Аннотация: Желания человека всегда выше его потребностей.
Батюшка Феофил приехал в Парфино худым и невзрачным мужичком, но его худоба длилась недолго. Священник наливался ядреным соком от местной здоровой и вкусной пищи, превращаясь в солидного попа с огромным животом, выпирающим из-под рясы. Каждый день он съедал по килограмму деревенского творога и литру густой сметаны. Для улучшения голоса за день проглатывал с десяток сырых яиц. Сало он любил есть большими кусками, отсекая их крепкими белыми зубами, как гильотина головы преступников.
Впрочем, толстел не только батюшка, но и его супруга - крепкая и жизнерадостная хохлушка. Вскоре по приезду у них родились двое девочек, которые быстро превратились в толстых, шустрых и наглых девиц. Если бы вы встретили их в школе, то никогда бы не подумали, что это дети местного священника. Вели они себя, как дочери столичного олигарха, временно попавшие в компанию деревенской бедноты. Девчонки демонстративно пожирали на переменах дорогую колбасу и сдобные булочки.
Поселковые атеисты осуждали невоздержанность в еде святого семейства. "Вчера попадья опять купила несколько метров сосисок. Как только они не подавятся!" - судачили соседки. Верующих в посёлке было не так много, как это можно было ожидать от людей, живущих в глухой российской провинции, где разбитые донельзя дороги и грязь, безработица и безденежье, равнодушие властей и невзгоды погоды отнимают веру в себя. Атеизм поселковых жителей развивался на почве люмпенизации населения, большая часть которого работала на фанерном комбинате, и традиционного поголовного пьянства. Комбинат недавно остановил производство, исчерпав свои технологические и организационные ресурсы, и превратился в разменную монету в игре за право частной собственности. Предприятие много раз переходило из рук в руки, принося доход предприимчивым варягам, разворовывалось и ветшало. Местные чиновники при переделе собственности имели свою долю и исправно ходили в церковь замаливать грехи.
Работники комбината, обрётшие свободу от трудовых обязанностей, отмечали это дело водкой с удвоенным рвением, проклиная начальство комбината, родную демократическую власть и господа Бога, в очередной раз давшего повод к отрицанию своего существования.
Впрочем, верховное духовенство не только не следило за толщиной талий приходских священников, но и не устанавливало им планов обращения советских язычников в христианских демократов. Батюшке Феофилу хватало приношений от имущих прихожан, чтобы удовлетворять свои насущные потребности и не забывать при этом о ремонте церкви. Церковь всегда жила приношениями богатых людей, убеждая бедных, что всё от Бога.
Батюшка окончил Санкт-Петербургскую духовную академию, имел, как и его супруга, светское музыкальное образование и отличался философским взглядом на мир. Широта взглядов позволяла ему мирить свои духовные и материальные потребности.
Местная власть предоставила батюшке согласно существующим нормам трёхкомнатную квартиру в новом панельном доме. Но жить в коммунальном лесу и молиться демократическому колесу батюшка не захотел. Слышимость в панельном строении была отменная. Жильцам всего дома приходилось слушать грохот железного рока, вопли разбушевавшихся пьяниц, песни загулявших гостей. Часто батюшкины молитвы гасли в стенах его квартиры, не дойдя до ушей Господа Бога. Его потянуло на божественный простор. Батюшка решил построить свой дом.
Желания человека всегда выше его потребностей и, в этом отношении, батюшка не составлял исключение. Передвигаться на ногах толстеющему семейству было всё труднее и труднее. Поэтому батюшка решил купить новый вместительный автомобиль. Уж очень ему приглянулся американский джип, стоивший больших денег. Надеяться на значительную скидку со стоимости автомобиля было безнадёжным делом. Оставалось одна возможность удовлетворить свои желания - сэкономить на строительстве дома.
Феофил нанял в работники гастарбайтеров из Таджикистана, жадно хватающихся за любую работу. Положил им батюшка по сто рублей в день. Чтобы не умереть от голода нехристи из Средней Азии потихоньку продавали стройматериалы, мастерски скрывая недостаток досок, краски и гвоздей под внешней отделкой. Когда Феофил обнаружил недостачу, то прогнал голодных мастеров, не заплатив им почти за месяц работы.
Соседи с любопытством наблюдали за гастарбайтерской технологией строительства, помогая мастерам сбывать с рук стройматериалы по дешёвке. Первое, что сделал после окончания строительства Феофил, так это - соорудил на штрафные гастарбайтерские деньги высокий забор, доска к доске, скрывающий от глаз голодных соседей сытую жизнь семьи приходского священника.
- Зря это он, - высказал своё мнение сосед напротив, Серёга, водитель грузовика. - Народ у нас лихой. Залезут в дом, а мы и не увидим. И все с ним согласились.
Сказал Сергей, как накаркал. Вскоре местные алкаши, одурманенные самогоном и не знакомые с христианской заповедью "не укради", выбили раму окна на веранде и в прямом смысле свалились на голову Феофилу, мирно храпящему на веранде. Одного из них Феофил прижал животом в углу веранды и не выпускал до приезда милиции. Другой подельник, весь исцарапанный злобно визжащими девчонками, и огретый матушкой кочергой, хромая, еле-еле унёс ноги, проломив прогнивший соседский забор.
На этом злоключения Феофила не закончились. Новенький джип стоял во дворе, ожидая окончания строительства гаража. Какой-то зловредный атеист бросил наугад через высокий забор камень и попал прямо в заднее стекло джипа, затянув его паутиной трещин.
Феофил долго терпел грохот музыки по выходным дням, тревожащий душевный покой. Соседские парни любили врубать мощный музыкальный центр, приобретённый по случаю с рук у местных алкашей, наслаждаясь грохотом ударных инструментов, заглушающих рёв бензопилы и удары топора при колке дров.
Терпел Феофил и едкие запахи фекалий, выливаемых соседями в своих огородах при чистке выгребных ям. Терпел гомон уличной ребятни, время от времени бросающей камни в его новые металлические ворота. Терпел ежедневный рёв грузовика, соседа Серёги, отправляющегося каждое утро на заработки.
"Бог терпел и нам велел!" - твердил про себя Феофил. Но Феофил не был богом, и терпение его однажды лопнуло. Произошло это тогда, когда соседский грузовик при развороте на узкой поселковой улочке сбил берёзу, стоящую возле высокого забора. Дерево упало и повредило крышу нового дома.
Феофил решил продать дом и продать дорого. За дело взялась риэлтерская фирма из областного центра. Покупатель нашёлся быстро. Наступило время покупки домов в провинции столичными жителями. То, что для обнищавшей провинции было дорого, для заворовавшейся столицы были копейки.
Довольный Феофил пересчитывал пятитысячные купюры, переданные ему покупателем дома, после регистрации собственности в местном отделении юстиции.
- Как и договаривались - пятьсот пятьдесят тысяч за минусом аванса, - напомнил покупатель, наблюдая с какой тщательностью бывший хозяин дома пересчитывает купюры.
- Вы забыли отнять тридцать тысяч, что не предусмотрено договором, - недовольно буркнул Феофил.
-Какие тридцать тысяч? - удивился покупатель. - Откуда они взялись?
Феофил по искреннему удивлению покупателя вдруг понял, что риэлтеры его "кинули". Буквально вчера толстая тётка-риэлтерша с наглой мордой, очень похожая на его супругу, вдруг заявила:
- Покупатель требует сбросить тридцать тысяч, иначе он отказывается от покупки! Можете сейчас отдать мне эти деньги, а я их передам покупателю, как доказательство вашего согласия.
Феофил должен был вернуть кредит, взятый для покупки автомашины, и не стал конфликтовать с покупателем. Он безропотно отдал риэлтеру последнюю заначку.
"Обманули, как дурачка. Простофиля! Поп - толоконный лоб!" - злобно подумал о себе Феофил.
Он сунул пересчитанные деньги в пояс-кошелёк, сел в джип и повернул ключ зажигания. На перекрёстке в него чуть не врезались старенькие "Жигули", управляемые девицей с ярко накрашенными губами. Уклоняясь от удара, Феофил въехал в фонарный столб.