Когда, после успешной лекции, плечистый, благородно - осанистый доцент кафедры физики, похожий на артиста Урбанского, Владимир Васильевич Гурьянов, довольной походкой подходил к кафедре, перед ним шлагбаумом подняла черень швабры пожилая, с озорным прищуром, уборщица Аниса, которую за гибридное приветствие ""Здавствуйлар" так - между собой - и звали сотрудники.
Владимир Васильевич улыбнулся неожиданной выходке женщины, которая смотрела на него в этот раз с каким - то непонятным значением, и остановился.
- Не понял? - ожидая шутку, вопросом среагировал он.
Аниса, опустив швабру, кивнула в сторону широкого окна и, взяв его под
руку, потянула с пути к окошку.
У окна она повернулась к нему и, дунув в ухо, прошептала:
- Тебя сын смотреть приходил. Очень похож на тебя, как две капли
воды. Но рыжий.
- Какой сын! Что вы городите? Так не шутят! - с оглядкой на поток
студентов прогудел Владимир Васильевич.
- А я не шучу. Правда. Он пришел еще к первой паре и попросил показать тебя. Сказал, что давно ищет тебя, чтобы посмотреть, какой у него отец.
- Но у меня нет сына! - возразил Владимир Васильевич, труся алюминиевой сединой шевелюры над высоким лбом интересного лица и начиная улавливать забрезжившую знакомость чего - то давнего от слова рыжий; а внезапная нелепость новости напугала его тем, что может донестись до жены, тоже работающей в институте на кафедре педагогики.
- А, может быть, есть? - вильнула змейкой дусмысленной улыбки уборщица, - Он из Риги приехал.
- А я причем?! Надо было хоть сказать.
- Он не велел. И просил вообще ничего никому не говорить.
- Бред, какой - то! - возмутился, было, Владимир Васильевич и замер,
всматриваясь в проявление памятью далекого образа ослепительно рыжей латышки Руты.
Вероятность случившегося тяжелым камнем бухнула в чистую гладь ровного течения его жизни.
- А где он? Куда пошел? - невольно спросил Владимир Васильевич.
- Не знаю. Он только смотрел на тебя. Ничего не сказал и ушел. -
ответила уборщица, решив не говорить, что парень закусил трясущиеся губы и, морщась, убежал из вестибюля.
На кафедре Владимир Васильевич механически сел за свой стол, бросил в
ящик папку с лекцией и оглушенно сидел несколько минут, пока не пришло жгучее мнение, что, наверное, это действительно его сын, родившийся у темпераментной Руты Межараупе, с которой, по комсомольской путевке, ему повезло проходить практику в образцовом пионерском лагере "Бригантина" на рижском взморье в восемьдесят пятом году.
Внезапно его обуяло неистовое желание, пока не поздно, найти парня, чтобы убедиться в одном их двух: или это недоразумение, или он, все - таки, отец.
Резко встав, он подошел к сидевшей за компьютером лаборантке и соврал:
- Если меня спросят студенты или жена, скажите, что я уехал в школу, посмотреть как идет практика.
Бегом, удивляя встречных студентов тревожным видом, Владимир Васильевич пронесся на бывшую за углом главного корпуса стоянку такси и, не спрашивая шофера первой в очереди машины, сел, скомандовав:
- На вокзал!
- На какой? - хищно посмотрел на него оценивающий шофер.
- На железнодорожный. - неуверенно ответил Владимир Васильевич,
досадуя на упущение, что есть еще автовокзал, аэровокзал, речной вокзал, и понимая, что в Ригу разумнее лететь самолетом.
Не воспринимая мелькание машин и уличных видов, он, пока доехали до вокзала, немного спокойнее обмыслил, свалившуюся, как гром среди ясного неба, ситуацию.
С сознанием неумышленной вины раздувшей голову, воображение рисовало ему картины встречи и неясного объяснения с возникшим сыном, разговора с ошарашенной женой и поездки в Ригу, необходимость которой почему - то уже замаячила.
На вокзале, журчавшем многолюдным говором, заняв очередь к справочному бюро, Владимир Васильевич зорко всматривался в роившихся у касс и в сидевших на диванах пассажиров, но там выделялись ядовито - медной окраской лишь женские прически.
Оказавшись у открытой рамки справочного бюро, Владимир Васильевич извинительно сказал, что ему надо срочно объявить о розыске сына.
- Пять рублей за слово. Объявит три раза в течение часа. - казенной скороговоркой ответила смазливая брюнетка и протянула четвертушку бумаги, - Напишите текст.
"Юношу, искавшего отца в пединституте, просят подойти к справочному бюро." написал Владимир Васильевич и, подавая с деньгами спросил:
- Если, после первого объявления, я его не дождусь и уеду в аэропорт, вы не откажитесь передать ему записку? Я заплачу.
Передам, пишите. - согласилась дежурная.
"Нам обязательно надо встретиться! Позвони мне 891745 или оставь в справочном свой адрес. Я про тебя не знал", написал Владимир Васильевич и, помедлив, добавил: "Отец".
За время, пока он писал, справочница позвонила в радиоузел и по бумажке продиктовала в трубку поданное объявление.
Вскоре, после сообщения о прибытие пригородного поезда, Владимир Васильевич услышал свое четко прочтенное объявление и ощутил, как тревожно содрогнулось в груди.
Нервно оглядываясь, он бесполезно прождал пятнадцать минут и жестом показал дежурной, что уходит, чтобы на такси быстрее ехать в аэропорт; где так же напрасно потратил время и деньги.
В удручении он хотел было повторить все на автовокзале, но сообразил, что это глупо. Оставалась возникшая раньше мысль - проверить гостиницы.
Заехав на вокзал, где справочница, узнав его, на вопросительный кивок, отрицательно мотнула, он, почти безнадежно, зашел в привокзальную гостиницу.
В регистратуре, закругленная полнотой, приветливая блондинка сразу сказала, что рижанин Межарауп рано утром выписался.
Владимир Васильевич с остатком надежды умолительно спросил:
- У вас ведь записан его адрес? Скажите, Пожалуйста!
- Открыв амбарную книгу, женщина прочитала:
- Латвия, Рига, улица Тербатас, 61, квартира 14.
Поспешно вынув блокнот, Владимир Васильевич записал и без того прочно схваченный памятью адрес, и вышел на улицу, где, как контуженный, постоял на крыльце, охлаждая мысли, пока не дошла до сознания реальность, что он истратил все деньги, и, вряд - ли, будет толк от продолжения поисков.
Надо было ехать домой. Но он решил идти пешком, чтобы переварить случившееся, и решить, когда и как преподнести этот сюрприз жене, потому что в душе уже пробился твердый росток признания, которое неминуемо взмутит их рассудочные бездетные отношения. Однако, ценя незаурядный ум жены, перед подходом к дому, Владимир Васильевич твердо решил, что в предстоящий отпуск, может быть с женой, если ее не захлестнет женская логика, поедет и найдет объявившегося сына.