Степанов Игорь Викторович : другие произведения.

Шрамный шарм (1-7 главы)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Степанов Игорь Викторович (&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#48&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#51&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#52&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#53&#52&#38&#35&#53&#50&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#51&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#56&#38&#35&#53&#53&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#48&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#53&#50&#38&#35&#53&#52&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#50&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#53)
  • Размещен: 06/05/2007, изменен: 17/02/2009. 73k. Статистика.
  • Статья: Проза
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Здесь раньше стоял тот же "Шрамный шарм" в шибко сыром виде. Кому хватило мужества прочитать - спасибо! Сейчас, постепенно, находится стиль и вкус этой штучки. Так что - вот - новая редакция...

   Игорь Степанов
  
   Уведомление
   Мать моя, женщина в шестьдесят втором году еще молодая и легкомысленная, сделала ошибку. В том смысле, что, убоявшись разной заразы, бушевавшей по городским больницам, поехала рожать меня в деревню к тетке. Когда все сроки вышли, выяснилось: в деревне роддома нету. И появился я на свет в ветеринарном пункте в присутствии местных бабушек, еще помнивших повивальное дело. Пьяного зоотехника из помещения выкинули, да он и сам не особо сопротивлялся.
   Теперь о творческих датах:
   В 67-м написал первое стихотворение,
   В 84-м впервые попал в вытрезвитель,
   В 91-м выпустил первый магнитоальбом,
   В 99-м первую (и пока единственную) книжку и второй альбом.
   Сейчас я напряженно занимаюсь тремя важными вещами: старательно избегаю встреч со своим издателем, коему остался должен приличную сумму, отбрехиваюсь по телефону и впрямую на критические отзывы по поводу моих литературных способностей и, наконец, пишу вторую книгу, ее, надеюсь, ожидает лучшая участь.
   Изучив внимательно конъюктуру на книжном рынке, я вычислил, что наибольшим спросом пользуются пособия для ненормальных с наркоманами типа Кастанеды и жуткие кровавые истории типа Бушкова. Что ж! Кричать: "Доколе!" - дело бесполезное и, главное, безденежное. Просто надо постараться выпустить в свет покупабельное: пусть уж лучше синица гадит в руку, чем журавль с неба. И я обозначил свое детище как "дефективный детектив" с надеждой, что уж его-то издадут побольше.
   То, что у меня получается - не совсем детектив, но... Умный промолчит, дурак не заметит.
   Впрочем, трепаться о том, какой ты весь из себя офигенный и ошизевать от собственной невздолбленности могут многие (и таких я насмотрелся и наслушался достаточно). Так что не буду голословным и осмеливаюсь предложить вашему вниманию свой детектив. О том, что получилось - судить вам. Обещаю, что приму любую критику, лишь бы без мордобоя.
   Благодарю за внимание.
  
   Автор.
  

ШРАМНЫЙ ШАРМ

(дефективный детектив)

...сынок!

и в шрамах

есть свой шарм...

  
   Портрет: нос свёрнут направо грузинами (или армянами), на левом виске вмятина от кастета (вернее, от водопроводного вентиля), одна бровь слегка задрана вверх, другая рассечена ящиком из-под пива - взгляд прижмуренный.
   Идем дальше, смотрим ниже: на правой руке Т-образный шрам (стеклом пропорол), на пальцах ссадины и рубцы, но это мелочи по сравнению с животом, вот там-то -- да! -- и вдоль разрезано, и поперек, и сбоку три дыры... Ноги еще туда-сюда, просто собаками - кошками покусаны, а чего на спине -- не видать, но говорят, есть на чем взору зацепиться.
   Не бойтесь, это -- я, не страшила какой-нибудь премудрый. А кому интересно, как такой портрет нарисовался, читайте дальше, но, чур, чужим не пересказывайте. А то меня не только девки, но и привидения начнут пугаться, что, понятно, неприятно.
   Прошу:
  
   Глава 1
  
   Мужчина висел в сарае, мосластый такой, опухший,
   Загадочный и печальный, как все мы когда-то будем,
   С хитринкой в глазах навыкат, язык так в сторону скушен,
   Суицид - явленье привычное для милицейских буден.
   Но парочка паранормальностей присутствовали в панораме -
  
   руки скручены за спиной колючей проволокой, между лопаток торчит всаженный по рукоятку кухонный нож с запиской: "Прошу в моей смерти никого не винить. Coме on!"
   Следственная группа из районного отдела по борьбе с нарушениями без удовольствия смотрела на удавленника.
   -- Смерть, кажется, все же больше насильственная, -- нарушил минуту молчания самый настырный в отделе, но безопытный лейтенант Изияслав Шейкман.
   -- Вах! -- возразил капитан Чачья Твистидзе, более умудренный и хладнокровнее духом.
   -- Да-да...-- задумчиво поддержал его майор по фамилии Сидор Рокаролов, -- Не будем торопиться с выводами.
   -- Дак, как же, товарищ майор! -- вспыхнул Шейкман взволнованно, -- Обратите внимание попристальней: последняя фраза в записке написана на латинице, а судя по внешнему виду висящего, он и кирилло-мефодицу различал с трудом. Я уверен, это письмо -- ловкая фальшивка!
   Майор укоризненно покачал головой в фуражке:
   -- Ах, лейтенант... Самоубийцы такого, бывает, напридумавают, что только локти с досады кусаешь! ...Ну все, -- кивнул он поощрительно санитарам, -- Сымайте. ...Та-ак. -- обходя кругами умершего, протянул Сидор Эверестович, -- Пишите, лейтенант: тело повесилось, точка. Средство удавления -- буксирный трос от КамАЗа б/у, точка... Капитан! -- оглянулся он на Твистидзе, -- Прекращай кокетничать с санитаром! Мы на службе, едрёныть, а, значит - на работе!
   Капитан притрусил на зов начальства и принял посильное участие в кантовании пострадавшего.
   -- Ну вот, -- удовлетворенно крякнул майор, когда перевернутый мужик уставился лицом к лицу, -- Продолжай, Изя: физиономия отвратительная, к тому же синяя, глаза аналогичного оттенка, точка. Язык предельно вывален направо из ротовой полости, прикушен зубами с кариесом в количестве... А сколько у человеческого существа, в среднем, зубов?
  
   Зубы болят даже у беззубых. Такой это подлый ингредиент в организме, что от него чаще всего на стенку лезешь. Когда у меня "зуб мудрости" сначала заныл, потом завыл, я сидел, скрючившись, на балконе, курил одну сигарету за другой и думал: "Вот оторвало бы мне лучше ногу! Любую - хоть правую, хоть левую. Лежал бы себе в реанимации и улыбался от счастья!"
   Человек - существо от совершенства далекое, всем известно. Прекрасно ведь понимает, что курить вредно - это даже на "Мальборо" написано, а - курит! Знает, что употреблять алкоголь в больших количествах чревато утренней мигренью и полной амнезией: "Ой! Че ж я вчера-то натворил?" - и все равно употребляет. Разную дрянь выдумал себе на голову, губит все части тела, какие только возможно, и ходит довольный. Пока не тряхнут его за шкирку серьезные последствия.
   Но пить-курить можно и бросить, а вот с зубами полная непонятность. Если вы купили щетку с вращающейся боеголовкой, пасту с пеной как из огнетушителя, то все равно от стоматолога не застрахованы. По принципу паука и мухи. Какая бы муха умная и осторожная ни была, раз у нее крылья есть и она летает - один хрен в паутину попадет!
   Я одну девоньку знавал, которая пошла учиться на стоматологический в Мед, потому что дико боялась в жизни двух вещей: покойников и зубных врачей. Считает -- раз сама стоматолог, то здорово замаскировалась!
   "А как же трупы в анатомичке?" -- ехидно интересуюсь по поводу первого пункта. "А-а! -- машет облегченно рукой, -- И не вижу! Нам на факультет только головы от них присылают!".
   Да, с отдельно взятой головой легче справиться, чем с цельным телом. Потому, наверное, из всего врачебного племени глазники да зубники самые уравновешенные, не нервные люди. Тех, кто по психиатрии пошел, это утверждение не касается. Я в утренней очереди за пивом рассказ очевидца слышал -- если долго со психами общаться, сам начинаешь чертиков ловить.
   А в зубодеры скорей всего набирают, как в спецназ -- по здоровью. Я их сколько за проклятущую несчастную жизнь ни встречал -- ну, чисто лоси!
   Недавно, с дуру наслушавшись рекламы, решил сделать профилактику кариеса. Как затмение нашло! И в этом затмении поперся в районную поликлинику. Опытным-то с моей профилактикой возиться недосуг было, они умирающих от зубной боли спасали. Вот и отдали меня на растерзание милой студентке-практикантке, которая обращалась с бедной моей головой, как с вышеупомянутым отдельно взятым предметом. Не посоветовавшись с мозгами, что пока шевелились в этом предмете, разбабахала своим отбойником весь мой кариес, аж до нерва. А нерв очнулся и прореагировал. Да так прореагировал, что я понял, почему у нас вивисекция запрещена.
   _ Ничего, больной! -- успокаивает меня эта, едрит ее в корягу, отличница-старшекурсница, -- Мы нерв всего за сутки усыпим мышьячком и поставим на зубик постоянную пломбу. А пока походите с временной. Отвлекитесь от боли, посетите концерт, сегодня Баха в филармонии дают...
   ...Как я до дома на троллейбусе дополз, помню слабо, стакан водяры засадил -- не помогает. Как жена иголкой пломбу подцепила и мышьяк из дупла выковыривала -- все в тумане. Башка на плечах подпрыгивает и думать не желает. Потом включился рефлекс самозащиты, часа в три ночи. Поймал тачку и поехал в ночную зубодерню.
   ...А дальше - уже не обо мне. Со мной-то все более-менее благополучно решилось: зуб мне выломали, семнадцатый по счету, и всех делов! А речь пойдет о другом клиенте.
   Сижу на лавке, анестезию мне хирург уже поставил. И расплываюсь в улыбке: боль отступает, мир из черно-белого кино плавно превращается в цветное.
   Заходит мужчина с довоенным велосипедом в поводу. Шины деревянные по кафелю стучат, в прикрученной на руль авоське стеклотара брякает, а правая сторона хари у мужика отвисла и шлепает по плечу.
   _ Фут, фто ли, жупы, р-р-ут? -- осведомляется.
   _ Фут! -- отвечаю.
   Мужик читает табличку на двери в кабинет: "Удаление (платное). 85 рублей".
   _ А ефли денеф ни фыфа? -- спрашивает.
   Я ему советую идти к участковому врачу, там -- бесплатно.
   _ Помф я! Беф фафафта, беф фофифа (бомж, без паспорта, без полиса).
   Я развожу руками.
   Мужик просит посторожить агрегат, напоминающий лисапед, и уходит в ночь. Через десять минут, как и обещал, возвращается, крутя в мозолистой своей лапе блестящие ободранные ходики.
   _ Купиф? -- говорит с надеждой.
   Смотрю на раритет: величиной с чайное блюдце, на стальной длинной цепи. Такой железякой можно смело от трех разбойников отбиться. На циферблате корявая надпись шариковой зеленой ручкой: "За верную службу! Генерал Деникин". Веселые часики, но покупать чего-то юмора не хватает.
   _ Денеф ни фыфа, -- отвечаю.
   Мужик горячо убеждает, что часы не ворованные, это ему кореша за углом одолжили.
   На шум выходит хирург из кабинета. Лицо ласковое, как у махновского гебиста Левы Задова, и такой же здоровый, плечами косяки задевает.
   _ Натурой не беру! -- пресекает вопрос бомжа и, обращаясь ко мне, -- Вот подумайте, что у меня здесь -- ломбард? Я что потом, часы и велосипеды пойду в аптеку на новокаин менять?
   _ Тофтор! -- плачет мужик, -- не тофоти то грефа! У феня так морта полит, я шелофека жа фошемьтефят фять руфлеф упить мофу!
   Дальше были: плач, угрозы; потом мне вырвали из замороженной челюсти зуб; потом снова в коридоре угрозы и плач...
  
   Кончилось тем, что зубастый бомж все-таки избавился от зуба, клятвенно уверив врача, что деньги утром принесет. Велосипед в залог, а вернее, на хранение оставил, чтоб не мешал под виадуком с кистенем стоять...
   И ушел бы сей природный феномен из моей памяти, как все мимолетное, эпизодическое, не встреть я его еще раз. Только об этом чуть позже...
  
   Глава 2
  
   Если кто-то, кое-где у нас когда-то
   Почему-то стал не тот, а кто не надо,
   Кот паленый, хряк вареный, лещ соленый,
   Или просто в чем-то жизнью ущемленный,
   Например: убит, ограблен и замучен,
   Пусть он помощи не просит, но получит!
  
   - ...Потому, как любой гражданин, живой или, наоборот, мертвый, имеет право и обязанность на защиту от Внутренних Органов, - веско и торжественно процитировал майор, - Так что фразу нашего водителя Футнутова "Какая ему, на хрен, разница" отставить, как не обдумавши! - Рокаролов строго глянул на смущенно маячившего в дверях сарая сержанта.
   После значительной паузы для лучшего усвоения, майор продолжил осмотр потерпевшего:
   - Пишите дальше, лейтенант: волосы на голове трупа лысоватые, шелковистые, цвет - "мокрый асфальт", - Рокаролов закурил любимый еще с войны "Союз-Аполлон", -- На правой брови заросший несколько - (сколько?) годовалой давности глубокий шрам, точка.
  
   Шрам получился на три шва. Которые наложили в травпункте района "Южный". И не лень было везти почти бездыханного с Пионерского на другой конец города. Хотя, кто их разберет, "скоропомощных" ребят! Может у них порядок такой - сортировка организмов по степени убогости.
   А ведь все он, проклятый. Алкоголь, то есть. Сколько себя сознательно помню -- самые страшные приключения случались по пьянке. И эта история началась с праздника, а закончилась так вот печально. Хоть она и длинная (история), но не очень путанная.
   В классической литературе чего только не классифицировано! У Мелвилла в "Моби Дике" - киты всеразличные, у Вени Ерофеева - горячительные напитки, сконструированные из бытовой химии. А вот о демобилизованных после срочной службы я в книжках мало натыкался. Если и доводилось, то сведения про данную породу немногочисленные и противоречивые. Так что восполним пробел.
   Дембеля делятся на три основных категории:
   1. Придурки по болезни.
   2. Придурки - симулянты.
   3. И нормальные дембеля, но тоже придурки, потому что после двух лет дурдома под названием "Советская Армия" мозги однозначно задымятся.
   О первых двух категориях писать скучно, да и не сталкивался я с ними. А вот о третьей рассказать стоит, поскольку сам в ней состоял.
   К дембелю готовятся ровно год. Времени достаточно, чтобы так изуродовать парадную армейскую форму, аж попугаям тошно станет. Сейчас-то это вспоминать смешно и грустно. Но тогда я, в сапогах набитыми как у стиляги каблуками и увешанный до пупа воинскими значками, да с аксельбантом из парашютной стропы, был всерьез уверен, что выгляжу шикарно. Вон на меня как все оглядываются! В таком слабовменяемом виде я сутки шлялся по паровозу "Москва-Свердловск", выпал пьяный из вагона в руки дождавшейся невесты, но самое противное, что появился ведь, блестя идиотизмом, в Университете, абитуриент хренов!
   Документы, покосившись, приняли, а к первому вступительному экзамену я уже успел прийти в чувство и переоделся. Впрочем, внутренний вирус дембельской сущности так и остался. Потому, благополучно сдав все экзамены, я, как настоящий взрослый, порешил студенчество свое отпраздновать большим количеством "белого крепкого" в компании лучшего друга Сережи. И занесло нас в грязную таверну под названием ресторан "Аквариум". Забегаловка эта пользовалась прочной, заслуженной славой самого ужасного в городе кабака. Абсолютно ясно, что для двоих молодых людей, относительно интеллигентных, хуже места не придумать. Да ничего бы страшного и не случилось, потому как после семисот грамм бормотухи в душе стало как-то замороженно. А в организме мутилось и взбулькивало, так что мы только и ждали просветления, дабы исчезнуть прямо, не сблевав на пол. Но тут за столик подсели пара ребятишек и, вынув водку, предложили выпить за дембель. Это они узрели мой разведбатовский тельник в вороте рубашки и все поняли правильно.
   ...Самое удивительное, что ссоры-то никакой и не было. Просто одному из них, бывшему морпеху, пришло в голову вычислить, кого в армии лучше учат драке. И пошли мы всей толпой на задний дворик это дело проверить, на словах ведь не определишь! А я уже был настолько пьяный, что очнувшись утром на диване с перемотанной бинтами башкой, даже не помнил, чего мы такое отмечали.
   В зеркале отразилась незнакомая морда, с заплывшим левым глазом, а справа, под бинтами, отсвечивало сиреневым. "Главное зубы целые, - потыкался языком, - Клык маленько шатается - фигня!", и раздался звонок в дверь. Ввалился Сережа с двумя пацанами, которых я уже где-то раньше видел.
   - Славно-славно! - загудел Сережа, осторожно вертя меня по вертикальной оси.
   - Извини, уж, браток, - засмущался Костя, бывший морпех, - Но ты мне в челюсть здорово пяткой урезал, чуть не сломал. А что вот так выйдет, так я ж не знал!
   - А чего такое вышло-то? - я с трудом ворочал языком, прихлебывая чай.
   Мужики переглянулись. Алеха, куря у окошка, кашлянул и произнес:
   - Мы тут тебе подарок к студенческой жизни принесли. Сходи в коридор, глянь.
   Я повлек себя в коридор и, пока разглядывал хороший коричневый "дипломат", троица в кухне торопливо шушукалась. Вернулся, физии у них какие-то настороженные.
   - Спасибо, - говорю, - парни, а теперь рассказывайте, кто меня так покарябал.
   - Ты ведь человек спокойный? - издалека начал осторожный Алеха, - Убивать этого дикобраза не будешь? А то представь - в тюрягу сесть из-за какого-то удолбка!
   Я потребовал подробностей - вот что прояснилось. Когда мы собрались на "ринг", сбоку приклеился левый алкаш, вообразивший себя непревзойденным миротворцем. Алкашу объяснили, что он по сути своей собака женского рода плюс девушка легкого поведения, и посоветовали пойти в сексуальные меньшинства. Козел этот советам не внял, и поединок закончился чрезвычайно быстро. Уложился буквально в два удара - сначала я уложил Костю подошвой по зубам, а затем навязчивый рефери уложил меня брошенным железным ящиком из-под пива. Попал в правую бровь - кровищи! Результат: меня на "скорой" увозят в травмпункт, ребятишек на "коробке" в вытрезвитель, а миротворца, падлу, не поймали - успел срулить.
   Я выслушал, не перебивая, историю и смиренно взмолился:
   - Боженька! - щелкая от ужаса челюстью, - Не дай, Боженька, соблазна встретить сволочь нехорошую, когда рожа у меня на место встанет! Рожа быстро, Боженька, зарастет. А когда я его встречу... На Страшном Суде можешь этого раздолбая, не раздумывая, жаловать рангом святых великомучеников...
   Господь, видимо, не очень-то понял, о чем это я так слезно, противоречиво просил. Потому и сомневался довольно долго. Прошли уже студенческий колхоз, и первые лекции в Университете, и первая по-настоящему бурная любовь; и уже поздняя осень вылила на город грязь. И забрел я, будучи мимо, в ресторан "Аквариум" по личной надобности - в туалет.
   На пятачке перед вешалкой тусуется пачка мужиков - соображают, надо полагать, на опохмелку. Один, взглянув на меня, вдруг заухмылялся:
   - Ну, как, солдатик, личико не болит? - спрашивает нежно.
   Ничего я на это не ответил, лишь осмотрел его внимательно, от прищура даже глаза заслезились. Как-то неуютно ему стало, поеживаться начал.
   Я неспешно - на улицу и спрятался, за деревом привалясь. Скоро выполз гаденыш и ринулся к близстоящей "хрущебе". Стою - жду. Скоро появился обратно, огляделся гаденыш и поскакал, звякая бидончиком, к пивному ларьку. "Око за око!" - подумал я в темном подъезде, вынимая из дергающихся рук пиво. "Как там дальше?" - мучила мысль, пока размахивался. "Зуб за зуб!" - вспомнил радостно, и бидончик стукнулся в долгожданную репу. "Бровь за бровь!" - добавила по затылку мужику батарея. Бряк на пол. Готов. Я всосал одним глотком кипящую на дне пену, поставил тару возле полутрупа и вышел в вечер.
   А теперь вот сомневаюсь: справедливо ли, что чужое пиво выпил?...
  
   Глава 3
  
   На упокойнике нигде не обнаружено
   Ни документиков, ни отпечатков пальчиков,
   Корявых лапочек абрис и морда мерзкая
   Не совместимы были с творческой профессией
   Он, может, рельсы отрывал не очень нужные,
   Да только сбор металлолома - дело мрачное,
   (А кто не помнит нашу юность пионерскую!)
   Вот потому мужик и выглядел не весело
  
   - Насчет металлолома тоже сомнительно, - решил мудрый Рокаролов, - Ведь рядом никакого инструмента не обнаружилось. А попробуй-ка рельсину голыми руками отковырять!
   - Инструмент-то могли похитить... - догадался лейтенант Шейкман, и веско добавил, - Если здесь все же убийство, а не наоборот.
   Капитан Твистидзе (чего стесняться!) залез неизвестному в правый сапог, без смазки задубелый. И с возгласом "Вах!", вытянул оттуда короткий, тяжелый ломик-гвоздодер, в криминальной среде именуемый "фомка".
   - Вот он! - закричала радостно бригада. Даже задолбанные ежедневными трупами санитары искренне улыбнулись, и, вдохновенно накинувшись на мужика, раздели до полной наготы, - вдруг еще что-нибудь есть? Но, кроме приклеенной к туловищу майки и затрепанной квитанции из прачечной, никаких улик отодрать не удалось.
   - Прачечная не местная! - разглядев подробно квитанцию, заявил майор, - В этой местности вообще нет прачечных. Значит, покойник был либо приезжим, либо привозным, готовым трупом, дабы следствие направить по ложному пути.
   - А вот это-то мы сумеем выяснить точно! - вскрикнул Шейкман, разворачивая карту-километровку.
   Твистидзе тем временем еще раз очень внимательно осмотрел разутые, заросшие буйным темным волосом ноги пострадавшего и вдруг сказал: "Вах!". А поднаторевший в сыщицком деле капитан никогда просто так ничего не говорил.
   - Ага! - разглядывая след зубов от челюсти какого-то животного на мертвой лодыжке, многозначительно произнес Рокаролов, - Есть подозрительный и недавний укус! Судя по расстоянию меж коренных зубов, - он приложил рулетку, - кот породистый, "персидский экстремал", - Майор наклонил свой хищный нос к прокусу, - Да еще этот запах кокаина... Животина необычная. Что ж, фактов много, осталось их упорядочить!
   - Есть! - тыкая пальцем в карту, воскликнул Изя, - Отсюда в сорока километрах прачечная в придорожном мотеле "Джуда Прохрустов и компания лимитед".
   Рокаролов с любовью посмотрел на соратников:
   - Молодцы, ребята! Едем немедленно в мотель. Задача - найти и допросить в прачечной кошку-наркоманку...
  
   Кошку поймали, как водится, на помойке. До-олго одичавшая скотинка в руки не давалась, видать, чуяла: не к добру на нее малолетние хулиганы ласковыми словами сюсюкают. Загнали мы беднягу таки в угол и, сторонясь когтей и клыков, скрутили по рукам-ногам. Нужна нам была тварь эта божья для биологических опытов и использовалась уже не единожды. Так что заверения о благих намерениях кошку не успокаивали. Только разве справится маленькое несчастное четвероногое с целой бандой здоровых, плотно поевших первоклассников?
   Прошлый-то раз мы разжились на фармацевтической фабрике горстью бракованных таблеток. Сумели кошандре впихать лишь три штуки, правда, особого эффекта не получилось. Ерунда - потошнило ее чуть-чуть и все. Друг мой Моден сам съел полтаблетки, так вообще ничего не почувствовал. А уж на этот раз, собравшись во дворе коммунального нашего барака и слегка подразнив инвалида Косого с его бельмом на глазу, мы решили слазить за забор, на "фармушку" и отовариться чем-нибудь серьезным. Взрослое население категорически запрещало нам проводить рейды "по этой треклятой фабрике, от которой вонь такая, что хоть опохмеляйся". Чем, кстати, и занимался в своей сторожке заслуженный инвалид Косой вкупе с сожительницей Косулей. Похмелялся он ежедневно, после напряженного трудового дня, когда собранная стеклотара уже сдана на достаточную сумму. А на девятое мая Косой еще и напивался как зюзя. После чего лез на крышу нашей деревянной трехэтажки - салют смотреть... А когда его внизу подбирала "скорая" с переломами различной тяжести, он по закону получал больничный лист почти до следующего Дня Победы.
   Следует напомнить, что в те благостные застойные времена слово "наркомания" было таким же экзотическим понятием, как водка с винтовой крышкой. Про этот страшный бич человечества я вычитал в фантастических романах Зиновия Юрьева. Так что термины: "героин", "кокаин", "марихуана" мне были знакомы. Потому, когда мы втроем перебрались через забор на широкий двор "фармушки" и увидали стоящие штабелями опломбированные цинковые ящики, меня засосало под ложечкой сладкое предчувствие - он будет, этот настоящий научный эксперимент! И верно: вскрыли один ящик, а там... Картонные коробочки с надписью "Кокаин в ампулах. 5%". Гога предложил стырить коробку для пущей скорости, а то вдруг кто появится. Но я убедил своим авторитетом, что целой коробки могут хватиться, поэтому берем пару ампул и - ходу. Кокаин свистнули за две минуты, кошку отлавливали часа полтора. Одну ампулу вытряхнули в блюдечко, но бедная Муська умудрилась мордой своей его опрокинуть.
   - Вот собака! - упрекнул я кошку, - Моден, Гога, а ну, держите зверюгу крепче!
   Вторую, запасную ампулу удалось в орущую пасть наполовину влить. Мусю положили на землю пронаблюдать эффект. А нет никакого эффекта! Лежит, дергается, мычит, все как прежде. Потом разгрызла путы на лапах и ускакала в сараи, хвост задравши...
   Ближе к вечеру у меня сломался телевизор. Горе было неописуемое: через полчаса будут показывать новую серию "Ну, погоди!". И я, отпросившись у предков, понесся на второй этаж, к Модену. Про кошку-наркоманку я, конечно, к тому времени сто раз забыл и вспоминать не собирался. Но она сама о себе напомнила. Сидит на ступенях между первым и вторым этажами, глаза в полумраке красные, шерсть на загривке дыбом. "Мра-а!" - говорит мне сурово. "Кыш, Муська!" - отвечаю и делаю шаг вперед. "Мра-а!" - выгибает колесом спину, а хвост ставит дрожащей от напряжения трубой.
   Я остановился. Черт! Она же от кокаина взбесилась! Минут пять ее уговаривал по-хорошему разойтись - не соглашается. Я человек не трусливый, даже с двоечником Дылдой, было дело, подрался, но тут... А вдруг в нос вцепится? Чтобы защитить хотя бы лицо от когтей, я, вернувшись домой, снял с вешалки соседскую лыжную шапочку, прорезал в ней дырки для обзора (до зимы ведь еще далеко, авось как-нибудь да исправится) и, натянув этот шелом до подбородка, двинулся на Муську. Увидав меня, глаза мужественной кошки закрылись от ужаса лапами, а ноги просто отнялись. И сил хватило лишь плотнее вжаться в угол площадки, защищая телом кем-то пожертвованную селедочную голову. Так что успел я на "Ну, погоди!".
   А ранила Муська меня в другой раз, когда мы с Гогой пытались ее на полиэтиленовом парашюте из форточки сбросить. Перекусала всех, до кого дотянулась, сорвала с себя стропы и десантировалась сама, без парашюта.
  
   Глава 4
  
   Муж, изваянный из камня древним мастером любовно,
   За великий ратный подвиг, в виде беззащитно голом.
   Лишь трофейные кальсоны на плече героя смяты,
   Явно, что с плеча чужого - по размеру не подходят.
   Ибо, чресл не прикрывши, сей великий муж отбился
   От другого, не великого, но все ж большого мужа,
   Что на бодрой колеснице подкатил совсем некстати
   И, не слушая супруги оправдательные визги,
   Вспоминать наглядно начал Рефаимову долину
   Где филистемлян-фашистов он рубил за честь Отчизны.
   Но батальные картины и скучны, и ноуменальны,
   Потому наш муж великий, прихватив чужие шмотки,
   Удалился восвояси, чуть поспешно, но достойно.
  
   В холле гостиницы не наш атлет почти без нижнего белья на постаменте? Лучшего повода начать следствие и не требовалось. Майор в третий раз обошел вокруг, провожаемый заранее затравленным взглядом хозяина мотеля. Джуда Прохрустов ничего приятного от визита милицейской бригады не ждал, хотя налоги и взятки платил исправно. Но это не сработало: лейтенант Шейкман сходу отправился в подвальное помещение, где предполагалась прачечная, а Твистидзе, натура возвышенная, полез на чердак и топал там сапогами, осыпая Джуду известкой и сужая круги.
   - Та-ак... - задумчиво констатировал Рокаролов, разглядывая статую в полный рост. - Значит, порнографию распространяем...
   - Что вы, майор! - засуетился Джуда, - Это же "Давид" Микеланджело Буонарроти! Классический, так сказать, персонаж легенд и мифов древних иудеев.
   Майор усмехнулся довольно. Повод усугублялся.
   - Это те самые мерзавцы еврейской национальности, что перезаражали весь остальной народ алкоголизмом, наркоманией и табакокурением? Хо-орошенький у вас тут серпентариум...
   Джуда Прохрустов, ушлый коммерсант, выходивший с честью из самых скользких перепалок, на этот раз, надо признаться, подрастерялся.
   - Э-э... - беспомощно замычал он, - Мне кажется, что табак начали культивировать южноамериканские индейцы...
   - Ага! - потер руками майор, - А наркотики, значит, признаете?
   Будучи в молодости простым инспектором ГАИ, он мог в кратчайший срок кому угодно, хоть профессору тригонометрии, доказать квадратуру колеса. И смело применял свой мощный опыт.
   Бизнесмен беспомощно пожал плечами и кивнул головой.
   - Наркотики - да. Но...
   - Но? - грозно нахмурился Рокаролов, всем видом показывая, что запираться себе дороже.
   - Да-да! - заторопился Джуда, - Но наркотики впервые к нам попали из Средней Азии.
   Рокаролов облегченно вздохнул. Подозреваемый уже раскололся. Осталось лишь нанести на протокол допроса последние, завершающие штришки.
   - Вот и молодец! Давай-ка теперь садись, бери карандашик с бумажкой. И внятненько-подробненько изложи фамилии, клички, адреса, пароли этих поставщиков-азиатов.
   Прохрустов был настолько ошарашен проницательностью майора, что решил даже приготовленную пачку долларов не предлагать. Первая мысль была незаметно застрелиться, поскольку за две минуты разговора он себе намотал уже приличный срок в колонии строгого режима с полной конфискацией. Могло спасти лишь чистосердечное признание. Одного не мог понять местный наркобарон: в какой момент он упустил инициативу в беседе, и какой козел его так подло заложил ментам. К тому времени, как Шейкман поднялся из подвала прачечной с дико орущей кошкой под мышкой, преступник исписал уже три листа и попросил у майора четвертый. Твистидзе все еще обследовал обширный чердак, ворочая наверху чем-то железным.
   - Наркотики, дорогой Прохрустов, еще полбеды! - зловеще намекал майор, пробегая глазами готовый список, - Ты теперь про другое, более серьезное, давай-ка расскажи. Как и зачем к тебе попал постоялец, почему пошел в прачечную, и за что его укусила кошка? Хотя про кошку можешь опустить. Наркоманы, чтоб зелье достать, и не на такое способны...
   Джуда так отчаянно заскрипел мозгами, что чуть не свихнулся. Постояльцев у него хватало всегда, да и наркоманы ему во всяких состояниях встречались. Но такие обалдевшие, чтобы чего-то пытались купить у кошки... Кошку в своей прачечной Прохрустов помнил отчетливо, но ничего подозрительного за ней никогда не замечал. Сознаться в том, что кошка кому-то не отпустила наркотики, а в результате завязалась драка с укусами - звучит не очень убедительно. А не сознаться тоже было нельзя. Этому майору лучше в чем угодно сознаться.
   - Видите ли, гражданин майор, - осторожно начал Прохрустов, - У меня столько гостей перебывало, что так сразу и не скажешь, кто ушел кошкой укушенный...
   - Этот не ушел, - глядя в глаза преступнику, перебил Рокаролов, - Этого унесли. Убитого: зарезанного и удушенного.
   - Я не убивал! - завопил Джуда, - Доказательств у вас нету! Адвоката требую! Ничего не признаю!
   Майор вытряхнул сигарету из пачки, прикурил и, выпустив дым в нос Прохрустову, победоносно произнес:
   - Значит, то, что у тебя кошка кусается, ты признаешь? А то, что человека, укушенного этой кошкой, задавил и ножом зарезал - так это не ты? Нескладно как-то получается. Сплошная несостыковочка, а?
   Прохрустов рухнул на табурет, обхватил голову руками и обреченно пробурчал:
   - Покажите труп. Может он и не мой...
   - Конечно не твой! - сострил майор. - О твоем поговорим, когда высшую меру на суде получишь.
   Прохрустов затрясся всем своим подлым телом, готовясь уже упасть в обморок.
   - Не волнуйся, я пошутковал, - успокоил майор, - Годками пятнадцатью отделаешься, и всех-то дел. А труп показать, - да пожалуйста! Он у нас на заднем сидении в УАЗике. Пошли?
   Сержант-водитель Футнутов, недовольно ворча, развернул мешковину. Прохрустов, зажав пальцами нос, нагнулся к бывшему мужику. Почти уж остекленевшие глаза его вдруг оживились и радостно сверкнули:
   - Не было у меня такого клиента! Ни у одного из моих постояльцев не видел я таких ужасных разрезов, чтобы от диафрагмы до пупка, да еще под левой грудиной!
  
   Хреново умирать летом: жара, мухи снуют, народ к морю на пальмы любоваться уехал. Чтоб тебя закопать, денег надобно до фига, а занять негде. Водяра на поминках опять же теплая. Кто-нибудь из дальних родственников поддаст больше нормы, песни запоет. Ему, само собой, по морде врежет единственный непьющий (а такой обязательно найдется). Драка, крики, про тебя, понятно, забыли. А сам виноват: зачем летом-то помер? Уж потерпел бы до осени!
   Хотя осенью окочуриваться тоже не фонтан. Слякоть, дождь, настроение гадостное. На кладбище ноги в сапогах по колее разъезжаются, того и гляди, гроб в грязь уронят. Выковыривать его потом из глины - удовольствие так себе. Народ опять же, наудившись крабов, с югов приехал, на поминках всех напоить, накормить надо. Единственный непьющий от скуки начнет речи часовые толкать, да к совести ныне живущих взывать. А повод ему морду набить всегда найдется. Так что, ну ее в баню, эту осень, давай-ка зимой!
   Зимой! Дороги замело, процессия мерзнет, шофер жмуровоза чего-то матом шипит. Могилу выдолбить - тоже задачка. Парой бутылок для копальщиков не обойдешься! Ставят им ящик, и они, тактично не чокаясь, за соседним крестом наливают, потом выпивают, выпивают и хором крякают. Родственники со знакомыми боковым слухом звуки эти чуют, но только и могут, что скрипеть замерзшими зубами. А тут еще непьющий... Встал нараскоряку, как краб черноморский, хлопает себя по ляжкам, нос снегом натирает - он ведь по-другому кровушку разгонять не привык! Морду бы ему набить, хоть маленько согреться, ан нельзя, надо терпеть до поминок. Неприглядная картинка, так что откладываем торжество до весны, хотя...
   Весной умирать еще хуже, просто свинство! Все к жизни стремится, к размножению и даже любви. А ты лежишь себе дохлый и только проблемы создаешь. На поминках в душной столовой, под пластмассовой пальмой и пить-то противно: за окном птички поют, люди веселятся. А тут еще этот непьющий, от которого жена сбежала, нажрался вдребезги и ко всем со своей печалью пристает. И в морду-то не дашь, раз он с поцелуями лезет.
   Одно утешение - сам ты (который покойник) всю эту пакость не увидишь.
   И душа твоя не витает и не наблюдает. У нее, у души (ежели она все-таки есть) совсем другие заботушки. Ей на пьяные разборки пялиться недосуг. Она лихорадочно вспоминает, чего в жизни натворила. Она ведь не думала, не гадала, что она на самом деле есть. Этого, ну, мертвого-то, закопали, и придется за него отдуваться. Надо будет скоро ответ держать. И под дурачка не закосишь, тут тебе не экзамен по диалектическому материализму. Тут все прямо надо, начистоту! Чего ему, думает душа, мне то есть, в общем, нам с ним, не жилось, приспичило вот помирать как есть, без подготовки.
   Умирать-то, оно всегда не вовремя, в любое время. Но приходится, хотя обидно! И нет еще в природе человека, который считает, что умирает в самый подходящий момент.
   А глупо умирать обидно вдвойне. Я умер - глупее некуда. И неважно, что это было зимой, важно, что умер не насовсем, а только на двадцать минут. Но и такой урок был хорош и запомнился надолго, слушайте.
   Начну, наверное, с банальнейшей аксиомы: спьяну даже еж надикобразит. Никто не спорит? То-то! Ну-ка, себя вспомните: кто, куда и с кем попадал, в какие переделки и в каком состоянии? Вот и я попал не в то время и не в то место. Но в том состоянии. Был бы не в том - точно не выжить.
   Сидим с Гешей дома, песни не поются. Начался страшный предпохмельный период - сивушные масла в организме еще пульсируют, а призрак трезвости на душу уже наступает. И снаружи тоже обыденно все до гнусности: за окном пурга, по радио Лещенко про героизм талдычит площадными рифмами, денег не предвидится ниоткуда и никогда. Времени восьмой час утра: невменяемые гости складированы в соседней комнате, по оставшимся в живых коллегам звонить бессмысленно. А соседи притихли после вчерашнего концерта и ненавидят нас заранее.
   Звонок по телефону врывается надеждой, как далекий парус для утопающего.
   - С-слушаю вас? - говорит Геша в трубку таким интеллигентным тоном, будто ему ничего не нужно. И после краткой паузы. - Р-рад слышать!.. Ага! И гитару брать? И Степу? Все, п-понял!
   Вот так мы и попали в то место, где сначала все было хорошо, а закончилось для меня несколько печально...
   Бывает ведь: подобралась хорошая компания, встрече радуются, но у двоих вдруг возникает спонтанная неприязнь. Они раньше и не пересекались нигде и даже один о другом не слышали. Их только познакомили - и на тебе, готовы глотки перервать. Сами толком объяснить свою антипатию не могут, это, наверное, аура такая.
   Надо сказать, что у меня подобные ситуации чрезвычайно редки. Но тут, к несчастью - случилось, что ж поделать? Жутко мне этот "вася" или "петя" не понравился, ну и я, соответственно, ему. Это уж потом я ломал голову - почему? Но в тот момент даже пытался с ним как-то сблизиться, разрушить непроходимую меж нами границу: напросился с ним за компанию в киоск по водку сбегать. Прет, сука, вперед, как флагман, и разговоры не поддерживает. Только в сугробы так смачно сморкается, что у меня бы точно мозги вылетели. Когда отоварились, себе взял пакет с закусью, меня нагрузил сумкой с пойлом, вроде как доверье оказал. А какое, на фиг, доверье, куда я с центнером веса-то убегу? Правда, это все мелочи, из-за которых не станешь человека в смертельные враги записывать. Достал он меня своими философскими застольными базарами о превратностях судьбы. Сидел с удрученной рожей и жаловался, что вот, мол, вынужден "бизнесом" заниматься, вместо того, чтобы стать каким-нибудь поэтом, или певцом. Их на халяву все кормят, поят и любят, птичка, мол, божия не знает ни заботы, ни хрена... Сидит, бухтит нудно, как комсомольский вожатый, даже возражать ему противно, но приходится. Вот и возражаю так вяло: "А ты в подъездах на холодных ступеньках часто ночевал? А ты обдолбанным и пьяным убийцам песни пел, прикидывая - то ли задавят как кутенка, то ли с миром отпустят? А таким как ты мудакам, которые тебя за "беспечную" жизнь громко, иногда матом из толпы укоряют, на уличных концертах улыбался?"
   Тут и он ко мне окончательной ненавистью воспылал, аж миазмы заструились. А уйти мне было никак нельзя, люди нас пригласили, песен ждут... Успели и я, и Геша много попеть. Выпить тоже все успели прилично, даже с перебором, а потом... Я, после полученного в живот удара ножом, хлебным, длинным таким и узким, по стеночке тихо сполз и какое-то время был во мраке.
   Боли не было, а было тепло и уютно. Мрак потихоньку поредел, вдали, очень вдали - рассеянный, слабый свет, даже не свет, всполохи слабые над какой-то серой, из булыжника стеной. Под ногами тропиночка желтая, песочная, но ноги к песку не прикасаются. Я отталкиваюсь ступнями, плавно шагаю, зависая в воздухе подолгу. По бокам плотный ряд деревьев с шершавой корой, по виду - старых высоких и толстых сосен. И очень тесно растут, в сторону не свернуть.
   Иду прямо, к стене, где свет. Страха, даже беспокойства нет ни малейшего. Вперед надо быстрее, но быстро не получается, воздух уж очень плотный, упругий, проталкиваю себя, как сквозь кисель. Но потихоньку приближаюсь. Все равно ведь дойду, а там ждет меня Радость... Через стену перебраться не проблема, невысокая она - стена. Вот уж полпути позади, немножечко осталось...
   ...Треск - будто дерматин рвут - противный, злой. И резкий свет по закрытым неплотно глазам. А спине - твердо и холодно. И в горле сухо, будто наждачкой скребли. Разлепляю глаза - ну, привет, больница! Я на столе-каталке, уже порезанный и заштопанный хирургом вдоль и поперек. Из пасти торчит гофрированная труба, с такой к нам сантехник Лева пьяный приходил. И чувствую я себя наипаскуднейше - давно не чищенным унитазом. Такой вот нежданный переход. А хорошо-то как было!..
   Замычал я отчаянно, пытаясь трубу выплюнуть, тут и медсестра подскочила. Трубу выдернула и (я ей: "Пи-ить...", она: "Нельзя, потерпи...") промокнула мне губы влажным тампоном.
   Чуть позже я понял одну замечательную вещь: как это прекрасно - маяться с бодуна, слушать дрянную музыку или брести, согнувшись раком после операции, к туалету. Но при этом чувствовать, что ты живой. А вслед за плохим обязательно случится хорошее. Самое паршивое, что произойдет - смерть, но и там есть утешение: песочная тропиночка, сосны и стена вдалеке, за которой ждет тебя какая-то Радость. Одно жалко, что все лишь видишь, но никак не ощущаешь - ни запахов, ни звуков, ничего, кроме покоя и защищенности... Но и этого уже достаточно.
  
  
   Глава 5
  
   Мужики ломами лупят по колдобинам дороги,
   Хлесь в ухаб, и стала яма: все удастся с похмелюги!
   На работу их погнало не тупое чувство долга -
   Ожидание получки, этот праздник очень любят...
   Познакомьтесь: редкий дятел, придорожный мастер Витя
   С перманентным сотрясеньем мышцы в черепной коробке,
   Этот самый трансцендентный в социуме индивидуум
   Дал приказ перепохабить обе полосы дороги.
   Но сержанту за баранкой милицейского "УАЗа"
   От сознания того, что кто-то есть еще тупее,
   Ну, ни капельки не легче, он пугается миазмов
   Необмытого покойного на кормовом сиденьи.
   Он напуган, но не сломлен! Закалился с тещей нервной,
   Восемь лет в одной квартире - станешь стойким, словно клоп в плешь!
   Только с трупом задубелым (как и с бабою дебелой)
   Долгое общенье вредно: раз - свихнешься, два - подохнешь!
  
   Впрочем, лирика по боку! Для Пети Футнутова сейчас актуально прорваться в городской морг и сдать покойника на фиг... А для этого нужно из табельного "Макара" перестрелять половину дорожной бригады, чтобы остальные быстрее зашевелились. Только вряд ли обрадуется штатный патологоанатом, если вместо одного, по честной договоренности, трупа получит для вскрытия целую колоду жмуриков.
   - Что же это вы, товарищи, - начал укорять дорожников сержант, - ведете себя как глисты после банкета?! Если я сейчас не проеду в нужном направлении, будете моего покойника на руках тарабанить.
   Однако бригадир Витя, бывший уголовный элемент, решил для порядка покуражиться, чтобы не ронять авторитета перед сослуживцами.
   - Чё, ты, начальник, в натуре приказы здесь командуешь? - у меня задание: две полосы разом в порядок привести, выровнять и асфальтом покрыть. Завтра какой-то шишкарь с проверкой поедет, так что не тормози работу!
   Вот тут-то Футнутов окончательно взбеленился!
   - Я щас тобой и твоими хануриками всю дорогу отасфальтирую, чтобы на ухабах не трясло! - он выхватил пистолет, - Живо обеспечили проезд, а то положу вас к разъядренной бабушке!
   Призывы к порядочности все же возымели свое, и бригада полным составом впряглась в буксировочный трос, прицепленный к шасси УАЗа, как в распространенной в прошлом игре "Бурлаки на Волге". Преодолев препятствия и вырулив на твердое покрытие, Футнутов сердечно поблагодарил славных работников большой дороги за помощь и без промедления двинулся к цели.
   ...В морге пахло, как и положено, смертью. Но привыкший за многолетнюю службу капитан медслужбы Голи Забилян на такие мелочи как атмосфера внимания не обращал. А сержанта мутило все больше, и он торопился уйти. Но уйти не мог - Рокаролов четко приказал дождаться первичного осмотра покойного и выслушать выводы специалиста.
   - Что сказать, пока не вскрою? - пожал плечами Забилян, - Мертвый, он и есть мертвый - сам ничего не объяснит. Ну, по поверхностному осмотру, слушай сержант, запоминай или пиши, пока не лень: брит он во вторник, лезвие "Нева" неоднократно употреблявшееся. Судя по бывшему дыханию, злоупотребитель алкоголя, последний запой полквартала назад. И, если мне память не изменяет... - доктор поморщился, - Это популярный напиток времен "сухого закона" лосьон "Огуречный"...
  
   Вот и пришла пора проложить рассказ про бомжа-зубастика, слушайте!
   Подался я в то время в теплые края, в Киев. Есть там на Голосеевской площади у готеля "Мир" одна сверхсекретная кофейня, что открывается чуть ли не в восемь утра. И цены божеские, но барменша вечно пасмурная, не проспавшаяся. Сижу утречком, в окошко гляжу, кофеек прихлебываю. Баба Ганя за стойкой стаканы трет со скрипом, по радио местному почему-то ковбойские кантри гоняют, не Хохляндия, а прямо Дикий Запад. Гангстеров в стетсонах с кольтами не хватает. Только об этом подумал -- врывается в дверь гангстер. Вид, конечно, не вестерновский, скорее бичуганский: пиджак облупленный в клетку, на помочах синие штаны от упраздненной школьной формы, кеды со шнурками из медной проволоки. А к лапе привязаны те самые ходики со штампом "За верную службу!". Но цепь другая, более мощная, от унитазного бачка. Он их, видать, так с самого Урала в руках и несет, потому как ни в какой карман такой аппарат не поместится. "Купиф?" -- вспоминается мне классическая фраза. Но мужик произносит другое.
   _ Штакан шфоботный ефть? -- говорит он бабе Гане.
   Тут я зубастого бомжа окончательно распознал, по оригинальнейшему диалекту, хотя харя у него опухла на этот момент совершенно в другую сторону.
   - Заказывайте что-нибудь, -- глядя в даль, нудит баба Ганя.
   - Штакан шфоботный жакажыфаю! -- режет правду-матку бомж.
   Баба Ганя, с лицом задумчивой слонихи, смотрит сквозь, а потом предлагает сделку:
   - Вытащи мне десяток столов на улицу под тент, будет тебе стакан.
   - Инфалит я! - ноет бомж, - нисся много вешу поттымать, тай штакан, жлытня!
   - Тогда, значит, пустые стаканы не выдаем, - и уплывает безжалостная барменша в кухню, прихватив поднос с посудой.
   Я гляжу на мужика сочувственно, а колотит его с бодунища, как девственницу на ночном кладбище. Советую:
   - Ты хоть из горла хлебани, полегчает.
   - Видиф? - показывает мне бутылек огуречного лосьена, - Какой фр-рак нар-рота такие уфкие гор-рлыфки вытумал?!
   Он затравленно обозревает пространство своими выпученно-заплывшими глазками, мимолетно зацепляется взглядом на спортивной шапочке, под которой прячется моя чашка кофе и... Вот тут-то и начинается вся трагикомедия, которую, если посмотреть - ни за что не забудешь.
   ...На соседнем пластиковом столике торчит высокая салфетница, набитая туалетной бумагой. И бомж производит естественный жест - выбрасывает прочь ветошь и начинает выколачивать кулаком по донышку свой лосьен в халявную посуду. Операция занимает у него около полуминуты. Тихонечко, без стука, ставит порожний бутылек на стол. Глубоко выдыхая, обнимает правой клешней салфетницу, а левую относит вверх, как завзятый фехтовальщик. На роже у него появляется загадочная улыбка послеполуденного фавна.
   Поверьте: никакими словами, ни на каком языке невозможно передать, как у человека меняется лицо, когда он, пытаясь поднести отвоеванный у природы стакан ко рту, дергая его все сильнее, пытаясь раскачать, отвинтить, оторвать, в итоге понимает, что салфетница со столом - единое целое, дизайн такой.
   А бороться с ударом судьбы ему нужно оперативно, иначе буфетчица вынырнет на подозрительные звуки и - хана. Сначала он пытается замочить и обсосать бумажную салфетку, но коэффициент полезного действия выходит минимальный. Вычерпывать чайной ложкой жидкость из стакана? - ну попробуйте, если ложечка пластмассовая и согнуть ее под должным углом невозможно.
   И это нетрезвое ископаемое, этот малограмотный ахреноптерикс находит единственно верное, гениальное по простоте решение: раскорячив ноги по-тяжелоатлетски, а потрескавшиеся от жажды губы уперев в край салфетницы, спешно, но плавно поднимает двумя руками стол и вливает в себя коктейль "Нафиг закусь". Часть лосьена, конечно, пропадает в его декольте. И у меня начинает резать глаза от накативших огуречно-потнистых волн. Чтобы перебить атмосферу, я закуриваю моршанскую "Приму", а это, кто не нюхал, напоминает жженую коровью лепешку, наструганную в портянку старого партизана.
   На посторонние запахи шариком-фигариком выкатывается баба Ганя.
   - У нас не курят! - для затравки наезжает на меня. Я испуганно пихаю с шипом чинарик в кофе.
   - А-а! - говорит вульгарному бомжу, - Уже вытаскивать начал? Я тебе в придачу еще пирожок с капустой дам!
   Мужик, грохоча, ставит стол на четыре конечности, но сам пока разогнуться не может. И, поскольку ротовая полость у него приклеена к салфетнице, он произносит туда гулко и почти без акцента: "Не забудь, орясина, его гвоздями к тарелке приколотить!"...
   ...А бутылек, кстати, не разбился.
  
   Глава 6
  
   А вот хрен, ты, кися,
   Скушаешь путассу!
   Тундра не раскиснет -
   Мы идем на трассу.
   Вертухай напрасно
   Отлучался писять...
   Кончится путассу -
   Пригодится кися
  
   пели хором популярную блатную песню соседи по нарам, пугая несчастного интеллигента намеками. Камеры предварительного заключения переполнены всякой нечистью и пьянью, поэтому Джуду Прохрустова, извинившись за неудобство, заселили в "спецхату" к рецидивистам, ждущим отправки на зону.
   - Ну, а ты, залетный, чё-нить нам споешь? - подначил Джуду моложавый грабитель, - Не стесняйся! - И хитро покосился на пахана, старого, заслуженного убийцу.
   У Прохрустова, после ареста и прописки в камеру, в организме установился "час пик", мысли с рефлексами толкались и скандалили, как поддатые пенсионеры. Ему сейчас было проще сплясать "святого Витта", потому как конечности дергались самостоятельно, а вот для песен глотка очень уж пересохла.
   - Извольте, - сохраняя остатки мужества, хрипло согласился Джуда, - Репертуар у меня не богат, зато вокальные данные выше всякой критики... Бывало захочется от чего-нибудь попеть, а критики уже тут как тут - в стену ломятся. - Джуда тяжело вздохнул, - Пришлось в отдельный коттедж переселяться. И там даже оборудовать отдельную комнату со звукоизоляцией. А то мне чего-то со сторожевыми собаками не везло, всё бешенством хворали. Трех аж пристрелил, а четвертая предусмотрительно оглохла. ...Ну, так что будем петь? - Джуда фамильярно подмигнул нервным тиком скромному, дружелюбному на вид маньяку-насильнику, - Я, к примеру, оперу очень люблю...
   - Ша! - услышав краем уха скользкую тему, произнес из парадного угла пахан, - Опер тебя тоже полюбит, если споетесь. А мы, слава Богу, пока не глухие. Бешенные, конечно, попадаются, но это работа такая - нервная.
   Пахан был мудрым наставником. Сам трудился на воле "с огоньком" и от подельников требовал полной отдачи. Последний напряженный гоп-стоп подкосил уже не молодой организм, и маэстро решил взять краткосрочный отпуск лет на пять. Товарищи по цеху вошли в положение, достали у знакомого прокурора место в приличной, уютной зоне строго режима и благословили коллегу на отдых. Однако поставили условие - окончательно от дел не отходить, а заняться на месте воспитанием молодежи, подготовить в закрепленном за ним регионе надежную смену. Научить юное поколенье любить свое дело и не бояться трудностей.
   Потому пахан посчитал своим долгом прервать традиционное пятичасовое чифиропитие и уберечь от возможной ошибки начинающего, еще не опытного бандюгана.
   Он задумался, подбирая фразу поубедительнее:
   - Певцов, кто "оперу поет", и без тебя, садист, хватает. Вот только их почему-то в наших кругах не любят, обижают всяко, петухами обзывают. Другой бы и рад онеметь - ан нет! - у "кума" свои средства убеждения есть. Тут пить проще бросить, чем петь, так что - ша!
  
   С одной стороны посмотреть, оно, конечно, -- да. Но ежели с другой, то, напротив - сомнительно. Хотя если на трезвую голову ­- верю, как себе, когда я нетрезвый. Мир предельно прост, в мозгах абсолютная ясность, людей насквозь вижу, и так вплоть до седьмой полубанки. Что в ней -- не имеет значения: "агдам" или "семьдесят второй", наши портвейны только пропорциями ядохимикатов отличаются. Когда критический рубеж преодолен, появляется неуверенность и душевное шатание (физическое появляется еще раньше, но его в расчет не принимаю), я постепенно абстрагируюсь и во всем вижу нечто неустойчивое, даже зыбкое.
   Хотя, подчеркну... А что я хотел подчеркнуть?.. Ах, да! Есть же прецедент, и еще какой! Читаю на этикетке: "Эспераль. Сделано во Франции". Значит, сделано по-умному, хотя и у французов дурости хватает. Ну, тут -- что есть, то -- есть, без обмана. Рекомендации такие: выпить три таблетки в понедельник, во вторник -- две, в среду -- одну, и так по нисходящей, пока не дойдешь до четвертинки. И дальше -- жуй их малыми дозами до приканчивания всей упаковки. Алкоголь организм больше не принимает -- химическое воздействие такое, я понятно излагаю? Химическое! - повторюсь для разносторонне юродивых, то есть для нас с вами. Значит -- ты алкоголь принимать физически можешь, и даже с удовольствием, но он сопротивляется и не всасывается. У одной знакомой милиционерши есть еще одна знакомая, так та в восторге от действия этой "эсперали" на мужа. Тот сожрал уже две упаковки, и эффект налицо. Пить, конечно, не бросил, но блюет исправно. Вот такие дела, а вы говорите - не помогает!
   Теперь о кодировании, на нем акцентируюсь. Код -- пароль по-русски. Ну-у, это уж из области фантастики. Потому что на любой пароль должен быть отзыв, а я еще не видел ни одного пьющего человека, который бы не прошел туда, куда ему очень надо. Напугать страшным паролем могут -- это верно, но когда первый ужас от содеянного проходит, начинается поиск обходного маневра.
   Да вот вам и чудный пример.
   Я тогда чего-то важное отмечал... Да еще с чьей-то (не моей) чувихой... А, вспомнил! Кодировку лучшего друга Геши. Узнал я, что Геша закодировался, и решил это дело с ним отпраздновать. Только когда по телефону ему встречу назначал, голос у меня был веселый, поскольку я был с флаконом, а у него -- грустный, поскольку с флаконом был я, а не он. Но что я -- зверь, что ли? Выпьем, кричу, вместе, тебе уже не повредит, ты закодированный! Не могу, отвечает, ни грамма, то есть могу, конечно, но не имею права.
   Смутная речь его была, бессвязная. И чтобы досконально разобраться в этом диком для окружающих несоответствии (Геша -- и прав не имеет!), я рванул в трамвае на личную встречу. А дальше был кошмар на палочке: мы с чувихой разливаем не на троих, как оно положено, а всего лишь на двоих, Геша хлебает какую-то отраву, чай, что ли? Я в его лихорадочно блестевшие глаза смотреть боялся. А чувиха после третьего стакана вообще от удивления ушла в отключку и песни запела.
   Геша в паузах рассказывал, заикаясь:
   _ Они м-меня сначала под капельницу п-положили, для промывки организма. Промылся часа через четыре; встал я -- т-такое ощущение, будто неделю ни капли в рот не брал, аж-аж-аж качает всего. Потом воткнули - вот сюда: в правый угол левой ягодицы шприц и г-говорят женским голосом, но сурово: "Если Вы случайно выпьете хотя бы граммов сто, "скорую" не вызывайте -- бе-бесполезно. Вызывайте такси, и очень быстро -- к нам. Потому что только мы Вас сможем откачать"...
   Сижу я, рыло подперев, слушаю Гешу вперемешку с чувихиными песнями и думаю: вот довели человека, как он дальше-то жить будет?
   ...Не вышло у нас праздника, уехал я домой, кровоточа шрамами души - с расстроенными нервами и в расшатанных чувствах. До того было невмоготу, что не мою эту чувиху рассеянно упустил и только в вытрезвителе обнаружил, когда утречком по холодку всех выпинывали.
   А через неделю... Почуял я в телефонной мембране знакомое дребезжание и радостные гешины интонации -- в подпитии человек. Ну, слава те Господи, думаю, преодолел друг мой лепший хворь свою, поправился. В две секунды я был на цырлах и потрясся на знакомом номере трамвая за подробностями.
   Не моя (чья же она?) чувиха на этот раз прозу несет, иногда в рифму, а Геша, выждав паузу, рассказывает гордо:
   _ В бар захожу с тоски, все люди, как люди, и прохладительное, и горячительное употребляют, а я (вот стыдобища!) Феликсу за стойку говорю: кофе, говорю, покрепче. Пью кофе. Первый глоток прошел незаметно, второй -- с-сомнение одолело. Третий -- не осталось с-сомнений. "Кофе с коньяком" -- шесть рублей пятьдесят копеек. И главно, боковым ведь зрением видел, как он коньяк в чашку плескал, но почему-то внимание не заострил! Фе-фе-феликс, спрашиваю, замирая, у тебя телефон далеко? Вот тебе, говорю, визитка, а я сейчас смерть принимать буду, может, успеешь спасателей вызвать. А пока сделай вторую чашку, все равно пропадать! ...После третьей, смотрю, не умираю и даже, наоборот, лучше стало. Домой вернулся на рогах: экспериментировать, так уж до конца! А чтоб эксперимент был чистым, я чистого коньяку в баре нахлестался. Это было вчера. А сейчас наливай мне побольше, будем водку на организме проверять. Вдруг она по-по-другому действует?..
   Так-то, ребята! Ничем нас не сломить, не испугать; никакие кодировки: ни химия в задницу, ни лазер в башку не переубедят. В том, что русский человек преодолеет все трудности, которые немцам иностранным в страшном сне не снились...
  
   Глава 7
  
   Я славлю город мой: богатый, добрый, гордый,
   Родные тополя, прибрежный ил
   Ведь сколько раз здесь мог схватить по морде,
   И - не схватил!
  
   Рокаролов внимательно выслушал отчет сержанта Футнутова и задумчиво произнес:
   - А, ведь это зацепка, сержант, - он возбужденно потер руки, - Ох какая зацепка!
   - В чем, зацепка-то? - хмуро спросил сержант, все еще принюхиваясь к себе и ежась от омерзения; Футнутова от самого морга навязчиво преследовал сладковатый запах тлена, разложения и капитана Забиляна, - В чем зацепка-то, а?
   Он, по приезду из командировки, с тоской обнаружил, что ни Шейкмана, ни Твистидзе поблизости нет. Бросили несчастного сержанта одного на все майорские приказы, а себе нашли, халявщики, дело по душе. Их, видите ли, срочно вызвали на преследование банды, которая гробанула в городе банк и сейчас уходила по крышам в сторону аэропорта, отстреливаясь из "калашей" и гранатометов.
   Майор азартно забегал вокруг "Давида", похлопывая героя по мраморным ляжкам:
   - Вторник! - крикнул он, - Труп брился во вторник! А сегодня пятница. Значит, убийство произошло три дня назад.
   Рокаролов, человек дисциплинированный еще Советской армией, и мысли не допускал, что человек, особенно мужского пола, может, взять и пренебречь ежедневным бритьем.
   - Разрешите идти в душ, товарищ майор, - безо всякой надежды на результат, попробовал смыться от философских сентенций Футнутов, - А то пахнет от меня, как от козла молоком.
   Сержант понимал - такая мелочь, как неприятный запах, майора мало волнует, и просился в душ лишь для очистки совести. Он прекрасно знал, что ни холодной, ни горячей воды нет, так как обслуживающий персонал мотеля во главе с кочегаром котельной давно ушли полями в бега, едва заслышав приближающуюся милицейскую сирену. Те посетители, что не успели эвакуироваться, заперлись кто-где, пережидая облаву. Лишь одного, в дупелину пьяного подозреваемого нашли под стойкой бара и приковали наручниками к собственным ногам, чтобы не смог больше, зараза, злоупотребить.
   .
  
   Грандиозный способ отрезвления, лучше всяких там новомодных лекарств от отравления алкоголем. Но если его неразумно использовать, то и крякнуть недолго. Итак: нужно человека поймать, связать и бросить в закрытое помещение. Тогда, может, и не напьется. Я это на себе испытал и, кстати, несправедливо. Потому что был я не пьяный даже, а -- так, с легкого бодуна. А во всем Геша, сволочь, виноват. Не возжелай он тогда в три часа утра (или ночи? -- точно не помню) песен попеть, нас, полагаю, те менты и не скрутили бы.
   А день был перед ночью хороший. Хороший мы концерт на Арбате забабахали. А когда в "партере" мест уже не хватало, и народ на фонари полез -- увидеть, как мы с Гешей поем, я даже легкий приступ звездной болезни испытал. Опасная эта болезнь, ибо сказано: "Не звездите, да не отзвизжены будете". Что в последствии и случилось. Но, по порядку.
   Толпа вокруг нас собралась такая, что в магазин не просочиться, пришлось пить, что публика поднесет. Подносили много и часто, повезло, что организм закаленный, лей -- не перелей, ему все по барабану. В шляпу гонорар опять же насыпали изрядный. Через два часа ни я, ни Геша ничего уже не могли: закончили шоу, собрали свои походно-бардовские шмотки и, отсекая притязания временных собутыльников, двинули к американскому посольству. Там напротив гешина очередная любовь до гроба живет, и хорошо, что без мужа, а то бы вышло, как в прошлый раз... Все складывалось на редкость удачно, даже суровой мамаши вокруг не шлялось -- она в Подмосковье за грибами двинула. Мы богато (с закуской!) накрыли стол и сели отметить не зря прожитое время. Ну, стопроцентная благодать, никто не мешает, лишь младенец какого-то пола под ногами путается. Но не сильно пристает, шоколада обожрамшись. Геша рассказывает, какой он умный, а я на мотив "Сикстин тоннс" свежую частушку запеваю: "Мама спит, она бухала, ну и я шуметь не стала, я стаканом не звеню, я уселась и курю... -- Беломор, а торчу как с анаши!"
   И вдруг... А неприятности всегда появляются вдруг; и вдруг возвращается мамаша с охоты и вместо "здрасьте" начинает нас с Гешей калечить по лицу лукошком со своими поганками. Мы орем, что "за выебитую позавчера может-и-не-нами форточку немедля заплатим" - ан нет! Никакие доводы не слушает и выбрасывает нас в подъезд, пьяных и уляпанных грибами.
   _ Одн-нако, -- говорит Геша, малость заикаясь, -- Если так п-пойдет и дальше, то уверенность п-пошатнулась!
   А у меня башка на ступеньке затекла, соображаю слабо и слабо так отвечаю:
   _ Бредишь, но иногда логично. Полностью присоединяюсь. Надо, не смотря ни на что!
   "Тогда пошли" -- посоветовались мы и начали идти в сторону цели. Цель была на другом конце Арбата, а улица, кто не бывал - объясню, довольно длинная и ранним утром нудная. Тем паче, когда свирепствует на ней сухой закон, и до открытия еще не разоренных магазинов выдержит разве что непьющий Вечный Жид. Соседние улицы не лучше, но там хоть таксёры шарахаются, и чтоб нам не окочуриться -- в дорогу!
   Дорогу, как известно, осилит идущий. Это если у идущего есть документы, и он трезвый. У нас с Гешей документов не было, а шли мы опохмеляться и, естественно, нарвались на силовые структуры. И, главное, не особо шумели, так, для порядка: Геша матом ругался, чтоб боевой дух в себе поддержать, а я совсем свежую частушку пел, опять же на мотив "Сикстин тоннс":
   _ В вышину да ширшину шины шумно плющются, на обочине менту с похмелюги глючится. Глючится, таращится, привиденья видятся... -- С колбасы не бывает никогда!
   _ Паспорта, -- сказали сзади, -- приготовьте для проверки!
   _ За что?!
   _ Употребление нецензурных выражений в общественном месте, -- объяснили нам в полчетвертого утра про место, где еще дворники не проснулись...
   ...И вот сидим мы с ним в "обезьяннике" пятого отделения, а личности наши по телетайпу выясняют. Гитару отобрали, Геша бича с подоконника согнал и спать улегся -- скучно.
   _ Ребята! -- говорю ментам, так панибратски, показать, какой я демократичный, -- Ребята! Дайте гитару, я вам хоть песен сделаю, а то -- скучно!
   _ Ой, мальчики, дайте ему гитару! -- встряли курящие у батарем падшие, но пойманные "мальчиками" женщины, -- Дайте! Он такие песни про любовь знает!
   ...И запел я про любовь. Так душевно, что сам чуть не заплакал. Даже бич на полу проснулся, даже Геша с подоконника слез! Попытался ему эстафету передать, но гешиной выдержки хватило лишь на треть блюза. Так что пришлось мне концерт продолжать соло. Долго нас не отпускали, еще давай, говорили, но когда мы безнадежно протрезвели и умаялись, поперли на принцип: "Либо распоследняя песня, либо по-другому!" А то сидим тут как дураки, а на воле уже магазины пооткрывались! Пошушукались менты с проститутками, ладно, говорят, давайте две песни, но такие, что, блин, ваще!
   ...И вышли мы трезвые, аки младенцы, и пошли в баню.
   А по пути попался гастроном "Смоленский", и на баню нам не хватило. Пришлось мыться около американского посольства, благо злобная мамаша поехала новые грибы собирать.
  
  
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Степанов Игорь Викторович (&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#48&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#51&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#52&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#53&#52&#38&#35&#53&#50&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#51&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#56&#38&#35&#53&#53&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#48&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#53&#50&#38&#35&#53&#52&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#50&#38&#35&#51&#56&#38&#35&#51&#53&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#52&#57&#38&#35&#53&#53)
  • Размещен: 06/05/2007, изменен: 17/02/2009. 73k. Статистика.
  • Статья: Проза
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"