Они не просто стояли на дороге - они преграждали ему путь. Ибо не нужно быть великим мудрецом, чтобы догадаться - пять плотных теней, посреди ночи, на узкой, кривой и темной улочке Лафит, в трущобах, шарахались отнюдь не из любви к ночным прогулкам.
- Выворачивай карманы, гнида! - хрипло прорычал тот, что в центре. Надо полагать - предводитель, раз занял столь ответственное положение. Если судить по голосу, предводитель представлялся низким и широкоплечим, всенепременно - с багровой, налитой кровью отвратительной рожей. Галл не мог рассмотреть ее в ночном мраке, но все же брезгливо поморщился.
- Шевелись, сука, замочу! - взвизгнул крайний слева фальцетом. Галлу он представился болезненно худым и желчным, с нервно бегающими глазками мелкого пакостника.
Галл вздохнул. Он стоял в пятне слабого желтого света от единственного на улочке фонаря - словно бы актер, выхваченный светом софитов из кромешного мрака сцены. Он - главный герой, а голоса из мрака изображают некие темные силы, которым он, герой, противостоит. И если бы всевышний драматург написал бы Галлу слова для этого эпизода, то герой, стоящий в пятне света посреди темной сцены, мог бы сказать следующее:
- Боже, какой затасканный штамп! - сказал бы он, - Какая вопиющая безвкусица! Мне, крадущемуся во мраке герою, преграждает путь шайка каких-то жалких грабителей! Омерзительных, возмутительно безмозглых, безобразно невежественных существ, даже принадлежность которых к биологическому виду хомо сапиенс вызывает большие сомнения! Ибо нельзя же всерьез считать разумным того, кто на ночной улице преграждает путь мрачному и загадочному незнакомцу (а я, без сомнения, и есть тот самый мрачный и загадочный незнакомец), не представляя себе меры опасности данного мероприятия! Черви! Ничтожные, безмозглые черви, чье существование на Помойке неизбежно, чье предназначение - ускорить разложение, изгрызть гниющую биомассу изнутри! Похоже, здесь нужна стерилизация...
Галл мог бы сказать все это, но не сказал. То ли у всевышнего драматурга закончились чернила, то ли он предпочитал менее патетичные и более динамичные сюжеты, но... Галл лишь вздохнул, на секунду замер, а затем стремительно метнулся в сторону, уходя из светлого пятна под фонарем. Его черный плащ всколыхнулся и взлетел, окутав своего владельца каким-то бесформенным облаком, в выброшенных вперед руках Галла, в одно мгновение мелькнули стволы пистолетов, а затем мрачный и загадочный незнакомец, в одну секунду превратившийся в бесформенное черное облако, растворился в ночной тьме.
Грабители, или черви, как именовал их Галл, открыли огонь - раздалось два громких выстрела из мощного оружия, полыхнувшего длинными языками пламени из темноты, а затем ударила короткая очередь из пистолета-пулемета, взметнув фонтанчики каменной крошки в том месте, где только что стояла фигура в черном плаще. В этом грохоте утонули несколько едва слышных щелчков - револьверы Галла были снабжены глушителями.
Трое грабителей упали, один метнулся к стене, а предводитель, в центре, остался стоять столбом. Галл мысленно пересчитал выстрелы - пять. Он израсходовал пять патронов из двенадцати. Три пули, похоже, попали в цель, дважды он промазал. Тут предводитель посреди улицы со стоном рухнул на колени, а затем завалился мордой на мостовую. Галл проводил его движением револьверного ствола.
- Во-от! - мысленно кивнул он. Краем глаза заметив движение где-то на периферии светового пятна, Галл дважды выстрелил и перекатился в сторону, на случай ответного огня.
Его не последовало. Худой человек, с перекошенным лицом мелкого, но мертвого пакостника, с глухим стуком вывалился из темноты на мостовую в круг света. Из его рук выпал пистолет-пулемет с круглым диском-магазином и дырчатым кожухом на стволе.
- О! - вскинул бровь Галл. - Какой эффектный выход!
Затем скользнул к поверженным врагам и аккуратно израсходовал оставшиеся патроны - на контрольные выстрелы, в переносицу, между глаз.
- Как удачно! - подумал Галл. - Ровно пять патронов осталось!
Что до контроля, то тут Галл был принципиален и аккуратен - не хотел оставлять за спиной случайно выживших, тех, кто, возможно, захочет отомстить. Закончив работу, Галл вытрусил гильзы из барабанов револьверов, аккуратно сложил их в один карман, а из другого достал мешочек с патронами. Несколько поспешно, злясь на себя за такую неловкую торопливость, он зарядил револьверы вновь и спрятал под плащом. Оружие всегда должно быть заряжено - это железное правило любого охотника. Нарушаешь это правило, и из охотника превращаешься в добычу. Только теперь, почувствовав себя более уверенно, Галл облегченно вздохнул, подхватил с мостовой автомат последнего налетчика и, пружинисто разогнувшись, помчался вперед, сквозь ночную тьму трущобной улицы.
Он бежал, рассекая воздух, свистевший в ушах, наслаждаясь стремительной быстротой движения и едва не хохоча от восторга. И тут же, где-то на краю сознания, фиксируя мысль - бегущего сложнее перехватить. В опущенной руке он держал автомат, судя по весу - с почти полным диском, так и не поставленный на предохранитель. В случае, если приятели червей (червивые приятели?) вдруг захотят отомстить, Галл будет стрелять навскидку, не останавливаясь.
- Прорвемся! - мысленно подмигнул самому себе Галл, и его тонкие губы растянулись в кривой ухмылке.
Автомобиль. Галл всегда хотел иметь автомобиль, не просто надежный, комфортный или качественный. Галл желал иметь авто, которое всем своим видом будет торжествовать над временем и тщетной суетой. Абсолютное авто. Тяжелую, как танк, машину, исполненную в монументальном и роскошном классическом стиле, выдуманном когда-то давным-давно на праматери-Земле... Или не на Земле?...
Да, какая, к чертовой матери, разница?! Главное, что Галл получил то, что хотел. Там, в конце улочки Лафит, в свете фальшиво-праздничных огней ресторации "Кукс и сыновья", в том самом месте, где грязный, вонючий и вечно голодный мир трущоб соприкасался с миром богатства и сытости, Галла ждал его "Конкистадор" - воплощенная мечта мрачного незнакомца об абсолютном авто. Сейчас долговязый Симпо, в коротких, не по росту, брюках и кургузом пиджачке, в своей неизменной кепке, отирается возле машины, отгоняя любопытных мальчишек, да и хулиганов покрупнее, раскланиваясь с богачами, которые, как правило, его даже не замечают, дышит на и так сверкающую хромом фигурку рыцаря на капоте, протирает ее полой пиджака. Симпо честно зарабатывает свой серебряный талер.
Еще несколько стремительных прыжков и Галл вылетел на освещенное пространство, в конце улицы, резко сбавил скорость. Полы плаща в последний раз взлетели вокруг него, как крылья птицы, мостящейся на ветке, и опали, сокрыв под собой автомат. Галл нахлобучил на глаза черную шляпу, слетевшую во время бега и болтавшуюся на шнурке за спиной, как тормозной парашют. Выдохнул, нашарил в кармане кошелек и спокойным шагом направился к машине.
Симпо стоял у "Конкистадора", не то рассеянно протирая рукавом стекло на задней дверце, не то просто пялясь в салон. Завидев Галла, Симпо поспешно распрямился и сморщил свое широкое полуазиатское лицо в подобострастной улыбке:
- Мастер Галл! - и тут же поспешно поклонился: - Можете не волноваться, все в полном порядке! Машина в целости и сохранности!
- Молодец, Симпо! - похвалил Галл, вынул руку с монетой и щелчком подбросил талер в воздух. Симпо ловко поймал монетку своей лапищей и расплылся еще в одной улыбке:
- Благодарю Вас, мастер Галл!
- Да, и вот еще что! - уже открыв дверцу автомобиля и поставив ногу на порожек, вдруг остановился Галл. - Собери-ка ты для меня сплетни, Симпо, как ты это умеешь... - еще одна монетка взлетела в воздух и исчезла в огромной лапе рослого бродяги. - Я тут недалеко слышал выстрелы, и вообще... Ну, ты понимаешь...
Симпо тут же несколько раз поспешно поклонился, по-прежнему расплываясь в улыбке и безбожно коверкая слова:
- Мастера Гар такая добрая! Мастера Гар дает монетка глупая Симпо! Мастера Гар найдет деро на мирион и даст Симпо много монетка!
- Да-да, - кивнул Галл, заглядывая в хитрющие глаза Симпо, - дело на миллион!... - и уже садясь в машину, добавил: - Склонность к иронии - признак незаурядного ума, хитрющая твоя азиатская морда!
Симпо снова согнулся в подобострастном поклоне. Галл мягко прикрыл дверцу и вставил ключ в замок зажигания.
Всегда, во все времена и у всех народах, на всех планетах, освоенных человечеством, город был сборищем всех человеческих пороков, всяческого человечьего отребья. А уж в таком мире, как Помойка - и подавно. Город Галлу никогда не нравился. В городе ему было душно. Галл никогда не высыпался в городе, его мучили кошмары. Город был для него противоестественной средой обитания. Человек возвышенности его ума, утонченности его натуры, изысканности его вкуса просто обязан был стремиться прочь от пыльной суеты города на лоно природы - в деревню, за крепостные стены собственного замка. Впрочем, город был неплох в смысле развлечений, иногда там можно было повеселиться. Но даже балы и званые вечера местной полуаристократии Галлу быстро наскучивали. Он скорее предпочел бы скрутить пышечку Альму, швырнуть ее в "Конкистадор" и умчать, на неделю, к себе в имение. Впрочем, Альма истеричка, скажем честно, к тому же очаровательно туповата. Очаровательно в первые три дня. Потом это начинает раздражать. Ладно, черт с ней, с Альмой.
"Конкистадор" мчался по пыльному проселку, размеренно гудя двигателем. По обе стороны от дороги простирались обширные Помойные Пустоши, залитые причудливым светом трех маленьких Помойных лун - Басты, Зубасты и Бомбасты. Переплетение теней от света трех небесных тел создавали на равнине причудливый рисунок тени, от которого, с непривычки, рябило в глазах, и невозможно было правильно определить, ни расстояние, ни складки рельефа. Но у Галла глаз был наметан - он уже много лет жил на Пустошах, легко различал и припавшего к земле шакала, испуганного шумом мотора, и короткую полоску колючего саксаульника, вздрагивающего от порывов ветра, и обгоревший кусок брезента, принесенный последней бурей откуда-то с запада, надо полагать. Что-то сгорело в Пустошах, на западе...
Дорога, по которой Галл направился в свой загородный дом, была, конечно, длиннее, чем обычный путь, через фермы. Зато тут все пространство вокруг дороги было, как на ладони - можно не ожидать неожиданностей, к которым не успеешь подготовиться. А дорога через фермы в нескольких местах проходила вдоль фермерских садов и широкого Фермерского Оврага, где видимость и днем была не то чтоб очень, а уж ночью... Мелких грабителей, червей, вроде сегодняшних, Галл, конечно, не боялся, но риск был всегда. Взять хоть сегодняшний случай - два обреза и, шутка ли, - вполне приличный ППЗ - пистолет-пулемет Звягина, очень даже серьезный аппарат. Галл не любил бессмысленный риск. Он считал его результатом лености ума, некоей нечистоплотности сознания. От таких мыслей он брезгливо морщился.
Была ли сегодняшняя стычка результатом лености его ума? Галл быстро прокрутил в голове события вечера - не вглядываясь, скользя по потоку сознания, позволяя ему течь свободно. Ужин у "Кукса", прогулка на улицу Шантьер, потом, проходными дворами, стремительный бросок на улицу Лафит, коморка старухи Мармель. Дважды он доставал деньги - возле лотка на углу Шантьер и Громил-Дюваль, когда покупал яблоко, съеденное тут же, по пути к старухе, и у самой старухи, расплачиваясь за составленный для него гороскоп. Вот где-то в этих двух местах его и "срисовали", либо, того хуже, кто-то из двоих навел на него грабителей. Кто? Надо будет как следует встряхнуть, и старуху, и лоточника, глядишь, что-то и выпадет.
- Ну-тес! - прикоснувшись к полям и без того безупречно, слегка на бок, сидящей шляпы, поддернув манжет на левой руке, держащей рулевое колесо, франтовато приосанясь, несколько манерно произнес Галл, - Займемся разбоем! На днях...
Да, на днях. А сейчас он не станет забивать себе голову всякой ерундой. Сейчас его ждет Дом, уютное кресло у камина, рюмка коньяку, заботливо приготовленная на ночь стариком Зотвичем, и широкая, в меру жесткая кровать. Незаурядный мозг должен отдыхать от дневных трудов.
Дорога летела вперед стрелой, дальний свет фар уже вырывал из темноты лишь одному Галлу приметный холмик, с одиноко торчащим кустом. В тридцати шагах от холмика будет поворот, ведущий к дому Галла. После того, как "Конкистадор" повернет, на горизонте можно будет увидеть уже и очертания возвышенности, на которой стоит Дом. Пятнадцать лет назад, когда Галл брал этот дом штурмом, он в полной мере оценил все тактические преимущества такого расположения. Зотвич, будучи, конечно, крепче, чем сейчас, схлопотал тогда пулю в левую ногу, и с тех пор хромал, жаловался, что старые кости срастаются неохотно. Галла это раздражало - не взяли бы тогда Дом, сейчас бы вообще бродяжничали где-нибудь в Пустоши, или перебивались случайной работой, в городе, а то и вовсе, лежали бы в земле. Чего теперь-то жаловаться? Но старику он прощал его брюзжание.
Едва автомобиль начал взбираться на возвышенность, гул двигателя стал немного выше, во дворе вспыхнули три прожектора - два на мачтах, установленных по углам периметра, третий - на крыше Дома. Луч прожектора пошарил по дороге, наткнулся на "Конкистадор" и ушел в сторону, дабы не слепить водителя. Створки тяжелых ворот качнулись и начали разъезжаться. Вот Галл почти и дома. Сейчас он выпьет, выкурит трубку и с наслаждением завалится спать...
Загнав машину под навес, выбравшись наружу с автоматом в руке, Галл увидел Зотвича. Прожекторы старик уже погасил и теперь подсвечивал себе керосиновым фонарем, проверяя запоры на воротах. Коренастый, плотный старик опирался на толстую трость, настолько толстую, что функциональность ее вызывала определенные сомнения - не то инвалидный костыль, не то боевое оружие. Обернувшись к Галлу, старик приподнял над головой фонарь, обнаружив крупной лепки лицо, с мясистым носом и густыми седыми бровями.
- Вас можно поздравить с удачным приобретением, мастер? - спросил старик, указывая на автомат в руке Галла.
- Да, - кивнул Галл. - Мне его подарили.
- Ага! - кивнул старик. - Надеюсь, Вас не смутил столь неожиданный подарок?
- О, нет, что ты! - покачал головой Галл. - Я всегда рад встретить на жизненном пути возвышенные проявления человеческого духа! Вот, щедрость и великодушие, например...
- Это хорошо, - как-то недобро произнес старик, так что мастер напрягся и переспросил:
- Хорошо?
- Хорошо-хорошо! - покивал старик утвердительно. - Потому что вас ждет еще один неожиданный подарок.
- Не может быть... - после некоторой паузы, обреченным голосом произнес Галл, а затем вздохнул и мрачно добавил: - Просто праздник какой-то! Неужели станковый пулемет?
- Хуже! - утешил его старик. - Госпожа Альма пожаловала в гости.
- О, нет! - простонал Галл, роняя автомат.
- О, да! - покивал старик. - Я вам больше скажу - она настроена крайне серьезно и намеревается истязать вас своим сладострастием всю ночь напролет!
- Это не к добру! - покачал головой Галл.
- Ясное дело! - кивнул старик. - Вы и так выглядите слегка потасканным, а к утру станете похожи на хладный труп, после погрома в борделе...
- Галочка, милый! - Альма сидела на его широкой, в меру жесткой кровати, держа в левой руке, на отлете, длинный мундштук с дымящейся сигаретой. В правой руке у Альмы был бокал с галловым коньяком. Одета она была в длинное вечернее платье глубоко пурпурного цвета; в вырезе декольте тяжело подрагивала пышная альмина грудь, из разреза юбки выглядывало круглое белое колено, обнаженные плечи выглядели матово-мерцающими и беззащитными, а спина... В общем, спина была видна вся. Альма сидела как-то боком, закинув ногу на ногу, но при этом ухитряясь в три четверти демонстрировать грудь. На грохот распахнувшихся дверей Альма лишь вскинула брови и, увидев вошедшего Галла, расплылась в улыбке. Она выгнула спину, поставив на туалетный столик у кровати бокал, положила на пепельницу мундштук, и развернулась к вошедшему анфас, откинулась назад, опершись на руки за спиной. Теперь Галл видел уже оба колена.
- Галочка, милый!
Скрипнув зубами, Галл притворил за собой створки дверей и выхватил из-под пиджака револьвер с глушителем, накрученным на ствол. Направил дуло револьвера Альме в лицо и сказал:
- А теперь, мадам!...
- Мадмуазель! - возмущенно надув губки, поправила его Альма.
- Да, без разницы! - отрезал Галл. - ...Теперь я требую немедленно объяснить мне цель вашего столь внезапного, сколь и неожиданного визита в мои апартаменты! Что скрывается за этим поспешным явлением? Вам поручена тайная миссия? Происки моих врагов? Разведка? Быстро, кто вас ангажировал, мадам?!
- Мадмуазель! - снова поправила его Альма, подавшись вперед и слегка приподнимаясь с кровати. Похоже, черный зев пистолетного дула ее зачаровал - она смотрела в него, не отрываясь.
- Галочка, я же просила тебя - не разговаривай со мной этими непонятными словами, - невинно хлопнув ресницами, произнесла мадмуазель Альма и осторожно, двумя тонкими пальчиками с ярко-красным маникюром - большим и указательным - взялась за цилиндр глушителя. - А это твой пистолет? - поглаживая пальцами глушитель, она медленно подняла взгляд и заглянула в глаза Галлу снизу вверх. - Какой большой!... Какой толстый!... - промурлыкала она. Галл застонал, как раненый зверь и беспомощно опустил пистолет.
- Альма, какого черта ты приперлась, среди ночи?! - прорычал он.
- Почему, "среди ночи"? - невинно хлопая ресницами, переспросила Альма. - Когда я приехала, было еще светло.
- Ладно, черт с тобой! - пряча револьвер от греха подальше в кобуру под пиджак, тряхнул головой Галл. - Что тебе нужно?
- Ум-м-м! - промычала Альма, закусив губку, снова откидываясь назад и глядя на Галла из-под прикрытых век. - Галочка! - сладострастно простонала Альма.
- Кто тебя прислал?! - не унимался Галл. Альма словно и не слышала его. Она повела плечами, от чего декольте, казалось, скользнуло еще ниже, погладила одной ногой другую, обнажив их до самых бедер, порывисто вздохнула, коснулась языком верхней губки и с придыханием произнесла:
- А я все волосы сбрила... Подмышками и там... ну... - Альма хихикнула и шепотом добавила: - В трусиках!
- Черт! - рыкнул Галл, нервно сжимая кулаки и чувствуя, как его сотрясает дрожь желания.
- Я теперь такая гладенькая! - шептала Альма. - Хочешь потрогать?...
С рычанием отбросив в сторону пиджак, срывая с себя сбрую с револьверами, Галл рванулся к Альме.
- Галочка! - выдохнула та, подавшись ему навстречу и скользя пальцами по глушителю. Револьверы с грохотом полетели на пол.
- Мадам!... - прорычал Галл.
- Мадмуазель! - задыхаясь от желания, поправила его Альма.
- Да, один хрен! - хватая женщину за плечи и притягивая к себе, прохрипел Галл. - ...Не хотите ли моего тела?!
- Хочу! - простонала Альма и впилась в его губы жадным поцелуем.
- Итак!... - отлепившись от нее, тяжело дыша и срывая с себя рубашку, сдавленно произнес Галл.
- И как?! - торопливо расстегивая на мужчине брюки, спросила Альма.
- ...Займемся развратом! Немедленно...
- Вообще-то, я к тебе по делу, - слегка отдышавшись от любовной гимнастики, но все еще блестя обильным потом сладострастия, промурлыкала Альма, перекатываясь по ковру со спины на живот. Их страстные упражнения, начавшись на кровати, закончились на полу, и Галл теперь лежал рядом с Альмой, бессильно раскинув руки в стороны, словно после хорошего удара в челюсть. Слова женщины в его сознание проникли не сразу.
- Что? - переспросил он.
- Я по делу приехала, - терпеливо повторила Альма.
- Что?! - вскакивая, прорычал Галл. - Ты же меня!... Я же тебя!... - не находя слов, задыхаясь от возмущения, Галл покрутил головой туда-сюда, рванулся к отброшенной сбруе, трясущимися руками достал револьвер и сунул его Альме под нос. Щелкнул взведенный курок.
- Я сейчас наделаю в твоем теле новых отверстий! - прорычал Галл.
Глаза Альмы изумленно распахнулись, она потянулась вперед и длинным розовым языком скользнула по цилиндру глушителя:
- Тебе мало старых отверстий? Ну, Галочка, ты маньяк!
- Я не шучу! - рявкнул Галл, приставляя глушитель ко лбу Альмы. - Я продырявлю тебе башку, за то, что ты меня обманула! Я спрашивал тебя!...
- Ты спросил, не хочу ли я твоего тела, - сводя глаза к переносице и пытаясь рассмотреть глушитель, невинным голосом произнесла Альма. - И я ответила, что хочу. Я всегда хочу твоего тела!... - промурлыкала она.
- Нет! - рявкнул Галл. - Перед этим! Я спрашивал тебя о другом!
- А! - взмахнула рукой Альма. - Это я не поняла.
Еще секунду Галл держал пистолет у головы Альмы, затем резким движением убрал, схватил рукоятку двумя руками, прижал их груди и молитвенно прикоснулся к глушителю лбом:
- О, Господи! Дай мне сил пережить эту ночь и все последующие ночи, в объятьях этой женщины, если таковые, по справедливой жестокости твоей ко мне, все же случатся!
- О, Галочка! - смущенно потупила глазки Альма. - Ты меня прямо смущаешь! Как будто я так много от тебя хочу... и с твоими силами, по-моему, все в порядке! - сказала Альма, протягивая руку к его животу, но Галл шлепнул ее по пальцам.
- Кто тебя послал? - нервно теребя в руках револьвер, спросил Галл.
- Куда? - изумленно распахнув глаза, спросила Альма. Галл зарычал от злости, поднял пистолет и дважды выстрелил в потолок. Пули, с глухим звуком вошли в балки перекрытия.
- О! - только и сказала Альма, округлившимися глазами глядя на дыры в потолке. Рядом с вновь возникшими отверстиями красовалось еще штук с дюжину, от прежних страстных ночей, проведенных Галлом с Альмой.
- Что это за дело? - медленно, раздельно выговаривая слова, спросил Галл.
- То, которое ты искал, - отрывая глаза от потолка и переводя взгляд на Галла, ответила Альма. - Дело на миллион... Только Галочка! - капризно надув губки, добавила Альма. - Я хочу себе колечко, с большим бриллиантиком, и шубку!
- Я еще даже не взялся за это дело, я даже не знаю, что оно из себя представляет, а ты уже требуешь комиссионные, алчная ты, ненасытная женщина! - в сердцах бросил Галл. Альма приподняла бедра и потянулась, как кошка:
- Прямо-таки и ненасытная... - промурлыкала она.
- Нимфоманка! - отбрасывая револьвер в сторону, покачал головой Галл.
- Галочка, ты опять говоришь непонятные слова! - надула губки Альма.
- У тебя вообще есть что-нибудь в голове, кроме секса, шмоток и драгоценностей? - устало прикрывая глаза, спросил он.
- А что еще там должно быть? - изумленно спросила Альма.
- Все, проехали, - поднял руку Галл. И снова спросил: - Что это за дело?
- Но ты обещаешь мне колечко и шубку? - может быть Альма и не была интеллектуалкой, но в охоте за шмотками и драгоценностями была последовательна и упорна.
- Если я возьмусь за это дело, и если оно выгорит - да, обещаю, - вздохнув, ответил Галл. Альма улыбнулась - теперь она была полностью удовлетворена. И сказала:
- У Виктора Зомбарта похитили дочь. Он обещает миллион талеров тому, кто ее вернет.
Галл напрягся. В животе возник тревожный, но восхитительно захватывающий холодок. Лицо его сразу сделалось хмурым и сосредоточенным. Охотничьи инстинкты Галла отозвались на слова Альмы раньше, чем он успел их обдумать и принять решение.
В мире Помойки, лишенном государств, правительств, какого-либо права, кроме права сильного и, соответственно, правоохранительных органов, охотники были единственной группой, хоть немного олицетворяющей собой справедливость. Если человеку нужно было защитить свое имущество или жизнь, вернуть похищенное или наказать обидчика, достаточно было установить приличную премию за это дело, и охотники наперебой, опережая друг друга, спешили выполнить задание. Впрочем, "группой" их называть все же было неправильно. Скорее их надо было называть "массой", довольно обширной и разношерстной.
Галл знал, что в прошлом среди охотников не раз возникала инициатива установить какой-нибудь кодекс поведения, правила игры, но ни разу эта затея не увенчалась успехом. Карьера охотника слишком многим казалась привлекательной, а потому в их профессию постоянно лез всякий сброд. В конце концов, среди опытных профессионалов, вроде Галла, сложилось тайное, негласное соглашение - не перехватывать заказы друг у друга и, по возможности, методично уничтожать непрофессиональных конкурентов. Между собой, профессионалы всегда могли договориться - участвовать в деле на паях, либо по субнайму. Это когда один охотник выполнял собственно заказ, а второй, якобы тоже участвуя в охоте, отстреливал конкурентов. Разумеется, это соглашение действовало лишь между лично знакомыми друг с другом охотниками. Всякая новая встреча несла в себе потенциальную угрозу. Впрочем, у профи были свои приемы для определения уровня квалификации друг друга.
Среди профессионалов возникла даже некоторая специализация, в частности, по субнайму. У Галла, например, был постоянный партнер для этой цели - Григорий Эклер, большой любитель ножей и удавок. Сам же Галл ярко выраженной специализации не имел. Было лишь одно ограничение, которое он сам установил для себя, еще в начале своей карьеры, наученный горьким опытом. Любое дело, за которое брался Галл, должно было иметь хотя бы видимость, иллюзию восстановления справедливости. Опыт доказывал - такое дело влечет за собой меньше последствий, меньше желающих отомстить. Конечно, охотники не только защищали чужое имущество, иногда они совершали налеты на это самое имущество, и, бывало, сталкивались лицом к лицу, по разные стороны баррикад. Но даже налет мог выглядеть справедливым деянием, если тот, кого грабили, к примеру, сам был грабителем.
Возвращение заложников было одной из самых сложных и самых опасных задач, которые выпадали на долю охотников, к тому же платили за нее, как правило, несоизмеримую риску цену. Полная противоположность похищению заложников - эта работа считалась как раз непыльной и прибыльной. Но в подобного рода делах, как знал из опыта Галл, главным вопросом было - кто платит? Насколько тот, кого шантажировали, действительно хотел вернуть заложника (обычно не слишком - богачи не очень дорожили даже и близкими людьми), и насколько он был богат. Увы, реальная цена, которую платили за заложников, обычно была невелика. Галл знал случай, когда охотники, начав торг с пятидесяти тысяч талеров, вернули банкиру любовницу всего за пятьсот монет.
Но имя, которое назвала Альма - Виктор Зомбарт... Это было нечто особенное. Сам этот человек был легендой, легендой было его сказочное состояние, легендой была его семья. Галл даже не вполне был уверен, что сам Виктор все еще жив. Но раз он назначил премию, значит жив. И если Виктор Зомбарт пообещал заплатить миллион за свою дочь, он его заплатит. Платежеспособность клиента не вызывала у Галла ни малейшего сомнения.
- Интересно... - как-то отстраненно проговорил Галл, отрешенно глядя прямо перед собой. В голове его мелькали мысли и планы, вызванные к жизни внезапным сообщением Альмы.
- Конечно, интересно, Галочка! - промурлыкала Альма, подползая к нему по ковру и обнимая за бедра. - Это же твой миллион! То, чего ты всегда хотел!... И мои колечко с шубкой, - подумав, добавила она.
Галл встряхнул головой - мысли и образы в голове стали мелькать уж слишком быстро - явный признак усталости. И хотя кровь в нем бурлила, и от разнузданных альминых ласк, и еще больше - от внезапной новости о деле, он решил успокоиться и до утра немного отдохнуть. Бесцеремонно отшвырнув Альму от себя, он встал и бросился ничком на кровать:
- Мне надо выспаться! - буркнул он в подушку.
Альма, ничуть не обескураженная его грубым жестом - в былые времена Галл вытворял с ней и не такое, заламывая руки и швыряя в свой "Конкистадор", - достала из-под кровати бутылку с коньяком, сделала хороший глоток из горлышка и, поставив бутылку, полезла на кровать. Она прижалась грудью к галловой спине, закинула одно колено ему на ягодицы.
- Мадам!... - глухо буркнул в подушку охотник.
- Мадмуазель! - проворковала ему в ухо Альма.
- Да, все равно! - приподнимаясь над подушкой, зло бросил Галл. - Я собираюсь выспаться в своей кровати, так что подите вон отсюда!
- Угу! - промурлыкала Альма и лизнула его в ухо, обдав запахом коньяка, сигарет и густого сладкого парфюма.
Галл уже собрался залепить ей пощечину, как вдруг в дверь загрохотали:
- Мастер Галл! Вы еще не спите?! - двери сотрясались от тяжелых ударов старческой палицы. Галл, от неожиданности, подпрыгнул на кровати, словно подброшенный пружиной:
- Что за черт?! - скатившись на пол, он схватил оба револьвера, и, как был, абсолютно голый, прильнул спиной к стене у двери. - Зотвич?! - позвал он.
Альма, за несколько лет любовной связи с Галлом побывавшая в разных переделках, беззвучно скользнула под кровать и схватила бутылку с ароматным коньяком.
- Слава Богу, госпожа Альма не дала вам уснуть! - послышалось из-за двери. - Срочная радиограмма от Шульца, мастер Галл! Поштыльма, субподряд высшей категории сложности!
Проводной связи на Помойке, конечно, не было - кто бы стал охранять километры драгоценных проводов из цветного металла? По этой же причине слабо было распространено электричество, а все в купе, наверное, привело к тому, что планета вот уже которое десятилетие (или столетие?) топталась на весьма скромной ступени развития. Здесь царила эпоха дизельных моторов, револьверов и кровопролитных междоусобных войн между бандитскими кланами, в какой-то степени, пожалуй, заменявшими этому миру государства. Впрочем, само понятие прогресса на помойке было не в ходу - никто не интересовался такими глупостями.
Однако, радио здесь использовалось довольно широко и всякий, кто имел средства, мог позволить себе не только приемник, но и передающее устройство. Несколько лет (десятилетий?) назад на планете стали появляться собранные местными умельцами радиостанции телефонной связи - по ним можно было общаться не с помощью ключа, азбукой Морзе, а нормальным человеческим голосом. Охотники, во всяком случае профи, вроде Галла, стали наиболее надежными покупателями такой продукции, хотя умельцы драли за свои агрегаты немилосердно. У Галла радиостанций было даже две - одна стационарная, расположенная в доме, с мощной антенной на крыше, вторая послабее и компактнее - в "Конкистадоре". Для дальней связи в машине имелась раздвижная антенна, уложенная в багажнике. Впрочем, Галл ею почти и не пользовался.
Несколько профессиональных охотников, в том числе и Галл, использовали так называемую аварийную частоту. В случае, если охотник попадал в серьезную передрягу и не надеялся выбраться из нее без посторонней помощи, он посылал условный сигнал, обычно - кодированную фразу, коллегам, готовым прийти на помощь. Не бесплатно, конечно. Аварийный вызов означал, что охотник готов поделиться половиной своей добычи, ради спасения собственной шкуры. Подобное соглашение у Галла было только с тремя охотниками - Томом Бабаевым, куда-то запропастившимся в последнее время, Гришей Эклером, можно сказать постоянным напарником, который сейчас маялся без работы, и, вот, Шульцем.
Шульц, как и сам Галл, был одиночка без определенной специализации и профессионал весьма высокого класса. Он не афишировал своих достижений, но Галл кое-что знал о деяниях лысого Шульца. Такого лучше было числить среди союзников, чем среди врагов. Конечно, просьба о помощи ни к чему Галла не обязывала, тем более - "высшая категория сложности"! Эта формулировка на профессиональном жаргоне означала, что противостоять придется хорошо организованной и вооруженной группе, скорее всего - отряду боевиков какого-нибудь дона, главаря бандитского клана. А если Шульц просил о помощи срочно, на аварийной частоте, это могло означать только одно - его уже прижали, или вот-вот прижмут. Ввязаться в такую заваруху означало нажить себе очень серьезного врага. И не просто врага - одного человека, пусть даже очень опасного. Целую организацию врагов. Чтобы встрять в это дело, нужно иметь ну очень жирный стимул.
С другой стороны - кто сказал, что этого стимула не было? Шульц точно был не дурак, зарабатывал он намного лучше многих охотников, пожалуй, и лучше Галла, хоть и стремился этого не показывать. Клиентов Шульц выбирать умел, и если взялся за столь опасное дело, то награда должна была быть впечатляющей. Да, Галл мог и не отзываться на призыв Шульца, тем более, что он порядком устал, и за день, и за ночь, под кроватью хлестала коньяк голая Альма (кстати!), а на завтра наклевывалось очень выгодное дело, дело всей жизни, дело на миллион! Но, если Шульца кончат, кто самого Галла вытащит из передряги, если что? И даже если не пришьют - отказав Шульцу в помощи сейчас, на его помощь можно будет уже не рассчитывать.
- Черт! - выругался Галл, отбрасывая револьверы и поспешно хватаясь за брюки. - Придется ехать!
Альма, убедившись, что стрельбы не предвидится, вылезла из-под кровати, крепко сжимая бутылку в руке. Привалившись спиной к галлову ложу, она сделала еще один хороший глоток из горлышка и помахала любовнику ручкой на прощание.
- Зотвич! - распахивая дверь и торопливо подхватывая с пола сбрую, впихивая в нее пистолеты, кричал Галл. - Давай радиограмму Грише, он мне нужен! И пусть найдет Симпо! Я заберу их у Кукса, через двадцать минут!
Не прощаясь с Альмой, Галл выскочил из комнаты, на ходу натягивая сбрую на еще не застегнутую рубашку.
Город не имел официального имени. Как впрочем, и все другие населенные пункты на Помойке, где вообще отсутствовало понятие "официальный". Местные умельцы, занимавшиеся картографией и подрабатывавшие продажей карт, обычно обозначали его именем, данным первыми, угрюмыми и давно канувшими в небытие поселенцами - Тыргым-Пахты, "Колодец Зловония". Местные жители именовали его проще - "Большая Помойка", или "Вонючка". Но чаще всего его называли просто Город.
Как и везде на Помойке, в Городе не было единой власти, однако и беспредела, царившего на пустошах или в Богом забытых поселениях на западе, здесь тоже не наблюдалось. Город был поделен на сферы влияния между несколькими мощными бандитскими кланами, верхушка которых желала наслаждаться плодами своей долгой кровавой карьеры, в роскоши и благополучии. И потому город был относительно благополучным местом - большую часть времени кланы по-тихому собирали дань со своих территорий и даже гоняли всякую уличную мразь - мелких воришек, грабителей и хулиганов. Время от времени, между кланами вспыхивали войны за передел сфер влияния, порою весьма кровопролитные. И тогда обычные жители месяцами прятались в домах, боясь высунуть нос на улицу, либо и вовсе бежали прочь из города, если было куда. Но бандитские войны никогда не тянулись дольше месяца-двух. Стрельба на улицах неизбежно приводила к сокращению доходов кланов, а сокращение доходов - к ограничению потребностей и крайнему неудовольствию донов. Не говоря уже о потерях в живой силе. Так что, постреляв немного, доны неизбежно приходили к мирному соглашению, как правило, восстанавливая статус-кво, положение, существовавшее в начале войны. В результате, Город вот уже не один десяток лет существовал в шатком равновесии, в относительном благополучии. Здесь даже стали появляться некоторые признаки зажиточной и стабильной жизни - театр варьете, ремонтные мастерские и даже хилое машиностроительное производство - мотоциклетов, например.
Ну и, конечно, рестораны, салуны, бары, пивные - питейные заведения всех типов и мастей, без которых немыслим никакой город, тем более бандитский. Эти заведения, где помимо выпивки практически открыто продавались еще и наркотики (не все доны одобряли торговлю "дурью" - слишком быстро подчиненные деградировали от нее), составляли, пожалуй, треть всех доходов бандитских кланов. Еще треть приносила проституция и игорные заведения, в том числе ипподром и спортивная арена. Каждый уважающий себя дон содержал футбольную команду, целый взвод боксеров-гладиаторов и одну-две гоночных машины. Спорт, адреналин в крови, во время напряженных спортивных состязаний, доны любили, так что спонсировали эти зрелища щедро. Для парней из низов, да и не только для парней, профессиональный, самоубийственный спорт был, зачастую, единственной возможностью подняться в жизни. Кроме, конечно, дороги в "быки", в рядовые солдаты армии какого-нибудь дона. "Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом" - гласит древняя мудрость. На самом же деле, путь от рядового до генерала в любой армии, а в бандитской - и подавно, опасен и тернист. Даже и до лейтенанта этой армии - "бугра", на местном жаргоне, - доживали очень немногие, а уж до "генерала"...
Ну и последнюю треть бандитских доходов, как это ни странно, составляли вполне добропорядочные фирмы, фирмочки и просто кустари одиночки. Сапожники, портные, столяры-мебельщики и транспортные конторки, уже упомянутые ремонтные мастерские и мотоциклетный заводик - в общем, самые обычные предприятия, которые платили донам дань за "охрану", за право относительно безопасно жить и работать на их территории.
В общем, Город был относительно цивилизованным и безопасным, в реалиях Помойки, местом. Совсем другое дело - предместья и территории, входящие в "зону влияния" городских донов. И если фермерские поселения, снабжавшие город продуктами питания, алкоголем и сырьем для легкой промышленности находились под пристальным присмотром донов, тщательно охранялись и редко подвергались налетам, - Город не голодал, но изобилия продуктов здесь тоже не наблюдалось, так что еду ценили все, - то в шахтерских поселках вокруг Города творилось страшное.
Шахтерские поселки постоянного населения практически не имели. Промышленность на Помойке развивалась (если развивалась, а не топталась на месте) рывками, от всплеска, до всплеска. Рос спрос на металл и уголь - шахтерские поселки заполнялись бродягами, решившими попытать счастья под землей. В поселки спешили самогонщики, шинкари и проститутки. Падал спрос на промышленную продукцию - пустели поселки. Никакой власти, даже власти донов, здесь, практически, не было. Каждый житель обязательно имел хоть какое-нибудь оружие - пистолет, ржавый кремневый самопал, на худой конец нож или хоть заточку. Для самообороны, конечно. Стоило в таком поселке зазеваться, имея в кармане хоть немного мелочи, или хотя бы новые сапоги, и запросто можно было получить заточкой под ребра. Бродяги, населяющие шахтерские поселки - самое дно мрачного мира Помойки, спешили выхватить из отбросов, их окружавших, хоть что-нибудь мало-мальски ценное, пока еще жизнь теплилась в их бренных телах.
Вот почему радиограмма Шульца так обескуражила и, пожалуй, разозлила Галла. Поштыльма, в которой Шульц попал в передрягу, была как раз таким вот шахтерским поселком, на юго-запад от Города. И насколько помнил Галл, в данный момент поселок был довольно густо заселен. А это означало, помимо "высшей категории", еще десятка два аборигенов со стволами. Это уже не просто "высшая", подумал Галл, гоня "Конкистадора" обратной дорогой, через Пустоши, к Городу, это уже "высшая категория плюс"!
Гриша Эклер и Симпо ждали там, где и было нужно - возле ресторана Кукса, уже гасившего огни, в четвертом часу утра. Невысокий, кряжистый и слегка флегматичный Гриша, в плотной черной куртке, с непокрытой головой, стоял неподвижно, засунув руки в карманы брюк и глядя прямо перед собой. Рослый Симпо в своем кургузом пиджачишке и коротких штанах, натянув кепку на уши, пританцовывал на месте, обхватив себя руками за плечи. Лето заканчивалось, и по ночам ветер приносил из Пустоши холодный, с острыми прожилками льда, воздух. Еще неделя-другая, и по утрам на металлических ручках дверей и ставен начнет появляться иней. Симпо в своей жалкой одежонке придется нелегко. Кроме того, Гриша, по всей видимости, вытащил полуазиата из какой-нибудь теплой щели, куда тот устроился на ночлег, может даже разбудил. Так что Симпо теперь просто трясло, со сна, от ночной прохлады, и он приплясывал на месте, чтобы хоть как-то согреться.
Притормозив у тротуара, Галл подождал, пока оба попутчика заберутся внутрь, и, едва хлопнули дверцы, сорвал тяжелую машину с места. Почувствовав на себе вопросительные взгляды и не оборачиваясь к попутчикам, Галл коротко выдал:
- Выручаем Шульца. Поштыльма, высшая категория сложности. Гриша - двадцать процентов, Симпо - сто монет. Скорее всего, будет бой. Если вам это не подходит, выходите прямо сейчас.
- Подходит, - коротко буркнул немногословный Гриша. В их обычных с Галлом делах он получал пятнадцать процентов от суммы приза, а тут, учитывая сложность ситуации, Галл даже поднял процент. Гриша был доволен, тем более, что приличной работы на горизонте у него все равно не маячило. Он приподнялся на сидении рядом с Галлом и покрутил головой, в поисках тяжелого вооружения.
- Сотня талеров?! - пытаясь совладать со стучащими зубами, подал свой радостный голос Симпо с заднего сиденья. - Вы серьезно, мастер Галл?!
На столь дурацкий вопрос Галл отвечать не стал. Лишь бросил короткий недовольный взгляд в зеркало заднего вида и проворчал:
- Пошарь в баре, там должен быть коньяк... Только не увлекайся, пару глотков, чтоб согреться - и все! - поспешно добавил Галл, вспомнив, что сегодня одну бутылку драгоценного напитка уже потерял, оставив его наедине с Альмой.
Галл торопился. С того момента, как Зотвич получил радиограмму от Шульца, прошло уже около часа. Шульц был опытным охотником и наверняка давал ее не в самый последний момент, когда положение стало уже и вовсе безысходным. С другой стороны, если бы явной угрозы не было, он бы вообще не вышел на связь, предпочитая полностью получить вознаграждение самому. За час ситуация могла осложниться до крайности...
...И осложнилась. Еще издали Галл с компанией увидели зарево над Поштыльмой, словно на центральной площади поселка в самом разгаре был веселый праздник. Сквозь рев мотора "Конкистадора" то и дело стали доноситься короткие автоматные очереди.
- ППЗ - определил на слух Гриша, снимая точно такой же пистолет-пулемет Звягина с предохранителя. - Штуки четыре, не меньше.
Галл молча придавил педаль газа. По опыту он знал - если события уже начали развиваться, времени на рекогносцировку и планирование не будет. Нужно действовать сходу, по наитию, на инстинктах. Если инстинкты не подведут (а пока что они себя оправдывали), можно будет выкрутиться. Если подскажут неверное решение... Но об этом лучше не думать. Сейчас лучше не думать вообще. Гриша опытный боец, он сейчас в аналогичном состоянии, сосредотачивается. Симпо...
- Симпо, гранаты готовы? - бросил он через плечо, не отрывая взгляда от дороги. Тяжелый автомобиль ворвался на узкие улочки шахтерского поселка и в слепящем свете фар замелькали какие-то тени, затем перед бампером возникло растерянное лицо заросшего бродяги, держащего в руках револьвер. Раздался глухой удар, тело отшвырнуло в сторону, а Галл еще больше придавил педаль газа.
- Да, мастер Галл, - подал сдавленный голос Симпо. - Готовы.
На небольшой площадке перед местным салуном - безусловно, центром цивилизации в этом месте, - стояли брошенные посреди дороги три, четыре, пять автомобилей. Свет фар выхватил темно-синий бок "Тайфуна" Шульца - не столь крупной, как "Конкистадор", но мощной и шустрой машины. Остальные - стандартные черные "Корсары", типичные бандитские "боевые машины". За машинами прятались стрелки с ППЗ, револьверами, кто-то даже с карабином, бродяги, вооруженные чем попало, жались к стенам вдоль улицы. Судя по расположению стрелков и направлению огня, их цель находилась в небольшом каменном домишке, напротив салуна. И можно было не сомневаться, кто является этой целью.
- Я выйду, - коротко бросил Гриша, скрипнул дверью и исчез с сиденья рядом с Галлом. Охотник отметил это событие лишь краем сознания. Вдавливая педаль газа в пол, вцепившись в рулевое колесо, он не отрывал взгляда от своей цели, словно пилот боевого истребителя, идущего на таран.
Тяжелый автомобиль смял троих замешкавшихся стрелков, зацепив, протащил по дороге один из "Корсаров", со скрежетом врезался в другой, стоящий поперек дороги, и перевернул его. Галла швырнуло вперед и он вылетел наружу, вынося перед собой толстое лобовое стекло и паля из револьверов. Рухнув на землю, он перекатился через голову, два раза выстрелил в неясные тени перед собой и метнулся в сторону, с криком:
- Симпо!
Где-то позади деловито затарахтел ППЗ Гриши Эклера, грамотными, короткими, но частыми очередями. Оглянувшись на секунду назад, Галл увидел Симпо, который швырял вперед гранаты, укрывшись за открытой дверцей "Конкистадора". Галл бросился на землю.
Грохот разрывов, крики боли и ужаса, скрежет металла и звон разбитого стекла заполнили узкое пространство шахтерской улочки. Гришин ППЗ разразился длинной, будто бы ругательной очередью.
- Шульц! - метнувшись к окруженному дому, прокричал Галл и тут же, в проеме распахнувшейся двери, увидел коленопреклоненную фигуру. Шульц тяжело опирался на косяк двери. Галл бросился к нему, на ходу расстреляв последние патроны и успев сунуть револьверы под плащ. Подпер раненного Шульца плечом и поволок к машине. Сообразительный Симпо уже вытащил из машины ручной пулемет и садил по горящим машинам длинными очередями веером, не целясь. "Вот идиот!" - мысленно выругался Галл, рывком распахнул левую заднюю дверь "Конкистадора" и впихнул в салон раненого Шульца. Захлопнул за ним дверь, прыгнул за руль. Двигатель "Конкистадора", как от него и ожидалось, завелся, не смотря на перенесенный удар. Галл выжал сцепление, воткнул заднюю передачу. Симпо, дав прощальную очередь, с дымящимся пулеметом ввалился в салон. Галл отпустил сцепление и его дредноут покатил задним ходом по улице. Сначала медленно, затем, когда в машину на ходу впрыгнул Гриша, все быстрей и быстрей. Вырвавшись на простор из узкой шахтерской улочки, Галл нажал на тормоз и чуть подвернул рулевое колесо. Тяжелую машину развернуло мордой к Городу. Охотник воткнул переднюю передачу и нажал на газ. Холодный предрассветный воздух ударил ему в лицо сквозь пустой проем лобового стекла.
- Надеюсь, твоей премии хватит хотя бы на ремонт машины, - сердито бросил он Шульцу.
- Не волнуйся, хватит, - прохрипел тот с заднего сидения. - И на ремонт тоже. И спасибо, что вытащил мою задницу.
Галл представил себя бегущим по узким улочкам шахтерского поселка, с двумя ягодичными мышцами в руках, отделенными от остального тела и блестящими, как лысая голова Шульца. Его передернуло, не то от холода, бьющего в лицо, не то от отвращения.
- Фу, какая мерзость! - проворчал он. - Шульц, какой же ты пошляк!
- А! - булькая кровью на губах, хрипел Шульц, - Я и забыл, что ты у нас эстет!
- Именно! - кивнул Галл, тщетно пытаясь уклониться от ветра, дующего в лицо. - Эстет. Тонкий ценитель прекрасного.