Аннотация: Немного о кургане, появившемся после Нирнаэт, о судьбе Унголиант и о Круге Девяти Рун...
Они летели - казалось, кони сами не знали, что они способны на такой стремительный бег, почти полёт... бешеный цокот копыт яростным эхом разносился по ущельям чёрных гор, и вот, впереди, - Врата. Кажется, кто-то крикнул "Айа Нолофинве", - чтобы с этим именем, как со знаменем, броситься в безумный штурм...
Летели.
Неслись.
И никто не ожидал, что Врата действительно - откроются.
Они даже не задумались, - бросились туда. Казалось, на них вдруг снизошёл безумный и безрассудный дух Феанаро.
Они пронеслись сквозь Врата, вылетели по узкому проходу вперёд, на открытое пространство - и вдруг увидели, что перед ними никого нет.
Никого, кроме грозно спикировавшей чёрной тени.
И за спинами величественно и гулко захлопнулись Врата.
Они были в ловушке.
Чёрная тень сложила крылья за спиной - и оказалась человеком.
Насмешливый взгляд светлых глаз... И короткий, будто молния, жест.
Гвиндор, оказавшийся позади и чуть сбоку, увидел, - как все эльдар, один за другим, неподвижными безжизненными телами падают наземь.
Он остался - последним.
Вспышка его отчаянной ярости была настолько сильной, что, кажется, осветила темноту вокруг. Меч, казалось, пылал в руке - и с гневным воплем Гвиндор кинулся вперед, на врага.
Тот коротко глянул на мчащегося к нему эльда, вскинул руку - и в ней тоже блеснул меч. Чёткий удар, останавливающий чужой клинок, - и, не двигаясь с места, отбросить врага на землю. А затем Гвиндор почувствовал, что на него обрушилась немыслимая тяжесть, от которой невозможно избавиться, - и наступила тьма.
Когда он очнулся, то увидел - каменные стены, и высокое, чистое холодное северное небо за окном... И тот, в чёрном, - стоял у окна, отвернувшись и скрестив руки на груди.
Следом пришло осознание тела. Первым порывом было - вскочить, кинуться на этого, черного, или выкрикнуть ему в лицо... в спину? - выкрикнуть - подлец, тварь!.. но Гвиндор тут же погасил этот порыв, мигом осознав, насколько жалким все это будет выглядеть.
Потом мысли понеслись так, как недавно мчались их, эльдар, кони.
Брат. Все внутри переворачивается, нашел наконец брата, и - эта жуткая смерть....
Черные Врата.
Все наши погибли.
Плен.
Я единственный остался жив.
Почему не убили? Для чего? Зачем этот, черный... неужели сам Гортаур? - стоит здесь, рядом, и ждет, когда я очнусь?
Наверняка уже понял это, только виду не подает...
Гвиндор осторожно напряг мышцы - тело, кажется, слушалось. Даже не ранен...
Тот, у окна, - кивнул, как будто своим мыслям... и обернулся.
Он был действительно красив - чарующей красотой создания Тьмы, и этого нельзя было не признать, даже будучи приверженцем Света.
Завораживающий властный взгляд светлых глаз скользнул по эльфу: ощущение невероятной мощи, да, он опасен, как сама Смерть, но...
-Все ваши живы, - спокойно сказал Гортхауэр. - Так же, как и ты.
И снова - первым порывом было крикнуть - или прошептать - "ложь..." - но Гвиндор промолчал. Слишком слаб он. Слишком беспомощен. А этот, черный, наверняка видел уже тысячи таких, выкрикивающих оскорбления... перед смертью, надо полагать.
В душе все уже падало, падало куда-то, без опоры, закружилась голова, и он вдруг услышал стук собственного сердца - громкий, как колокол. И спросил - самое важное, уже замирая, боясь услышать ответ:
- Что... с битвой?
-Ваши отступили, - жёстко ответил тот. - Тургон бежал в свои горы, Хурин здесь.
Он помолчал.
-Фингон погиб. Мне пришлось пустить в бой ахэрэ, балрогов. Азагхал, король Белегоста, тоже мёртв. Завтра мы будем хоронить ваших воинов.
- Хоронить... - повторил Гвиндор, внутри все сжалось, прорезалось болью... А потом осталась одна пустота.
Конец всего...
- Зачем? - даже это короткое слово далось с трудом. - Зачем вам... Хоронить наших?
Гортхауэр отошёл от окна. Стол, простое кресло... Он придвинул его, сел. Все движения его производили странное впечатление: напряжённые и лёгкие одновременно, с не-человеческой - да и не-эльфийской точностью и чёткостью.
-Они сражались с честью и похоронены должны быть тоже с честью. Те, кто попал в плен, смогут проводить их. У тебя семья есть?
- Нет, - прошептал Гвиндор. - Брат... Был. Вы же его убили! - он все же выкрикнул это, не сдержался, полный боли крик прорвался сам собой. - Там, у отрогов!
Гортхауэр резко подался вперёд, светлые глаза стали пронзительными. Повисла тишина.
-Твой брат... вот как, значит. В каком-то смысле ты прав. Он провёл здесь почти двенадцать лет, решил всё же вернуться домой. От проводников отказался. Готовясь к битве с вами, я собрал всё силы, - и уруг-ай тоже. К ним он и попал, они потащили его с собой на битву. Так что...
Он взглянул в глаза Гвиндору - открыто и прямо.
-...так что можно сказать и так, как сказал ты, хотя в действительности никто из нас не виновен в его смерти.
- Никто... - не виновен, - бездумно проговорил Гвиндор.
Чувствуя себя, словно в дурном сне, он сел на кровати. Оказалось - он только впервые это осознал - на нем сейчас были надеты только штаны и рубаха. Взгляд скользнул по полу - рядом с кроватью стояли его собственные сапоги, грязные, поношенные, порванные кое-где, все в пятнах крови... и тут вдруг словно прорвало душу - он расхохотался, не в силах остановиться, смех переходил в рыдания, и, захлебываясь, он повторял:
- Домой... он просто... шел домой!.. Никто не виновен!..
Тот, чёрный, - молча смотрел на него, меж бровей залегла горькая складка. Потом резко встал, неуловимое движение - и в руке возник, словно из ниоткуда, кубок. Железная рука взяла эльфа за плечо, он заставил его выпить, - терпкий, пряный напиток, от которого мир как будто отстранился за прозрачную стену, - всё это не-со-мной...
Он бы воспротивился, если б мог. Не сумел. Конечно. Сам Тху... Напиток обжег горло, Гвиндор закашлялся, и зазвенело в ушах, сильно, все поплыло.
Безразличия, конечно, не наступило. Но между сознанием и внешним миром словно повисла пленка.
Он пошатнулся, оперся спиной о стену. Прикрыл глаза.
Гортхауэр окинул его коротким взглядом: да, подействовало... Кубок исчез из его руки, как будто его никогда не было вовсе.
-Ты открыто повёл отряд на штурм Ворот Ангбанда. До сих пор на это осмеливался только один из вас: Нолофинве. Остальные, - лицо его на миг исказилось, - остальные предпочитали наносить удары в спину. Что же до того, что с вами будет, то выбор - за вами. Захотите - уйдёте. Захотите - останетесь. Но после похорон. Раньше Мелькор вас не отпустит.
- Ты... - Гвиндор замялся. - Ты говоришь серьезно?! Нет, нет... - он повторил, - нет. Эта война, тысячи смертей, Браголлах... огонь... Брат... Нет. Не понимаю, - ему казалось, что говорит кто-то другой. - Либо ты лжешь, либо... я не знаю, что это - лицемерие или... Не понимаю. Почему?!
Гортхауэр пожал плечами.
-Словами не докажешь, лгу я или нет. Пройдёт время - увидишь сам. А почему... Потому что нам не нужны рабы без собственной воли, способные видеть так, как прикажут, делать то, что велят, следовать чужой воле - лордов ли, или тех, кто взял вас в плен. Нет. Смотрите и делайте ваш выбор сами.
Гвиндор помолчал некоторое время. Надел сапоги.
Поднялся... взгляд обежал комнату, уже более тщательно, пристально. Совсем пусто. Голова не то чтобы кружилась, но было как-то странно... непривычно. Подумалось было - чары! - но тут же он понял, что никакие это не чары, просто - напиток: он ни разу не пил такого, но слыхал, рассказывали, такое делали наугрим... И тут вдруг пришло сомнение. Он повернулся к Черному и проговорил недоверчиво:
- А ты... Ты действительно - он?..
Гортхауэр улыбнулся - от неожиданности. Улыбка у него была удивительная, - как будто совсем другое существо, из неведомого мира ночей без страха, когда распускаются таинственные цветы и перешёптываются звёзды...
-И как я должен тебе доказать, кто я? - в голосе как-то враз исчезли металлические нотки.
- Не знаю, - признался Гвиндор.
Он снова сел на кровать. Все происходящее было невыносимо странным. Не мог он, не получалось у него разговаривать с этим существом так, как полагалось бы говорить с врагом. Видно было, насколько такая речь прозвучала бы нелепо... глупо, по-детски как-то. Унизительно. Потому - поневоле - на язык приходило то, что рождалось в голове, а проклятые мысли не желали слушаться воли, они возникали прежде, чем Гвиндор успевал их задавить.
- Ты не похож на Тху, - проговорил он то, что вертелось в уме все последние минуты. - На прислужника Моргота. Ты словно один из нас, только в черной одежде.
-Ну, пожалуй, - задумчиво согласился Гортхауэр, а глаза его странно поблёскивали. - В этом облике сходства с вами много, я не спорю, да мне и как-то больше нравится - вот так. Хотя есть и другие. А что, тебе так хочется увидеть "прислужника Моргота"?
Гвиндор снова молчал добрых полминуты, прежде чем ответить. Кем бы ни был этот, Черный, - разговор между ними ушел совсем не в ту сторону, в какую полагалось. Ведь это же кощунство. Это подлость. Битва проиграна... что теперь будет?! Крах всего, сколько матерей сейчас оплакивают своих сынов, сколько жен не дождутся своих любимых с войны... а он тут сидит - и говорит с убийцей своих братьев так, словно они и не враги вовсе.
Может быть, именно поэтому - все равно уже нечего терять - Гвиндор все же проговорил осторожно:
- Было бы понятнее... по крайней мере.
Гортхауэр кивнул.
-Понятнее, да. Проще.
Он с силой сжал виски.
-Знаешь, чем хороша война? Она сводит всю жизнь к этой простоте: права та сторона, на которой - ты, а там, по другую сторону - чудовища и убийцы. Но жизнь - она сложнее, и каждый раз она будет кричать тебе голосами тех, кого ты должен был бы ненавидеть, потому что это жёны и дети твоих врагов... И если ты отречёшься от неё, от жизни, то этим ты убьёшь её и в себе - убьёшь свою живую душу. Это не мои слова.
- Да, это... Это правда, - согласился Гвиндор. - Я об этом думал, но ты-то... ты же не эльда, не человек, у тебя и матери-то не было, и жены быть не может, и детей, ты же - не то, что ваши... живущие на Севере. Я понимаю. Что там тоже женщины, дети... Конечно. А... чьи это слова? - он нахмурил брови, посмотрел вопросительно.
-Мелькора, - негромко сказал Гортхауэр. - Он рассказывал мне, что такие мысли приходили ему там, в Валиноре, мало того - он сумел принять их и исполнить. Он смог не отдать свою душу ненависти. Мне это не удалось.
- Не удалось... - повторил Гвиндор. В то, что Мелькор действительно мог это сказать, поверилось почему-то сразу. - Почему тогда ты - у него на службе? Почему ты ведешь его войска? Он ведь направляет тебя. Разве это не то же самое, что предать свою собственную веру?
-Предать? - Гортхауэр удивлённо поднял брови. - Нет. Мы вынуждены сражаться, защищать свои земли и своих людей, и если бы мы отказались от этого, дали себя уничтожить, лицемерно и громко провозглашая великие истины о добре и милосердии, - вот это было бы предательством. Что же до того, почему у него, как ты выражаешься, "на службе" - я... - он вздохнул. - Потому что он взвалил на себя ответственность. За всех, кто пошёл с ним - ещё с Музыки Айнур. И что бы мы ни делали, какими бы мы ни стали, - он будет с нами. Он нам не учитель, нет, но он будет сам, собой показывать - как_надо_. И это уже наше дело и наш выбор - решать, принимаем мы это или нет...
- Ну и ... И что же он вам такое _показывает_? - он саркастически, даже издевательски выделил последнее слово - в глубине души чувствуя, что это неправильно... но уже не в силах удержаться.
Взгляд Гортхауэра стал словно стеклянным - как будто он вдруг выстроил меж собой и эльфом невидимую стену. Лицо было бесстрастным.
-Ты ведь знаешь о поединке с Нолофинве? можно было оставить его выкрикивать вызов хоть до скончания Вечности. Можно было выслать за Врата ахэрэ, которые спалили бы его в момент. Нет, - она вышел сам, мало того, - он отказался от своей силы, хотя из-за этой идеи мне хотелось его связать и никуда не выпускать, честное слово... Это был поединок на равных. Вот, сходу пришло в голову...
- Ладно, - Гвиндор вдруг даже ладонь перед собою выставил, настолько чужим - и вместе с тем близким - показался ему этот _взгляд-с-той-стороны_. - Но что же... Что вы будете делать дальше? Войска нолдор разбиты... теперь у нас нет полной силы защититься. Но никто ведь не сложит оружия. Вам будут сопротивляться. До последней капли крови, ты ведь знаешь сам.
-Те, кто хочет войны - получит войну, - прозвучало в ответ устало. - Если после нынешнего разгрома кто-то вернётся к мирной жизни, если тот же Тургон затворится в своём Гондолине, никто их трогать не будет. Но раз мир можно удержать только силой оружия, мы будем это делать. Выбора у нас нет.
Гортхауэр поднялся.
-Ты можешь присоединиться к своим, если хочешь. Тебя проводят. А сейчас, извини, - дела.
Он замялся. Не знал, что сказать. Потом вдруг вспомнил:
- Как же - вернуться к своим? Ты ведь знаешь, наверное, как заведено. Тот, кто побывал в плену, заражен вражьей скверной...
-Знаю, - Гортхауэр не удержался, скривился. - Не торопись. До завтра всё равно никуда не уйдёшь. А там... Многие из тех, кто возвращался к вам, абсолютно уверены в том, что действительно сбежали из Ангбанда.
- Я-то уж точно уверен не буду. Ладно... Где остальные... наши?
Гортхауэр на миг прикрыл глаза, - и через короткое время в комнате появились двое воинов в чёрном.
-Иди с ними. Тебя проводят.
Чёрные воины вывели его первым. Тёмные коридоры, гладкий камень стен, эхом разносящиеся шаги... под ногами тоже был камень, но необычный: когда на него попадал свет, то по полу словно пробегала стая серебристых искр - неярко, глаза не резало, но красиво. Его завели в какую-то небольшую комнату без окон, со странным светильником где-то у потолка, конвоиры остановились, дверь закрылась... а затем - у него замерло сердце: пол под ногами дрогнул, появилось ощущение, что ты медленно летишь вниз. Впрочем, это продолжалось недолго, дверь открыли, и опять - коридоры, коридоры...
Наконец перед ним открыли дверь - а за ней, в довольно большом и до жути пустом зале, тоже без окон, с белыми светильниками под самым потолком, были эльдар.
Те, кто пошёл с ним вместе на отчаянный прорыв к Вратам.
Не все.
Они повскакали с мест, бросились к нему, - выстраданная радость обретения во взглядах.
-Лорд Гвиндор! Ты жив! А мы уже и не надеялись...
Он шагнул вперед, попробовал улыбнуться. Получилось не слишком-то уверенно.
- Я жив, - сказал он. - Как вы? Что с вами было? Сколько времени вы уже здесь?
Один из эльфов - совсем мальчишка - подобрался поближе.
-Да кто ж его знает, время это, - развёл руками. - Здесь окон нет, ни дня, ни ночи не определишь. Как влетели тогда за Врата, увидели этого, ну, чёрный такой, жуткий, который со скал слетел, - он вздрогнул при одном воспоминании, - так потом сразу задыхаться стали, и всё, темнота. Очнулись уже здесь. Те, кто был ранен, исчезли.
Он поднял отчаянные глаза.
-Оркам отдали, наверное. Лорд Гвиндор, они с нами разговаривали! люди, слуги Моргота! И со мной тоже!
Гвиндор присел на свободную скамью у стены.
- И о чем они говорили с вами? - спросил осторожно.
Тот парень прерывисто вздохнул, пристроился рядом - прямо на полу. Его трясло. Кто-то из остальных положил ему руку на плечо.
-Эрраэн, ну что ты, в самом деле, это же уже позади...
-Про орков говорили, - не слушая товарища, выпалил Эрраэн. - Они сказали, что орки - это твари Пустоты, как Унголиант! И они ЭТИМ служат, рядом с людьми! Да что же, что же это такое...
- Успокойся, - машинально проговорил Гвиндор. Волнение товарища передалось и ему, он заметил, что и у самого сердце начинает колотиться. - Они говорили с вами - со всеми вместе, или с каждым по отдельности? Что еще сказали?
-По двое, по одному вытаскивали отсюда, - тихо сказал Эрраэн. - Послушай, лорд... Они сказали, что завтра собираются хоронить наших убитых. Ты... сам-то - где был? С тобой тоже говорили? Понимаешь, мне в голову пришла одна мысль, но... Ты мне хоть подскажи, хорошо? Эру, как хорошо, что ты жив...
- Это неплохо, точно, - Гвиндор нашел в себе силы усмехнуться. - Я говорил с Гортауром... с Тху. С тем черным, кто положил нас всех там, у Врат. Точнее, это он со мною говорил.
"А мысль говори - мысленно, - добавил он. - Я почти уверен, что они слушают наш разговор."
Эрраэн кивнул.
"Послушай, лорд... Они рассказали мне про орков. Как они по зову Унголиант поднялись и пошли уничтожать всё подряд, как им было всё равно, кого убивать - эльдар ли, своих ли... И я спросил: а где она сейчас, Унголиант? И они ответили: в горах Эред Горгорот. Я сказал - а говорят, что Берен убил её, они только посмеялись - и _показали_. Эру, какая жуткая тварь... Она ведь могла и Моргота убить, правда. Послушай. Завтра эти похороны. Они сказали - там будут оба, и Моргот, и Тху, и страшенная толпа орков... Я придумал. Я говорил с теми, кто на свободе. Есть время. Есть смельчаки. Они согласились выманить Унголиант, а стоит ей зашевелиться, как орки, как я понимаю, сразу обезумеют, там, когда соберутся все. Надо только вовремя сказать. И тогда - всё. Тем более что Моргот наверняка будет в короне, а эта тварь хотела Камни..."
"Выманить Унголиант? Как? А если и выманят, если она нападет на Моргота и даже если одолеет его - в чем сомневаюсь, ведь он силен и сам, и балроги у него рядом, и Тху, и прочие твари - она же не остановится, она и сама пойдет убивать все, что вокруг, и орки все окрестные обезумеют. Так-то они хоть под командованием ходят, а то совсем с цепи сорвутся. И кинутся-то они в первую очередь на нас, а их военачальники, если увидят, что с безумием не совладать, на нас их и направят. Кто в битве уцелел, и те погибнут. Но скорее всего, эту тварь прижмут прямо там, только при этом погибнет множество из тех, кто там будет... А представь: прижмут они ее - и у них в руках окажется эта тварь! У них на службе! Нет, Эрраэн, делать такое - это безумие и самоубийство. Кто именно обещал тебе, что сумеет выманить Унголиант? И ведь это же будет наверняка - ценой их жизни. И кто сказал, что Унголиант явится именно к Ард-Галену, а не застрянет бесчинствовать, например, в Дортонионе?"
"Ну, за прошедшие почти пять веков они так и не смогли поставить её себе на службу, - возразил Эрраэн. - С нею и сам Моргот не смог справиться, в Ламмоте-то, я про это дело подробно выспрашивал. Потом, она теперь не одна, а с кучей детёнышей. И пойдёт вместе с ними."
Он закрыл глаза, - как будто его кто-то позвал мысленно.
"Уже сейчас идёт, - уточнил он. - Её выманивают, ведут, она же тупая - на еду ведётся. Понятно, что поляжем мы там... и я тоже. Мы говорили уже про это с ребятами... - он тяжко вздохнул. - Мы ведь и так на смерть шли. Конечно, тёмные будут с ней драться, ну так и пусть. Чем меньше этих тварей останется после этого боя, тем легче будет Арде, ну, а мы... что поделать. Мы всё равно бессмертны, а я давно уже мечтал увидеть светлый Аман..."
"С кем именно ты говоришь? Там, вовне? Я хочу сам говорить с ними. Сумеешь сделать так, чтобы они услышали меня? Мы тогда поговорим напрямую."
Эрраэн грустно улыбнулся.
"Да ты их не знаешь, лорд. Это мои давние друзья, синдар, подданные Владык Дориата. Они просили меня не звать их, пока они ведут Тварь, - слишком опасно: отвлекутся на осанве, один неверный шаг - и всё, и их самих сожрут. Они зовут меня, когда сами считают нужным. Вот сейчас сказали, что она пошла по их следу, двинулась из пещеры."
"Вы сами не понимаете, что затеяли, безумцы! Вы погубите не только себя - вы погубите последнее, что еще у нас остается, и дадите Морготу силу, с которой он станет непобедим. Они звали тебя сейчас? Зови их снова. Немедленно!"
Внешне Гвиндор оставался спокоен. Выдавали только глаза.
"Да что ты такое говоришь, лорд! - Эрраэн опешил. - С чего ты взял, что она подчинится? Мне тёмные сказали - её невозможно подчинить, она только и умеет, что хотеть жрать! С орками они почему и смогли справиться, - потому что это бывшие квенди, а она-то - воплощённая Пустота."
"Эрраэн. Вы собираетесь выпустить в Арду величайшее зло из всех, что когда-либо знал этот мир. Зло, с которым невозможно совладать. У вас есть голова на плечах?! Тебе рассказать, что будет, если ваша затея осуществится?
Вот, эта тварь выползет из своего укрытия и выйдет в Дортонион. А там живут люди, наши вассалы. Откуда вы знаете, что эта тварь двинется сразу на Анфауглит? Не знаете вы этого, и знать не можете! Но так или иначе, от Эред Горгорот до схода на равнину длинный путь по населенным землям, не одна сотня миль, и все эти земли тварь разорит на своем пути.
Дальше. Вы что, думаете, она за одну минуту пройдет этот путь? Да это в лучшем случае не меньше нескольких часов! А тем временем на равнине Моргот давно узнает, что тварь выползла, он же чует ее. Орки взбесятся - да что ему те орки? Только он почует Унголиант - сам мигом укроется в Ангбанде, и нашлет на нее балрогов, и майар, и прочих тварей. А орки будут бесчинствовать на Анфауглит, и пока Унголиант не усмирят, а это может быть недолго, они потекут во все стороны, и нагонят тех из наших, кто уцелел, кто сейчас пытается вернуться в свободные земли. Наши устали, изранены, малочисленны, а орки будут бешеные - кто одолеет?
А дальше, скорее всего, Моргот и его твари усмирят Унголиант - и она окажется у них в руках. Не подчинят, так свяжут чарами, или еще как. Пусть нельзя подчинить, но загнать или еще как остановить всегда можно. Даже бешеного слепого быка, и того можно направить на врага, в нужную сторону. Хочешь, чтобы они потом вот так кидали на наших эту тварь?! Это пострашнее Глаурунга!
А если случится то, на что вы безумно надеетесь, и она доберется до Моргота, и всех темных одолеет, во что я не верю? Но пусть! Тогда она сожрет Камни, станет сильнее всех на этой земле, и пойдет жрать дальше, и если Моргот хотя бы сидит за своими стенами - то эта сидеть не будет, она будет бесчинствовать в землях Белерианда, и орки будут бесчинствовать вместе с нею. Этого вы хотите?! Эрраэн, я понимаю, ты юн, тебе хочется отомстить, но это не месть, это безумие и самоубийство, и преступление против тех, кто еще остался жив и свободен!"
Эрраэн долго молчал, широко раскрытыми глазами глядя на своего лорда: похоже, такой разворот событий ему в голову не приходил, когда он задумывал свой план. А потом вздрогнул, взгляд стал отсутствующим... и он опустил голову.
"Она идёт. Ребята сказали - она идёт по-над скалами, как-то так... я не понял."
- Поздравляю, - хмуро проговорил Гвиндор вслух. - И ты думаешь, что Моргот уже сейчас не распознал ее? Да я не удивлюсь, если уже в следующий час половина его балрогов будет в тех землях.
-Ну она-то теперь тоже не одна, - Эрраэн тоже перешёл на разговор вслух, не сообразив, почему Гвиндор вдруг перестал бояться, что их услышат. - Там этих тварей... не знаю, сколько, ребята не успели сосчитать. Балроги тоже мгновенно не долетят... а похороны на рассвете. Сейчас-то что наверху - день или ночь?
- Вечер недавно был. Не будет на рассвете никаких похорон теперь... Что ты, считаешь их тоже безумцами? Отложат они все теперь. Эрраэн, Эрраэн, что же вы натворили...
Гвиндор прикрыл глаза - смотреть на застывшие, побелевшие лица тех, кто слушал их разговор, не хватало сил.
Дверь распахнулась, - те, кто был поближе, от неожиданности шарахнулись в сторону. Чёткие ряды чёрных воинов, слаженность всего - шагов, действий, застывшие лица. Эльдар - кто вскочил, кто медленно распрямился. Эрраэн не решился встать, только смотрел с ужасом... ждал.
И наконец внутрь шагнул - тот, высокий, зловещий красавец, которого они видели у Врат.
-Все на выход, - прозвенело, как металлом о металл. - Лорд - со мной.
Они тоже владеют мысленной речью, - внезапно понял Гвиндор, - несмотря на то, что они смертные. А может, и чем-то еще, кроме этого. Слишком уж слаженны их движения, как будто они чувствуют друг друга.
"Добился, - мысленно произнес он, обращаясь к Эрраэну. - Не знаю, чего именно, но ничего хорошего."
Он поднялся и первым подошел к Тху - стараясь держаться спокойно и не показывать страха, который вновь нахлынул на него.
Гортхауэр вышел первым, - плащ взметнулся за спиной, как крыло. Эрраэн вздрогнул, когда взгляд Чёрного скользнул по нему, - как обжёг.
Их вывели, чуть не бегом погнали куда-то... и Гвиндор понял: наружу. Гортхауэр стремительно шагал вместе с ним впереди, и когда они очутились на открытой огромной галерее - над ними были только чёрные скалы и небо, - стало ясно: Ангбанд бурлит, как растревоженный муравейник.
Там, внизу, было очень много ярких огненных сполохов: балроги. И - орки. Множество, они как будто повылезали из всех щелей. В воздухе кружили драконы - гигантские твари, от одного вида которых брала жуть.
Всех эльдар погнали дальше по галерее. Гортхауэр остался с Гвиндором один-на-один.
Пронизывающий, страшной силы взгляд - в упор.
-Мы отправляем всех дальше, в горы. Орки внезапно сошли с ума - это зов Пустоты. Спасаем наших. Выкладывай. Всё, что знаешь. Иначе...
Его рука легла на рукоять кинжала - Гвиндор только сейчас заметил, изумительной работы кинжал с переплетёнными змеями, у которых глаза горели алым.
- Унголиант, - коротко ответил он, уже сам не удивляясь, что разговаривает с Тху так, словно тот был одним из его союзников. - Эти безумцы в отчаянии своем решили выгнать ее из логова в Эред Горгорот, чтобы взбудоражить орков и тем самым ударить по вам. Она там сейчас. Нужно все возможные силы бросить туда, чтобы усмирить ее, иначе всем придется плохо.
-Идиоты, - выдохнул Гортхауэр. - Все силы - мы не можем, потому что от орков обороняемся сейчас сами! Ты понимаешь, что они - всюду, что они живут среди нас? Я три тысячи лет бился, чтобы сделать из них что-то разумное! Люди, эльдар, да и мы тоже - это островки в море орков, и загнать их сразу всех куда-то - не получится, время... Но главное - Тварь, и... - он на миг замолчал, - сейчас туда отправился Мелькор. С ахэрэ.
Он не договорил, что - без него.
- А тебя оставил командовать здесь, - закончил Гвиндор, поняв все сам. - Я согласен, что они идиоты, это мальчишки, почти дети, отчаяние, они сами только что поняли, что натворили. Но теперь уже поздно. Я могу чем-то помочь?
-Можешь, - сразу сказал Гортхауэр, чуть не мгновенно взяв себя в руки, только чуть мелькнула в глазах улыбка: его - поняли, и, главное, они не враги уже, и Жизнь - побеждает в очередной раз, вопреки страху и ненависти...
-Я знаю, где сейчас каждая оркская банда. Ты - можешь предупредить своих, тех, кто уцелел после битвы, и тех, кто сейчас в ваших землях. Я покажу тебе, куда идут орки. Ты - передашь своим, чтобы они смогли подготовиться и отразить атаки. Только не бойся, прошу тебя, никаких "чёрных чар" тебе не достанется, даю слово, поверь мне! Иначе Белерианд на наших глазах превратится в кишащую безумными тварями пустыню.
В резком голосе его была отчаянная просьба.
- Я сделаю, - кивнул Гвиндор. - Не понимаю только: почему ТЫ заботишься о наших? Разве не ваша это мечта - чтобы не осталось никого из нолдор? Ладно, ладно... не отвечай сейчас, если нет времени, не до того. Только наши спросят меня: откуда ты все это узнал? И я не смогу сказать - Тху сообщил. Они почуют ложь. Но все равно, у них нет выхода, кроме как поверить. Давай... Я готов хоть сейчас. И... не тронь никого из моих. Я прошу.
-Потому что МЫ такими способами не воюем, - жёстко ответил Гортхауэр. - Чужими руками жар загребать, натравливать на врага кого-то - это, знаешь ли... вон Валар, убоявшись того, что Мелькор вернётся в Эндорэ, соберёт нас и отправится воевать с Валинором, нашли способ: закрыли нолдор путь туда, мол - воюйте, займите Врага собой, тогда ему станет не до нас. Это первое. А второе, - он вздохнул, - так сказал Мелькор. Он просил меня об этом. Когда уходил сейчас - на бой с Тварью.
- Благородные рыцари, да и только, - усмехнулся Гвиндор. - Как хочется тебе верить... если бы только не брат, не то, что я своими глазами видел... Ладно. Давай... как там у тебя нужно - чтобы ты смог показать мне, где орки?..
-А я тебя не прошу мне верить, - ровно отозвался Горт. - Ты спросил - я ответил, а что ты будешь с моим ответом делать, - это меня, знаешь ли, мало волнует. Не закрывайся и не бойся. Страх - это то, из чего вы строите аванирэ... я могу это сломать, но то, что мне после этого достаётся, - это осколки души...
Он медленно протянул руку Гвиндору.
-Разрушь свой страх. Сам. Иначе тебе будет очень больно от соприкосновения со мною.
- Думаешь, так просто? По одной воле своей? И за один час - выкинь все, что впечаталось в душу? - Гвиндор помедлил... и решительно взял его руку. - Делай. Я... Постараюсь, словом.
Светлые глаза Гортхауэра вдруг вспыхнули, казалось, - весь мир заполнился их ледяным сиянием, и ничего не осталось, кроме этого жёсткого, пронизывающего холодного света... а затем как будто огромная незримая волна обрушилась на эльда, чтобы властно закружить, это было настолько _больше_ него самого, что почти - как стихия...
И вдруг - он увидел, как с высоты птичьего полёта: горы, горы, равнины, вот - Дортонион, вон там - стремительные алые огненные вихри мчатся через Анфауглит, а среди них - яркий, как ожившая ночь, чёрный...
-Смотри, - донёсся голос Гортхауэра. - Смотри всюду, куда хочешь, только подумай - и увидишь ближе. И зови тех, кого хочешь предупредить. Получится... должно получиться.
Он с трудом сумел сдержать свой страх - и с каждым уколом страха в душу впивалась боль, как будто игла, пронизывающая голову. Всмотрелся в окружающий простор - стало не до того, чтобы помнить о враге: нужно было предупредить своих... Эру!.. Это вот так он, значит, видит мир?! О какой скрытности тут может идти речь, он же видит все, как на ладони...
Вот - отряды эльдар. Отступающие... сверху кажется - они почти не двигаются. На подступах к Хитлуму, к Аглону... сам Анфауглит уже целиком во власти врага.
Орки кишат, как черные муравьи... их потоки движутся в разные стороны. Тоже не слишком быстро, но достаточно быстро, чтобы нагнать...
"Кто меня слышит - слушайте! - Гвиндор ни разу не говорил мысленно ТАК - но понимал, что сейчас его услышат все, кто владеет не просто осанве, между друзьями и близкими, но навыками мысленной речи. - Унголиант вышла из своего логова, и орки поднялись по ее зову. Готовьтесь! Они стали совсем безумны, как звери, у этих банд нет командиров, только в этом надежда. Держитесь!.."
И в ответ - сначала было несколько мгновений тишины, а затем зазвенели голоса, десятки голосов - знакомых и незнакомых:
"Кто это?"
"Лорд Гвиндор?"
"Гвиндор, ты где? Ты жив?!"
"Какая Унголиант, её же Берен убил!"
И вдруг - перекрывая все, раздался, как стон, новый голос.
"Не верьте! Я Хурин, пленник Моргота в Ангбанде! Они хотят сломать нас. Проклятый Враг наложил на меня заклятие, и ныне вижу я его глазами и слышу его слухом. И вижу я, что то же самое сделал его первый слуга со славным Гвиндором, дабы опутать нас всех сетью лжи и обмана. Не верьте!"
Голос Хурина отозвался острой жалостью, резанул по сердцу. Взять себя в руки оказалось нелегко... Но он все же совладал с собою.
"Это правда, - возразил он. - Это придумал один из наших, чтобы бросить эту тварь против Моргота, он сам сказал мне об этом, и его друзья из Дортониона выманили эту тварь из логова. И орки взбесились, это тоже правда, и скоро они обрушатся на вас! Я сказал, вы теперь знаете то же, что и я, и решайте сами, что делать."
И вдруг - откуда-то издалека - как будто летний ветер прохладой коснулся его души. Он никогда не встречался с Владычицей Дориата, но сейчас узнал - майа Мелиан... И в тот же миг её сила, как невидимый клинок, пронзила пространство, чтобы оборвать связь между эльда и тёмным майа, и долетела мысль: "я спасу тебя, не бойся..."
Гортхауэр был открыт - и не успел защититься. Видение Белерианда враз исчезло, по Гвиндору жестоким рикошетом ударила чужая боль - а затем он увидел, как Гортхауэр оседает на землю.
Подхватить его он не успел. Гвиндор сам опустился рядом, приподнял голову майа, схватил за виски - попытаться перелить силу. Мелиан... она же хотела спасти! спасти его, Гвиндора! О Эру...
Лицо майа было бледным.
- Ну очнись же... Очнись!
И - словно обрыв в бездну: тишина. Пока длилось то недолгое осанве, Гвиндор успел почувствовать душу этого беспокойного существа, ощутить его - живым, может быть - что-то понять, но сейчас... сейчас майа его не слышал. Слишком сильным и внезапным оказался удар Мелиан.
И в этот момент где-то далеко, в конце галереи, появился первый орк.
Оружия не было. Гвиндор оглянулся - ничего подходящего вокруг. Только странный кинжал со змеями на поясе у майа.
Лихорадочно пронеслись мысли: если он не придет в себя, отбиться, найти укрытие, там пытаться привести его в чувство... Да что же это такое, я, эльда, думаю, как спасти Тху, а ведь я же мог бы перерезать ему горло сейчас, пока он беспомощен, я стал бы героем, меня бы славили по всему Эндоре... Если бы ты отсюда выбрался после этого, - закончилась мысль уже трезво, - да и не сделаешь ты такого никогда: подло.
Секунду помедлив, Гвиндор вытащил кинжал из ножен и поднялся. А ведь орки должны знать этот кинжал, - мелькнула мысль. Знать и бояться.
- Пошел прочь отсюда, - проговорил он спокойно и размеренно. Огненные глаза змей блеснули на рукояти - словно ожили. - Прочь. Или - умрешь.
Орк на мгновение задержался: алый блеск ярким пятном вдруг скользнул по стенам, ударил в глаза... но сзади его подтолкнули другие, он чуть не свалился, обернулся, разъярённо рявкнул... Его бесцеремонно отодвинули в сторону. Толпа шла вперёд, - жуткая в своей мощи и бессмысленности, в желании смести и уничтожить. Они подходили ближе, ближе, и вот - между ними и Гвиндором осталось совсем немного пустого пространства... Это не были те оскаленные звериные морды, среди которых Гвиндор в последний раз увидел живым брата: эти больше походили на грубые подобия атани. Но сейчас и в этих глазах светилось безумие.
Еще немного - и они сметут и его, и майа вместе с ним, понял Гвиндор, сметут, растопчут тела, и пойдут дальше, все той же бессмысленной лавиной. Оглянулся в смятении. Двери, двери... Подхватил майа - тот оказался очень тяжелым, Гвиндор сам удивился - как только сил хватило? - и рванул его на себя, в сторону двери; толкнул ее спиной, изо всех сил моля Эру, чтобы дверь оказалась открыта. Пара секунд, втащить - и он захлопнул дверь перед самой мордой первого орка, и тут же судорожно дернул засов.
На дверь там, снаружи, тут же набросились - с воем, с царапаньем когтями, в неё саданули раз, другой, третий, засов аж подпрыгнул в пазах, но всё же устоял - пока... как знать, на сколько этой двери хватит. Отсюда вёл коридор, в свете нескольких светильников было видно - повороты, разветвления... целый подземный лабиринт.
Проклиная все на свете, Гвиндор сунул кинжал обратно в ножны на поясе майа - и потащил его прочь.
Духу хватило ненадолго; остановившись передохнуть и прислушиваясь к вою, доносящемуся издалека, Гвиндор вновь положил руки на виски Гортхауэра - и, вложив в этот зов все свои силы, закричал мысленно, умоляя: "Очнись же наконец! Очнись!"
Несколько мгновений казалось: всё бесполезно, и эльда не сможет преодолеть той страшной силы, которая оказалась способна не только защищать Завесой Дориат, но и разрушать... Несколько томительно долгих мгновений, каждое из которых навсегда врезалось в память, - и длинные ресницы дрогнули. Гортхауэр со стоном открыл глаза: во взгляде была боль и растерянность, он совершенно явно не мог понять - где он, что происходит, что случилось...
- Слава Эру, очнулся! - воскликнул Гвиндор. - Это Мелиан, она ударила тебя; орки наступают, я запер дверь на засов, но она долго не устоит, а я тут ничего не знаю; что нам делать?! Ты идти сможешь?
-Ну что ты, Эру был бы очень недоволен, - машинально отозвался Гортхауэр и попробовал приподняться, опершись на локти. - Ох...
Он, покачнувшись, сел, прислонился к стене. Прикрыл глаза - похоже, пытался увидеть на расстоянии то, что происходит... и прикусил губу: больно.
-Ничего хорошего, - хрипло выговорил наконец. - Мелиан, значит. В ближайшие... даже не могу сказать, сколько дней мне будет трудно даже говорить по осанве. Сам я не справлюсь, а... другим сейчас не до меня. Надо идти вниз, там есть путь в Цитадель. Доберёмся туда, и остаётся только ждать. Если только по дороге не встретится ещё какая обезумевшая тварь...
- Встретится - убьем, - пообещал Гвиндор. - Давай, опирайся на меня, и идем. Позади целая толпа, нам против них не устоять никак. Ты показывай, куда идти, я уж тебя дотащу...
От волнения и смятения Гвиндор, кажется, даже забыл, кто перед ним: казалось - кто-то из своих, из нолдор, только одетый в черное, словно в знак траура - они вдвоем против врагов, и все встало на свои места. Он помог майа подняться.
Они успели добраться до поворота, свернуть, пройти почти до подъёмника, на котором, как сказал Гортхауэр, нужно было спуститься до того яруса, где был путь в Цитадель, - когда где-то далеко - за их спинами - раздался оглушительный грохот: дверь хоть и была сделана более чем на совесть, всё же наконец не выдержала напора.
Кажется, подъемник их спас. По крайней мере, у обезумевших орков не должно было хватить ума воспользоваться им.
Ход до Цитадели был таким же коридором, как и остальные, виденные Гвиндором здесь, с одним лишь различием: светильников здесь не было вовсе, как будто он предназначался для существ, которым свет был, в общем, не нужен. Последняя дверь, подъёмник - и вот оно, сердце Твердыни, в котором Гвиндор никогда даже и не чаял оказаться.
Здесь было тихо и почти пусто, - только где-то далеко, в коридорах, проносились какие-то тени, и тревожно мерцало пламя светильников - то обычное, живое, то яркого синего цвета, то вовсе серебристое... Гортхауэр привёл Гвиндора в просторный зал, где не было ни души, и тяжело опустился в кресло возле камина.
-Всё, пришли...
Перевел дух Гвиндор только сейчас. Опустился рядом... сердце стучало, как бешеное. Спросил, наконец отдышавшись:
- Где мы? Что это - Цитадель?
-Мы в покоях Мелькора, - тихо ответил Гортхауэр. - Цитадель - это самая древняя часть Твердыни, мы создали её не для обороны, а так... просто чтобы было где жить в этих землях. Это потом уже, после войны... - лицо его исказилось на миг, но снова стало спокойным, - после войны я превратил всё это в неприступную крепость. Через коридор, направо, в комнате есть вино, и еда тоже должна быть. Сходи сам, я сейчас ничего "из воздуха" не достану.
- Это что же...
В мыслях прошла картина: он сел в привычное ему кресло, я рядом... Это что же - я сижу в кресле Моргота?!
Осознав это, Гвиндор вскочил, как-то само собою оказавшись уже у стены - и только тогда опомнился.
- Ладно... - проговорил он, - сейчас.
Он вышел в коридор - оглядываясь по сторонам, уже не в поисках опасности, а с любопытством.
А ведь красиво. Черные каменные стены изукрашены резной тонкой вязью, высокие арки проходов, кое-где - изумительной красоты витражи: цветы, травы, драконы над ними...
Вино нашлось, нашлась и еда. Гвиндор поставил все это на поднос и вернулся обратно. Налил вина, подал Гортхауэру.
Тот протянул руку, - прежняя лёгкость в движениях сейчас почти пропала. Жадно выпил, откинулся на спинку кресла.
И вдруг - настороженно замер. Прислушался.
Эхо принесло из коридора - издалека - чьи-то медленные шаги.
Рука Гортхауэра легла на кинжал.
- Это не орк, - проговорил Гвиндор. - Орки так не ходят. Я пойду посмотрю.
И, прежде чем Гортхауэр успел что-то сказать, он вышел в коридор.
Там, в полумраке, - по коридору медленно кто-то шёл.
Судя по осанке, он был воином. Но и походка, и - было видно - седые волосы выдавали, что что-то подкосило его, совсем недавно, и оттого даже издалека взгляд его был потухшим, без тени надежды. Ещё несколько шагов - и Гвиндор узнал его.
- Хурин! - крикнул Гвиндор.
Этого человека он знал. Не лично - видел несколько раз, но не более; зато слышал - многое. Судя по рассказам, Хурин был человеком в высшей степени достойным - и отважным, непримиримым воином.
Гвиндор бросился к нему, остановился - в последний момент побоявшись схватить его за плечи.
- Хурин, это я, Гвиндор!
Человек устало поднял голову - слабое удивление, едва заметная улыбка.
-Эру, ты всё-таки жив... Что произошло? Чего они хотели от тебя?
- Я жив, - ответил Гвиндор. - Я сумел сказать нашим, это правда - об Унголиант... Как ты сюда попал? Как ты вообще попал в их руки?
Хурин отстранился.
-Я слышал твою речь. И... я вижу, что происходит сейчас.
Он закрыл лицо руками.
-О, ты не представляешь, это страшнее любой кары - видеть _его_ глазами...
- Могу догадаться... слушай, здесь есть вино и еда, я находил. Идем... Давай, давай, очнись же!
Комната, где он только что брал пищу и вино, была неподалеку. Он быстро налил вина в кубок, сунул Хурину в руки.
- Пей. Пей, не возражай, это нужно тебе сейчас.
-Не поможет, - он с тоской посмотрел на кубок и всё же чуть не залпом выпил до дна. - Когда ты видишь то, что должен видеть, а перед мысленным взором твоим - Тварь Пустоты, балроги... не поможет.
- Сейчас - ты тоже видишь его глазами?!
-Вижу, - упало коротко и тяжело. - Каждую секунду, каждый поворот этого боя. Он сказал мне: ты будешь видеть моими глазами и слышать моим слухом. Вот так...
- Что там?! - выдохнул Гвиндор. - Что с этой тварью?
-Она не одна, их много, и всюду огонь, - Хурин со стоном сжал виски. - Их много, так страшно много, это серые клочки - не тумана, но чего-то жуткого, и - они _живые_, и когда по ним попадает огонь, они хватают его, и пытаются... да, пытаются съесть, уничтожить, хотя огонь - это не то, что им нужно, им нужен свет, светом они питаются... И я как будто стою посреди всего этого, и...
Взгляд его был полон ужаса, он смотрел на свои руки - пытался освободиться от видения, но не мог.
-Эру, я не могу, не могу, да сделай же что-нибудь!
- Я не могу ничего сделать... Тогда смотри. Смотри, и запоминай... чтобы передать потом нашим. Чтобы предупредить их, если эти твари расползутся дальше. Что еще остается?!
Хурин поднял на Гвиндора измученные глаза.
-Но ведь ты же как-то освободился... Я видел - тебя точно так же привязал к себе Тху...
- Мелиан ударила. По нему. Связь прервалась...
-Владычица Мелиан, - в голосе Хурина было благоговение. - Послушай... Я знаю, - надежда умирает последней, и всё же, всё же... Да, она майа, он - был Вала... Но, может, ты попросишь её освободить и меня?
Гвиндор уцепился рукой за кресло. Присел. Закрыл глаза.