Степанова Ольга Вячеславовна : другие произведения.

Заведи себе бомжа!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Все события этого рассказа произошли на самом деле с самими настоящими людьми. Изменены только имена героев и некоторые названия улиц (я вовсе не хочу, чтобы ребята кидались в меня тапками). Иногда так бывает, что сама жизнь не оставляет нам выбора, оставляя на улице, без копейки денег и без помощи. Один в чужом холодном городе. Одна в пустой Московской квартире. Это рассказ о драматических событиях, в результате которых в многомиллионном городе встретились два одиночества.
  Встреча в кафе
  
  
  Вета с трудом сдерживала раздражение, выслушивая очередные пожелания шефа. Нет, конечно, Валентин был очень даже неплохим человеком и отличным управляющим. Его все в коллективе любили и старались делать свою работу в срок и максимально качественно, но вот в информационке он не понимал ни бельмеса. Ладно бы просто не понимал, но он не понимал творчески, постоянно донимая Вету - руководителя пресс-центра организации - очередными гениально-бредовыми идеями. Вот и сейчас, вдохновленный только что проведенным заседанием с участием коллег из регионов, он требовал размещения скучных итогов и решений не где-нибудь, а в "Известиях" и "Московском Комсомольце". С тем же успехом можно было предложить запечатлеть "крайне важные" решения, выгравировав их на поверхности Марса.
  
  - Валентин, я не волшебник. То, что ты хочешь, не-воз-мож-но!
  
  Шеф поощрял неформальную обстановку в офисе, справедливо полагая, что страх работе не поможет, а вот здоровое общение очень даже поспособствует. К нему все обращались на ты и по имени, кроме пожилой тетечки-бухгалтерши Анны Васильевны.
  
  - Почему? - немного обиженно вопросил начальник.
  
  - Потому что наше совещание не представляет информационного интереса для девяносто девяти процентов изданий. Если ты настаиваешь, информацию можно разместить. Ее вообще практически везде можно разместить. Но - за деньги! И чем известнее издание или телеканал, тем больше нужно денежек. Сколько ты готов потратить?
  
  - Нисколько! Это же стратегия! От нее многое в экономике отрасли измениться может! Как ты не понимаешь?!
  
  - Это как ты не понимаешь?! Тете Маше-пенсионерке, Ленке-студентке, Мишке-шоферу и другим, кто читает МК накакать на нашу стратегию. МК - бренд. Они фуфло даром не разместят. Хоть увольняй!
  
  - А где это можно разместить? - сдался шеф, героически не замечая смешивания важной стратегии с грязью.
  
  - На корпоративном сайте. В журнале нашей отрасли - совершенно бесплатно.
  
  - Мало.
  
  - Дай денег!
  
  - Нет лишних! Деньги считать надо!
  
  - Тогда в журнале и на сайте!
  
  - Вы свободны, Елизавета Андреевна! - официально процедил обидевшийся шеф.
  
  Я гордо вышла из кабинета. В душе бушевал пожар. Секретарша Леночка сочувственно улыбнулась, увидев мою покрасневшую и перекошенную морду лица.
  
  - Будет тебе, Лиза, так расстраиваться. Ты ж его знаешь.
  
  - Знаю! И не называй меня Лиза, сколько можно просить?! Я - Вета! И вообще, раз я свободна, то пошла кофе пить, нервы успокаивать. Если шеф искать будет, скажешь, что я в печали пошла топиться в "Шоколадницу".
  
  - У тебя ж диета?! - всплеснула руками Леночка.
  
  - Сдохла диета. Я на нее неудачно села, она пискнула и скончалась в судорогах. Если что, я на сотовом.
  
  - Замуж тебе, Лиза, надо, - снова полезла она не в свое дело, чем разозлила меня окончательно.
  
  - Вынь ногти из раны, Ленка! Мне замуж не за кого. Перевелись нормальные мужики. Вокруг или гомики или гопники. Есть еще гастрбайтеры, но все три категории меня не увлекают.
  
  - Зачем ты так категорично? Есть и нормальные мужчины.
  
  - Мне двадцать семь лет. Всех нормальных, кому за тридцать разобрали, а совращением малолетних я не занимаюсь.
  
  - Привередливая ты больно! Тогда заведи себе бомжа! - фыркнула успешная у мужчин Леночка и потянулась к трубке зазвонившего телефона.
  
  Я же вышла из офиса и отправилась вниз по Земляному валу к находившейся недалеко "Шоколаднице". Мое радужное утреннее настроение плавно приближалось к отметке "за плинтусом". Самой большой несправедливостью была последняя фраза Леночки. Я вовсе не была приверединой. Просто как можно относиться к любимому тобой человеку, с которым в гражданском браке ты прожила последние четыре года, а он вдруг ушел, сказав напоследок, что у меня много жировых складочек, которые он просто устал перетряхивать? И это тоже было несправедливым. Я всегда была плотненькой. Просто у меня такое телосложение. И, между прочим, за все эти четыре года не набрала ни килограмма! То есть, тогда это его устраивало, а теперь я вдруг стала жирной. Я до сих пор не могла забыть жгучей обиды и слез, которые, невзирая на все мои старания держаться достойно, были тогда пролиты. На следующий день после его ухода я села на японскую диету. Все время хотелось не просто есть, а ЖРАТЬ! Продержалась месяц. Потеряла ровно один килограмм. Все было бесполезно. А сегодня шеф и почти часовые препирательства вдруг стали последней каплей в чаше терпения. Вот пойду и съем целое пирожное. И закажу себе чудесный кофе со сливками. И не буду больше думать об этом уроде, за которого все эти годы собиралась замуж! А Ленка - сама дура. Можно подумать, что бомжи не люди. Тоже люди, может, им просто не повезло в жизни? Вот и все.
  
  Был уже почти конец октября, небо второй день затягивало тяжелыми сизыми от влаги тучами. И вот именно сейчас из этого низко нависающего над городом полотна начали капать первые дождевые слезинки. Зонт я, как назло, забыла в офисе, но двери кафетерия были всего в нескольких шагах.
  
  В середине рабочего дня в помещении было ожидаемо мало народа. Только за дальним столиком сидел веселый квартет студентов, прогуливавших занятия, да совсем у входа занимал одно место хмурый молодой парень. Машинально я заметила у него под столиком большую спортивную сумку. Похоже, приезжий. Просто коротает время до поезда. Не то, что это было обычным делом. Хотя рядом Курский вокзал, но сюда проезжающие не заглядывают. Им хватает дешевых вокзальных забегаловок. Впрочем, на парне была добротная фирменная одежда в стиле "милитари". Мне всегда нравилась нарочитая агрессивность таких вещиц. Жаль, что мне они совсем не подходили, а вот парниша в этом прикиде смотрелся очень органично. Ему бы автомат в руки, маску на лицо - просто герой боевика. Да и вообще, смотреть на него было приятно. Красивое правильное славянское лицо, чуть тяжелый подбородок, темные каштановые волосы и холодные серые глаза - все смотрелось удивительно органично, словно каждая черта была создана именно для этого человеческого лица. Немного портила впечатление довольно заметная щетина, добавляя типу излишней брутальности. Долго разглядывать незнакомца мне не позволило воспитание, тем более, что и он тут же отреагировал на чужой взгляд, посмотрел на меня вупор.
  
  Я недолго истекала слюной над меню, остановив свой выбор на вожделенном кофе и фирменном пироге заведения. Достав планшетник, собиралась было уже привычно нырнуть в паутину, но от привычных действий отвлек слишком резкий и громкий голос официантки.
  
  - Я чаевые клиентам не раздаю! А если денег нет, то нечего по кафе ходить!
  
  Я невольно прислушалась, бросая взор в сторону конфликта. Его очагом оказался столик у входа с понравившемся мне парнем. Это у него-то нет денег? Странно. На нищего он совсем не похож.
  
  - У меня не достает всего пятнадцать рублей, - сдержано ответил он. - Я все посчитал, моих денег должно было хватить. Просто кто же знал, что у вас два кусочка сахара тоже чего-то стоят.
  
  - А в этом мире, мужчина, все чего-то стоит.
  
  - И если бы я попросил налить мне стакан воды из-под крана, это тоже стоило бы денег? - изумился он.
  
  - А вы как думаете? Кто потом за вами бокал мыть будет? А я целый день на ногах должна быть за бесплатно?
  
  - Ну, хорошо, предложите ваше решение вопроса, - тактично попытался он погасить пустяковый конфликт.
  
  - Какое еще может быть решение! Платите по счету, мужчина!
  
  Парень покраснел, но все же держался вежливо, что меня просто восхитило. Ясно же, что такая сумма в кафе вовсе не учитывается. Они на чаевых неплохо зарабатывают. Просто у официантки видимо "те самые дни" и отчаянно нужно с кем-то погавкаться, а тут такой шикарный повод. Парня было жаль, а крашеная сучка с противным высоким голосом вызывала раздражение. Я только что ушла на отдых после одного конфликта и не собиралась выслушивать другой. Отложив в сторону планшет, подошла к столику с мужчиной и положила на столешницу две железные десятки.
  
  - Вопрос закрыт? - обратилась к наглой девице. Та недоуменно захлопала ресницами, пытаясь понять изменившуюся ситуацию.
  
  - Да, - неуверенно проблеяла она наконец.
  
  - Вот и славно. Я жду свой кофе и хочу выпить его в тишине.
  
  Я уже почти вернулась к столику, когда попавший в неловкое положение парень догнал меня.
  
  - Спасибо, вы меня очень выручили. И извините за беспокойство. Я действительно не хотел нарушить ваш отдых.
  
  Он вежливо улыбался, но в глубине серых глаз плескалась тревога и усталость. Ладно, лезть в чужую душу - неблагодарное занятие.
  
  - Пожалуйста, - вежливо ответила я, и углубилась в изучение новостей этого часа.
  
  22.02.2013
  
  Безвыходных ситуаций не бывает?
  
  
  Меня всегда учили, что безвыходных ситуаций не бывает. Первый раз эту фразу произнесла моя учительница русского. Она была мудрой пожилой дамой, в детском возрасте пережила блокаду, и ее словам можно и нужно было доверять. Тогда в моей жизни впервые была самая настоящая беда - пьяный водитель на пешеходном переходе насмерть сбил мою маму. Казалось, что с ее смертью рухнул весь мой привычный мир. Когда напившийся с горя отец сообщил мне после школы эту новость, я вдруг отчетливо понял, что это не просто мамы больше нет, это умерло мое детство. Несколько дней я не появлялся в школе, тогда к нам в маленькую однокомнатную квартирку на окраине Ливн заглянула Анастасия Павловна. Она не говорила глупых утешительных слов. Просто прибралась на кухне за насвинячившим там пьяным отцом, приготовила мне поесть и сказала вот эти самые слова. Потом я часто к ней забегал на чай после уроков. Мы ни о чем таком не говорили, просто смотрели телевизор. Иногда я о чем-то спрашивал, если мне действительно был нужен совет.
  
  Отец больше не просыхал, он медленно, но верно спивался, потерял работу и жил на социальное пособие. Я мыл в школе полы после уроков. Это Анастасия Павловна похлопотала за меня перед директором, и мне выделили ставку школьной уборщицы. Тем и жил до окончания школы. А там - армия и неожиданное для меня распределение в довольно элитную часть - спецназ. Это, пожалуй, было настоящим везением. За два года службы я многому научился. Уходить не хотелось, и я уже совсем было собирался подписаться на контракт, когда получил хорошее деловое предложение от комвзвода Алексея Мережко. Он был из Москвы, имел кое-какие деньги, оставшиеся от продажи отцовской квартиры, и собирался открывать частную охранную фирму. Надежный помощник, понимающий, с какой стороны держатся за оружие, был ему нужен. Звезд с неба Алексей не обещал, но мне они были и не нужны. Я согласился. Мы шесть лет работали вместе, создав из ничего сильную конкурентную фирму.
  
  Однажды вечером Алекс попросил заскочить к нему домой. Инна, с которой я жил вместе уже два года, скривила недовольную мордочку.
  
  - Ты надолго?
  
  - Понятия не имею, позвоню. Ну, не сердись, - я попытался поцеловать ее в щеку, но она ловко уклонилась.
  
  - Мы вообще-то собирались с тобой поужинать в ресторане! - капризно заявила она.
  
  - Не мы, а ты, дорогая. Я с удовольствием поел бы приготовленных тобой домашних котлет с макаронами.
  
  И, не дожидаясь шквала упреков и возмущений моей нецивилизованностью, позорно сбежал из квартиры...
  
  Алекс был мрачен и очень серьезен. Он него непривычно пахло алкоголем.
  
  - Одна рюмка коньяка, - уточнил он на мой немой вопрос.
  
  - Даже так?
  
  - Присаживайся, - он указал на кресло. - Тебе плеснуть? Нет? И правильно. Дело такое - нам предлагают продать фирму.
  
  - И что? Не в первый раз.
  
  - Такие люди - в первый. И отказывать им опасно.
  
  - Твое решение?
  
  - Хочу посоветоваться с тобой. Предлагают смешную цену. В три раза меньше реальной стоимости.
  
  - Тогда отказываемся?
  
  - Можно попробовать. У меня из родни никого. А ты?
  
  - Только Инна, но я могу ее пока удалить.
  
  - Поймет ли?
  
  - Если не поймет, значит, она не моя женщина, - пожал я плечами.
  
  Инна уже давно стала несколько напрягать меня, постоянно требуя к своей особе нездорово большого внимания, дорогих подарков и ресторанов. Она не понимала моего предложения откладывать часть моей зарплаты, чтобы купить собственную квартиру, говоря, что ее вполне устраивает съемная. Если девушка не поймет, что предлагая на время расстаться, я просто удаляю ее с траектории удара, особого сожаления не почувствую.
  
  - Скажи, чего ожидать?
  
  - Самого худшего, Серега, самого худшего...
  
  Через пять дней на меня и Алекса было совершено покушение. Удачное. Друг умер на моих руках от пулевого ранения в голову. У меня пуля попала в ногу, раздробила колено. Боль была адская, но какое-то время я еще держался и даже выпустил по киллерам несколько пуль из своего пистолета. Жаль, что не попал. Даже не смог запомнить номера машины, которые были умело заляпаны грязью. Прибывшая милиция вызвала скорую. Скорая по Московским пробкам пробивалась тридцать минут, в течение которых я в голос выл от жуткой боли.
  
  Потом были несколько операций, купленный на последние деньги и имплантированный металлический сустав и очень много боли. Два месяца я не мог нормально спать. От больничной еды уже просто тошнило.
  
  Инна пару раз забежала в больницу, пожаловалась на отсутствие денег. Мои объяснения о дорогой операции выслушала со скучающим видом и вскоре просто пропала из моей жизни, перестав отвечать на звонки мобильного. Мне ее было не жаль. Острое сожаление посещало лишь при мысли о смерти Алексея. Лучше бы мы продали эту гребаную фирму. Тогда он был бы жив, а я бегал бы на собственных ногах. Но за неправильное решение мы уже заплатили свою цену - страшную кровавую цену.
  
  В довершение всех бед позвонила хозяйка съемной квартиры и вежливо спросила, буду ли я продлевать срок аренды. Мне было нечего ей ответить. Плату за квартиру я и так просрочил на два месяца, и она честно дожидалась моей выписки из больницы. От квартиры я отказался, попросив обождать только до вторника. В этот день меня обещали отпустить на волю.
  
  Получив солидную выписку и рентгеновский снимок искусственного сустава для проезда в аэропортах, вышел на крыльцо больницы, неловко опираясь на медицинскую трость, и посчитал остатки своей наличности. Получилась совсем смешная для Москвы сумма в две тысячи сто рублей с мелочью. Нога ныла немилосердно, намекая, что поездки в Бутово, где мы снимали маленькую двушку, на общественном транспорте мне не выдержать. На шоссе поймал левака и заплатил без торга запрошенные семьсот рублей. Это была вполне божеская цена. С хозяйкой хаты договорился заранее, и она уже ждала меня в квартире. Посмотрев на трость и мою исхудавшую физиономию, участливо расспросила о здоровье.
  
  Жаловаться я не стал - не люблю.
  
  - Давайте так, - предложил я любезной женщине. - Я вам должен за два месяца. В квартире много мебели, купленной на мои деньги. Еще телевизор и стиральная машинка. Это остается вам в счет уплаты долга. У меня просто нет денег.
  
  - Хорошо, Сергей, - согласилась она. - Это стоит даже больше твоего долга.
  
  - Дельта - плата за ожидание, - улыбнулся я. Кое-как собрал вещи, отдал хозяйке ключи и мы мирно разошлись, вполне довольные друг другом.
  
  Уже около остановки маршрутки я вспомнил, что забыл в квартире трость, но возвращаться не стал - плохая примета.
  
  Итак, что я имею? Фирмы больше нет. Работы нет. Денег нет. Жилья нет. Друзей, способных помочь - нет. Ничего не забыл? Ах, да! Здоровья тоже пока нет, хотя доктор и обещал, что уже через месяц я не буду вспоминать о чужом суставе. Решение вырисовывалось только одно - пора возвращаться на родину, в однокомнатную квартирку к вечно пьяному папаше. Оставшихся в моем распоряжении денег должно аккурат хватить на билет до Орла. А там, на перекладных, доберусь в Ливны. Ничего, найдется и для меня какая-нибудь честная работа.
  
  С такими мыслями я спустился в метро. В вагонах оказалось неожиданно многолюдно. Говорили, что была какая-то двадцатиминутная задержка, вот пассажиры и скопились. Стоять было тяжело, тем более, что всем мешалась моя сумка, пока, наконец, какой-то вежливый парень не предложил мне встать около двери, поставив сумку в угол у сидений. Мы с ним с трудом разошлись в плотной толпе, ему даже пришлось немного приобнять меня, меняясь местами. На следующей станции он вышел, а я обнаружил отсутствие своего кошелька. Что ж, все правильно - беда не приходит одна.
  
  Пошарив по карманам, нашел сто восемьдесят рублей, оставшихся от сдачи в маршрутке. Ехать к отцу больше не на что, а вот есть хотелось немилосердно.
  
  На поверхности первой вывеской, которая попалась мне на глаза, оказалось кафе "Шоколадница".
  
  - Умирать, так с музыкой! - вслух поделился я оптимизмом с пролетавшим мимо голубем, и зашел внутрь.
  
  В кафетерии было ожидаемо пусто. Моих скромных денег впритык хватило на порцию сырников и чай. И это тоже было ожидаемо. Наверное, я съел бы больше, если купил бы пирожки у метро, но их запах прочно отбивал не только аппетит, но и желание жить вообще. По крайней мере, тут я не отравлюсь. Двух кусочков сахара на большую чашку чая для меня оказалось мало, и я попросил добавить еще пару кусочков. Знал бы, что за этим последует, прошел бы вовсе мимо этого заведения. Но, видно, сегодня был просто не мой день. Впрочем, как и все предыдущие два месяца. Говорят, что жизнь состоит из полосок двух цветов. Боги, как же мне надоело дожидаться светлую!
  
  Вот и сейчас я сгорал от стыда из-за дурацкой ситуации - у меня не хватало пятнадцати рублей, чтобы оплатить свой заказ. Официантка уверяла, что именно столько стоят два маленьких кусочка сахара. В глазах девицы горел фанатичный огонь истиной мужененавистницы, а я уже просто не знал, что мне делать. Финальной нотой этого дня было бы попасть в полицию из-за неоплаченного счета. Меня неожиданно выручила довольно миленькая девушка из-за соседнего столика. Видно было, что она очень устала и не в настроении, а наши разборки просто мешали ей отдыхать. Она доплатила недостающую сумму и просто ушла обратно. Пришлось догонять, благодарить и извиняться. На сердце стало еще поганее. Дожили! За меня в кафе платят девушки. Просто на месте можно провалиться со стыда! Схватив свои вещи, я как можно быстрее покинул неблагополучное заведение и поежился - на улице начался холодный осенний и, похоже, затяжной дождь. В воздухе пахло свежими арбузами. Обычно этот запах предвещал первый снег, и я повыше поднял воротник куртки. Скорее всего, к вечеру дождь перейдет в свой зимний вариант. Нужно будет достать зимнюю куртку и обувь. Мне еще только простуды не хватает для полного счастья. Проще всего переодеться на вокзале.
  
  Огромная серая коробка Курского виднелась сквозь пелену дождя на другой стороне Садового кольца. Я не торопясь пошел к ближайшему подземному переходу.
  
  В вокзал ввалился уже порядком промокшим и продрогшим, и сразу отправился в туалет, но и тут меня ждал облом - он был платным. Пометавшись по современному зданию, нашел относительно малолюдный закуток у служебных помещений и достал из сумки зимнюю куртку и утепленные берцы. Видимо, придется ограничиться ими, ведь не снимать же прилюдно штаны? Только на минуту присел на корточки, чтобы зашнуроваться, и тут же увидел, как моя сумка бодро удаляется от меня, зажатая в чьих-то сильных руках.
  
  - Эй! А ну, стой!
  
  Но добровольный помощник только шустрее дал деру. Мог бы сильно и не спешить - куда мне угнаться за ним в расшнурованной обуви и с ногой после операции. Выругавшись вслух, уточнил у Бога:
  
  - Вот скажи, обязательно, чтобы столько гадостей - и сразу? Можно ведь как-то помилосерднее?
  
  Ответа, естественно, не дождался.
  
  Итак, к списку отсутствия присутствия можно смело добавить еще и вещи.
  
  - Поздравляю, Сергей, вот так и становятся бомжами, - невесело пошутил я.
  
  Три часа в зале ожидания прошли незаметно. Я согрелся и временами дремал. Проходившие мимо наряды полиции подозрительно приглядывались ко мне, но пока не предпринимали поползновений выставить на улицу. Это радовало, потому что там вовсю разыгралась непогода. Как я и предполагал, пошел самый мерзкий вид осадков - дождь со снегом. Все это сопровождалось порывами ветра, выворачивавшими наизнанку зонтики. Люди, входившие в вокзал, зябко ежились и все равно были мокрыми по пояс.
  
  Выходить наружу отчаянно не хотелось, но другого выхода я просто не видел. Мне нужно было насобирать как-то семьсот восемьдесят рублей на билет до Орла. Это был на сегодня самый дешевый вариант. Просить деньги в здании вокзала мне не позволила бы милиция, а это означало только одно - нужно идти в людное место - к подземному переходу или входу в метро. Я уже нашел подходящую картонку, на которой кое-как нацарапал шариковой ручкой корявую фразу: "помогите на билет".
  
  Просить милостыню было стыдно. Но нужно.
  
  - Серега! Крепись. У тебя нет другого выхода, - напомнил я себе, отчаянно рыская, куда бы на время запихнуть стыд и совесть. Так и не справившись с собственными эмоциями, вышел "в люди".
  
  Место у входа в метро оказалось занято. Двое профессиональных нищих смерили меня столь любезными взглядами, что я поспешно побрел дальше, к подземному переходу. Передо мной маячили светлые двери магазина европейской обуви. Там было светло и тепло. Оживленные женщины разных возрастов примеряли зимние сапожки, готовясь к наступающим холодам. Я стоял чуть в стороне от основного потока людей и застенчиво прижимал к груди картонку с надписью. В руке, заледеневшей от холода, был зажат найденный на вокзале целлофановый пакет. В нем уже сиротливо перезвякивались целых тридцать рублей мелочью. Какая-то проходившая мимо пожилая женщина недовольно поджала губы и зло бросила в мою сторону:
  
  - Постеснялся бы попрошайничать! Вон, какой бугай здоровенный! Иди и зарабатывай, бессовестный!
  
  Не дав ни копейки, поборница морали гордо удалилась, а я до скрежета сжал зубы. Знала бы эта тетка, как мне сейчас плохо, не попрекала бы несколькими монетами! Но она не знала. Внешне все действительно выглядело именно так, как она сказала. Я был здоровенный бугай сто восемьдесят ростом. Стою и выпрашиваю деньги, вместо того, чтобы разгружать вагоны. Вот только вагоны мне разгружать больше никогда в жизни не светит.
  
  - Не поднимайте тяжестей! - строго предупредил доктор перед выпиской. Картонка была не тяжелой. Единственное место, на которое она давила неподъемной тяжестью стыда, была моя собственная совесть.
  
  Через час стояния я был мокрым практически насквозь, мои зубы отчаянно клацали от холода, а в пакетике прибавилось еще немного монет. По моим прикидкам, добрые сограждане пожалели меня почти на сто пятьдесят рублей. Правда, и поток пассажиров несколько уменьшился. Вряд ли у меня получится собрать нужную сумму за один день. Значит, нужно подумать о том, где можно заночевать. Метро отпадает, выгонят взашей. Какой-нибудь переход или у решетки вентилятора у "Банка Москвы". Я приметил, что там тусовались несколько бомжей, потому что от решетки из метро дул теплый воздух, а над головой был небольшой козырек крыши. Надеюсь, что бомжи не прогонят меня.
  
  Стоять дальше было невыносимо больно. Казалось, что вся прооперированная нога просто горит в огне. Но люди все еще шли из перехода, а, значит, нужно было продолжать стоять на своем посту. Тогда есть шанс, что завтра я все же уеду домой. Сейчас меня уже не пугала перспектива совместного проживания под одной крышей с алкоголиком. По-крайней мере, это все-таки жилье.
  
  Вот только я больше не могу стоять. Тяжело вздохнув, опускаюсь на колени прямо в лужу из воды и талого снега. Место выбирать бесполезно - вокруг везде такие лужи. Колени тут же заныли от холода, ледяная вода проникла сквозь голенища в берцы. Все мое тело сотрясалось в мелкой неконтролируемой дрожи. В пакет упали еще несколько монет. Одна десятка не попала и укатилась в лужу. Я полез в холодную воду пальцами и искал ее, пока руку не свело от холода. Нашел, и с облегчением добавил к остальной мелочи. Каждая монетка приближала меня к дому. Неожиданно прямо передо мной остановились женские добротные сапоги с красивой вычурной пряжкой. Маленькая рука, затянутая в черную кожаную перчатку довольно известной и дорогой фирмы, аккуратно положила в пакет целых пятьсот рублей.
  
  - Теперь хватит? - спросил меня приятный женский голос.
  
  - Что хватит? - тупо уточнил я, пытаясь мысленно посчитать, сколько же у меня теперь денег.
  
  - На билет - хватит?
  
  Я поднял голову, чтобы увидеть свою неожиданную спасительницу.
  
  - Это вы?! - одновременно произнесли мы с ней. На меня с состраданием смотрела давешняя незнакомка из кафе.
  
  22.02.2013
  
  За все нужно платить!
  
  
  - Боже мой! Что с вами случилось? - воскликнула она.
  
  - Банальная история - обокрали, - разговаривать с ней, стоя на коленях, было как-то неудобно, и я с осторожностью попытался встать, упираясь одной рукой об асфальт. От резкой боли, пронзившей ногу, потемнело в глазах, и я не сумел сдержать стона.
  
  - Вы ранены? - она тут же протянула мне руку, помогая встать, и пошатнулась. Еще бы! Не так-то просто служить поддержкой моему немалому весу.
  
  - Может быть, в больницу?
  
  - Спасибо, но я только что оттуда, - невесело усмехнулся я.
  
  Девушка ненадолго задумалась, чуть прикусив нижнюю губу, а потом решительно схватила меня за рукав мокрой куртки и потянула за собой.
  
  - Вот что! Сейчас мы поедем ко мне домой. Я живу в районе Новогиреева. Переночуете у меня, согреетесь в ванной, а завтра уже поедете, куда вам там нужно. Возражений не принимаю! - заранее строго предупредила она.
  
  За краткое время переговоров мы завернули за угол дома в переулок, где вдоль дороги были припаркованы автомобили, и она, пикнув сигнализацией, распахнула передо мной переднюю дверь темно-красного форда.
  
  - Садитесь. Только пристегнитесь обязательно. Я не очень уверенный водитель, всего пять месяцев за рулем.
  
  - Я вам все сиденье замочу, - на всякий случай предупредил девушку, чувствуя себя ужасно неловко.
  
  - Ничего с ним не будет, оно из кожзаменителя, - отмахнулась она, усаживаясь на водительское место.
  
  Я украдкой разглядывал салон. На самом деле о характере владельца можно составить довольно уверенное впечатление по машине и оформлению салона. Стиль, который я увидел внутри этого авто можно было бы назвать "рабочий минимализм", что несколько нехарактерно для водителей-женщин. Чего у них обычно в салоне не встретишь: всякие подушечки, колокольчики фэн-шуй, наклеечки с "забавными" высказываниями или графическими предупреждениями, фотографии любимых мужей-детей-собак (причем, последовательность варьируется), всякие супермодные и архиполезные обмоточки на руль и подстилочки под водительское седалище... Здесь же были только штатные иконки, прикрепленные к лобовому стеклу и пачка авто салфеток в приоткрытом бардачке.
  
  За рулем она действительно чувствовала себя довольно неуверенно, и я не отвлекал ее, пока мы не вписались удачно в поток транспорта на Садовом.
  
  - Верите, что поможет? - кивнул я на иконы, чтобы хоть как-то начать разговор. Ехать и всю дорогу молчать было как-то неудобно.
  
  - Не то, чтобы очень, но при них спокойнее. Иконы в машине ведь давно уже в шутку называют пассивной системой безопасности. Меня, кстати, Ветой зовут.
  
  - Сергей, - представился я в ответ.
  
  - Хорошее имя, - одобрила она.
  
  - Почему?
  
  - Ни один Сергей мне пока никакой гадости не сделал. Конечно, может, потому что до вас не встречались.
  
  - О как. Да я, вроде, тоже не собираюсь. И многие делали гадости?
  
  - Хватало. Последнего гаденыша звали Толечкой. Как вы себя, кстати, чувствуете? Они вас хоть осмотрели после нападений, в больнице-то? Сейчас я уже не удивляюсь, если скорая отказывается помогать при отсутствии полиса или денег.
  
  - О, Вета, вы меня неверно поняли. Ограбления были очень ласковыми такими. Можно сказать, человеколюбивыми. Меня никто не бил. Карманник в метро увел кошелек с наличностью, а на вокзале "помогли донести" сумку. Догнать помощника я пока не в состоянии. Из больницы только сегодня выписали с искусственным суставом. Это после ранения.
  
  - Ранения? Вы военный?
  
  - Не совсем так...
  
  Незаметно для себя я рассказал ей все происшедшее: о фирме, конкурентах, о себе и Алексее, даже об Инне.
  
  Она была прекрасным слушателем, не перебивала и не сочувствовала фальшиво. Просто очень внимательно слушала, иногда хмурилась и вздыхала.
  
  - Сучка она, эта Инна. И дрянь порядочная. Вы-то что, разве не видели, что она с вами только из-за денег была?
  
  - Видел, не слепой. Просто как-то неприлично - затащил девчонку в постель, а потом - вали на все четыре стороны? Это непорядочно.
  
  - А позволять собой пользоваться - порядочно?
  
  - Не знаю, - честно признался я. - Как-то не смотрел на проблему с этой точки зрения. Кстати, а почему форд?
  
  - Что?
  
  - Почему вы форд выбрали?
  
  Она неожиданно смутилась и даже заметно покраснела.
  
  - Вы меня сейчас, наверное, совсем за идиотку сочтете. Но, если честно, то за красоту. Мне его внешний вид понравился.
  
  - Внешний вид? И все? - не поверив, уточнил я. - И вы не советовались с кем-нибудь из знакомых, которые разбираются в машинах?
  
  - Нет, не советовалась. И - да, только внешний вид. Так что не спрашивайте у меня, какая тут комплектация. Ездит - и замечательно.
  
  Она притормозила у небольшого магазинчика бытовой химии и, включив музыку, попросила немного подождать в салоне. Я уже пригрелся, и выходить ужасно не хотелось, потому воспринял ее предложение с благодарностью. Заметил, что она не забрала с собой ключи. Она что, действительно настолько мне доверяет?! Забавная девчонка. Подобрала на улице здоровенного бомжующего мужика, и ни малейшего опасения. И это в Москве? Я, разумеется, не ее мамочка, но все же, при расставании обязательно посоветую ей больше так не делать.
  
  Вернулась Вета быстро, скользнула на сиденье, зябко потирая руки и протянула мне небольшой целлофановый пакет.
  
  - Что это?
  
  Я взял и заглянул внутрь. Там лежал "джентльменский набор": мыло в пластиковой мыльнице, зубная щетка и паста, одноразовые бритвы в наборе и две пары черных мужских носков.
  
  - Я взяла самый большой размер, вы ведь большой, значит, и нога большая.
  
  - Спасибо, но вы и так уже изрядно на меня потратились. Вы не думайте, я верну, как только устроюсь на работу. Сколько я вам должен?
  
  - Нисколько. Даже не вздумайте. Ой! Что-то мне выкать надоело. Так я скоро весь язык сломаю. Может, на "ты"? - предложила она.
  
  - Давай! - улыбнулся я. Вета мне отчаянно нравилась. Конечно, журнальным канонам красоты она не соответствовала, но было в ней что-то, что заставляло обращать на себя внимание. Может быть, теплые карие глаза или чуть вздернутый носик? А, возможно, легкий и живой характер, который делал ее похожей на маленькую деловитую белочку. Вот только сказать ей хоть какой-то комплимент я так и не мог решиться, как-то это отдавало дешевой попыткой понравиться и "расплатиться" за деньги и помощь. Лучше потом, когда перешлю ей деньги, скажу обо всем в телеграмме, а лучше в письме, чтобы не прочитал никто посторонний.
  
  Она жила в кирпичной девятиэтажке, каких много в том районе. Небольшая двушка на четвертом этаже удивила порядком и чистотой. Входить в прихожую в своем грязном и сыром состоянии было неудобно, и я начал разуваться на коврике у входа.
  
  - Ты что делаешь? - с иронией спросила Вета.
  
  - Раздеваюсь, чтобы не напачкать, - объяснил я свои действия.
  
  - До труселей раздеваться будешь? Бесплатный стриптиз для всего подъезда?
  
  - Эээ... а почему до трусов? - удивился я.
  
  - Просто ты не грязный. Нет! Ты абсолютно и совершенно извозюканный. И от того, что ты разуешься, ничего особо не изменится.
  
  Я критически оглядел собственный прикид и был вынужден с ней согласиться - день на вокзале и пара часов в луже изрядно поработали над моим имиджем. Сейчас я сам с собой на одной лавочке в метро точно бы не сел. И Вета с этим свинтусом ехала в своем новеньком чистеньком авто? Да я с ней не расплачусь! Пришлось ограничиться обувью.
  
  - Давай так, - предложила она. Я тебя сейчас запихну в ванну. Ты там разденешься, и выкинешь в коридор за дверь все шмотки. Я их в машинку заброшу. Она с сушкой, так что завтра вещи будут в порядке. Переодеть мне тебя не во что. Ты даже в те футболки, что мне велики не влезешь. Вот тебе полотенце, вот простынь. В простынь завернешься. Почувствуй себя цезарем!
  
  С этим напутствием меня действительно запихнули в ванну. Это было очень кстати, потому что я прилично промерз и совсем не хотел свалиться с простудой. Лекарства мне покупать не на что.
  
  В ванной у Веты не было ни намека на мужчину, из чего я сделал вывод, что гада Толика решительная девушка уже выставила за дверь.
  
  - А что, Серега? - спросил я у собственного отражения в зеркале, сбривая прилично отросшую щетину. - Может, попробуешь взять этот бастион? Хорошая партия для бомжа - с квартирой, машиной, зарабатывает. Будет тебя, орясину, курочкой кормить. Тьфу!
  
  Самому стало противно от нарисованной перспективы. Жиголо я никогда не был и примерять эту шкурку на себя не собирался. Девочка мне нравилась, замечательная была девчонка. Вот только обстоятельства нашего знакомства не оставляли мне ни единого шанса.
  
  - Вот что за бля...тво?! - обратился я к Всевышнему без особого пиетета.- Конечно, испытания укрепляют душу. Но почему, объясни мне, почему они все свалились одновременно и именно тогда, когда мне встретилась такая потрясающая женщина? Тебе там что, скучно, что ли? Может, уже хватит за мой счет развлекаться?
  
  Обычно я был верующим. Обычно я очень трепетно общался с Богом. Но сегодня что-то перемкнуло в уставшей душе, словно выключился тумблер терпения.
  
  Кое-как замотавшись в простынь, я вышел из ванны и попал в рай ароматов.
  
  - Котлеты? - с отчаянной надеждой спросил я, находя Вету на кухне у включенной плиты.
  
  - Ага, с картошечкой. Картошка, не взыщи, вчерашняя. Я ее в мундире отварила, а сейчас почистила и пережарю. Зато котлеты свежие. Ничего?
  
  - Божественно! - вздохнул я, пытаясь не захлебнуться слюной.
  
  Вета довольно засмеялась.
  
  - Давненько я не готовила для проголодавшегося мужчины! Вот - вспоминаю утерянные навыки.
  
  В домашней одежде она была чудо, как хороша. Сразу ощущалось удивительное спокойствие и уверенность в том, что все будет обязательно хорошо. С ней легко было представить себя семейным человеком, обладающим таким замечательным благом, как куча (ну, не меньше, чем трое) детей. Я чуть печально усмехнулся, напоминая себе, что не по Сеньке шапка. Глянь-ка, только вылез из лужи, а уже размечтался - семью ему, детей подавай, уют домашний обеспечивай. Мрачные мысли несколько развеяла тарелка с выглядевшей совершенно по-ресторанному едой. Я не заметил, как съел все. А потом - добавку.
  
  - Еще? - со смехом спросила Вета. Я с сожалением посмотрел на сковородку и вынужденно отказался.
  
  - Увы, больше нельзя. Мне не стоит набирать вес. Для ноги плохо.
  
  - А ты не пробовал предъявить свои права на фирму? - спросила Вета, заваривая чай.
  
  - А не на что предъявлять. Пока я в больнице прохлаждался, откуда-то всплыло "завещание Алексея", написанное еще якобы год назад. Понятно, конечно, что липа. Но спорить дальше с этими людьми - гарантировано лишиться не только сустава, но и головы. Мы с Лешкой уже заплатили за жадность. Пусть сейчас у меня осталась только жизнь и ни гроша за пазухой. Что ж, жизнь - это совсем немало. Начну все сначала. Безвыходных ситуаций не бывает!
  
  - Понятно, все с тобой. Ваш диагноз, пациент - неисправимый оптимист! Это совсем неплохо. Хотела бы я так же ко всему относиться, а то я - нытик ужасный.
  
  - Надо же?! Не заметил. По-моему, ты совершенно потрясающий человек! - искреннее сообщил я, не удержавшись все же от комплимента.
  
  - Вот-вот, - покивала она головой. - Человек-то я замечательный. А вот женщина - просто никакая. Невзрачная и толстая.
  
  От подобного заявления я просто потерял дар речи и только молча смотрел на нее, не понимая - это она шутит или напрашивается на продолжение восхвалений? Никогда не понимал по нормальному женщин. Вроде, все, как у нас - две руки, две ноги и голова. А вот понять, что они говорят или имеют в виду, когда говорят, ой, как непросто!
  
  - Ладно, уже поздно. Я рано ложусь, не взыщи. Придется тебе обойтись без телевизора. Я постелила тебе в гостиной. Захочешь есть - найди что-нибудь в холодильнике, только тихо. У меня дверь в спальню не закрывается, что-то там с петлями. Я все никак в ЖЭК не дойду. А сон у меня чуткий. Постарайся шариться тихо. Ну, все, спокойной ночи, - улыбнулась она и ушла к себе. Я же перебрался в спальню на раскладной диван. Не спалось. В темноте и тишине совершенно замечательно думалось и вспоминалось. За сегодняшний день было мучительно стыдно. Столько косяков я ни разу еще не допускал. Расслабился в больнице до безобразия. По сути, все, что со мной случилось, моя собственная вина. Нечего было сорить деньгами на такси, в метро лучше за кошельком смотрел бы, а не сумкой занимался. А на вокзале вся ситуация лишь следствие предыдущих ошибок. Но мучительнее всего было осознавать, что Вета видела мое унижение, можно сказать, собственноручно выловила меня из грязной лужи. При мысли об этом на языке из слов появлялись только русские матерные выражения. А при мысли о Вете в штанах обнаружился нехилый такой стояк.
  
  - П.. дец, два месяца без бабы... - тихонько простонал я в подушку. И что прикажете делать? Прямо здесь самоудовлетворяться? Мда, самое то, после милостыни. Блииин! А, может, эта Вета меня потому к себе домой и притащила, что у нее тоже давно мужика не было? Ведь она сама за ужином намекнула, что мол давно для мужчин не готовила. А потом явно напрашивалась на комплименты. Ага! Двери у нее в спальне не закрываются. Как же! За все нужно платить - нет денег, плати натурой. Ох, и дурак же ты, Сергей.
  
  Я тихонько выбрался из своей постели и уже смело направился в распахнутые двери спальни.
  
  22.02.2013
  
  Лучшая защита
  
  
  Сегодняшний день немного утомил меня, на что-то непонятное начинала пробиваться аллергия и я, чтобы избежать неприятностей, глотнула таблетку супрастина, который аллергию у меня снимал очень даже неплохо, правда действовал с легким снотворным эффектом. Хорошо, что все случилось под вечер, а это значит, что кроме пользы от этой таблеточки сегодня ничего не будет. Это на работе спать не принято, а дома в теплой постельке - на здоровье.
  
  Уже в полусне я почувствовала, как в постель забрался Толик. Его теплые и даже, пожалуй, горячие руки уверенно залезли под ночную рубашку, ласково оглаживая грудь и бедра. Было приятно, внизу живота ощутимо заныло, хотелось немедленного продолжения, вот только сосредоточиться из-за супрастина получалось с трудом.
  
  - Ох, а раньше ты не мог? Я же почти засыпаю... - зевая, пожаловалась я, но мои жалобы тут же прервались глубоким жадным поцелуем. Толино возбуждение отозвалось во мне вполне понятным желанием, и я ответила на его поцелуй так же страстно.
  
  - Извини, сразу не понял, - как только мы оторвались друг от друга шепнул мне на ухо совершенно незнакомый мужской голос, а меня словно головой окунули в ведро с ледяной водой.
  
  "Мамочка дорогая! Какой к черту Толя?! Мы ж с ним разбежались давно. Это же... это... Ой! Что же делать?!"
  
  Но приятная тяжесть мужского тела, его умелые ласки и явное возбуждение почему-то не вызывали отторжения. Напротив, мое собственное тело было явно за продолжение. Отпихивать его в сторону и делать оскорбленное лицо? После того, как сама же начала отвечать на ласки и поцелуи? Ну, не глупо ли?
  
  И я решила не останавливаться. В конце-концов, я ничего никому не должна, не изменяю сейчас своему парню по причине отсутствия такового, а то, что партнер практически незнаком - не страшно. Ведь и ему и мне сейчас этого просто хочется. С принципами можно разобраться и потом.
  
  А он между делом, пользуясь моей инертностью, избавил меня от ночной рубашки и уверенно запустил ладонь под трусики. Я застонала, выгибаясь навстречу, и он правильно понял меня, скоро мы уже были полностью обнажены. Мои ноги властно раздвинуло чужое колено, грудь горела от жарких влажных поцелуев, а тело кричало о желании, непроизвольно прижимаясь к мужчине, выгибаясь навстречу жарким ладоням.
  
  Он был неожиданно большим, и я невольно застонала от наслаждения чуть смешанного с болью от первого глубокого удара.
  
  - Меня много? Быть осторожнее, - тут же прошептал он. От его внимательности стало приятно, но я все же с трудом смогла ответить хоть что-то внятное:
  
  - Нет, еще! Сильнее!
  
  Я сама подалась ему навстречу, ощущения были новыми и желанными, а более, чем месячный перерыв слишком большим для меня. Вот сейчас было именно то, чего мне так не хватало все это время.
  
  Не знаю, сколько все продолжалось, но должно быть, недолго, потому что я кончила первой, а потом почувствовала, как он содрогнулся всем телом, изливаясь в меня. Теплая струйка чуть клейкой спермы стекла по бедру, когда его член выскользнул наружу.
  
  Нужно было встать в ванну или хотя бы за полотенцем, но было слишком хорошо и лениво. Я хотела что-то сказать ему по поводу самоуправства и что-то типа претензий высказать - ведь я не приглашала его в свою постель, но коварный супрастин снова спутал все мысли, и совершенно незаметно для себя я заснула.
  
  Утро началось с будильника, который я зачем-то завела на полчаса раньше обычного. Я с трудом открыла глаза и с удивлением обнаружила в кровати рядом с собой постороннее мужское тело. Тело чуть слышно посапывало и словно не слышало высверливающего мозг звонка. Память услужливо подсказала события прошедшей ночи и я здорово смутилась, даже покраснела.
  
  С одной стороны, ничего слишком уж плохого не произошло. Подумаешь, переспала с мужчиной. Не в первый раз. Вот только была пара "но", от которых становилось очень не по себе. Единственный человек, с которым я могла бы посоветоваться обо всем была моя подруга Ниночка. Когда-то мы учились с ней в одном классе, но после замужества на переехала в Питер и теперь виделись мы очень редко, ограничивая общение скайпом или телефонным звонком. На часах было пол седьмого утра. Рано для звонка, нужно хотя бы дождаться семи.
  
  Я тихонько, стараясь не разбудить постороннего в своей кровати, проскользнула в ванну и защелкнула с облегчением замок. Посмотрела на себя в зеркало и тихо застонала - на шее слева и чуть ниже в районе декольте ярко краснели свежие засосы.
  
  - Вот гаденыш! - со слезами в голосе пробормотала я. - Пригрела на свою голову змеюку дома. Мне ж сегодня на конференцию, а там у блузки воротник до конца не застегивается, я ж этим весь внешний вид испорчу! Кое-как умывшись, приняв душ, с сожалением выползла на кухню. Там неожиданно нашелся Сергей, который увлеченно готовил яичницу.
  
  - Привет, - улыбнулся он. - Я подумал, что для завтрака в самый раз?
  
  Но мое настроение уже уверенно пересекло черту ватерлинии и приближалось ко дну.
  
  - Значит, ты решил не ограничиваться постелью и теперь хозяйничаешь у меня на кухне? - язвительно уточнила я.
  
  В его взгляде промелькнула обида.
  
  - Просто хотел помочь с завтраком, - нейтральным тоном сказал он.
  
  - А ночью с чем помогал?
  
  - Тебе не понравилось?
  
  - А я тебя звала?
  
  Он отвернулся от плиты, предварительно выключив газ, и тихо спросил:
  
  - Мне уйти?
  
  - Да! - почти выкрикнула я, с трудом сдерживая непонятно откуда взявшиеся слезы.
  
  Сергей молча вышел в гостиную, где на батарее сохла его куртка. Через несколько минут появился полностью одетым.
  
  - Спасибо за все, - сдержано поблагодарил он меня и, открыв засов на двери, вышел в подъезд.
  
  Я тут же подскочила и снова задвинула засов, словно боялась, что он передумает и сейчас же вернется обратно. На душе стало почему-то совсем паршиво и я просто рухнула на диван, постель на котором оказалась аккуратно собранной в стопочку, и разревелась. Вдоволь наплакавшись, все же потянулась к телефону. Выходить сейчас в таком зареванном виде на скайп мне совсем не хотелось.
  
  - Нин, Ниночка, - хлюпнула я носом в трубку, услышав вялое "алло".
  
  - Ой, Ветка! Привет! Веет, ты что, плачешь? Что случилось?!
  
  - Я... я... прикинь, я на улице мужика подобрала и тут же с ним переспала.
  
  - Ой! Ой! Мамочки! Он тебя что, изнасиловал? - ужаснулась Нинка.
  
  - Нет, если честно, то не очень.
  
  - Это как? - не поняла подруга. - Не очень - не бывает!
  
  - Бывает! Я его в постель не звала, сам приперся!
  
  - А ты ему сказала, чтобы он отвалил, и что ты не хочешь? А он не ушел, да? Это все равно, что изнасиловал! - возмутилась она.
  
  - Нет, да дай же ты мне хоть слово сказать! Я его не послала, мне самой хотелось. И он такой блин... такой...
  
  - Какой? - с придыханием уточнила Нинка, падкая до романтических историй.
  
  - Классный, если честно, - тяжело вздохнула я.
  
  - Высокий? Красивый?
  
  - Ага, и это тоже. А еще внимательный и заботливый. А в постели...
  
  - Кайф! И когда свадьба?
  
  - Ты что, крышей сдвинулась? Какая свадьба? Вобщем, я его выгнала... - совсем расстроилась я, снова захлюпав носом.
  
  - Ну, ты, подруга, и дууура! Нет, я, конечно, подозревала, что у тебя с головой не все того, когда ты со своим Толиком сошлась. Вот уж где быдлятина, ты меня извини. Чего тебе не хватает? В постели - супер мачо, красавчик. Че не так-то?!
  
  - Я ж его совсем не знаю, - неуверенно протянула я.
  
  - Потом познакомитесь. Вали срочно за ним следом и извиняйся! Классные мужики на дороге не валяются! - категорично заявила Ниночка, а меня разобрал нездоровый истерический смех. Просто этот классный мужик как раз-то и валялся на дороге. В буквальном смысле этого слова. Отсмеявшись, я объяснила Ниночке, в чем особый писк нашего знакомства. Она, конечно, разохалась, еще раз обозвала меня дурой, сообщив, что это не иначе мой уставший ангел-хранитель использовал последний шанс и тяжелую артиллерию, послав мне маленькое локальное чудо, которое я, конечно же, успешно прос...ла. Получив очередной дружеский посыл вернуть пропажу, я оделась, по дороге позвонила шефу, что приболела и не смогу присутствовать на конференции.
  
  Москву первый день укутало снегом. Наверное, снегопад был всю ночь, и теперь под ногами противно хлюпала бело-серая жижа. Было сыро и зябко. Хорошо хоть безветренно. Подняв повыше воротник демисезонного пальто, я отправилась на поиски...
  
  Вы когда-нибудь пробовали найти человека, о котором вам известно только имя? А если делать это в многомиллионном городе, в котором полно приезжих? Да я даже толком не знала, куда он собирался ехать, с Курского ли вокзала, а, может, с какого-то другого. Но, убедившись, что он не сидит в моем или соседнем подъезде на лестнице и не стоит в ожидании автобуса на ближайшей остановке, я села за руль и поехала к Курскому. Чем черт не шутит? Может, ему снова на билет не хватает? Я честно оббегала весь вокзал и прилегающие переулки и подземные переходы, но так и не нашла его.
  
  - Так, подруга, хватит работать ногами. Давай пользоваться головой, - сказала я себе и, усевшись в машину, стала размышлять.
  
  Куда может деться человек, который не знает толком Москвы, и которому нужно сегодня куда-то уехать? Так, поправка - Москву он знает. Но это не важно. У него нет денег, а, значит, идти все равно некуда. Остаются только вокзалы или места скопления бомжеватых личностей. Переждать до поезда, перекантоваться. Бомжи, конечно, вряд ли. Я бы выбрала зал ожидания, но на Курском я уже его осмотрела. Значит, нужно на всякий случай осмотреть другие вокзалы.
  
  Я честно выполнила и эту часть поисков, снова безрезультатно. Время уже перевалило за полдень, приближался обед, и мне, оставшейся без вкусной яичницы, зверски хотелось есть.
  
  - Господи! И почему я такая злая сучка? У него же тоже денег ни копейки лишних. И он сейчас тоже без завтрака. Блииин, стыдно-то как! Чего разистерилась?
  
  Ближайшей едальней оказалось вокзальное кафе типа "Ростикс". Мне сейчас было все равно, где и что есть. Для этого я слишком набегалась и устала. Заказав порцию жареного картофеля и какой-то курицы в панировке, села за столик. Моими соседями оказались два молодых милиционера, которые, наверное, тоже решили перекусить. Невольно я слышала, о чем они разговаривают.
  
  - Прикинь, сегодня смена у меня просто блеск! Собирался уже уходить, а тут Коля позвонил, что задерживается. У него у жены роды начались, он ее в больницу провожал. Попросил на полдня задержаться. А я после ночной, то еще удовольствие!
  
  - Но это ж святое!
  
  - Да кто спорит-то? Просто думал в дежурке отсидеться, так как бы не так! Прикинь, звонят жильцы из тех домов, что к сносу готовятся. Кричат в трубку, что у них в подъезде драка, убивают кого-то. Мы подхватились и туда ходу. От дежурки минут пять бегом.
  
  - Да я знаю! Вечно в том районе что-то случается. Как бомжары прочухали, что дома под снос готовят, так их туда, словно магнитом тянет.
  
  - Ага! Только в этот раз не бомжары чудили. Прибегаем, распахиваем двери, орем - "всем лежать" - а в нас впечатывается кто? Как ты думаешь?
  
  - Ну? - вяло спросил второй милиционер, глотая из пластикового стаканчика горячий растворимый кофе.
  
  - Так Эдик!
  
  - Какой еще Эдик?
  
  - А тот самый - сладенький Эдик.
  
  - Голубой что ли?
  
  - Ага!
  
  - Блин, и этих туда потянуло? Им что, дома уже трахаться неинтересно?
  
  - Ни фига! Они на вокзале подцепили какого-то парня хромого без гроша в кармане и предложили ему заработать! Ты прикинь, что Эдичка под "заработать" имеет в виду!
  
  Оба парня понятливо заулыбались.
  
  - Так вот. Эдичка был не один, а со товарищи. Втроем они на этого парня в подъезде и навалились. Тот военный что ли какой-то. Так просто не дался.
  
  - Стойте! Извините! - ужасно волнуясь влезла я в их разговор.
  
  - А парня случайно не Сергеем зовут? В такой милитаризованной одежде, в высоких с шнуровкой сапогах?
  
  - Точно! В берцах и звать, вроде бы так. А вы что, жена что ли? Пропажу ищете?
  
  - Ищу - это точно! Но не жена, а знакомая. А где Сергей сейчас? - с замиранием сердца спросила я и даже зажала кулаки на удачу.
  
  - Так в отделении в обезьяннике парится, - усмехнулся милиционер. - Он же один, А Эдичек - трое. Угадай, кто кого в нападении обвинил?
  
  - Но вы же знаете, что этот Эдик из себя представляет! - возмутилась я.
  
  - Знаем, - согласился представитель закона. - А только три голоса против одного получается. Вашему Сергею еще повезло, что мы быстро приехали, а то отымели бы его там по кругу.
  
  - Да уж, от троих взрослых мужиков отбиться сложно, - согласился второй милиционер. - Это только, если сразу насмерть мочить. А насмерть, значит, стопудово сядешь за превышение.
  
  - Да и не каждый насмерть-то сможет, - согласился его коллега.
  
  - Я, конечно, очень извиняюсь, - прервала я их рассуждения, - но вы не могли бы подсказать мне адрес вашего обезьянника?
  
  - Обезьянника? - хохотнул рассказывавший всю историю, - Это вам в зоопарк, дамочка. Это метро "Краснопресненская".
  
  - Ой, я выразилась неправильно! Извините! Мне туда надо, где Сергея держат.
  
  - Да мы поняли, - беззлобно улыбнулись милиционеры, - пишите. Тут недалеко...
  
  Уже через несколько минут я вводила в навигатор название нужной мне улицы и номер дома. Господи, неужели я сейчас увижу Сергея?
  
  22.02.2013
  
  Последний удар
  
  
  - Да! - нервно крикнула она.
  
  После этого мне оставалось только одно - одеться и уйти. На душе было погано, словно после похорон. Похоже, мной просто банально попользовались, а потом красиво разыграли истерику и выкинули на улицу, как насравшего на подушку кота.
  
  Я сразу направился к остановке общественного транспорта, которую заприметил еще вчера из окна ее новенького форда. Было зябко. Под ногами неприятно чавкала каша из первого снега и дождя, уши, не прикрытые шапкой, чуть подмораживало, и я повыше поднял цигейковый воротник, радуясь, что успел переодеться в зимнюю куртку. Интересно, во сколько современные москвички ценят мои секс-услуги? Я мысленно подсчитал, сколько потратила на меня Вета. Получилось что-то в районе тысячи рублей.
  
  - Хм, почти как за средней руки проститутку. Поздравляю с новой карьерой! - ехидно осчастливил я сам себя.
  
  Хорошо, хоть с маршруткой повезло. Она шла как раз к ближайшему метро "Новогиреево". Заплатив за проезд, а потом купив проездной на одну поездку в метро, я с замирающим сердцем пересчитал свою наличность и вздохнул с облегчением - мне в притык должно было хватить на вожделенный билет. А вот пожрать, похоже, не на что. Ничего, по опыту Инны я твердо знал, что голодание - полезно. Она почти всегда сидела на каких-то немыслимых диетах. Раз девушки при этом как-то умудряются оставаться в живых, значит, от этого не умирают.
  
  Уже через пол часа я стоял у касс на Курском. Сердце билось в груди учащенно, я серьезно опасался, что вот сейчас мне скажут, что за ночь проезд умудрился подорожать, или что билетов на сегодня нет. Еще одного сеанса милостыни мне просто не вынести! Про себя я отчаянно молился Богу, чтобы повезло хоть немного, хоть в данный конкретный момент, и выдохнул с облегчением, когда кассирша назвала цену и поезд. Правда, он уходил вечером, но это были уже сущие пустяки.
  
  - Мужчина, вы улыбаться будете или за билет платить? - с неудовольствием уточнила женщина с уставшим лицом.
  
  - Извините, - покраснел я, представив себе, как дурацки выглядел в ее глазах, и протянул деньги. Большая часть была монетами мелкого достоинства, и кассирша с неудовольствием пробормотала:
  
  - На паперти что ли стоял!
  
  Я снова покраснел, искренне надеясь, что это последнее на сегодняшний день унижение.
  
  Получив свой самый дорогой в жизни билет, осторожно убрал его поглубже, во внутренний карман, и отправился коротать время в зал ожидания.
  
  Невеселые мысли и воспоминания хороводом кружились в больной голове. Когда-то я спросил ныне покойного друга Алекса:
  
  - Я смотрю, у тебя в Москве полно друзей. Скажи, почему ты предложил работать мне, а не вот ему, например. У него полно денег, это было бы полезнее.
  
  А Алекс задумался ненадолго и ответил с улыбкой:
  
  - Знаешь, Сергей, я всегда верил, что есть кто-то, кто следит за нами сверху. И за каждое неправильное, не по заветам Бога действие, нам обязательно назначат наказание. Вот я твердо знаю, что гордыня - грех. Чем выше возносишься, тем больнее придется падать. Я не хочу возноситься, понимаешь? Возьму чужие деньги, все получится гораздо быстрее и проще, почти без собственных усилий. Получится, что я не буду понимать, какой это труд и начну тупо дуть из себя индюка. Если честно, боюсь. Даже представить себе боюсь, какое мне тогда устроят падение те - сверху.
  
  ...
  
  - Ни фига. Не прав ты был, Алекс, - горько усмехнулся я. - Мы с тобой работали, как волы, а все равно упали: ты в могилу, я в грязь мордой. И я тебе скажу, еще неизвестно, кому из нас больше не повезло.
  
  Сидевшая рядом со мной пожилая женщина с недоверием и испугом покосилась в мою сторону и наклонилась к уху своего задремавшего мужа, начала что-то ему втолковывать, опасливо косясь в мою сторону. Наверное, подумала, что я псих, раз разговариваю сам с собой. Стало ужасно неудобно, и я поспешил уйти.
  
  Немного кружилась голова, а желудок издал возмущенный вопль, намекая, что кушать - это совеем не вредно, а очень даже наоборот. В здании вокзала проклятые кафе и торговые точки, продававшие всякую еду, были буквально на каждом шагу. Послонявшись по залам еще час, я понял, что взглядом автоматически вычленяю еду. Ее, казалось, натыкали везде, где только можно.
  
  - Лучше пойду по улице пройдусь, проветрюсь, - решил, наконец, я, прерывая эту своеобразную пытку.
  
  Холодный воздух приятно наполнил легкие, но он же напомнил мне, что долго стоять не рекомендуется. Чтобы не замерзнуть, пошел к дальнему выходу из метро. С глупой надеждой пересчитал еще раз оставшиеся монеты - восемь рублей пятьдесят копеек. Рассчитывать купить на эту сумму хоть что-то глупо.
  
  Внимание привлек истошный крик какой-то пожилой и скромно одетой женщины.
  
  - Помогите! Да помогите же хоть кто-нибудь! - надрывалась она, бегая вокруг полной женщины помоложе. Люди, как и я, с недоумением оглядывались, но не могли понять в чем дело и продолжали спешить по своим делам. Молодая женщина вдруг задрала полы длинной верхней одежды и спустила штаны, одновременно присаживаясь на корточки. Пробегавшая в метро молодая дама брезгливо фыркнула:
  
  - Дожили! Сейчас прямо посреди площади нагадит! Куда только милиция смотрит.
  
  Мне тоже стало не по себе от увиденной сцены, и я хотел уже было отойти подальше, как вдруг увидел нечто невероятное: прямо в мешанину из снега и талой воды вывалился новорожденный младенец. "Да она же рожает!" - молнией пронеслось у меня в голове. Не долго думая о последствиях, я подскочил к женщинам и схватил на руки ребенка. Он был вполне жив, только уродливая пуповина все еще соединяла его с непутевой мамашей. Осторожно уложив маленькое, вымазанное в какой-то белесой массе тельце на сгиб руки, я поспешно расстегнул зимнюю куртку и кое-как стянул ее с собственного тела. Укутал малыша в теплое нутро и осторожно передал на руки причитавшей женщине в возрасте, которая все это время пыталась как-то приподнять роженицу. Кто-то из прохожих уже вызвал скорую, а из вокзала спешил дежурный медик с чемоданчиком в руках.
  
  Я был явно лишним, да и вся эта сцена вызывала отнюдь не умиление, а ужас пополам с отвращением. Я всегда думал, что младенцы розовенькие и красивые, как в рекламе. А этот был каким-то красным извозюканым в "соплях" уродцем.
  
  Поспешно отойдя в сторону, зябко поежился. На мне фактически осталась только рубаха цвета хаки, да тельняшка под ней. Ближе всего ко мне был вход в метро и "Банк Москвы".
  
  У входа в метро какой-то начинающий бомж просил милостыню, нагло приставая к прохожим. Кто-то давал, чтобы тот отвязался и перестал хвататься за одежду грязными руками, кто-то возмущался и обещал позвать милицию. От решеток вентиляционной шахты метро дуло теплым воздухом. Мои тонкие осенние штаны и рубашка почти совсем не защищали от холодного ветра, и я невольно подошел к решетке поближе. Там не очень приятно пахло, зато было тепло.
  
  Настрелявший монеток бомж вскоре тоже подтянулся туда. Не смотря на общую неопрятность и грязные руки, от него практически не воняло, и я решил не шарахаться от незваного соседа. Он с удовольствием пересчитал свою добычу.
  
  - Сорок три рублика! - довольно поделился он новостью со мной. - Еще немного и на шкалик хватит. А ты тут че в таком прикиде, ждешь кого?
  
  - Поезда.
  
  - А че без шмоток? В камеру сдал? Это ты зря. Они там по шмоткам шарятся, можешь чего-то и не досчитаться, - нахмурился он.
  
  - Нет, не сдал. Нет шмоток - украли.
  
  - Да ладно! - оживился он. - Так ты че, совсем голяк?
  
  - В каком смысле? - не понял я.
  
  - Ну все, с...дили? Вещи, ксиву, бабло?
  
  - Нет, документы и билет есть. Просто жду поезда.
  
  - Долго ждать-то?
  
  - Достаточно.
  
  Бомж придвинулся ко мне ближе, и я невольно поморщился - от него разило вчерашним перегаром.
  
  - Слышь, парень, а ты заработать хочешь?
  
  - Смотря чем, - осторожно ответил я. - Мне нельзя поднимать тяжелое.
  
  - Да не, ничего поднимать не надо. Легкое бабло и быстрое. Тут есть одна компашка. Главного Эдиком зовут. Хочешь, познакомлю?
  
  - А что нужно делать? В противозаконном участвовать не буду, - сразу предупредил я.
  
  - Не, все законно. Красть, убивать, наркотой торговать - не надо, - успокоил меня местный клошар.
  
  - Ну, было бы неплохо, - неуверенно согласился я. - Все равно до поезда еще пять часов.
  
  - Фигасе! Да за это время ты все успеешь!
  
  Неожиданно для меня в кармане безразмерных штанов нищего нашелся затасканный и потертый мобильник. Он нашел в контактах нужный номер и уже через минуту договорился с Эдуардом о встрече.
  
  - Пойдем, - потянул он меня за рукав. - Им тут парковаться неудобно. Нам в соседний переулок нужно зайти.
  
  Мы с бомжом свернули в тот же переулок, где вчера стояла Ветина машина. Я усмехнулся: казалось, что судьба водит меня по какому-то заколдованному кругу. Правда, сегодня полоса везения была все же чуточку шире. У меня есть билет и, возможно, есть шанс заработать на пожрать и дорогу до Ливен. Довольно скоро перед нами притормозил нисан с неприлично затонированными стеклами. Из авто вышел среднего роста парень не по погоде одетый в пижонистую черную кожанку. Я по достоинству оценил его обувь - черные мокасины довольно известной фирмы. Их стоимость в магазинах доходила до пятнадцати тысяч рублей.
  
  - Знакомься, это - Эдуард, - представил ему меня бомж. Небедствующий владелец мокасин и авто небрежно протянул бомжу сотню, и тот, довольный, тут же испарился в сторону ближайших ларьков. Я же с недоверием присматривался к своему возможному работодателю. Что может понадобиться от меня довольно обеспеченному человеку? Это вызывало опасения. Некстати вспомнились слухи о торговцах крадеными органами, но я мысленно усмехнулся. Не стоит уподобляться нервным дамочкам, которые любят пугать себя подобными сплетнями.
  
  - Здравствуйте, - проявил я вежливость, первым начав разговор.
  
  - И тебе не хворать. Как звать?
  
  - Сергей, - представился я.
  
  - Вобщем так, Сергей. Плачу пять штук.
  
  - За что? - мысленно подобрался я. Сумма была неожиданно большой.
  
  - Да ничего особенного. Мне нужно из одной хаты забрать свои вещи, я с женой в разводе. Она меня терпеть не может, скорее всего, попытается устроить истерику. Мне нужно, чтобы ты переоделся ментом. Форма у меня есть. Просто пройдешь со мной. При органах она истерить не станет
  
  - А почему не они, а я? - спрашиваю, кивая в сторону салона авто, в котором успел заметить еще пару молодых парней.
  
  - Это мои друзья. Она их в лицо знает. Так как? Возьмешься?
  
  Я подумал. Развод - дело обычное и всегда неприятное. История Эдуарда была вполне банальной, а в переодевании в милиционера была своя изюминка. Да и деньги, которые он предлагал, в сравнении со стоимостью дорогих шмоток, были не такими уж большими.
  
  - Согласен, - коротко сказал я.
  
  - Отлично, - скупо улыбнулся Эдуард, открывая мне переднюю дверь.
  
  Он резво стартанул с места и я довольно быстро сбился со счета поворотов, совершенно перестав ориентироваться, где мы находимся.
  
  - Это далеко от вокзала? - на всякий случай уточнил я.
  
  - Нет, не очень. Пара кварталов. А что?
  
  - У меня поезд сегодня.
  
  - Во сколько?
  
  - В четыре.
  
  - Не дрейфь, раньше освободишься, - хохотнул кто-то из друзей Эдуарда с заднего сидения.
  
  Мы остановились минут через пять, и я с удивлением огляделся. Это был район очень старых домов. Два здания уже были огорожены строительными заборами и, видимо, готовились под снос. Еще несколько двухэтажных развалюх явно были пока жилыми. В некоторых окнах виднелись занавески и цветочные горшки.
  
  - Ты что, здесь жил? - удивился я. Очень уж не вписывался образ успешного Эдуарда в эту убогую обстановку.
  
  - Временно, - сдержано ответил он. Я не стал расспрашивать дальше. Обстоятельства, как я уже успел убедиться на собственной шкуре, бывают разными. И не всегда о них приятно рассказывать.
  
  - Давай форму, переоденусь.
  
  - В машине тесно. Лучше в подъезде, - предложил он, доставая из багажника темный полиэтиленовый пакет.
  
  Пожав плечами, я проследовал за Эдуардом. Двое его друзей увязались вслед за мной. Немного раздражало, что они шли за моей спиной. Сказывалась армейская привычка - незнакомец за спиной может напасть. Но я напомнил себе, что тут не армия и постарался расслабиться. Старые рассохшиеся двери подъезда противно заскрипели, больно резанув мерзким звуком по ушам, и я лишь каким-то невероятным образом уловил смазанное движение руки шедшего за мной парня. Уклонился на автомате, и удар чем-то тяжелым пришелся не по голове, а по плечу. Рука онемела и повисла плетью. "Только бы не перелом!" - успел подумать я, прижимаясь спиной к холодной, мокрой от грибка стене.
  
  - Что все это значит? - спросил я у окружившей меня троицы. - Денег у меня нет. Что вам нужно?
  
  Мысленно я просчитывал собственные шансы. Шансы были так себе - на троечку. Какое-то время побарахтаюсь, но явно буду в проигрыше.
  
  - Да ты не ссы, - сплюнул себе под ноги Эдуард, - убивать не будем. И даже деньги получишь. А вот сколько - зависит от того, как будешь себя вести.
  
  - Что надо? - уже грубее спросил я.
  
  Стоявшие за спиной водилы друзья неприятно заулыбались.
  
  - Тебе по интеллигентному или по простому объяснять? - хмыкнул Эдуард.
  
  - Я человек простой.
  
  - Тогда честно и просто - мы тебя трахнуть хотим. Втроем. Ты, я так думаю, как и куда это у мужиков происходит в курсе? Так вот... Если будешь паинькой, сам штанишки снимешь и нагнешься, то все будет по-доброму. И почти не больно. Мы люди опытные и не садисты. БДСМ - не наше. Получишь пять штук.
  
  - А если нет? - процедил я сквозь зубы.
  
  - А нет, мой хороший, уже не получится. Нас трое, ты один. Будешь дергаться - не получишь ничего. Да и больно будет. Оно тебе надо?
  
  - Это не мое. Я натурал.
  
  - Один раз - не пи...рас! - радостно гоготнул парень, пытавшийся меня оглушить.
  
  - Ну, что выбираешь - по хорошему, или предпочитаешь помучиться? - рисуясь, уточнил Эдуард.
  
  - Вот сверну на бок твоей холеной рожи нос - это и будет мой выбор, - мрачно предупредил я, собираясь защищаться до последнего. Если бы не нога и не все еще неработающая рука, все было бы не так печально. Но и в этом состоянии я вполне способен сделать развлечение для этих уродов не таким приятным. Про себя я твердо решил, что взять меня они смогут только в бессознательном виде.
  
  - Зря, - с сожалением, констатировал Эдуард. - Пожалеешь.
  
  Они не стали играть в благородство и напали на меня одновременно. Тесный старый подъезд мешал и мне и им. Но мне все же больше. Пытаясь оттолкнуть от себя здорового темноволосого парня, я в темноте не заметил, что Эдуард вооружен ножом. Конечно, это был не военизированный и даже не охотничий вариант, но его мне пришлось принять на руку. Острое лезвие пропороло насквозь ткань рубашки и серьезно резануло по мышцам. Я невольно вскрикнул. Казавшийся тихим возглас, мячиком эха отскакивал от старых стен.
  
  Чья-то успешная подножка, заставила меня потерять равновесие и всем весом тела рухнуть на прооперированную ногу. В глазах потемнело от боли, я почти потерял сознание и только почувствовал, как чужие руки лихорадочно и поспешно начали стягивать с меня одежду. Я дернулся из последних сил и тут же получил увесистый удар по голове, от которого в глазах поплыло, а к горлу подступила тошнота.
  
  "Господи! Только не это!" - отчаянно взмолился я, уже обнаженной кожей ощущая ледяной холод грязного подъездного пола.
  
  - А ну, всем стоять! Оружие на пол! Руки за голову!
  
  Знакомые команды я услышал сквозь звон в ушах с чувством невероятного облегчения.
  
  - Помогите, - прошептал я, почти теряя сознание.
  
  - Глянь-ка, еще один! - меня грубым пинком сапога по ребрам заставили подняться. - Одевайся, герой-любовник. В другом месте е...ться будете!
  
  - Они напали на меня, - сказал я кое-как натягивая дрожащими руками подобранную с пола одежду.
  
  - В отделении разберемся. Вали к остальным.
  
  Качать сейчас права было бессмысленно, и я, пошатываясь, вышел наружу, зажмурившись от неожиданно яркого света...
  
  Отделение было рядом, и пара милиционеров, недолго думая, сковали нас всех наручниками. Теперь убегать было делом затруднительным. Эдуард всю дорогу беззлобно переругивался с одним из ментов, было похоже, что они отлично знакомы, да и путь в отделение он знал прекрасно. Я не мог определиться, хорошо это для меня или плохо, потому всю дорогу молчал. В конце-концов, до поезда времени еще достаточно. Думаю, что за пару часов в отделении быстро разберутся, кто из нас "плохой парень".
  
  Но все пошло как-то навыверт. Если честно, я даже предположить подобного не мог. Эти пародии на мужиков обвинили меня в нападении.
  
  - Да вы тут что, совсем о...ели?! - возмутился я. - Их трое, я один, после операции. Какое нападение?
  
  - Выражения выбирай, - посоветовал мне молодой милиционер, записывающий показания. - Вот трое граждан, жителей столицы, между прочим, утверждают, что ты под видом помощи заманил их в старый дом и напал, пытаясь ограбить и получить деньги. Может, у тебя самого бабок полные карманы? Так ты бы предъявил. Это сразу их показания на нет сведет. Что, нет?
  
  - Вы же обыскивали и знаете. Зачем издеваться-то?
  
  - Нет денег, вот и молчи.
  
  Скоро все формальности были закончены и троицу несостоявшихся насильников отпустили, а меня водворили за решетку. Я видел, как уходя, мерзавец Эдуард сунул в руку дежурного ту самую пятерку, которую обещал мне.
  
  - Суки продажные! - в отчаянии выругался я. Похоже, мне не выбраться отсюда до поезда. А это значит, что все было зря. Хорошо еще, если не сяду. Вот уж будет достойный конец красивой жизни. К глазам подступили горькие слезы обиды. Что же это выходит? Если у тебя нет денег, то ты автоматически перестаешь быть человеком? Но это неправильно! Так не должно быть! Но собственный опыт последних двух дней упрямо убеждал меня в обратном.
  
  - Эй, ты! Родственники есть? Может, позвонить кому? - беззлобно спросил давешний дежурный.
  
  - С чего бы это такая милость? - мрачно буркнул я в ответ.
  
  - Зря дуешься. Между прочим, ты спасибо сказать забыл. Мы ж тебя практически из-под них вытащили. А задержись мы чуток? Вот не стали б мы бегом на вызов бежать, а прошлись бы шагом. Представил?
  
  Представил и скрипнул зубами.
  
  - Спасибо! - с чувством сказал я, по-новому оценивая ситуацию.
  
  - Вот так-то лучше!
  
  - Но вы, как я заметил, тоже не в проигрыше? Хорошо меня продали.
  
  - Не хами, - беззлобно ответил дежурный. - Сперва попробуй всей семьей на мои зарплату прожить. А с этого ублюдка не убудет. У него папашка в друзьях у мэра ходит. Так что прижать нам его все равно не дадут.
  
  - А если они все же изнасилуют кого-то?
  
  - Не если, а когда, - поправил меня он. - Думаешь, ты у них первый? Вот наивная провинция! Хотите легких денег, а потом на что-то жалуетесь. Бесплатный сыр знаешь где? Вот то ж!
  
  Все, что он сказал, было правильным. Винить сейчас снова было некого. Видимо, все же прав был Алекс - чем выше влезешь по лесенке успеха, тем больнее падать. Только одно но - гордыней я никогда не болел.
  
  Напротив решетки на стене висели круглые часы с двуглавым орлом по центру. Часовые стрелки словно пришпилили птицу к стене, создавая общее отталкивающее впечатление. Бедного мутанта было жалко. Я заметил, что прошло уже больше часа до поезда. Стало тоскливо.
  
  - Послушай, - обратился я к беззлобному милиционеру. - Может, ты меня отпустишь? Скажешь, что сбежал. Что тебе стоит?
  
  - Парень, да ты совсем с головой не дружишь? - удивился он. - У нас же все твои данные записаны - имя, фамилия, прописка. Ты что думаешь, побег тебе не зачтется?
  
  - А если дело не возбуждать? Порви бумажки - и все вопросы.
  
  - Снова не могу. Я ж тебе сказал - папашка у Эдички не простой. Я тебе даже не хуже цыганки могу сказать, чем дело кончится и сердце успокоится.
  
  - И чем? - вздохнул я, понимая, что попал.
  
  - До суда не дойдет, не дрейфь. Папашке такая огласка тоже ни к чему. Посидишь пока суть да дело у нас, отдохнешь на бесплатном питании. А потом тебя "простят" и выпустят. А вот дальше - беги. Беги изо всех сил. Потому что Эдичка - мстительная дрянь. Он тебя не забудет.
  
  - Некуда мне бежать и не на что, - мрачно сообщил я.
  
  - Тогда мне тебя жаль. Сергеем зовут?
  
  Я кивнул.
  
  - Все, что могу - в храме свечу за тебя поставить.
  
  - Спасибо! - хрипло поблагодарил я, оценивая критически нарисовавшуюся перспективу.
  
  Так прошли еще два часа. Жить не хотелось, но, как ни странно, очень хотелось жрать. Добрый мент сменился немного нервным и постоянно звонившим куда-то по телефону парнем. Из разговоров мне стало понятно, что у него рожает жена. Он был настолько увлечен этим процессом, что вообще не замечал моего наличия в камере. Мне тоже было неудобно отвлекать человека. Попытки спать провалились с треском. Больная нога разнылась немилосердно, желудок требовал бросить в топку хоть кусок хлеба. Куда уж тут заснуть! В довершение ко всему, меня начал бить озноб. Видимо холодный ветер и отсутствие нормальной одежды сделали таки свое черное дело. Я уверенно заболевал.
  
  Поднимавшаяся температура сделала сразу два добрых дела: мне расхотелось есть и удалось, наконец-то, задремать. Уже сквозь дымку наползающего сна мне показалось, что я слышу знакомый женский голос. Открыл глаза и понял, что к слуховым добавились еще и зрительные галлюцинации - около дежурного стояла деловитая и сурово нахмуренная Вета. Увидев меня, она искренне и радостно улыбнулась и бросилась к решетке, вцепилась в нее обеими руками все в тех же шикарных перчатках.
  
  - Сергей! Ох, как хорошо, что я тебя нашла! Как ты?
  
  - Аааа... это, правда, вы? - неуверенно спросил я, пытаясь осмыслить ситуацию.
  
  - Конечно, я! Немедленно выпустите его! - потребовала она у милиционера.
  
  Я с усилием потер ладонями глаза. Вета не пропала. Наоборот - что-то недовольно втолковывала блюстителю порядка. Я перевел взгляд на часы и мысленно застонал от отчаяния - мой поезд отправляется через двадцать минут, а это значит, что мне на него уже никак не успеть!
  24.02.2013
  
  Мой нестандартный принц
  
  
  Нужное мне отделение милиции нашлось неожиданно легко. Даже если бы я перепутала что-то с адресом, то проследовавшие к серому зданию сразу две милицейские машины не оставили бы шансов заблудиться.
  
  При входе дежурный поинтересовался у меня целью визита. Как могла, стала объяснять нервному молодому человеку, зачем я тут, с каждым словом понимая, насколько бредово звучат причины и доводы, которые привожу. Я совсем уже было отчаялась, как вдруг откуда-то слева услышала знакомый голос Сергея, а потом увидела и его самого. Сердце тревожно екнуло в груди - он ужасно выглядел: без куртки, в одной грязной рубашке, волосы испачканы в крови, а рукав слева весь залит чем-то темным, тоже похожим на кровь. В довершение ко всему он смотрел на меня как-то странно, словно не узнавая.
  
  - Аааа... это, правда, вы? - спросил он, глядя на меня красными воспаленными глазами.
  
  Мне стало стыдно. Ведь это мои истерические взбрыкивания привели Сергея сюда и довели до подобного состояния.
  
  - Немедленно выпустите его! - потребовала я у дежурного.
  
  - Не положено. Гражданин обвиняется в нападении с целью ограбления, - немного резко ответил он.
  
  - Правда? И почему тогда он в крови? Где, позвольте спросить, пострадавшие?
  
  - А мне почем знать? Я только на смену заступил, - огрызнулся дежурный.
  
  - Так поднимите документы. Я хочу понять, в чем его обвиняют.
  
  - А вы кто такая? Адвокат что ли? Так ему пока еще официальных обвинений не предъявлено, дождитесь суда. Если родственница, покажите документы. А если нет, то не мешайте, дамочка. Я тут работаю, между прочим.
  
  - Сергей! - окликнула я его. - Ты что, на кого-то напал?
  
  - Нет, это на меня напали, а потом сами напавшие во всем обвинили меня.
  
  - Вот видите! - снова обратилась я к дежурному, но он уже увлеченно беседовал с кем-то по сотовому. Оставалось дождаться, когда он освободится.
  
  - Вы еще тут? - удивился он, закончив разговор. - Если сами не покинете помещение, вызову наряд.
  
  - Вы мне не угрожайте, - по-доброму посоветовала я. - Этот человек ни в чем не виноват, а вот вы покрываете преступников.
  
  - За клевету есть статья! - недобро блеснул глазами милиционер.
  
  - За превышение служебных полномочий и незаконный арест - тоже! Так как - решим все по-человечески? Или бодаться будем?
  
  - Ты с системой? Ну и самомнение! - ухмыльнулся он.
  
  - Не тыкай, мы не родственники. И прежде, чем хамить, узнай, с кем имеешь дело. Ясно, мальчик?
  
  Милиционер призадумался, бросив на меня оценивающий взгляд, а потом, видимо решив не рисковать, набрал номер по внутреннему телефону. После короткого разговора с начальством, недовольно сказал:
  
  - Пройдите прямо по коридору, комната четыре.
  
  На нужной мне двери значилась фамилия и звание местного начальства. Я приготовилась к локальной корриде, мысленно просчитывая свои шансы и перебирая имеющиеся в моем распоряжении козыри.
  
  Собственно, все козыри опирались на особенности моей работы. Журналисты народ менее всего защищенный трудовым кодексом, но в то же время достаточно сплоченный. Некий корпоративный дух в нашем сообществе присутствовал, и я, например, всенепременно помогла бы коллеге, если бы только его просьба лежала в сфере моей деятельности и соответствовала личным возможностям. На это я и рассчитывала.
  
  На постоянных корпоративных учебах для прессы я успела перезнакомиться с кучей народа. Многие талантливые ребята за последние годы устроились в разных информационных издательствах, но связей мы не теряли. В этой ситуации я собиралась опереться на помощь Вадика, который сейчас писал для какой-то крупной адвокатской конторы и Маринки, которая работала в МК на новостной колонке.
  
  Мысленно дав себе пинка для бодрости, хозяйским жестом, не стучась, распахнула двери кабинета. За потертым, явно пережившим не одно десятилетие столом сидел уставший мужчина лет пятидесяти. Он посмотрел на меня тяжелым равнодушным взглядом и мрачно предложил:
  
  - Присаживайтесь. Вы по вопросу арестованного Быстрицкого?
  
  Сначала я не поняла, о ком это он говорит, но спустя пару мгновений сообразила, что это, наверное, фамилия Сергея.
  
  - Да, я по поводу. Вы знаете, что он ни на кого не нападал? Все наоборот - эти люди на него напали, и ваши сотрудники прекрасно это знают, как знают, как облупленных, и самих нападавших. Они гомики, между прочим!
  
  - Кто? - удивился милицейский начальник. - Мои сотрудники?
  
  - Ой, нет, конечно, напавшие!
  
  - И откуда такая уверенность? Проводили медицинский досмотр? Лично? - неожиданно пошутил он.
  
  - Не проводила, но слухами земля полнится.
  
  - А вы, стало быть, в своих версиях опираетесь на слухи?
  
  - Нет, на слухи я с удовольствием опираюсь в своей профессии. Она, знаете ли, это очень даже допускает.
  
  Начальник недовольно прищурился и тут же довольно точно сообщил мне, кем я работаю.
  
  - Журналистка.
  
  - Почти. Руководитель пресс-центра, - я протянула ему свое служебное удостоверение, которое он прочитал, не забирая из моих рук.
  
  - И что вы хотите, Елизавета Андреевна?
  
  - Как все журналисты и обычные люди - справедливости.
  
  - О как! А почему не мира во всем мире? И в чем, по-вашему, будет заключаться справедливость?
  
  - Я за весь мир сейчас разговор не веду. Давайте не будем ерничать и обсудим совершенно конкретный случай - случай незаконного ареста Сергея Быстрицкого.
  
  Начальник выдвинул верхний ящик стола и достал оттуда тоненькую папочку, раскрыл и быстро пробежал глазами.
  
  - Так... судя по материалам дела, задержание более чем законное. Разбойное нападение, между прочим.
  
  - А по-моему, дело сфабриковано, потому что проще обвинить приезжего, чем эту вашу отлично известную гоп-компанию.
  
  Я демонстративно достала мобильник и набрала Вадика, очень надеясь, что он свободен и примет вызов. Уже через пять-шесть гудков в трубке прозвучал знакомый голос.
  
  - Ветка! Привет! Давно не звонила. По делу, небось?
  
  - Точно! Здравствуй! Скажи, среди твоих адвокатов есть человек, который хотел бы громко пропиариться?
  
  - Сколько угодно!
  
  Я специально нажала на телефоне кнопку громкой связи, и теперь хозяин кабинета мог быть свидетелем нашего разговора.
  
  - А что за дело? Вкусное? - с азартом уточнил Вадим.
  
  - Как разыграем, Вадь. Незаконный арест обычного приезжего, на которого напали трое гомиков. Только вместо гомиков за решетку собираются упечь его. Я так думаю, что это не простая компашка, видимо, есть там кто-то высокого полета. Очень уж хорошо их в милиции знают, но ничего против них не предпринимают.
  
  - Вау! Да это просто крем-брюле в комплекте с голубой лагуной! Я так понимаю, ты там договариваешься?
  
  Вадик всегда умел видеть суть, и данный случай не стал исключением.
  
  - Да, пытаюсь, - улыбнулась я.
  
  - Если не получится, подключусь с удовольствием. Ты еще нашим из серьезных изданий звякни - Маринке из МК и Мише - он сейчас в "Независимой газете" внештатником подрабатывает
  
  - Спасибо, Вадь!
  
  - Не за что!
  
  Я сбросила вызов, но закрывать свою "раскладушку" не стала, внимательно посмотрев на начальника милиции.
  
  - Звонить?
  
  - Не стоит, - понятливо улыбнулся он. - С вами свяжешься, отмываться устанешь. Всего дерьмом обольете, даже если не за что.
  
  - И в данном конкретном случае - не за что? - иронично выгнула я бровь.
  
  - Не спорю, может, все не так и чисто. Но и не так просто, как на первый взгляд кажется, - устало вздохнул он.
  
  - Даже не удивлена. Видимо, та голубая компашка не так проста.
  
  Он только улыбнулся.
  
  - Думаю, что и "та компания" не заинтересована в широкой огласке.
  
  Он достал из папки несколько листов дела и легко порвал их на четыре части, выкинув обрывки в корзину.
  
  - Женя, подготовь Быстрицкого на выход. Да! Вы удовлетворены, Елизавета Андреевна? - серьезно спросил он, но в живых и умных глазах мужчины плясали веселые огоньки иронии.
  
  - Вполне... ээээ... - я поняла, что не удосужилась запомнить его имя-отчество.
  
  - Пусть будет Иван Иванович, - понял он мое затруднение, чем немало меня смутил. - Всего хорошего. И да, вы отменно умеете использовать в работе шантаж. Поздравляю. Далеко пойдете!
  
  Я решила придержать язык за зубами и пулей вылетела из кабинета.
  
  Сергей ожидал меня рядом с дежурным. Сейчас молодой милиционер уже не выглядел таким неприветливым.
  
  - А у меня сын родился! - широко улыбаясь, зачем-то сообщил он мне.
  
  - Поздравляю! Ну, мы пойдем? - на всякий случай уточнила я.
  
  - Ага! Идите! - он снова увлеченно набирал на телефоне чей-то номер.
  
  Все еще опасаясь, что милицейский начальник передумает, я ухватила Сергея за рукав и быстрым шагом протащила к своей машине. Он зябко поежился, и я заметила, что его так колотит, что даже зубы стучат.
  
  - Садись скорей, сейчас печку посильнее включу!
  
  Он не стал спорить, уселся, как вчера, на переднее сиденье и зябко обхватил себя руками. Ближний ко мне рукав рубашки был распорот, и под тканью виднелся довольно глубокий свежий порез.
  
  Постаравшись не отвлекаться, я выехала из дворов на общую дорогу, выставив в навигаторе адрес своей квартиры.
  
  - Что с рукой? - тревожно спросила у Сергея.
  
  - Пор-рез-зался... - прощелкал он зубами.
  
  Мы остановились у светофора, и я приложила руку ему ко лбу.
  
  - Ого! Да ты весь горишь!
  
  - Переох-хлад-дился...
  
  - А куртка где?
  
  - Под-делил-лся...
  
  Я невольно рассмеялась - если шутит, значит, не все потеряно.
  
  - Вот что прикажешь с тобой делать? - покачала я головой.
  
  - Вык-кинуть в проп-пасть?
  
  - Нет тут рядом пропастей. Давай я тебя лучше к знакомой в больничку завезу. Пусть с рукой что-нибудь сделает и температуру собьет.
  
  Моя соседка по лестничной площадке работала хирургом в больнице недалеко от нашего дома. Так что это было даже по пути. У очередного светофора я набрала телефон приемного отделения и попросила ее к телефону. К счастью, она была не занята.
  
  - Привет, Вета. Что случилось? - спокойно уточнила она.
  
  Меня всегда поражало ее спокойствие: хотя почти весь подъезд периодически мучил ее своими болячками, ни разу никто из нас не услышал от нее отказа или грубого слова.
  
  - Мне очень неудобно, Анна Николаевна, но я тут с другом. Он в переделку попал, ему руку ножом порезали и еще, кажется, у него температура высокая. Можно мы к вам забежим на минуточку?
  
  В трубке послышался чуть слышный смешок.
  
  - Боюсь, что минуточкой тут не отделаться. Приезжайте, у меня как раз операция закончилась. Посмотрю я твоего героя. У него полис хоть есть?
  
  Я вопросительно посмотрела на Сергея, но потом поняла, что он-то нашего разговора не слышит и спросила:
  
  - У тебя полис есть?
  
  - Медицинский? Есть, кажется.
  
  Он полез в застегнутый на пуговицу карман и вытащил паспорт, из-под обложки достал сложенный вчетверо знакомый листок.
  
  - Есть! - сообщила я в трубку.
  
  - Это хорошо. Снимает часть вопросов. Приезжайте.
  
  Я повернулась к Сергею и увидела, что он держит в руках чуть помятый билет на поезд.
  
  - Купил все-таки?
  
  - А толку? - с тоской ответил он. - Поезд ушел без меня уже полчаса как.
  
  Было заметно, что он ужасно переживает, и мне тут же захотелось его как-то успокоить.
  
  - Ну и что? Сейчас тебя подлатаем и купим новый.
  
  - Опять на твои деньги?
  
  - Ничего, не обеднею.
  
  Сергей ненадолго замолчал, комкая в руке билет, а потом спросил:
  
  - Вета, зачем тебе это все?
  
  Я улыбнулась, вспоминая утренний разговор с Ниночкой.
  
  - А, может, ты мой принц, - пошутила я.
  
  - У меня нет белого коня.
  
  - Пеший принц.
  
  - И нет королевства.
  
  - Пеший нестандартный принц.
  
  Мы вместе рассмеялись над этой нелепой шуткой, растопив улыбками лед прошлых обид...
  
  
  25.02.2013
  
  О пользе фрикаделек в личной жизни
  
  
  Анна Николаевна, знакомая Веты, встретила нас в приемном отделении и лично довольно быстро оформила нужные документы. Она выглядела очень уставшей, но была собрана и доброжелательна. На меня она посмотрела с интересом и, улыбнувшись, тут же вручила мне градусник.
  
  - Не нравится мне твой герой, Вета, - покачала она головой. - Совсем ты за мужчиной не смотришь.
  
  Моя спасительница очень мило покраснела. Так быстро заливаться ярким румянцем могут только те женщины, у которых нежная и тонкая кожа.
  
  Вета глубоко и виновато вздохнула и покосилась на меня.
  
  - Да нет, Анна Николаевна, - поспешил я на выручку, - это я сам таким непутевым уродился. Постоянно во что-то влипаю, Вета просто не успевает за мной.
  
  - Будет оправдываться, градусник доставай, посмотрим, что там у нас.
  
  Чуть прищурившись, врач посмотрела на столбик термометра и недовольно поджала губы.
  
  - Даже не знаю, что с тобой делать сначала: то ли руку штопать, то ли на рентген отправить. Очень уж мне твоя температура не по душе и дыхание жестковато.
  
  - Так я мужчина, вот и жесткий!
  
  - Это вы снаружи, молодой человек, можете быть жестким мужчиной, а внутри все люди одинаковые, и дыхание у вас ну никак таким быть не должно.
  
  Врач еще раз осмотрела руку, заставила последить глазами за шариковой ручкой, сдвигаемой ею в разные стороны, и все же определилась:
  
  - Давайте сначала рукой займемся, и нужно посмотреть, что это у нас за кровь в волосах. Может, и там швы наложить придется. Пойдемте за мной.
  
  Сил у меня оставалось удручающе мало. Я никогда не думал, что взрослый и мощный молодой мужчина сможет так быстро превратиться в слабое ничто, но то ли голодание, то ли полный бурных событий день все же меня добили. Я был искренне рад, что нам не пришлось идти далеко.
  
  Анна Николаевна привела нас в небольшую холодную комнату, почти полностью выложенную плиткой. На двери значилась многозначительная надпись: "Процедурная. Хирургическое отделение". Я зябко поежился. Цвет кафеля был белым и от этого в комнате воздух казался холоднее, чем в теплом, песочных тонов, коридоре.
  
  - Вета, помоги ему рубашку снять, - попросила Анна Николаевна, зловеще звякая какими-то стальными инструментами. Желудок неприятно сжался внутри. Не то, чтобы я очень уж боялся, но вот особенности моего организма почти всегда превращали очередную встречу с врачами в маленькую пытку.
  
  Вета пыталась быть очень аккуратной, только ткань рубашки уже успела прилипнуть к ране, приклеившись вместе с подсохшей кровью. Ее попытки быть осторожной делали только хуже, и я, чуть улыбнувшись, отстранил ее руки, резко и быстро рванув от себя прилипшую ткань. Мгновенный укол боли был ожидаемым и потому не вызвал никаких ненужных эмоций. Только кровь из глубокого длинного пореза начала снова идти. Я попытался найти хоть что-нибудь, чтобы не запачкать тут все, но Анна Николаевна заметила мои метания и мягко успокоила:
  
  - Не переживайте, Сергей. Тут все потому кафелем и выложено, чтобы мыть было удобно. Вон и решетка стока на полу. Все предусмотрено. Давайте я вам лучше обезболивающее вколю, а потом швы наложим.
  
  Шприц с прозрачной жидкостью уже был у нее в руках, одетых в тонкие латексные перчатки, и я с сожалением вздохнул.
  
  - Не надо обезболивающего. Лучше так зашивайте.
  
  - Это еще почему? - удивилась врач.
  
  - Мне почему-то после анестезии плохо становится. Даже когда зубы удаляю, без обезболивания обходиться приходится.
  
  - Так, а вот с этого момента поподробнее, - посерьезнела она. - Что вводили? Как проявлялась реакция. Что значит - "плохо"?
  
  - "Плохо" значит, что однажды пришлось в стоматологию реанимацию вызывать. Говорят, что у меня что-то не то с давлением и сердцем при этом происходит. Второй раз в больнице было, еще в армии. Я руку сломал со смещением. Так они какими-то своими препаратами меня вытаскивали, без реанимации. А что кололи - не знаю.
  
  - Да, мне бы твою карту медицинскую почитать, но чего нет, того нет. А как общий наркоз переносишь?
  
  - Не знаю, я после него не помню ничего. Мне тут сустав недавно стальной вставляли, вроде доктор ничего такого не говорил.
  
  Врач тихо рассмеялась.
  
  - Ты, Вета, просто уникального пациента мне привезла. И сустав у него искусственный, и руку он со смещением ломал, теперь вот шить его нужно, и у меня подозрения на воспаление легких и сотрясение мозга одновременно. Сотрясение, скорее всего легкое, но тут пока не ясно. И где ж ты такой золотник нашла?
  
  - Где нашла, там уже не валяется, - фыркнула Вета, видимо вспоминая наше с ней знакомство, а я честно сообщил врачу точное место:
  
  - В луже на вокзале. Такое - только там.
  
  Врач снова рассеялась, видимо считая все шуткой.
  
  - Что ж, молодой человек, тогда у меня к вам просьба - наберитесь терпения, потому что мне все же нужно обработать ваш порез и зашить. Это неприятно, но вполне терпимо. Я постараюсь сделать все быстро. Вета, тебе, наверное, лучше выйти, - предложила врач. Я был ей признателен за это. Мне не хотелось, чтобы во время этой экзекуции рядом была Вета. Врач - другое дело. Она посторонняя. А вот Вете незачем видеть мою слабость. Но вредная девица заупрямилась. Ни мои просьбы, ни аргументы Анны Николаевны не могли ее переубедить.
  
  - Ладно, - сдалась первой врач. - Надеюсь, что у тебя крепкие нервы, и ты мне тут в обморок падать не собираешься. А то вместо того, чтобы пациентом заниматься, придется тебя в чувство приводить.
  
  - Не дождетесь! - обрадовалась победе Вета, а я смирился с тем, что мне придется "очень сильно держать лицо".
  
  У Анны Николаевны был большой опыт и умелые руки. Боль, конечно, была, но вовсе не такая сильная, как я ожидал. Она закончила очень быстро и похвалила меня:
  
  - Молодец! Стойкий оловянный солдат! У нас тут некоторые мужчины от вида крови не в себе, а ты отлично держался. Как самочувствие?
  
  - Нормально, - сдержано ответил я, борясь с внезапно нахлынувшим головокружением.
  
  - А по зрачкам - не нормально, - понимающе усмехнулась она и скомандовала. - Вета, я на второй этаж с рентгенологом договорюсь, а ты пока накинь на него рубашку, но больную руку не тревожь, не пихай ее в рукав, пусть внутри остается. Минут пять сидя, не вставать. Потом поможем ему на рентген добраться.
  
  - Не надо помогать. Я сам!
  
  - Это, конечно, похвально, но когда вы, Сергей, потеряете сознание, нам с Ветой будет весьма затруднительно доволочь вас куда-то на себе. Вы довольно крупный мужчина.
  
  Она ушла, а я прикрыл глаза. Ныла рука, было очень холодно и снова хотелось есть. Желудок выбрал самое неудачное время и издал очень громкую трель.
  
  - Ой, ты же, наверное, голодный! - тут же ужаснулась Вета. Скрывать этот факт было бесполезно, и я просто кивнул, соглашаясь.
  
  - Сейчас, вернется Анна Николаевна, и мы что-нибудь придумаем.
  
  - Не беспокойся, не надо. Ты и так сделала для меня очень много.
  
  - Ерунда, - снова смутилась она.
  
  - Не ерунда.
  
  Я осторожно взял ее за руку. Она была удивительно теплой и мягкой с нежной бархатной кожей. Я тихонько погладил тыльную часть маленькой ладони большим пальцем.
  
  - Скажи, дверь в спальню действительно не закрывается? - задал я давно тревожащий меня вопрос.
  
  - Да, я же сказала - там что-то с петлями. А что? - удивилась она.
  
  Я только скрипнул зубами.
  
  - Ничего. Если смогу, починю... перед отъездом.
  
  Каким же я сейчас ощущал себя подлецом! Она не для того подобрала меня на улице, чтобы я залез к ней в постель. Она не оплачивала мои сомнительного качества секс-услуги. Она мне просто помогала. По доброте своей души, не дожидаясь чего-то в обмен! "Ты урод и подлец, Сергей! Ты ее не достоин!" - сообщил я себе только что осознанную истину.
  
  - Извини меня, - натянуто попросил я.
  
  - За что?
  
  - За все.
  
  Я боялся смотреть ей в глаза, боялся увидеть там жалость и презрение. Этого я бы уже точно не вынес.
  
  - Ну, ладно, хорошо, - наконец произнесла она.
  
  Но тут вернулась Анна Николаевна и избавила нас от напряженного разговора. С трудом я все же добрался на рентген, время от времени тяжело опираясь на неожиданно сильное плечо Веты. Подтвердилось начинавшееся воспаление легких, и меня тут же снова отправили на больничную койку.
  
  - Это надолго? - со вздохом спросил я.
  
  - Не меньше десяти дней. А там - посмотрим. С воспалением не шутят! - строго сказал врач, коллега Анны Николаевны из другого отделения.
  
  - Ты не волнуйся! - пыталась поддержать меня выглядевшая расстроенной и взволнованной Вета. - Все вещи, что нужны, я куплю и сегодня же передам. Я тебя навещать буду. Можно? - почему-то робко спросила она у меня.
  
  - Можно, буду рад, - искренне ответил я ей.
  
  Она ушла, постоянно оглядываясь через плечо. А я разделся и наконец-то улегся, укутавшись в теплое больничное одеяло. В палате было и без того жарко натоплено, но я так намерзся, что мне было в самый раз. Какие-то пара уколов сбили температуру, и я быстро заснул. Мне снилась улыбавшаяся Вета в белой фате. Во сне я почему-то считал ее своей женой. Наконец-то мне было тепло - и внутри и снаружи.
  
  Она выполнила свои обещания - привезла кучу нужных в больнице мелочей и навещала меня. Каждый день - иногда в обед, а в другой раз вечером - на пороге палаты неизменно возникала радостная Вета. Она всегда старалась развлечь меня, рассказывая то забавные новости, то что-то из своей работы. Мы старательно избегали любых личных тем, хотя я все чаще ловил себя на мысли, что жду ее. Если она не появлялась в обед, я с нетерпением дожидался вечера, ужасно волнуясь при этом. Сам на себя злился и напоминал, что эта девушка не для меня, что я не имею права даже думать о ней. Кто я? Нищий и больной безработный лимитчик? А она успешная москвичка, с машиной, квартирой. Да таких, как я, у нее вагон и маленькая тележка! Но вот разум и сердце совсем не слышали друг друга...
  
  Сегодня была суббота. До обеда оставалось совсем немного времени, и я с нетерпением поглядывал то на часы, то на дверь палаты, снова заметно волнуясь. Наконец, раздался уже знакомый стук, и в помещение вошла Вета.
  
  - О, ты сегодня один? - удивилась она.
  
  - Здравствуй! Соседа выписали. Его полчаса назад жена забрала.
  
  - Вот и хорошо! А то я всегда себя неуютно чувствовала. Мне все время казалось, что он меня разглядывает.
  
  Вета поставила на стул довольно вместительную хозяйственную сумку и выставила оттуда на столик всякие лоточки и скляночки. Отчего-то она была твердо убеждена, что больничная еда несъедобна. Не голодала она на вокзале! Разубедить ее, если упрется, было невозможно - это я уже понял. Просто неудобно было утруждать ее.
  
  - Я сегодня новое для себя блюдо освоила! - гордо сообщила она, указывая на прозрачную завинчивающуюся банку со странным содержимым. По виду и консистенции, содержимое уже явно ели - причем, ели неудачно.
  
  - Это суп с фрикадельками! - просветила меня Вета. - Соседка мне свой рецепт рассказала. Он у нее, правда, почему-то прозрачным получается, а мой немного мутненький.
  
  Я с содроганием оценил, насколько "мутненьким" получился впервые сваренный супчик, и с ужасом понял, что именно этим меня и будут сегодня кормить.
  
  - Но ничего! - оптимистично заявила начинающая отравительница. - Это он только на вид так себе, а вообще хороший. Наверное... - менее уверенно добавила она, отвинчивая крышку. По палате пополз немного странный запах.
  
  - Я туда специй побольше добавила! - объяснила она непонятный аромат. - Ничего?
  
  - Не-не! Ничего! - поспешно успокоил я девушку, мысленно прощаясь с желудком. Первые пять ложек дались с трудом. Потом организм понял, что пощады не будет и смирился. Я старался проглотить содержимое побыстрее, чтобы меньше ощущать во рту вкус переваренных до склизкой муки мелких вермишеленок, и потому чуть не подавился от прозвучавшего совершенно неожиданно для меня вопроса:
  
  - Сереж! А выходи за меня замуж?
  
  Я закашлялся, пытаясь осознать и поместить в голове услышанное, а потом, когда понял, о чем это она, только и смог, что уточнить:
  
  - А, может, жениться?
  
  - Ой, ну, конечно, жениться! Это я от волнения перепутала! - раскраснелась Вета.
  
  Я улыбнулся невесело.
  
  - Да нет, Вета, не перепутала, а очень даже в точку сказала. Если кто из нас кого замуж и может взять, то только ты меня. У меня ничего за душой. Я нищий, Вет.
  
  - Пф! Работу в Москве не найдет только ленивый. Вот вылечишься, вместе поищем. Я помогу!
  
  - У меня жить негде.
  
  - А у меня комнат две, а я в них - одна!
  
  - Я... я...- больше аргументов не находилось, и тогда я принял единственно правильное решение. Набрался смелости и, словно ныряя в ледяную крещенскую прорубь, признался:
  
  - Я люблю тебя, Вета. Я обещаю быть тебе верным и любящем мужем.
  
  И с удивлением увидел слезы в ее глазах.
  
  - Ты что? - испугался я.
  
  - Нет, ничего, - всхлипнула она. - Просто я переволновалась. Вот думала, вдруг ты откажешься?
  
  Я рассмеялся и нежно обнял самую любимую и дорогую в моей жизни женщину.
  
  - А я думал, что не имею права тебе об этом говорить. Потому что - никто, бомжара нищий.
  
  - Вот дурак! - ужаснулась она. - И я тоже дура. Да?
  
  - Но мы же исправились?
  
  - Ага!
  
  И я прикоснулся к ее ненакрашенным сегодня губам нежным поцелуем...
  
  
  27.02.2013
  
  Эпилог
  
  
  Четыре месяца спустя.
  
  Уставший Сергей открыл двери своим ключом и вошел в небольшую прихожую. Аккуратно разулся при входе, поставив обувь на пластиковый коврик.
  
  - Вета! Я уже дома!
  
  - Угу! Я тоже.
  
  Вета нашлась в гостиной. Она, поджав ноги, сидела на диване и увлеченно рыскала по какому-то очередному сайту, уткнувшись в нетбук. Сергей улыбнулся - очень уж сосредоточенное лицо было у его молодой жены. Он присел рядом и поцеловал ее в макушку.
  
  - Отвлекись на минутку, - попросил он.
  
  - А? Ага!
  
  Вета подняла на него отсутствующий взгляд.
  
  - Так, уже почти хорошо!
  
  Сергей обнял ее и поцеловал, пытаясь окончательно отвоевать внимание у противного сайта в свою пользу. Судя по активному ответу, хитрость удалась. Отстранившись от любимой, он улыбнулся и достал из кармана бархатную коробочку.
  
  - Вот! Это тебе.
  
  - Что это? - подозрительно посмотрела на красный бархат Вета.
  
  - Открой, увидишь.
  
  Она осторожно откинула в сторону тугую крышечку и подняла на Сергея удивленный взгляд.
  
  - Но это же обручалка! И с бриллиантиком? Ты что - продал почку?!
  
  Сергей рассмеялся.
  
  - Ну и предположения у тебя! Примерь лучше.
  
  Вета примерила. Колечко было впору.
  
  - Вот и славно! - удовлетворенно улыбнулся Сергей. - А то ходишь неокольцованная, уведут еще!
  
  - Ой! А ты ж! Ты ж тоже без кольца! - всплеснула она руками. - А если уведут тебя?!
  
  - Это вряд ли! Я точно знаю, что лучше тебя мне нигде не найти!
  
  Вета смущенно зарделась, но тут же вспомнила, что так и не получила ответа на свой вопрос.
  
  - А откуда деньги на кольцо? Ладно, допустим, что обе почки при тебе. Тогда что? Ты кого-то ограбил? - она смешно округлила глаза и сразу становилось понятно, что этот вопрос не серьезен.
  
  - Все гораздо проще, Веточка. Я нашел работу, сегодня оформился и даже получил аванс. Вот на него я и купил тебе подарок.
  
  - Офигеть! Это какой же у тебя аванс, что хватило на колечко с брюликом? Можешь даже не врать, что стекляшка - вон, как бликует!
  
  - И не собирался! Лучше спроси, какая у меня зарплата.
  
  - Какая у тебя зарплата? - послушно спросила Вета.
  
  Сергей ответил честно, и у нее округлились глаза.
  
  - Ты устроился киллером? Ой-ой! Мы его теряем!
  
  - Нет, - улыбнулся Сергей.- Просто встретил партнера по прошлому бизнесу. Еще нашему - совместному с Алексом. Ему был нужен зам. Так что теперь я - заместитель директора одного частного охранного предприятия.
  
  - А я тебе говорила! Помнишь? Я тебе говорила, что работу в Москве не найдет только ленивый! Верить нужно жене!
  
  - Обязательно! - серьезно согласился Сергей.
  
  Неожиданно Вета вздохнула и чуть виновато посмотрела на него.
  
  - Сереж, я тебе сказать кое-что должна. Я понимаю, что, наверно, не вовремя. Сама не знаю, как получилось...
  
  - Что случилось? - насторожился Сергей. - Если тебя хоть кто-то тронул...
  
  - Нет! - она кончиками пальцев прикрыла ему рот. - Нет... Просто ты только выздоровел, ходить стал нормально. Я думала, что и работы нет, но Бог помог - есть теперь. Вобщем, я жду ребенка.
  
  - Что? - сперва не понял он, а потом фыркнул с облегчением и нежно обнял свою Вету. - Ну и напугала ты меня. Это надо же - такую счастливую новость таким образом сообщать!
  
  - Счастливую? - прошептала она.
  
  - Конечно! Солнышко, да это самая счастливая новость за всю мою жизнь!
  
  - Значит, ты не будешь говорить, что это все не вовремя?
  
  - Ох! Какие омерзительные глупости иногда появляются в твоей умной голове! Разве ребенок может быть не вовремя? Тем более, от любимой женщины? Давай лучше делом займемся.
  
  - Каким? - оживилась успокоенная Вета.
  
  - Как каким? - делано удивился Сергей. - Нам же нужно имя выбрать!
  
  ...
  
  Восемь месяцев спустя.
  
  Сергей нервно мерил шагами кабинет. Каждые полчаса он, не сдержавшись, набирал номер родильного отделения и выслушивал неизменно вежливый и спокойный ответ:
  
  - Пока нет, ждите.
  
  - А сколько ждать?
  
  - У всех по разному.
  
  - А максимально?
  
  - Дорогой папочка, - в голосе женщины на том конце провода явно слышалась улыбка, - если хотите, оставьте мне свой номер, я вам сама позвоню, когда все закончится.
  
  - А вы не перепутаете? - с недоверием спросил он.
  
  Женщина звонко рассмеялась.
  
  - Не волнуйтесь, не перепутаю!
  
  Сергей продиктовал номер мобильника, несколько раз сбиваясь от волнения и начиная сначала. Сейчас ему почему-то некстати вспомнился тот самый молоденький милиционер, названивавший весь вечер так же, как и он сейчас в роддом. Вот теперь Сергей прекрасно понимал, что тот парень испытывал. Было просто страшно. Так страшно, как, наверное, не было никогда в жизни. Вдруг с Ветой или с ребенком случится что-то непоправимое. Он уже облазил весь интернет и начитался разных ужасных историй про неудачные роды и косоруких врачей. Нет, врачи, наверное, в этой больнице хорошие. О них были отличные отзывы в интернете. А то, что за роды пришлось заплатить кругленькую сумму, только внушало дополнительную уверенность. Вот только липкий иррациональный страх так никуда и не делся, заставляя тревожно сжиматься сердце и накручивать круги по кабинету. И почему Вета отказалась, чтобы он присутствовал при родах?! Он уже однажды видел, как это бывает, и плохо ему при этом не стало. Но разве Ветку переубедишь? Уперлась - и ни в какую!
  
  - Я не хочу травмировать твою психику! - твердо сообщила она.
  
  Можно подумать, что сейчас его психика была в полном порядке.
  
  Звонок телефона раздался неожиданно и показался просто оглушительным. Сергей схватил телефон, уронил его, поднял, снова уронил, словно тот был живым и скользким. Тихо выругавшись сквозь зубы, он смог, наконец, нажать на кнопку приема.
  
  - Да! Слушаю! - почему-то почти прокричал он в трубку.
  
  - Сереж! - услышать вместо медсестры голос Веты было настолько неожиданным, что первые несколько секунд он молчал, пытаясь понять, что бы это могло означать.
  
  - Сереж! Ты слышишь меня?
  
  - Слышу! Конечно, слышу! - "отмер" он.
  
  - Сереж, все хорошо. Мы только что из родильного. Уже в палате. Мне медсестра трубку переносную принесла, чтобы я тебе позвонила.
  
  - Мы? Это кто - мы? - охрипшим голосом переспросил Сергей.
  
  - Ох, у тебя что, от волнения совсем мозг умер? Мы - это я и наша дочурка. Мы ж и имя подобрали - София. Я и София. Она рядышком в колыбельке сопит. Смешная такая. И на тебя похожая.
  
  - Нет! Не надо на меня - я страшный! - пошутил Сергей, вытирая почему-то бегущие по щекам слезы.
  
  - И ничего подобного! У нас папа красивый, правда, моя дорогая? Умный, красивый и хороший. И мы на него похожи. Ладно, Сереж, я позже перезвоню, а то малышка что-то хмурится. Пока!
  
  - Пока!
  
  Он все еще прижимал к уху телефон, хотя в мембране слышны были только одинокие гудки.
  
  - Слава Богу! - с чувством произнес он. - Теперь у меня целых два самых дорогих человека...
  
  ...
  
  Пять лет спустя. На кухне в гостях у Веты и Сергея.
  
  - Да, вот так не по-людски у нас с Ветой все и случилось.
  
  - Почему не по-людски? - удивляюсь я.
  
  - Ну, как все нормальные люди? Сперва знакомятся, встречаются. Мужчина знаки внимания девушке оказывает. Объяснять, какие бывают знаки внимания? Не надо? Ну, вот... А мы сначала переспали, а потом начали период ухаживаний. Да и тот какой-то странный. Коротенький и весь, считай, в больнице. И опять - кто за кем ухаживал? Ага! Вета за мной!
  
  - И предложение я ему первая сделала! Ой, это что ж получается - я - мужчин?
  
  Оба весело смеются и в шутку толкаются, мне тоже весело.
  
  - Ребята, - вспоминаю я, - вы же не рассказали мне про свою свадьбу!
  
  - А что про нее говорить-то? - пожимает плечами Вета, а Сергей сокрушенно вздыхает.
  
  - Да уж! И впрямь - не о чем говорить. Не получилось у меня тогда для Ветки праздник соорудить. По самой банальной причине не получилось - денег не было. До сих пор из-за этого переживаю.
  
  - Переживаешь?! - ужасается Вета. - И молчишь?
  
  - А чего говорить-то? Все уже в прошлом.
  
  - И вовсе нет! - глаза у подруги загораются нездоровым энтузиазмом, и она радостно потирает руки. - А вот что мы с тобой сделаем: мы сделаем свадьбу сейчас.
  
  - Сейчас? Но ведь уже пять лет прошло!
  
  - Ну и что? Мы ж не венчались? Вот! Обвенчаемся и устроим масенькую такую свадьбушку - для своих.
  
  - И ты будешь в белом платье с фатой? - улыбается Сергей.
  
  - А надо?
  
  - Обязательно! У каждой приличной девушки должна быть своя свадебная фата, - убежденно говорит Серега. - Поскольку ты девушка приличная, это просто жизненно необходимо!
  
  Теперь глаза "горят" уже у обоих.
  
  Нужно ли говорить, что кулуарная свадьбушка состоялась?
  
  И гостей было "совсем немного" - все "свои" - человек двести, не больше...
   01.03.2013
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"