Светало. Далекая полоска горизонта набухала красным, белый свет утра наполнялся цветом. Оглушительно и нестройно пели, чирикали, кричали птицы: " Кончилась ночь, здравствуй день!". После душного тепла сарая было зябко, но Макаровна все равно задержалась, поставила на скамеечку ведро с молоком и заслушалась. "Шмяк!" Булькнул в подойник привет от пролетающего воробья.
- Твою ж дивизию! - пришлось Макаровне выливать парное молоко поросятам.
Как день не задался с утра, так он и пошел. Кашу варила, отвлеклась на секунду буквально - молоко убежало. Оделась на работу и в последний момент, вертясь перед зеркалом, обнаружила, что на юбке треснул шов. В обед домой пришла, заглянула в огород, а там куры роются. Да и вечер прошел не лучше. Тесто на пироги не поднялось, бутыль с подсолнечным маслом разбилась и испачкала весь пол на кухне.
На закате Макаровна снова подоила корову. Подойник предусмотрительно закрыла крышкой, домой шла, по сторонам не оглядываясь. На кухне поставила ведро на край стола, и только отвернулась, как... Макаровна резво развернулась и удержала рукой покачнувшееся ведро. А вот другой рукой ловко ухватила хвост. Почти коровий хвост, если бы не заканчивался он кисточкой сердечком. А начинался он у вполне даже упитанных ягодиц, только покрытых черной шерстью. Черт вздрогнул, повернул к Макаровне мордочку, повел поросячьим пятачком, почесал лоб между маленьких козлиных рожек и подмигнул Макаровне невыносимо наглым, зеленым кошачьим глазом.
- Ах ты ж, черт лысый! Так это ты мне весь день гадил! - Макаровна дернула хвост и оглянулась в поисках того, чем можно было черта приласкать. Подхватила любимую чугунную сковородку, на которой только блины жарила и замахнулась на супостата. Черт взвизгнул и дернулся, потащив Макаровну по кухне. Самое обидное, оказалось, что ни сковородкой, ни скалкой нечистого не достать. Лишком длинный хвост, слишком верткий черт. У порога Макаровна ухватила метлу и огрела наконец-то черта по спине. Черт дернулся сильнее, и хвост выскользнул из рук.
Вместо того, чтобы убежать или попросту исчезнуть, черт подпрыгнул в воздухе, сорвал гроздь черемухи и сунул ее в нос Макаровне. Та оглушительно чихнула. Черт подпрыгнул в воздухе еще выше и похабно вильнул бедрами. Макаровна нахмурилась, перекинула ногу через черенок метлы и взмыла вверх.
Сумерки опускались на землю. Оглушительно пели соловьи, иногда даже заглушая лягушачий хор. Вдалеке тарахтели мотоциклы, играла музыка, но бумканье басов и ударных перекрывал девичий хохот и визг. Бился с матюгами в дверь собственного дома пьяный тракторист. Брели по улицам обнимающиеся парочки. Высоко в небе мчалась за чертом ведьма на метле.
Сиянием дрожащих звезд, запахом цветущих деревьев, теплым ветром шептала весна о любви. Каждый ухаживал, как умел.