нехитрые пожитки в котомку, вернулся к норе, перешагивая через убитую самку... Вернулся и утащил её в кусты. Пусть крысята меньше беспокоятся.
  Прислушался. Вокруг бродили хищники, но не приближались - мясо было на том месте, где я разводил костёр. Глупо было нападать пока на меня.
  В логове из шкур, жил и досок с помощью когтей связал большой мешок. Даже скорее короб, с широкими кожаными лямками. Покидал на дно сухую подстилку, на неё переложил фыркающих и пищащих крысят, в котомку покидал сушёных продуктов из местных запасов и отправился дальше. Искать земли Империи и свой уголок.
  Путь был ничем не примечательный. Лесок кончился, потянулись вновь степи. Еды было достаточно и я проводил время, лишь идя вперёд, охотясь и слушая шорохи и писк из короба.
  На удивление, в первые дни из них никто не сдох. Молока не было, и я откармливал их кровью и мясом убитых животных и мелких монстров. Очень удачно попался мелкий гобл, который, прячась в высокой траве, пытался меня подстрелить. Его мяса крысятам хватило надолго. К тому же ели они в сравнении со мной ничтожно мало.
  Груз никак не тяготил, а писк крысят отвлекал от мрачных мыслей, привнося в жизнь что-то новенькое.
  Через неделю у них прорезались коренные зубы и стало возможно давать им больше мяса и более жёсткого - больших бегающих птиц.
  Меняя подстилку, наблюдал как они уже с открытыми красными бусинками-глазками пытались выбраться из короба, с любопытством обнюхивали мои руки, подкладывающие им еду.
  Своим резцами они пробовали на прочность короб, учились умываться и чистить шерсть.
  Все самцы. Хорошо, для мясных запасов пусть будут самцами, их на мясо будет пустить легче. Морально.
  Я прислушался к себе. Да, я до сих пор сожалел, что убил самку.
  У русла полувысохшей речки заприметил охотника. Ветер дул от него, а потому меня он не успел почувствовать, а вот его крепких запах пота и животного жира выдавал его хорошо, хотя внешне был не заметен.
  Пока я его скрадывал, он успел подстрелить какое-то незнакомое носатое парнокопытное и делал надрезы под снятие шкуры. К тому же не забыл перекусить свежей печенью.
  На меня, выскочившего и оглушившего его, он отреагировать не успел.
  Связал. Обыскал. Лук с саадаком, колчан с несколькими видами стрел, широкий длинный нож с костяной ручкой, всякая мелочёвка, шерстяной халат, кожаный камзол без рукавов, на предплечьях обмотки для защиты от ударов тетивой, широкая меховая шапка с пушистым хвостом какого-то зверя, на ногах потёртые холщовые штаны и растоптанные сапоги. Сам загорелый, смуглый, жилистый.
  Пока охотник валялся без сознания, примерил сапоги - малы. Плохая новость. Если выходить к людям, (А выйти надо, минимум за покупками пром.товаровтоваров - нужен котёл и уйма всяких удобных для жизни мелочей. А ещё путь где-то надо узнавать.) то надо что-то обувать, скрывая свои заросшие мехом когтистые ноги.
  Похлопал человека по щёкам и глядя на его испуганную рожу, попытался разговорить, выясняя как попасть в Империю, или Канхейм, что вообще вокруг за земли, как называются, да чьи они.
  Охотник первое время лишь таращился, а потом с горем пополам на плохом имперском заговорил:
  - Мэне не знай... Мэне отпусти, страшный нохой... ('животноголовый человек' с мерготск.).
  С трудом выяснил, в каком примерно направлении земли Империи, но туда идти - месяцы пути! Вроде можно по реке Арооун и большому озеру доплыть поближе. А его народ звали мерготами. Мерготы занимали земли от городов Эсифроона и Чатукара на востоке до рек Нипы и Глерос на западе, выходя на севере до великой Арооун, а на юге - к безжизненным пустыням. Часть этого куска, который они занимали, относился к Паасским степям. Жили они тут не так давно, убежав после того, как стало мало земли по ту сторону Арооун. Местный владыка, балагский герцог, пустил их на свои земли и они теперь формально ему подчинялись.
  Он смотрел на меня недоверчиво, но сидел на жопе ровно, наблюдая как я кручу в задумчивости рукоятку сечки.
  - Нэ убивай мэне, нохой! Шамана придти, дух найти, тэбе найти!
  
  ***
  
  Логично. Но найдёт ли его шаман, если я перережу ему горло, это ещё не факт.
  Но кто знает этих шаманов. Вон, в боевом стаде зверолюдов они показали себя с самой страшной стороны.
  Связал его.
  Разделал тушу, развел огонь, обжарил кусок печени, поел, отнёс крысятам (почему-то не хотел, чтобы охотник даже услышал их писк) передохнул немного, еще раз поел. После этого снял с животного кожу, разрезал мясо на тонкие ремни, развесил его над огнем. Оставшуюся часть дня, вечер и часть ночи подвяливал мясо на жарком солнце и огне. За это время насытился, отдохнул впрок. Сложив мясо в подсушенную кожу, а ту в котомку, закинул за плечи короб и на рассвете уже отправился дальше.
  Охотник так и остался связанным - пусть проверит свою удачу. Я сохранил ему жизнь.
  Шёл, избегая пастухов со стадами. Периодически тянущихся мелких караванов в несколько телег. Скорее всего меня кто-то заметил из них, и я спешил добраться до поселений - там можно было бы затеряться в толпе.
  Крысята заметно подросли, но до сих пор избегали яркого солнца.
  Ещё через несколько дней пути заметил, что стая ворон как-то подозрительно трётся вокруг, не отлучаясь далеко от меня.
  В ворота города кто только не входил. Богатые и многочисленные караваны важных купцов, сопровождаемых вооруженными парными тонкими мечами змееморфами, заносчивые чиновники собирающие налоги, отряды тяжёлых латных всадников на мощных конях, возглавляемые светловолосым всадником, крестьяне и скотоводы, везущие продукты.
  В город, появившийся на очередной день пути, влился совершенно спокойно. Просто подошёл к толпе оборванцев, тянущих тоскливый псалом и смешался с ними. На воротах стражник сунул голову в короб, с удивлением глянув на меня.
  - В жертву.
  Какому богу я собрался приносить жертвы, он даже не спросил, рассматривая лежащую на руке четвертушку от разрубленного браслета - и ему стало не до досмотра.
  На пыльных узких улицах города находилась уйма народа! Уйти в сторону, затеряться среди нищих в своих обносках оказалось проще простого. Никто даже не посмотрел в мою сторону. А стражник, если и хотел отобрать всё остальное, что у меня было, быстро бы потерял след.
  Нищие, к слову, тут были самые разные - от сующих всем под нос свои увечья, до тех, кто тихо сидел во вполне сносной одежде, а их глаза светились сытостью и умиротворением. На шее у таких нищих висели таблички с цитатами из священных текстов, взывающими скорее не к состраданию, а к добродетели и вспомоществованию. И неизвестно кому подавали больше.
  Здесь я украл обмотки, которые меня должны были ещё больше замаскировать. И ходил, выискивал тех, кто говорит на знакомых мне языках, поил местным популярным напитком - настоявшимся просяным пивом с кусочками хлеба (жуткое пойло) и слушал.
  Город, Дарг Багаан стоял на реке Арооун, самой большой реке, которую я вообще видел. Некоторые народы называли её еще Зеондор, на эльфийский манер. Здесь был крепкий порт, из которого во все стороны уходили корабли. Ну как во все - на противоположный берег к племенам Нульского каганата и по их дороге далее, к большим анклавам лесных эльфов, местным ящеролюдам. Второй путь - восток, на Сагуур, Алган-Оги, и по морю в Кхин, а через них в Назанарзагские горы. И самые отмороженные - на север, в Рифрост, если удастся пройти флоты друкаев, пиратов, убежать от морских обитателей. Зато если прошёл - обогатился на всю жизнь. И третий путь - запад. К озеру Варгиз (он же Эбо или Целлсирт, на эльфячий манер). Не слишком пользующийся популярностью маршрут, по количеству опасностей на морскую милю. Куда мне и требовалось.
  - Ветер Гиран ослаб, эхо жизни разносится тише, потому как вот когда я был таким как вы, то тогда бы вы видели...
  Говорили о ценах, распространении чумы по городам, снадобья, что могут помочь:
  - Точёная пяточная кость сулзтальской степной косули, я те зуб даю, помогает!
  Заклятья, к кому идти за помощью, когда прибудет партия гномьей стали, продают ли сейчас для алхимиков бриндураз, о засадах змеермофов (проще говоря - нагов) на отряды чолораков. О том, что эльфы в окрестностях Великого Леса вновь вырезали пару деревень со всеми жителями. О том, что балуутсаги недовольны сумгонским правителем, что модрийский караван может быть заражённым и поэтому его не стоит пускать. Что дух бабушки не даёт покоя - невозможно же спать!
  - В руины Санибаха собралась экспедиция, в которую ещё ищут колдунов для защиты. Большие деньги платят!
  Говорили о том, что на далёком востоке бретоннский герцог попал в патовую ситуацию и хочет уже прекратить войну с ичамцами.
  Что мерготов не стоило пускать на свои земли - житья от них нет, вытесняют настоящих людей с лучших земель, выбивают скотом пастбища в пустыни, травят лошадьми посевы.
  Я бродил, накинув расползающийся выгоревший капюшон, наблюдал за товарами и облизывался на всё. Горшки, металлические искусные чаши, кубки из стекла, фарфор, расписанный драконами. Горы разнообразного оружия с тончайшей отделкой, резьбой, инкрустацией сменяли ткани, способные свести с ума модниц любой страны. Шелка и простые ткани висели здесь рядом с парчой, сверкавшей серебряными и золотыми нитями, и мягкими, как волосы ребенка, пурпурными шерстяными тканями из Куосами. Воздух был настоян на шафране и корице. В ноздрях свербило от перца. Все вокруг благоухало миррой, нардом, розовым маслом и алоэ, перебивая запах тины, тухлой рыбы, кислого конского навоза, убираемого мальчишками, прокисшего вина и просяного пива.
  Торговцы с раннего выставляли товары, сновали водоносы, предлагая приезжим свежую воду. Зазывалы орали, перекрикивая друг друга и расхваливая товар. Шныряли мальчишки, выглядывая, нет ли какой работы за мелкую монету, за миску каши с салом или за кусок сочащегося соком жареного мяса на тонкой лепешке.
  Здесь же находилась невиданное мною чудовище - мантикора в клетке, за просмотр брали деньги. Зазывала предлагал купить закованных в цепи клыкастых гоблов-людоедов и людей, из числа должников.
  Здесь, на базаре и закусочных рядом с ним, можно было узнать все новости, себя показать, других увидеть, поцокать вслед красивой девушке (если рядом с ней нет мужчин - иначе может начаться настоящая резня), и, конечно же, получить истинное удовольствие от искусства настоящего торга. Пилигримы, шаманы степняков и жрецы всевозможных богов, даже мелькнул на чьей-то одежде волк Ульрика. Стояли у прилавков вооруженные до зубов смурные и никому не доверяющие гномы Бильнур-Караза и Харбиза, имперцы из Нейермеера и Добернштадта, модрийские и ишлондские купцы из других провинций Грабь-рыцарей, ондальские купцы расхваливали продающиеся трофеи из захваченной Дорвантии. Кхинцы, щурясь, презрительно смотрели за всеми остальными, а эльфы старались принимать лишь других эльфов, либо бродили, разыскивая редкости.
  Вообще было красиво, красочно, многоголосо - реющие знамёна знатных людей создавали какое-то праздничное настроение, как будто я вновь в Канхейме, вокруг есть люди, от которых не надо прятаться.
  Представляю, что начнётся, если тут заметят, кто я.
  Клан крыс тут, кстати, был. Среди узких улочек я учуял их, и даже видел кое-где бредущие фигуры, наряженные под нищих. Люди не обращали внимания, но я чуял, меня не обманули. Показывать им себя не стал - мне всё-равно не следовало тут оставаться, а после последней встречи в лесу с крысолюдами и то, как они на меня нервно отреагировали, не тянуло пока больше с ними общаться.
  В ходе двухдневной толчеи по городу узнал о том, что сегодня же уходит парусник из Сагуура, следующий на свой страх и риск по Варгизу и намеревающий подняться к землям Северного Эбо, к Эбранду, и возможно Вреи или даже Глаттершталю, где собирались распродать груз и закупиться подешевле местными товарами.
  Капитан, узнав куда я собираюсь и пытаясь понять, кто я такой, вещал:
  - Ближайшее место к империи оттуда. Можно присоединиться к каравану до Карак-Ногарунда, оттуда через Холед до Карак Грурумма, а там вон, уже север Империи - Доберн! Цена высока, но оно того стоит - в разы быстрее. Иначе придётся встречать зиму в степях или на перевалах. Есть конечно опасности, но они не тяжелее тех, на которые можно нарваться на суше.
  Так и не придя ни к какому выводу, он продолжил:
  - Но это всё, если пройдём новиретских, арандских пиратов, и остроухих рейдеров секты поборников чистоты из Эльд-Шосы. Поэтому, если на нас полезут и мы не сможем сманеврировать - все будем отбиваться. Женщинам и детям разрешено спрятаться в трюм. Мужчин-трусов выкинем за борт. Готов?
  - Я один, с питомцами. По рукам.
  Отдав почти все украшения, которые в ходе бегства удалось снять с мертвецов, тут же отправился в порт, на корабль. Небольшой парусный корабль с тремя десятками матросов на борту более полагался на свои паруса и манёвренность, чем на силу оружия.
  Отойдя от берега, мы двинулись вдоль него, но при этом на дистанции достаточной, чтобы из заводей не вылетели стаи лодок залётных кочевых гоблов, или не метнули тучу стрел. Низкий противоположный берег едва был виден. К нему, сносимые течением, плыли небольшие кораблики, лодки и паромы, переправляя путников, торговцев и плигриммов. Пока проплывали берег вблизи Дарг Багаана, сидя на носу корабля увидел отряд конных мерготов. Воины, спешивались и поили усталых коней. Черны были их лица, опаленные горячими ветрами и невыносимым зноем, но мне показалось, что я узнал одного - тот охотник из степи. В груди разлилась пустота - опасность прошла мимо.
  До самого северного пункта, который мне был удобен - Глаттершталь, мы так и не добрались. Немного, но не добрались. Причин несколько. Первая - это пираты, наводнившие в последние годы северную часть Варгиза/Эбо. Только мы видели на горизонте чёрные паруса Новирета, сразу брали значительно в сторону, прямым и самым бессовестным образом, по мнению пиратов, удирая от них. При этом, слава богам, совсем не видели эльфийских кораблей, ни флота объединенных домов, ни флота сект, что активизировались в последние годы в деле очищения мира от низших, по их мнению, рас. И если новиретское широкое горлышко мы прошли, то увидев на горизонте целую эскадру из трёх вымпелов арандцев, капитан Хловис просто плюнул и приказал уходить из этих вод.
  Вторая причина - догнавший нас один из первых осенних штормов. Первый и самый сильный в этом году. Наше торговое судно изрядно потрепало и побросало по волнам, отнеся еще западнее, но может и спасло от пиратов. Так что оставшееся расстояние до Глаттершталя мне предстояло добираться по суше, и благо оставалось километров сорок, и окрестности какого-то рыбацкого поселения вполне годились для начала следующего этапа путешествия. Я намеревался найти подходящий караван и достичь точки назначения меньше чем за несколько дней, а по возможности с ним идти и дальше до Империи.
  Место было так себе. Неуклюжие дома, состоящие из множества пристроек, громоздящихся друг на друге, словно кубики. Созданные из подручных средств башни казались совершенно ненадежными, словно вот-вот собирались упасть мне на голову. Застройка была такой плотной, что с улицы можно было не увидеть неба.
  - Что за постройки такие? - я рассматривал пирс и местную архитектуру, а капитан Хловис стоял рядом, криком подгоняя матросов выкатывать тюки и таскать бочки.
  - Эти места постоянно страдают от пиратов, и если разбойники брали оборонительные укрепления порта, то жители прячутся в этих своих домах.
  Он обматерил, брызгая слюной, матросов, столкнувшихся на трапе, вытер рукавом рот и продолжил.
  - Аранд остался к югу. Опасаться тамошних пиратов уже вроде как и не стоит, но они разбойники похлеще некоторых кочевников, мати их, а потому можно ожидать всякой каверзы. Не расслабляйся.
  Я посчитал, что совет неплохой, для той суммы золота, что я выложил и благодарный за то, что на борту 'Шторнзельского почтового' меня не попытались зарезать (чего я подспудно ожидал всё время), покинул борт, напевая запомнившийся куплет моряцкой песни, заклинивший в голове:
  ...Три короля как три карты биты
  Вся королевская рать и свита
  И ничего нет слаще мести
  Мы победим это дело чести...
  К сожалению, ближайший караван меня не взял, сославшись на то, что случайных одиночек в целях безопасности не берут. Либо просили предоставить им какие-нибудь доказательства моей благонадежности.
  Помыкавшись кое-какое время, решил идти один. Здесь, севернее тех мест, в которых я провёл последние месяцы, было значительно холоднее. Не было ни крупных лесов, ни рек. Прибрежные представляли собой степи, с вкраплениями небольших лесочков, а дальше шла холодная каменистая, холмистая равнина, которую называли Глермзойской пустошью. Не проклятой, из которой из-за наличия большого количества искажающего камня вечно исходила угроза, а попроще. Земли не заселённые ни людьми, ни гномами, и уж тем более эльфами. Но там не было и крупных объединений гоблиноидов, им попросту негде было прокормиться. Там не было излюбленных зверолюдами лесов. Там не было найдено ни полезных ископаемых, ни чудесных озёр, ни полноводных рек. Кто и что там было - всем было без разницы, у всех своих проблем хватало. А потому там проходили условные границы государств и эта пустошь тянулась вплоть до южных пределов гномьих гор Арнагшос и Тунарбильн, вместе с пограничным княжеством Холед выступающее первыми форпостами цивилизации против сонма опасностей, которые они отражали относительно успешно. По части пустоши проходила караванная дорога, тянущаяся от Грабь-рыцарей, до анклавов гномов и Империи. Она с каждым годом приходила во всё больший упадок, по мере того как усиливались пираты Аранда, Новирета, и конфедерации гоблов, совершающие постоянные налёты на анклавы.
  Я двигался по равнине, изрезанной логами и высохшими руслами рек. Под ногами щелкали камни, хрустел песок, мелкие обгрызенные косточки. Трава была редкой, жесткой, колючей, она не прикрывала наготу земли, как не прикрывали ее и кусты тамариска и акации. Иногда начинал дуть ветер. Он поднимал мелкую, невесомую пыль, забивал ею легкие. Но здесь паслись многие дикие животные. Завидев путника, они поднимали головы, не переставая жевать сухую траву, провожали путников равнодушными взглядами или медленно, важно, как сановники Империи, уходили прочь.
  Я ловил снующих под ногами ящериц, ещё не уснувших в преддверии зимы и открыв крышку короба, кидал их внутрь, наблюдая как крыски разрывали ящерку на части.
  Они уже отличались друг от друга и заметно подросли. Я их было стал называть Пятнистый, Зубастый, Мильный Хвост, Глазастик, Злой, Хитрый, но потом подумал, что было бы неплохо дать им имена, но сразу не смог подобрать и так и шёл дальше обдумывая эту мысль. Крыски боялись открытого пространства, испуганно нюхая воздух и лишь несколько самых крепких выползая наружу, нюхая пыль и не отходя далеко от моих ног.
  Однажды мне под вечер встретились несколько крысолюдов, выскочившие из какого-то кустарника и попытавшиеся напасть на меня. Их корявые копья, метание камней не произвели на меня никакого впечатления. Правда в пылу схватки с меня слетел капюшон, шлем, забрала которого уже давно заклинели и я его предпочитал таскать пристегнутым к котомке, не прикрывал голову и они увидели мой облик.
  - Брааат, братиш... Мы не знали! Прости нас, сильный! Мы ведь - стая!
  С этими словами они попытались подойти меня, но уж плохо скрывали ножи в рукавах своих балахонов. Свист сечки, мои когти, вырывающие из них куски мяса, злой рёв, и они разбегаются в разные стороны.
  Пользуясь знанием местности, скрывались в подступающих сумерках во все стороны меж холмов и я, преследуя одну крысу, упустил остальных
  Вечер на месте схватки наполнился звуками. Хруст суставов, странные звуки, похожие на звук ножа, вытаскиваемого из тела. Трупы крысолюды перекидывались из животных в людей. Или правильнее сказать - крысолаков? ‌‌ ‌‌‌ ‌ ‌‌‌ ‌‌‌‌
  
  ***
  Я шел пружинистым шагом. Несмотря на схватку с крысолаками я не устал, и страшные просторы холмистых равнин, через которые пробирался с выводком крысят, не пугали меня, а лишь немного настораживали. Я свободно и глубоко вдыхал прохладный, ароматный воздух, следя за бегающими вокруг крысками.
  И я и они все еще были живы. Раз уж я их не сожрал, то пора бы уже своим питомцам было дать имена. Вариантов особо не было, особенно для девяти носов. Но ещё со времён Черного Ковчега и знакомства со странным стариком, ему запомнились необычные имена, которыми он называл какие-то небесные тела. Так что, а почему бы и нет?
  Несколько крысят выделялись более крупным телосложением - им я дал имена Хариб, Дейамол, Тигр, Вердр. Пяти более мелким, но не менее живохарактерным - Лократий, Ишарн, Лукий, Воэлий, Обскурий.
  Я шёл и просто радовался - ведь прошел сквозь ужас, но выжил, тогда как многие из моих знакомых - как врагов, так и товарищей, и просто знакомых - мертвы. А я еще жив, греюсь в лучах солнца, наслаждаюсь свежим холодным воздухом и наблюдаю за тем, как крысята обнюхивают по пути всё незнакомое и торопятся не отстать от моих широких шагов, грызя всё на своём пути. Проползающая блеклая змея не успела юркнуть в чью-то нору, как была изрезана кинувшимися одновременно Дейамолом и Тигром, тут же её проглотившими.
  Погода, какое-то время стоявшая довольно хорошей, внезапно начала портиться. Ветер задувал всё сильнее. Пришли чёрные, мрачные тучи, и пошёл снег. Крысят загнал в проветрившийся короб, тут же значительно потяжелевший. Температура начала значительно снижаться, и обледеневшие былинки степных трав похрустывали под каждым шагом.
  Сначала я шёл без всяких проблем - это ведь не жара пустынь! Но постепенно холод проникал и под моё одеяние, рубашка и дырявый плащ не могли защитить от студеного ветра. Навалившийся холод был сродни физическому удару, и тут же налетел ледяной ветер, впиваясь в кожу тысячами булавок. И хоть мех немного спасал, та сторона, которая оказывалась под дующим ветром, постепенно теряла чувствительность. Но это происходило не моментально, и главным образом на коротких привалах.
  Более значительная проблема - я потерял дорогу и сейчас шёл куда-то в пустошь. Буран не прекращался долгие часы. Сапоги по срез голенища проваливались в укутавшее местность снежное покрывало, изо рта вырывались облачка пара, пронизывающий до костей ветер завывал и швырял в лицо колючие пригоршни снежной крупы, и взгляд бессильно тонул в белых вихрях.
  Я шёл уже весь день и всю ночь - и нигде не было ни одного удобного местечка, где бы можно было спрятаться и дров, чтобы развести костёр для обогрева. Крысята свернулись в один большой комок и непрестанно дрожали. И если я мог продолжать идти, то вот они, я чувствую, скоро начнут околевать от мороза. К счастью, попрятались и все те, кто представлял для нас опасность.
  И когда я вышел к небольшой лесной колке светлого леса, стоявшей на нескольких маленьких холмах, где к тому же снег таял в небольшой луже, я остановился. Бросив короб с зашевелившимися крысятами, принялся обследовать место.
  Буран, словно вспомнив о своём деле, вновь набросился с прежней силой. Я щурился от летящей в лицо острой снежной крупы, словно наждаком скребущей по коже.
  У основания одного холма когда-то росло дерево, бурей ли, от старости ли свалившееся и образовавшее значительное углубление. Достав сечку, которую когда-то укрепил в Канхейме малой руной крепости, принялся углублять это углубления, помогая себе и когтями, выгребая наружу ещё не успевшую промёрзнуть почву. Лаз копался отлично, и я как крот всё более углублялся. От работы стало жарко, плащ мешал и я его скинул. От меня валил пар,а я рыл и рыл узкий (чтобы не обвалился) ход вглубь холма, где через шага три стал выкапывать маленькую комнатку. Внутри оказалось тепло, сухо, защищено от ветра.
  Нарубил нижних веток для подстилки и немного для дров, затащил внутрь короб и даже не стал разводить огонь, а вытащив крысят, быстро уснул в горе хвороста, облепленный маленькими крысолюдами, ищущими тепло и наблюдая как ход наружу запечатывает снегом.
  Проснувшись, выбрался наружу и оценив толщину снега, уровень температуры, решил ещё немного здесь задержаться. Дрова, вода есть, провизию найду - не могли же все звери исчезнуть из степи и пустоши.
  Решил пока, что следует в таком случае расширить пещерку, в чём активно пытались помочь крыски, больше путаясь под ногами и мне порой приходилось хвостом их оттаскивать, чтобы не попали под когти. Они пищали, что-то возмущённо-весёлое, больше воспринимая всё как весёлую игру. Землю выгребал и равномерно укреплял вход, чтобы получился приступок, позволивший в случае таяния снега не заливать нас.
  Разжег костер, дым стлался над импровизированным коридором, но всё равно надо было сильно пригибать голову, чтобы не надышаться.
  Скормил последнее из котомки крысятам, а потому надо было идти на охоту. Выкопал под потолком полочку, закинул туда мешочек с размолотым в пыль искажающим камнем, необычный пузырек, утащенный у некрарха и о чьих свойствах я лишь догадывался.
  Выйдя на улицу, разбил слой льда на луже, напился и вышел, запечатав вход снегом.
  Простор и слепящее глаза сияние снега, которое выдавливало слёзы из глаз. Развернулся к ветру, понюхал воздух, пытаясь поймать запахи кого-нибудь из живых. Эти запахи не перепутать ни с чем, если в жилах течёт кровь, то пахнет, как сказал один умник в Канхейме - 'биологическими жидкостями': немытое тело - пот, моча, лоснящаяся шерсть, запахи благовоний, и прочие сильные запахи. А уж о крови и говорить нечего - она пахнет за километры. Не могу сказать, что я мог на такое расстояние уловить запах, я не зверь, но попытаться стоило.
  Наст был совсем некрепким и я шёл, взметая снег, пытаясь найти свежие следы. Пройдя первые пару километров ничего не встретил на пути и взял в сторону. Прошел ещё несколько километров. Опять повернул в сторону, пытаясь найти чьи-нибудь следы. Ничего. Я бродил до вечера, подбив лишь одного резвого серого зайца броском сечки. Слизал кровь, отгрыз голову и почти ни с чем вернулся на холм, в пещерку. Голодные крысята встретили радостным писком и голодным урчанием животов.
  Видимо надо уходить подальше, чтобы найти побольше пищи, думал я, сидя перед полыхающим костром. А ещё нужны шкуры. Зима только начинается, и тёплая одежда бы не помешала.
  Отправился ранним утром следующего, выйдя на яркий солнечный свет, увидел, что снег под ногами проваливается и путешествие будет делом нелегким. Я побежал по своим следам, выйдя на гряду холмов, где снег под воздействием ветра стал уже чуть более твердым. Побродив часов восемь, вернулся затемно, еще голоднее прежнего. Я не раз видел дичь, но не мог поймать ее. Зайцы, какие-то крупные ушастые мыши легко скакали по насту, а я проваливался и барахтался в снегу, если пытался бежать.
  Правда в своём пути я больше потратил времени на поиски следов живности и ушёл не слишком далеко. А возможно следовало - на горизонте были мной замечены какое-то движение, и возможно, не уверен, какое-то поселение. Я несколько дней выходил в путь, иногда принося небольшое количество еды, которая едва поддерживала мои силы, а девяти крысятам её явно не хватало.
  Крысята каждый раз провожали меня тоскливым писком. Днем они совсем одни. Где уж тут присмотреть за ними... Чтобы крысята не вылезли из норы и не ушли куда-нибудь, уходя, крепко заваливал вход несколькими крупными камнями, выкопанными в ходе расширения пещеры. Вчера крысята сидели в куче у погасшего очага, выгребали золу и угли. Их морды были в саже. Было холодно, и потому они постоянно возились, пытаясь залезть поглубже в общую кучу, или хотя бы засунуть лапки.
  Едва я забирался внутрь и они расправлялись с ничтожным количеством еды, они взбирались ко мне на колени, устроив короткую потасовку за места, обхватывали заледеневшими хвостиками. Я распахивал полы плаща, обогревал их у своей груди, вытирал измазанные морды рукавами. Они затихали, и засыпали под треск костра.
  - Спите, малята. Я скоро вернусь. Разведу огонь, принесу еды... Весело начинается ваша жизнь - ни поесть досыта, ни одеться, ни согреться. С раннего возраста начинаются муки. Не повезло вам со мной.
  Подумал о том, что если бы не забрал их из логова, их бы сожрали хищники или умерли от голода. А если бы вообще не появился в тех краях, то выросли бы частью своей стаи и не было у них таких проблем как сейчас. А с другой стороны - много ли я знаю, как выживают крысы в своей обычной жизни...
  И всё-таки я нашёл живых. Поселение гоблинов, жилищ на тридцать. Дымок курился над их обшитыми шкурами нелепыми жилищами (по которому я их и нашёл) в воздухе стоял запах горелой травы и навоза, пахло мясом. Оттуда раздавался звон железа, слышались гортанные крики, рёв животных. Но попытка тихо приблизиться провалилась - какие-то здоровенные псы, либо волки выскочили зарычав. А за ними под суматошные выкрики выскочило и всё племя.
  Я собирался уже в своей манере прыгнуть вперёд и ворваться в толпу, сея смерть, но что-то пошло не так. Сперва их лучники из своих кривых луков начали метать в меня стрелы, не останавливаясь ни на миг. И пусть они мне наносили немного вреда, но это было неприятно. При этом они и сами не рыпались в мою сторону, прекратив стрелять, смотря как я завяз во вставшей передо мной небольшой метели, в которой вязли мои шаги.
  Шаман! Согнувшийся гобл плясал, орал, бил в бубен и в носы рядом стоявших гоблинов, и от него расходились волны энергии.
  Решив, что надо бы сюда вернуться позже, начал отступать. Шаман не пошёл за мной, скомандовав гоблам. А те, больше шумя и крича, командовали своими псами, пытающимися вцепиться мне в ноги. И лишь мы зашли за холм, как сами гоблы отстали, а мне удалось убить несколько их мохнатых друзей, после чего они дружно развернулись, а я утащил тело одного их пса.
  Пришлось сделать большой крюк, чтобы прямо по следам не вышли на пещерку. Но и так опасений было много от такого соседства. И я и крысята в эту ночь наелись, получили плохо выделанную шубу, а я почти без отдыха вновь ушёл на обследование окружающих территорий.
  В течении ближайшего времени в пару днях пути я обнаружил группы геометрически правильно расположенных холмов, следы прошедшего огромного стада каких-то копытных, большие одиночные следы каких-то хищников, которые буром пёрли через снег, оставляя чуть ли не отвалы после себя по обеим сторонам образующейся дороги, идущих за этим стадом, и кучу следов мелкой живности. Ледяная пустыня, казавшаяся первоначально безжизненной, оживала на глазах.
  В эти дни я доставал из-под снега и отогревал змей и лягушек и смотрел, как крысята по всей норе пытаются поймать юркие создания.
  На третий день появилась новая напасть - стая волков, распугавших всё в округе. Это были необычные волки - я видел в них что-то, какое-то воздействие от камня искажения и опасался сталкиваться с несколькими десятками злобных здоровых и голодных созданий в одиночку.
  Крысята голодно повизги-вали, скулили и большую часть времени проводили во сне. От постоянного недоедания стали худенькими, вялыми, они почти не играли, тихо жались к очагу. Не было уже возни и драк, никто из них не приходил в ярость, не пробовал рычать; и никто не пытался выбраться наружу. Они спали, и жизнь, было набиравшая обороты и укреплявшая их тела, теперь чуть теплилась в них и мало-помалу гасла.
  Я со временем так оголодал, что просто вышел из логова, сжимая в руках свою верную сечку, приглашая волков напасть. Но они, что-то чувствуя во мне, отказались принимать бой, крутясь в отдалении. А на следующий день ушли, преследуя какую-то живность. Я надеялся, что их привлекли гоблины и они всех сожрали.
  Тут же пошёл по их следам. Надеясь, что тут точно получится достать достаточно еды. Несколько часов пути не привели меня к небольшому, даже в чём-то крохотному замерзшему озеру, посреди которого лежала растерзанная туша волка вперемешку с окровавленным снегом, а над ним, чавкая, вздымалась огромная волосатая человекообразная туша. Крови вокруг хватало, но выяснять, охотились ли волки на волосатого, или волосатый на волков, было непонятно.
  Потому как зверь (или кто он такой) оторвался от своей еды, заинтересованно смерил меня взглядом и, зарычав, двинулся в мою сторону, переваливаясь с бока на бок. Не припомню, чтобы я слышал такого страшного рычания.
  У меня всё поднялась дыбом. Ужас смотрел в глаза, - он понял это, не дожидаясь подсказки инстинкта. И если бы даже вид волосатого чудовища был недостаточно грозен, то ярость, которая послышалась в его хриплом рыке, говорила сама за себя.
  Мысль о том, что волосатый справился в одиночку со стаей, с которой я рисковать не стал, толкнула меня на бегство. Чёрный Голод ещё не мучил, и хоть я уже ощущал его грань, подбирающуюся к моему сознанию, решил не сталкиваться с опасным и неизвестным зверем.
  Волосатый кинулся за мной. И отступать не собирался.
  Я понял это, когда по прошествии пары минут обернулся - волосатый, как стенобитный таран рассекал снежную равнину, раскидывая вокруг себя снег.
  Я бежал весь час, два - а волосатый не отставал. Да что я ему сделал? Или у него такое правило - увидел - убил? Начинало темнеть, я уже задыхался и давно скинул плащ. Натыкаясь в темноте на препятствия и преграды, которые замедляли мой бег, но не отбивали охоты двигаться дальше - мой стимул не отставал. Гонка выносливости. Ещё через час мои мускулы начали сдавать, либо он начал наращивать темп, но расстояние сокращалось. Поддерживала меня только сила воли. Пасть была открыта, хриплое дыхание вырывалось и лёгкие жадно пытались во всю мощь лёгких вдохнуть воздух, которого всё равно не хватало. А ещё голод красной пеленой вставал перед глазами. Совсем скоро, я чувствовал, наступит время, когда я просто развернусь и брошусь в самоубийственную атаку, впиваясь в его тело зубами и пытаясь разорвать на куски, наплевав на свою жизнь.
  Сказывались на мне и непрестанно тающий на разгорячённом теле снег. Тело покрыла ледяная корка. В довершение всего набежали тучи и пошел снег - пушистый, тающий снег, который прилипал к телу, заволакивал все вокруг и скрывал неровности почвы, затрудняя и без того мучи-тельную дорогу.
  Волосатый, похожий на обезьяна монстр изредка взрыкивал и я в такие моменты ожидал удар со спины. И когда я уже чуть не сорвался - мне пришла простая мысль, придавшая сил, веру в спасение и вообще во всё лучшее!
  Вон они, те холмы, где-то там. Я помнил! Я чувствовал! Из последних сил забегаю на холм, и раздирая рубашку и штаны в лоскуты, покатился с него вниз, неожиданно с такой скоростью, что сердце чуть не ушло в пятки. И тут с радостью вижу, что путешествие подошло к концу. Я на полной скорости, уже помогая себе руками и ногами, вкатывался в поселение гоблинов, не ожидавших от меня подобного шага, видя, как сторожевые псы стоят в обалдении.
  Но подобное состояние у них продлилось недолго. Хриплый лай-рык и они бросаются на меня, а из их нелепых жилищ в облаках дыма и пара выбегают хозяева, едва достигающие мне до груди - но многочисленные и владеющие какой-никакой, но магией. Всё в их внешности выражало гнев и ярость от моего вторжения - их плоские лица, остекленевшие глаза, широкие носы, торчащие уши, лица, широкие рты и маленькие, острые клыки.
  А я ухмылялся, потому как позади меня в посёлок явился волосатый, а на глаза упала красная пелена, говорящая мне о том, что сейчас я буду есть - что угодно и кого угодно.
  
  ***
  
  Куча мяса! Просто гора! Возы мяса!
  Это было первое, что увиделось после того, как пришёл в себя.
  А ещё всё было разрушено и в крови.
  Я сидел на груди у волосатого, и его удивленная обезьянья рожа застыла прямо передо мной. Разорванная, искореженная грудь со вскрытой грудной клеткой, в которой не было сердца, обглоданные мышцы лап... Рядом лежала псина с разорванным горлом, шаман с проткнувшим продольно его телом посохом и следами разъевшей плоть кислоты. Чуть поодаль лежали гоблины - большие и маленькие, самки и самцы...
  Некоторые были раздавлены явно волосатым - вон, у него сохранившиеся кисти лап все в кровавой каше, мозгах и ледяной крошке. А некоторые загрызены явно мной и разрублены сечкой - её характерные удары я научился распознавать среди других травм.
  Несколько покрытых шкурами халабуд было опрокинуто, но большая часть ещё стояла, и там виделось какое-то движение. Собираются с новыми силами чтобы атаковать?
  Я встал с тела волосатой образины и покачнулся - живот перевешивал вперёд. Да, воевать так не особо получится.
  Внезапно напала икота и через минуту из горла через рвотный позыв выпало какое-то колечко. А оно откуда там взялось? 'Это же надо было потерять так контроль'- думал я, осматривая место бойни. 'Ничего не помню!'
  Раз шаман убит, волосатый тоже, большая часть гоблинского племени уничтожена - так может тут уже и некого опасаться?
  Вытащил из грудины волосатого окровавленную сечку, вытер её снегом и переступая через трупы, пошёл на движение в халабудах. На случай, если там засели лучники, попробовал активировать кольцо тёмной ауры, но оно не включилось. Видимо под ним и бился. Только этим могу объяснить то, что остался цел. Но несмотря ни на что, по телу разливалось довольство - я жив! Я победил! Не знаю какой ценой, но я сделал это - я цел и сыт. Теперь только утащить к себе в логово хоть часть туши волосатого, он вроде на вкус ничего...
  Никто из халабуд не стрелял. Откинул шкуру, наполовину сползшую с какой-то дыры, ожидая подвоха. Внутри оказались пару десятков гоблинских самок и детей, за которыми прятались несколько выживших и, видимо, убежавших воинов от той бойни, что была учинена на улице. Эти 'воины' стояли позади самок и отпихивали друг друга в сторону, пытаясь стать самыми последними, отгородиться от меня.
  Вокруг валялось много самого разнообразного материала, и я просто поднял ближайшую шкуру, нарезал полос и когтем подозвал одного из этих 'воинов'. Он что-то там лепетал, типа 'я не воин', 'я кухарь', но рыкнув, он пополз в мою сторону:
  - Я не хотель, моя заставили...
  - Не трону. Связывай. Если сделаешь - будет шанс на жизнь. - бросил я ему моток импровизированных веревок и следующее время смотрел, как он и оставшиеся мужчины всех связывали всех, а потом сами себя. Последнего я зафиксировал уже сам и отправился дальше.
  В следующем жилище густо пахло кожей и мехом. На расставленных вдоль стен стойках и развешанных крючках, прикреплённых к основе халабуды, пачками висели разнообразные звериные шкуры, судя по всему - готовые к кройке и шитью. Рам для растяжки сырых шкур я не заметил, как и чанов с дубильным раствором, значит, выделывают их где-то в другом месте. Оно и правильно - вонь при этом процессе стоит изрядная. Часть стены занимали и готовые изделия - подобия полушубков, утепленных штанов, меховых плащей.
  Остальные жилища основном они все оказались пустые, кроме ещё двух - они выступали как склад мясных продуктов и место содержания рабов. Причем что где - можно было только догадываться. Сразу становилось ясно, что гоблы были те ещё садисты и предпочитали есть разумных, как и, будь не ночью помянуты, зверолюды.
  Среди этих мясных комнат, помимо нескольких связанных живых гоблинов (свои преступники или чужое племя?), разделанных туш скота, тушек маленьких крыс, зайцев, были части тел людей, одного гнома, нескольких крысолюдов и самое важное, живые крысолюды!
  Пегие и несколько, я бы сказал гнедых. Если так можно сказать. А с другой - кто запретит? Так вот, они, шесть полуживых туш, ослабшие на морозе и скорее всего от голода, даже не удивились, увидев меня, а тупо сидели, и грузно упали, когда я перерезал путы. Пинками я их немного расшевелил, и надо было видеть их глаза, когда они выкатились наружу, увидев учиненный здесь разгром. Я бросил им под ноги тушу какого-то животного:
  - Жрите быстрее и примитесь за работу! Своё спасение вам придётся отработать.
  - Еда! Грызть! Жрать!
  Толкаясь, они набросились на мясо, вонзая в него свои резцы и отрывая/отгрызая промёрзшее мясо, жадно глотали, не жуя. У меня был уже кое-какой опыт управления маленькой стаей, и мудрить тут не надо было.
   Дождавшись, когда они относительно пришли в себя - ткнул в самого здорового.
  - Имя?
  - Скронк Резак, ваша суровая милость! - прижав уши, ответил крепкий гнедой (попросту говоря - коричневый (упрощённо)) крысолюд, преданно заглядывая в глаза.
  - Ты назначаешься старшим. Они - я посмотрел на остальных - в твоём временном подчинении. За их действия спрошу с тебя. Кто накосячит - позавидует тем. - указал на тела гоблов, чья ещё не застывшая кровь продолжала впитываться в снег. - Усёк?
  Не дожидаясь пока он рухнет в ноги, продолжил:
  - Идёте по жилищам гоблов и вытаскиваете все вещи на улицу, сортируя. Одежда, еда, утварь, драгоценности, оружие. Всех, кто спрятался - вязать и выгонять сюда. Вон в том жилище - пленные гоблы - не убивать. Внял? Пошли!
  Крысы очень быстро пришли в себя. Они резво бегали по халабудам, вытаскивали охапки кож, мешки, керамическую и деревянную посуду, катили какие-то бочонки и многое другое. Попытались пригнать сюда же в центр небольшое количество мелкого рогатого скота, и мне пришлось приказать оставить их в загоне.
  Сам пытался рассортировать росшие груды добычи, откидывая откровенный хлам. А его было много - гоблы оказались теми ещё крохоборами и тащили к себе всякую всячину.
  - Оденьтесь и возьмите оружие, - указал я Скронку. - Надо найти повозки, мы переезжаем.
  - Может стоит задержаться? - всё так же прижимая уши, проговорил Скронк.
  - Я разве интересовался твоим мнением, еда гоблов? - стоит указать на крысам на их место, а то ещё на шею сядут.
  - Нет, убийца зеленокожих! Бежим-бежим и исполняем! - заторопился Скронк Резак, пинками подгоняя остальных освобождённых, среди которых оказалась и пара гоблов, так же выполняющие приказы Скронка. Заметил, когда выводили пленных, эти двое освобожденных старались их пнуть, ударить, больно ущипнуть. Садисты. Впрочем, по их телам было видно, что с ними обращались подобным образом, если не хуже.
  Уф, это же сколько сейчас предстоит работы - допросить и крыс и гоблов: как они тут оказались, что за поселение оказалось разгромлено и не входит ли оно в какой-нибудь альянс или конфедерацию, или просто нет ли у этих гоблов родственников побольше поблизости. Надо уйти отсюда ещё пока не заявились жена (или муж) волосатого (-ой) с детками и не попытались найти меня, не пришли хищники. Возможно шаман как-то умел либо скрывать от глаз зверья своё поселение или ещё какими-нибудь фокусами владел. Неплохо он меня в прошлый раз затормозил. Так бы уже давно я бы всё тут разнёс. Надо расширяться в холмах, выкопать пещерку пошире... Нет, несколько.
  Повозки были двухколёсные, с большими деревянными колёсами, в готовом к движению способом управлявшиеся типичным для гоблом способом - возница сидит на загривке вола, поставив ноги на концы оглоблей, и правит короткой верховой уздечкой.
  Надо сказать, добычи набралось немало - в моей нищете требовалось всё! Правда и проблемы с этой добычей были - в основном со скотом, который требовалось кормить и поить, и ещё защищать. В загонах посередине поселения находилось тридцать два вола и почти сотня коз. И если коза можно было пустить на мясо хоть сразу, если кормить нечем, можно сразу на мясо, которое не пропадёт на холоде. А вот волы мне были нужны - нужно было дотащить повозки с добром до лагеря и за один рейс мы не справлялись. Развязал пять гоблинских самок и одного из 'воинов', под присмотром крысолюда по имени Викник, отправились руководить этой частью хозяйства.
  Все остальные трофеи были приняты на ура. Мука, соль, крупы, включая, немного мяса плюс большое количество личного имущества, оружия, доспехов и инструментов. В общем, мне досталось все, что было с собой и уцелело в бою у невезучих гоблов.
  Без удивления видел, что меня спасенные и захваченные в плен боялись как огня и старались исполнять всё бегом. С гоблами понятно - они видели то, чего не помнил я и это произвело на бедняг неизгладимое впечатление. А мое ровно-безразличное отношение к невольникам видимо действовало им на нервы.
  Восемь повозок запряжённых волами, нагруженных едой (мясо разумных не взяли - выбор и без того был, а вот туши собак (или волков) закинули), не слишком качественным оружием, одеждой, доспехами, утварью, с тянущимися позади стадом скота, и пленниками, нагруженными кучей вещей образовали целый караван. Одних пленников было сорок семь голов. Чтобы гоблы не рванули во все стороны (а вдруг) связали всех в пару линий. шесть крыс важно бегали с копьями, древками подгоняя гоблов и в целом смотря за порядком. А я бегал вокруг, пытаясь заранее увидеть опасность, грозящую нам.
  С ужасом представлял, как стая необычайно крупных волков вылетает из-за холма и начинает всех рвать на куски. От этого нервничал и подгонял всех.
  С раннего утра и до самого вечера наш караван тянулся по заснеженным просторам, порой увязая в снегу. На последних порах, когда уже караван подходил к моему логову, побежал вперёд.
  Холодный ветер лёгкой позёмкой обдувал холм, и пришлось изрядно повозиться в снегу, откапывая вход в пещерку. За время моего отсутствия тут могло произойти всё что угодно.
  Пробравшись в темное помещение, подошёл к лежащим неподвижной кучкой крысятам, скинул шкуру и притронулся к ним обледеневшими руками. Ничего не почувствовал. Вытащил припасённый кусок мяса. По куче пробежала дрожь и чей-то нос высунулся, вибриссы заходили ходуном. А потом с урчанием и повизгиванием сперва Дейамол, потом Лукий, затем Тигр и другие сбрасывали оцепенение и жадно кидались на мясо. Принёс ещё.
  - Жрите... Жрите... Когда уже вы вырастите в здоровенных, агрессивных крыс и будете меня защищать, а не я вас, а?
  Крысята лишь набивали животики, разгрызая жилы. За кампанию с ними тоже умял кусок волосатого обитателя пустоши. Мясо было необычное, совсем не похожее на то, которое я пробовал раньше. Удовольствие добавлял и тот факт, что Я ел это мясо, наслаждаясь каждым проглоченным куском, хотя могло оказаться так, что могло всё оказаться наоборот.
  А затем у нас последовали беспокойные дни по переоборудованию всего и вся. Гоблины-рабы копали в холмах пещеры и ходы между ними, закапываясь поглубже - ближе к живительному теплу земли. Они оборудовали склады для вещей и продовольствия, а потом копали и укрепляли загон для скота, потому как к нам повадились ходить хищники, таскающие из стада то одну козу, то другую, то сразу несколько.
  Как относиться к владению рабами, я решил давным-давно. Просто - как к данности. Я не мог отпустить гоблинов на свободу - это жестокое и проказливое племя не оценило бы такую мою доброту и принялось бы мне всячески вредить. И с другой стороны - ну с чего бы мне их отпускать? Они проиграли в своей борьбе по выживанию в пустошах, успев, как я видел на их мясных складах сожрать немало представителей разумного вида и с удовольствием схрумкали бы и меня. И сейчас, под присмотром, они могли помочь выжить мне, пусть и ценой своих жизней. Ни капли жалости к ним я не испытывал. Это не значит, что я при необходимости не стал бы их защищать. Нет, они теперь принадлежат мне, и раз приносят пользу, то надо в меру заботиться и следить за тем, чтобы их становилось больше, и среди них не заводились 'паршивые овцы'.
  Мы ещё раз вернулись в покинутое поселение гоблинов - Нарак (как узнал), но всё, что можно было сожрать, было уже сожрано. Многих годных вещей тоже не было, а по следам можно было проследить следы нескольких десятков крысолюдов. Соседи проявили себя.
  У Скронка выяснил, что маленький клан Костегрызов обитал примерно к северо-востоку от Нарака, километрах в тридцати, и у них периодически с гоблинами происходили стычки, так как они являлись прямыми конкурентами, хоть и затрагивали территории друг-друга на самом краю контролируемых территорий. Воровство товаров с караванов, изредка проходящих на север, плантации дикорастущих съедобных трав, грибов и ягод, стада травоядных, на которые обе стороны устраивали ловушки. Необъявленная война длилась годами, сокращая поголовье обеих сторон, у которых проблем и с другими сторонами было немало, не считая забредавших порой 'гостей'.
  Утащили всё, вплоть до остовов жилищ и запасов сухого навоза - аргала, которым гоблины отапливали свои жилища. Тут, в пустошах, всё шло в дело.
  Зима оказалась трудной. Бураны катились по степи, поднимая снег. Порой с всполохами на небе усиливались Ветра Магии и над пустошью гудели безобразные духи-страшилища - кулчины (гобл.)
  Если захваченные запасы и помогли, то на какое-то время. Стало больше ртов и надо было кормить всех - и рабов, и крыс с крысятами. Две трети - двадцать два вола забили на мясо, всё равно добыть столько еды мы не смогли. А вот коз старались беречь - шерсть и молоко, которые они давали, уже здорово пригождались и почти в любую погоду я выгонял рабов на выкапывание из-под снега оставшейся травы. Самки-гоблов, которых было гораздо больше в уничтоженном селении, чем мужчин, тихо бормотали проклятия, со страхом смотря на двоих гоблов - Скама и Торкоса, которых я освободил из их плена, и которые для них оказались худшими назирателями, не прощавшими им ничего.
  Эти двое оказались из залётной банды с севера, перешедшими год назад перевалы Арнагшоса в поисках лучшей доли и свободных земель, но почти полностью уничтоженных и сожранных местными зверьми и сородичами. Гоблины вообще очень своеобразно относились к друг-другу. Они в любой момент могли ожидать предательства и поглумиться даже над товарищем по несчастью было для них делом немалого удовольствия.
   Волки часто подходили к самому жилью, разноголосо выли, и в темноте поблескивали огоньки голодных глаз. На месяц второй случилась беда - в поселение забрались волки и сумели проникнуть через лаз (Не завалили вход? Тупые гоблы...) в одну из малых комнат к самкам гоблов, сожрав десяток из них, пока я с командой Скронка не подпёр щитами и в жестокой схватке на острие атаки не вырезали их. Зато с тех пор все более серьёзно относились к своей безопасности по ночам.
  Крысята росли, набирали вес, учились говорить. Особо умиляло, когда они видели гоблинов и дружно пищали одно из первых выученных слов:
  - Гоблинятина!!!
  У них была гораздо большая пещерка, а рядом, через узкий ход - моя. Там если бы и захотел где присесть, то негде. Здесь был минимум мебели - стол, и ящик, и везде вонючие, плохо выделанные гоблинами и крысами шкуры. Да я и таким был рад. Спал на мехе, расстеленном на полу, - гораздо лучше, чем ничего. В него же и заворачивался - и ничего уютнее не было.
  Поменял и одежду, совсем разползшуюся. Из элементов брони гоблов подобрал некоторые части железа - простую древнюю кирасу со следами долгого ношения и многих стычек, наплечники, пояс, перчатки с крагами, шерстяную поддёвку. В новой броньке я действовал и чувствовал себя гораздо увереннее. И пусть я её обычно не носил, уходя на охоту и управляя жизнью логова кутаясь в меховой плащ, для будущих битв, которые меня вскоре ожидали, это было уже что-то.
  
  ***
  И все равно мы смертны. Нас оценивают по тому, что мы сделали за свою жизнь и какое наследие оставили, как и вас. Жизнь длиной в тысячелетия ничего не стоит, если все труды оказываются напрасны. Малекит.
  
  Теплый ветер, пришедший из Саласахской пустыни, слизал снега и на склонах щебнистых сопок заголубели цветы подснежного лютика, а в низинах, прогретых солнцем, прорезалась молодая трава. Среди метелок блестящего чия, обтрепанного зимними буранами, бойко шныряли суслики. Бурундуки выползали из своих нор, вытягиваясь на молодой траве, прогревая бока и как будто бы напитываясь энергией солнца. Высоко в небе, чуть пошевеливая крыльями, парили коршуны, сытые, равнодушные к легкой добыче, порой отлетая от редких в этих местах гарпий. Моллюски пустошей просыпались от зимней спячки и раскрывали створки своих раковин, готовясь поймать неосторожных. От временных озер, от озера к озеру по извечным путям тянулись несметные стаи перелетных птиц, и вечерние сумерки гудели от шума крыльев, гогота, кряканья, посвиста. Самцы травоядных стад, зверея от ревности, носились по степи, отгоняя от самок бродячих соперников. Налив кровью глаза, взрывая копытами землю, бодались быки. Звенели первые, редкие еще комары. Кочевые хищные тушканчики, вернувшиеся со своих южных владений, обнюхивали старые норы. Крысята толпой бегали выливать из нор полевых мышей, черпая воду кожаным ковшиком и тут же их проглатывали, жмуря свои глазки от удовольствия. И эти звуки, и запахи ветра великой пустыни беспокойно-томительной радостью входили в души живущих.
  Только недавно рассвело. Весеннее небо было ещё серым. От затянутой плёнкой воды долины тянул ветерок, и охотники поёживались от холода. Я, согреваясь, напрягал и расслаблял мышцы и живительный ток крови на время позволял расслабиться и немного подремать.
  Условный знак Торкоса, носатого и зубастого раба-гоблина, прервал мою дрёму и медленно текущие мысли о жизни.
  С юга нарастал гул крыльев. Я чувствовал, как меня охватывает знакомое каждому настоящему охотнику возбуждение.
  Наконец-то наше терпение было вознаграждено. Огромная стая летела прямо на нас с Торкосом, и ещё трём рабам, лежащими поодаль. Шум крыльев нарастал с каждой секундой. Гул был, как у надвигающегося шторма.
  Стая летела низко, стелясь над покрытой редкими клочками снега временным озером. Темная плотная полоса действительно скорее походила на стремительно несущуюся штормовую тучу, чем на птичью стаю.
  Мы прижались к земле.
  У края озера утки были уже так низко, что мы почувствовали ветер, поднятый тысячами крыльев. Взметнулись боласы. Несколько уток, опутанные тонкими бечевками, камнем упали совсем недалеко. Броситься к ним, сунуть в мешок барахтающихся птиц, освободить боласы и кинуть вновь - и всё повторять до тех пор, пока огромная стая не пролетит.
  Уток было столько, что боласы можно было бросать с закрытыми глазами!
  У логова было оживленно. Между холмов пылали костры на аргале, и сизые дымы вздымались к ясному небу. В воздухе плыли перья и пух - гоблинши щипали уток, кипели котлы и валил вкусный пар, возбуждая аппетит у бродящих вокруг крыс и рабов.
  Моя задача на данном этапе - не мешать. Всё отработано годами. О традиционной для этих мест охоте мне рассказали освобожденные крысы, интересуясь, как мы пойдём и какими парами мы будем действовать. Я, конечно же был не в курсе, и мы чуть не упустили сытное начало тёплого сезона.
  Кривоногая гоблинша, непрестанно кланяясь, поднесла большое деревянное блюдо, заполненное утиным мясом, и поставила на маленький столик. Поодаль расселись пара свободных крыс, не стоящие в патруле и не присматривающие за рабами, а также первая смена рабов (совсем подальше - чтобы одновременно указать их положение, но при этом подчеркнуть, что я не брезгую сидеть за одним столом). Это не жесткое мясо лопоса (волосатого обезьяна, съеденного зимой), поэтому все ели хватая и разрывая вареное птичье мясо - свежее легко поддается зубам.
  Насытившись, отодвинул от себя блюдо и стал заливать в пасть отвар степных трав и ягод, из которых я чувствовал разве что душицу и чабрец.
  Внешне я был спокоен, но в уголке сознания не проходила мысль, что наше внешнее временное благополучие является слишком временным. За зимнее время и начало зимы я много узнал о том месте, где находился и мне пришлось менять свои планы.
  Во-первых, идти в Империю я пока передумал. Обросший хозяйством, я уже не был так мобилен, как раньше. А бросать всё нажитое за зиму и добытое потом и кровью не позволяло моё внутреннее 'я'. Чувствовать себя владыкой пусть и крохотного, но своего хозяйства было приятно. Поэтому требовалось всё нажитое не просто сохранить, но защитить и приумножить.
  Исходя из этого появлялось 'во-вторых'. Я много узнал, бродя на охоте и от освобождённых из плена крыс Костегрызов, так и от гоблинов о том, что вообще живёт в пустошах и какие интересные места имеются. Развалины, бродячие чудища, племена нелюдей и людей - тут всего хватало. И когда они все узнают о том, что Нарак разгромлен, они попытаются войти в контакт со мной, и способ этого контакта в пустошах был прост - попробовать на зуб, а вдруг да расколюсь. А с наличными силами отбиваться от всех будет ой как непросто, даже если вооружу всех рабов и погоню их перед собой, обещая свободу в случае победы.
  Тут появлялось 'в-третьих': нужны воины. Навербовать наёмников - самый нежизнеспособный вариант, так как ближайший город, Глаттершталь, был километрах в восьмидесяти - ста (неплохо я зимой сбился с пути), но даже если и доберусь, то чем оплачивать найм людей? Да и согласятся ли они пойти в найм к мутанту - большой вопрос. Это не Запад, не государство Стригоев. В том же Мальфаше нелюдь могли просто прибить, на всякий пожарный, просто в целях профилактики. Ну может только кроме гномов.
  Самый жизнеспособный - напасть на кого-нибудь и захватить рабов, всучив им оружие и гоняя в бой под страхом смерти или угрожая убийством дорогих им соплеменников. Но мне тоже немного претит данный вариант, так как если будет слишком много рабов, уже они мне устроят неприятности, объединившись. Потому надо идти на войну. Но не так, как вышло с гоблами - не убить самую боеспособную часть, не превратить в рабов, а присоединить всё племя, весь клан. Мне требовались знания и умения всех воинов и тех, кто хранит знание прошлого мира, кто умеет делать хорошее оружие и доспехи, кто умеет обращаться с силой Ветров, кто сумеет понять что делать с наследием шамана из Нарака, кто сумеет подсказать, что произошло со мной и кто я такой. То есть нужны были те же кузнецы, ремесленники, шаманы, маги, инженеры и боги ведают кто у них там ещё есть. Мне нужны все.
  Потенциальных врагов надо опережать. И из всех обитающих в пустошах разумных и неразумных, я склонялся к тому, чтобы заявиться в гости именно к Костегрызам, откуда родом происходили мои шесть бойцов крысолюдов.
  Скронк рассказывал о Костегрызах и я верил, что мне могло повезти, при соблюдении некоторых условий. Клан обитал ближе к предгорьям и болотам, которые лежали перед ними. Нам момент попадания в плен к гоблинам Нарака, у Костегрызов было до сотни бойцов. По большей части это были рядовые клановые крысы без серьёзного доспеха и вооружения - копья, мечи, тесаки, обшитые кожей плетёные щиты. Были и рабы, точное число которых Скронк не знал - их обычно в столкновениях пускали в первую очередь и вооружены они обычно были пращами. Дешёвое оружие и снаряды всегда под ногами. Каждый из них и все вместе они были пушечным мясом, при этом метая камни могли отвлечь и даже покалечить немало незащищённых врагов. Но главной силой, конечно же, являлся боевой кулак: вожак и его пятёрка штурмовых крыс. Был также старый маг с парой своих учеников, но он мало что мог без искажающего камня, который можно было добыть только по ту сторону гор и то за очень большие деньги.
  Трусливые по отдельности, крысы были сильны своей толпой и особенно первым порывом. Ничтожность жизни сородичей и превознесение самого себя делали их схожими с гоблинами. Жестокость и интриги у крыс были поставлены в абсолют - любовь бить, калечить, и унижать любого кто ниже их по рангу, например рабов, были у них главными развлечениями. При этом готовы вылизывать пол перед всеми остальными, кто сильнее их. В клане Костегрызов беспрестанно идёт борьбе всех со всеми, и большинство клановых крыс непрерывно вынюхивают кто из соседей ослаблен, чтобы нанести быстрый удар и занять их положение.
  Пятёрка штурмовых крыс постоянно меняла свой состав, потому как за это место постоянно также шла грызня между членами клана. И стать телохранителем вожака можно было только через поединки со всеми желающими занять место. Естественно до смерти. Это контролировало рост численности клана, потому как голодные рты содержать накладно и гарантировало, что только самые умелые и бесстрашные попадут на это место. Штурмкрысы получали право первым грабить трупы врагов, выбирать самые лакомые кусочки их тел. Они носили лучшие доспехи и сражались самым удобным оружием, отнятым у кланкрыс или врагов.
  И вот всем этим правил Куол Чёрный Коготь, вышедший когда-то из простых крыс, выгрызший место в штурмовиках, а потом убивший тогдашнего вожака - своего отца.
  Когда я спросил Скронка - не хотел бы он вернуться к себе в клан, то он заявил, что здесь ему лучше. Это какие же условия жизни там...
  Все это вместе ограничивало возможности по экспансии в пустошах, а также к этому добавлялось то, после всякой драки крысам требовалось утолить свой Чёрный голод. И если в случае победы крысолюды поедают как чужих мёртвых и раненых, так и своих, не разбирая кто перед ними, то в случае неудачного столкновения многие просто умирали от него. А ведь были ещё потери в схватках с монстрами, на охоте, от болезней.
  В поход вышли все - шестьдесят семь душ. Просто некого было оставить на месте присматривать за хозяйством, при этом чтобы они смогли отбиться от кого-нибудь опасного. Логово у холмов оставляли пустым, лишь с минимумом вещей.
  Скронк вёл нас к своему бывшему клану. А по сторонам отбегал то один, то другой крыс - проверить, не поджидает ли нас где какая неожиданная напасть.
  Крысята радовалась жизни, все больше осваиваясь в новых для себя условиях существования. Оживленно рыскали вокруг, то забегая немного вперед, то приотставая. Они изучали все, что попадалось на глаза или на что обратил внимание их чуткий нюх, - трава, первые насекомые, норки мелких грузынов редкие валуны, щебнистые холмы, явно рукотворный курган или остов древней постройки.
  Я шел и думал, что в случае неудачи это поход в один конец. Я просто не смогу увести всех назад в таком медленном темпе, при наседающим на пятки враге. И все те, кто сейчас по моему приказу двигался через высыхающую пустошь, вытаскивая застревающие повозки и подбирая всё, что только можно сожрать, нужны были мне на самом деле больше для массовки.
  Шёл и по спине, под кирасой, бежали струйки пота - отвык ходить в кирасе на солнышке-то. И ведь как назло, стоило только об этом подумать, как тело принялось зудеть именно там, куда я не мог дотянуться. И чем больше об этом думал, тем сильнее зудело. Пот и грязь разъедали кожу, а о помывке оставалось пока только мечтать до конца похода.
  
  
  ИНТЕРЛЮДИЯ
  
  Прошмыгнувший разведчик принёс удивительные новости - на них шли войной и при этом не скрывались!
  Причём в составе надвигающегося отряда были замечены как проклятые мелкие зелёнки, так и крысы! Толпа вооруженного народа не кралась по ночам, не отравляли источники воды, не уничтожала вышедшие на поиски пищи небольшие отряды. Что за дикари? Никто так не делает! Причем как разведчики поняли, что ни идут именно сюда - потому как эта толпа дружно выкрикивала разнообразные оскорбления в его, Куола Чёрного Когтя, сторону! Когда по его приказу крысолюд произнёс некоторые из оскорблений вслух, ему пришлось свернуть шею и скормить труп рабам, чтобы не уронить свою честь в глазах приближённых-полезных!
  Куол тут же отдал распоряжения собираться наличным бойцам, даже не отзывая охотничьи партии и собирателей корений. Вторженцев немного! И с ними нет ни одной крепкой крысы - лишь сплошной сброд.
  А сам пошел посоветоваться с магом - что-то уж необычно это всё, сомнения начали прокрадываться в него.
  Куол шагал по туннелю около двадцати трёх метров в ширину. Раскиданные повсюду кости и клочья шерсти наполняли коридор сладковатым запахом гнили. В стенах то здесь, то там были выдолблены полки, из которых светили блеклые, источающие вонь, лампы. Впрочем, горели они слишком редко. Представители его народа прекрасно ориентируются в полной темноте, но некоторые всё же предпочитают освещать ходы, чтобы не только слышать и чуять, но и видеть то, что может поджидать их во тьме. Куол был из таких. Токсичный дым, поднимающийся от тлеющих крысиных испражнений создавал такую вонь, что она оскорбляла даже привычные ко всему носы. У клана Костегрызов не было средств и возможностей закупать или производить земляное, или червячное масло и потому приходилось пользоваться тем, что есть.
  Сильный крысиный запах и почва, пропитанная его пометками, щекотали усы, ободрили Куола. Вспомнил неумеху Хрезкача, к которому направлялся. Маг! Да какой он маг! Бесполезный кусок дерьма! Но иногда бывает полезным, когда находим необычные штуки. Не буду советоваться! Пойдём и убьём! Сокрушим и сожрём! Именно так он поступил, когда они сожрали группу человеков, которые хотели у границ болот основать поселение, не зная что там водится! Именно так он поступит и сейчас!
  В их захламленной лаборатории что-то взорвалось.
  Куол прошипел молитву Рогатой Крысе, прося её, чтобы уже хоть в этом эксперименте старый безумный крысолюд уже издох.
  Наблюдая как почти сотня бойцов выкатывается из главного туннеля наружу, он заметил и Хрезкача. Ну может хоть в этом походе он окочурится!
  Инстинкт заставлял его желать старику смерти, перегрызть горло.. С младых лет каждый молодой крысолюд учится чувствовать с кем враждовать не следует, а кого можно безнаказанно запугивать. А тот, кто не научится, погибает разными ужасными способами и, по обыкновению, съедается своими убийцами. А старик слишком сильно влиял на клан!
  Куол достиг своего нынешнего положения самого молодого военачальника клана благодаря жестокости, упрямству, умелому обращению с двумя изогнутыми парными кинжалами-когтями, благодаря которым он и получил имя, а также благодаря доносительству и стравливанию между собой врагов. А ещё у него была способность не отступать ни перед чем - более чем необычный талант в полном интригах обществе, каковым является клан Костегрызов.
  С вторженцами встретились на поле Горькой Росы. Застать их врасплох не получилось - заметили, замахали лапами, заорали. Их повозки остановились и оттуда высыпала куча гоблинов, расхватывая оружие, и становясь неровной плотной кучей.
  Вперёд вышел один более высокий, и более крепкий, но весь в старой ржавой/мятой броне, без шлема, с закутанной головой.
  Издали пущенная стрела воткнулась в землю между ног, предупреждая что скоро ему не поздоровится. Обычно это здорово подрывало дух бойцов противника, особенно гоблов.
  Куол раздавал распоряжения, кому куда встать, когда затрубил рог со стороны противника.
  - Обдристаться и не жить! Это же Скронк!
  Точно! Скронк, пропавший в одной из стычек, сейчас преспокойно давал им какой-то сигнал. Вроде как к переговорам. Да расстояние плёвое - все и так всё услышат - крысолюды близко подобрались.
  Там вышел Мятый Доспех и произнёс неожиданное:
  - Эй ты, вонючее дерьмо больной мыши по имени Куол - выходи на бой! Я, Хейм, известный как Голодное Брюхо, разгромивший Нарак, загрызший один на один лопоса, вызываю тебя на бой! Кто выиграет - тот становиться владельцем всего, что есть у проигравшего!
  Ритуальная фраза вызова была произнесена практически верно.
  - С чего бы мне, Куолу Черному Когтю, сыну Кривозуба, повелителю просторов от горизонта до горизонта и владыке великих Костегрызов, убийце бесчисленных и ужасных врагов, выходить против тебя?
  - Потому как я обещаю всем, что кто пойдёт за мной, сытую жизнь и лучшие порядки, чем твоё бесполезное правление!
  Хрезкач поддакнул врагу - да при этом, сука, так, что это слышали все:
  - Кланом должен править самый сильный и умный!
  - А чо, может он и прав, а? Сразись, вожак, отделай его! - произнёс здоровенный штормкрыс с зазубренной алебардой в два с половиной метра, лоснящейся чёрной шерстью и размазанными по половине морды соплями. Чут, предатель! Ты-то когда успел переметнуться? Окинул взглядом остальных - а они и не против, если у них вожак поменяется.
  Ничего, зарежу Мятого, а его кодлу можно сожрать! Население гнезда вырастет, и через несколько лет у Куола будет войско, с которым он устроит всем весёлую жизнь! И сможет пополнить войско после последних неудачных налётов на караваны, когда человеко-тварь просто выжег два десятка крыс одним щелчком пальцев!
  Куол вышел вперёд и обнажил клинки, когда Мятый, назвавшийся Голодным Брюхом, скинул с морды тряпку. Ну и урод! Хоть и светлошкурый.
  А Хрезкач позади почтительно завопил:
  - К нам пришёл серый владыка!
  Ну, тварь, тебе не жить после боя! Хрезкач проникся почтением к светлой шкуре? Думает что это посланец Серых Владык? Демонов предатель! Меня окружают предатели! Да о Владыках говорится лишь в сказках, которые он же сам и рассказывает!
  Куол упрямо мотнул башкой и удобнее перехватил клинки. Со всеми разберётся после боя!
  Удар! Удар! Кувырок! Заход за спину! Клинок пробивает кирасу, пуская кровь врагу, но тот только весело скалится, а рука, будто огнём стянутая, отделилась от тела.
  Плевок! Он пережёг руку. Куол нашёл силы, чтобы удар вторым клинком пронзил кирасу вновь и застрял в ней. А потом Голодное Брюхо выдохнул ядовитое облачко и горло Куола начало раздирать жутким кашлем
  - Вперёд !- хотел сказать он! - Убить - сожрать их!
  Но из горла лишь вылетали кровавые лохмотья.
  А за спиной тупые штурмкрысы начали уже драться за место вожака, чтобы бросить новый вызов Голодному Брюху, как того требовали законы клана.
  Дебилы!
  Я жив.
  Я ещё жив... - затухающим сознанием думал Куол, пока необычного вида секира с хрустом не разрубила ему череп.
  
  ***
  Идти и орать оскорбления придумали крысы, когда я поинтересовался как можно его вытащить из гнезда на прямой бой. По их рассказам, Куол был честолюбивым правителем, который жаждал признания и расширения своих владений. Впрочем, как и любой из крыс. И на такой плевок в свою сторону он должен был отреагировать.
  Сама схватка прошла хорошо! Куол Чёрный Коготь показал себя отличным бойцом. Даже жаль такого было убивать - ловкий, быстрый, довольно сильный! Если бы я не прошёл школу наёмничества, то он вполне меня мог запутать и перерезать мне жилы до того момента, как я нанёс ему заметный урон и затем перерезать мне горло или спустить шкуру - у него были бы всевозможные варианты, что сделать со мной. Но и искажающий камень мне всё же пошёл на пользу и комбинация быстрых ударов, плевка кислотой и выдоха кислоты не оставили ему возможностей, хоть и успел пустить мне кровь.
  Оставалось привести к покорности более многочисленных крыс клана Костегрызов, но они в чём-то ему сами помогли: стоящие в первом ряду черношерстные штурмкрысы устроили безобразную драку между собой ровно в тот момент, когда стало ясно что Куол явно проиграл. Они мутузили друг друга кулаками, рвали когтями и зубами (почти бесполезно - на всей пятёрке были довольно неплохие доспехи по меркам пустоши), кололи клинками, пока на ногах не остался единственный, самый здоровенный из них и не уложил своего противника мощным размашистым ударом. После чего он бросил вызов мне.
  Вооружённый алебардой, он был силён и для работы в строю наверняка чудо как хорош - но поединок один на один - это совершенно другое! Бросив в петлю на поясе сечку, я разминая кулаки вышел вперёд и поднырнув под его алебарду, вошёл в жёсткий контакт с его тушей, колотя по ней кулаками, как мне показывал когда-то один наёмник. Я лупил своими ороговевшими костяшками и кости, усиленные искажающим камнем, сминали простую, даже не закалённую железную броню, срывали кожу, выбивали зубы. Здоровяк попытался, бросив алебарду, войти в клинч, но ему это тоже не помогло - он устал в предыдущей схватке и теперь шатался всё сильнее после каждого удара. Пока хуком не отправил этот железный шкаф, с лязгом, на землю.
  Крысы клана постепенно окружали поверженных штурмкрысов, облизываясь, но я коротко велел:
  - Не сметь их жрать!
  Как командовать всей этой толпой я не представлял, так что импровизация пошла на полную:
  - Ты, старик, сразу видать - умный, раз признал меня за главного! Отойди вот сюда, и жди, я хочу с тобой поговорить.
  Высокий, старый (самый старый крысолюд, из которых я когда-либо видел) согнувшийся в три погибели, опираясь на посох встал туда, куда я ему указал. Хороший знак. Если уж он меня слушается, то остальная мелочь тем более должна. Они делились на пару групп, среди которых чётко было видно, где рядовые клановые крысы, а где рабы. От всех тянуло запахом страха, они пригнулись и втянули ушастые головы в плечи и опустили носы, когда я встал перед ними: - Кто у вас главный?
  Они переглянулись, сперва растерянно глядя друг на друга, а потом сразу несколькими голосами разной тональности прозвучало:
  - Я! Я, новый владыка! Нет, я! Я! Нет, я! - в рядах началась потасовка, и полетели клочья меха и капли крови.
  - Скронк! - рявкнул я.
  - Да, милостивый владыка, я здесь! - подпрыгнул Скронк Резак, взбивая хвостом пыль.
  - Теперь ты командуешь это толпой. Посчитать, осмотреть, разбить на десятки и назначить старших. Буйных, тупых и неслухов - ко мне на расправу. - рубленными фразами я отдал распоряжение. А потом ещё добавил. - Оружие почистить. Бегом!
  - Вы слышали что сказал владыка, падаль?... - побежал к ним новый командир.
  - Кто старший среди рабов? - обернулся я к доходягам. Боги, да на них смотреть-то страшно! Изодранные, тощие...
  Если кланкрысы устроили драку за то, чтобы стать старшим, то тут наверняка считали что быть старшим - это отвечать за всех и быть первым среди наказанных, а потому они ничего не сказали, а только всем видом выражали покорность. Забитые существа. Ну а что ещё хотеть... Рабы - это запасное мясо на голодный сезон и главная рабочая сила клана, пополняемая из налётов на другие поселения, караваны, переселенцев, залётные банды. И под нож в первую очередь идут самые непокорные, агрессивные.
  - Ты. - я ткнул в неуспевшего юркнуть в глубину строя раба, с вытекшим одним глазом и сплошь седой шерстью. Она когда-то была тоже гнедого цвета, а раз сумел дожить до седины, то обладал определённым умом. Для крысы-раба он был велик, и, несмотря на его худобу, видно было, что он принадлежит к самым крупным представителям своей породы. - Ты теперь главный среди рабов и имя тебе Одноглазый. Посчитать всех! Считать умеешь? Отлично. Затем определить сколько из них представителей рас, и кто у себя что умел делать. Ясно?
  Крыс часто-часто закивал. Да так, что всё тело задрожало.
  Приказал Скаму и Токросу с гоблинами-рабами заняться штурмкрысами - снять доспехи, обработать раны. Эти здоровяки мне ещё могли пригодиться.
  В это время подбежала девятка крысят, воинственно пища и потрясая камнями и палками.
  - А вы чего сюда сунулись? Малы ещё! На ваш век крови хватит! А пока брысь!
  Крысята было обиженно затихли, но под предводительством Хариба тут же побежали что-то исследовать, путаясь в нескладно на них смотрящихся длинных грубых меховых жилетах.
  Настало время и для разговора со стариком.
  - Как звать-то тебя?
  - Хрезкач Горбатый, сильнейший из сильных!
  Я поморщился. Глаза старика смеялись, но морда была серьёзная, когда он говорил.
  - Ты давай попроще, Хрезкач. Я больше люблю разговор по делу, а не громкие фразы. Понял?
  - Понял-понял, владыка!
  Я смотрел.
  - Без 'владыки' нельзя... То умаление чести тебе, нашему новому хозяину и нам, твоей стае. Расслабятся-расслабятся! Дурные мысли в голову полезут! А думать им вредно! Голова одна должна-должна быть!
  - Ты - шаман?
  - Нет, владыка. Кхе-кхе-кхе... - закашлялся какой-то слизью Хрезкач. - У народа крысолюдов нет шаманов. Я потомок могучих колдунов и техномагов! - он попытался выпрямить спину, что у него не получилось и он будто бы сдулся. - Столетия назад мы могли многое, а сейчас растеряли-растеряли знания. Рогатая нас покинула, не даёт своего зова. Может быть вы, владыка....?
  - Я тут объявился без всякой помощи Рогатой, старик! И мои дела с её делами никак не сходятся! - припечал.
  - Но как же... От тебя пахнет-пахнет искажающим камнем...
  - Искажающий камень да - находил и по необходимости жрал, что сделало меня сильнее.
  - Но только благословенные Рогатой Крысой могут есть без вреда искажающий...
  - Ничего подобного, старик! Ты видишь меня? Я плод мутаций какого-то клана! И к моему появлению Рогатую не примешивай - у нас с ней разные пути-дорожки.
  Он аж поперхнулся.
  - Но, владыка... А как... Чего же ты хочешь?
  - Я хочу сильную стаю и чтобы ни одна тварь не совала нос в мои земли!
  - Это угодно Рогатой, да-да! Наверняка!
  - Я хочу узнать о себе, колдун. Я хочу найти своё место, свою родину! И, в том числе для этого я собираю стаю. И я хочу, чтобы ты мне в этом помог. Я поверг Нарак, Куола - и у меня большие планы. С твоими знаниями этого будет добиться быстрее!
  Он начал опять раздуваться от гордости.
  - Но если ты зазнаешься, я велю скормить тебя падальщикам, а на твоё место найду кого помоложе.
  Хрезкач злобно взглянул на парочку тощих крыс в заляпанных балахонах и защитных очках, болтающихся на шее.
  - Эй, старик, если думаешь избавиться от учеников - то даже не думай. Я тебя в труху сотру, а новым главным колдуном моей стаи станет другой. Тот, кого я возьму в другом клане. Думай - ты в будущем можешь стать главным колдуном могучего клана! - и добавил - Тебе поставят памятник!
  Обрубок хвоста Хрезкача Горбатого заметался, выдавая его волнение.
  - Старик, я тебе предоставлю все условия! Вот что тебе надо?
  - Камень! Искривляющий-искажающий камень! Отец всего сущего! То, что послано нам Рогатой! С ним мы завоюем мир!!! Хрррр! - завопил, а потом захрипел Хрезкач.
  - Будет тебе камень, старик. Его будет много. Чем ты сейчас можешь мне помочь? - я готов был обещать ему всё что угодно, лишь бы получить помощь местного авторитета, чтобы он не устраивал каверзы и не поганил по мелочи втихаря.
  Тот замялся:
  - Запасы камня кончились... Очищенного не видел уже годами, серого камня осталось с понюшку...
  - Серый камень?
  - Очищенный порошок искажающего камня... Его использование бесконечно. Это как сердце бесконечного огня. Даже самые маленькие кусочки будут продолжать давать энергию бесконечно долго! С помощью энергии можно мастерить устройства и выводить сильных-сильных тварей! Я лучше буду чувствовать Ветра! Можно будет творить заклинания! Я смогу бить молниями!
  - Я слышал, что камень - это кристаллизированное застывшее волшебство, Хаос...
  - Среди наиболее суеверных из нашего народа есть те, кто верят-верят, что искажающий камень - это остатки тела Рогатой Крысы!
  - Хм, интересная версия старик. У меня есть немного серого камня и я поделюсь им с тобой. Поговорим по пути. Сейчас надо осмотреть мои новые владения.
  По пути слушал доклады Скронка, Одноглазого, беседовал с Хрезкачем. Ситуация была неоднозначная. Я, несомненно, оказался в плюсе по итогом похода на Костегрызов. Более ста двадцати кланкрыс, трое выживших, но раненых штурмкрыса, один колдун и пара его учеников, сто пятьдесят два раба. Я значительно вырос в наличных силах! Быстрые (значительно быстрее тех же гоблинов) крысы составили костяк моих сил.
  Среди рабов оказалось несколько людей, пару десятков гоблинов, а остальные и были рождены в рабах. Люди - оказались охранниками и приказчиками торговых караванов, разгромленных в разные годы и чудом выжившие в полных опасностях буднях гнезда крыс.
  А теперь минусы. Крысы были недисциплинированы, трусливы, жестоки, ненадёжны. За время пути пришлось в целях профилактики убить несколько задиристых особей, что пытались оспорить власть Скронка. Да, я ему помог, потому как Скронка Резака я уже немного знал и понимал, что от него можно ожидать. И неизвестные интриганы на этом посту мне были не нужны.
  У крыс не было ни конницы, ни кого-нибудь типа гарпий стригоев, способных вести разведку с воздуха. За исключением нескольких особей, все были вооружены сплошным ржавым хламом и из одежды имели всякое гнилое/ветхое рваньё, неспособное защититьх даже от лёгкого тычка. У колдуна, который бы мог быть могущественной силой не было искажающего камня, из которого он мог бы черпать силы и без него не чувствовал дуновений Ветров (магических завихрений и т.д. из которых маги и колдуны других рас черпают свою силу). Штормкрысы в ближайшее время не способны были сражаться, на них придётся тратить лекарства (спросить у колдуна - может у него есть) и еду. А ещё придётся часть сил бросить на добычу провизии, которой у Костегрызов и так ощущался дефицит.
  Далее - на их границах было неспокойно. На их северо-восточной границе были болота Намун, образованные от множества разлившихся крохотных ручейков, затопивших низины. Лучшие во всей округе охотничьи угодья оказались в последнее время недоступны. Под прикрытием тумана неизвестные убивали всех вошедших туда. И если раньше область туманов была совсем невелика, то теперь она полностью охватывала все болота и в некоторых местах выходила на берег.
  На севере, на горных перевалах засели племена гоблинов, пришедшие из-за гор и гномы, бывшие хозяева тех территорий, совсем ушли под землю в череде конфликтов, обосновавшись в своих чертогах Киндургунбандураза, находясь то ли в Теперь порядок поддерживать было некому, и гоблы прощупывали и южные земли на предмет освоения. Редко какой караван на маршруте Карак-Ногарунд - Глаттершталь проходил в целости и купцы практически полностью перешли на более кружной, но безопасный путь на юг из этих гномьих анклавов.
  На юге Нарак оказался разгромлен, но западнее и восточнее существовали другие, пусть малочисленные, но опасные крысиные и крысолакские кланы. А помимо этого ополчения из Глаттершталя и всего Северного Эбо порой устраивали учения, когда проходили по округе, оцепляя территорию и безжалостно всех убивая на ней, в целях профилактики. Недалеко (относительно) был и Холед, с тамошней дружиной и епископством, которые были закрепившимися аванпостами людей на границах Глермзойской пустоши.
  А ещё бродячие умертвия, стихийные духи, стаи хищников, природные катаклизмы и многое другое. Жизнь в этих местах была не мёд.
  Логово Костегрызов, или как они говорили - гнездо, тоже было не лучшим обиталищем. Пусть и более просторные, чем в моем логове, туннели были вонючими, затхлыми, замусоренными. Мусора было столько, что можно было годами его вычищать наличествующими силами. Сама система ходов была пусть и не сильно разветвлённая, но очень запутанная. Во многом это было сделано для обороны. Не раз клану приходилось отбиваться от неожиданных нападений, обрушивая на врагов потолок входов и вырезая разрозненные отряды врагов.
  В самом дальнем отнорке находились родильные ясли, в которых обитали главные сокровища клана - самки. Большие, порой потерявшие гуманоидные очертания тела (прослеживающееся в крысах), с рядами молокосодержащих сосков, ленивые - они могли произвести на свет от нескольких, до двух десятков крысят, было бы пропитание. Причём почти все из рождающихся в помёте были самцами - самочки были ооочень редки. Да даже я встретил в логове девять крысят-самцов, а в приплоде было одиннадцать! - Что на самом деле очень даже неплохо для одной самки. Считалось, что наиболее сильные и наиболее злые обладают тёмным мехом от тёмно-гнедого - вплоть до абсолютно чёрного цвета. Светлые крысы не появлялись уже очень давно - они, как сказал Хрезкач, были прямым свидетельством того, что на них обратила внимание Рогатая Крыса, благословив на подвиги и славу.
  Но беда - самок было всего девять. Три раза по три - счастливые для крыс цифры. Была десятая - да её съели, чтобы не портила красивую цифру.
  Через такое малое количество самок все уже давно все крысы приходились родичами друг другу. Когда самка входила в период течки, вождь мог решить, кто из самцов получит к ней доступ. Но бывало и так, что этим пользовались наиболее ловкие, пробираясь всеми правдами и неправдами. У рабов были две свои хилые самки и потомство от них могло стать только рабами, если не совершат подвиг или не обладают какими-нибудь ценными навыками для стаи - тогда эти рабы получали возможность стать кланкрысами.
  К пяти годам потомство считалось уже вполне взрослым, а вот до двух десятков лет, поры старости у большинства, доживали лишь единицы самых хитрых.
  Здесь я отдал первое распоряжение в логове - поставить сильный пост и никого не пускать без моего личного распоряжения. Теперь только я решал, кто может оставить потомство. Конечно же это будут самые лояльные, преданные, сильные особи. Ну и умные - на одной грубой силе далеко не уйдёшь.
  В той части, где стояло возвышение из груды костей тех, кого убил и съел Коул Чёрный Коготь, а также его предшественники, стояли колья с нанизанными черепами и валялись грязные плохо выделанные шкуры, я пытался отыскать хоть что-то ценное и даже преуспел.
  Немного медной посуды с ичамскими узорами, сундуки с сопревшими тканями, и сундучок с серебряными и золотыми монетами. Уже хоть что-то! Это давало надежду, что я смогу в случае необходимости даже что-то приобрести в цивилизованных землях.
  
  ****
  - Ах, мать твоя мышь!
  (звуки ударов)
  - Ты куда насрал, ссаный обмудок?
  (звуки ударов)
  - Тебе что, сраку не зажать было? А ну вычищай!
  (звуки ударов)
  - Ты сейчас, гнойный плевок, вылизывать это будешь!
  (звуки ударов)
  Несмотря на довольно разветвленную систему ходов и укреплений в логове Костегрызов, я решил что требуется перевести всех на новое место. либо увести большую часть, оставив небольшую часть партий по добыче пропитания. И одна из причин - повальная антисанитария! В таких условиях крыс постоянно болели всякими гадостями, кишели вшами и прочими паразитами.
  Да и, конечно, уведя от привычных им мест обитания, мне проще было их 'переделать' под то, что я хотел бы видеть. К сожалению, этот процесс мог занять очень длительное время. Некоторые мои приказы - например, гадить в строго отведённых местах, столкнулся с тотальным непониманием кланкрысами, для которых это было абсолютно естественно - повсюду оставлять свои метки, свой запах через мочу.
  Приходилось нещадно лупить тех крыс, кто саботировал мои приказы, думая что раз не увидели, так и не виновен, забывая про то, что через запах можно было найти любую крысу.
  Из штурмкрыс первым пришёл в себя Чут, тот здоровяк с которым я бился на кулаках и выразил полную покорность мне, теперь повсюду следуя за мной. Остро нуждаясь в воинах, особенно таких же крепких, как и мой новый последователь, я ему первому выдал право на случку со всеми самками.
  И да, я объявил, что любой, кто проявит трусость, кто будет замечен в неисполнении моих приказов, воровстве, убийству членов клана, в прямом предательстве меня - вообще никогда не получит доступ к самкам и его линия прервётся. Тот из крыс, кто вздумает укрыть моего врага или предателя (что одно и то же) - также попадёт в эту категорию. Первых, самых агрессивных уже отдали Хрезкачу на опыты. Вход к самкам, напомнил я, только по моему личному допуску или с разрешения назначенных особей. Для крысолюдов, которые наоборот проявят самоотверженность, смелость, силу, наблюдательность, сметливость/ сообразительность - наоборот откроется доступ к ним.
  На мой взгляд это была простая, но эффективная система мотивации, ведущая к самосовершенствованию и проявлению себя на заданих ради права продолжить род. Но опять же - только время могло показать её работоспособность.
   Слышал поговорку, которая гласит, что один переезд равен двум пожарам. И если уж брать эту присказку за некий абсолютный эталон, то возвращение из удачного похода прошло без сучка и задоринки. Если не считать одно раздавленного в смятку крыса упавшей телегой, а также сломанными осями, несколькими случаями поножовщины среди крыс и как итог - убитыми и отданными на корм рабам-гоблам. Мы до сих пор испытывали дефицит продовольствия, а потому несколько десятков килограмм мяса были слишком ценным продуктом, чтобы его просто выкидывать.
   Первыми к моему логову отправил Хрезкача с учениками. Они у Костегрызов выполняли и функции кузнецов, а потому поручил им подготовить походную кузню своими силами, разобрать трофеи с гоблинов, определиться в ценности побрякушек и посоха шамана гоблинов. Вдруг что да освоят.
  Несколько десятков крыс разослал во все стороны следить за соседями и искать опасности в радиусе десяти километров, которые бы могли нам навредить! Пару крыс - в болота Намун. Мало ли, что там может водиться, на самом деле. Пару крыс отправил на разведку в Глаттершталь, со строгим наказом никому не попадаться на глаза, а следить издалека, либо прятаться в канализации города. У них было поручение и пошпионить и за теми крысами, которые (если) найдутся в городе. Город - это будущее!
  Увеличил рабочие партии за счёт рабов, добывающих провизию - требовалось создать хоть какой-нибудь запас перед тем, как вновь развернутся боевые действия.
  А они должны были начаться, так как вернувшись в своё логово было замечено, что тут побывали какие-то чужаки и вынесли те немногочисленные остатки имущества, оставленные в норах, да к тому же загадили всё вокруг. Прямой вызов!
  По пути, пока караван и растянувшийся по округе отряд двигался к логову, я рыскал, обследуя прилегающие территории, которые считал уже своими, получая от этого непередаваемое удовольствие. Цепи неизвестных курганов, высыхающие на весь летний сезон озерца, неизвестно как занесённые сюда булыжники, пока ещё зеленая кое-где пробивающаяся травка - всё это было теперь моим!
  Не все, конечно, так считали и тут было много такого, что прямо подчинить было невозможно.
  К обеду местность немного изменилась. На севере появились невысокие, едва различимые отсюда, расплывшиеся от времени курганы. Я сидел на одном из небольших (удивительно правильной формы) курганчиков, поджидая тянушийся по ровной местности караван, который был гораздо медленнее меня, когда ради любопытства решил немного покопаться. Со мной был Таксель Огнетёс (довольно сметливый малый) и ещё несколько крыс, служащих курьерами.
   Меня они даже не насторожили. Вряд ли древние могильники опасны. Если бы нас хотели сожрать покойники, то сделали бы это какой-нибудь ночью. Взяв свои не очень хорошо выглядящие тесаки, начали рыть лаз.
  Крысы порой ныли:
  - Не стоит копать... Страшно-страшно! Мёртвые человеко-твари могут быть не совсем-совсем мертвы. Совсем-совсем не мертвы! Мертвые видят живых - едят, кожу дерут! Мы далеко в курганы не ходим, подкапываем их осторожно-осторожно, вытаскивая блестяще-полезные штуки медленно! Продолжение на Автор.Тудей
Оценка: 7.00*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"