*
Пятница. Полночь. Окно -  настежь.
Спину мою поцелуями красишь,
Я - разукрашу когтями.
Страдание шире откроет нам веки
Вливается кровь наша в красные реки,
Щебечет ручьями.
Зубы сжал
Еще хочешь,
Хочешь, но боишься.
Страх боли сжал зубы,
Острота боли просит твоими губами: "Еще!".
Мы проявились как фото открытки -
Для разговоров о счастье, для пытки
И для попытки - под кожу.
С первого вздоха, постыдного ранее,
С первой потери сознанья - в признанья
Были так схожи.
Завтра раскидает нас бесконечное "надо" в стороны,
И никто не догадается, откуда эти красные реки.
А мы будем поднимать вороты, под которыми
Глубокие раны наших  ласканий.

*
Лучше бы мы притворялись - 
Красная испарина пепелит  лбы.
Если бы
Ты еще минуту продолжал брать,
Если бы
Ты не закрыл мне рот в прошении - не орать,
Если бы
Ты не храпел как самый большой теленок,
Если бы 
Ты не лежал на груди как единственный мой ребенок,
Если бы
Ты выжал из себя хоть каплю твоего "хочу"....
Мы бы
Не обезделились ничуть.
Просто так же, как и до этого
Делали все это порознь,
В своих мыслях.

*
Унижающая?!
Не мое ли сердце просилось из груди - "Выпусти!"?!
Не мои ли руки тряслись от застигнутой нежности?!
Не мой ли рот открывался слизать каплю со лба?!
Не моя ли грудь колыхалась в отчаянии воздух хлебать?!

Маялись бабочки - от души к душе.
Застыли палочки - на часах шесть.
-"Ах!"
Взмах
Крыльев,
Красных крыльев маленьких птиц...
Десниц
Шаг  -
К закрыванию век
К разливанию всех
Рек...

Униженная?!
Не ты ли терял рассудок в желании - взять?!
Не ты ли сжимал мне коленки с намерением смять,
Снять
Все?!
-Да, сейчас!
Не ты ли соединил нас
Салфеткой?!
Глаза расширились в удивлении, что я так просто твоя.
Руки извивались в страсти скульптора взять и ваять.
-Нет!
Свет
В глаза.
Все,
Не успел
Слизать
Последнюю каплю.

Мой смех
Твой бег
На разлившийся берег
Рек.

Сидим - плечом к плечу
И ты молчишь и я молчу.
Последняя птица
Вспорхнула с моего лба - на другие лбы.
"Со лба царицы?!"
"Со лба рабы?!"

*
Подошла к постели,
Уронила тело на ровную простынь...
Я тебя не увижу неделю 
И тысячу дней после.
Верю в карточный ребус,
В песок черно- сгущенных зерен.
Как последний троллейбус,
Сотни раз маршрут оговорен.
Вылить просятся слезы,
Раздувают стремлением смуглые вежды.

-Моя красная роза 
На груди, как и прежде.

*
Раз запретил мне горевать-
Я буду пить, кутить и ранить!
Не твоя ли память
Сохранила меня такой?!
Буду туфли надевать-
Красные!
И тарабанить тонкими вилами
Шпилек -
Шпилем моей тонко вьющейся башни,
Чтобы запах вчерашний
Сигаретному сдался.
Скрипит разлука на зубах...
-Ах!
Сколько еще?!
Дождь прошел, и мне кажутся яблоки...

*
Ты - предатель! Предал меня зною
Общевыжатого пота...
Я себя успокою -
На пол оборота
Двери закрою.
Жду тебя, не пришедшего,
не нашедшего
времени на меня,
сущего палача,
плача
не услышавшего...

*
Одна моя великая бездарность -
В противовес тысячам дарностей - одна!
Бледна, несчастна, холодна.
Видна
Тебе.
Тебя не видно.
Стыдно?!
За что?! И в чем мне каяться?!
В том, что лгала прыщавым студентам,
Сидящим на последних рядах?!
Страх?
Да, страх.
Но не бояться,
А поклоняться страху.
Одинокие женщины, от отчаянья влюбленные в искусство...
Как грустно.
Закаленные 
жилы мои уже не рвутся - 
кажутся стальными, оттого
дыханья  жаждут моего
другие души.
Завидовать успеху,
Не таланту.
Возможности услышанной бывать,
А не уметь сказать.
Я  без всего красива.
И со всем несчастна.
Во власти страсти властна - я!
Бывает так пугающе - прекрасна
Трагедия моя!

Плевок.
Кивок
Упрямой головы.
Вы?!

Оркестр сомнений и метаний моих
Звучит громче олимпийского горна победителей.
Побеждена!
Бездарна!
Жен-щина!

*
Разложение где-то совсем внутри.
Обессилено падала на пол.
Как будто облапал 
Орлеанскую Деву:
"Моя женщина не...не...не...!"
А мне
Так хотелось не рождаться вовсе,
Согнуться, сломаться, попасть между строк...
На листок
Кинуться, и стать белым.
Я впервые за тысячу лет онемела
И бросила пить,
И сто раз овдовела.
В молчании ходила по свету,
Не зная, каким глазам
Сказать
Про это.
Сжимала в кармане два желтых билета-
(Ты трогал их дважды)
Однажды
Мечтая не стать в этой шкуре
И бурей
Снести твой сгорающий лес.
Бесстыжую  -  в воду! Стыдить бесполезно!
Ты смахивал крошкой меня со стола
Своего, пирующего,
Болезно 
Вонявшего запахом блюд
(оставшихся!)
Слова мою тесную грудь сжали
Назад оглянулась, отодвинулась  чуть,
И мне показалось, что я даже хочу
Освободиться от этих скрижалей.

*
Ты цедишь меня через свои руки -
Я стала стройнее,
Длиннее,
И стуки
Моих каблуков
Превратились в десятки звонков.
Ты цедишь меня через свой рот -
Мой наполнился тонным весом,
Я стала принцессой,
Но подняла во-рот,
Чтобы об этом знал лишь твой рот.
Ты цедишь меня через свои беды -
Белило разбил о мои виски,
Засунул в ладошку стакан виски,
От тоски
Слизко.
Куда приведут меня мои ходы - выходы?
Мои беседы?
Мои победы?
Ты цедишь меня через свое тело -
Трубой из горла торчал крик
И волосы...казалось, что это парик,
И хотелось снять даже их.
И я облетела,
Как мгновенная осень.
И я, как хотела,
Не могла тебя бросить.

Ты цедишь меня.
Что останется в ненужном?
То, что не успела снять?
То, что съела за ужином?
Может, мой Зайка?
Или дни моей истерики?
Или моя любимая майка
С флагом Америки?
Или...
Знаешь, чем уже проникать через твое сито,
Тем маневренней я становлюсь.
Так что не удивляйся, если увидишь
Как - нибудь  меня целую и невредимую,
Просто немного похудевшую
И более гибкую.

*
Ой, как горько, мой родной!
Я лежу среди разлуки
И чужие ищут руки
Как меня сильнее сжать.

Чтобы плакать не одной
Я взяла щенка с порога.
Мне уже совсем не много
Здесь лежать.  

*
Не налюбилась,  не наласкалась.
-Останься!
Такая малость -
Остаться...
Нацеловаться вдоволь...
Ты в черном костюме,
Ты в трауре .
-Я здесь еще, милый!

*
Беспрепятственно сбегаю -
От тебя - к тебе, ждущему.
Я не верю нашему будущему
И не вижу тебя, идущего 
Мне навстречу.
Сле - чу
По первому зову
Весенних птиц
С петлиц
Твоего "Андрея Петровича".
Хохочу
От боли.
Не хочу
Другой воли.
Сейчас, спустя на ветер
Столько дней, проведенных рядом.
Мы в ответе
За мой дом.
Ты же здесь
Не только гостем,
Ты же весь
До костей
Не гость.
Тя - гость
В нахождении не здесь.
Послушай, встреть меня
Возле трапа,
Или хотя бы возле вокзала...
Я все сказала.

*
Это же надо!
Находиться рядом 
И не чувствовать меня!
Меняй 
Меня!
Разве нужна я,
Тебе, оглохшему
От звонка чужих монет?!
Снова за новый сочтешь
Мой столетний берет
И никогда не прочтешь
Мой секрет.
Рассвет
Близок,
А мне горько,
Что столько рассветов,
Закатов столько
Мы еще будем с тобой пропускать.

*
Потупила глаза в привычке не кричать,
А щуриться...
Хмуриться, негодовать,
Расхаживать то в кухню, то из кухни.
Лгать
Кому - то, не знаю, кому конкретно
И совершенно секретно
Совершать свой секрет.
Стоп.
Нет.
Это не я, я - другая!
Вечно нагая,
Или кажущаяся нагой.
Жарко - тугая,
Или дугой гнущаяся.
Я уже своя,
Или мало 
Мне наклонялись лбы?!
"Ты судьба моя".
А сердце встало
Поперек судьбы....
                                     Тук - тук!..

*
Я уже не та,
Я старше.
Высота - 
Та же.
Гибкость - нет.
И пару лет
Назад -
Уже в глазах 
Только памятью.
Одним взмахом ресниц -
Бесконечные муки любви,
Бессчетные раны петлиц,
Безответные оклики птиц,
Безнадежные дни.
Мое ухо теряет чутье.
Мой рассудок повержен и слеп.
В Вечной Книге белеющий след - 
Имя твое.
Мой апостол о тайне молчит,
Он один знает сласть этих мук.
Там, в кармане наглаженных брюк
Мое сердце стучит.


*
Это такая любовь,
Только двум понятная.
Не верю, что мои стены стали крепкими
Для тебя,-
Хрупкие, тонкие, ватные...
Набрала единственно - чистой воды
В ладонь.
Медленно, через трещинки кожи
И сквозняки между пальцами
Капает,
Умаляется.
Я была такая красавица,
Такая королева всем им,
Что мой вздох один
Крыши снес.
От слез
Моих все дома в воде стояли.
А сейчас -
Электричество, стены, ножи...
Скажи,
Тебе тоже душно?

*
Действительность прилипает
К каблукам февральской слякотью.
Мякотью
Соленого помидора
Во рту разлагается.
Я не могу ходить как полагается.
Я не могу ходить как полагается,
В теплом и темном.
Хочется легкого
И прозрачного,
Злачного сигаретного дыма.
Эти зимы
И эти осени
Для меня только повод для жалости
К самой себе,
Усталости от малости
Сказанного и прочтенного.

Заточенного странника
Обреченный вздох.

*
Я уже во всех полях и реках...
Я уже во всех домах  и мыслях...
Вдруг, рука седого человека
Над  листом повисла...

Строчки - вслух, быстрей, чем в память - лица
Бьют в виски слова попеременно
Он мечтает снова возвратиться
В эти стены.

Видит свежее смятые постели
Сводит ноги прежняя истома.
Он еще не знает - опустели
Своды дома.

*
Отголоски давно забытых песен
Тревожат слух.
Мне целый мир был так предельно тесен
В объятьях двух.
Прошедших дней еще живые звуки
Звенят в ушах.
Но так слабы и не подъемны руки -
Увы и ах!
Рубеж минув, тяну оттуда краски,
Тяну холсты.
Но слишком откровенны эти маски -
До наготы.
Мне так темно в подвалах безмятежно
Забытых снов
Где ты мне руку трепетно и нежно
Пожать готов.
Где ты готов еще кричать о вечном,
Влюбленный уж.
Где ты уже совсем не первый встречный,
Но вряд ли муж.

Мой сон - тюрьма, мой зной - моя беда,
Я - Прометей, закабаленный льдами.
И на запястьях, как и раньше, иногда
Я просыпаюсь с красными следами.

*
Мне столько лет, сколько колец на моих пальцах.
Во мне столько сил, сколько выдержат мои руки.
Я себя узнаю в лицах всех проходящих скитальцев.
Голос  мой - в ветра звуках.
Перед целым шатром добродетельной родственной ласки
Конь мой замер и в ноздри широкие дышит...
Слишком ярки для них мои вечно - жестокие маски
И речей моих громких не привыкли здесь слышать.
Меня книги и думы, и чувства глубокие старят.
Не успев загореться внутри, задымилось и стынет.
Конь о твердую землю копытом ударит
И пойдет, развернувшись обратно в пустыню.

*
Меня никто не видит , я - стекло.
Всем от меня тепло, легко и сухо.
По мне ведро дождя на пол стекло.
По мне ползет наверх большая муха.